Текст книги "Звёздный свиток"

– Что вы имели в виду, когда говорили о колдунах? – повторила она вопрос мужа.

– Именно то, что сказала. – Она тяжело вздохнула. – О Богиня, убивать на расстоянии, используя звездный свет… – Андраде сотрясла дрожь, и леди плотнее закуталась в плащ. – Есть еще один свиток, о котором Холлис не упомянула, но, кажется, настало время рассказать о нем. Мы назвали его Звездным Свитком по орнаменту у заголовка. Речь в нем идет о колдовстве. Возможно, там говорится и о таких вещах.

– Его перевели полностью? – спросил Рохан.

– Еще нет. И я не знаю, следует ли это делать. Если он содержит такие знания, то нет. О, Андри доказал бы вам, что мы обязаны изучить Звездный Свиток до конца, взять из него все, что он может предложить, и бить колдунов их же оружием, включая дранат… Но в кого бы тогда превратились фарадимы?

Хотя в голосе Андраде звучала горечь, Рохан едва не улыбнулся тетке.

– В кои-то веки мы с тобой совершенно согласны… Сьонед задумчиво кивнула.

– Теперь я понимаю, почему вы просили Тобин передать мне, чтобы я прихватила с собой этот пакет. – К удивлению мужа, она вынула сложенный кусок пергамента и передала его Андраде. – Хотя он очень стар. Рохан отобрал его у Ролстры больше двадцати лет назад. Не испортился ли он?

– Как может испортиться зло? В дранате хорошо только одно: его используют против чумы, – пробормотал Уриваль, потирая свои кольца с таким видом, словно они причиняют ему боль.

– Значит, он должен был сохранить силу, – поразмыслив, сказала Андраде. – Выбора не остается: это все, что у нас есть. Я бы не хотела просить Пандсалу доставить мне из Вереша новую порцию. Она не тот человек, которому бы я решилась доверять в таком деле.

– Думаю, вы ошибаетесь в ней, – мягко ответила Сьонед. – Впрочем, сейчас это неважно. Что вы собираетесь с ним делать?

– Самостоятельно провести несколько опытов – наподобие тех, что проводит Андри. Уриваль, перестань смотреть на меня с таким видом! Кому и изучать колдовство, как не старой ведьме вроде меня? – Она невесело засмеялась и принялась крутить в руках пакетик, – Ты ведь пользовалась им в тот год, когда вам пришлось возвращаться через пустыню, правда, Сьонед?

– Всего чуть-чуть. Щепотку на бокал вина, а в последующие дни еще меньше. Той ночью Ролстра тоже немного дал мне. Такая же доза лечит чуму. – Эти воспоминания заставили ее понуриться. – Будьте осторожнее.

– Будет, – угрюмо заверил Уриваль.

– Ты думаешь, Ролстра знал о старом колдовстве? – спросил его Рохан.

– Если бы знал, то непременно воспользовался бы им, а не стал бы травить дранатом бедного Криго, – покачал головой Уриваль. – Я охрип от предупреждений, которых никто не слушает.

– Ты бы предпочел, чтобы этим снова занялся Андри? – огрызнулась Андраде. – Меня приводит в отчаяние, что он совсем не так боится Звездного Свитка, как следовало бы. – Андраде поглядела на их высочеств. – Надеюсь, вы внушили своему дракончику, что к таким вещам следует относиться с уважением. Андри был сущим наказанием, но упрямство Поля просто уморит меня.

Сьонед помедлила, а затем сказала:

– Андраде… Я не хочу, чтобы Поля баловали или обучали отдельно от всех, но обещайте, что вы не будете слишком третировать его. Он не похож на остальных, даже на Мааркена и Рияна. Обещайте мне не забывать, кто он и кем станет в недалеком будущем.

– Это не удалось бы мне при всем желании, – сухо ответила Андраде. – А теперь оставьте меня. Можете не хмуриться, сегодня вечером я не собираюсь принимать наркотик. Все, что мне нужно, это сон.

Рохан и Сьонед молча возвратились в свой шатер. Он устало опустился в кресло у стола.

– Так вот почему на Меата напали по дороге в Крепость Богини… Сегодня куда ни глянь, всюду чертовщина. Ты обратила внимание, как она говорила об Андри?

– Как бы то ни было, он больше не ребенок.

– Нет. Но я не могу относиться с подозрением к племяннику, с которым столько раз играл в драконов… Да, интересная у нас семья, ничего не скажешь, – криво усмехнувшись, добавил он.

Сьонед протянула ему пижаму и начала раздеваться.

– Вот. Если ты собираешься полночи не спать, то по крайней мере сделай это с удобствами.

– А что ты думаешь об этом Звездном Свитке? – спросил он, стягивая с себя тунику и рубашку, перед тем как облачиться в голубой шелк.

– Я думаю, что доводов «за» и «против» примерно поровну, – осторожно сказала Сьонед. – Старые колдуны существуют. То, что случилось сегодня… – Ее передернуло. – Принято считать, что фарадимы переселились на континент триста лет назад. Неужели они так долго скрывались?

– Но где? Почему? Чего они ждали? – Когда в ответ Сьонед лишь пожала плечами, Рохан сказал: – Что-то ты подозрительно спокойна. Не потому ли, что знаешь, как пользоваться звездным светом?

Не глядя на мужа, она разглаживала дрожащими пальцами складки своей ночной рубашки.

– Я до смерти испугалась, – прошептала она, – и все сделала инстинктивно. Никакого другого света не было. Я должна была знать, где ты… – Наконец она рискнула встретиться с ним взглядом. – Рохан, а вдруг я…

– Одна из колдунов? – Он покачал головой. – Разве ты не помнишь, как мы говорили о том, что такое дар? Сам по себе он не добро и не зло. Носителем добра и зла является человек с таким даром. Ты достаточно мудра, чтобы понимать это.

– Ну, если ты так считаешь… – Она снова пожала плечами и более уверенно добавила: – Для «Гонцов Солнца» эти люди представляют угрозу. Не знаю, как насчет принцев. Но Поль и «Гонец Солнца», и принц. Возможно, это делает его вдвойне опасным для них. Они преодолели множество трудностей, но все же убили единственного свидетеля, который мог опровергнуть показания этого Масуля, и сделали вид, будто это дело рук меридов. Значит, они все еще прячутся. – Она вздохнула и погасила свечу. – Не ложись в постель, пока не согреешь ноги.

– Фу, какая проза… Почему ты решила, что я не засну до глубокой ночи.

Сьонед легла, натянула на плечи одеяло и только тогда ответила:

– Потому что я хорошо тебя знаю, милорд принц драконов.

ГЛАВА 18

Все догадывались, что до обращения Лиелла Визского никаких серьезных дел принцы решать не будут. Рохан провел полночи, пытаясь придумать, чем занять собрание, чтобы оно не превратилось в бесплодную говорильню, но потом сдался. Проклятая Киле все рассчитала точно. Ко времени выступления ее мужа принцы должны были понять, что Рохан не способен руководить ходом встречи.

Как обычно, к нему на помощь пришел принц Ллейн. Он настоял на том, чтобы сделать неслыханно многословное сообщение о состоянии судоходства на всем континенте. Торговым флотом Ллейна пользовались все, поэтому каждый волей-неволей должен был прислушиваться к его словам. Рохан про себя благословил старика и принялся смотреть на водяные часы.

Это был новый прибор, более совершенный, чем привычные песочные часы. Песок мало-помалу растачивал узкий стеклянный перешеек, сыпался сквозь него все быстрее, и дни казались короче. Здесь же вода из верхнего шара через отверстие, проделанное в рубине без изъяна, перетекала в нижний шар, на который были нанесены соответствующие деления. Крышкой верхнему шару служил прикрепленный на петлях золотой дракон с изумрудами вместо глаз. Рохан приказал сделать эти часы два года назад, когда один ремесленник из Фирона прислал ему письмо с описанием принципа действия прибора; Рохану хотелось основать мануфактуру и наладить торговлю такими часами. Но Ллейн бубнил и бубнил, а воды в нижнем шаре как будто не прибывало, и Рохан начал сомневаться в плодотворности своей идеи. Какая разница, сколько прошло времени? Нет ничего хуже ожидания… Когда вода покрыла пятую отметку клепсидры, в шатер неслышно проскользнул страж в голубой форме Пустыни и направился к креслу Рохана. Не моргнув глазом, Ллейн немедленно свернул доклад. Рохан поблагодарил его высочество принца Дорвальского за ценное сообщение, а затем обратился к другим принцам.

– Кузены, вчера Лиелл Визский попросил уделить ему несколько минут нашего внимания. Как все мы знаем, на это имеет право любой атри, которому есть что сказать. – Он слегка улыбнулся, намекая на то, что выступление Лиелла ничем не отличается от беспомощного блеяния какого-нибудь обиженного вассала. – Вы согласны выслушать его?

– Ну, если это не займет много времени, почему бы и не выслушать? – лениво протянул Кабар. Кое-кто из собравшихся за столом не сумел скрыть улыбку.

– Может быть, стоит пригласить наследных принцев? – любезно сказал Давви. – Наши сыновья кое-чему научились и дома, и при дворах лордов, у которых воспитывались, но ни разу не видели, как работают владетельные принцы.

– Отличное предложение, – поддержал Клута. – Пусть мой парень полюбуется, что значит быть принцем. Надо дать ему урок, – ворчливо закончил он.

Возражать никто не стал, учитывая, что в этом году на Риалле присутствовали всего четыре наследных принца. Волог и Пиманталь явно огорчились, что не привезли с собой старших сыновей; сыновья Велдена и Кабара были еще совсем маленькими. Мийон же вообще не был женат, хотя ходили слухи, что по крайней мере несколько детей имело право называть его отцом.

Рохан встретил невинный взгляд зеленых глаз шурина, очень напоминавших глаза Сьонед, и одобрительно кивнул. Полю нужно было сидеть здесь, чтобы все могли сравнить его с претендентом, которого Лиелл обязательно представил бы собранию после своего обращения. Пока оруженосцы ходили за Чадриком, Костасом, Халианом и Полем, образовался короткий перерыв. Рохан использовал это время, чтобы показать принцам водяные часы и объяснить их устройство. Надо было ковать железо пока горячо и создавать спрос на продукцию Фирона, который вскоре должен был перейти под его управление. Саумер Изельский лукаво намекнул на то, что такие часы ни к чему в Пустыне, где круглый год можно определять время по солнцу, но зато они очень пригодятся в его дождливой стране.

Прибыл принц Чадрик, поклонился и занял приготовленное для него место за креслом своего отца. Ллейн что-то пробормотал ему, и губы Чадрика раздвинулись в улыбке. Вскоре пришли Костас, Халиан и Поль, щеки которого горели от поспешного умывания, а волосы были влажными от мокрого гребешка. Явно польщенный приглашением, он одарил всех солнечной улыбкой, на которую присутствующие ответили благосклонными кивками; правда, кое-кто был вынужден сделать это помимо своей воли. Обаянию Поля было трудно сопротивляться.

Рохан готов был приказать впустить Лиелла, когда полог распахнулся и на пороге возникли четыре незваных гостьи. Три из них были принцессами, четвертая – полномочным представителем своей страны. Сьонед и Пандсала стояли по краям, в середине находились юная Гемма и леди Энеида. Мужчины ошарашено уставились на них. Несмотря на неслыханные доселе претензии на управление государством наряду с мужем, Сьонед ни на одной Риалле не позволяла себе принимать участие во встречах принцев. Женщинам просто не разрешалось на них присутствовать, и даже верховная принцесса не дерзала нарушить эту возмутительную традицию. Но предложение Давви пригласить на встречу наследников придавало этой встрече неофициальный характер. Рохан понимал, что его жена не преминет воспользоваться такой возможностью.

– Доброе утро, милорды! Когда пришел вызов, я была с сыном и взяла на себя смелость послать за принцессой Геммой, а по дороге встретила леди Энеиду и принцессу-регента. – Она улыбнулась, как будто это счастливое совпадение действительно было совпадением. Никто не мог противостоять чарам ее зеленых глаз, и Сьонед прекрасно знала это. – Кузен, – вежливо подсказала она Чейлу, – вашей наследнице нужно кресло.

Четыре капли воды упало из верхнего сосуда в нижний, прежде чем старик, раздираемый противоречивыми чувствами, сумел принять решение. На его лице явственно боролись возмущение неслыханным нарушением традиций и удовлетворение от удачного хода Сьонед. Как обычно, в присутствии Сьонед традиции не выдерживали. Он жестом пригласил Гемму сесть рядом и даже собственноручно принес ей кресло.

Тем временем Сьонед продолжила свою речь.

– Прошу прощения за то, что вынуждена вас покинуть. Вскоре у меня соберутся ваши жены, а мне еще многое надо сделать. – Она подарила всем еще одну чарующую улыбку, поклонилась мужу и удалилась.

Лишь долгая тренировка позволила Рохану сдержать улыбку. Сьонед ввела в обычай устраивать эти завтраки еще три Риаллы тому назад. При мысли о сплетнях, которыми будут обмениваться с верховной принцессой их жены, сестры и дочери, у принцев вытянулись лица. Женщины обычно пересказывали друг другу то, что мужчины предпочитали хранить за семью замками; из докладов Сьонед Рохан обычно узнавал о том, куда дует ветер, намного чаще, чем со слов самих принцев.

Леди Энеида, тонкая и прямая как меч, стояла рядом с принесенным ей креслом.

– Милорды, хотя в настоящее время у Фирона нет принца, ее высочество пригласила меня присоединиться к вам как полномочного представителя своей страны. – Во всеуслышание предъявив свое право присутствовать здесь, она уселась на место.

К тому времени Пандсала уже сидела за креслом Поля, которое стояло не за креслом его отца, но рядом с ним. Это тоже слегка шокировало других принцев, но они вовремя вспомнили, что вскоре после рождения Поля признали его право на самостоятельное владение Маркой. Отсюда следовало, что он может на равных основаниях участвовать во встречах принцев. Правда, регенту никто такого права не давал, но теперь ни у кого не хватило бы духу запротестовать. Кроме того, многим очень хотелось посмотреть, как поведет себя Пандсала при столкновении с тем, кто мог оказаться ее братом.

Рохан подал знак Таллаину и небрежно откинулся на спинку кресла. Это была единственная поза, которую ему оставалось принять. Воодушевление, горевшее на лице Поля, добавило верховному принцу решимости. Поль не расстанется с Маркой еще до того, как вступит во владение ею.

Лиелл вошел не один. Вслед за ним в шатре появился высокий молодой человек. Его темные волосы, обрамлявшие яркие зеленые глаза, имели едва уловимый рыжеватый оттенок; еще более рыжей казалась ухоженная короткая бородка. Юноша был одет в гладкую тунику из лучшего синего шелка – такого темного, что он казался почти фиолетовым. Мускулистые ноги обтягивали кожаные штаны рыжевато-коричневого цвета; сапоги из тонкой кожи были выкрашены в тон тунике. На одном пальце его красовалось массивное серебряное кольцо, на другом – тонкий золотой перстень; на щеку свисала серьга с аметистом. Воцарилось напряженное молчание. Взгляд молодого человека медленно передвигался от лица к лицу, ненадолго задержался на Поле, а затем обратился прямо на верховного принца. Юноша не поклонился.

Несколько секунд все молчали. Затем с места вскочила побелевшая от гнева Пандсала.

– Склони голову и колени перед благородными принцами, смерд! – прошипела она.

– Приветствую тебя, дражайшая сестрица, – с улыбкой ответил Масуль.

– Родство еще надо доказать, – негромко отозвался принц Ллейн, и это спокойное напоминание сразу разрушило овладевшее всеми оцепенение. Рохан снова благословил старика и притронулся к руке Пандсалы. Она опустилась в кресло, дрожа от ярости.

– Лорд Лиелл, я полагаю, что вы хотите объясниться, – сдержанно сказал Рохан.

– Да, ваше высочество. – Лиелл поклонился, но Масуль этого не сделал. – Однако мои слова не идут ни в какое сравнение с тем впечатлением, которое мог вызвать у ваших высочеств один вид этого человека. Моя жена, леди Киле, подробно расспросила его и пришла к выводу, что это действительно ее брат, родившийся у покойного верховного принца Ролстры от его любовницы леди Палилы. Я тоже разговаривал с лордом Масулем и остался убежден его доводами.

Когда Лиелл присвоил Масулю не принадлежащий ему титул, Пандсала со свистом втянула в себя воздух, но осталась неподвижной и безгласной. Надеясь, что она и в дальнейшем сможет держать язык за зубами, Рохан посмотрел на Лиелла и слегка приподнял бровь.

– Прошу прощения за дерзость, – продолжал лорд Визский, – но…

– Нашего внимания требовали вы , – сухо напомнил Рохан. – Вот вы и говорите.

Бледные щеки Лиелла зарделись, и он нервно облизал губы, Но на него никто не смотрел. Присутствие Масуля заставило лорда Визского стушеваться.

Самозванец выступил вперед. Кабар и Велден отодвинули свои кресла, чтобы он мог встать между ними.

– Милорды, я сам могу изложить свою историю, – сказал он.

– Лживую от начала до конца! – прошептала Пандсала но слышали ее только Рохан и Поль.

– Я родился здесь, в Визе, двадцать один год тому назад на парусной барке, принадлежавшей верховному принцу Ролстре. Я знал это всю мою жизнь. Данный факт подтверждается записью в городской книге регистрации новорожденных, которая будет представлена вашему вниманию. В ту же ночь в том же месте родилось еще несколько детей, и их имена также внесены в эту книгу. – Жестом Ролстры он засунул большие пальцы за пояс штанов. Киле хорошо обучила его, подумал Рохан.

– Принцесса-регент может засвидетельствовать, какая неразбериха творилась там в указанную ночь. Эта неразбериха возникла во многом благодаря ее собственным усилиям и усилиям принцессы Янте. – Он послал Пандсале насмешливую улыбку. – Если бы леди Палила произвела на свет мальчика, тот имел бы перед ними преимущество, что было для них крайне нежелательно. Поэтому они привезли с собой несколько других беременных женщин, искусственно вызвав у них роды в тот момент, когда у Палилы начались схватки, и надеясь, что по крайней мере одна из них родит девочку, которой можно было бы подменить ребенка в случае, если у леди родится мальчик. Таков был план принцессы Янте, которым она поделилась с сестрой. Но принцесса Пандсала пошла к леди Палиле, рассказала ей о заговоре и предложила в случае рождения восемнадцатой, никому не нужной дочери принца заменить ее мальчиком, который, согласно их расчетам, мог родиться у одной из других женщин.

Согласитесь, план был довольно рискованным. В ту ночь на корабле стоял настоящий хаос: рождались дети, туда и сюда сновали люди, принцессам приходилось бегать между покоями Палилы и трюмом. Множество людей все видело и слышало.

Во-первых, все слышали ликующий голос леди Палилы, возвестивший о том, что у нее родился сын. Во-вторых, когда в покои вошел счастливый отец, там присутствовало два младенца. Одним из них была Чиана. Другим… – Масуль опять устремил глумливый взгляд на Пандсалу. – Другим был мальчик. Истинный сын Ролстры. Я.

– Лжец! – выпалила Пандсала. – Оба ребенка были девочками. К тому моменту мальчик еще не родился!

Рохан задержал дыхание. Было бы лучше, если бы Пандсала вообще не упоминала о рождении мальчика. Но винить ее не приходилось: Пандсала была вне себя.

– Взгляни на меня, сестра! Разве у меня не отцовские глаза, не его рост, не его фигура? Разве цвет моей бороды не напоминает цвет волос Палилы? – Он снова обратился к остальным. – Женщина, которая называла себя моей матерью, была светловолосой и темноглазой. Ее муж был таким же. Оба они имели рост ниже среднего. Как же мог у двух маленьких, белокурых людей родиться высокий, темноволосый, зеленоглазый сын?

Тут на выручку пришел преданный, серьезный Давви, опора власти Рохана и Поля.

– Оба мои сына выше меня, а моя покойная жена не доставала мне до подбородка. Походку и манеры можно перенять. А что касается зеленых глаз, так таких людей много. Вот и у принца Поля глаза абсолютно того же цвета. Может быть, он тоже сын Ролстры?

Давви, Давви, поверивший в ложь, к которой прибегла Сьонед, а Рохан поддержал, потому что каждый уважающий себя принц варваров стремится передать власть сыну… Рохан сидел с бесстрастным лицом, но внутри у него все переворачивалось.

– Я хочу спросить уважаемого кузена Сирского, есть ли свидетельства, которые доказывали бы обратное? – С места поднялся Велден Крибский, встал рядом с Масулем и уперся руками в стол. – Может ли принцесса-регент точно сказать, чьим был чей ребенок? Кто еще мог бы засвидетельствовать, что в ту ночь у Палилы вообще родилось дитя?

Голос Пандсалы мог бы заморозить Долгие Пески в разгар лета.

– Единственным свидетелем родов была моя сестра Янте. Но она мертва.

Велден развел руками и широко раскрыл темные глаза, изображая полное замешательство.

– Я спрашиваю вас, милорды, возможно ли, чтобы этот человек был сыном Ролстры? Живых свидетелей обратного нет. Но есть свидетельство наших собственных глаз.

С места на противоположном конце стола поднялся Мийон.

– Посмотрите на него, кузены, – шелковым голосом сказал он. – Многие из вас прекрасно знали покойного верховного принца. Есть ли сходство?

Старые принцы безмолвствовали, но Пандсала молчать не могла.

– Я бесспорная дочь Ролстры, и я утверждаю, что этот человек лжет!

– Так похож он на Ролстру? – не унимался Мийон. – Достаточно похож, чтобы быть его сыном?

– Высокий, темноволосый, зеленоглазый? Я могу найти сотню таких мужчин. Это не доказательство!

– Но регистрационные книги Виза утверждают, что этот человек родился именно в ту самую ночь.

– Вы хотите сказать, что я не захочу узнать родную мне плоть и кровь? – воинственно спросила Пандсала, привставая в кресле. – Вы смеете утверждать, что я лгу?

– Ни в коем случае, миледи! – запротестовал он, выкатив глаза. – Но… возможно, ваше положение мешает вам непредвзято отнестись к этому человеку.

Настоящее безумие, сказал себе Рохан. Если смотреть на все с такой точки зрения, то кем бы ни был Масуль, на самом деле законным наследником Ролстры является именно Поль…

Тут свое отношение к делу Масуля высказал Кабар Гиладский.

– Милорды, прошу понять одно: если этот человек действительно сын Ролстры, то нужно очень тщательно подумать, прежде чем принимать решение, является или не является он по праву рождения принцем. Одним из нас .

Это означало, что Мийон и его сторонники не столько желают видеть Масуля занимающим замок Крэг, сколько горят желанием не дать править Маркой Полю.

– Да, верно, верховный принц Рохан победил Ролстру в войне и объявил Марку собственностью своего сына, – продолжал Кабар. – Но если этот человек говорит правду, то он является одним из нас. Принцем.

– Посмотрите на него, – сказал Мийон. – С одной стороны свидетельство ваших собственных глаз, а с другой – недостаток заслуживающих доверия свидетельств о событиях той ночи.

Краешком глаза Рохан следил за выражением лица Поля. Мальчик сидел очень тихо и, как зачарованный, смотрел на Масуля. Неужели это и в самом деле родственник Поля, его родной дядя? Если они действительно хотели, чтобы Маркой управляли потомки Ролстры, то Поль как нельзя лучше отвечал этому требованию. Но в этом случае они не хотели бы, чтобы Поль правил заодно и Пустыней…

– Слишком много совпадений, – меж тем говорил Мийон. – Я поговорил с леди Киле – еще одной из дочерей Ролстры – и она после разговора с этим человеком сделала вывод, что он ее родной брат.

Натрави на него Чиану , раздался у него в мозгу голос Сьонед. Рохан опустил взгляд на свое кольцо – окруженный изумрудами огромный топаз, похожий на глаз дракона – ждущий, недреманный… Драконы искусно выбирали момент для атаки. Рохан же был сыном одного дракона и отцом другого.

Клута и Саумер расспрашивали Масуля о его жизни в поместье Дасан, о том, умеет ли он владеть оружием, о его взглядах на все, начиная с торговли шелком до строительства нового порта в устье Фаолейна. Масуль признался в своем полном невежестве в таких вопросах, но это внушило остальным мысль, что его невежеством можно будет воспользоваться. Хитрец ловко маскировался. Ответы, которые он давал, были прямыми и не лишенными логики: этого было вполне достаточно, чтобы признать его принцем. Безобидным и никому не внушающим страха.

Рохан чувствовал, как земля под его ногами мало-помалу превращается в зыбучий песок. Если бы с помощью какой-нибудь магии можно было восстановить истину и неопровержимо доказать, что Масуль лжец…

Магии.

Могущественные «Гонцы Солнца» могли видеть отдельные картины своего собственного будущего. Сьонед с шестнадцати зим знала, что ее ждет Рохан. Несколько лет спустя она сама видела и показала ему, что держит на руках дитя со светлыми волосами Рохана, и хотя она была бесплодна, оба поняли, что Сьонед каким-то образом сумеет дать Рохану сына. Да, фарадимы иногда могли заклинать будущее, но могли ли они так же заклясть и прошлое?

Той ночью там была Андраде. И Пандсала. Их устные свидетельства были признаны не внушающими доверия, поскольку обе они были лицами заинтересованными: первая приходилась Рохану теткой, вторая была назначена им принцессой-регентом. Но если бы каждая из них могла показать ясную картину того, что произошло той ночью…

Рохан поднялся и посмотрел на водяные часы. Беседа сразу прекратилась; он без всяких усилий отвлек внимание присутствующих от Масуля. Поняв это, молодой человек вознегодовал. Самозванец, считавший себя пупом земли, был явно раздосадован тем, что этот хрупкий, тихий мужчина вдвое старше его пользуется у остальных столь непререкаемым авторитетом.

– Милорды и миледи, – сказал Рохан, – становится поздно, а мне кажется, что для принятия столь важного решения всем нам требуется как следует подумать в тишине и уединении. Могут быть представлены и другие свидетельства. Лорд Лиелл, прошу вас быть готовым к тому, что вы будете вызваны на встречу принцев еще раз. – Он сделал вид, что просматривает свои заметки. – Кузены, сегодня днем нам предстоит обсудить взаимные торговые соглашения Кунаксы, Фессендена, Изеля и Оссетии. До тех пор объявляется перерыв. Благодарю за внимание наследников и полномочных представителей, принявших участие в заседании, и надеюсь, что они приобрели поучительный опыт.

Масуль никому не поклонился и на этот раз. Он вышел в компании Мийона, Кабара и Велдена; забытый Лиелл тащился следом за ними. Чадрик сделал несколько шагов к Рохану, как будто хотел что-то сказать, но затем передумал и помог отцу выйти из шатра. Вскоре Рохан остался наедине с Полем, который задумчиво смотрел в пространство. Чтобы дать мальчику собраться с мыслями и сформулировать вопросы, Рохан медленно прошелся по шатру, остановился у водяных часов и провел пальцем по резному дракону, следившему, как сквозь рубин неумолимо, капля за каплей, просачивается время.

– Отец…

– Да, Поль?

– Почему ты не хочешь продолжить это разбирательство днем?

– Вспомни, чьи торговые соглашения нам предстоит рассматривать.

Последовала короткая пауза.

– Мийона… Волей-неволей ему придется отвлечься а ты сумеешь присмотреть за ним. Но ведь остальных это не касается?

– Нет. Но проследив за торговыми соглашениями, которые заключат с Мийоном другие, можно будет во многом определить позицию, которую они займут и в этом деле.

– Ох! – Последовала еще одна пауза, и Поль возбужденно выпалил: – Если он будет вредничать со своей шерстью и железом, они могут разозлиться и перейти на нашу сторону!

– Возможно. – Рохан обернулся и спросил: – Какое у тебя сложилось впечатление о том, что происходит?

– Похоже, Мийон очень легко поддается влиянию, – проницательно заметил Поль. – Кажется, он считает себя очень умным. Но на самом деле он всего лишь упрям и горд.

– Опасная смесь. И что бы ты сделал, чтобы… как ты сказал? Оказать на него влияние?

– Заставил бы Чейла, Пиманталя и Саумера разозлиться на него.

– И ты думаешь, что с моей стороны было бы мудро сделать это у всех на виду? – Рохан покачал головой. – Знаешь, именно так поступал Ролстра. Он нарочно создавал трения между государствами, чтобы потом вмешаться и властью верховного принца разрешить конфликт, который он же и создал. Это не мой метод, Поль. Если Мийон сам настроит их против себя, прекрасно. Но мне придется действовать более тонко и дать ему понять, что такое настоящий ум. – Он улыбнулся. – Он рвался в бой, а моя армия, всю весну и лето простоявшая на его границе, не добавила ему любви ко мне.

– Но почему Киле поддерживает Масуля? Похоже, она делает для него все возможное.

– Интересная женщина, – признался Рохан. – Вполне вероятно, что она участвовала в убийстве «Гонца Солнца». Кстати, я бы совсем не удивился, если бы это сделал сам Масуль. У этого человека врожденный инстинкт к убийству. Посмотри, он играет с Пандсалой как кошка с мышкой. – Рохан тяжело вздохнул. – Поль, между желанием иметь силу и желанием ее надлежащим образом использовать лежит пропасть, фарадимы получают свою силу по наследству, а потом учатся пользоваться ею. Но принцем или атри может стать человек, который не в состоянии понять этого. Он относится к власти как к чему-то само собой разумеющемуся, но не видит главного. Ролстра был как раз таким. Он наслаждался властью ради власти. Я понятно выражаюсь?

– Кажется, я понял, – медленно сказал мальчик. – Он выступил против тебя, потому что у тебя были власть и мама, но он вовсе не собирался сделать с помощью этой власти то же, что сделал ты. Он просто не мог вынести, что у тебя есть эта сила. – Поль запнулся, но все же продолжил: – Из того, что я сегодня услышал, следует, что принцесса Янте была такой же, как ее отец, верно? Рохан постарался сохранить спокойствие.

– Да. Она была такой же, как ее отец. – Он потянулся и сказал: – Пойдем поедим. Мне предстоит трудный день. Наверно, ты захочешь вернуться на выгон и позаниматься с лошадью Чейна?

– Как ты догадался, что я был там? Рохан был рад возможности посмеяться.

– Твоя мать – или это была Тобин? – удостоверилась, что ты умылся и причесался перед тем, как идти сюда, и даже почистил сапоги. Но ты забыл вытащить из заднего кармана палочку, которой чистят копыта…

Поль скорчил гримасу.

– Это была тетя Тобин. А я-то думал, что ты сейчас скажешь что-нибудь таинственное – как обычно делает мама, когда догадывается о том, что ей не следовало обо мне знать.

– Учись искусству наблюдения. Оно может тебе очень пригодиться – и не только для того, чтобы при случае поразить собственного сына.

* * *

В это время в другой палатке тоже с глазу на глаз разговаривали отец и сын, но здесь сын удивлял отца.

– Почему ты не пришел и не рассказал это раньше? – Упрекнул Оствель Рияна. – Что, Клута держал тебя под замком?

– Вроде того, – ответил Риян. – Извини, отец, но я воспользовался первой же представившейся мне возможностью. Меня отпустили только потому, что сегодня утром Сьонед просто приказала Клуте сделать это. Халиан требует моего постоянного присутствия, хотя я считаюсь оруженосцем Клуты.

– А разве ты не мог…

– Нет, – прямо ответил Риян. – Я не мог ослушаться Халиана или сделать что-нибудь необычное. Так же, как не смел рассказать об увиденном никому, кроме леди Андраде. Если Киле и этот Масуль убили Клеве…