Текст книги "Виртуализированный мир капитализма"

Для лучшего уяснения вопроса о том, что такое классовое сознание пролетариата, мы бы посоветовали обратиться к брошюре Этель с одноименным названием (Этель “Что такое классовое сознание пролетариата” [11]).

Автор вслед за Энгельсом и Лениным отмечает, что, хотя классовое сознание не сводится к теоретической форме, теоретическая форма в определенные исторические периоды выходит на передний план и является его ядром. Этель дает следующее определение теоретического классового сознания:

«Теоретическое классовое сознание пролетариата – это рационально-адекватное (понятийное) осознание роли и места класса в способе производства общественной жизни как движущейся социально-исторической целостности, необходимое для исторической деятельности класса по преобразованию этой целостности в коммунистическую.

На основании этого понимания в теоретическое классовое сознание пролетариата Этель включает все то, что является теорией коммунистической революции: “включая всю выработанную человечеством мыслительную культуру, необходимую для выработки этой теории» [И].

Автор брошюры, анализируя ленинскую работу “Что делать” [12], отмечает, что практические вопросы, то есть вопросы непосредственного содержания деятельности, и теоретические вопросы – это одни и те же вопросы. Проводится мысль о том, что делить все стоящие перед движением вопросы нужно не на теоретические и практические, а на практические и технические. На таком делении Этель настаивает в том числе и относительно путей организационного развития, обращаясь к произведению, где вопрос о развитии организационной (коллективной) субъектной формы – вопрос об организации партии – впервые был поставлен на научную основу:

«Здесь хорошо видно приведенное нами выше деление вопросов на практические и технические. Ответом на практический вопрос “Что делать?” является положение о необходимости формирования и внесения в пролетарские массы классового сознания, систематической и всеобъемлющей организации этого дела как основного дела коммунистов. Оно и приобретает при его постановке соответствующую организационную форму. Именно это для Ленина было основным. То, что это будет именно газетная форма, как эта газета будет распространяться, где печататься и т. д. – это техническая сторона дела» [11].

«Перед нами, по сути, стоит та же практическая задача – налаживание разработки и распространения классового сознания пролетариата для формирования пролетариата в класс» [11], – заключает Этель в 2019 году. К этим словам следует добавить, что именно эта деятельность, осуществляющаяся с учетом всех условий и тенденций современного капитализма, в том числе и виртуализации, с учетом всех существенных обстоятельств осуществления такой деятельности, и будет подлинно-субъектной в данный исторический момент.

Способ выработки решений по ходу этой деятельности тоже должен быть соответствующий. Открытое еще античной философией положение о том, что истина не является суммой или “средним арифметическим” мнений, не сочетается с абстрактным демократизмом в принятии решений. Тем не менее, проблема “абстрактный демократизм или реальная демократия” будет воспроизводиться не только по отношению к непосредственно-коллективной форме свободной деятельности, развивающейся при капитализме. Еще в большем масштабе она характерна для эпохи общественных преобразований как глобальная проблема уничтожающейся, отмирающей демократии. Абстрактный демократизм основывается на учете частных мнений, но никак не соотносится с объективной истиной, то есть с объективной реальностью, в которой нужно действовать. Адекватное же понимание объективной реальности и решения на этой основе не зависят от неотъемлемых от абстрактного демократизма, внешних по отношению к сути дела голосований. Это хорошо понятно на таких производственных процессах как, например, работа ядерного реактора, процессы химического производства или, допустим, в медицине. Ядерный реактор не интересуется тем, кто что думает по поводу его работы, а работает по законам природы. И подходить к управлению им надо не с суммированными субъективными представлениями, а со знанием этих законов. Если мы действуем адекватно объективной реальности, то процесс движется в определенном нами направлении. Если нет, то, очевидно, будет катастрофа.

Здесь хорошо видна точка уничтожения демократии, о которой Ленин писал в «Государстве и революции» [13] (переход от управления людьми к управлению вещами и процессами, как это называл Маркс). Если в промышленности мы будем действовать, исходя из абстрактного демократизма, а не в согласии с объективной логикой природных процессов, то результаты наших действий будут соответствующими… К социальным процессам это относится ничуть не меньше, чем к процессам в природе. Если социальные процессы становятся предметом нашего действия, а в социальном творчестве дело обстоит именно так, то мы должны их изменять согласно их собственной логике, так же, как в промышленности мы действуем на основе законов природы. Для этого объективную логику, не зависящую от мнений, нужно знать.

Как с учетом этого может выглядеть наиболее широкая демократия, включение всех членов коллектива, а в дальнейшем включение всех членов общества в управление? Это очень важный практический вопрос. Абстрактный демократизм, основанный на голосованиях как суммировании мнений, здесь совсем не будет работать, и будет только вредным. Настоящая (отмирающая) демократия неразрывно связана с тем, чтобы погружаться в суть дела на уровне всех достижений, выработанных человечеством относительно вопросов, которые решаются, разбираться в них по существу и совместно вырабатывать, а не только принимать решение. Единственным критерием правильности как самих решений, так и способа их принятия может быть только их истинность, то есть суть самого дела – соответствие объективной реальности. В этом, на наш взгляд, и заключается важнейшая сторона демократического централизма как в небольшом непосредственном коллективе, так и в партии или, далее, в системе советов. Таким образом, полноценное участие в управлении предполагает усвоение нужных для этого знаний. А без этого, очевидно, “смерть”, и демократическая форма – это лишь форма такой смерти.

Практически же процесс уничтожения общественного разделения труда предполагает поднятие всей массы трудящихся на уровень современного научного понимания социальных процессов. «Мы не утописты. Мы знаем, что любой чернорабочий и любая кухарка не способны сейчас же вступить в управление государством. В этом мы согласны и с кадетами, и с Брешковской, и с Церетели. Но мы отличаемся от этих граждан тем, что требуем немедленного разрыва с тем предрассудком, будто управлять государством, нести будничную, ежедневную работу управления в состоянии только богатые или из богатых семей взятые чиновники. Мы требуем, чтобы обучение делу государственного управления велось сознательными рабочими и солдатами и чтобы начато было оно немедленно, т. е. к обучению этому немедленно начали привлекать всех трудящихся, всю бедноту» [14, с. 315].

Это вроде бы само собой разумеющиеся вещи, что любому делу нужно учиться и в любом деле нужно разбираться как путем усвоения всех имеющихся знаний, так и путем самостоятельного исследования там, где этих знаний еще нет, далеко не всегда оказываются понятны, когда доходит до дела. При включении в управление всех членов коллектива существует объективная (воспроизводящаяся) опасность скатывания в абстрактный демократизм, противостоящий демократии, основанной на том, чтобы погружаться в те процессы, с которыми коллектив имеет дело. Воспроизводство абстрактного демократизма определяется общественным разделением труда в его наличном бытии и фактически является политическим (организационным) выражением общественного разделения труда, его обратной стороной.

Философия Сократа – это хорошая отправная (начальная) идейная точка для продвижения в направлении подлинной демократии. Противоречие между реальной, наиболее широкой демократией, которая, по Ленину, является уничтожающейся, отмирающей демократией, и абстрактным демократизмом может решаться только сложной и всеобъемлющей работой по поднятию общей и производственной культуры до уровня свободы. При включении широких масс в управление это противоречие будет разрешаться не так просто и не так гладко, как кажется. На наш взгляд, в фильме “Премия” показан пример того, как это может выглядеть практически[15]15
  В фильме рабочие, которые отказались брать премию и выдвинули свои требования, знали работу всего строительного треста намного лучше, чем его руководство, провели необходимые для выяснения сути дела расчеты и так далее.


[Закрыть]. Бригада рабочих вносит и отстаивает предложение касательно управления, которое по своим предполагаемым последствиям выходит за пределы строительного треста, где она работает. Делает она это на основании того, что ее члены хорошо разобрались в проблемах работы треста. Бригада произвела и проверила соответствующие расчеты, проявив в этом свою подлинную субъектность.

В таком духе только и может решаться вопрос об участии всех в управлении, но его нужно будет решать каждый раз по-своему, в соответствии с имеющимися обстоятельствами. Необходимо создавать условия для усвоения всех достижений человеческой культуры представителями широких масс. А в принятии решений часто придется идти против абстрактного демократизма, но по логике сути дела, по истине, как сказал бы Сократ, при этом всегда опираясь на общество как целое, то есть действовать ЦЕЛЕ и ЦЕЛОсообразно.

Ориентация на целое в его движении необходима для соотнесения своих действий с долгосрочной исторической перспективой и условиями ее осуществления. Это позволит адекватно выстроить линию борьбы, подбирать и использовать адекватные средства, “угасающие” в цели. Ориентация на движение общества как целого позволит грамотно использовать в том числе и то, что было создано как инструменты производства потребления в качестве частичных инструментов деятельности субъекта. При опоре на целостность появляется возможность противостоять тенденции фрагментарности, то есть фрагментированию любой деятельности по логике воспроизводства виртуализированного капитала. Адекватное понимание современного капитализма, в том числе и учет виртуализации как его существенной черты, с одной стороны, и опора на всю мыслительную и чувственную культуру, выработанную человечеством, с другой, – важнейшее условие того, чтобы положить конец бессознательному подчинению господству капитала в области общественного сознания. Если, напротив, марксисты “играют по правилам”, господствующим в сфере производства потребления, то формирование классового сознания вытесняется производством информации. Можно быть очень успешным производителем информации и при этом абсолютно вписываться в виртуализированные практики, ни в чем не выходить за их рамки, а значит, воспроизводить господство буржуазии в области общественного сознания.

Сознательное противостояние фрагментации деятельности предполагает разработку хотя бы в общих чертах образа-плана, который в то же время был бы и чувственным представлением, желанием будущего. План этот должен осуществляться так, чтобы каждое частичное действие и каждый отдельный проект работал в имеющихся условиях на развитие общества как целого. Иначе фрагментарность и коллективов, и индивидов, из которых они состоят, воспроизводится стихийно. Особенно возрастает опасность сползания на уровень воспроизводства логики капитала, если используются технологии, направленные на производство взаимодействия: социальные сети, видеосервисы. Важно понимать ограничения, которые они накладывают. Идейно-теоретическая работа может измеряться нестандартными для этих инструментов мерками эффективности, мерой, принципиально находящейся за пределами виртуализированных “практик”: истина, добро и красота.

Если речь идет о мышлении, на первый план выходит истина. «Поставить вопрос не только об истине познания, но и об истине самих действий – первый шаг на пути превращения стихийного способа производства фрагментарных индивидов в утверждение человека хотя бы на уровне его интеллектуальной жизни. Шаг на пути становления теоретического процесса» [2].

Заканчивая эту главу, хотелось бы еще раз подчеркнуть, что выход на уровень развивающегося общественного целого сам по себе уже противостоит капиталу. В конце концов, преодоление капитала возможно только как выход на более высокую культуру, чем современная капиталистическая, снимающий капиталистическую культуру во всех сферах деятельности людей. В этом и состоит подлинная историческая субъектность, в какой бы области она не осуществлялась. Формирование соответствующего целостного сознания возможно только через выход на всю мировую культуру в самом широком понимании. Вопрос и стоит об организации такого выхода при помощи имеющихся средств для как можно более широкого круга людей. Причем, нельзя на мировую культуру выйти просто как на актуальный результат, а только как на результат вместе с процессом, который привел к этому результату. Особое место здесь занимает теоретическая культура – достижения в области понятийного мышления (общая и прикладные логики). Сознательное производство такого целостного мировоззрения как классового сознания пролетариата, целостности мышления и чувств с опорой на все завоевания человеческой культуры является необходимым условием успешного движения по практическому преодолению существующего положения вещей, изменения способа производства, условием девиртуализации.

Источники

1. Группа Engels. Что такое коммунизм? – URL: https://zarya.xyz/chto-takoe-kommunizm/ (дата обращения: 21.12.2021).

2. Этель. Марксисты и идеализм. – URL: http://propaganda-joumal.net/10525.html (дата обращения: 21.12.2021).

3. Платон. Алквиад I / Платон; пер. С. Я. Шейнман-Топштейн // Платон. Диалоги. – М.: Мысль, 1986. – URL: https://classics.nsu.ru/bibliotheca/plato01/alkil.htm (дата обращения: 21.12.2021).

4. Siemek, Marek Jan. Две модели межсубъектности: пер. с польск. / Marek Jan Siemek. – URL: http://propaganda-joumal.net/bibl/Siemek._Dve_modeli_mezhsubiektnosti.html (дата обращения: 21.12.2021).

5. Алушкін, С. В. Бажання як джерело соціальної активності суб’єкта історії: Дисертація на здобуття наукового ступеня доктора філософії в філософії / С. В. Алушкін. – Київ, 2021. – 239 c.

6. Маркс, К. Тезисы о Фейербахе / К. Маркс // Маркс К. Соч. в 50 т. / К. Маркс, Ф. Энгельс. – Т. 3. – 2-е издание. – Москва: Издательство политической литературы, 1955 – С. 1–4.

7. Podlipski, Wlodzimierz De politica (О политике) / Wlodzimierz Podlipski. – URL: http://propaganda-joumal.net/10484.html (дата обращения: 21.12.2021).

8. Гегель, Г. В. Ф. Наука Логики: пер. с нем. / Г. В. Ф. Гегель. – Типография М. М. Стасюлевича, 1916.

9. Канарский, А. С. Диалектика эстетического процесса / А. С. Канарский. – К., 2008. – 378 с. – URL: http://propaganda-journal.net/bibl/kanarskiy/Dialektik_den_aesthetischen_Prozess_Kanarski_A_S.htm (дата обращения: 12.12.2021).

10. Маркс, К. К критике гегелевской философии права / К. Маркс // Маркс К. Соч.: в 50 т. / К. Маркс, Ф. Энгельс. – Т. 1. – 2-е издание. – Москва: Политиздат, 1955–1981. – URL: http:// www.uaio.ru/marx/01.htm (дата обращения: 12.12.2021).

11. Этель. Что такое теоретическое классовое сознание пролетариата? – URL: https://zarya.xyz/chto-takoe-teoreticheskoe-klassovoe-so/ (дата обращения: 21.12.2021).

12. Ленин, В. И. Что делать? / В. И. Ленин // Ленин В. И. Полное собрание сочинений / В. И. Ленин. – 5-е изд. – Т. 6. – Москва: Издательство политической литературы, 1974. – С. 1–192. – URL: http://uaio.ni/vil/6.htm (дата обращения: 21.12.2021).

13. Ленин, В. И. Государство и революция: Учение марксизма о государстве и задачи пролетариата в революции / В. И. Ленин // Ленин В. И. Полное собрание сочинений / В. И. Ленин. – 5-е изд. – Т. 33. – Москва: Издательство политической литературы, 1974. – С. 1–120. – URL: http://uaio.ru/vil/33.htm (дата обращения: 21.12.2021).

14. Ленин, В. И. Удержат ли большевики государственную власть / В. И. Ленин // Ленин В. И. Полное собрание сочинений / В. И. Ленин. – 5-е изд. – Т. 33. – Москва: Издательство политической литературы, 1974. – С. 287–339. – URL: http://uaio.ru/vil/34.htm (дата обращения: 21.12.2021).

Как уже говорилось, исследование виртуализации имеет смысл лишь в свете поставленной задачи: понять, как в этих условиях возможно совершить выход на новые основания общественного развития. Как возможен переход к коммунизму? Эту задачу мы поставили себе в самом начале исследования и не выпускали из виду до сих пор. Здесь не ставится вопрос, возможен ли этот переход, так как он праздный и абстрактный, а потому лишенный смысла. От того, найдем ли мы ответ на вопрос, как возможен коммунизм, зависит и ответ на вопрос, возможен ли он. И это отнюдь не теоретическая проблема, хотя без теории тут не обойтись, а практический вопрос жизни и развития человечества. Поэтому проблема диктатуры пролетариата опять становится самой актуальной и в теории.

Что вкладывается в понятие «диктатура пролетариата»? В «Критике Готской программы» Маркс употребил это словосочетание следующим образом: «Между капиталистическим и коммунистическим обществом лежит период революционного превращения первого во второе. Этому периоду соответствует и политический переходный период, и государство этого периода не может быть ничем иным, кроме как революционной диктатурой пролетариата» [4]. Эти слова были подобраны Марксом специально, чтобы обозначить классовый характер всякого государства и конкретно исторический классовый характер государства переходного периода. Речь шла о сущности. На смену диктатуре буржуазии, которая приобретает различные формы, пусть даже форму демократической республики со всеобщим избирательным правом, должна прийти диктатура другого класса – пролетариата, какую бы форму не приобретала последняя. Здесь под словом «диктатура» имеется в виду сущность государства. Имеется в виду то, что государство проводит волю этого класса и навязывает ее всему обществу, что в руках этого класса – рычаги государственного управления как личные, так и вещественные. Маркс не говорил здесь о конкретной форме этого государства. А в слове «диктатура» подчеркивалось лишь то, что любое государство – это аппарат принуждения и подчинения всего общества воле класса. Вопрос о том, какими именно средствами будет проводиться эта воля в том или ином случае, – это уже дальнейший вопрос практического движения. Тем не менее, людей, не пытающихся вникать в марксизм, пугает в этом слове именно ассоциация с «диктаторскими» – жесткими (хотя, конечно, жесткости никто не исключает) и, главное, бессмысленно жестокими методами проведения воли. Ничего подобного ни Маркс, ни обширно цитирующий его в своей работе «Государство и революция» Ленин не говорили.

Ленин определял диктатуру пролетариата следующим образом: «Сущность учения Маркса о государстве усвоена только тем, кто понял, что диктатура одного класса является необходимой не только для всякого классового общества вообще, не только для пролетариата, свергнувшего буржуазию, но и для целого исторического периода, отделяющего капитализм от “общества без классов”, от коммунизма. Формы буржуазных государств чрезвычайно разнообразны, но суть их одна: все эти государства являются так или иначе, но в последнем счете обязательно диктатурой буржуазии. Переход от капитализма к коммунизму, конечно, не может не дать громадного обилия и разнообразия политических форм, но сущность будет при этом неизбежно одна: диктатура пролетариата» [2]. Вопрос же о конкретных формах и методах ставила и решала сама жизнь, сам ход развития революционного движения. Потому, как известно, и Маркс, и Ленин так трепетно относились к урокам Парижской коммуны.

Но, анализируя уроки коммуны, Ленин, по большому счету, думал и говорил не о ней, а пытался с помощью нее понять современный ему исторический процесс. Практически его тогда волновал вопрос о Советах – сложившихся на тот момент политических органах как формах политической власти пролетариата. Могут или не могут они быть такими органами диктатуры пролетариата? Если могут, то как именно могут, и что для этого нужно делать? Вспомним, что книга «Государство и революция» [2] была написана в августе-сентябре 1917 года. В этот самый период Ленин также много думал о том, как возможен мирный переход власти к Советам, чтобы избежать гражданской войны.

Вот на чем акцентировал внимание Ленин в борьбе со своими оппонентами: «Корыстная защита капитализма буржуазными идеологами (и их прихвостнями вроде гг. Церетели, Черновых и Ко) состоит именно в том, что спорами и разговорами о далеком будущем они подменяют насущный и злободневный вопрос сегодняшней политики: экспроприацию капиталистов, превращение всех граждан в работников и служащих одного крупного “синдиката”, именно: всего государства, и полное подчинение всей работы всего этого синдиката государству действительно демократическому, государству Советов рабочих и солдатских депутатов» [2].

И далее: «Речь идет не об оппозиции и не о политической борьбе вообще, а именно о революции. Революция состоит в том, что пролетариат разрушает “аппарат управления” и весь государственный аппарат, заменяя его новым, состоящим из вооруженных рабочих. Каутский обнаруживает “суеверное почтение” к “министерствам”, но почему они не могут быть заменены, скажем, комиссиями специалистов при полновластных и всевластных Советах рабочих и солдатских депутатов? Суть дела совсем не в том, останутся ли “министерства”, будут ли “комиссии специалистов” или иные какие учреждения, это совершенно неважно. Суть дела в том, сохраняется ли старая государственная машина (связанная тысячами нитей с буржуазией и насквозь пропитанная рутиной и косностью) или она разрушается и заменяется новой. Революция должна состоять не в том, чтобы новый класс командовал, управлял при помощи старой государственной машины, а в том, чтобы он разбил эту машину и командовал, управлял при помощи новой машины, – эту основную мысль марксизма Каутский смазывает или он совсем не понял ее» [2].

Это – самое важное в учении Ленина о государственных формах, наряду с разъяснением сущности государства и четкой фиксацией тех условий, при которых социалистическое государство как таковое может отмереть.

«С того момента, когда все члены общества или хотя бы громадное большинство их сами научились управлять государством, сами взяли это дело в свои руки, “наладили” контроль за ничтожным меньшинством капиталистов, за господчиками, желающими сохранить капиталистические замашки, за рабочими, глубоко развращенными капитализмом, – с этого момента начинает исчезать надобность во всяком управлении вообще. Чем полнее демократия, тем ближе момент, когда она становится ненужной. Чем демократичнее “государство”, состоящее из вооруженных рабочих и являющееся “уже не государством в собственном смысле слова”, тем быстрее начинает отмирать всякое государство. Ибо когда все научатся управлять и будут на самом деле управлять самостоятельно общественным производством, самостоятельно осуществлять учет и контроль тунеядцев, баричей, мошенников и тому подобных “хранителей традиций капитализма”, – тогда уклонение от этого всенародного учета и контроля неизбежно сделается таким неимоверно трудным, таким редчайшим исключением, будет сопровождаться, вероятно, таким быстрым и серьезным наказанием (ибо вооруженные рабочие – люди практической жизни, а не сентиментальные интеллигентики, и шутить они с собой едва ли позволят), что необходимость соблюдать несложные, основные правила всякого человеческого общежития очень скоро станет привычкой. И тогда будет открыта настежь дверь к переходу от первой фазы коммунистического общества к высшей его фазе, а вместе с тем к полному отмиранию государства» [2]. Эти азбучные истины марксизма стоило здесь повторить именно потому, что они часто подвергаются прямому перевиранию в устах сознательных врагов марксизма и искажению со стороны таких «друзей», которые хуже всяких врагов.

Теперь перейдем непосредственно к рассмотрению вопроса о диктатуре пролетариата в нынешних условиях виртуализированного капитализма. Важно отметить, что они – не только результат развития капитализма, но и результат того движения, которое прошел социализм. Откат в социальной истории по-новому ставит эту проблему. И тот путь, который прошли революции XX века, то, обо что они споткнулись, имеет колоссальное значение.

Распад СССР заставил задуматься, а почему советы как переходная политическая форма государства на пути от капитализма к коммунизму привели общество назад в капитализм? Что было с советами не так? Или что случилось с самими советами? Как и почему они сами изменились? Объяснить этот объективный процесс предательством или оппортунизмом отдельных членов партии невозможно. Точнее, так делают, но это простоватое и наивное объяснение больше подходит для успокоения потрепанной совести, чем для прояснения сути дела.

Тот же вопрос встает и относительно китайской революции. В Китае сейчас жесткий капитализм под социалистической ширмой. Это намного опаснее, чем привычная ширма “демократии”. Китаянка By Яцзюнь входит в двадцатку самых богатых женщин мира. Китай осуществляет многомиллиардные инвестиции в разные и в перспективе, по видимости, очень прибыльные проекты (по капиталистическим меркам прибыльные), ведет торговые войны с США. При этом в части областей в сельской местности существуют докапиталистические способы эксплуатации. Именно в “категориях” пользы для бизнеса, прибыли и т. д. рассуждает китайское руководство, а в стране пропагандируется культ “великого Китая” (сильного государства), где государство представляется как обеспечивающее ЕДИНСТВО и консолидацию общества. Это видно и за тысячи километров от Поднебесной (несмотря на постоянное крики западных либералов о полной закрытости китайского общества). Вспомним хотя бы олимпиаду в Пекине. Самое время читать Мао: «борьба противоположностей – это диалектика, а единство противоположностей – это ревизионизм». И если понимать единство так, как его многие понимают, Мао в этом абсолютно прав: единство противоположностей – в их борьбе, а единство в духе примиренчества – это действительно ревизионизм и фактически идеология капитала, который теперь господствует и в сфере производственных отношений, и в сфере идеологии. Это чисто империалистический ревизионизм теории социализма и коммунизма, уже очень давно перешедший точку невозврата, отражающий вполне определенную практику.

Кубинская революция тоже переживает далеко не самые лучшие времена. На Кубе семимильными шагами восстанавливаются т. н. «экономические средства» регулирования экономики, которые в свое время в СССР способствовали отнюдь не движению к коммунизму, а реставрации капитализма. И сознание часто здесь остается бессильно перед лицом производственных отношений и даже не фиксирует идущий процесс как процесс если не окончательного поражения, то уж точно отступления социализма.

Исходя из этого, хотелось бы обратить внимание читателей на некоторые очень важные моменты, чтобы потом совместными усилиями подумать над ними.

Нам нужно для начала зафиксировать то, на какой версте мы находимся, а именно: мы находимся в новых условиях передела мира между представителями разных групп капитала, главным образом, виртуализированного. Социализм как движение к коммунизму и, соответственно, идея диктатуры пролетариата и практика осуществления такой диктатуры во всем мире переживает поражение или, как минимум, если воспользоваться военной терминологией, отступление в глубь своей территории. Общественные отношения переживают тотальный регресс. Но мало просто сказать, что мы вернулись обратно в капитализм – потому, что мы не вернулись. Капитализм-то хоть и является капитализмом, и закон стоимости господствует над всеми остальными производственными отношениями, все же его действие определяется в том числе рядом иных обстоятельств – развитой капиталистической некапиталистической капиталистичностью – сферой нетоварного производства, которая обеспечивает товарное производство, создавая человека как потребительную стоимость для капитала и тем самым потребительную стоимость товаров.

К сожалению, эти вещи не столь очевидны. С одной стороны, осознанию этого мешает представление о том, что имеющееся поражение связано с тем, что капитализм еще недостаточно развит для социализма во всем мире. Следовательно, успех государства диктатуры пролетариата в таких условиях невозможен. Это утверждение, в общем и целом, очень похоже на теорию развитых и развивающихся (недоразвитых) капиталистических стран. Тем не менее, мы видели, что сама неразвитость и отсталость, а также докапиталистические уклады и способы эксплуатации человека человеком все время воспроизводятся капитализмом.

Отсталость – это не пережиток феодального и т. д. прошлого. Современная отсталость хоть и является воспроизводством докапиталистических экономических укладов, тем не менее, порождает ее капитал, и существует она исключительно благодаря действию закона стоимости – благодаря тому, что стоимость стремится к самовозрастанию. Однако приведенное выше замечание не совсем лишено смысла, поскольку сторонники такой точки зрения апеллируют к состоянию развития капитализма как такового. Тем не менее, исходя из этой апелляции, делается дальнейший вывод, что якобы никакого социализма до сих пор и не было, а то, что называли «диктатурой пролетариата», было диктатурой узкой привилегированной касты. По сути, если, как в детской игре, искать десять различий между господствующей идеологией нынешнего правящего класса и рассуждениями таких горе-коммунистов, то найти их будет очень трудно как в отношении того, что касается прошлого, так и по отношению к будущему. Потому что в отношении прошлого речь пойдет о преждевременности социализма, и если эту линию провести последовательно до конца, то выходит, что не нужно было и начинать в неподходящих условиях, – потому, дескать, у нас ничего и не вышло. А в отношении будущего на деле это сведется к проповеди ожидания, пока капитализм разовьется во всем мире до тех «высот», на которых мог бы базироваться социализм. Причем подобные проповеди, как показала история, начинают звучать во сто крат громче в момент, когда нужны решительные действия класса.

Еще пониманию того, на какой версте мы находимся в отношении развития общественных отношений, может мешать общее понимание развития как постоянного движения вперед и постоянно «модернизирующаяся» мишура потребления, постоянное появление чего-то «нового» в этой сфере. Это относится как к развитию технологий, так и к развитию способов общения между людьми. Ведь, действительно, постоянно появляются новые технологии. Следовательно, производительные силы развиваются при этих – капиталистических – общественных отношениях, а потому их потенциал не исчерпан, а наоборот, они способствуют развитию новых технологий. В том числе, – скажут сторонники этой точки зрения, читая эту книгу, – и новых социальных технологий, доселе невиданных технологий производства человека. Это и есть, якобы, и развитие общественных отношений, и развитие производительных сил, и главной производительной силы – человека, которая, даже отдыхая, включена в производство потребления. Однако сама природа виртуализации, как было показано выше, связана с тем, что развитое товарное производство, а капитализм – это не что иное, как развитое товарное производство – уперлось в собственную товарность.