Текст книги "Код Электры"

38

Первые дни недели пронеслись быстро. Все контрольные были написаны, оценки выставлены, а учительница по шведскому языку, к счастью, поставила нам зачет по групповой работе. Когда до начала каникул остается всего ничего, в школе очень здорово, учителя в хорошем настроении и все время шутят. И на каждом уроке нам устраивают что-то особенное – показывают кино, например.

Тем не менее я с нетерпением ждала окончания полугодия, потому что тогда:

1) мы опробуем астролябию;

2) наконец начнутся каникулы.

Я решила прогуляться пешком до центра Лерума и поискать подарки маме и папе. Хотя дорога вдоль реки длиннее той, что поближе к трассе, я все же выбрала первую. Вдоль реки идти гораздо приятнее, чем вдоль трассы.

Перейдя мост у большой детской площадки, я пошла по велодорожке мимо красивых домов и маленьких лодочных пристаней на реке. Возле старых теплиц стоял припаркованный фургон, и еще я встретила двух девчонок на велосипедах, а больше не было ни души.

А вон там белый таунхаус, где живет Герда!

Конечно же, я посмотрела в сторону ее дома, подумав, что помашу ей рукой, если она выглянет в кухонное окно. Но в саду Герды я увидела Анте!

Я помахала ему, он помахал в ответ и тут же стал осматривать землю у своих ног.

– Куда подевалась Сильвия? – спросил он.

– Вон она! – крикнула я и указала пальцем. Собака только что проскользнула в небольшой сарайчик рядом с домом Герды. Я подбежала, наклонилась и пролезла в сарай, чтобы достать ее. Она забежала за ящик с каким-то старым барахлом.

Там валялись старый велосипедный насос и… висячий замок. Большой висячий замок, а дужка перепилена посредине. Точно такой, как на двери земляного подвала усадьбы Альмекэрр в наш первый приход туда. Я похолодела.

– Что ты тут делаешь?

Анте увидел у меня в руках куски замка. Он тут же сообразил, что я обо всем догадалась.

– Малин, все не так, как ты думаешь! – выпалил он.

– А что я думаю? – спросила я, отступая на шаг.

– Ты думаешь, что я вас преследую, хочу обмануть…

Я отступила еще на шаг. Как бы мне отойти так далеко, чтобы пуститься бежать? И быстро ли он меня догонит?

– А я только пытаюсь помочь вам! – продолжал Анте. – Просто с ума сойти, до чего вы с Орестом неуклюжие.

– Неуклюжие?! – услышала я свой собственный голос. – В смысле?

– Да в смысле, даже висячий замок взломать не можете. Вы должны прилагать усилия, чтобы найти решение загадки! А сами, как послушные детки, проходите мимо, типа: «Ой, надо же, закрыто! Нам туда нельзя». Надо уметь рисковать!

– И ты взял и перепилил замок?

– Да, перепилил! А потом вынес кучу старых ящиков, стоявших в подвале, чтобы вы нашли то, что искали.

– Но откуда ты знал, что мы ищем?

Это и правда совершенно непонятно! Мы ведь никому не рассказывали!

– Я – я всегда знал, – тихо произнес Анте.

– Да, он всегда знал, – произнес голос у меня за спиной. Я так и подпрыгнула и тут же обернулась. Перед дверью Герды стояла женщина с прямыми седыми волосами, та самая, которая обычно стоит за кассой в магазине Красного Креста. Наконец-то я поняла, откуда ее знаю. Это же бабушка Анте, дочь Герды! – Нас несколько, и мы кое-что знаем, – проговорила она и посмотрела на Анте. Он ответил ей благодарным взглядом. – Зайдем в дом и поговорим, – предложила она, открыв дверь. – Ну заходи же, – добавила она, обращаясь ко мне. – Я не кусаюсь.

Мы с Анте не могли смотреть друг на друга, пока вешали куртки и снимали обувь в маленькой прихожей. Тяжело, когда прихожая такая тесная, и так трудно не смотреть на человека, когда все время наталкиваешься на него, снимая ботинки. Я почувствовала, как щеки у меня покраснели.

Неужели Анте просто-напросто охотится за старыми тайнами, которые спрятал Аксель? И только притворяется, что хочет подружиться со мной – с самой весны? Может, он и в наш класс постарался попасть только ради этого?

– Наверное, рассказывать буду я, – начала бабушка Анте. – А мама поправит, если что-нибудь перепутаю.

Сидевшая в кресле Герда кивнула.

– Ты уже знаешь, Малин, что Аксель жил у моего прадедушки. И что он неожиданно пропал, когда был уже пожилым человеком, вышел на пенсию и все такое. Все думали, что он больше не вернется, но потом от него пришло письмо…

Она взглянула на Герду; та кивнула.

– Письмо дедушке Герды, другу Акселя. А с письмом была послана важная вещь. Аксель попросил дедушку сохранить все это в тайне и никогда никому не рассказывать. И дедушка сделал, как ему сказали. Но он начал нервничать. Ему показалось глупым оставлять важную или дорогую вещь в таком ненадежном месте. Ведь ее так легко мог найти кто угодно! И нашедшие ее случайно так легко могли упустить подсказку. Достаточно того, чтобы построили новую дорогу, вырыли шахту… посадили каштан.

Она посмотрела на меня долгим взглядом.

– Поэтому дедушка рассказал о тайне своим детям. А те – своим детям. И так далее… пока не наступил черед Антона.

Она кивнула на Анте.

– А вот и нет, – буркнул Анте. – Мама мне ничегошеньки не сказала! Это ты мне рассказала, бабушка. И прабабушка. А мама только сердится.

– Боюсь, твоя мама слегка устала от Лерума, – спокойно ответила бабушка Анте. – Устала от всего старого. Она всегда хотела уехать… из лучших побуждений. Просто она не хочет, чтобы ты чувствовал себя вынужденным остаться тут до конца своих дней.

Она похлопала Анте по руке.

Анте только пожал плечами. Виду него был такой, словно ему совершенно наплевать, где он будет – здесь или где-то еще – до конца своих дней.

– Стало быть, Анте помог нам, – медленно проговорила я. – Когда мы не смогли забраться в подвал… он знал, что следующая подсказка там!

Анте смотрел в стол. Я почему-то подумала, что он очень даже в курсе кое-чего…

– А «Книга изобретений»? – спросила я. – То, что она попала мне в руки, – это тоже ваша работа?

– Письмо, которое вы нашли в «Книге изобретений», было зарыто под каштаном. Но до него было никак не добраться.

– Так это вы спилили дерево?

Я просто ушам своим не верила. Не могли же Анте, его бабушка и прабабушка спилить целый каштан! Мне представилось, как Герда бредет в ночи с бензопилой в руках…

– Нет-нет, – ответила бабушка. – Дерево спилили работники из отдела благоустройства. В точности как было сказано в газете.

– Но им немного помогли совершить ошибку, – добавила из кресла Герда. – Просто немного помогли…

Она смотрела на меня живым внимательным глазом и кивала с самым загадочным видом.

– Но именно мы позаботились о бумагах, едва убрали пень. Мы не могли допустить, чтобы их нашли рабочие. Или же закатали это место в асфальт, – продолжала бабушка Анте. – А потом я положила их в «Книгу изобретений», потому что была уверена, что там ты их найдешь.

– Стало быть, вы нас обманывали? – с горечью проговорила я. – Все это время? Нам не надо было разгадывать никаких загадок, вы прекрасно знали, где находятся письма? Могли с таким же успехом сразу нам всё рассказать.

– О нет, – возразила Герда. – Вовсе нет. Мы должны были убедиться, что именно вы в состоянии ответить на все вопросы и расшифровать все шифры. Вы и никто другой. Иначе как бы мы узнали, что вы и есть те самые дети-лозоходцы?

Стало быть, это они подкладывали нам все подсказки. С того самого дня, как Герда пришла на тот сеанс и выдала слова про «камень Сильвии». Они хотели, чтобы мы обнаружили письма. И никаких мистических совпадений. Никакой синхроничности. Наши шаги направляли не земные токи и звездные поля, а парочка старушек из магазина Красного Креста!

В эту минуту зазвонил мой мобильный телефон. Я не успела достать его из сумки, как на него пришло сообщение: «Привет, где ты? Ужин через пять минут!» Сообщение было от мамы, и пришлось тут же попрощаться.

Я надела куртку, шарф, варежки, шапку и ботинки, и тут мне вспомнилось, что есть один вопрос, на который я обязательно должна получить ответ. Я снова вошла в гостиную, ничего не снимая.

Герда вздрогнула в своем кресле.

– Письмо, – выпалила я. – То самое первое письмо, которое я получила прошлой зимой от мужчины в меховой шапке. Это тоже вы организовали?

Герда медленно покачала головой.

– Вы знаете, кто это был?

Она снова медленно покачала головой.

– Думаю, во всем этом есть что-то еще, – проговорила она. – Нечто такое, что выше нашего понимания.

Ее серо-голубой здоровый глаз смотрел прямо на меня.

А я не знала, верить ли ей.

Я чувствовала себя так, словно из меня вышел весь воздух. Вся увлекательность, вся магия приключения мгновенно умерли. Выходя в тот день из дома, я была переполнена ожиданиями, мечтала о пятнице, когда начнутся каникулы.

Теперь я больше ни во что не верила. Если все, что я до этого считала совпадениями, организовали Анте и его семья – где же тогда место волшебству? Все именно так, как всегда и говорил Орест: это просто выдумки и фантазии. Никакого чуда, никаких магических пересечений силовых линий не существует.

С таким же успехом можно сразу продать астролябию. Если ее еще удастся продать. Если она действительно такая ценная, как считает Орест. А иначе – поздно. Поздно собирать деньги, чтобы остаться жить на Альмекэррсвеген. Никакие чудеса нам уже не помогут.

Я старалась радоваться. Например, тому, что папа поправился и что они с мамой не разводятся. Разве это не чудо? Но вместо этого мне думалось о том, что Анте только притворялся, будто хорошо ко мне относится, чтобы выполнить эту семейную миссию. В тот вечер я долго лежала и плакала. Плакала, пока не заснула, потому что все мои мечты умерли.

39

Меня разбудили торопливые шаги по лестнице. Кто-то колотил в мою дверь. Я едва успела открыть глаза, как Орест распахнул ее и буквально ворвался в мою комнату. Виду него был такой счастливый, что у меня язык не повернулся его отругать.

– Малин! – крикнул он. – Ты знаешь, что произошло?

– Нет, а что? – пробормотала я. Как это он ввалился сюда до завтрака в обычный школьный день? Почему мама впустила его?

– Она придет!

– А где она? – спросила я, подумав, что он говорит об Электре и она сейчас выглянет из-за виолончели.

– Завтра! Она приедет завтра!

Он так волновался, что даже приплясывал на месте.

– Орест, ты о чем? – спросила я.

И тогда он все рассказал.

Ему удалось снова установить контакт с Месиной. Он писал ей несколько раз. На сей раз он по моему совету задавал ей вопросы. Прислушивался к ее рассуждениям. И вот совершенно неожиданно она решила вернуться домой. Завтра она приедет на станцию Лерум. Она написала, что больше не верит, будто Эйгир проснется. И не хочет общаться со своей семьей – во всяком случае пока. Но с Орестом встретиться готова.

Мне следовало бы рассказать Оресту обо всем, что я узнала вчера: Анте признался, что его бабушка и прабабушка – само собой, с помощью половины местного Красного Креста – подкидывали нам письма и зацепки. Я ломала голову над тем, сколько «совпадений», случившихся за последнее время, на самом деле были тщательно спланированы ими.

Но я не рассказала. Просто не нашла в себе сил. Не хотела, чтобы Орест в очередной раз объяснял мне, как устроен мир: что нет никаких чудес и таинственных сил, поворачивающих случайность в ту или иную сторону, зато есть много наивных людей, которых легко обмануть. Таких как я.

А теперь мне и надеяться было не на что. У нас была астролябия, но не было Стрелы времени. Мы знали, когда наступит особый момент – то есть лунное затмение, – но не знали, в каком месте можно привести в действие астролябию. Оставалось только сдаться.

Но я не сдалась! И все из-за Электры – избранной, магической Электры, которая обладает по крайней мере одной суперсилой – умением убегать. Она стала вторым членом семьи Нильссонов, явившимся в тот день ко мне с неожиданным визитом. Во второй половине дня, когда я отрабатывала на виолончели самое трудное техническое упражнение, она вдруг как из-под земли выросла – и, между прочим, в моей комнате.

Она взяла со стола мой подсвечник с горящей свечой и хотела попробовать его на вкус. Я поставила его на место.

Она перевернула вверх дном подставку для карандашей, так что все карандаши и ручки высыпались на пол. Я собрала их.

Она схватила с подоконника старинную шкатулку. Я забрала ее – вернее, попыталась, потому что она ее не отпускала. Вцепилась в крышку, та, естественно, открылась, и Электра потеряла равновесие. Она глухо шлепнулась об пол, а шкатулка выскользнула у меня из рук и тоже упала.

Уголки рта Электры опустились вниз, и я испугалась, что она больно ударилась. Но я постаралась выглядеть поспокойнее, как надо с маленькими детьми, широко улыбнулась ей и помахала ее медвежонком – и она тут же забыла, что собиралась заплакать.

Шкатулка при падении разбилась. Петля и кусочек крышки полностью отвалились, а сама крышка отскочила от пола и закатилась ко мне под кровать. Я быстро запихнула отломившиеся кусочки в карман, чтобы Электра не добралась до них, а то они были очень острыми. Потом поставила шкатулку обратно на подоконник. Крышку пристроила задом наперед. Когда я приподняла ее, чтобы поставить правильно, то увидела кое-кого… он так серьезно взглянул на меня. Темный глаз… нет, конечно, я опять сама себя напугала. Это было отражение моего собственного глаза в гладкой блестящей поверхности на внутренней стороне крышки. Как в зеркале. В зеркале…

Я кое-как уговорила Электру спуститься со мной по лестнице, и потом мы с ней за руку пошли через переулок к ее дому. «Ответ в зеркале», – думала я. Так написал Аксель. Но ведь я больше не верю в тайны… Электра остановилась у их почтового ящика, подняла с земли несколько листиков. На этом самом месте зимней морозной ночью я получила первое письмо… то самое, про которое Герда сказала, что она о нем ничего не знает. Все письма от Акселя, которые мы получили, очень старые — по ним это заметно. И астролябия, и все остальные вещи – старинные, необычные и удивительные. Мог ли Анте или его родственники все это разыграть, только чтобы заморочить нам голову? Правда, им пришлось пойти на всякие уловки, чтобы письма дошли до нас с Орестом. Но семья помнила о своей миссии аж с девятнадцатого века! В этом участвовало несколько поколений. Разве это само по себе не доказательство, что с астролябией связано нечто важное? Что все по-настоящему, а не фейк? Ведь то, что было сказано в письмах, совпадало с действительностью.

Выходя из дома, я была почти уверена, что никаких загадок не существует. А подходя к дому Ореста, почти уверилась, что существует хотя бы одна. Зеркало…

Где мог Аксель спрятать Стрелу времени?

Когда золотые часы лежали в шкатулке, они отражались в крышке… но стрелка на часах слишком маленькая, мы ведь это уже вычислили… если только не…

Я вспомнила золотые часы – как мы повернули винт наверху, чтобы завести их. Вспомнила, какие они тяжелые. А если внутри них что-то спрятано?

Я забарабанила в дверь Ореста.

Часы пропали. Исчезли. Их украли.

Орест все копался за книгами на полке, но часов там не было.

– Кто мог их взять? – спросила я.

Орест побелел.

– Я тупица, – произнес он.

Раньше я никогда от него такого не слышала!

– Тут толчется масса народу… Все эти мамины клиенты и приятели! Часы могли пропасть когда угодно.

Глаза у него совсем почернели.

– А астролябия? – спросила я. Орест отчаянно взглянул на меня и вылетел из комнаты. Я осталась сидеть на его кровати, не зная, идти за ним или нет. Мне неизвестно, где он прячет астролябию. Наверное, так даже лучше – однажды Эйгир уже обманул меня, заставив отдать ее ему… Но вдруг она мне понадобится?

Я услышала в коридоре шаги Ореста. Он вошел и вздохнул с облегчением.

– Она на месте, – и он плюхнулся на кровать рядом со мной. – Но кто-то рылся у нас в гараже!

Мы сидели рядом, онемев от изумления. Кто мог рыться и что-то искать в доме Ореста? После праздника полулуния Торстен Росён перестал строить им пакости. Или это был обычный вор? Часы как-никак из золота.

– Кстати, зачем они тебе-то понадобились? – спросил Орест. И тогда я рассказала, что мне удалось вычислить. – Ну, может, и так, – проговорил Орест по поводу моей идеи, что Стрела времени спрятана внутри часов. – Хотя тогда для часового механизма осталось бы очень мало места.

Он немного помолчал.

– «Ответ в зеркале», – пробормотал он наконец. – Ну почему этот Аксель никогда не может сказать все напрямик?

– Хочет убедиться, что мы достаточно умны, чтобы разгадать загадку, – ответила я. – А так отгадку мог бы найти кто попало.

– Хм, – пробурчал Орест. Быть умным – это ему нравится. В земные токи и звездные поля не верит, а умным быть так хочется, вот и старается изо всех сил.

– Итак, что нам известно? – начал он. – Мы знаем, что Аксель считает: дитя с лозой может взять власть над астролябией, если будет держать ее в тот момент, когда лунное затмение произойдет одновременно с зимним солнцестоянием. Шифр, который Аксель вырезал на дереве давным-давно, был СВЖБХРЪМ. Он с того и начал: если в него подставить имя ребенка-лозоходца, то шифр даст ответ, где нужное место. Но, может быть, так было только в прошлый раз? Когда совпали летнее солнцестояние и встреча планет?

– Итак, – сказала я. – В прошлый раз, во время летнего солнцестояния, ключ «Электра» и шифр СВЖБХРЪМ дали нам «линии К и Д» на карте Акселя. То есть место возле Нэса. Если все верно, в смысле, если дитя с лозой – это Электра… нам что, снова поехать туда же?

– Но ведь у нас зимнее солнцестояние, – задумчиво проговорил Орест. – Такое ощущение, что сейчас все должно быть наоборот. Черное на белое…

Ну вот и он заговорил, как Мона на празднике полулуния.

– Знаю! – воскликнула я. – Дай мне карандаш и бумажку!

«Ответ в зеркале». Я была совершенно уверена, что догадалась. Записала на бумажке шифр, вырезанный на дереве рядом с камнем Сильвии. А в качестве ключа взяла не «Электра», а ее имя задом наперед. Как в зеркале! АРТКЕЛЭ… и когда расшифровала… ничего не получилось.

– Тьфу! – фыркнула я и так сильно надавила карандашом на бумагу, что кончик отломился.

Орест пожал плечами. Я буквально видела, как он изо всех сил сдерживается, чтобы не сказать: «А я что тебе говорил?»

Но тут мне пришло в голову проделать то же самое еще раз. Только не имя Электры, а имя Ореста задом наперед… СВЖБХРЪМ и ТСЕРО… получилось… получилось КРЕСТИА!

– Крест ИА! – воскликнула я. – Пересечение линий И и А! Орест, вот оно!

– Нет! – возразил Орест. – Ничего не вот!

– Очень даже вот! – настаивала я. – Смотри!

Я развернула свою карту, на которой были обозначены силовые линии Земли. Линия, помеченная буквой «А», и линия, помеченная буквой «И»… встречались далеко в лесу! На крутом склоне у ручья. Не у камня Сильвии, а на другой стороне, дальше в лес.

– Вот куда нам нужно! – воскликнула я. Сердце отчаянно колотилось. – Дитя с лозой – не Электра! Это все-таки ты, Орест!

Тут я заметила, что Орест сидит неподвижно. Он вовсе не рад. Его сердце не стучит, как мое. Он не хочет быть ребенком-лозоходцем.

– Мы же решили, что все равно пойдем туда! – стала просить я. – Пожалуйста! Мы же договорились! Да что такого может случиться?!

И я стала упорно повторять этот главный аргумент: если ничего особенного не произойдет, почему бы ему не пойти со мной?

– Если я пообещаю пойти с тобой на встречу с Ме-синой, ты пойдешь со мной в лес потом, вечером?

Орест просиял, услышав о Месине.

– О’кей, – сказал он. – Но после этого мы продадим астролябию, да? Чтобы твоя семья смогла остаться в вашем доме?

Я кивнула. Мне нужен всего один шанс. «Крест ИА» – такое не могло быть случайным совпадением. Наверняка это что-то значит. Жаль только, что у нас нет Стрелы времени. Но что, если астролябия все равно сработает? Может быть, нам удастся найти второй кусок пергамента? Только бы астролябия настроилась на Ореста, а с остальным как-нибудь разберемся.

40

Санна, видимо, решила выжать из окончания полугодия все, что можно. Она заявилась ко мне в образе северного оленя! Лицо раскрашено коричневым и белым, с большими темными глазами, а на голове красуются оленьи рога. Я ее сразу и не узнала! Она и для меня принесла рога, и меня тоже накрасила, хотя и совсем немножко. Потом сфотографировала нас вместе и выложила фото на свою страницу. Да еще и с подписью «Лучшая подруга» – ради этого, знаете ли, стоило напялить оленьи рога. Потом мы пошли за Орестом.

Дверь нам открыла практикантка Лив.

– Ничего себе! – воскликнула она, едва нас увидела. – А у нас в школе Рюдсберга никто так не наряжался на рождественскую вечеринку. Круто!

Подумать только, Лив училась в той же школе, что и мы. Я даже не задумывалась над этим. Естественно, Орест отказался надевать рога, хотя Санна принесла пару штук и для него тоже.

Окончание полугодия в школе Рюдсберга прошло очень мило, с рождественскими песнями и выступлением хора, а ректор и завуч произносили речи в рождественских колпаках.

Наш класс собрался ненадолго, чтобы поесть имбирного печенья и попрощаться перед каникулами друг с другом и с учителями. Я крепко обняла Санну, потому что она собиралась ехать с родителями в Германию на все каникулы. У нее там родственники. И поняла, как я рада, что у меня есть настоящая подруга. Раньше у меня никогда не было подружки.

Анте держался в стороне. И это хорошо, потому что я не знала, что ему сказать. Даже еще не решила, злюсь я на него или нет.

Но Орест с нетерпением ждал, когда праздник завершится, чтобы отправиться на встречу с Месиной, которая, как он верил, появится на станции Лерум. Я же совсем не была в этом так уверена.

И все-таки пошла с Орестом на станцию. Он так нервничал, что за всю дорогу не проронил ни слова. День был холодный и ясный, трава замерзла, лужи прихватило льдом.

Мы прождали больше часа. За это время прошло три поезда из Алингсоса и три из Гётеборга. Мы стояли в маленькой пластмассовой кабинке на платформе у рельсов, потому что там было чуточку теплее, чем снаружи. Каждый раз, когда останавливался поезд, Орест выходил и высматривал Месину. И каждый раз возвращался разочарованный.

– Она не приедет, – сказала я наконец. – Надо идти домой.

Орест пожал плечами, но пошел со мной. Мы двинулись вдоль местной дороги, вдоль трассы и рельсов, в сторону Альмекэрра. Только у перехода под трассой он открыл рот и произнес:

– Наверное, я перепутал день.

Он продолжал надеяться! Я старалась понять, почему Орест так одержим идеей вернуть Месину. Возможно, ей очень хорошо с приятелями Оракула. А может, просто нравится быть там, где кто-то другой решает за тебя, что хорошо, а что плохо. Или ей просто тоскливо стало сидеть в Леруме, среди повседневной скуки, где самое интересное событие за день – пришел поезд вовремя или опоздал.

Но я подумала, что Орест хочет ее спасти. Орест, мой друг, рыцарь в дождевике, из которого давно вырос. Мне хотелось хоть чем-то его утешить, и я проговорила:

– Да, наверняка она имела в виду другой день.

Хотя вовсе так не думала.

Втайне я даже радовалась, что Месина не появилась. Что бы мы делали, если бы встретились с ней?

Попытались бы уговорить ее вернуться домой в Лерум, к родителям? Или позвонили бы в полицию? Или что?

Домой я вернулась такая замерзшая, что меня буквально трясло. Налила себе чашку чая, положив в него кучу сахара, и медленно выпила у себя в комнате. Сегодня вечером лунное затмение. Лунное затмение в самый короткий день года. И тогда мы возьмем астролябию и отправимся на пересечение линий И и А, и Орест будет держать ее в руках в тот момент, когда луна на небе исчезнет. Со Стрелой времени или без нее, но что-то обязательно произойдет, когда Орест – избранный ребенок, у которого на руке родимое пятно такой же формы, как стрелка на астролябии, – будет держать ее в руках. «Стрелка небесных часов привести ⁄ Сможет тебя непременно к тому, ⁄ Что не открылось досель никому», – говорилось в песне Сильвии. По всему телу у меня пробежали мурашки.

А потом, как считал Орест, нам надо продать астролябию, чтобы выручить денег, и тогда мне не придется переезжать. Он был совершенно уверен, что во время лунного затмения ничегошеньки не случится.

Я подумала, что он ведь в чем-то и прав. Ясное дело, мы должны остаться жить здесь. И все же мое сердце начинало отчаянно биться, стоило мне только представить, как мы будем стоять в темноте и следить, как исчезает луна, – и, может быть, обнаружим что-то, что важнее денег, что-то такое, о чем никто в целом мире, кроме нас, не знает. Силу звездных полей и земных токов.

Я посмотрела на часы. Секунды тянулись медленномедленно.

Я даже обрадовалась, когда услышала, как кто-то колотит в нашу входную дверь. Наверняка Орест – он такой же нетерпеливый, как и я.

Это и был Орест. Еще до того, как я успела толком открыть дверь, он выпалил:

– Электра здесь?

Он выглядел странно взволнованным.

– Что?.. А… нет… – ответила я, но при этом обернулась, словно бы ища ее взглядом. Вроде она не заходила. Но с Электрой никогда не знаешь…

– Электра! – крикнул Орест из прихожей. – Ты тут?

Никто не ответил.

– Ее здесь нет, – сказала я.

– Ты не можешь проверить… – пробормотал Орест. – Проверить… а вдруг она все же у вас?

Виду него был очень встревоженный.

– Конечно, – кивнула я. – Спрошу у папы и мамы, не видели ли они ее. Но мы встречаемся, как договаривались, да?

– Да-да, – кратко проговорил Орест. – Только сперва надо ее найти. Потом приду сюда.

Он попытался улыбнуться мне, но получилась какая-то гримаса. А потом захлопнул дверь прямо у меня перед носом.

Что-то не так, но я не могла понять, что именно. Что могло его так встревожить? На всякий случай я спустилась в подвал, посмотрела в компьютерной комнате и в кладовке. Само собой, никакой Электры там не было. Мама отправилась к врачу со своей ногой – теперь она могла сама водить машину и очень этому радовалась, – а где находился папа, я точно не знала. На всякий случай позвонила ему: вдруг он с Моной и Электрой? Но тут же услышала, как на кухне зажужжало: папин телефон остался на кухонной столешнице. Куда бы ни пошел папа, телефон он точно с собой не взял.

Несколько минут я бродила туда-сюда. Зашла в кухню, потом в гостиную. Поднялась по лестнице, снова спустилась. Наконец оделась и пошла за Орестом.

Его я обнаружила мгновенно: он как раз выходил на улицу в тот момент, когда я подошла к дому.

– Ты нашел ее? – тут же спросила я.

– Э-э… нет, то есть я хотел сказать: да, она с мамой.

На сей раз виду него был отсутствующий.

– Где они? – спросила я.

– Пошли куда-то… кажется, в центр, – ответил он.

– Ну о’кей, – сказала я. На самом деле было бы куда лучше, если бы ребенком с лозой оказался Орест, а не Электра. В смысле, тогда Оресту не пришлось бы так о ней беспокоиться. Если выяснится, что она самый обыкновенный ребенок, кому понадобится за ней охотиться?

Я поежилась, вспомнив о земных токах и звездных полях. Закономерности сил, которые управляют всем, от которых зависят случайности… А нет ли своего особого смысла и в том, что мы не можем найти Электру? А если земные токи знают, что дитя с лозой, способное управлять астролябией, – все-таки Орест? А ведь лунное затмение уже скоро, и тогда станет совсем-совсем темно…

– Астролябия у тебя? – хрипло спросила я. Теперь я почувствовала, что веду себя так же неестественно, как Орест. Он тоже волнуется и ждет, что произойдет?

Орест кивнул.

– Идем, – сказал он.