Текст книги "Парабеллум. СССР, XXII век. Война в космосе (сборник)"

Евгений Гаркушев
Имя для эсминца

Три тяжелых танкера мчались сквозь черноту космоса, выстроившись в цепочку. Капитаны экономили энергию на противометеоритной защите, так необходимой в поясе астероидов. Идущий в хвосте каравана старый танкер «Георгий Димитров» – первопроходец трассы Юпитер – Луна – уже пару раз попадал в передряги при одиночных полетах. Теперь его надежно защищала тяжелая громада самого крупного универсального транспортника Солнечной системы и Советского Союза «Путь к коммунизму». В тени гиганта терялся и малотоннажный танкер «Лунная радуга».

Караван возглавлял и оберегал от возможных вражеских поползновений единственный малый корабль огневой поддержки «Удалой», по старой морской классификации – эсминец. Правда, авианесущий эсминец – к борту корабля были пристыкованы два истребителя МиГ-214, к дальним космическим перелетам неприспособленные, но весьма эффективные в локальных космических схватках.

Капитан Рокотов, сидя в рубке эсминца среди десятка информационных панелей, пристально наблюдал за близлежащими астероидами. Места здесь были неспокойные, шалили пираты. Крупному конвою с эсминцем охранения вряд ли грозила серьезная опасность, но на три танкера одного эсминца маловато. Слишком велик куш – если пираты прознают о тайном маршруте каравана.

– Капитан Рокотов!

Дребезжащий голос, прогремевший в мини-наушниках внешней системы конференц-связи, заставил капитана поморщиться.

– Слушаю вас, товарищ Смыков.

– Какова обстановка снаружи? Нет ли посторонних объектов?

– Всё тихо.

– Спасибо. Я отдохну пару часов, товарищ капитан?

– Разумеется, товарищ комиссар.

Капитан не смог сдержать тяжелого вздоха. И всё у политрука не как у людей. Отдохнет он, пока караван пробирается среди астероидов…

Нет, для сотрудника политуправления – а их Рокотов встречал на своем боевом пути немало – Владлен Смыков был вполне приличным человеком. Весьма и весьма подкованный в идеологии, комиссар часто не придерживался боевого распорядка. Соответственно, складывалось ощущение, что Смыков следит за тем, что происходит на корабле, постоянно, днем и ночью, временами отлучаясь подремать на два-три часа. Такая у него работа, понятно… Но между капитаном и комиссаром могли бы быть и более теплые отношения. Наверное, и были бы. Если бы не Анечка.

Офицер связи и резервный программист, лейтенант Анна Рассадова, красавица и в недавнем прошлом отличница, сбольшим интересом посещала политзанятия, но плечистый красавец-капитан нравился ей куда больше, чем невзрачный потомственный политработник с идеологически верным именем Владлен. Пусть Иван Рокотов был не так красноречив и образован, его называли настоящим «космическим волком». А идеологически… Все они коммунисты и комсомольцы! Беспартийным на передовом крае борьбы за ресурсы и территории не место.

Зашипела, отъезжая в сторону, крышка люка рубки. В проеме показался мичман Мезенцев.

– Неважные дела, товарищ капитан, – сообщил Мезенцев, покачиваясь в проходе параллельно полу. – Зафиксирован характерный нейтринный поток у астероида слева по курсу. Работают маломощные термоядерные двигатели. Пираты, должно быть.

Последнюю фразу мичман мог бы и не произносить. Кто еще может болтаться в поясе астероидов на малых судах? Уж не американцы с их тяжелыми крейсерами и не педантичные китайцы, редко отходящие от привычных караванных троп.

– Почему не доложили по системе внутренней связи? – осведомился Рокотов.

– Так ведь посоветоваться надо, – хмыкнул мичман. – Зачем штабу на Луне о наших тревогах знать?

Резонно. Чем меньше знает начальство, тем спокойнее. Потому что любое развитие событий в критической обстановке можно толковать по-разному… Может быть, пираты не нападут. Все-таки не одинокий безоружный танкер идет. А узнает о проблемах штаб флота – посыплются директивы. Знай, расхлебывай.

– Иван, зафиксировала передачу пакета шифрованной информации в коротком диапазоне! – раздался в наушниках нежный голосок Ани.

Ах, Анна, Анечка – неужели не знаешь, что все переговоры по внутренней связи на каждом корабле, военном или гражданском, пишутся «черным ящиком», а избранные моменты передаются напрямую в штаб? Пусть ты не такая опытная, как мичман, но зачем называть командира по имени? Аморалку пришьют как пить дать. Обиженный в лучших чувствах Смыков в красках распишет, как капитан коварно соблазнил подчиненную… Не по-советски, не по-коммунистически поступил! И после этого Рокотов выше капитана третьего ранга не поднимется. А то и на поверхность спишут, складом дейтерия или какой-нибудь совсем уж тоскливой серной кислоты заведовать.

– Вас понял, лейтенант Рассадова, – отозвался Рокотов. – Попробуйте расшифровать пакет, запеленговать источники.

– Есть! Выполняю.

Дела…

– Напоролись, – шепотом объявил Мезенцев. – Не повезло нам, капитан.

– Боевая готовность номер два, – поразмыслив пару секунд, объявил Рокотов по корабельной связи. – Всем занять места согласно боевому расписанию.

Мезенцев плюхнулся в кресло стрелка-наводчика, пристегнул ремни. В коридоре послышался шорох, и в рубку вплыла Анна. Роскошные волосы девушки были собраны в длинный хвост, который в условиях невесомости жил своей жизнью. То поднимался, то опадал, то норовил протянуться к кому-нибудь из членов экипажа. Несмотря на запрет уставом службы в космофлоте, Аня была слегка надушена.

Преданными глазами взглянув на капитана, Анечка пристегнулась к креслу в углу. По боевому расписанию ее место было в рубке, а не в аппаратной. Там сейчас должен был занять место техник-программист Ким Нежданов. Он и штатский механик Сергей Каташ обеспечивали эсминцу то, что в древности называлось «плавучестью», и собственно в боевых действиях участия не принимали.

Спустя минуту в рубке появился и заспанный Макс Черненко, второй пилот эсминца, запасной наводчик и стрелок. Рокотов не стал выговаривать ему за опоздание на пятнадцать секунд. Пока время терпело…

Нет, не терпело! В прямой видимости, вынырнув из-за полукилометровой глыбы астероида в двух световых миллисекундах от «Удалого», показались два истребителя «скорпион». И направились к хвосту каравана – намереваясь, видимо, отбить от «стада» самый тихоходный и слабый танкер.

– Боевая готовность номер один! – прокричал капитан.

Во всех помещениях эсминца завыла сирена. В общем-то, каждый член экипажа получил информацию по внутренним каналам связи через имплантированные устройства, но традиции надо соблюдать. Да и вдруг кто-то изменил приоритет имплантов? Сообщения всегда нужно дублировать!

«Скорпионы», теоретически, производила Китайская Народная Республика, но те истребители, что показались рядом с караваном, шли не под китайским флагом. Система опознавания «свой-чужой» не давала об истребителях никакой информации, что естественно для пиратских лодок, промышлявших в этом районе грабежом.

Для эсминца «скорпионы» – что собаки для медведя. Укусить могут, но, когда медведь лапой махнет, драка окончена. Двух собак на одного медведя маловато.

– Перестраиваемся. На перехват, – скомандовал Рокотов.

Эсминец принял вправо и начал уходить в сторону, намереваясь пропустить танкеры и прикрыть караван сзади, заслонить тихоходный «Георгий Димитров» от пиратской атаки.

– Отвлекают внимание, – процедил Черненко. – Как только мы хвост прикроем, они на главный танкер нападут.

– Абордажным кораблем? – спросила Анечка.

– Без абордажа танкер не увести. Он им целым нужен…

– Зачем? – захлопала ресницами девушка.

– Колонии свои бандитские развивать. Ты думаешь, они в астероидах норы роют? Строительство баз – дело дорогое, технологии нужны. Поэтому пираты захватывают корабли, желательно большого тоннажа, сажают их в расщелины, грунтом присыпают – вот и готовая герметичная база с системой жизнеобеспечения.

Пока Черненко просвещал Анечку, Рокотов лихорадочно считывал информацию с дисплеев и с мониторов боевого шлема, пытаясь найти в поясе астероидов еще что-то. Два «скорпиона» – не беда. Но как-то слишком уж явно они появились! Отвлекают внимание, пытаются навязать игру по своему сценарию.

– Торпедировать танкеры они не станут, если нападение не заказали китайцы или американцы, – размышлял вслух капитан. – Им нужны сами корабли, да и гелий не помешает. А вот если их наняли, пираты попытаются разнести хотя бы один танкер и сбежать.

Всем необходим гелий-3. Страны-соперницы стремятся к тому, чтобы у них гелия оказалось больше. Кто первый накопит нужный объем, получит возможность стартовать в межзвездную экспедицию к Сириусу. Так кто же откроет дорогу к звездам? Великий Союз Советских Социалистических Республик, держава победившего социализма? Отошедшая от верного коммунистического курса в сторону рыночной экономики Китайская Народная Республика? Или акулы капитализма, цитадель зла – Соединенные Штаты Америки вместе со своими европейскими прихлебателями? Три танкера гелия-3 – серьезный куш, хотя решающим аргументом даже потеря всего каравана в споре супердержав стать не может. Больше ста танкеров гелия нужно для межзвездного перелета, и строительство звездолетов еще не окончено ни у кого…

А возить гелий-3 приходится издалека. Луна изрыта полностью еще в конце прошлого века, поэтому и работают полуавтоматические станции на спутниках Юпитера и Сатурна. Но гелий мало добыть, его нужно доставить потребителю.

– Почему меня не позвали? – сонный и от этого еще более скрипучий голос комиссара заставил всех в рубке вздрогнуть.

– Общая тревога была объявлена, – недоброжелательно буркнул Рокотов. – Она для каждого.

Капитан надеялся, что комиссар проспит быстротечный бой, не услышит сирену. Тогда и донесение в политуправление о нем будет писать со слов команды, а не исходя из своих впечатлений, тщательно выискивая ошибки экипажа. Не из вредности, нет. Такая уж у комиссара работа.

Детская надежда, но…

– Нехорошо, – тяжело ответил Смыков, подплывая к креслу наблюдателя и опускаясь в него.

Рокотов хотел заметить, что нехорошо, когда комиссар считает себя на особом положении, но воздержался. Ни к чему такие ссоры.

– Ремни пристегните, Владлен Марксович, – посоветовала Аня. – Сейчас тормозить будем.

– Торпеда пошла! Торпеда! – заорал мичман. – Прямо в борт «Лунной радуги»!

Мезенцев кричал, а пальцы его порхали по сенсорам, шлем светился и полыхал отсветами команд. Едва заметно содрогнулся корпус эсминца, и малая противоторпедная ракета устремилась на перехват торпеды «скорпиона». И двух секунд не прошло. Все-таки «скорпионы» не смогли незамеченными подобраться близко, а «Удалой» выполнил грамотный маневр, прикрывая строй танкеров.

– Атаковать нападающие вражеские корабли! – приказал Рокотов.

– А если это провокация? – подал голос Смыков.

Только тебя, комиссара, в рубке и не хватало! Как только появился, сразу стал вмешиваться в ход боя. Политические соображения, высокая целесообразность…

– Хороша провокация – нашему танкеру в борт торпеды засылать! – возмутился капитан.

– Именно! – воскликнул комиссар. – Они не попали, а мы можем попасть. Что завтра завоют на всю Солнечную систему вражеские голоса? Вы уверены, что оба корабля – боевые? Может быть, на каком-то из них – голодающие африканские дети! Нужно помнить, что пиратский флот образовался из сбежавших от угнетения капитализма рудных рабочих. Пираты стали такими не от хорошей жизни!

В такие минуты Рокотову хотелось комиссара убить. Желательно – выбросить за борт, в вакуум, чтобы последнюю его идеологически выдержанную и яркую проповедь никто не услышал.

Сбежавшие рудные рабочие, как же. В пиратские государства превратились экспериментальные колонии друзей Советского Союза, которым стало тесно в Африке. Советский Союз помог им обосноваться на астероидах, снабдил техникой, но голодающим показалось, что они сами себе хозяева. И они принялись грабить всех подряд – благо международные конвенции категорически запрещали удары из космоса по любым естественным космическим телам, а штурмовые операции с высадкой десанта обошлись бы в тысячи жизней…

Но ведь официальная пропаганда никогда не признается в том, что дикие астероидные республики были выстроены с помощью Советского Союза. Поэтому у пиратов какой-то романтический, можно даже сказать – классово близкий ореол. И сказки о «сбежавших от угнетения рабочих» упорно пересказывают информационные сети.

– Атакую! – сообщил Мезенцев.

– На два часа прямо по курсу вражеские корабли! – заглушая мичмана, прокричал Черненко. – Предположительно – два «скорпиона».

Два спереди, два сзади… Незадача… Прикрыть весь караван, когда «скорпионы» подползут к нему с разных сторон, будет непросто!

Но откуда прямо на пути следования танкеров такое сосредоточение боевых машин пиратов? У них во флоте, по данным разведки, всего четыре «скорпиона» да несколько устаревших «МиГов»… Плюс разные десантно-абордажные корабли, многие из которых переделаны из пассажирских и грузовых челноков. Пояс астероидов велик, через него летают по-разному, хотя бы потому, что базы по добыче гелия и Земля всё время меняют взаимное расположение. Так что вычислить маршрут каравана можно, только имея нужные данные о времени старта, скорости, пункте назначения.

Мозг Рокотова лихорадочно работал. Засада? Тогда получается, что о маршруте каравана и о том, что у танкеров не слишком мощная охрана, пиратам стало известно! «Удалой» может отбиться от четырех «скорпионов» и защитить какой-нибудь один танкер… Но не караван! «Скорпионы» – достаточно серьезные и маневренные машины, они будут наседать и наседать, жалить и пытаться отогнать какой-то из танкеров в сторону, отбить его от «стада»…

– Рокотов, почему ушел в сторону? Вижу группу врагов прямо по курсу! – послышалось из динамика сообщение по внешней связи.

Капитан танкера «Путь к коммунизму» Кошелев тоже заметил «скорпионов». Тертый калач, не паникует, просто интересуется.

– Атака началась сзади, – коротко бросил капитан, активировав внешний кодированный канал. – Танкерам соблюдать принятое построение. Отбиваться по мере сил.

Отбиваться… «Путь к коммунизму» имеет на борту две спаренные лазерные пушки. Если повезет, может подбить и «скорпион». Но только если повезет. Вообще-то вооружение танкера – для уничтожения всякого космического мусора и борьбы с легковооруженными пиратскими яхтами. Остальные посудины мирные, у них только противометеоритная защита, да и то слабая…

– Вижу десантный бот! – вновь подал голос капитан танкера.

Рокотов едва не запаниковал. Каким образом танкер с его слабыми системами обнаружения засек бот, если «Удалой» его не видит? Где вражеский челнок?

Спустя пару секунд и Мезенцев обнаружил новую цель – от нее эсминец заслонил огромный корпус транспортника «Путь к коммунизму». Обнаружив бот, мичман повел себя нестандартно. Сначала он все-таки ввел в инфоматрицу координаты новой цели, а потом пронзительно заорал:

– Нас подставили! Подставили!

Истерики на борту совсем ни к чему. Но ведь и правда подставили! Они попали в тщательно спланированную засаду. Если военные не смогут защитить танкеры, то лишатся погон. А если защитят, то вполне могут лишиться головы… И танкерам это совсем не поможет. Без прикрытия эсминца от погони может уйти разве что «Путь к коммунизму».

– Без паники, – процедил капитан. – Ваши соображения, товарищ комиссар?

Смыков взглянул на капитана с вызовом. Рокотов глаз не отвел. Да и Черненко усмехнулся одними углами губ, но очень понимающе. Смыков был единственным чернокожим – ну, пусть не совсем чернокожим, а мулатом, или даже квартероном, – на корабле. Более того, призван в космофлот из колонии СССР на дальних берегах Сомали. Его дальние родственники переселились на астероиды в поисках лучшей жизни по коммунистическому призыву, а теперь почувствовали вкус свободы, одичали и грабили караваны – примерно как двести лет назад у берегов своего африканского государства.

Логично предположить, что сдать судно пиратам мог именно Смыков. Хотя не исключены и другие варианты, они не выглядят достоверными. Смыков располагал возможностью послать кодированный сигнал – все-таки один из старших офицеров корабля – и теоретически мог иметь родственников среди сомалийцев, населявших этот участок пояса астероидов.

Что касается других членов экипажа… Купить строителя коммунизма вряд ли возможно – куда он потратит нечестно заработанные деньги? Шантажировать… Тут, конечно, простор есть, но ведь предатель, который идет с караваном на боевом корабле, подставляет под удар и себя! А вот родоплеменные отношения продолжают оставаться сильными и у африканцев, и у кавказцев, несмотря на то, что интернационализм вроде бы должен впитываться у гражданина СССР с молоком матери.

Довести логическую цепочку до конца Рокотов не успел. Смыков приосанился и заявил:

– Какие тут предложения? Я и лейтенант Чумаков сядем в истребители и попытаемся отогнать «скорпионы» спереди. А вы прикроете хвост.

– Вы и лейтенант Чумаков? – медленно повторил Рокотов, проникаясь всё большими подозрениями. – Но Чумаков лежит в лазарете на транспортнике. У него острейшее отравление. Кстати, непонятно, из-за чего… Вы не знали?

– Не знал, – пробормотал комиссар.

– А надо знать, как себя чувствует личный состав корабля! – выдохнул Рокотов.

– Вот оно как сложилось, – многозначительно пробормотал Черненко. – Отравили нашего лейтенанта.

Тут даже наивная Аня начала что-то подозревать.

– А Владлен Марксович… Он же комиссар, а не пилот!

– По воинской специальности – пилот, – отозвался Рокотов. – Пилот истребителя, который мы, слава коммунизму, ни разу за последний год в самостоятельный полет не отправляли. Теперь – придется.

Офицеры «Удалого» воззрились друг на друга, словно ища ответа – что делать дальше. Никто не забывал выполнять свою основную работу – фиксировать цели, прослушивать эфир, вести корабль. Дело привычное. Но мысль о том, что на судне предатель, будоражила. Слишком велик космос, чтобы засада возникла прямо на пути каравана случайно. И общественное мнение уже назначило на роль предателя самого непопулярного члена экипажа.

– А все-таки странно, товарищ Смыков, что лейтенант Чумаков заболел, – заметил Черненко. – Правда?

– Почему? – напрягся комиссар.

– Кстати!

– Что кстати?

– Вовремя, я имел в виду.

Все уставились на Смыкова, а вовсе не на Черненко. Второй пилот первым озвучил общую мысль. Командир только прозрачно намекнул, где стоит искать виновника их бед, а Черненко говорил уже почти прямо.

Но совершенно откровенно высказался нервный вспотевший Мезенцев.

– Он нас и подставил! Обезьяна болтливая!

В другой обстановке мичман поплатился бы за такое высказывание погонами, членством в партии и, возможно, даже свободой. Но сейчас было не до вежливости. Да и Смыков понял, что совсем явно в бутылку лезть не стоит. Раздув большие ноздри, комиссар спросил:

– В чем дело, товарищи? Я не пойму, в чем дело!

Всё он, конечно, понимал. Но, наверное, не мог поверить в то, что его не только заподозрили, но и открыто обвинили в измене.

– Не поймет он, – хмыкнул мичман, которому терять уже было нечего, выпуская в пиратский «скорпион» очередную торпеду. Предыдущие две пираты успешно подорвали на подходе. – Опасаемся мы, комиссар, как бы наш «МиГ» по нам бы не жахнул, когда ты в него сядешь.

– Что?!

– Да то самое!

– Бунт на корабле?

– Бунт – против командира, – заявил Черненко. – А сейчас просто идеологические шатания. Война всё спишет, если живы будем. Кто-то нас предал, комиссар. А там, за бортом – ваши соотечественники.

– У пиратов нет национальностей! – идеологическим клише ответил Смыков.

Тем временем те пиратские «скорпионы», что напали на караван сзади, продолжали кружить на некотором расстоянии, а передние медленно подкрадывались, всё же оставаясь вне зоны досягаемости лазерных пушек большого танкера. Десантный бот и вовсе держался поодаль, минутах в пятнадцати подлета на форсаже. А вот маневренному «скорпиону», чтобы подойти на расстояние кинжального удара по танкеру с шестикратной перегрузкой, могло хватить и минуты…

– Надо посылать истребитель, – вмешалась в диалог людей компьютерная система помощи управления эсминцем и анализа ситуации. – Иначе они нас растерзают.

– Систему тоже перепрограммировал? – почти спокойно поинтересовался у комиссара Черненко. – Заставил подсказать нужное тебе решение?

Мулат вспыхнул, насколько это было возможно при цвете его кожи, и выдохнул:

– Да как вы смеете! Я докажу! Кровью смою оскорбление!

– Чьей кровью? – ядовито спросил Мезенцев.

– Своей! Только своей! И ты, Аня, увидишь! Вот!

Комиссар рванул с груди информационный накопитель в форме какого-то туземного идола, выполненного в миниатюре, и протянул связистке.

Аня взяла фигурку недоверчиво, словно боялась, что та ее укусит.

– Только отпускать тебя нельзя, даже если ты чист, как младенец, – заявил Рокотов. – Боевых вылетов мало, не тренировался давно. Я полечу.

– Ты командир! – резко возразил Черненко. – Без тебя нас тут всех перебьют.

– Если капитан покидает корабль, товарищ Смыков остается старшим офицером и берет командование на себя, – заметила Аня, которая, конечно, в силу юного возраста и идеологической наивности не могла поверить, что комиссар предал интересы Родины, но всё же понимала двусмысленность ситуации.

Вроде бы высказывание девушки было чисто информативным, но слова сказаны таким траурным тоном, что становилось ясно – возможность признать командиром Смыкова она решительно отвергает.

– Дура! Я тебя люблю! – прокричал комиссар.

– Что? – опешила Рассадова.

– Я докажу! Всем вам докажу, что я не предатель! Увидите! Поставьте на «МиГ» программу самоликвидации, которой будет управлять Рокотов! Предам – убейте!

– Здравая мысль, – заметил Черненко.

– Ничего здравого, – лязгнул зубами Мезенцев. – Он взорвет «МиГ» вместе с «Удалым». Не успеет отойти на приличное расстояние и жахнет по нам. А если мы его взорвем, то сами подорвемся.

– Мичман, вы забываетесь! – рявкнул Смыков. – Я офицер, я коммунист! Вы сильно пожалеете о ваших словах!

Мезенцев истерически расхохотался. Искусственный интеллект корабля между тем забубнил:

– Атака с правого борта! Атака с правого борта!

– Пустить противоторпедные ракеты! – приказал Рокотов. – Всем выполнять свои действия согласно штатному расписанию! Перебранку прекратить!

Анечка заплакала. Можно сказать, первый настоящий бой. И сразу такой… Не место женщинам в армии. Хотя идут они за космической романтикой, следуя чувствам патриотизма и не задумываясь о последствиях.

– Я в «МиГ», – сообщил Смыков. – Я спасу вас, Аня! Помните меня!

– Буду помнить, Владлен Марксович, – покорно, но без энтузиазма пообещала девушка.

Рокотов вновь окинул взглядом дисплеи. Пиратские «скорпионы» разделились, намереваясь ужалить танкеры, а десантный бот пока болтался в отдалении. Даже один «МиГ» мог переломить ситуацию. Без него – крышка.

И если даже комиссар предатель, который хочет похитить один из истребителей «Удалого» – хуже не будет. Но если Смыков сможет навязать «скорпионам» бой, положение в корне изменится в пользу советской группировки. Потому что два «скорпиона» «Удалой» уничтожит без труда. А действия других свяжет маневренный «МиГ».

Корабль едва слышно тряхнуло – одна из торпед обнаглевшего «скорпиона» взорвалась неподалеку, осколки ударили в метеоритные компенсаторы. Наседают пираты…

– Командиру «МиГа». Атаковать цели, заходящие сзади! – приказал Рокотов.

– Выполняю, – отозвался комиссар.

– Скафандр надеть не забудь, – пошутил капитан.

Понятное дело, как забраться в кабину пристыкованного к эсминцу снаружи «МиГа» без скафандра? Хотелось сказать Смыкову на прощание что-нибудь доброе. Может быть, в последний раз видятся. И, может, он ни в чем не виноват… Но получилось только неуклюже пошутить.

Комиссар с лязгом отстегнулся от своего кресла и поплыл к выходу из рубки. Еще один щелчок, свист воздуха, проникающего в герметично закрытое помещение, – обстановка в рубке накалилась как в прямом, так и в переносном смысле, давление нужно было выровнять – и мулат исчез в недрах эсминца. Оставшиеся в рубке быстро переглянулись. Нет, ничего хорошего им судьба в ближайшее время не сулила.

Если всё пройдет отлично и караван отобьется от пиратов, комиссар припомнит им сомнения в его добропорядочности. Мезенцева так вообще уголовное дело ждет. И остальным жизнь медом не покажется… Если Смыков окажется предателем, приятно будет ощутить себя проницательными, но, скорее всего, торжество будет длиться недолго – до первой пропущенной торпеды. Если комиссар погибнет в бою, их за это по головке не погладят. А если все они погибнут… Тут и говорить не о чем!

В любом случае, на отдых в Крыму или на Сахалине, не говоря уж о Болгарии, в этом году рассчитывать не приходилось. На тринадцатую зарплату тоже. Получение очередных званий откладывалось на неопределенный срок – приказы подписываются только с согласия комиссара. Даже спецпайки нерадивым бойцам вполне могли урезать. Кто не работает, тот не ест, истина общеизвестная. А в условиях неравномерного распределения дефицита без спецпайка в космофлоте служить невесело… Пусть и включены в корзину всего-то две бутылки «Хванчкары» вместо доступного всем и каждому портвейна «777», палка сырокопченой финской салями, пятидесятиграммовая баночка лососевой икры да две банки зеленого горошка…

– А ведь попали мы в переделку, капитан! – подытожил общее настроение Черненко. – Союз как, подмогу пришлет?

– Приказов и указаний пока нет, – отозвался Рокотов. – Как только я объявил тревогу, командование флота было извещено. С учетом задержки сигнала, сообщение они уже получили. Но ведь на него еще и отреагировать надо. Да и откуда поблизости наши корабли? Мы тут одни.

– Командир, ты коды уничтожения в «МиГ» ввел? – поинтересовался Мезенцев.

– Коля, не истери, – вздохнул капитан. – Разберусь я… Ввел, как без этого? Доверяй, но проверяй.

– Он не должен предать, – выдохнула Аня. – Все-таки жаль, что мы его недооценивали.

– Его командование зато оценило, – хмыкнул Черненко. – И еще оценит. Не переживай.

«Удалой» тряхнуло по-настоящему – «МиГ» снялся с подвески и отошел от борта эсминца.

Самый близкий к каравану «скорпион» шарахнулся в сторону. А комиссар не растерялся. Рванул по его следу так, что инверсионный след вытянулся в тонкую нить.

– По крайней мере, эсминец он теперь не взорвет, – заметил Мезенцев.

– Смыков не виноват, Коля, – прошептал Рокотов. – Но тогда… Кто же нас сдал?

Вспыхнули на мониторах ярко-алые точки двух ракет, нацеленных в борт «скорпиона». И четыре синие точки вражеских ракет, которые враги выпустили по отважному «МиГу».

Похоже, Смыков не зря носил на кителе алый ромбик отличника боевой и политической подготовки. В том, что он подкован политически, никто не сомневался, а сейчас экипаж «Удалого» убедился в том, что боевая подготовка комиссара тоже оказалась на уровне. На встречном курсе он уклонился от одной ракеты, сбил лазером другую, сделав несколько пируэтов, проскочил между двумя несущими смерть синими точками.

Пока комиссар прикрывал караван сзади, «Удалому» нужно было разобраться с пиратами, которые маячили впереди. И Рокотов, подавив сомнения, бросил эсминец вперед, намереваясь расчистить дорогу для танкера-флагмана.

Заработали импульсные лазерные излучатели, сминая активную защиту «скорпионов», устремились к цели интеллектуальные торпеды «шквал» – боекомплект эсминца ограничен, на этот поход «шквалов» выделили всего два, чего для пяти целей никак не достаточно… И одна из торпед быстро нашла свою цель. «Скорпион», который пытался обойти «Путь к коммунизму» по широкой дуге, разорвало, как воздушный шарик с водородом. Даже не разорвало – испарило.

Пираты, подгоняемые плюющимся огнем эсминцем, обратились в бегство. Рокотов гнал корабль вперед, но понимал – увлекаться нельзя. Можно не успеть вернуться…

«МиГ» тем временем сблизился с одним из «скорпионов» и лазером снес ему раструб главного ракетного ускорителя. Поврежденный истребитель пиратов, рассыпая искры, зигзагами помчался к астероидам. Выбыл из боя по крайней мере на несколько часов. Но второй «скорпион» прочно сел «МиГу» на хвост.

Смыков попытался уйти в открытый космос, сбросить «скорпион» с хвоста. Но пират оказался мастером пилотирования. Он не отпускал «МиГ», то и дело пытался ударить лазером в незащищенные сопла истребителя, отомстив за товарища, так что Смыкову приходилось постоянно менять курс, маневрировать и выбрасывать защитные сети. Запас зеркальных сетей у «МиГа» явно подходил к концу. Время жизни легкого корабля в активном космическом бою редко превышает десять минут. На это и рассчитан боекомплект и средства защиты. Всего должно быть в меру, иначе маневренность ухудшится.

– Сейчас он загонит Смыкова, а потом выпотрошит «Георгия Димитрова», – заметил опытный Черненко. – Если успеет, то и «Лунную радугу». Без вариантов.

– Варианты всегда есть, – раздался в динамиках голос Смыкова. Комиссарская программа, оказывается, все-таки позволяла прослушивать разговоры членов экипажа. – Помните, что я обещал?

Рокотов хотел ответить «да», но язык не повернулся.

А Смыков коротко хохотнул и совершенно спокойным, теперь уже не скрипучим, а звучным и даже приятным тенором провозгласил:

– Я люблю тебя, Аня! Не забудь прочесть мое письмо.

«МиГ» вздрогнул и совершил простой и, как правило, бессмысленный в космическом бою маневр – повернулся вокруг поперечной оси и стал к противнику носом. Стрелять теперь было удобнее, но вот маневренность корабля резко падала. Ведь, пытаясь ускориться с помощью главного двигателя, он бы только тормозил, становясь для противника малоподвижной мишенью.

Но Смыкову не нужно было ускоряться. «Скорпион» и так несся вперед с огромной скоростью – прямо на «МиГ». Комиссар включил главный двигатель и резко затормозил, катастрофически быстро сближаясь с преследователем. Несколько мгновений – и лазеры «скорпиона» изрешетили «МиГ». Но густое облако горящих обломков поглотило пиратский истребитель, «скорпион» разорвало в клочья.

– Таран, – прошептал Мезенцев.

– Таран, – кивнул Черненко. – Прости нас, комиссар. Ты настоящий герой.

– Пусть космос будет добр к тебе, – выдохнул Рокотов.

Сообщение запоздало. Смыков уже не слышал их напутствий. Как не слышал он и той отборной брани, которой разразились коммунисты и комсомольцы, когда из-за астероида вышел десантный бот американского производства «саламандра», способный тягаться в огневой мощи с эсминцем, и несколько космических лодок поменьше.

Жертвы оказались напрасны. Против «саламандры» и вспомогательных пиратских судов каравану не выстоять…

Не увидел комиссар и того, как воодушевленные его подвигом члены экипажа, все как один, потребовали поднять над эсминцем вымпел «Погибаю, но не сдаюсь», как «Удалой» пошел на «саламандру» в лоб, намереваясь или смести противника огнем, или протаранить по примеру своего комиссара. И как спустя сорок три секунды после начала обреченной атаки в район дислокации каравана на невиданной для пояса астероидов скорости ворвался крейсер «Юрий Андропов», одним залпом испаривший вражескую «саламандру» и походя сметая уцелевшие пиратские боевые единицы.