Текст книги "Доктор Web для молодого вампира"

Когда я начну охотиться…

Я молчала минуты с две, пялясь в экран и напряженно думая.

Потом я отстучала мессагу.

– А какие именно меры предосторожности? И кстати – прими файл. Я тут кое – чего накопала.

– Я тебе на охоте расскажу. Что за файл?

– УвидишьJ) Ты на модеме или на кабеле?

– На модеме, а что?

– Ничего, просто скорость передачи будет низкая. Лови!

– Слушай, мне так-то некогда.

– Это по теме, тебе обязательно надо прочесть. Лови же!

Я словно во сне открыла окно трансфера файла и зацепила им фотографию Знаменской церкви, весом почти четыре мегабайта. Цифровые фотографии – они тяжеленные, и выкачивать это Кайгородов будет минут пять минимум.

Время есть.

Быстрым движением я открыла нижний ящик комодика, достала оттуда отрез черного сатина, мел, череп козла и паркеровскую авторучку.

Молниеносно я начертила на ткани шестиконечную звезду, положила на в центр череп и ручку – случайный дар парня, который уже умер, но которому я и после смерти верила – что он не подведет.

Мне теперь очень – очень нужна помощь умершего, беспрекословно мне подчиняющегося человека. Если вызванный дух не захочет сотрудничать – у меня будут большие проблемы вплоть до летального исхода.

Димочка, помоги…

Краем глаза я взглянула на окно диалога.

– Ну, где ты там???

Я торопливо зажгла свечу, поставила ее около монитора, ступила босыми ногами на линии пантакля и нажала кнопку Отправить.

Через несколько секунд начался трансфер файла.

То что я задумала – было чистым безумием. Такое никто и никогда не делал. Ну и к черту. Какая разница – как передавать магию – по ветру, вслед или по кабелю? Есть же приворот при разговоре по телефону – почему бы мне не парализовать человека по интернету?

Я коснулась уходящего по стене от компа кабеля, пустила по нему сполохи Силы и принялась ронять слова, четко и громко.

– Выйду, не перекрестясь, пойду, не помолясь, не дверями, а печной трубою. Чертушки – братушки, подсобите, найдите вы душу раба Божьего Дмитрия, моей слезой позовите, моим голосом поманите.

Аминь.

Я подождала с секунду, глядя на ручку. Наконец по комнате пронесся мощный порыв ветра, я боковым зрением ощущала, что огонек свечки затрепыхался. «Димочка!» – взмолилась я. Если свеча погаснет – это будет все. Финита ля комедиа. Ритуал придется прервать.

Ветер, словно услышав, закрутился волчком у моих ног и втянулся в ручку. «Спасибо», – мысленно шепнула я. Я так и думала что Димочка даже мертвый меня не подведет.

– Десять ветров, десятый – вихрь, донесите вы дух раба Божьего Дмитрия до раба Божьего Валентина. И пусть мертвый дух войдет в тело раба Божьего Валентина, в грудь его белую, щеки румяные, кровь горячую, во все жилы и жилочки, и пусть будет Валентин нем и недвижим аки мертвый. На семь дней и ночей накладываю я свою печать, и слово Ведьмы тому порукой…

Ветерок снова вырвался из ручки, вьюном скользнул по моему телу, запутался в волосах.

– Аминь , – отчего-то улыбаясь, сказала я.

Ветерок коснулся моих губ и стремительно улетел за окно.

Он меня поцеловал, да?

Так же слегка смущенно улыбаясь, словно первоклассница, я подошла к клавиатуре и отстучала мессагу.

– Ку! Я отходила от компа на минутку. Так что ты говорил про меры предосторожности?

Это была не мессага. Это был просто тест – получилось или нет.

Я подождала несколько минут и набрала Кайгородовский номер телефона. Долго держала трубку, слушая частые гудки.

Это означало, что все у меня получилось.

И что Тинни, прекрасный вампир Тинни сейчас колодой сидит около монитора, ни в силах пошевелиться.

– Ай да я! – погладила я себя по головке.

«Умница», – прочувствованно сказал голос.

«Да ладно тебе», – засмущалась я, ковыряя носком ноги пол.

«Ты лучше Катьку сходи проведай, как она там после твоей магии?» – сухо подлил ложку дегтя голос.

«Господи!», – охнула я и скачками понеслась в гостевую комнату на втором этаже. По пути я с ужасом припоминала, что парализующий тело врага ритуал – крайне опасная штука. По идее, ведьма должна быть совершенно одна, потому что малейшая ошибка может стать роковой.

И вроде никаких ошибок я не совершила, но чем черт не шутит?

Катенок мирно сидела в кресле и смотрела мультики.

– Катенька, все в порядке? – кинулась я к малышке.

Та слегка испуганно посмотрела на меня и кивнула.

– Ну и слава богу! – сказала я, облегченно вздохнув.

Тут зазвонил телефон.

– Алло! – рявкнула я.

– Магдалина Константиновна, с охраны вас беспокоят, – послышался бодрый голос в трубке.

– Саша, ты? – нахмурилась я.

– Да-да, – согласился он. – Настя, беленькая и худенькая – ваша, говорят?

– Моя, – мрачно сказала я, уже понимая что мне ничего хорошего не скажут. Господи, что натворил этот ребенок на этот раз???

– Вы бы спустились вниз и сами посмотрели, – слегка виновато сказал охранник.

– Сейчас буду, – буркнула я, погладила Катенка по головке и понеслась вниз, как обычно презрев лифт.

Саша встретил меня в холле и пригласил в комнату для секьюрити.

– Вот, посмотрите сначала, – ткнул он в один из мониторов.

Я вперила в него внимательный взгляд. Детишки сгрудились возле одной из лавочек, на которой было разложено множество мелких предметов, вроде все мирно и тихо.

– И в чем криминал? – непонимающе воззрилась я на охранника.

– Ваша Настя там магазин организовала, – пояснил он. – Сам видел – ручка из дорогущих тридцать рублей стоит. Вы сами сходите, посмотрите, а то как бы неприятности не случились.

Я с секунду непонимающе смотрела на него. Потом до меня дошло, я вскочила и понеслась к лавочке.

– Тетенька, – оживилась детвора при моем появлении. – Купите у нас что – нибудь, у нас тут магазин!

И они расступились, открывая мне свой «прилавок». Я пригляделась – и в ужасе схватилась за голову. Да, на моей паркеровской ручке действительно лежал кусочек бумаги с корявой надписью «30 руб.». Но вот рядом лежали – шарфик, явно от Гермеса (41 руб.), безумной красоты перчаточки непонятно от кого, но явно намного более 35 рублей, за которые их продавали, и куча других дорогущих мелочей, которых у меня в доме не было! Как апофигей в центре лавочки лежал мой браслет от Тиффани из продолговатых изумрудов, обрамленных бриллиантами, и ценник в сто рублей на нем.

– Магазин у вас тут, значит? – простонала я.

– Ага, – бесхитростно кивнули детишки.

– И покупают? – тоскливо спросила я.

– Да не, пока только цепочку купили, – вздохнула кудрявая малышка из третьей квартиры. – Думаем, что надо цены снижать.

Я безумным взором оглядела детей, вычленила из массы Настеньку, с индифферентным видом крадущуюся от меня подальше, в два прыжка догнала негодяйку и схватила ее за руку.

– Аааа, – зарыдала она, пытаясь вырваться.

– Бэ! – рявкнула я, вне себя от бешенства. – Коммерсантка, блин!!! Сколько мне с тобой разговаривать???

– А вы мне магазин не запреща-аали! – прорыдала она. – А теперь ругаетесь!

– Так! – обратилась я к деткам. – Цепочка, которая продана – она чья?

– Настина, – нестройно ответили изрядно напуганные мной дети.

– Тоненькая и с крестиком? – простонала я.

Дети кивнули.

И тут я чуть не заревела. Эту цепочку с крестиком матери привезли из Иерусалима, она ей страсть как дорожила. Перед туром в Англию она дала мне ее на хранение – с собой брать побоялась, оставить в пустом доме и того страшнее.

Мне конец.

Мать с меня живьем шкуру сдерет за ту цепочку…

Лучше бы браслет купили…

– Дети, разберите ваши вещи, унесите их домой и родителям не говорите – отлупят, – сиплым от сдерживаемых рыданий голосом сказала я.

Детишки торопливо кивнули, испуганно косясь на меня и через миг их не стало.

Я молча ухватила покрепче Настину ручонку и пошла в подъезд.

– Не пойду! – решительно сказала она.

– Повыделывайся мне, – устало сказала я.

– А вы меня бить будете, – зарыдало дитя.

– Бить не буду, – пожала я плечами. – А вот в детдом я тебя все же сдам, Настя.

Та посмотрела на меня неверящими глазами и неуверенно хмыкнула:

– Врете вы все…

– Настя, нет у меня сил тебя воспитывать, понимаешь? – монотонно начала я объяснять ей свою позицию. – Старенькая я, понимаешь? Нельзя мне волноваться, а то так и помереть от инфаркта недолго…

– Тетя Машечка!!!

– Магдалина я, – тоскливо поправила я ее.

– Тетечка Магдалиночка, – снова зарыдала она. – Ну я ж не знала, что вы старенькая, с виду-то – лошадь здоровая, пахать на вас можно…

– ЧЕГО???? – взревела я.

– А чего я сказала? – озадаченно поморгала Настя белесыми ресницами.

– Еще раз, – раздельно сказала я, – ты в таком тоне отзовешься обо мне…

Дальше я просто не смогла найти слов от возмущения. Пока я лихорадочно продумывала, что я сделаю, Настенька поковыряла носком сапожка мощеный двор и буркнула:

– Ничего такого я и не имела в виду, зря вы так. А в смысле наказания – так вы меня все равно в детдом сдаете, куда уж хуже-то?

– Домой! – ледяным тоном рявкнула я.

Мне было жалко себя до слез.

Ну когда хоть Мульти у меня заберет свою любимую доченьку, а???

Дома я выдала детишкам кулек с мандаринками и принялась за уборку в кухонных шкафчиках.

Я думала.

А уборка по мелочам помогает мыслительному процессу.

«Каким-образом-вытащить-Мульти???» – стучало у меня в висках набатом. Выходило что никак. Надо было как не крути, а искать убийцу.

Через час я так ни до чего и не додумалась, однако на полках в кухне был идеальный порядок.

Тогда я сварила кофе и принялась бродить по квартире с чашкой в руках. Чего же делать-то?

– Тетечка Магдалина, а денди есть? – высунулась из детской несчастная мордочка Насти, когда я проходила мимо.

– Нет конечно, – пожала я плечами.

– Аааа! – горько зарыдало дитя, сползая по стенке.

Я недоуменно посмотрела на нее и спросила:

– Ты чего?

– Так а я привыкла – прихожу из школы и в денди играю! – сквозь слезы проговорила она. – Вот было б оно у меня, я б сидела в уголочке и тихонечко в игрушки играла!

Я не задумываясь, радостно выпалила:

– Завтра я куплю тебе денди!

– Нееет! – еще пуще зарыдала она. – Мне надо именно мое, а не покупное! Мне его папа подарил!

Я только крякнула.

Папа ее, и соответственно Мультиковский бывший муж, был личностью совершенно неуловимой. Алименты на двоих детей в количестве 1200 рублей на двоих детей (по минимуму, как безработный) – выплачивала его мать, чтобы сыночка не посадили. Сам же сыночек шлялся непонятно где. По слухам, у него была новая семья в другом городе – взял разведенку с тремя детьми. Да уж, чужих-то детей интереснее растить, чем своих…

Но Настю я понимала – какой бы Березняков не был козел, только ей-то он родной папа, и подарки его – святы.

– Настенька, завтра я постараюсь это денди забрать, ладно? – осторожно проговорила я.

– Точно? – подняла она мокрое от слез лицо.

– Точно, заинька, точно, – погладила я ее по головке. – Беги пока мультики смотри.

– Да я «Тома и Джерри» наизусть уже знаю, – капризно надула она губки.

– Слушай, – почесала я в затылке свободной от кофе рукой, – у меня там «Ну, погоди» было.

– А это что такое? – недоуменно воззрилась она на меня.

– Ты что, не знаешь что такое «Ну, погоди» ??? – изумилась я.

– Не-а, – помотала она головой.

– Отсталая ты, Настя, – пожалела я ее. – Пошли, сейчас включу их и просветишься!

Я пошла к полкам с дисками, а Настенька прыгала около меня и спрашивала:

– А про что там, тетя Магдалина?

– Про зайчика и про волка! – ласково отвечала я.

– Отстой, наверно, – сморщила она носик. – Еще зоопарка я не видела!

– Ты сначала посмотри, потом ругай! – велела я ей.

Потом я вставила диск, включила детишкам сей незабвенный мультик, а сама пошла к Сереге.

– Привет! – заулыбался он, увидев меня на пороге.

– Привет, я по делу, – кивнула я. – Ты кстати хоть ел что—нибудь сегодня?

– Да вроде чипсы жевал, – призадумался он.

– Ясно, пошли на кухню, орел, – велела я.

Там я быстренько приготовила яичницу с ветчиной и усадила бедного художника ужинать. Или завтракать? Ах, простите, обедать – на завтрак у нас были чипсы!

– Ой, Магдалиночка, что б я без тебя делал, – с чувством говорил Серега, уплетая яичницу.

– Мог бы и подняться ко мне, неужто бы не накормила? – неодобрительно сказала я, поглядывая на его тощенькую фигурку. – Ты кстати в курсе, что мне худые парни не нравятся? Так что ешь лучше!

Он лишь зыркнула на меня, открыл рот, но в последний момент одумался и снова принялся за яичницу. Тема о безнадежной любви Сереги ко мне была территорией, на которую мы оба побаивались ступить.

– А что за дело-то у тебя ко мне? – вымолвил он через пару минут, отводя глаза.

– В общем – у меня детишки дома, а ночью надо отлучиться, прими их переночевать, ладно?

Серега поднял на меня полные искреннего возмущения глаза. «Совсем охренела! – читалось в них. – Сама к любовнику, а я должен с детьми сидеть».

– Это по работе! – быстро сказала я.

«Знаю я какая у тебя работа!» – обвиняющее сказали его глаза.

– Правда по работе, – вздохнула я. – И мне нужны от тебя старые заношенные вещи, лучше всего бабкины или дедкины.

– Вещи? – наконец недоуменно спросил он.

– Да, – терпеливо ответила я. – Как можно страшней и рваней. Совершенно бомжовские.

Сереженька заулыбался и повел меня в бабкину комнату. А там, надо сказать, была кладовка, в которую бабулька складывала кучу ненужных старых вещей. Уж сколько мы с Серегой ее уговаривали выкинуть на помойку весь этот хлам – бесполезно! «Вы в войну видать не жили, пусть лежит, все в хозяйстве пригодится!», – бурчала бабулька, неодобрительно глядя на нас.

И ведь правда пригодилось! Через полчаса мы с Серегой, чихая от пыли, выволокли на свет божий то, что мне и требовалось. Выцветшую болоньевую куртку, когда-то синюю, теперь замызганно – голубого цвета. Мужские штаны, все в пятнах краски и известки. Пару драных свитеров. И – наконец – бахилы сорок пятого размера, у одного ботинка отваливалась подметка, у второго по обоим бокам были жуткие дыры.

– Да их ведь и не одеть, – с сомнением сказал Серега, глядя на них.

– Ничего, – довольно ответила я. – Веревочкой привяжу подошву, и нормально будет. Да газет напихаю. А второй, будем надеяться, не развалится и так.

– Ну смотри, – пожал он плечами.

Я сгребла свои находки, подумала и цапнула в дополнение вязаную полуистлевшую шапочку и радостно сказала:

– Ну я пошла! Детей сейчас приведу!

– А чего с ними делать – то? – заморгал он.

– То есть? – не поняла я.

– Ну, у меня ведь детей не было, с ними наверно надо играть, или еще чего? – неопределенно сказал он, покрутив рукой в воздухе.

– У меня детки – классные! – хвастливо ответила я. – Еду я принесу, накормишь их в девять часов и спать сразу укладывай.

– А до девяти что с ними делать?

– Я тебе мультиков дам, смотрите, – пообещала я и пошла домой.

Через пять минут я сдала Сереге на руки девчонок, пакет с едой и дисками с любимыми мультиками.

Потом я вернулась к себе в квартиру и принялась экипироваться. Широкие штанишки я попросту закрепила на талии ремнем от джинсов. Они, кстати принадлежали коротышке – мои ноги из них как-то нелепо торчали. Ну да ладно! Далее я натянула свитера, ботинок обвязала веревочкой, волосы заплела и спрятала под свитер. Потом натянула дырявую шапочку из пожелтевшей от времени шерсти и поглядела на себя в зеркало.

Хороша ж я! Как бы меня внизу охрана в ментовку не сдала – был уже такой случай!

Я набрала номер телефона и сказала в трубку:

– Саша, я на маскарад собралась к подруге.

– Так, и что? – ровно спросил охранник.

– Так я в костюме бомжихи, – стыдливо призналась я.

– В костюме – простите – кого? – корректно переспросил он.

– Бомжихи. А то ведь знаю я вас, еще и милицию вызовете!

– Вас понял, Магдалина Константиновна, – улыбнулся Саша.

Я недовольно бросила трубку на стол, накинула куртку и пошла вниз. По пути мне встретились две соседки, беседующие на площадке третьего этажа, они недоуменно посмотрели на меня, но видимо признали и посему прикусили языки. Я в нашем доме считаюсь крайне эксцентричной дамой, однако местные кумушки давно просекли, что свои язычки лучше оттачивать на других объектах.

– Добрый вечер, – с достоинством сказала я им.

– Добрый, – расплылись они в улыбках.

Мда… Небось с несчастным дядей Федей они бы не раскланивались…

На первом этаже одиноко сидел Александр, охранник и решал кроссворды. Он лишь слегка ухмыльнулся, увидев меня, и уткнулся дальше в журнальчик.

Тогда я вышла из подъезда и зашагала на остановку. Понятно, бээмвушку я оставила в гараже. Поджидая автобус, я размышляла – сколько стоит сейчас проезд? Да и вообще поездка на автобусе мне казалась неким экзотическим действием. «Эх, давненько я не каталась», – подумала я, вскакивая в подъехавшую колымагу.

– А ну, куда прешь! – грозно надвинулась кондукторша и взашей вытолкала меня из автобуса. – Еще бомжей тута не хватало!

Я ошалело посмотрела на захлопнувшиеся двери и осторожно оглядела место моего позора. Люди, как ни странно, лишь с некоторой долей любопытства смотрели на меня – причем любопытство относилось к ситуации, а не ко мне самой. И правда – достоинства у бомжей как такового нет, чего его терять? Лишь какой-то дедок в очках развыступался:

– Куда мэр смотрит, развелось дармоедов, – презрительно глядя на меня, буркнул он. – Вот ужо я ему напишу, что б меры принял, приличному человеку уж и ступить некуда, что б на бомжей не наткнуться!

Скрипнув зубами, я вытащила из-под свитеров сотовый, который я носила на шнурочке, надетом на шею и натыкала номер.

– Макс, – хмуро сказала я. – Это я.

– Привет, – осторожно сказал он.

– Чего, Галка-то выперла? – поинтересовалась я.

– Не-а, по головке гладила и пирожками кормила, – отозвался он.

Ну слава богу. Значит не укусила я его.

– Слушай, у меня проблемы возникли, можешь меня на Беляева отвезти? – спросила я.

– Да конечно, я как раз на колесах, – не задавая лишних вопросов, тут же согласился он.

– Ну тогда я на остановке «Профсоюзная» около гипермаркета.

– Буду через семь минут, – кратко ответил он.

Я захлопнула крышечку сотового и старательно запихала его обратно под свитера.

Окружающие смотрели на меня в немом изумлении. Бомжиха с дорогим сотовым – это знаете ли, надо видеть!

А еще через несколько минут на остановке повисла тягостная тишина. Люди наблюдали, как бомжиха, выкинутая из городского автобуса, усаживается в совершенно роскошный шестисотый мерседес, прибывший по ее звонку.

– Совсем охамели, – растерянно буркнул давешний дедок.

– На Беляева! – радостно улыбаясь, велела я своему персональному водителю.

Макс же с любопытством посмотрел на меня и поинтересовался:

– Куда это ты в таком виде?

– Да уж не в гости, – раздосадованно ответила я.

– Ааа, на дело, – понимающе покивал он. – Я в молодости когда чудил, так тоже старался поплоше перед делом одеться.

– Ох, Максюша, один ты меня понимаешь, – расчувствовалась я. – А другие меня за бомжа принимают!

Парень помолчал, потом ненавязчиво пристроил свою лапу поверх моей коленки и спросил:

– Ну так чё, я к тебе завтра заскочу, ага, Маш?

Я стряхнула его лапу и поморщилась.

– Макс, ты мне друг?

– Ну? – настороженно покосился он на меня.

– Можешь меня больше никогда Машей не называть? Только Магдалиной.

– А чё такое?

– Долго объяснять, – вздохнула я. – Помереть я могу, если меня дальше Машей называть.

– Ты чего пила сегодня? – подозрительно спросил он, поводя носом.

– Ничего я не пила, пост на дворе, – объяснила я ему. – Просьбу мою уяснил?

– Ну уяснил, – протянул он. – Только я ведь могу и забыться.

– А ты не забывайся! – твердо сказала я. – Сам знаешь, я тебе ничего не могу по обрядам сказать, однако помни, что я могу и помереть от твоей забывчивости?

– Ну ладно я, а другие ? – не отставал он.

– Других тоже предупреждать буду, – вздохнула я. – Макс, не грузи меня, мне и без того тошно. Проблемы у меня.

Макс уважительно заткнулся. «Проблемы» – это он понимал.

– Помощь нужна? – наконец спросил он.

– Не, это по моей линии, ведьминской, – отмахнулась я. – У рынка останови.

Макс притормозил, я помахала ему ладошкой и вышла из машины.

– Магдалин, – заорал он вслед. – Ну я к тебе завтра приду, ладно?

Я на ходу обернулась и буркнула:

– Созвонимся.

Краем глаза я заметила, как случайные прохожие дружно пялятся на меня и на шестисотый мерс в полнейшем изумлении.

А я брела по направлению к Наташкиному дому и размышляла, с чего начать поиски загадочного дяди Миши. Или по крайней мере того, кто знает где находится дядя Миша.

Итог моих размышлений был однозначен – помойки! Решив это, я повеселела и тут же углядела первый мусорный бачок.

«Дядя Миша не обязательно пасется только около Наташкиной помойки, – назидательно сказал внутренний голос. – Давай, двигай к этой».

«Так ведь около этой ни одного бомжа!» – сопротивлялась я.

Около помойки светиться отчаянно не хотелось.

«Ну так ты подойди – один точно будет!» – ехидно ответил голос.

Гад!

Я получше натянула шапочку на брови и пошла к помойке. Постояла немного, засунув руки в карманы. Потом походила кругами. Потом решила что я выпадаю из образа, схватила палку и принялась ворошить ей мусор в бачке, типа я чего-то ищу.

На улице уже стемнело, все ближайшие фонари были давно разбиты и мне стало как-то неуютно.

– Ну-ка, стой! – раздался грозный голос у меня за спиной.

Я резко обернулась, и в это время что-то больно ударило меня в бок.

Рядом стояли два бомжа и один собирался дальше лупить меня палкой.

– Вы чего? – закричала я, не столько от боли, сколько от шока. Меня – бить???

– А ничего! – задиристо сказа второй. – Будешь знать, шалава, как по помойкам чужим лазить!

Второй тем временем знай охаживал меня палкой.

«Чего стоишь???? – истерично завопил внутренний голос. – Валить надо!»

И я рванулась. Бомж с палкой напоследок врезал мне точнехонько в левую щеку, еще б немного – и в глаз бы попал, а второй бомж изо всех сил вцепился в меня.

– Держи ее, держи, Витек! – азартно вопил бомж. Я дернулась и побежала прочь, оставив у Витька левый рукав своей замызганной курточки.

Около мультиковского подъезда я остановилась, села на лавочку и утерла злые слезы. Ну что я им сделала, а? Что за люди – нельзя было сначала поговорить, что ли? К тому же – девушку бить! Совсем ни в какие ворота не лезет!

Господи, это ведь совершенно другой мир и другое измерение. Зачем мне, приличной и благополучной девочке, надо было сюда лезть? Ну посидела б Мультик чуток в тюрьме, так ей это только на пользу – похудеет и может быть, отвыкнет от пива. А дети ее…

Стоп.

А вот дети ее около меня здорово рискуют. Тут плюсов нет.

– Чё, подруга, закурить не найдется? – какой-то мужичошка с парой друзей присели на лавочку около меня.

– Не курю, – буркнула я.

– А чего так поздно гуляешь? – не отставал он.

– Твое какое дело? – огрызнулась я.

Мало мне бомжей, так еще и этот на мою голову навязался. Вон два его друга – сидят, молчат…

– Ты мне поговори еще, – неожиданно злобно рявкнул мужичошка и вцепился мне в куртку властной рукой. – На моей территории находишься, еще рыпаешься!

– Я на твоей – что? – не поняла я.

– Вован я, – веско сказал мужичошка. – Хочешь тут работать – со мной дружи.

– А я Магдалина, – пожала я плечами. – Не думаю, что нам с тобой дружить надо.

– Я офигеваю с проституток, – подал голос один из дружков, – ни рожи, ни кожи, а как на панель выйдут – все магдалины и анжелики.

– Чего – чего ты сказала? – неожиданно хреновым голосом сказал Вован. – Не хочет она со мной дружить, слышали?

– Совсем нюх потеряла, – поддакнул дружок.

Третий мерзко захихикал.

– Так может, мы ее научим дружить – то? – предложил он.

Я встала и холодно сказала:

– Джентльмены, приятно было познакомиться, мне пора.

– А дружить? – спросил дружок.

– В другой раз – обязательно, – учтиво сказала я, пятясь спиной от лавочки.

– А придется, – раздался прокуренный голос сзади и чей-то локоть железным кольцом опоясал мою шею.

– Милиция!!!! – завизжала я от ужаса. Рот тут же заткнули грязной ладонью, и я поперхнулась на полуслове. И тут мне стало страшно, как никогда в жизни…

Дальнейшее я помню смутно. Я попыталась брыкаться, но мне так двинули по почкам, что я от боли согнулась в позицию эмбриона и ничего не видела перед собой несколько минут.

– Чего возитесь – в подвал ее, там и разберемся! – лениво велел Вован подельникам.

«Убьют!» – истерично вопил внутренний голос.

– В общем, паря, я первый, – уточнил Вован.

– Тогда я вторым буду! – раздался голос одного из дружков.

«Ой, счастье-то какое, – обрадовался голос. – Никак просто изнасилуют!»

«Просто изнасилуют???» – заверещала я, изо всех сил пытаясь освободиться.

– Колян, двинь – ка ей, – велел Вован.

Колян послушно опустил мне на голову кулак.

В ушах зазвенело, мир перед глазами закачался, периодически покрываясь черной краской небытия.

– Слышь, так а на двери-то замок, – донеслось из подъезда.

– Да ты на замок не смотри, ты с петелек дверь сними, и все, – ответил Вован. – Давай, Колян, тащи эту дуру в подвал.

Мое сопротивление ничего не дало. Как только я начинала брыкаться, кулак Коляна немедленно опускался на мою макушку. Пока я очухивалась, меня уже протаскивали на пару метров вперед.

«Боженька, это не со мной, – истово думала я. – Это мне сон снится, страшный сон. Такого быть не может, просто потому что не может быть. Мама!!!»

«Так если сон – чего трепыхаешься? – рассудительно вплелся в мои мысли внутренний голос. – Это просто сон об экстремальном сексе. Милочка, а теперь сознайся – что ты просто мечтаешь о групповушке! Просто так такие сны не снятся!»

Я задумалась, может и правда я подсознательно об групповушке мечтаю, а?

Тем временем меня все же протащили в подвал мимо сорванной с петель, но так же закрытой на висячий замок двери и бросили прямо на пол. Вернее, пола никогда и не существовало – просто песок.

– Ну-ка, Серый, посвети, а то вдруг не попаду, – утробно заржал Вован. Серый пошебуршал и непроглядная тьма подвала осветилась неверным огоньком газовой зажигалки.

– Только ты попадай быстрее, пока у меня зажигалка не нагрелась.

– Ага, сейчас, – невнятно промычал Вован, возясь со своими штанами.

«Это – сон», – сказала я себе и внезапно моих ноздрей коснулся тошнотворный аромат.

Я повернула голову и с минуту тупо разглядывала в неверном свете зажигалки некий близлежащий предмет. Воняло именно от него.

«Да, милочка, это то, что ты думаешь…», – наконец скорбно подтвердил внутренний голос.

И я мгновенно, одним движением выплюнула плотный кляп и завизжала в совершенном ужасе:

– Помогииите!!!!!!!

В тридцати сантиметрах от меня из песка высовывалась мужская ладонь с траурными каемками возле ногтей…

Ночь я провела в обезьяннике. Сразу после моего вопля налетели менты – оказывается, зря я на них грешила – они тоже в тут ночь собрались искать бомжа. Этот вывод я сделала из обрывков разговоров.

Меня пытались допрашивать, но делали они это очень не по – джентельменски (Эй, шалава, ща ты мне все скажешь!). На что я задрала нос и сказала что говорить буду только в присутствии своего адвоката – Алекса Шварева. Менты оборжались, двинули мне по почкам и отправили в обезьянник. Все-таки мир суров, и встречают исключительно по одежке.

Я, донельзя несчастная, села прямо на пол в уголок, достала сотовый и принялась названивать Корабельникову.

– Витенька, – истово зашептала я в трубку, – Витенька! Спаси меня, родненький!

– Что такое? – сонно отозвался он.

– Витенька, я в ГОМе-6, в обезьяннике!

– В ГОМе? – после секундного молчания озадаченно осведомился он. – А ты чего там делаешь?

– Да с бомжами меня замели, – виновато призналась я. – Витька, ты меня только вытащи, я тебе такое расскажу, такое!

– По поводу?

Я покосилась на дремлющих у стен соседей – было как – никак четыре утра, и тихонечко шепнула:

– Труп я нашла, Витенька…

– Чей?

– А я откуда знаю? В общем, ты меня вытаскивай, а я тебе труп тотчас покажу!

– А он мне нужен? – резонно спросил Витька.

Я помолчала а потом заныла:

– А я? Я тоже не нужна?

– Ой не стони, – недовольно сказал Корабельников. – Дай доспать, в обед загляну в ваш ГОМ, выручу.

И мерзавец бросил трубку.

В обед???

Он что, рехнулся???

Витька – хам трамвайный, но такого поворота я от него попросту не ожидала. Мало ТОГО, что он палец о палец не ударит, чтобы вытащить Мультика, так он еще и меня решил в тюрьме сгноить?

Я решительно нажала на кнопку повтора и яростно зашептала:

– Какой обед??? У меня дети дома, в школу и детсад – ты их развозить будешь, а???

– Какая школа? Воскресенье сегодня! – страдальчески ответил Витька.

– А ты не думаешь что они проснутся – а меня нет??? И вообще – какой ты мне друг, если не можешь раз в жизни встать среди ночи, одеться, и поехать меня выручать, а? – зашипела я. – Марш вставай и несись в ГОМ!!! А то черта с два тебе будет, а не книжка!!!

Витька посоображал, после чего сказал:

– Ну все равно жди часов до восьми. Раньше никак. Все, отбой.

И преспокойно отключился.

Вот козел! Вот гад! И этого человека я принимала в своем доме и кормила уткой с апельсинами!!!

Ну ладно… Вот только выйду, Витенька, я тебе устрою!

После принятия такого решения я завернулась в рваную куртку, поудобнее привалилась к стене и решила подремать. Ибо лучший способ убить время – это сон.

Мозг изо всех сил пытался мне подсунуть в качестве сна мужскую руку, уже начинающую разлагаться. Я раз за разом со стоном выныривала из дремы, надеясь что в следующий раз мне приснится зеленая майская лужайка с порхающими над цветами бабочками. Однако с лужайками был явный напряг, и напоследок мне приснился некий бомж, причем я точно знала, что это – и есть искомый дядя Миша. Он подошел ко мне, как к старой знакомой, любезно предложил копаться в его бачке в любое удобное мне время и напоследок протянул руку для рукопожатия. Вот только кисти у него не было.

Вздрогнув, я проснулась.

Все, к черту такие фильмы ужасов. Больше я спать не буду.

– Потёмкина! – раздалось от решетки.

Я встрепенулась и понеслась на выход. Усатый милиционер хмуро оглядел меня и отвел в какой-то кабинет.

Витенька, гад и сволочь, мирно пил чай с коллегой и что-то жарко обсуждал. Я подождала с минуту, пока он поздоровается, после чего великосветским тоном поинтересовалась, глядя на Витеньку в упор:

– А что, сесть-то мне тут и не предложат?

Витенька повернул ко мне свое лицо, я увидела, как его глаза – каждое размером с чайное блюдце – прошлись по мне и он неуверенно спросил:

– Марья?????

– Магдалина Константиновна я, – холодно поправила я его.

– А ты откуда в таком виде? – вид у Корабельникова был крайне изумленный.

– Бомжа искала! – призналась я со вздохом. – Сесть-то можно?

– Ну садись, – кивнул он на автомате. – Слушай, тебя вообще не узнать!

Я села, кинула на Витеньку очень хреновый взгляд и пояснила:

– Я тебе вчера что сказала? Я тебе сказала, что там в подъезде бомж был, так?