Текст книги "Время будущее"

День второй, 9:30 пополудни

Мелодия Земного Гимна еще долгое время звучала у меня в ушах. Я слышала ее, принося соболезнования, когда церемония прощания уже закончилась. Слышала, принимая сотни протестов от владельцев предприятий, находившихся в спицах, которые сейчас эвакуировали, и от штатных сотрудников, которые из-за режима изоляции не могли добраться до своих исследовательских лабораторий. Протесты, которые дошли до меня, были всего лишь малой толикой жалоб, с которыми теперь днем и ночью работал соответствующий отдел. Эвакуируемым сообщили, что это учебная тревога. Никто, конечно, не верил в это. Я очень надеялась, что кчин все еще в центре. Эвакуация вот-вот должна была закончиться, и Мердок мог переходить к разработке и осуществлению задуманной им операции.

А что же Квотермейн? Служба безопасности повсюду искала его, но ей не удалось обнаружить никаких его следов. Как доказали бесчисленные нелегальные жители Иокасты, на станции было множество укромных мест, где можно надежно спрятаться. Если бы я захотела скрыться, я, пожалуй, спустилась бы в подпалубное пространство, там легче всего избежать обнаружения. Под главной магистралью и зданиями каждого кольца располагается лабиринт трубопроводов и лазов, там проходят рециркуляционные каналы, ячейки2 по сбору отходов, коммуникационные кабели. Я даже не спрашивала Мердока, поручал ли он своим сотрудникам обыскать пространство под палубами. На это потребовалось бы несколько месяцев, а за это время пропавший и сам мог объявиться. Если его не заставит сделать это повышенная радиация, то допекут голод и насекомые-паразиты. Однако Квотермейн вряд ли станет прятаться под палубой.

Так где же он сейчас? И почему не вошел в контакт с нами? Послав к черту работающий со сбоями душ в нашем жилом блоке, я отодвинула в сторону свою порцию из космического рациона и начала барабанить пальцами по краю стола – единственной свободной на нем поверхности.

Квотермейн находился в складском отсеке примерно в то время, когда был убит Кевет. В отличие от Мердока я все еще не верила, что Брин замешан в преступлении, поэтому мне было очень трудно понять причину, которая заставляла Квотермейна прятаться от нас. Кого он боялся? Меня задевала за живое одна мысль о том, что он не доверял мне до такой степени, что Даже не пришел посоветоваться со мной.

Подойдя к окну, через которое днем свет проникал в помещение, я выглянула в него, но, конечно, не увидела звезд, а только белую панель. Мне стало очень одиноко. Я находилась посреди космоса и перед сном даже не могла увидеть звезд, выглянув в окно, – то звездное пространство, которое было мне так хорошо знакомо по виду, открывавшемуся из обсерватории. Это были созвездия, которые можно наблюдать и с Земли. До появления на Иокасте членов экипажа «Калипсо» я не вспоминала о Земле месяцами. Но теперь мне казалось, что звезды, которые можно видеть с Иокасты, очень близко расположены к моей родной планете, что они пахнут ею и я могла бы уловить этот запах, если бы мое обоняние не было испорчено…

Мои непосредственные воспоминания о Земле связаны с детством, поскольку большую часть своей взрослой жизни я провела вдали от дома. Эти воспоминания отрывочны и фрагментарны, но очень красочны и ярки. Они похожи на короткие стихотворения…

Я зря потратила десять минут на поиски в своей комнате поэтического сборника под названием «Сидя в реке». Мой отец написал эту книгу, должно быть, когда я была совсем маленькой, поскольку он умер, когда мне исполнилось десять лет, и слова «малышка с глазами словно облачное небо» в одном из его стихотворений, вероятно, относились ко мне. Стихотворения представляли собой простые повествовательные монологи или краткую игру слов и возвращали меня к пейзажам и образам моего прошлого. Они вызывали в моей памяти воспоминания о красной пыли сухого сезона, такой мягкой и приятной, когда идешь по ней босыми ногами; о моих одетых в старомодны акриловые платья деревенских тетях, успевавших приготовит обед, присмотреть за детьми и узнать новости в Интернете. Я помню их постоянное наставление: «Не подходи близко к реке» и дорожку дрожащего лунного света на воде, над которой далеко разносились голоса друзей, чьи лица уже стерлись в моей памяти.

Я плохо помню отца. Юджин – так его звали – был романистом и постоянно уезжал, чтобы «глотнуть свежего воздуха», как он выражался. Когда он бывал дома, то часто читал мне вслух ту книгу, которой сам в это время увлекался, и я наслаждалась общением с ним и тем вниманием, которое он мне оказывал, больше, чем порой содержанием книги. Однажды он не вернулся из очередной поездки. Позже я узнала, что он попал в аварию, свидетелями которой были цыгане – с их табором он тогда путешествовал…

Я страшно сердилась на отца за то, что он покинул мою маму, которая, казалось, трагически переживала свою потерю. Именно поэтому я не стала возражать, когда мама отказалась взять меня с собой на похороны. Через пять лет после этого я уехала из дома и поступила в Технический корпус.

Я так и не нашла сборник папиных стихотворений. Это была тонкая потрепанная книжечка, и мне бы очень не хотелось думать, что я потеряла ее. Я могла бы, конечно, найти ее содержание в базе данных по литературе, но намного приятней было держать в руках книжечку, нежели электронную копию.

Зато я нашла другую отцовскую книгу, завалившуюся за шкафчик с одеждой, рядом с которым стояли мои видавшие виды ботинки. Но мне не хотелось читать «Мотыльков».

Сюжет этого произведения был взят из дневника одного младшего должностного лица, жившего при коррумпированном, построенном на насилии режиме на исходе двадцатого столетия. Отец разнообразил его информацией, почерпнутой из старых газет и интервью того же периода. Книга рассказывает, как этого обычного человека вовлекли в похищение людей и как он начал участвовать в пытках тысяч неповинных граждан. Он не был злым, слишком слабым или испорченным. Нельзя даже сказать, что он не сознавал, что делает, или оставался глухим к страданиям других, потому что в своем дневнике он кается в грехах, как настоящий христианин. И все же он стал частью бесчеловечного режима.

Внезапно я обратила внимание на то, что между сюжетом «Мотыльков» и нашей нынешней ситуацией можно провести параллель, и холодок пробежал у меня по спине. Я с дрожью отложила книгу в сторону. Где, черт возьми, Квотермейн? Мне срочно надо было подниматься в Пузырь. Мердок, должно быть, уже готов начать операцию по заманиванию кчина в доки.

Нельзя позволить Мердоку осуществить его план. Мы не располагаем достаточной огневой мощью и силами, даже учитывая то, что шеф службы безопасности привлек к операции большинство своих лучших сотрудников, оторвав их от другой работы. Это слишком опасно для команды, которая будет пытаться заманить кчина в шлюзовую камеру. Я знала, что возглавлять ее будет непосредственно сам Мердок, хотя он и не говорил мне об этом. Я вспомнила его теплые большие руки, его поддержку во всех своих начинаниях, и меня охватила паника. Что я буду делать, если его убьют или тяжело Ранят?

Я обнаружила вдруг, что сижу на полу около своей кровати и кусаю ногти. Это просто смешно. Я должна пойти в Пузырь и хотя бы с помощью приборов наблюдать за тем, что происходит на станции.

Выйдя из своей комнаты, я оказалась в темном пустынном коридоре. Похоже, система освещения вышла из строя. Я проверила, работает ли замок, и, убедившись, что все в порядке, почувствовала большое облегчение. Охвативший меня страх сразу же рассеялся. Мое лицо раскраснелось, похолодевшие ноги и руки согрелись.

В царившем вокруг полумраке никого не было видно, но я ощущала присутствие хдига, испускавшего феромоны.

– Выходите, кто бы вы ни были. Я знаю, что вы здесь.

Из-за угла появился хдигский воин. Даже на расстоянии в десять шагов его феромоны творили настоящие чудеса. Когда я работала на Руарле, мы ежедневно принимали ингибиторы, чтобы нейтрализовать их воздействие.

Я внимательно вгляделась в лицо незнакомца, стараясь рассмотреть его черты в густой тени. Вообще-то все хдиги очень похожи друг на друга.

– Чего вы хотите? – спросила я. На станции осталось всего лишь несколько хдигов. – Я могу назначить вам встречу в офисе…

Он сделал еще один шаг, и я ахнула. Это был Геноит. Его голос был легок, как дыхание, он не имел ничего общего с человеческим.

– Неужели я должен договариваться о встрече, чтобы увидеться со своей собственной женой?

Я оцепенела, лишившись на мгновение дара речи. Это было похоже на кошмарный сон, в котором вы не можете сдвинуться с места, чтобы спастись бегством от смертельной угрозы.

– Как… Что ты делаешь здесь? – Мой дрожащий голос сорвался.

– Поздравляю, Хэлли, – сказал он спокойно.

Геноит нисколько не изменился. Мне необходимо было сесть, у меня подкашивались колени.

– Входи.

Я снова открыла дверь в свою комнату и впустила его. Защелкнув внутренний замок, я перевела дыхание. У меня в горле стоял комок.

Геноит внимательно наблюдал за мной, спокойно стоя посреди комнаты с опущенными руками. Его одежда состояла из короткой юбки очень ярких цветов, которые позволено носить только принцу. Татуированная кожа шеи и спины слегка пульсировала.

Он был очень высок. Я уже успела забыть, что он такого большого роста. Он протянул ко мне руку, я знала каждую ее линию, каждый сустав, каждое пятнышко… Он выглядел точно так же, как в день нашего знакомства, на марафоне на Марсе. Хдиги – необыкновенно красивая раса; это высокие стройные, мускулистые охотники с гладкой красно-коричневой кожей. Геноита еще не коснулись признаки старения, которые появляются у хдигов внезапно по истечении пятидесяти лет энергичной молодости.

Я проигнорировала его протянутую руку и скрестила свои руки на груди, встав в оборонительную позу.

– Я тебе не жена. И по законам Земли, и по законодательству Конфедерации. Мы не общались в течение трех полных солнечных циклов. Все кончено, Геноит.

Выражение лица хдигов почти не меняется, но я заметила, что он расстроен.

– Хдигский закон не признает аннулирование брачного договора – даже со смертью одной из сторон.

Он приблизился ко мне. Я почувствовала исходившее от него тепло и ощутила воздействие феромонов. Мои щеки горели.

– Очень плохо. – Мое сердце бешено колотилось в груди. – Мы сейчас не на Руарле. Это – моя станция, а ты незаконно вторгся сюда.

– Я надеялся, что ты встретишь меня более гостеприимно. Геноит сделал еще один шаг по направлению ко мне, и я протянула ему свою дрожащую ладонь для рукопожатия.

– Как ты оказался здесь?

Мне следовало немедленно вызвать сотрудников службы безопасности, но я все еще не могла поверить, что все это происходит на самом деле.

Он ничего не ответил, задумчиво глядя на меня.

– Как ты оказался здесь, Геноит? – повторила я свой вопрос, не сводя глаз с его лица.

Семь лет назад эти широкие скулы и продолговатые глаза свели меня с ума: этого было достаточно, чтобы заставить меня выйти за него замуж. Как давно это было! Семь лет я не произносила вслух его имени. .

– Я сумел незаметно приблизиться к твоей станции, используя пылевой хвост кометы как прикрытие. Старая уловка охотника, подкрадывающегося к дичи.

Я не знала, смеяться мне или плакать. Вот она, ирония судьбы! Мы были так заняты обсуждением того, как нам использовать пылевой хвост, чтобы выбраться из системы, что даже не подумали о другой возможности – о том, что кто-то может использовать комету, чтобы незаметно подобраться к нам. По крайней мере его прибытие подтверждало то, что датчики сэрасов, так же как и наши собственные, были выведены кометой из строя. Теперь нам оставалось только либо ждать другую комету, либо попытаться самим смоделировать ее воздействие на серые корабли.

– Где теперь твой корабль? Ты поставил его в доках?

– Нет, я состыковался с другим, уже припаркованным судном. Так что вы сможете обнаружить только его сигнатуру. – Он хорошо знал все уловки, к которым обычно прибегают хдигские воины. Но офицеры Конфлота редко используют их.

Несмотря на свою репутацию воинов, хдиги не относились ни к каким формальным вооруженным силам. Единство основных кланов скрепляется у них верностью вождям, а сами кланы перестали враждовать между собой почти тысячелетие назад, когда обнаружили, что намного интересней воевать с разными другими расами. Хдиги – не просто воины, они также умелые торговцы и поразительные художники, но их культура опровергает старую человеческую мудрость, утверждающую, что любая раса, продвинувшаяся достаточно далеко в своем развитии, чтобы совершать космические полеты, неизбежно перестает быть агрессивной.

– Хэлли… – Как странно слышать свое имя из его уст и как знакомо оно звучит. – Я привез тебе предложение.

Мне показалось, что он вовсе не это хотел сказать.

О боже, все это не снится мне, а происходит на самом деле. Передо мной действительно мой бывший супруг, служивший когда-то помощником посла на Земле, наследник вождя одного из хдигских правящих кланов…

– В чем же заключается твое предложение?

Он подошел еще ближе, и я отпрянула, чувствуя пощипывание в носу и ушах. Воздействие феромонов бывает порой непредсказуемым.

– У вас проблемы с этими сэрасами.

– Тебя послала Конфедерация? Почему ты до сих пор официально не заявил о своем прибытии? Что вообще происходит сейчас в Конфедерации?

Он смотрел на меня своими глазами цвета топаза, с вертикальными, как у кошки, зрачками. Раньше он избегал смотреть на меня в упор, так как такой взгляд выражал у хдигов агрессию.

– Захват этой станции стал для Конфедерации полной неожиданностью, она не была готова к этому. Мне говорили, что Совет Конфедерации не намеревался поддерживать ваше соглашение и использовал обитаемый космос, чтобы собрать информацию о сэрасах. Как мы предполагали, именно сэрасы вели эту игру.

– Похоже, я правильно сделала, что заключила тогда соглашение.

– Возможно, если бы ты располагала большим количеством времени, люди привыкли бы к твоей идее и поддержали бы тебя. Многие думают, что ты все это сама организовала.

– Что?! Но зачем мне понадобилось бы…

– Да, конечно. Это маловероятно, учитывая, что ты тоже находишься здесь, в этой ловушке. Кроме того, ни один из тех, кто делает подобные предположения, не знаком с тобой лично. Дело в том, что данное соглашение бросает тень на все остальное.

– Что ты хочешь этим сказать?..

Я чувствовала, как во мне закипает гнев. Пока мы тут выбиваемся из сил, пытаясь хоть как-то выжить, они там, в Центре, распускают досужие сплетни!..

– Обычно, если можно назвать нынешнее состояние дел обычным, вторжение в космическое пространство, контролируемое Конфедерацией, и блокада одного из ее объектов вооруженными силами чужой расы должна была бы немедленно вызвать ряд ответных репрессивных мер. Но поскольку ты открыла сэрасам доступ в систему…

– Мирный доступ. Они нарушили условия соглашения, как только начали военные действия.

– Новости не сразу доходят до Центра, на это требуется время. Информация часто искажается и обрастает слухами. Пока не был послан официальный корабль-разведчик, который блокировали корабли сэрасов, никто не знал, что в действительности происходит. За исключением, пожалуй, того, что сэрасы находятся здесь. – Он обвел рукой вокруг, имея в виду станцию.

– Значит, поскольку у нас не было связи с Центром, вы решили, что мы сами организовали нападение сэрасов? – Я чувствовала одновременно обиду и злость. – Неужели никто не доверяет нам?

– Нет, были и те, кто верил в вас. На Земле раздавались голоса с требованием послать Конфлот, чтобы он освободил станцию от захватчиков.

– Итак, какой же приговор вынесла нам Конфедерация?

У меня было предчувствие, от которого мне стало дурно, что с заложником, прежде чем принести его в жертву, решили поиграть в кошки-мышки. Геноит, по существу, подтвердил, что Конфедерация рассматривает нас как объект одноразового использования, который просто списывают в расход.

В комнате воцарилась тишина, хдиг дышал почти неслышно, а я – прерывисто и неровно, как будто только что пробежала марафонскую дистанцию. Наш марафон на Марсе я помнила вплоть до последней подробности, как будто это было только вчера. Геноит был превосходным бегуном, умным и неутомимым. Красная марсианская пыль покрывала его гладкую красную кожу, словно пушок– персик…

Он приложил руку к груди, что было знаком отрицания.

– Ты неправильно истолковала мои слова. Меня послала сюда не Конфедерация.

– Тогда кто же?

– Я – член Нового Совета Свободных Миров.

Я слышала об этой группе. Она была большой, хорошо организованной и не останавливалась перед применением силы для достижения своих целей.

– Так, значит, ты нашел наконец-то организацию, идеи которой согласуются с твоими?

– Мы добиваемся равенства для каждого члена Конфедерации. Иначе название «конфедерация» – это только пустое слово. Надеюсь, ты согласишься, что существующие порядки несправедливы?

– В каком смысле? – Мне нужно было выиграть время, чтобы думать.

– «Четыре Мира» контролируют распределение ресурсов и распространение технологий, таких, например, как технология перехода в гиперпространство. Во Внутренний Совет входят только представители этих «Четырех Миров», и они имеют право наложить вето на любое решение, принятое Внешним Советом, а ведь члены Внешнего Совета представляют все тринадцать миров. Ты не находишь это странным?

– Во-первых, переход в гиперпространство и другие сопутствующие технологии являются детищами самих «Четырех Миров», – медленно сказала я. – А во-вторых, разве твоя планета не обращалась с просьбой о приеме в состав Конфедерации?

– Да. И я не сожалею об этом. Я вовсе не хочу возврата к прошлому. – Геноит казался мне вполне искренним.

– В таком случае чего вы добиваетесь?

– Мы хотим, чтобы Внутренний Совет понял, что так дальше продолжаться не может. Мы имеем право на то, чтобы с нами обращались как с равными.

Это звучало неплохо, и в принципе я была согласна с подобной точкой зрения. Но если на практике все это должно было означать разрешение свободно использовать технологии перехода в гиперпространство таким агрессорам, как хдиги и охердримы, или предоставление возможности дирам посещать далекие уголки космоса, где они могут беспрепятственно обирать население, торгуя втридорога, или расширение территории для такой склочной расы, как моя собственная, которая не может обеспечить мир и добиться единства на своей планете, то я никогда не буду поддерживать эту идею.

– Ты проделал весь этот долгий путь только для того, чтобы подискутировать со мной? – спросила я.

Он опустил голову. Это означало, что он испытывает чувство раздражения.

– Вступай в нашу организацию, – неожиданно сказал Геноит. Я с изумлением взглянула на него. – Взамен мы прогоним сэрасов из системы Абеляра!

Я была ошеломлена услышанным.

– Зачем вам понадобилась Иокаста?

– Мы хотим использовать ее как базу. Она находится на достаточно удаленном расстоянии от Центрального сектора, чтобы скрыть от него предпринимаемые нами действия, и достаточно большая по площади. Избавившись от сэрасов, мы получим отличные возможности для торговли в этом регионе.

– Мы – не военная база. У нас нет оборонительной системы.

– Нам она и не нужна.

– Но как только вы займете Иокасту, станция превратится в мишень для кораблей Конфлота.

Я спорила совершенно машинально, и до моего сознания едва доходили его слова.

У Геноита был озадаченный вид.

– Без жертв не обойтись.

– Каким образом вы намерены осуществить то, что задумали?

– Как только ты дашь свое согласие, я расскажу тебе о наших стратегических планах.

– Я не могу дать тебе согласия, пока не узнаю о них более подробно. – Я замолчала.

Геноит не проявлял признаков нетерпения. Охотники никогда не бывают нетерпеливы.

– Что ты теряешь, Хэлли? Конфедерация бросила вас на произвол судьбы. Ты должна самостоятельно выкарабкиваться из этой ситуации, искать средства надежной защиты от внешних врагов. Конфедерация ждет, что будет дальше, и не спешит на помощь. Ты им ничем не обязана.

– Но я и тебе ничем не обязана.

– Ты должна сделать это вовсе не ради меня. Сделай это ради станции. – Черт возьми, он всегда умел найти мое слабое место, всегда знал, на какие кнопки нажать, чтобы я сдалась. – Подумай об этом.

И, безошибочно просчитав ситуацию, Геноит быстро двинулся к двери, оказавшись на пороге раньше, чем я пришла в себя.

– Эй! Постой! – Я не могла оттеснить его от двери, боясь слишком близко подойти к нему и поддаться власти его чар. – Ты не можешь просто так взять и уйти!

– Я не покину станцию до тех пор, пока ты не дашь мне ответ.

– Конечно, не покинешь. Я посажу тебя под замок в тюремную камеру.

Если бы он был человеком, то сейчас бы снисходительно улыбнулся.

– Это было бы непросто сделать. – Геноит открыл дверь. – Скоро мы снова увидимся, чтобы продолжить разговор.

– Я не могу позволить тебе разгуливать по станции.

– Почему?

– Во-первых, потому, что ты незаконным образом вторгся на территорию станции.

– Ты говоришь как мелот.

Меня начал бить нервный тик.

– Мне необходимо иметь возможность в любой момент связаться с тобой.

– Я сам выйду на связь.

– Послушай, – накинулась я на него, раздосадованная и злая. – Если ты хочешь, чтобы я доверяла всем твоим россказням, ты тоже должен доверять мне!

– Я доверяю тебе, Хэлли. – Он на секунду остановил на мне взгляд своих кошачьих глаз. – Иначе я не прилетел бы сюда. Но Конфедерации я не доверяю.

– Что тебя в таком случае беспокоит? Конфедерация находится от нас на расстоянии нескольких тысяч световых лет.

– И все же ее присутствие ощущается и здесь, на станции. Оглянись вокруг: кчеры со своими рабами, инвиди, которые перекладывают на других всю грязную работу, мелоты, управляющие вами… Конфлот представляет собой постоянную угрозу, другие расы прозябают в бедности и совершенно беспомощны. И это все здесь, на Иокасте. И ты все еще веришь в справедливость таких порядков?

Я кивнула. Да, я верю. Я всегда верила в идеалы.

– А я уже потерял свою веру. Итак, жди, пока я свяжусь с тобой.

Дверь закрылась.

Я достала из кармана свой коммуникатор и набрала код службы безопасности, однако это было пустой тратой времени. К тому времени, когда сотрудники отдела доберутся сюда, Геноит уже успеет затеряться в толпе на нижних уровнях станции, и его биосигналы невозможно будет засечь. Кроме того, лучшие сотрудники службы безопасности сейчас как раз в зоне «Сигма и пытаются заманить кчина в ловушку. Их нельзя было отвлекать от дела.

Мне необходимо было подняться в Пузырь, чтобы узнать, как идут дела у Мердока и его команды. Генеит подождет. Он сам сказал, что будет ждать.

Чего на самом деле хочет Геноит? Он не прилетел бы сюда без веских оснований, и размещение базы на Иокасте – всего лишь одна из причин его появления здесь. Мне необходимо было знать, насколько влиятельным стал этот самый Новый Совет, сможет ли он защитить Иокасту от карательных операций Конфлота в случае, если мы вступим в организацию, как отреагирует на это Земля и самое главное – в состоянии ли Геноит выполнить свое обещание, то есть избавит ли он систему Абеляра от агрессии сэрасов. Серые корабли с легкостью уничтожили нашу оборонительную систему при первой же атаке…

Прибыв сюда, Геноит вряд ли захочет возвращаться к тем, кто его послал, не добившись никаких результатов. А это значит, что, если я не соглашусь на его предложение, он захватит станцию силой – ну или как-нибудь еще. У меня не было никаких иллюзий относительно того, насколько жесток Геноит… хотя, если уж быть совершенно честной, хотелось бы надеться, что он добровольно вызвался выполнить эту миссию в первую очередь из-за того, что мечтал увидеться со мной.

Семь лет назад я по уши влюбилась в него. И неудивительно – сексапильный принц другой расы, он называл меня частицей своей души. У меня к тому времени была за плечами пара неудачных романов с моими соплеменниками, и я хотела побыстрее избавиться от воспоминаний о них.

У Геноита сразу же возникли семейные проблемы: его близкие не желали, чтобы он женился на представительнице другой расы. Однако для Геноита это не имело большого значения, так как его политические взгляды все равно вскоре совершенно рассорили его с домашними.

В течение первого года нашего супружества мы встречались всего лишь один или два раза в месяц, поскольку я служила в Конфлоте и постоянно находилась на заданиях. Затем меня назначили наблюдателем на одну из планет хдигской системы, где осуществлялся крупный проект, и мы стали жить вместе.

На меня нахлынули воспоминания. Да, были времена… Геноит – такой аккуратный и обстоятельный, а я – небрежная и порой бестактная. Эх.

Он тяготел к размеренному образу жизни, а я быстро, в авральном порядке, решала назревшие проблемы, а затем лентяйничала дни напролет. Один Бог знает, как мы уживались. Однажды я спросила его, что происходит в хдигской семье, когда выясняется, что у супругов совершенно разные привычки и они действуют друг другу на нервы. Абсолютное единобрачие было в хдигской культуре своего рода философией ограничения. Геноит ответил мне, что часто такие пары живут раздельно. Это ничего не меняло в их семейном положении, они все равно считались мужем и женой.

Брак заключался навсегда. Я никогда не понимала этого. Как может другой человек быть частью твоей души? Это было понятно для хдигов, но не для людей, поскольку на Земле существовала другая практика и другие представления. Словно никто из хдигов никогда не совершал ошибки при выборе спутника или спутницы жизни. Целая планета неисправимых романтиков. Это было просто смешно.

После нескольких месяцев совместной жизни я заметила, что политические взгляды Геноита начинают доставлять ему неприятности. Он являлся лидером наиболее радикальной антиконфедерационной фракции на Руарле и был связан с возрождавшимся движением вооруженного сопротивления, которое столетие назад выступало против кчеров, когда те прибыли в звездную систему хдигов. Начальство стало оказывать на меня давление, а служба безопасности Конфлота установила за мной наблюдение.

Мы с мужем расходились и в частностях. Он считал, что я столь же недовольна режимом, как и он, но я никак не могла принять его точку зрения и не понимала, на что направлены его усилия.

Наши разногласия достигли апогея, когда однажды группой вооруженного сопротивления был убит кчерский торговец и партия Геноита не стала отрицать своей связи с преступниками.

Геноит признался мне с глазу на глаз, что был участником этого заговора. Похоже, он рассчитывал на то, что я оставлю Конфлот и присоединюсь к инсургентам. Но я не стала этого делать, и вовсе не потому, что лично знала убитого торговца, который был владельцем флота грузовых судов, и работала на него по контрактам.

Я стала держаться подальше от семейного очага, почти перебравшись жить на строительную площадку, и после выполнения задания уехала с Руарлы.

Наконец-то кольцевой лифт достиг Пузыря.

Лица ночных дежурных здесь, на самой верхнем уровне, были не так хорошо знакомы мне, как ночная смена в кольце «Альфа». Когда я вошла, сидевшая за центральным пультом лейтенант Конфлота кивнула мне.

Я спросила ее, как проходит операция службы безопасности, и она, взглянув на экран, ответила, что пока все идет гладко. Мысли о Геноите отвлекали меня от дел. Беспокоясь за судьбу команды Мердока, я рассеянно села за пульт и вывела на экран данные о ходе операции, однако тут же заметила, что бесцеремонно заняла чужое место. Извинившись, я встала и направилась в свой кабинет, чтобы заняться делом.

За моим столом перед включенным монитором с двухмерным экраном сидел Вич.

Я была так ошарашена, что тут же попятилась, решив, что по ошибке вломилась к нему в офис. Он был смущен не меньше меня. Ему, должно быть, было стыдно, что его поймали на месте преступления – за чтением файлов с интерфейса босса.

– Что вы здесь делаете?

Я старалась, чтобы мой голос звучал как можно более спокойно. Наверняка у него заготовлено какое-то разумное объяснение подобного поведения.

– Командир Хэлли?..

Он встал из-за стола и машинально поправил свой костюм. Я быстро подошла к столу.

– Итак? – промолвила я.

Он бросил взгляд на экран, на котором вспыхивало окошко регистрации пароля.

– Я… мне хотелось просмотреть один документ, находящийся в вашей базе данных.

– Почему в таком случае вы не сделали это из вашего офиса?

– Ваш интерфейс серьезно поврежден, и это вызывает затруднения при установлении связи…

Он так старательно отводил глаза от экрана, что я невольно вгляделась в него.

– Но это не административные файлы. Это личная почта.

В комнате на некоторое время воцарилась полная тишина. Я ждала его дальнейших объяснений. Наконец Вич тряхнул головой, как будто пробуждаясь ото сна, его антенны звякнули, ударившись друг о друга.

– Я хотел бы поговорить с вами. – Он посмотрел на кресло. – Но на это потребуется время.

– Говорите, я слушаю.

Я все еще не могла поверить в то, что он пытался совершить что-то противоправное. Хотя Уолш давно подозревала его в нечестной игре… Мне следовало прислушаться к ее словам.

Вич тем временем немного пришел в себя, приободрился и, указывая рукой на стул, спросил:

– Разрешите присесть?

Я заняла свое место за столом, не сводя глаз с экрана. Он тоже сел.

– Знаете, я почувствовал облегчение, когда вы вошли в кабинет, – начал он.

– Почему?

– Можно я расскажу вам все по порядку? – спросил он и, когда я кивнула, продолжал: – Все началось в то время, когда Центральный сектор был недоволен размещением на Иокасте базы Земли. Это рассматривалось как чисто политический жест, не подкрепленный никакими расчетами и очень дорогостоящий, поскольку требовалась подготовка персонала, обеспечение обслуживания и защиты.

– Те, кто придерживался подобного мнения, были правы. Правда, на нас потратили лишь малую толику средств, которые обещали вложить в проект…

– Это было сделано для того, чтобы сбылись самые дурные пророчества, – заметил он. – Впрочем, продолжу. Когда встал вопрос о том, кто займет пост управляющего станцией, было решено назначить на него должностное лицо, разделяющее обеспокоенность Центра.

– Значит, вы все это время шпионили за нами… за мной, работая на высокопоставленных чиновников Центра?

– Да, – после секундного колебания признался он. Нельзя сказать, что я была изумлена подобным открытием, но оно оставило в моей душе неприятный осадок.

– Вы сообщали им обо всем подряд или отвечали на конкретно поставленные вопросы?

– На Иокасте нет особо важной информации, которая могла бы заинтересовать отдел службы безопасности Центрального сектора. Я просто посылал регулярные отчеты о том, что происходит. Думаю, их передавали куда следует.