Текст книги "Все дороги ведут к тебе"

Глава одиннадцатая

Прошла неделя, и у меня был выходной. Отчасти я надеялась поспать, расслабиться, возможно, прогуляться по достопримечательностям. Или пройти по одному из маминых маршрутов – тех, что полегче. Поскольку в ближайшее время я не планировала трогаться с места, можно было не спешить пройти их все. Да и легкие требовали лучшей адаптации. По моим прикидкам, времени было как минимум до октября.

Возможно. Если только ночные события недельной давности не побудят мистера Роудса пересмотреть свое решение относительно моего пребывания здесь. Его настроя я не знала, но вряд ли он уже оправился от давешнего тарарама.

Летучая мышь, надо сказать, не возвращалась. Но мой мозг отказывался в это верить: спала я беспокойно, как и свойственно параноику.

Поэтому когда снаружи послышался шум, я тотчас проснулась.

Смирившись с тем, что больше не усну, я взглянула на телефон – была половина восьмого, – скатилась с кровати и выглянула в окно.

Глухой ритмичный звук шел со двора.

Это был мистер Роудс.

Он колол дрова.

Без рубашки.

Именно так: без рубашки.

Я ожидала, что под одеждой, судя по тому, как она облегала тело, он очень даже ничего, но действительность превзошла мои самые смелые ожидания.

Если в первый момент у меня не потекли слюнки, то это непременно случилось бы после пятиминутного созерцания через окно всего… этого.

У его ног валялась куча чурок, а поодаль была еще одна, поменьше, из расколотых поленьев. Но впечатляло не это, а прежде всего он сам. Под темными волосами, росшими на груди, бугрились рельефные мышцы, а ниже твердыми контурами выступал пресс. Широкие плечи, торс переходил в узкую талию, и все это великолепие покрывала гладкая красивая кожа.

Бицепсы были большими и упругими. Плечи – округлыми. Предплечья – невероятными.

И хотя на нем были шорты до колен, напрашивалось предположение, что и под ними все было эффектно и мускулисто.

Словом, из всех сексуально привлекательных папаш это был самый-самый.

Мой бывший держал себя в хорошей форме. Несколько раз в неделю занимался в домашнем спортзале под руководством тренера. При его работе важен внешний вид.

Однако на фоне мистера Роудса фигура Кэдена сильно проигрывала.

Я снова сглотнула.

И присвистнула.

Должно быть, вышло чуть громче, чем хотелось, потому что он тотчас вскинул голову и взглядом выцепил меня в окне.

Попалась!

Я помахала.

И замерла.

Он поднял подбородок.

Я попятилась от окна, делая вид, что это я так.

Может, он ничего такого не подумает. Может, решит, что я присвистнула… в знак приветствия. Ну да, почему нет?

Мечтать не запрещается!

Я отступила вглубь и потом, пока готовила завтрак, чувствовала себя не в своей тарелке. Впредь нужно держаться от окна подальше. Я пыталась сосредоточиться на других мыслях. А то как бы не пришлось съезжать с квартиры по причине стыда…

Чувствовала ли я себя уставшей? Абсолютно! Но были дела, которые хотелось сделать. Нужно было сделать! В частности – убраться подальше от мистера Роудса, чтобы душа снова обрела покой, хотя этим они не ограничивались.

Поэтому час спустя, имея в уме план, а в рюкзаке – сэндвич, пару бутылок воды и свисток, я спустилась по лестнице, молясь о том, чтобы мистер Роудс ушел со двора.

Как бы не так!

Футболку он надел, а в остальном расклад был прежним.

Черт!

Но теперь мистер Роудс в голубой выцветшей футболке с незнакомым логотипом стоял у поленницы, которую успел сложить и накрыть синим брезентом, а рядом находился Эймос в ярко-красной футболке и джинсах, и вид у него был такой, точно он либо просил отца о чем-то, либо спорил с ним.

Услышав звук закрывающейся двери, оба обернулись.

Он видел, как ты его разглядывала. Сохраняй спокойствие.

– Доброе утро! – крикнула я.

На лице Эймоса мелькнуло странное выражение: он посмотрел на мой рюкзак, потом – на отца, затем – снова на рюкзак. Подобные выражения мне случалось видеть на лицах моих племянников. Как правило, это не предвещало ничего хорошего.

Но парнишка, похоже, уже определился, потому что сразу взял быка за рога.

– Привет!

– Доброе утро, Эймос! Как ты?

– Отлично. – Он сжал губы. – А вы в поход идете?

– Ага. – Я улыбнулась, понимая, насколько устала. – А что? Хочешь составить компанию?

Я скорее шутила. Помнится, парнишка, со слов отца, не был любителем активного отдыха.

Пацан оживился:

– А можно?

– Со мной?

Он кивнул.

Ох.

– Ну да, если ты хочешь и папа не против, – от неожиданности рассмеялась я.

Эймос бросил взгляд на отца, улыбнулся хитрой-прехитрой улыбкой и кивнул:

– Две минуты!

Оказывается, парень умел кричать, притом очень громко. Я удивилась еще больше, а он развернулся на пятках, взбежал по ступенькам и исчез в доме, оставив меня стоять на месте и растерянно моргать.

А его отец стоял напротив и тоже моргал.

– Он сказал, что пойдет со мной? – почти в изумлении спросила я.

Мистер Роудс недоуменно покачал головой.

– Вот уж чего не ожидал! – пробормотал он скорее себе, судя по тому, как все еще смотрел на входную дверь. – Я сказал ему, что тусовки с друзьями отменяются, потому что он до сих пор наказан. Но если хочет общаться со взрослыми, то я не возражаю.

Вот оно что! Теперь понятно.

– А он вас подловил, – засмеялась я.

Его внимание переключилось на меня, и вид у него при этом был такой, точно его обвели вокруг пальца.

Я фыркнула:

– Если хотите, могу ему отказать. Вы же говорили, что он не любит бывать на свежем воздухе, поэтому я и спросила. – Мне вовсе не нравилась перспектива брать слова обратно, но если его это действительно напрягало, то ничего не поделаешь. – Но, может, вы тоже пойдете? Чтобы он не думал, как ловко все обстряпал. Меня устроит и так, и этак, но я не хочу, чтобы вас смущала мысль, что я где-то тусуюсь с вашим сыном.

Взгляд мистера Роудса снова скользнул к входной двери. Казалось, он серьезно раздумывал над тем, как прикрыть лазейку, которую, сам того не зная, создал тому, кто должен быть наказан.

Или над тем, как сказать мне, что предложение взять сына в поход его категорически не устраивает. Я бы его поняла.

– Вполне вероятно, что два часа в моей компании покажутся ему пыткой, – сказала я. – Я бы пригласила Джеки, но знаю, что они с Кларой собирались за покупками в Фармингтон. А я была бы рада компании! – Я помолчала. – Но решать вам. Клянусь, меня привлекают только взрослые мужчины, а Эймос напоминает мне племянников.

Серые глаза посмотрели в мою сторону. Выражение лица по-прежнему было задумчивым.

Парнишка вылетел из двери. В одной руке у него была бутылка из нержавеющей стали, в другой – пара батончиков мюсли.

– Значит, вы не против, если он пойдет?

Этот адресованный мне вопрос был задан тихим голосом.

– Вовсе нет, – подтвердила я. – Если вы не против.

– И речь идет только о походе?

– Да.

Он помедлил и, глубоко вздохнув, пробормотал:

– Мне нужна минута.

В этот самый момент Эймос подбежал ко мне и сказал:

– Я готов.

Получается… мистер Роудс собрался с нами?

Он исчез в доме даже быстрее сына: его движения и шаги были мощными и упругими – настолько он был мускулистый.

Так, хватит думать о его мускулатуре! Уже попалась. Не стоит этого делать! Ох, не стоит… Нужно быть как-то тоньше.

– Куда это он? – спросил Эймос, глядя вслед отцу.

– Не знаю. Сказал, что ему нужна минута. Может, тоже решил пойти?

Парнишка разочарованно вздохнул, и я покосилась на него:

– Передумаешь?

Он задумался на секунду и помотал головой:

– Нет. Пускай. Лишь бы выйти из дома.

– Мне лестно, что я у тебя на особом счету, – пошутила я.

Эймос посмотрел на меня, его тихий голос вернулся:

– Простите!

– Все в порядке. Я просто прикалываюсь, – усмехнулась я.

– Он сказал, что я не могу встречаться с друзьями, поэтому…

– Ты решил тусануть с кем придется? – Можно представить, что за отношения были у них с отцом, если он не привык к стебу. – Я прикалываюсь, Эймос, честно!

И я легонько толкнула его локтем.

Он не толкнул меня в ответ, но слегка пожал плечами, а затем тихо и нерешительно спросил:

– Значит, все нормально, если я пойду с вами?

– На сто процентов! Я человек компанейский. Правда-правда! Ты меня очень обяжешь. В последнее время я чувствую себя очень одиноко. Я отвыкла быть сама по себе.

По правде говоря, последний отрезок жизни люди окружали меня круглые сутки семь дней в неделю. Одна я оставалась, только когда ходила в туалет.

Парнишка помялся:

– А вы скучаете по своей семье?

– Да, но у меня была другая семья. Моего… бывшего мужа. И мы всегда были вместе. А так долго сама по себе, как сейчас, я никогда не была. Так что ты сделаешь мне одолжение. Спасибо! И не дашь уснуть. – Тут я кое о чем подумала: – А тебе уже разрешены физические нагрузки?

– Да. Я был на осмотре. – Взгляд серых, как у отца, глаз мазнул меня по лицу. Парнишка моргнул. – У вас усталый вид.

Не стоит в присутствии подростка говорить ничего такого, что можно воспринять как обиду.

– Я неважно спала.

– Из-за летучей мыши?

– А ты откуда знаешь про летучую мышь?

Он посмотрел на меня:

– Папа рассказал, как вы визжали, точно вот-вот жизни лишитесь.

Ну, во‐первых, я не визжала так, точно вот-вот жизни лишусь. Взвизгнула раз пять. Максимум!

Но прежде, чем я успела развязать полемику насчет выбора слов, дверь снова распахнулась, и появился мистер Роудс с небольшим рюкзаком в одной руке и легкой черной курткой – в другой.

Вау! Он таки решил упасть нам на хвост.

Я посмотрела на Эймоса: он вздохнул.

– Ты точно хочешь пойти?

Он стрельнул в меня взглядом.

– Вы же сказали, что вам нужна компания.

– Это так. Но я просто хотела удостовериться, что ты не пожалеешь об этом.

Потому что его отец решил идти с нами. Чтобы провести время с сыном? Не оставлять его наедине со мной? Как знать…

– Все лучше, чем дома торчать, – пробурчал он, когда отец подошел ближе.

Ладно. Мы с мистером Роудсом обменялись кивками.

Судя по всему, за руль предлагалось сесть мне.

Мы сели в мою машину. Мистер Роудс занял переднее пассажирское сиденье, я сдала назад и украдкой покосилась на них обоих, испытывая небольшое удовольствие от того, что они поехали со мной… Пусть даже почти не разговаривали. Или не испытывали ко мне особой симпатии.

Просто одному позарез хотелось выбраться из дома, а другому – провести время с сыном или защитить его.

Мне случалось общаться с людьми, которыми двигали худшие намерения. По крайней мере, эти двое не притворялись.

– Куда мы едем? – осведомился басовитый голос.

– Сюрприз, – сухо ответила я, глядя в зеркало заднего вида.

Эймос сосредоточенно смотрел в окно.

Мистер Роудс, напротив, повернул голову в мою сторону. Не будь я в курсе, что он служил в ВМС, я бы догадалась об этом сразу. Потому что взгляд, который он вперил в меня, оттачивается путем многолетней практики.

Судя по выразительности, он пригвоздил им не десятки, а сотни подчиненных.

Но я все равно усмехнулась, глядя ему в глаза.

– Ладно, ладно! Мы едем к водопаду. Хотя следовало бы спросить, прежде чем садиться в машину. Это так, к слову. А то вдруг я промышляю киднеппингом?

Мой юмор он, похоже, не оценил.

– К какому?

Это было сказано ровным каменным голосом.

– К Сокровищнице.

– Это отстой! – подал голос сидящий сзади Эймос.

– Разве? Я посмотрела фотографии и решила, что он выглядит славно.

– Снега было мало. Там будет тощая струйка, – пояснил он. – Правда, папа?

– Да.

У меня прямо поникли плечи.

– Ой… – Я подумала, какой водопад в моем списке стоит следующим. – На Пьедре я уже была. Тогда как насчет Серебряного?

Мистер Роудс откинулся на сиденье и скрестил руки на груди.

– Это полный привод?

– Нет.

– Тогда нет.

– Да тьфу ты! – простонала я.

– Слишком низкая посадка. Не пройдем.

Мои плечи поникли еще ниже. Вот засада.

– А как насчет маршрута подлиннее? – осведомился он.

– Я не против.

Насколько подлиннее? Не хотелось показаться трусихой, поэтому я согласилась. Мой план не сработал, а навскидку вспомнить маршрут из маминого списка я не могла, поэтому решила воспользоваться преимуществами компании. Я привыкла быть сама по себе, но не лгала Эймосу о том, что мне одиноко. Даже когда Кэден уезжал в короткий тур или на мероприятие, в доме кто-то был, обычно домработница. Я говорила, что в этом нет необходимости, но его мать настаивала, потому что не может же Кэден, при его-то статусе, сам себе готовить еду и убираться! Фу, меня до сих пор подташнивает при мысли о том, насколько по-снобски это звучало!

– Я объясню, как ехать, – сказал мой домохозяин, отвлекая меня от воспоминаний о Джонсах.

– Хорошо. А ты что скажешь, Эймос? – спросила я.

– Ага.

Тогда ладно. Я взяла курс на шоссе, полагая, что мистер Роудс подскажет дорогу дальше.

– А вы жили во Флориде? – неожиданно поинтересовался парнишка.

Я кивнула и объяснила все по порядку:

– Десять лет там, а следующие десять – в Нэшвилле. В прошлом году вернулась в Кейп-Корал, это во Флориде, а сейчас приехала сюда.

– А почему переехали оттуда сюда? – в голосе парнишки звучала усмешка, точно он терялся в догадках.

– А ты бывал во Флориде? Там жарко и влажно.

Я знала, что мистер Роудс жил там, но предпочитала держать рот на замке. Не стоит им знать, что я вынюхиваю и навожу справки.

– Папа жил во Флориде.

Теперь следовало притвориться, что для меня это новость. Но потом я задумалась над смыслом фразы. Эймос сказал «папа», а не «мы с папой». Где в таком случае жил он сам?

– В самом деле, мистер Роудс? – медленно проговорила я, пытаясь осмыслить услышанное. – И где?

– В Джексонвилле, – подсказал Эймос. – Там отстойно.

Мой сосед фыркнул.

– Так и есть, – настаивал подросток.

– А ты… тоже жил там, Эймос?

– Нет. Просто приезжал в гости.

– Ясно, – сказала я, хотя никакой ясности не было.

– Мы бывали там летом, – продолжал парнишка. – Ездили в Диснейленд. И в «Юниверсал». Должны были поехать в Дестин, но папе пришлось отменить поездку.

Краем глаза я видела, как мистер Роудс повернулся на сиденье.

– У меня не было выбора, Эйм. Я отменил поездку не по своей воле.

– Вы служили в армии или что-то вроде того? – поинтересовалась я.

– Да. – Это все, что последовало в ответ.

Но Эймос не оставил меня в неизвестности.

– В ВМС.

– В ВМС… – повторила я, но ничего спрашивать не стала, потому что если мистер Роудс не счел нужным сообщить мне вид войск, то больше ничего не скажет. – Ну, отсюда не так далеко. Возможно, однажды ты там побываешь.

Сзади раздался звук, очень похожий на бурчание, и я пожалела, что снова затронула эту тему. А если он не возьмет его с собой? Нужно держать язык за зубами.

– А это правда, что ваша мама пропала где-то здесь, в горах?

Я не поморщилась, но мистер Роудс снова обернулся:

– Эйм!

– Что?

– Про такое не спрашивают, парень. Бывает же! – рявкнул он, недоуменно качая головой.

– Извините, Аврора, – промямлил парнишка.

– Я не против поговорить о маме. Много лет прошло. Я скучаю по ней каждый день, но уже не плачу.

Что-то я разболталась…

– Извините, – повторил Эймос после секундной паузы.

– Все в порядке. Никто не любит говорить об этом, – сказала я. – Но, отвечая на твой вопрос, да, она пропала. Мы постоянно ходили в походы. В тот день я должна была пойти с ней, но не пошла. – Острое чувство вины, от которого я так и не смогла избавиться, которое дремало внутри меня – всеобъемлющее, теплое и верное, – приоткрыло глаз. Я могла говорить о маме, но существовали определенные частности, которые было трудно обсуждать вслух. – Она ушла одна и не вернулась. Нашли только ее машину.

– Если нашли ее машину, то почему не нашли ее?

– Возможно, твой папа знает больше, чем я. Машину нашли спустя несколько дней. Мама сказала мне, что пойдет по одному маршруту, но порой она меняла решение в последнюю минуту и уходила с тропы, если была не в настроении или на маршруте было слишком людно. Именно это, как считается, и произошло. Ее машина оказалась не там, где она должна была быть. К несчастью, в те дни шел сильный дождь, и он смыл ее следы.

– Но я не понимаю, почему ее не нашли! Папа, ведь ты несколько раз в год ищешь и спасаешь туристов, да? И всегда находишь.

Мой сосед поерзал на сиденье, а я по-прежнему смотрела вперед.

– Все не так просто, Эйм. Один только Национальный лес Сан-Хуан занимает почти сто тысяч гектаров. – Мистер Роудс на секунду замолчал, точно обдумывал слова. – Если она была сильной туристкой в отличной форме, она могла пойти куда угодно, особенно если имела привычку уходить с маршрута. – Он снова сделал паузу. – Помнится, в материалах дела говорилось, что она была хорошей альпинисткой.

– Мама была отличной альпинисткой, – подтвердила я.

Она была отчаянно смелой. Не боялась ни черта, ни бога.

Мы при каждой возможности ездили в Юту. Помню, я сидела в сторонке, а она с друзьями совершала восхождение, и я поражалась тому, насколько она сильная и ловкая. Она была так великолепна, что я дала ей прозвище Женщина-Паук.

– Она могла отправиться куда угодно, – подтвердил мистер Роудс.

– Ее искали, – обратилась я к Эймосу. – Несколько месяцев. С вертолета. И силами поисково-спасательных групп. И потом, годы спустя, возобновляли поиски, но все оказалось безрезультатно.

Периодически находили чьи-то останки, но это была не она.

Повисла тяжелая тишина, которую нарушило бормотанье Эймоса:

– Это отстой.

– Так и есть, – согласилась я. – Я думаю, она занималась тем, что ей нравилось, но это все равно отстой.

Снова повисла тишина. Я почувствовала, что мистер Роудс пристально смотрит на меня, повернулась и выдавила из себя улыбку. Пусть не думает, что Эймос меня расстроил, хотя едва ли его это заботит.

– И по какому маршруту она пошла? – поинтересовался Эймос.

Мистер Роудс произнес название, бросив на меня косой взгляд, как будто помнил, что оно уже всплывало во время наших консультаций.

Снова наступила пауза, и я посмотрела в зеркало заднего вида. Вид у парнишки был задумчивый и встревоженный. Отчасти я надеялась, что он оставит эту тему, но он заговорил снова:

– И вы ходите в походы, чтобы найти ее?

Мистер Роудс пробурчал что-то себе под нос, и я отчетливо услышала парочку ругательств. Затем он несколько раз потер свой лоб мясистой ладонью.

– Нет, – сказала я Эймосу. – У меня нет ни малейшего желания идти туда. У мамы был дневник, в который она записывала любимые маршруты. И мне хочется пройти по ним, потому что она их любила. В отличие от нее, я не такая спортивная и не обладаю азартом исследователя, но я хочу сделать, что могу. Только и всего. Нам было здорово вместе, и я просто хочу… вспомнить ее. Это одни из лучших воспоминаний в моей жизни.

Они оба так долго молчали, что я почувствовала себя неловко. Порой людям становится не по себе при мысли о горе. А бывает, что некоторые и любви не понимают…

И это нормально.

Но я не видела ничего постыдного в том, что сильно любила свою маму и хотела почувствовать себя ближе к ней. Я столько лет существовала на автопилоте, что было легко… нет, не похоронить печаль, но смириться с ней и жить дальше.

Долгое время, сразу после ее исчезновения, я буквально заставляла себя встать с кровати и жить этой новой жизнью.

А потом была школа, и Кэден – и понеслось, понеслось…

И хотя память о маме всегда была со мной, до сих пор все это были отвлекающие факторы. И наконец я стерла все случайности и сосредоточилась на том, что так долго было похоронено под ними.

В поток моих раздумий вклинился грубый голос мистера Роудса:

– И что было в ее списке?

Он про маршруты?

– Пожалуй, их слишком много. Я хочу пройти по всем, но это зависит от того, как долго я здесь пробуду.

Дольше, чем казалось пару недель назад, поскольку он разрешил мне остаться. И, кто знает, если я буду хорошей квартиранткой, может, задержусь и подольше?

Я выдавала желаемое за действительное. Потом придется решить, арендовать жилье или покупать, но это зависело от того, как все пойдет. Либо наберется достаточно причин остаться, либо это место окажется очередным, где меня ничего не держит.

– Когда мы жили здесь, мама ходила по всем маршрутам. И я точно знаю, что среди них было озеро Кратер.

– Это сложный маршрут. Можно обернуться за день, если держать темп и выйти рано.

Ого! Он подкидывал идеи и делился информацией? Наверное, все-таки пережил инцидент с летучей мышью…

Я назвала другой маршрут из маминого дневника.

– Тоже сложный. Чтобы обернуться за день, нужно быть в хорошей форме. Но я бы остановился на ночевку, иначе все тело будет ломить.

Я поежилась.

Похоже, он заметил, потому что спросил:

– Не хотите делать привал?

– Если честно, одной мне страшновато. Но, думаю, я все же решусь.

Он что-то пробурчал, очевидно, считая меня с моими страхами дурой.

Но вообще-то я смотрела фильм о бессмертном снежном человеке, который похищал людей, спавших под открытым небом. И разве он сам не сказал, что площадь национального леса – это тысячи и тысячи гектаров? Кто знает, что там на самом деле? Когда миллион лет назад мы с мамой ходили в походы, это было просто весело. Я никогда не переживала о том, что к нашей палатке может подкрасться убийца с топором и зарубить нас. Я вообще ни о чем таком не переживала: ни о медведях, ни о снежном человеке, ни о скунсах.

А она?

Я назвала еще один маршрут.

– Сложный.

В интернете говорилось то же самое.

– Гора Дьявола?

– Сложный. Да и не стоит того.

Я посмотрела на него:

– В дневнике мамы о ней сделана пара любопытных заметок. Поставлю гору в конец списка, если станет скучно.

– Мы ведь поднимались на нее на квадроцикле, когда ты только перебрался сюда? – подал голос Эймос.

«Когда ты только перебрался сюда». С кем, черт возьми, жил Эймос? С мамой и отчимом?

– Да. И у нас спустило колесо, – подтвердил мистер Роудс.

– Точно, – сказал парнишка.

Я навскидку назвала еще несколько маршрутов, и, к счастью, он сказал, что они средней сложности и вполне выполнимы.

– А ты ходил по ним? – спросила я Эймоса, чтобы подключить к разговору.

– Нет. Мы нигде не бываем, потому что папа все время работает.

Мой сосед вроде бы напрягся.

Черт меня дернул!

– Тетя и дядя, которые меня воспитывали, все время работали. По сути, я только спала в их доме. А так мы целый день проводили в их ресторанчике.

Я попыталась сгладить ситуацию, вспоминая обо всем, что бесило меня в его возрасте. Правда, тогда я еще была убита тем, что случилось с мамой.

Но сейчас, оглядываясь назад, я думаю, что они нарочно загружали меня делами. А иначе я бы круглые сутки торчала в комнате, которую делила с двоюродной сестрой, и давилась слезами. На самом деле, я бы рыдала навзрыд.

Да ладно! Я до сих пор рыдаю навзрыд в ванной или когда оказываюсь на заднем сиденье какой-нибудь машины… Почти всякий раз, когда возможность есть, а последствий не будет.

– А вам приходится много передвигаться пешком по работе? – обратилась я к мистеру Роудсу.

– Во время поисков и охотничьего сезона.

– А когда он бывает?

– Открывается в сентябре. Охота с луком.

Поскольку все задавали вопросы, я тоже рискнула:

– И давно вы официально работаете егерем?

– Всего год, – подал голос Эймос.

– А прежде служили в ВМС?

Могла бы об этом не спрашивать.

– Он вышел в отставку, – снова сообщил парнишка.

Я изобразила удивление, точно сама до этого не додумалась.

– Вау! Впечатляет.

– Не сказал бы, – пробурчал пацан.

Я засмеялась:

Подростки – что с них взять? Мои племянники постоянно надо мной стебаются.

– Он вечно отсутствовал.

Эймос смотрел в окно с тем же странным выражением лица, которое озадачило меня прежде.

А раньше его мать жила с ними? Но потом, устав от его разъездов, ушла?

– Значит, вы переехали сюда, чтобы быть с Эймосом?

– Да.

Таков был односложный ответ мистера Роудса.

Я кивнула, не зная, что сказать. На языке вертелся миллион вопросов, на которые мне вряд ли ответят.

– А у тебя здесь есть еще родные, Эймос?

– Только дедушка, папа и Джонни. Остальные разбросаны там и сям.

Остальные.

Хм…

* * *

Хотелось бы думать, что атмосфера в машине, пока мы ехали к началу маршрута, была не самой гнетущей, учитывая, что по большей части никто не говорил ни слова.

Ну, за исключением того, что я то и дело охала и ахала.

И не стыжусь этого! Мне было плевать. Я и во время других походов ахала, но там не было такого количества животных.

Корова!

Теленок!

Олень!

Вот это дерево!

А там какие деревья!

Ну и горища! («Это не гора, а холм», – сообщил парнишка с почти насмешливым выражением.)

Мистер Роудс ограничился одним комментарием, спросив:

– А вы всегда так много разговариваете?

Хам! Ну и по фигу! Поэтому я сказала правду:

– Да.

Извиняться я не собиралась.

За окнами была красота. Все становилось больше и зеленее, и я не только не досадовала, но даже почти не обращала внимания на то, что мои пассажиры молчат. Они не среагировали, даже когда я дважды остановилась, чтобы пописать.

От прилично оборудованной парковки Эймос повел нас по тропинке, которая создавала обманчивое впечатление, что и дальше все будет легко.

Потом я прочитала название на указателе и внутренне похолодела.

Семикилометровая тропа.

Есть мнение, что глупых вопросов не бывает, но я-то знаю, что оно ошибочное, потому что постоянно задаю глупые вопросы. И, спрашивая мистера Роудса о том, действительно ли в тропе семь километров, заведомо знала, что это глупый вопрос.

Честно говоря, где-то в глубине души я не хотела знать, что мне предстоит пройти расстояние в семь раз больше того, к которому я привыкла. Может, я производила впечатление человека в хорошей физической форме, но внешность обманчива. Да, за последний месяц, благодаря прыжкам на скакалке, моя кардиовыносливость улучшилась, но не настолько.

Семь километров… Да е-мое!

Я посмотрела на Эймоса. Может, он тоже в напряге? Но парнишка мазнул взглядом по указателю и пошел по тропе.

«Семь километров и четыре водопада» – значилось на указателе.

Ну, если он может, то чем я хуже?

Я дважды пыталась завязать разговор, но оба раза стала так сильно задыхаться, что тотчас закрыла рот. Впрочем, и мои спутники не горели желанием поддержать беседу. Эймос шагал впереди, мистер Роудс был замыкающим, а я шла в середине, просто радуясь тому, что не одна. На парковке стояло несколько машин, но людей вокруг не наблюдалось. Было тихо и красиво.

Мы были в глуши. Вдали от цивилизации. Вдали от… всего.

Воздух был чистым и прозрачным. Живительным. Это было завораживающе.

Я остановилась, чтобы сделать пару селфи, а потом окликнула Эймоса, чтобы сфотографировать его. Парнишка нехотя повиновался – скрестил руки на худой груди и приподнял козырек бейсболки. Я сделала снимок.

– Я вам пришлю, если хотите, – шепнула я мистеру Роудсу, когда парнишка продолжил путь.

Он кивнул, и можно было лишь догадываться, чего ему стоило пробурчать «спасибо».

Я улыбнулась и не стала заморачиваться, сосредоточившись на том, как шаг за шагом километр превращается в два, потом – в три. Я уже раскаивалась в том, что преждевременно отправилась в столь длинный поход. Не стоило торопиться! Нужно было подготовиться, постепенно увеличивая продолжительность маршрута.

Но если мама смогла, то и я смогу.

Да, она была в лучшей форме, чем я. Ну и что? Форма нарабатывается, когда поднимаешь задницу с дивана и отправляешься в путь. Просто нужно стиснуть зубы и идти.

Что я и делала.

Не стану кривить душой: когда Эймос тоже начал сбавлять темп, я повеселела. Расстояние между нами неуклонно сокращалось.

И когда я уже думала, что мы так и будем пилить до края земли и никаких водопадов нет в помине, Эймос на секунду остановился, а затем повернул налево и пошел вверх.

Остаток пути я преодолела с широкой улыбкой на лице.

Наконец мы поравнялись с другими туристами, которые желали нам доброго утра и спрашивали, как дела, на что я неизменно отвечала, тогда как мои спутники отмалчивались. Я сделала еще несколько снимков, а затем еще.

Эймос остановился у второго водопада и сказал, что подождет там, хотя все водопады выглядели эпично.

К моему огромному удивлению, мистер Роудс двинулся следом за мной, сохраняя дистанцию и что-то бурча себе под нос.

Я обрадовалась этому, потому что у последнего водопада тропинка стала трудноразличимой, я повернула не туда, но он, к счастью, увидел, куда она ведет, и, похлопав по моему рюкзаку, сделал знак идти следом.

И я пошла за ним, глядя на его сухожилия и икры, неуклонно взбиравшиеся все выше по склону.

И снова задалась вопросом, когда он качается. До работы или после?

Я сделала еще несколько селфи, потому что совершенно точно не собиралась просить об услуге мистера Роудса. Он тем временем широкими шагами поднимался все выше по гравийной тропе, и тут я направила на него объектив и крикнула:

– Мистер Роудс!

Он обернулся – я щелкнула камерой и вскинула большой палец вверх.

Если он был раздосадован тем, что я его сфотографировала, то очень жаль. Вряд ли я покажу этот снимок кому-нибудь, разве что тете с дядей. И Юки, если однажды ей захочется полистать мои фотографии.

Эймос сидел в точности там, где мы его оставили, в тени деревьев и валунов, и играл на телефоне. Он с явным облегчением отнесся к предложению возвращаться. Его бутылка с водой почти опустела, и в моей, как выяснилось, осталось совсем на донышке.

Я сделала мысленную заметку обзавестись соломинкой и таблетками для очистки воды или бутылками со встроенным фильтром. Все это продавалось у нас в магазине.

На обратном пути никто не проронил ни слова: я была слишком занята тем, чтобы выровнять дыхание, и пила воду крошечными глотками, проклиная себя за то, что не захватила больше.

Примерно через час что-то коснулось моего локтя. Я обернулась: мистер Роудс, шагавший в полуметре сзади, протягивал мне свою большую стальную бутылку.

Я моргнула.

– Не хочу вас тащить, когда голова начнет раскалываться, – объяснил он, глядя мне в глаза.

Я колебалась всего секунду. Горло саднило, и уже подступала головная боль. Поднесла бутылку ко рту и сделала два больших глотка. Хотелось больше – выпить все, но что я тогда буду за скотина? И я вернула бутылку.

– Я думала, вы свою уже допили.

Он покосился на меня:

– Я наполнил ее у последнего водопада. Она с фильтром.

Я улыбнулась гораздо более смущенно, чем ожидала.

– Спасибо!

Он кивнул. А затем крикнул:

– Эйм, воды хочешь?

– Нет.

Я посмотрела на своего спутника – он чуть закатил глаза. В какой-то момент он тоже надел бейсболку и, как сын, низко надвинул ее, так что глаз почти не было видно. Куртки на нем не было – очевидно, сложил ее в рюкзак.

– А его вы тоже потащите или на руках понесете? – тихо пошутила я.

Ответ меня удивил.

– И его волоком.

Я усмехнулась и покачала головой.

– Он уже привык к высоте. А вы нет, – сказал он, как бы поясняя, почему предложил мне воду. Чтобы я не подумала чего лишнего.

Я замедлила шаг и, когда он приблизился, спросила:

– Мистер Роудс?