Текст книги "Золотые колдуны"

Чародей сказал:

– У них есть многое, что там срочно требуется. Большая часть знаний была утрачена, когда погиб народ колдунов. Я согласен с тем, что есть врач, причем лучшие из них находятся у церкви Южной Земли, но при лихорадках и эпидемиях, при ранах, инфекциях и родах…

Из сосудов с чаем поднимался пар, и воздух наполнился ароматом заваренных листьев арниака.

– Если у вас вашем мире есть такие вещи, – сказала Эвален, – то нельзя ли их сразу же применять у нас?

– Высоко развитая медицина нуждается в высокоразвитой медицинской технике, что бы реализовать свои возможности, т'ан, но ваша церковь станет возражать против нас. Разве что вы ограничитесь приобретением медицинских изделий только по средствам торговли… Но это нуждается вернуться мне к вашим важнейшему, по моему мнению, обстоятельству, – сказала я, – состоящему в том, что Оте не является густонаселенным миром. Любая болезнь с Земли, против которой у вас нет иммунитета, могла бы повлечь за собой чрезвычайно фатальные последствия.

Старик кивнул.

– Еще бы год свирепствования белой смерти, и это могло бы отбросить нас назад, к варварскому состоянию Пустошей. И кто знает, нет ли подобных эпидемий на вашей Земле.

– Поэтому вам нужны ограниченные контакты с Доминионом. Лучше всего Орте следовало бы соблюдать своего рода карантин. – Это было для Южной Земли знаком идеей, и я увидела, что Эвален согласно закивала головой.

– И по этой причине вы зависите от Короны, которая вас поддерживает, – сказала она. Сутафиори просила меня сказать, что это должна быть не обязательна она, но я убеждена в том, что в данном случае речь может идти только о ней.

– В мои задачи не входит разрешение конфликтов Сутафиори, – с раздражением сказал Чародей. – Башня не вмешивайтесь ни в какие либо дела за приделами стен Касабаарде. Если ее снова назовут Короной, то это дело только Южной земли.

– Если бы это было дело только являлось Южной земли, то я не приехала бы сюда, – возразили Эвален, – Согласна, есть сильная фракция, настаивающая на том, что бы не иметь вообще никаких контактов с Землей – к примеру, Ховис Т'Ан Ремонде, Ту элл Т'Ан Римон и, вероятно, морская маршальша Свободного порта Морврена.

– Я знаю Сто Тысяч слишком хорошо, что бы беспокоиться из-за некоторых Т'ан. Телестре готовы без лишних разговоров отколоться, создать свои собственные Корону и такширие, а вас, Ховиса и Сутафиори, просто-напросто бросить на произвол судьбы.

– Это их неотъемлемое право со стародавних времен, – сковано сказала она на возникший в комнате смех. Потом она снова овладела собой, лицо ее изображала действительную озабоченность. – Да, я думаю… надеюсь… большинство против Земли по своему собственному убеждению. Но с некоторыми дело обстоит иначе, мастер. Есть признаки того, что большая поддержка этой партии находиться не в Южной земле, а Кель Харантише и у Повелителя в изгнание.

Стало так тихо, что можно было услышать шарканье обуви по гладкому полу, когда один охранник преступил с ноги на ногу.

Глаза Чародея заблестели.

– И это так?

– Ряд более или менее значительных событий указывает на этот город. – Эвален смотрела на меня, еще продолжая с ним говорить. – Мне кажется мастер, что если посланница не повинна в смерти Андрете, то истинного виновника следует также искать а Кель Харантише.

Он опустил руку, будто хотел хлопнуть ей по столу, но вместо этого слегка коснулся ее поверхности, и прошептал проклятие, родившиеся еще в стародавние времена. Каждый из пальцев его рук двигался самостоятельно, ощупывая неровности древесины.

– Это еще не доказано.

– Не доказано, но возможно? – предположила она.

– Это нужно перепроверить, – рассеянно ответил он. – Да… Харантиш за заговором в Южной земле? Ведь вы знаете ваших людей, т'ан Эвален? Разве такое возможно?

– Я бы сказала, что нечто не было бы более вероятным, – ответила она, – ничто… если бы не гости со звезд. Итак, мы знаем, что возможно одно, но почему тогда должно считаться невозможным и другое?

– Это только предположение, но не доказанный факт.

– Я располагаю подробностями, которые мои люди позднее предоставят в ваше распоряжение. То, чего требует и просит Сутафиори, мастер, так это следующее: знание событий, имеющих отношение к Кель Харантишу и, как я теперь вынуждена добавить, сведение о личности Канте Андрете, Поможете ли вы нам?

– Я посмотрю, что тут можно будет обнаружить. – Он сидел на своем стуле сгорбившись, с приоткрытым от усталости ртом, Прядь волос из остатков гривы упало ему на прикрытые перепонками глаза, глубоко сидевшие в сетке из тонких линий, покрывавших кожу. Его руку дрожали. – Я не убежден в участии Кель Харантиша, вы должны изложить мне ваши доказательства.

Затем я почувствовала себя втянутой в сплетни о коррупции и былых скандалах. Имена и места были мне знакомы, но не по моим личным воспоминаниям.

Я грызла съедобный гриб, обладавшим пряным, напоминавшим перец вкусом. Вкус этот был приятно необычен; проводя такое сравнение, я исходила из вкуса прочих ортеанских грибов.

Я думала о Сулис н'сут СуБаннасен, об измене и об игре Ста Тысяч, которой не является охмир.

Эвален была невелика ростом для ортеанки, но имела широкие плечи. Ее грива, коротко подстриженная на голове, густо покрывала смуглую кожу на затылке. Большинство ее жестов слабо напоминало жесты Сутафиори: то как, она сидела, закинув ногу на ногу и сцепив пальцы рук, и говорила на небрежной разновидности торгового языка с имирианским акцентом. Однако эти отесанные и приземленные манеры выражали ее личное своеобразие, за которым скрывался поразительный, хотя и медленно работающий интеллект.

– Мы продолжим наш разговор позже, мастер, когда вам будет удобно, – сказала она. – Естественно, я ориентируюсь на ваши возможности, но мне следовало бы убедиться в том, что сопровождающие меня лица размещены как следует. Итак, завтра?

Он согласно наклонил голову.

– Башня будет и далее вести расследование, т'ан. А посланница? Она тоже останется в городе? Нам бы следовало еще раз поговорить о Пейр-Дадени.

– Конечно, – согласилась я. Судя по тому, как обстояли дела, Касабаарде все еще был безопаснее для меня, чем Таткаэр.

Я прошла с Халтерном до ворот, за которыми располагался торговый город.

– Не хотите ли присоединиться к нашей компании? – Он искоса взглянул на меня, щурясь от блеска долгого и жаркого весеннего дня.

– Нет. – Я заметила на его лице выражение, состоявшее, казалось, из личного разочарования и профессионального любопытства.

– Учитывая мои финансовые дела, в настоящий момент для меня имеет большой смысл оставаться в одном из домов-орденов.

Он рассмеялся.

– Вы ведь знаете, что мы можем предоставить в ваше распоряжение любую нужную вам сумму.

– Я знаю, но предпочла бы не делать никаких долгов, во всяком случае…

– Так-так? – быстро сказал он.

– Даже если бы причины не носили столь практического характера, то есть, пожалуй, еще и другие основания для того, чтобы я предпочла оставаться здесь, во внутреннем городе. – Я как-то не решилась сообщить ему о них, но нашла слова, которые не показались бы Халтерну лишними какого-то определенного смысла: – Ведь здесь все же находился и ваш предок Бет'ру-элен.

27. НОВОСТИ ИЗ ТАТКАЭРА

Его голова со светлой гривой возвышалась над толпой, когда он поднимался по перекрытой навесами улице, очевидно кого-то разыскивая. Он шел босиком, подбородок был в проникавшей всюду белой пыли.

На поясе его болтались пустые ножны, рубашка была развязана; я видела, как он снял ее и перекинул через плечо. Под пылью, покрывшей его с ног до головы, проступали грудные соски.

Волосы на его голове были коротко острижены, а по костлявому позвоночнику росла, начиная от затылка, густая лохматая грива. Глядел он несколько настороженно, мигательные перепонки прикрывали глаза от яркого вечернего солнца.

Он оставил свое обезображенное шрамами лицо неприкрытым даже в этом городе масок.

– Кристи! – крикнул он, подошел ко мне и опустился рядом на ступени лестницы дома-ордена. – О, Мать-солнце! Что вы делаете в этом городе, где полным-полно сумасшедших?

– Жду, – ответила я. – А вы не торопитесь. Это Халтерн вам рассказал, где я была?

– Если бы от него зависела, чтобы я узнал, что происходит… – он не договорил. – Но я забыл, что он ваш друг.

– Гм-м-м. Что вы о нем думаете?

– О Халтерне н'ри н'сут Бет'ру-элен? – Он пожал плечами. – Когда вы играете с ним в охмир, то никогда не поймаете его на обмане.

Это могло бы сойти за комплимент, а может быть, и нет. Но это было правдой.

– Как дела в Таткаэре? – спросила я.

– Я видел вашего т'ан Хакстона, он взял ваш пакет. И, думаю, он умолчал о том, что получил от вас сообщение, потому что в городе о том ничего не было известно, когда я его покидал. – Блейз снял с пояса кожаный мешочек. – Он просил передать вам вот это. Здесь письмо, написанное вашими буквами; он не хотел переслать вам устного сообщения.

Очевидно, Хакстон писал письмо в почти истерическом состоянии. Он хотел знать, где я была и чем там, черт возьми, занималась. Он считал, что мне в любом случае надлежало прекратить все дела и немедленно вернуться в Таткаэр, чтобы, бога ради, дать разумные разъяснения относительно того, что произошло в Пейр-Дадени.

Я смеялась про себя, пока читала написанное. Либо руководитель ксеногруппы являлся по рангу выше посла, либо, в противном случае, его указания были спорными. Однако я вернулась бы в Таткаэр лишь тогда, когда бы сочла это для себя безопасным.

– У меня есть еще одно сообщение, – сказал Блейз.

– От кого же?

– От Т'Ан Мелкати Рурик Орландис. – Он почесал себе переносицу. Вид у него был сосредоточенный. – Она говорит, что вменяемое в вину посланнице убийство Андрете в настоящее время является более всего обсуждаемым в Таткаэре скандалом и что это состояние будет совершенно определенно оставаться таким, пока не изберут новую Корону.

Было несколько покушений на жизнь некоторых сторонников партии Сутафиори. Я советую оставаться за границами Ста Тысяч, пока не улягутся страсти и не будет найден убийца.

– Гм… – Исследуя содержимое мешочка, я обнаружила в нем шнурочки с серебряными и бронзовыми бусинками. – Это избавляло меня от одной заботы. – Она здорова?

– Да, судя по ее виду, так это и есть. – На его лице возникла искаженная шрамами улыбка. – Что касается этих людей из партии Сутафиори: к сожалению, это правда, что предпринимались покушения на жизнь Орландис и Ханатра, но покушавшиеся не справились с порученным им делом. Все. Поскольку моя связь с вами известна, сам я не нашел себе никакого занятия, пока меня не наняла Т'Ан Рурик, чтобы я сопровождал в дороге Родион.

Если Таткаэр был столь опасен, то можно легко догадаться, почему Рурик желала отослать Родион как можно дальше от столицы. Хотя она, будучи ортеанкой, могла использовать Родион и для того, чтобы иметь глаза и уши в делегации т'ан Эвален.

Медуэнин находился в каком – то напряжении. Я спросила:

– Что с вами?

– Со мной? – он был удивлен. – Ничего.

– Вы верите в то, что все члены группы Эвален заслуживают доверия?

– Да, в этом я вообще – то уверен, Если так можно сказать.

Один из членов Су инар коснулся Блейза, входя в дом. Тот ловко уклонился, не допустив столкновения.

Закругленные жалюзи в городе поднялись в верх, когда стали длиннее вечерние тени. Как и в большинстве орденов, принадлежавшие к Су инар тоже жили в нижних этажах домов, а спали под куполами, располагавшимися на поверхности.

Блейз сказал:

– Почему вы здесь находитесь, Кристи?

– Это уже второй раз, когда меня об этом спрашивают. Мне здесь нравиться…

– Меня здесь все беспокоит, – сказал он, и я вспомнила, что ему уже и ранее приходилось быть в Касабаарде. – Ни приличной пищи, ни какой-нибудь музыки, да к тому же в обществе сумасшедших. Нет, я бы в любом случае предпочел бы торговый город.

– Согласна, что не прочь бы время от времени глотнуть бы вина и сыграть хорошую партию в охмир.

– Охмир? Только не во внутреннем городе. Здесь это осуждается. Вы должны будете приходить к нам, если захотите сыграть.

– Это я сделаю, – сказала я, захваченная идеей.

– Блейз сидел опустив плечи, скрестив руки и зажав их между коленей.

– Блейз, я рада, что вы здесь. Но хотела бы, чтобы вы рассказали мне, что вас печалит.

Он поднял голову.

– Кристи, могу ли я вас о чем-то спросить?

– Можете спрашивать меня обо всем, что вам угодно.

Он все еще медлил. Потом, наконец, сказал:

– Эта л ри-ан, Родион…

– Вы видели ее еще не так давно, как я.

– В Ширия-Шенине я не обращал на нее, пожалуй ни какого внимания – она еще была аширен, – но сейчас, когда мы прибыли из Таткаэра, я заметил… – он, очевидно, не находил нужных слов и беспомощно махнул рукой, – что она… не подумал бы, что я когда-нибудь… но она так молода. И сейчас я спрашиваю…

Я думала, что она еще ребенок! Но это было лишь воспоминанием об отношениях между земными людьми, а в своих восприятиях я уже ориентировалась на ортеанцев.

– Вы с ней арикей?

Он не ответил прямо.

– Я не могу взять ее с собой в Медуэнин, хотя это моя телестре. А как бы выглядело, если б я спросил в Орландис, могу ли стать там н'ри н'сут?

Взглянув на него, я поняла, что сожалею о решении отправить его в Таткаэр. Я подумала, что мне показали возможность, но тут же ее и лишили. Родион… Ну, хорошо.

– И как же это могло бы выглядеть? – ответила я вопросом.

– Как если бы опустившийся наемник с шапкой в руке заявился в телестре Т'Ан Мелкати, как же еще?

Он потер свое изрезанное шрамами лицо.

– Кристи, что же мне делать в таком случае?

– Что же говорит об этом она? – Потом, еще раз взглянув на его лицо, я добавила: – Вы говорили с ней на эту тему или нет? Блейз, рассказывали ли вы ей что-нибудь об этом обстоятельстве?

– Я ждал… Не знаю, чего я ждал, – Это звучало так, словно он злился на себя. Потом глаза его прояснились. – Вы мне так близки, как сестра. Если бы представилась возможность, то не могли бы вы с ней поговорить? Не говорите ничего о… Обратите внимание только на то, женщиной какого типа она вам покажется.

– Конечно, – ответила я. – Вы думаете, я подходящий человек, чтобы об этом судить?

– Вы та, кого я об этом прошу.

– Хорошо, хорошо. Я увижу вас на верху, в Башне, с Эвален и ее людьми?

– Нет, если я смогу это предотвратить. – Он встал. – Я не вошел бы в Коричневую Башню даже за все золото в доме гильдии наемников. Я увижу вас, Кристи, в торговом городе.

В шестой день дискуссии возобновились. Они снова состоялись в библиотеке Башни. Т'ан Эвален привела с собой Халтерна в качестве секретаря. Чародею помогал обитатель Топей Тетмет.

– Когда я думаю о Кель Харантише, – сказала Эвален по завершению входных формальностей, – и о деле, связанном с убийством Андрете, то мне кажется, что решение одной проблемы весьма способствовало бы устранению влияния другой. Если бы нам удалось доказать, что посланница не виновата, – и найти действительного убийцу, – то это бы устранило большую часть предубежденности против представителей другого мира и повысило бы вероятность того, что Керис – Андре сохранит корону.

– Во всяком случае, вам дали неплохой совет – найти убийцу, – сказал старец, и скрытая насмешка в его голосе не была замечена.

– Итак, что же, – продолжала напирать Эвален, – можете ли вы помочь нам, мастер?

– Я знаю кое-что об этом деле. – Он стал описывать события, как их видел (или, собственно, как их видела я). Мне не доставляло радости снова вспоминать об этом.

Мое место находилось напротив окна. Внутрь поступал прохладный воздух, несший с собой аромат цветков арниака. Солнце только что взошло. Я не могла его видеть, потому что оно выходило на запад, но его свет образовывал длинные мглистые тени на прямых улицах города.

Вдали, по другую сторону куполов и последней опоры Расрхе-и-Мелуур, пилонов с позолоченной вершиной, голубая дымка скрывала Великую Пустыню.

Скоро солнце выжжет из воздуха всю прохладу.

– Я хотел бы сказать по этому поводу, – заметил старик, – что если происшедшее случилось по указанию Повелителя в изгнании, то едва ли он мог выискать лучшую жертву. Ведь ее любили и за пределами телестре Пейр-Дадени.

Халтерн почтительно наклонил голову в сторону старика, затем в сторону Эвален.

– Прошу прощения, но в одном случае это верно. У телестре СуБаннасен не было причин любить ее, и даже если Сулис мертва, есть еще другие, носящие это имя. Подумайте, ведь золото Кель Харантиша поступало в Алес Кадарет на кораблях, а СуБаннасен находится в непосредственной близости от этого города.

– Теперь бы они не отважились на такое, потому что Т'Ан Мелкати выбрана Орландис, – вставила Эвален. – Но… я не осмелилась бы утверждать, что золото народа колдунов больше не найдет дороги к Ста Тысячам.

– Могла ли СуБаннасен убить Андрете? – запросто осведомился Чародей. – Из мести за смерть Сулис? Тут она могла бы усмотреть шанс и обвинить в преступлении посланницу?

Эвален наморщила лоб.

– Вы сказали, что преступником является кто-то, кому она доверяла. Но СуБаннасен она никогда настолько не доверяла.

Халтерн сказал:

– Иногда она принимала в Хрустальном зале своих агентов. Это и являлось причиной того, почему там было так мало охраны, что стало возможным незаметно войти туда и снова выйти. Данное обстоятельство могло быть кому-то известно, и этот кто-то мог напасть на нее, когда она не имела никакой защиты.

– Так как же, было это запланированно или нет? – Чародей подался в своем кресле вперед, и обитатель Топей, наклонившись над ним, поправил плед на его коленях. После тихо сказанным хозяином слова он вышел из комнаты. Старец продолжал: – Я имею в виду, было ли это случайным убийством, а обвинение в нем посланницы уже позднее оказалось подстроенным таким образом, чтобы дискредитировать людей Кристи?

Было высказано несколько предположений, ни в коем случае не являвшихся убедительными.

Тетмет вернулся, неся полный сосуд горячего чая из арниака. Пока мы пили, я мысленно реконструировала все сопутствующие обстоятельства моего последнего дня в Ширия-Шенине.

– Кто-то знал о ее шагах, – сказал Халтерн. Его руки обхватывали чашу, покрытую голубой глазурью, над красного цвета жидкостью кружился пар. – Кто-то знал, что она находилась при Дворе, а не в Бет ру-элен, и что была в тот момент вблизи Первой стены.

– Вы видели труп? – неожиданно спросил Халтерна Чародей.

– Да. Я присутствовал, когда его осматривали.

– Как в точности выглядела рана?

Глаза Халтерна прикрылись перепонками, затем снова прояснились.

– Нож был вонзен в шею и повредил большую артерию…

– Чей нож… это известно?

– Это был мой нож, – призналась я, – он пропал у меня уже за некоторое время до этого.

– Значит, тогда это было запланировано, – сказал Чародей, вмешавшийся в разговор в тот самый момент, когда остальные поняли, к чему он клонил. – Заранее запланированно, чтобы опорочить посланницу. Какие повреждения имелись еще на теле?

Халтерн удивительно посмотрел на него, как будто не ожидая такого вопроса.

– На голове была гематома, имелись царапины и вывихи на руках и несколько сломанных ногтей. Следовательно предположение, что она упала, когда ее ударили ножом, а потом была перенесена, вероятно, в кресло, где ее и обнаружили.

Я отхлебнула чаю и отставила кружку в сторону. Меня начинало тошнить.

Старец задумчиво почесал оставшийся от гривы редкий гребень волос на своей голове. Он казался ссохшимся от возраста, в особенности в обществе высокопоставленных южан, однако в этом помещении он выглядел властелином.

– А не могло ли быть и так, – рассудил он, – что ее сначала ударили по голове? И если это так, и если после этого она не потеряла сознания и вступила в борьбу с нападавшим – имелись и кто-то из отчаяния. Возможно, – сказал он в тишине по-утреннему прохладного помещения, – ее убили только лишь потому, что она узнала женщину или мужчину, которая или который ударила или ударил ее по голове.

Через некоторое время Эвален сказал:

– Но по причине?

– Я знаю жителей Южной земли и Пейр-Дадени. Не думаю, что кто-нибудь, кого она ожидала в Хрустальном зале, убил бы ее, если бы все проходили нормально, Ибо, в конце концов, – он повернулся ко мне, – если бы только пришли к мнению, что посланница напала на и Андрете, то этого было бы достаточно, чтобы восстановить многих против Доминиона.

– Но какой мотив можно было бы предположить в таком случае? – Я находилась в замешательстве. – У меня столь же мало причин нападать на нее, как и убивать.

– Они подумали бы, – сказала Эвален, – что все пришельцы из другого мира сумасшедшие – простите, т'ан Кристи, но это широко распространенное среди необразованных людей мнение, – и, конечно, не было бы недостатка в тех, кто поверил бы в эту историю.

Чародей очнулся от своих раздумий.

– Итак. Мы имеем дело с убийством, которое, возможно, было совершено под влиянием момента. Но, поскольку уж оно произошло, то вину за него можно стало сваливать на посланницу. С той целью преступникам минут появилась в том помещении. И они позвали вас к Андрете…

– Меня никто не звал, – сказала я. – Родион сказал мне, что меня требуют… Родион! Но она не могла бы совершить убийство!

Халтерн покачал головой.

– В то время она была еще аширен, а для нанесения смертельного удара ножом требовалось сила взрослого человека.

– Может быть, те, другие, намеревались позвать вас, – продолжал Чародей свои размышления. – И кто же им встречается на пути? «Полузолото», л'ри-ан посланницы, которую можно направить к ней с внешней безобидным сообщением… Да, видно, так это и произошло.

– Медуэнин сказал…

– Да! – Халтерн резко отставил в сторону свою чашу с чаем и повернулся к Эвален. – Т'ан, как вы знаете, против телестре Орландис были посланы наемные убийцы. Предполагалось, что они покушались на жизнь Т'Ан Рурик, но, возможно, это являлось и недоразумением. Их целью могло бы быть устранение т'ан Родион.

Ее светлые брови сердито сомкнулись.

– Почему она никогда ничего об этом не говорила?

– Возможно, потому, что ей и невдомек, о чем она знает.

– Тогда мы быстро получили ответы на наши вопросы. – Эвален позвала одного из своих охранников. – Найдите Рурик Родион Орландис и доставить ее сюда. Немедленно!

Человек в коричневой робе проводил охранника наружу.

Прошло некоторое время, прежде чем ее нашли.

Обитатель Топей принес свежий чай из листьев арниака, пока все общество дискутировало о том, какие телестре этой зимой представляли Ширия-Шенин.

От нараставшего напряжения знобило. «Я не верю, – думала я. – Не верю, что сейчас найду ответ. А если найду его, понравится ли он мне?»

Солнце растворило дымку, свет отражался от светлых стен зданий.

Я откликнулась на подоконник. Мы находились несколько выше уровня земли. Находившихся под куполами и аллеями широкие, закрытые сверху каналы образовали сверкнувшую на солнечную свету решетку: Неподвижный воздух, казалось, совершенно не содержал в себе влаги.

Я думала о Ширия-Шенине, о доках возле Пятой стены, где северный был обжигающие колюч и не давал дышать. Но здесь – и уже на четвертой неделе дуресты, начала весны – из всех пор и складок кожи выступал пот, а от кирпичных стен отражались жара и яркость дня, слепя незащищенные глаза.

Я услышала, что снаружи что-то происходило, и вернулась на свое место. Открылась дверь, и вошли охранники, сопровождаемые людьми в коричневых одеяниях.

За ними следовал Блейз н'ри н'сут Медуэнин. Он был безоружен, двигался легко, но чувствовалось, что находился в большом напряжении. Я видела, как он прошелся взглядом по заполненному книгами помещению, так широко раскрыв глаза, что были видны их белки, затем остановился у двери, прислонившись спиной к стене.

«Естественно, – подумала я. – Его наняли, чтобы охранять ее, поэтому он и должен был прийти».

Родион остановился в двери.

Обитатель Топей с шумом вдохнул воздух и даже Чародей стал пристально ее разглядывать. Я едва ее узнала. «Прошло всего лишь шесть недель, – подумала я. – Это просто какое-то чудо». Так я впервые стала свидетельницей быстрого превращения из ребенка во взрослого человека.

У нее была стройная, мускулистая фигура, как и у матери, а также ее живые манеры, но словно скользящие движения тела принадлежали уже только ей одной. Ее серебристая грива была подстрижена на имирианский манер и обрамляла узкое лицо, с которого настороженно смотрели широко раскрытые желтые глаза.

Поверх ее имирианских брюк была зашнурована туника-безрукавка, а на поясе висели пустые ножны харуров. Теперь она стала выше ростом, чем тогда, когда я ее оставила, а связанную с превращением лихорадку излечил сон. Бедра были узкими, но груди выступали вперед, как это обычно бывает у ортеанских женщин. Чувствовалось что-то совершенно новое в том, как она себя держала.

Воспоминание скрывало в себе страх, настолько сильный, что я остро его ощущала: мне вспомнилось золотое ястребиное лицо Сандора.

«Неужели у Эвален, Халтерна и Чародея были такие же воспоминания о древности?» Она была нечеловечески красива, это «Полузолото», которое в большей мере, чем когда-либо прежде, олицетворяло собой народ колдунов.

Потом она нервно оглянулась, икнула, и стало понятно, что перед нами, без сомнения, находилась молодая женщина из Южной земли.

– Родион, – мягко сказал Чародей, – мне нужно задать вам несколько вопросов о дворе Ширия-Шенина, на которое вы, наверное, сможете дать ответы.

– Да, мастер, – ответила она с сознанием долга – в е голосе слышались любопытство и страх, – что являлось следствием славы, которой пользовался Чародей за пределами Касабаарде.

Я смотрела на стол, пока он задавал ей безобидные вопросы. Мне не хотелось даже смотреть на нее, чтобы не слышать потом, будто пыталась повлиять на ее показания. Я хотела услышать правду.

Т'ан Эвален ждала тихо, ничем не выдавая своего нетерпения. Халтерн сидел с прикрытыми глазами и тайком разглядывал Родион.

– …вы говорили с Кристи, что с ней желает говорить Андрете. – Чародей помолчал и как бы вскользь продолжил: – Кто, кстати, дал вам это поручение, не можете ли вы это вспомнить?

– Да, я помню, – сказала она с безудержной искренностью молодости. – Я встретила его за пределами Кристального зала. Это был Бродин н'ри н'сут Хараин.