Текст книги "Хозяйка Четырех Стихий"

– Марина, отпусти ты меня, – простонала Зарина, подлетая Марине. – Помру до вечера…

Марина пожала плечами.

– Я тебе полдня засчитаю, – сказала она мягко. – Лети, что уж.

– Спасибо тебе, Мариночка! – воскликнула счастливая ведьма и прибавила ходу. Марина вздохнула. «Спасибо, спасибо… А работать кто будет?» мрачно подумала она и чуть снизилась. Теперь патрулировать квадрат Зарины предстояло ей.

Поймав у самого побережья нисходящий воздушный поток, Зарина мягко приземлилась на песок в укромном заливчике. Ведьма чуть не кувырнулась на метле, хотя условия посадки были наилегчайшие. Здесь можно было переодеться, не опасаясь ничьих любопытных глаз. Зарина быстро скинула тяжелую форму и натянула черную длинную юбку и алую рубаху с широкими рукавами. Затем одела черный жилет, на лацкане которого гордо горела тремя красными глазками брошь, подарок Гёсы. С особым удовольствием Зарина сбросила кожаные башмаки и надела удобные туфли лодочкой на высоком каблуке, тонком, как спица, и остром, как стилет. Теперь она была на голову выше своего возлюбленного. На голову ведьма повязала алый платок, украшенный многочисленными черными крючочками рун. От ее шлем-косы остался торчать только хвостик. Другой алый платок, расшитый такими же рунами, только значительно больший по размерам, Зарина накрутила себе вокруг талии. Только очень опытный маг разобрал бы в вязи рун на алом шелке защитное заклинание, и только очень опытный воин не отвлекся бы на узкую талию настолько, чтобы заметить под платком кинжал. Хоть в этом костюме Зарина и выглядела настоящей люли, она оставалась экенкой, воинственной дочерью гор.

Зарина вошла в Кулу через Морские ворота и уверенно пробралась через хитросплетение узких улочек. Ведьма знала столицу как свои пять пальцев. Сейчас она решила зайти на рынок, купить в лавке аптекаря что-нибудь от головной боли и проведать Гёсу. Ее Синергист охранял павильон, где торговали оружием. В этом виде торговли всегда был риск, что недобросовестный покупатель попробует применить понравившийся клинок в ответ на требование об оплате. Экенские кольчуги, мечи, наконечники для стрел и в особенности кинжалы уступали по качеству только оружию, произведенному сюркистанскими гномами. Но не намного и к тому же, выгодно отличались ценой. Не каждому нужен меч, которым можно рассечь наброшенный на него шелковый платочек или побриться. Экенскими мечами такие фокусы откалывать было нельзя, но для того, чтобы перерубить человека без лат, это оружие вполне годилось. Гёса устроился охранником к Арутюну еще на прошлой неделе, едва встал на ноги. Экен не мог терпеть, чтобы его кормили женщины, это слишком задевало его мужскую гордость.

Зарина уже слышала шум рынка и видела яркие палатки торговцев в конце узкой улочки. Ведьма схватилась рукой за грудь и остановилась. Ей вдруг стало нечем дышать. Зарина видела идущего ей навстречу Рустама, приказчика Арутюна, но у нее не было сил кивнуть ему. Рустам разговаривал с продавцом воды. Увидев ведьму, экен оставил торговца и направился к ведьме.

– На рынок не ходи, – негромко, но отчетливо произнес Рустам по-экенски, не глядя на Зарину. – Гёсу забрали в Имперскую Канцелярию, тебя ищут…

Ведьма глубоко вздохнула, круто развернулась на каблуках. Из каменной мостовой посыпались искры. В душе Зарины вспыхнул гнев, холодный, как огонек на болоте. Так почему ее мутило весь день! Гёсу пытали, мучили. Экен знал, что Зарине, его Синергистке, передадутся все муки и боль, и гасил их, оберегая ведьму. Но полностью заблокировать каналы Гёса не мог.

Гвардейцы в красной с золотом форме как раз выворачивали из переулка. Оглянувшись, Зарина увидела второй наряд, идущий к ней со стороны рынка. Молодой лейтенант с сытым лицом тоже заметил ведьму.

– Только без глупостей! – крикнул он. Зарина не двинулась с места. Солдаты окружили ее. Ведьма изобразила на лице испуг и смятение, чтобы скрыть внутреннюю улыбку.

– Пройдемте с нами, – сказал лейтенант. На его гладком лице была усмешка, скорее дружелюбная, чем устрашающая. Но у Зарины пересохло в горле, когда она увидела черную эбонитовую палочку, которой непринужденно поигрывал офицер. Это был антимагический амулет, при прикосновении он лишал всей Чи и возможности преобразовывать магическую силу еще часа на два.

Ведьма провела языком по губам.

– Куда? – спросила она хрипло, хотя знала ответ.

– В Имперскую Канцелярию, – любезно ответил лейтенант.

– Зачем? – прошептала Зарина.

– О, не беспокойтесь, – лейтенант снова беззаботно улыбнулся. – Ответите на парочку вопросов господину имперскому магу, и все.

И тогда Зарина испугалась по-настоящему.

Питья в покоях любовников не нашлось.

– Ты можешь утолить жажду виноградом, – почтительно сказала Карина. – Вон там, в вазе… Там еще апельсины есть.

Бог Смерти велел ведьме во всем положиться на ту, в чьем имени будет обещание. Утром в разговоре с Шенвэлем эльфка именно это и сказала: «Мое имя обещает…». Но ослепленная ревностью Карина пропустила ее слова мимо ушей. Ведьма вспомнила Ваниэль, когда увидела лицо эльфки. Что еще могло быть в душе бывшей эльфийской снайперши, кроме стрелы? Третья часть указания Ящера, о знаке на теле посланницы, тоже совпадала. Карина решила, что бог говорил о татуировке Ваниэль. Ведь Ежи делали ее себе на случай смерти. Если бы еще посланница бога не оказалась соперницей ведьмы! Но выбирать, увы, не приходилось. Карина сгорала от нетерпения, так ей хотелось поговорить с эльфкой. Но все-таки Ваниэль успела сегодня расстаться с любимым мужчиной, почти умереть и ожить. Даже для эльфки это было многовато. Карина решила дождаться, когда Ваниэль заговорит с ней сама.

Эльфка устроилась в кресле, обитом голубым бархатом. Она потянулась к столику за вазой с фруктами и заметила книжку.

– Военные хроники, – пробормотала Ваниэль, прочитав заглавие. – Повышаешь квалификацию?

– Вроде того, – сказала Карина и продолжала, ободренная: – Ты уж меня прости, Ваниэль, что я тебя так тебя приложила.

– Да, это было от души, – хмыкнула Ваниэль. – Что же ты меня так, хвост Ящера? Я ведь мужика тебе без боя уступила…

Карина шмыгнула носом и сказала примирительно:

– Да, накатило что-то. Я ж не видела, что это ты. Да, и понимаешь…

– Понимаю, – сказала Ваниэль, внимательно глядя на ведьму. – Мне не следовало напирать на наше долголетие.

Карина кивнула. «Однако!», подумала эльфка про себя. Она не смогла бы пробить экран неслышимости, сделанный Шенвэлем. Ваниэль поставила вазу с фруктами себе на колени и с видимым удовольствием стала есть виноград, отщипывая за раз по нескольку ягод. Кинжала она будто не заметила. Карина тем временем вызвала слугу и заказала плотный завтрак.

– Пойдем, заберем твою корзину из розария, – сказала ведьма Светлане, когда слуга ушел. Карина хотела переодеться. Подруги вышли на террасу.

– Ты утром чуть не грохнула ее, а теперь лебезишь перед ней, – ревниво сказала целительница. – Или именно поэтому? Надеешься задобрить ее, чтобы она своим жрецам справедливости жаловаться не пошла?

– Не только. Эта эльфка – посланница Ящера, – сказала Карина.

Светлана открыла рот от изумления. Карина поманила корзину рукой. Та приподнялась в воздухе аршина на два и медленно поплыла над террасой.

– Карина, – пробормотала Светлана. – Такой трюк, без жестов, без заклинаний под силу разве что магу пятого класса. Ты сама-то понимаешь, что с тобой происходит?

Ведьма пожала плечами. Они вернулись в покои. Карина присела на корточки, пошуровала рукой в корзине. Все было здесь. И форменный плащ, и роскошное платье, подарок барона, и «эльфийский» костюм Карины, и шкатулка с драгоценностями. Надо было, конечно, проверить, все ли драгоценности на месте. Как-никак, а шкатулка неделю простояла в покоях барона, где каждый день ошивались всякие служанки, горничные, лакеи. И все они знали, что хозяйка шкатулки исчезла. Но сейчас Карине не хотелось даже открывать шкатулку. Ведь там ее ждал тусклый, кровавый блеск ворованных рубинов.

Светлана задумчиво разглядывала эльфку. Ведьма не сразу узнала ее, потому что Ваниэль сменила стиль женщины – вамп на благородную классику.

– Спасибо тебе, Светик, – сказала ведьма. – Ты настоящий друг, а не поросячий хвостик…

Карина вытащила коричневое платье от «эльфийского» костюма.

– Ваниэль, – сказала ведьма. – Подай мне, пожалуйста, то платье, на котором ты сидишь.

Пошарив рукой у себя за спиной, эльфка извлекла мятый желтый ком. Карина быстро облачилась в оба платья, желтое и коричневое. Карина уже застегивала фибулу плетеного пояса, когда заметила на нем пустые ножны.

– И нож, который лежит в вазе, тоже, – сказала ведьма.

– Лови, – сказала эльфка, замахиваясь.

Светлана вскрикнула. Ваниэль целилась точно в грудь ведьмы. Обе руки Карины были заняты. Ведьма не смогла бы ни поймать кинжал, ни создать защитный экран. Целительница вскинула руки, с кончиков пальцев сыпались голубые искры.

– Не смей! – крикнула Светлана в ярости.

– Отчего же, – сказала Карина. – Кидай.

Ведьма и эльфка смотрели друг другу в глаза еще несколько секунд, а потом расхохотались. Тем самым лающим смехом, таким неподходящим для двух очаровательных женщин. Целительница прикусила губу и отвернулась. Она восприняла угрозу всерьез и искренне пыталась защитить подругу. А Карина посмеялась над ней вместе с этой ослепительно красивой чужачкой.

Эльфка подала кинжал Светлане.

– Уже и пошутить нельзя, – сказала Ваниэль, увидев бешенство в глазах ведьмы.

Карина привычным движением вогнала кинжал в ножны и обулась.

– Без одежды ты смотрелась лучше, – сказала Ваниэль.

– Ты мне тоже нравишься, – сказала Карина.

– Ну, это платье испорчено безвозвратно, – сказала эльфка.

– Так, может, тебе лучше его снять? – усмехнулась ведьма.

Светлана вскочила.

– Я, пожалуй, полечу, – дрожащим голосом сказала она. – Мне еще Ундину с Сабриной осмотреть надо, и вообще…

Она сделала порывистое движение к выходу. Карина схватила ее за рукав.

– Ты же покушать хотела, – сказала ведьма. – А потом пройдешь через телепорт, и мигом в Куле окажешься.

– Телепорт не работает, – сказала Светлана. – Не хватает одного из артефактов. Там цоколь пустует, ты видела?

– Работает, – возразила Карина. – Мы с Шенвэлем через него и проходили.

– Этого не может быть, – упрямо сказала целительница.

– Может, – вмешалась в беседу Ваниэль.

– Каким же образом, интересно, – непримиримо сказала Светлана.

– Телепорт действительно расстроен, – сказала эльфка. – В нем не хватает статуи Хозяйки Четырех Стихий. Но если запечатлеть в камне Чи Хозяйки Четырех Стихий, телепорт заработает снова. Что и произошло, раз Шенвэль с Кариной смогли им воспользоваться.

– Нет уж, спасибо, – сказала Светлана. – Ты уж извини, но я этим эльфийским штучкам что-то не доверяю.

– Как угодно, – сказала эльфка холодно.

Светлана снова направилась было к выходу.

– Куда? – воскликнула Карина. – А форму одевать кто будет?

Переодеваться в тяжелую форму целительнице страшно не хотелось. Ее платье было достаточно широким, чтобы сесть на метлу верхом.

– Карина, ну чего ты, – сказала Светлана просительно. – Полчаса лету, все над морем. Я высоко не буду подниматься, а?

Карина посмотрела на нее так, что Светлана вздохнула и полезла в корзину. Первыми под руку целительнице попались форменные штаны.

– Какая интересная вышивка, – сказала Ваниэль, указывая рукой на свернувшегося в кольцо змея. – Что это значит?

– Мое крыло называется «Змей», – сказала Карина. – Это символ нашего крыла.

– У тебя и на бедре такой же символ, – заметила Ваниэль. – Зачем?

Карина покосилась на целительницу. Светлана побледнела. Ваниэль усмехнулась и сказала:

– Не ревнуй зря. Твоя подруга верна тебе. Когда я пришла поговорить с Шенвэлем, Карина спала еще, лежала на кровати обнаженная. Вот я и увидела.

Целительница с наигранным безразличием пожала плечами.

– Мне-то что, хоть и вы трахались даже, – буркнула Светлана. – На здоровье.

– Света, – сказала Карина. – Ну что ты? Ты же знаешь, что ты для меня лучше всех.

Светлана отвернулась и некоторое время молчала. Потом все-таки повернулась обратно и сказала с усилием:

– А татуировки делают, чтобы можно было опознать труп, если голову оторвет.

– Это не совсем практично, – заметила эльфка. – Ноги тоже можно лишиться.

Когда Светлана закончила экипировку, появился слуга. Он катил столик, уставленный приборами. Карина настояла, чтобы целительница поела с ними. Ведьмы и эльфка приступили к трапезе в молчании. Карина задумчиво рассматривала вытисненного на серебряной тарелке краба-отшельника. Рисунок тревожил ведьму всякий раз, когда она его видела. Неожиданно Карина поняла, что когда встретила это изображение впервые, оно было тоже вытиснено на металле. Только не на серебре. На стали.

Когда большая часть мисок и судков опустела, Карина спросила:

– Ундина с Сабриной, ты говоришь, все еще болеют?

– Да, они очень слабы. Ундина-то получше, – сказала Светлана. – А насчет Сабрины через месяц станет ясно только. Зарина из своего звена одна работает. Гёсу они с собой взяли, так сначала у них в номере было навроде лазарета, как экен выражается. А сейчас он на рынок устроился, охранником к кому-то из купцов.

– Да, Гёса, как кот, всегда падает на четыре лапы, – хохотнула Карина. – Молодец, люблю его. Нигде не пропадет.

– Ты-то когда на работу выйдешь? – спросила Светлана, наблюдая за полем вокруг Карины. От такого удара оно проявилось, вспыхнуло всеми цветами радуги и угрожающе закрутилось, словно огромное веретено. Глаза Карины на миг затуманились. Голову ведьмы охватил черный разлапистый зигзаг, похожий на прирученную молнию, и потянулся в сторону Светланы. Но Осколок Льда на груди Карины засиял таким же черным светом через платья и втянул молнию в себя.

– Я постараюсь присоединиться к крылу в Келенборносте, но я сомневаюсь, что смогу вернуться к вам, – сказала ведьма тихо.

– Это еще почему? – спросила Светлана.

– Мне кажется, я не смогу уйти от Шенвэля, – с усилием сказала Карина. – Сегодня ночью… в общем… Мне кажется, он держит меня чарами, чтобы как-то использовать. Но я не могу противостоять ему.

Эльфка тоже закончила трапезу, вымыла руки в полоскательнице и изящно отряхнула их.

– Зачем ему сдалась именно я, ума не приложу, – угрюмо сказала ведьма.

– Я могу предположить, почему выбор пал именно на тебя, – сказала Ваниэль.

Глаза Карины блеснули.

– И почему же? – спросила ведьма.

– Извини за такой вопрос, Карина, – произнесла эльфка. – Вы на этом пьедестале, случайно, не…?

– Не отвечай, Карина, – сказала Светлана быстро. – Она тебя ревнует, вот и все.

Карина отмахнулась и сказала:

– Случайно, да, – сказала она. – Еще в самый первый раз. А что?

– И этот самый первый раз был еще до Купайлы, я правильно понимаю? – уточнила Ваниэль.

Карина кивнула.

– Насколько мне известно, телепортом воспользовались первый раз после свержения Черного Пламени, – сказала эльфка задумчиво.

– И что все это значит? – перебила ее Светлана.

– Твоя подруга – Хозяйка Четырех Стихий, – сказала Ваниэль. – Волшебница, которая может пользоваться Чи Огня, Воды, Земли, Воздуха – в общем, всеми живыми силами. Согласись, иметь в услужении такую колдунью очень полезно.

– Да, но Карина пользуется Чи Воздуха, – возразила Светлана и осеклась. Ведьма вспомнила слишком синие ленты магической энергии подруги, которыми Карина открыла выход из Зала Страха. А ведь там рядом был источник, и Светлане еще тогда показалось, что Карина воспользовалась Чи Воды.

– Вообще, да, – сказала Карина задумчиво. – Но последнее время мне стало повиноваться Чи Огня – я из Купальца взяла силу для нашего с Шенвэлем прыжка, и, что самое странное – Чи Земли, а именно им пробила магический экран сегодня утром. А Земля – это антагонистичная мне стихия, я раньше этих полей не видела даже… Больше ты ничего об этой волшебнице не знаешь?

– Нет, – покачала головой Ваниэль. – Эти волшебницы давно не рождаются среди эльфов. Но в двух шагах от нас самая большая коллекция магических трактатов в этом мире.

– А ведь и точно! – обрадовалась Карина.

– Думаю, что-нибудь про Хозяйку Четырех Стихий там точно должно быть, – спокойно продолжала эльфка. – Полнее всего этот вопрос освещен в трактате «Переплетение Двух Миров». Пойдемте, я помогу вам разобрать наши руны.

– Светик, пойдем с нами, – сказала Карина. – Знаешь, сколько там книг? Втроем мы всяко быстрее управимся.

– Зачем я тогда переоделась? – пробурчала целительница.

На самом деле Светлане очень хотелось пойти с ними. Целительница не хотела, чтобы Карина и Ваниэль остались наедине, да и шанс побывать в богатейшей библиотеке Мандры выпадал не каждый день. Но ни за что в мире Светлана не стала бы просить Карину об этом.

Карина все это прекрасно понимала.

– Расстегнешься, делов-то, – сказала ведьма. – Там прохладно, в библиотеке. Найдем трактат, прочитаем, и сразу полетишь. У сидхов ведь обычно наверчено так, что Волос ногу сломит. Слова не могут в простоте сказать. А ты как-то понимаешь, в чем смысл.

– Я тоже обычно понимаю, – сказала Ваниэль.

– Не обижайся, – сказала Карина. – Я не сомневаюсь, что ты понимаешь. Но вряд ли ты сможешь объяснить мне.

– Ты права, – подумав, согласилась эльфка.

– Я как-то не знаю, – сказала Светлана. – А Лакгаэр не рассердится?

– Он мне разрешил работать там, когда захочу, и брать любые книги, которые мне понравятся, – сказала Карина. – Да и потом, Лакгаэр днем туда не заглядывает. У него бессонница, так он по ночам за книгами сидит.

– Ну, ладно, – согласилась Светлана.

– Вот только… хмм… Если Лакгаэр или кто другой встретит нас там и увидит эту дырку у меня на спине… – сказала Ваниэль.

Карина задумчиво почесала переносицу.

– Хочешь, я тебе куртку дам? – сказала Светлана. – Накинешь сверху. Или тебе претит ходить в военной формы Мандры?

Эльфка хмыкнула.

– Почему же, – сказала она. – Давай. Благодарю за любезность.

Светлана протянула куртку. Целительница думала, что эльфка оставит ее внакидку, но Ваниэль вдела руки в рукава и аккуратно подвернула обшлага. Карина взяла с собой заметки Теонора.

– Если что, скажем, что зашли книжку на место положить, – произнесла ведьма.

Карина уже достаточно разбиралась в переходах дворца, чтобы добраться в библиотеку самостоятельно. Ведьмы и эльфка миновали розарий, поднялись в верхнюю часть дворца по открытой лестнице, а потом воспользовались потайной, которая привела их прямо в кабинет Лакгаэра. Светлана огляделась. Посредине кабинета находился ореховый стол. На нем в беспорядке валялись бумаги, к центру стола возвышаясь наподобие пирамиды. Рядом стоял стул с изогнутыми ножками и мягким сиденьем, обитым кожей. На полках вдоль стен кабинета лежали свитки и книги. Особое внимание целительницы привлекла тяжелая створка из непрозрачного черного стекла в угловом шкафу. Светлане сразу захотелось посмотреть, а что там. Но целительница хорошо помнила, чем кончилась сказка про Фиолетовую Бороду, и не стала трогать черную дверку.

Ваниэль же смотрела на меч, висевший на единственной свободной от полок стене кабинета, рядом с окном. Из-за своих богато украшенных ножен оружие казалось лишь элементом декора, воспоминанием о бурной молодости хозяина. Ваниэль подошла к стене, выдвинула меч из ножен примерно на треть. Эльфка задумчиво посмотрела на три вертикальные черты, нанесенные на клинке рядом с рукоятью. Скорее всего, они означали число разрушенных Лакгаэром капищ. Ваниэль провела пальцем по лезвию, отдернула руку.

– Все еще острый, – пробормотала она себе под нос и вложила меч обратно в ножны.

Карина, тихо ругаясь, наступала на темные треугольнички паркета. Наконец ведьма нажала нужный. Стеллаж с книгами, под которым находился потайной ход, бесшумно встал на место. Карина прошла через кабинет и остановилась у входа в библиотеку. Светлана заглянула через плечо подруги. Казалось, что тесные ряды заполненных манускриптами, фолиантами и свитками шкафов уходят в бесконечность. Кроме того, трактаты стояли стопками на полу и даже кое-где в проходах. Пахло старой пылью, кожей и чем-то еще, неуловимым, чем всегда пахнет в местах хранения большого количества книг.

Даже втроем им бы пришлось рыться здесь до осеннего солнцестояния, чтобы найти необходимый трактат.

– Может, у Лакгара есть каталог его сокровищ? – сказала Светлана.

– Никогда у него не было каталога, – откликнулась за их спинами эльфка. – Лакгаэр все помнит и так.

– Здесь несколько тысяч книг, – возразила Светлана. – Я думаю, что при таком количестве даже сидх не сможет запомнить, что где лежит. Может быть, он завел каталог в самое последнее время. Порядок должен быть…

Ваниэль коротко хохотнула.

– Ты из Боремии, верно? – сказала эльфка.

– Какая разница, – буркнула Светлана.

– Давайте посмотрим на столе, – предложила Карина.

Ведьма подошла к столу и положила на него труд Теонора. Взгляд Карины зацепился за слова Палец Судьбы на листе, лежавшем под папкой из черной кожи. Странность заключалась в том, что они были написаны эльфийскими рунами. Для сидхов эти артефакты всегда были Иглами Моргота. Карина убрала папку, скользнула взглядом по тексту. У ведьмы подкосились ноги, и она опустилась на стул.

– Девочки, идите сюда, – сказала Карина очень странным тоном.

– Вот это да, – сказала Ваниэль. – Неужели Лакгаэр и правда составил каталог?

Эльфка и целительница подошли к столу и встали по сторонам от ведьмы. Ведьмы и эльфка стали читать записи вместе, подавшись вперед и соприкасаясь головами. Как девчонки в дортуаре Горной Школы перед экзаменом, подумала Карина. Ваниэль узнала почерк Лакгаэра, а чьи слова записал старый эльф, ей стало понятно с первых же срок.

«Так что если бы не Палец Судьбы, который подарил мне Вахтанг, я бы простился с жизнью на жертвеннике и никогда не встретился бы с Кариной. Дренадан попросил меня рассказать о валарах, богах эльфов. Мне этого не очень хотелось, но жрецам Ящера не отказывают. А Дренадан был старшим жрецом Гниловрана. Я рассказал ему все, что смог вспомнить. Об Илуватаре, о Музыке Айнуров, об Отпадении Мелькора. Обо всех Валарах вместе и немножко о каждом в отдельности. В общем, все, чему ты когда-то научил меня, милый Лакгаэр. Дренадан же рассказал мне о богах людей. Оказывается, их картина мира гораздо сложнее, чем мы думали. Известные даже нам Ярило, Ладо, Купайло и, конечно, Волос, являются лишь отражениями высших могущественных существ. А те, в свою очередь, представляют собой лишь слабые тени уж совершенно непредставимых нам сил».

Светлана покачала головой. Данная версия резко расходилась с официальными религиозными воззрениями мандречен, это заметила даже боремка. Очевидно, Дренадан открыл сидху какую-то тайную духовную доктрину.

«Дренадан рассказал мне о небесных покровителях наций. Обычно это пара, мужчина и женщина. У Фейре они тоже есть. Дренадан назвал их просто Эльфом и Эльфкой. Приятно было слышать правильное имя нашего народа на мандречи вместо того прозвища, что дали нам экены. Хотя мне уже доводилось слышать подобное обращение, поскольку ни женский род, ни прилагательного от экенского «сидха» в мандречи образовать невозможно. Но со мной говорил жрец самого Ящера.

И эти высшие существа не вкушают удовольствия на небесах, а ходят по земле в облике обычных эльфов».

– Спускаются на более низкий уровень существования материи, как это называют в трактатах по магии, – сказала Светлана задумчиво. – Перекидываются, как оборотни.

Эльфка покосилась на нее, но ничего не сказала.

«Земное воплощение Эльфа – это всегда Верховный маг Фейре. То есть в настоящее время – я.

Эльфка нисходит на землю в виде могучей волшебницы – Хозяйки Четырех Стихий. Я удивился глубине познаний Дренадана о наших богах и сказал, что у нас эти женщины считаются воплощением Йаванн, богини весны, начала жизни, и плодородия. Дренадан сказал, что в этом и есть суть и предназначение Эльфки, а как называть отражение божественной сущности на земле – это совершенно неважно. Но, сказал я, последняя эльфка – Хозяйка Четырех Стихий уплыла в Валинор еще когда можно было, то есть восемь веков назад. Следующей волшебницей с такими же возможностями была мою мать, Пчеле повиновались все силы Жизни. Когда мы жили в Бьонгарде, после магического обследования жрецы темных эльфов заявили, что Пчела – воплощение их Йаванн, богини, которую они зовут Матерью Рябиной, и назначили матери неплохое содержание, которое, как ты можешь догадаться, тогда пришлось нам весьма кстати. Разрушительница Пчела в ответ поделилась с эльфами своим изобретением – Клятвой Синергистов, и разрешила построить под Бьонгардом единственный в мире храм, где до сих пор проводят этот обряд».

– Пока ничего не надо пояснить? – спросила Ваниэль. – Я жила в Бьонгарде в то время, когда Разрушительница Пчела и ее семья находились там.

– Да нет, вроде пока все понятно, – сказала Светлана. – Ты оказалась права. Хозяйкой Четырех Стихий может быть и мандреченка. Но получается что ли, что Карина – воплощение этой вашей Йаванн? Эльфки?

Ваниэль пожала плечами.

– У нас выбор богов не обсуждают, – сказала она.

– Вы тогда с Шенвэлем и познакомились? – спросила Карина.

Эльфка кивнула.

– Мы были тогда еще совсем детьми, – сказала Ваниэль.

– Понятно, – пробормотала ведьма и вернулась к чтению.

«В том-то все и дело, отвечал жрец Ящера. В Валиноре эта женщина будет жить вечно, и Эльфка Фейре не появится в этом мире больше никогда. Становится понятно теперь, почему больше не рождаются эльфки – Хозяйки Четырех Стихий. Наш покровитель, Эльф, остался один. Это означало медленную гибель нас, эльфов, как нации.

Но и у второй небесной пары дела шли не так гладко, как можно было ожидать.

Покровителей Мандры Дренадан назвал Яроцветом и Навой.

Земным воплощением Яроцвета является тот, кто на самом деле руководит Мандрой. На твоей памяти это были великий князь Мандры Владимир Солнце, при княжиче Алексее – жрец Ярилы Ирга, наставник княжича. Дренадан, сын Святополка, последнего великого князя Мандры из рода Тайнеридов от наложницы-эльфки, тоже, оказывается, был воплощением Яроцвета. Поэтому Дренадан и сказал, что я мог бы быть его сыном. Правда, я бы тогда был дочерью… Ах, Лакгаэр, как это все запутанно! Но Дренадан сумел изгнать бога из себя и возглавил освободительное движение. Это Дренадан сообразил собрать всех детей-полукровок, обучить их магии и натравить на эльфов. Даже без власти над мертвой силой эти воины имели бы большие шансы на успех. А потом в лагерь будущих Разрушителей пришла моя мать. Сейчас это Искандер. Нава – женщина, народная душа. Мандречены называют ее воплощение Бессмертной Девой, и их легенда говорит, что богиня сходит на землю только во времена отчаяния и горя ее народа. Всего, по преданию, богиня спустится на землю три раза, и придет в разных обликах, но это будет одна и та же женщина. Имя им будет Плач, Боль и Смех – три лика отчаяния. Но, как сказано в древнем пророчестве, только перед Смехом Отчаяния склоняются боги. Что это значит, я, честно говоря, не понял. Дренадан истолковал это так, что только приход третьей Девы, чье имя будет Смех, наиболее сильно изменит жизнь мандречен.

Первым воплощением богини считали княгиню Ярославну Тирисскую. Как известно, ее муж один, только со своей с небольшой дружиной встретил армию ледяных эльфов на границе с Боремией. Остальные его братья из царствующего дома Тайнеридов тогда занимались семейными раздорами и на призыв Звенислава не откликнулись, посчитав угрозу несерьезной. С поля битвы, как и следовало предполагать, никто не вернулся. Конечно, если бы все князья Мандры вышли тогда на Тириссу вместе, ледяные эльфы, скорее всего, повернули бы назад. Мы были истощены борьбой с боремскими оборотнями. В старинной песне мандречен «Слове о полку Звенислава» приводится погребальный плач, который исполнила Ярославна по мужу перед тем, как броситься с крепостной стены.

И плач разносился над Мандрой еще долго. Наше вторжение мандречены остановить не смогли, хоть и устлали поля сражения своими костями. Их вдовам оставалось только плакать…

Разрушительницу Пчелу считали вторым воплощением Навы, Болью. В пророчестве говорилось: «Принесет много боли и сама будет страдать». Столько горя, сколько выпало на долю моей матери, не испытывал, я думаю, ни один человек в этом мире.

Сейчас мандречены ждут третьего явления Девы, девы смеющейся. Она тоже, как и предшественница, будет воинственной девой и будет носить имя богини смерти, но какое точно, неизвестно – у мандречен этих богинь три».

– Ну вот, мы нашли, что искали, – сказала Ваниэль с глубоким почтением в голосе и посмотрела на Карину. – Правда, совсем не там, где ожидали найти…

– Похоже на то, – сказала Светлана задумчиво. – Ты ведь очень нравилась Искандеру, Кариночка, и если бы не появился Крон…

– Да ну вас, – сказала Карина сердито. – Знаю я это предание. Вы что, с ума сошли? Какая из меня дева Смеха? Многие в Фейре, я думаю, еще не сняли траур, причиной которому – я…

Светлана покачала головой.

– Здесь не это имеется в виду, Кариночка, – сказала целительница. – Третья дева не будет кем-то навроде балаганного шута. Дева Смеха будет рядом в самый тяжелый момент, и благодаря ей люди вынырнут из самых черных глубин отчаяния и засмеются…

– Вспомни наш разговор на берегу, – добавила она тихо. – В ту ночь, когда море светилось…

– Я не знаю, о чем вы разговаривали на берегу, в ту ночь, когда море светилось, – поддержала ее эльфка. – Но вспомни, Карина, как мы с тобой смеялись в ночь на Купайлу… И кстати, как твое настоящее имя?

– Коруна, – сказала ведьма неохотно. – Да, это действительно богиня Смерти и Судьбы, но…

Эльфка шумно выдохнула.

– Но я я должна была быть Хозяйкой Четырех Стихий с самого рождения, – возразила Карина. – А я и Воздухом овладела с трудом, если бы не Кертель, меня бы и Горную Школу не взяли…

– Осколок Льда сдерживал твои способности, – перебила ее Светлана. – После того, как эльф снял проклятие, они начали расцветать!

Ведьма с сомнением покачала головой.

– Пусть так. Но мы проходили реинкарнацию в Горной Школе, – сказала Карина. – Это до сих пор считается очень спорным явлением, но все исследователи сходятся в том, что человек в таком случае должен помнить свои предыдущие рождения. А я ничего не помню ни о том, как воевала с эльфами, ни о том, как рыдала по мужу на стене, ни о небесах, с которых, как вы утверждаете, сошла!

– Это утверждаем не мы, – заметила эльфка. – А главный жрец Ящера…

Светлана вспомнила отрывок из эльфийских хроник, который прочла сегодня утром.

– Что до памяти о предыдущих рождениях, то это, как и все вопросы, касающиеся реинкарнации, очень спорно, – сказала целительница. – Да и потом, твоя память, Карина – это не ты. Память – это нечто вроде огромной книги, в которой записан каждый твой поступок в этой жизни. И ты не можешь вспомнить ничего из предыдущих рождений, потому что эти главы находятся в самом начале книги, да и чернила со временем выцветают…