Текст книги "Сквозь все преграды"

Глава 19

К Ханлан-Хаус они возвращались молча. Мариетта шла впереди, Мэтью – следом. Он взял у нее ключ, открыл дверь и впустил Мариетту в дом, сохраняя зловещее выражение лица. Положив сумочку на столик в прихожей, Мариетта направилась в гостиную, по пути стягивая перчатки. В камине еще не угас огонь. Она повернула фитиль большой лампы, стоявшей на столе, и в комнате стало светло. Мэтью громко хлопнул входной дверью и через мгновение появился на пороге гостиной.

– Твое поведение отвратительно, – холодно сказала Мариетта, бросив перчатки на диван, обтянутый жаккардовой тканью.

Вместо ответа Мэтью снял шляпу и швырнул ее на пол.

– Ты не имел права устраивать такую сцену и публично унижать меня! – продолжала Мариетта, глядя на шляпу.

Мэтью сорвал с себя пиджак и бросил его рядом со своим головным убором. Мариетта попятилась.

– Я не потерплю такого обращения – ни от тебя, ни от кого-либо другого!

Мэтью начал расстегивать рубашку.

– Что ты делаешь? Зачем ты раздеваешься?

– Я надел этот чертов костюм сегодня утром – для тебя. Джимми говорил, что не надо это делать, мол, еще рано, но я его не послушал! – Рубашка полетела на ковер. – Я его не слушал. Хотел, чтобы все было как положено. Тебе ведь требуется идеальный мужчина, одетый с иголочки… – продолжал Мэтью, медленно приближаясь к Мариетте. Вдруг его взгляд скользнул по каминной полке. Он прервал свой монолог и схватил стоявшую там фотографию. – А все из-за него! – Мэтью сунул ей в лицо один из свадебных снимков. – Он портит мне жизнь!

Мариетта вырвала у него из рук фото:

– Не смей!

– Не смей? – зарычал Мэтью, грозно наступая на нее. – Что не смей? Не смей разговаривать? Смотреть? – Он уже почти кричал от ярости. – Или мне нельзя дотрагиваться до твоего драгоценного мужа?

– Что ты говоришь! – воскликнула Мариетта. – Какое тебе дело до Дэвида? Ты его даже не видел!

Мэтью остановился и шумно вздохнул.

– И очень жаль. Иначе я бы знал, как соперничать с покойником. Я тебе вот что скажу, Этти. Больше я так наряжаться не буду. Этот дурацкий костюм я надену теперь только в день свадьбы, а потом сожгу его!

– Что?!

– Я тебе еще вот что скажу, – сердито продолжал Мэтью, сделав несколько шагов вперед. – Я не хочу, чтобы ты общалась с Натом Кирклендом. Не смей даже разговаривать с ним.

– Что ты себе позволяешь? – со злостью ответила Мариетта, прижимая фотографию к груди. – Ты не имеешь права предъявлять мне такие требования! Мои отношения с вами закончились в Марипозе, маршал Кейган. Я больше не нахожусь под вашим покровительством. И хочу, чтобы вы ушли. Сейчас же!

Мэтью выхватил у нее фотографию и швырнул на кресло.

– Ты хоть скучала обо мне? – спросил он, вдруг обняв Мариетту за талию и закрывая ей рот поцелуем.

Она попыталась оттолкнуть его и вырваться из его объятий, но Мэтью был слишком жаден, настойчив и силен.

– Ты скучала обо мне? – снова спросил он, прижав Мариетту к стене.

– Нет!

На этот раз поцелуй получился долгим и более страстным.

– Ты скучала? – хрипло повторил Мэтью.

– Н-нет, – выдавила Мариетта, но ответ на этот раз получился не слишком убедительным.

Вдохновленный этим обстоятельством, Мэтью принялся целовать ее глаза, щеки, подбородок.

– А я скучал! – горестно прошептал он. – Я так скучал по тебе, милая… ты даже не представляешь. Я мечтал о тебе, хотел тебя, Этти. – Мэтью коснулся ее губ. – Неужели ты не скучала обо мне хоть немножко?

Мариетта стояла с закрытыми глазами, прижав руки к его груди, и наслаждалась ощущением тепла и силы, исходящих от мужского тела, вслушивалась в глухой стук сердца. Она была бы рада снова солгать, сказать что-нибудь такое, что заставило бы его уйти, но не могла выдавить из себя ни слова. Мэтью бросил ее в Марипозе. Если он и скучал, то только на уровне физиологии. Он хотел ее, потому и вернулся. Тем более что она пустила его к себе в постель сразу, без всяких предварительных ухаживаний. Надо солгать. Он это заслужил. Она обязана солгать, но вместо этого она прошептала:

– Да. Я скучала по тебе, Мэтью. Очень. Мэтью глухо застонал и бросился целовать ее, да так, словно собирался съесть. Его руки скользили по груди, бедрам и спине Мариетты, тело, раздираемое желанием, инстинктивно льнуло к ней… Мариетта изнемогала от блаженства. Она любила Мэтью и была рада вновь оказаться в его объятиях. Сейчас они займутся любовью, а потом он уйдет. Ну и пусть. Они проведут вместе ночь, и это прекрасно. Надо постараться насладиться каждым мгновением.

– Этта, – бормотал Мэтью, не отрывая губ от ее рта. – Я люблю тебя! Я люблю тебя, дорогая.

Его признание потрясло ее, но только на один миг. Конечно, теперь он будет говорить ей о любви. После той истории в Марипозе Мэтью, вероятно, думает, что она только этого и ждет. Как ни странно, его слова ранили Мариетту в самое сердце. Она же не могла сказать ему о своих чувствах, потому что ее любовь Мэтью не нужна. Он почувствует себя неловко, решит, что его заманивают в ловушку.

Он с трудом оторвал губы от шеи Мариетты и нежно обнял ее за талию.

– Вот так гораздо лучше, – сказал Мэтью с хриплым смешком. – В следующий раз буду знать, как надо с тобой обращаться, чтобы не тратить времени на пустые разговоры.

– Мэтью…

– Не волнуйся, милая, мы займемся этим через минутку. Веришь ли, – он быстро поцеловал ее, – рядом с тобой я забываю обо всем, Этти. Но сначала вот что сделаем.

Он посадил Мариетту на диван, поднял свой пиджак и начал рыться в карманах. Она удивленно наблюдала за его действиями.

– Вот, – сказал Мэтью, вытащив наконец какую-то крошечную вещицу из кармана пиджака, который снова бросил на пол. Он взял Мариетту за левую руку и весело ухмыльнулся. – Сделаем дело и вернемся к тому, с чего начали. Тебя ждет расплата: множество бессонных ночей. Надеюсь, кровати у тебя крепкие.

– Господи, Мэтью, что это значит?

– Старинный обычай. Я не лягу с тобой в постель до тех пор, пока ты носишь на пальце кольцо другого мужчины! – Он принялся стягивать обручальное кольцо Мариетты.

– Мэтью! Что ты делаешь?!

– Не устраивай истерик. Ты можешь хранить его где-нибудь в ящике. А потом мы подарим это кольцо нашей дочери… Если, конечно, родится дочь.

Мариетта чуть не задохнулась.

– Что ты сказал? – прошептала она.

Но Мэтью слишком был увлечен своим делом и ничего не ответил.

– Вот, сейчас мы наденем новое колечко, и все будет в порядке.

От нахлынувших чувств все поплыло перед глазами Мариетты, но она успела заметить, что он пытается надеть ей на палец другое кольцо. Кольцо с бриллиантом от Тиффани.

– Я не так богат, как Джимми, – радостно говорил Мэтью, – но могу позволить себе купить приличное кольцо. Подожди! Ты еще увидишь, какое обручальное кольцо я купил тебе в Лос-Анджелесе. На нем вырезаны цветы и виноградные кисти…

Мариетта отдернула руку и посмотрела на кольцо, которое казалось совсем крошечным в его огромных руках.

– Что случилось, милая?

Он знает! Вот в чем дело. Что бы ни написала в своем письме Элизабет, Мэтью узнал о ребенке и поэтому пришел!

– Тебе не нравится? – Мэтью, нахмурившись, повертел кольцо в руке. – А мне показалось, что оно очень миленькое. Если хочешь, я могу отослать его обратно и купить другое.

– Мэтью… нет! – с тоской в голосе воскликнула она. Еще один брак без любви! Невыносимо! Нельзя этого делать, несмотря на всю ее любовь к Мэтью. Они с Дэвидом по крайней мере испытывали друг к другу одинаковые чувства. Но так сильно любить Мэтью и знать, что он никогда не ответит ей тем же… Нет, она не выдержит этого.

– Брильянт настоящий, – с надеждой сказал Мэтью, показывая ей кольцо. – Полкарата.

Мариетта молчала. Глаза щипало от слез. Мэтью смутился.

– Я ведь не знаю, какие кольца ты привыкла носить, Этти. Может, Дэвид Колл дарил тебе украшения лучше, но ювелир уверял меня, что это самая модная вещица во всей Калифорнии.

– Я никогда не видела более красивого кольца, Мэтью. – Мариетта вытерла слезы. – За всю мою жизнь. Честное слово! Но я не могу принять твой подарок… – Из ее груди вырвался вздох, очень напоминающий всхлипывание. – Я польщена, и… мне очень жаль. – Она отвернулась и подошла к камину.

Несколько секунд Мэтью молча смотрел на нее, потом сунул кольцо в карман брюк и встал.

– Я еще не все сказал, что хотел. Наверное, это от волнения. – Его робкий, заискивающий смешок резанул Мариетту по сердцу. – Я знаю, что ты огорчилась из-за того, что случилось в Марипозе. Я тебя не осуждаю и могу объяснить, почему уехал.

– О нет, Мэтью, пожалуйста! – горько воскликнула Мариетта. – Давай не будем говорить об этом сегодня. Пожалуйста, только не сегодня!

– Ну, хорошо, – медленно произнес он. – Как хочешь. Не будем.

Она шмыгнула носом и кивнула.

– Ну тогда… послушай, Этти, – начал Мэтью, откашлявшись. – Я, конечно, не тот человек, о котором ты мечтала…

– Именно тот, – прошептала Мариетта, глядя на огонь в камине.

– Но я хочу, чтобы у нас все было как положено. Я ушел в отставку…

– Нет! – ахнула Мариетта, прижав руки к лицу.

– … и занял пост шерифа в Санта-Инес, по крайней мере до следующих выборов. А потом… я не так уж стар и могу еще несколько лет работать в этой должности. Бросай работу в школе, если хочешь.

Он отказался от любимого дела ради их ребенка! Мариетта заплакала. Она оплакивала его потерю. Чувствуя себя совершенно беспомощным, Мэтью шагнул к ней.

– Конечно, я не богат. Ты привыкла к другому, но я сделаю все, что в моих силах. Клянусь. Мы будем жить хорошо.

Мариетта продолжала плакать: уж слишком сильно подействовали на нее слова Мэтью. Она зажала рот рукой, но не смогла заглушить рвущихся из груди рыданий. Мэтью, стоявший у нее за спиной, судорожно вздохнул.

– Я… – начал он и умолк.

Мариетта слышала, как он собрал свои вещи и вышел из гостиной. Спустя минуту хлопнула входная дверь.

– Наденем это кольцо и все будет в порядке? – повторил Джеймс. – Вот, значит, как ты сделал предложение! Где цветы, стихи, музыка и красивые слова?

Мэтью приподнялся и застонал. Он спал на соломе, и теперь его тело онемело, а в голове гудело с похмелья. Он выпил немало виски, разговаривая с Уродом и жалея себя.

– Ну, я немного поторопился. Уж очень мне хотелось с этим покончить, – объяснил Мэтью слабым голосом и потер свои усталые покрасневшие глаза. – Начали за здравие, а кончили за упокой. Думал я тогда не головой, как ты понимаешь.

Джеймс усмехнулся, сел рядом со своим несчастным братом и вытащил из соломы наполовину пустую бутылку виски.

– Да, понятно. У меня тоже голова работает плохо, когда другие части тела берут верх. Но эта твоя фраза… Ничего подобного я не слышал. Разве так делают предложение? Неудивительно, что она тебе отказала.

– Ничего подобного, – проворчал Мэтью. – Просто не нужен я ей. А я, дурак, думал иначе. Она тонкая, образованная леди, а я неотесанный, глупый мужик.

– Да ладно тебе, не заводись. Дай миссис Колл немного времени. Она недавно потеряла мужа. Еще и года не прошло, нужно переждать. Если б, например, умерла Бет, я бы долго не смог ухаживать ни за кем. Знаешь, что нужно миссис Колл? – сказал он, гладя Мэтью по спине.

– Что? – тупо переспросил тот.

– Нежность и забота, вот что. Ты должен вести себя очень ласково и осторожно, как будто она фарфоровая. Вот это и называется «ухаживать».

– Не знаю, Джимми…

– Ты должен это сделать, – настаивал Джеймс. – Только сдерживай себя и не натягивай удила, а то миссис Колл взбрыкнет, как норовистый конь, и убежит. Ты ведь ее любишь? Ты хочешь ее?

– Конечно, – промямлил Мэтью, потирая грудь. – Но, черт возьми, Джимми, я и не думал, что это так больно. Я имею в виду ее отказ. Мне страшно начинать все сначала.

– Вот это да! – удивленно воскликнул Джеймс. – Не думал я дожить до такого дня, когда Мэтью Кейган испугается взять то, что ему хочется, из-за какой-то ерунды. Если действительно хочешь, иди и добивайся своего. Наверное, миссис Колл не так уж и нужна тебе?

– Нужна! – крикнул Мэтью. – Ты и представить себе не можешь, как сильно!

Джеймс посмотрел прямо в сердитые, налитые кровью глаза старшего брата.

– Докажи это, – сказал он с вызовом. – Докажи, или я буду считать тебя трусом, а все твои слова насчет миссис Колл – пустой болтовней.

Джеймс с удовольствием заметил, что Мэтью упрямо стиснул челюсти.

Глава 20

После того как Мэтью ушел, Мариетта долго не могла заснуть. То она злилась на его поведение: начиная со сцены в ресторане и заканчивая минутой, когда он ушел, хлопнув дверью, – то принималась оплакивать все, что они оба потеряли. Впрочем, будучи женщиной здравомыслящей, Мариетта в конце концов поняла, что ее приступ меланхолии не поможет Мэтью снова стать федеральным маршалом и не внушит ему любовь к ней. Вскоре она легла в постель и провалилась в тяжелый, беспокойный сон.

С первыми лучами солнца ее разбудил ребенок, доказав на деле, что, независимо от пола, он или она – истинное дитя своего отца. Только ребенок Мэтью мог вести себя так неразумно и отвратительно: из-за него Мариетта больше часа простояла на коленях, выворачивая наизнанку пустой желудок.

Потом, лежа в постели, она чувствовала себя совершенно разбитой. Голова гудела, тело разламывалось, и, если б ее сейчас попросили поесть, Мариетта поклялась бы, положив руку на Библию, что никогда в жизни не проглотит ни кусочка.

– Миссис Колл?

Из-под мокрого холодного полотенца, которым миссис Килир полчаса назад накрыла лоб своей хозяйки, раздался слабый стон.

– Простите, мэм, – ласково сказала экономка, на цыпочках входя в спальню, – но маршал Кейган… О Боже мой, шериф Кейган – ведь он теперь шериф, во всяком случае, по его утверждению. Так вот, шериф Кейган стоит внизу, мэм, и требует встречи. Вы, если хотите, можете выйти к нему или он сам поднимется к вам. Я говорила ему, что хозяйка нездорова, но он так упрям! Мне очень жаль.

– Какой надоедливый человек! – пробормотала Мариетта, не зная, сможет ли она смотреть Мэтью в глаза после недавних бурных переживаний. – Черт бы его побрал!

– Прогнать его?

– Это бесполезно, – ответила Мариетта, с трудом приняв сидячее положение. – Мэтью не уйдет, Он дьявольски упрям. – Вцепившись обеими руками в матрас, чтобы не упасть, она попыталась подавить приступ тошноты.

– Вам действительно не до гостей, – возразила миссис Килир. – Господи, да вы бледны, как привидение! Именно это я сейчас ему и скажу.

– Нет. – Мариетта медленно и осторожно встала с кровати.

Ей не хотелось откладывать этот разговор. Надо наконец объясниться.

– Пожалуйста, передайте маршалу Кейгану, что я спущусь к нему, как только оденусь.

Мэтью нервно расхаживал по комнатам, по ходу разглядывая маленькие безделушки, которые расставила Мариетта, чтобы придать дому более уютный вид. Прошло уже полчаса с тех пор, как миссис Килир сказала, что хозяйка скоро его примет. Очевидно, у них с Мариеттой разные представления о том, что означает слово «скоро»!

– Женщины, – пробормотал он, обращаясь к фарфоровой кошке с хитрой мордочкой. – И о чем только думал Бог, когда…

– Маршал Кейган?

Мэтью поднял глаза и увидел Мариетту. Она медленно спускалась по лестнице, вцепившись в перила так, словно боялась упасть. Он инстинктивно ринулся к ней.

– Прости, что заставила долго ждать, – сказала она холодным вежливым тоном, который как-то не вязался с ее мучнисто-бледным лицом и измученными, распухшими глазами.

– Боже мой, Этти, ты выглядишь ужасно! Зачем ты встала с постели?

Мэтью буквально взлетел по лестнице и ловко подхватил Мариетту на руки.

– Маршал Кейган! – удивленно воскликнула она.

– Не глупи! – резко ответил он и уложил ее на диван. – Миссис Килир говорила, что ты чувствуешь себя неважно, но вчера вечером ты великолепно выглядела, и я подумал, что просто меня выпроваживаешь.

– Это было бы совершенно бесполезно. Мэтью, пожалуйста, перестань, – добавила Мариетта, пытаясь оттолкнуть его. – Я не хочу лежать.

– Нет, тебе обязательно нужно полежать. – Он посмотрел на нее с сочувствием. – Что случилось? Тебя как будто через мясорубку пропустили.

– Я полагаю, это естественно… при таких обстоятельствах, – заявила она ледяным тоном. И так взглянула на него, что у того по спине побежали мурашки.

Мэтью растерялся, но потом вспомнил слова Джастиса о том, что Мариетте трудно к чему-то приспособиться.

– А, ну тогда все в порядке, – сказал он с облегчением. – Женские проблемы! Слава Богу! Я уж испугался, подумал: вдруг это что-то серьезное?

Улыбаясь, Мэтью сел рядом с ней на диван.

– О! – в ярости закричала Мариетта. – Ты… ты бесчувственная скотина!

Казалось, что она вот-вот ударит его. Ошеломленный Мэтью отпрянул назад.

– Милая, зачем же так расстраиваться? Я только сказал…

– Зачем расстраиваться?! – Мариетта сердито ткнула в него пальцем. – Бессовестный! Это по твоей вине я плохо себя чувствую.

Мэтью пришел в полное недоумение. Наверное, Этти огорчило его вчерашнее поведение. Никакою другого объяснения ему не приходило в голову.

– Ты права, Этти, – сказал он с искренним раскаянием в голосе. – Извини меня. Если бы ты знала, как мне жаль! Я не хотел этого, но сделанного не воротишь. Попробую все исправить…

Ярость, овладевшая Мариеттой, вдруг прошла.

– Не надо ничего исправлять. Я еще вчера сказала, что не выйду за тебя замуж, Мэтью. Если ты опять пришел с предложением руки и сердца, то мне жаль твоего зря потраченного времени.

– Я пришел не за этим, – сухо ответил он, разозлившись на Мариетту за то, что она не оставила ему ни малейшего шанса. – Во всяком случае, не только за этим. Я хочу рассказать кое-что об Эллиоте Чемберсе и твоем отце.

– О папе? – удивилась Мариетта.

– Я еще вчера собирался… Наверное, нужно было сделать это сразу, как только я приехал в город. Но мне пришлось устраиваться в «Лос Роблес» и всякое такое…

Мариетта положила руку ему на колено.

– Мэтью, что случилось с моим отцом?

Он сжал ее пальцы. В глазах Мариетты появилась тревога.

– Дорогая, я знаю, для вас с сенатором наступили не лучшие времена после смерти Дэвида. И тебе было больно, потому что он поступал не так, как должен был поступать настоящий отец. Но… в общем, сенатор решил дать показания против Эллиота Чемберса.

Эта новость ошеломила Мариетту. У нее закружилась голова. Она была на грани обморока. Мэтью погладил ее по голове своими шершавыми пальцами, дотронулся до щеки.

– Как ты, Этти? – спросил он с тревогой. – Господи, да ты холодная, словно эскимос! Я пошлю Джаса за доком Хэдлоу.

– Нет! – Мариетта схватила его руку, не позволяя встать. – Пожалуйста, не надо, Мэтью. – Она глубоко вздохнула. – Это просто… Ты сказал правду? Насчет отца?

– Правду, дорогая.

– Но почему он решился на это? – недоверчиво спросила Мариетта. – Может, боялся, что его выдаст Куинн?

– Нет, – улыбнулся Мэтью. – Сенатор думал, что я убью Куинна и его парней. Значит, дело не. в этом.

– Но…

– На следующий день после того, как мы уехали из Сакраменто, он сдался федеральному маршалу во Фриско. Благодаря дневнику Дэвида, показаниям твоего отца и Куинна Чемберс не сможет теперь избежать правосудия. Его наверняка скоро выследят и арестуют.

Мэтью взял дрожащие руки Мариетты в свои.

– Но почему? Почему?

– Неужели ты не понимаешь, милая? Она отрицательно покачала головой.

– Думаю, потому, что он любит тебя. Кроме того, сенатор хорошо относился к Дэвиду и очень переживал из-за случившегося.

– Не может быть!

– Не знаю, что еще могло заставить такого человека, как сенатор Джон Хардести, добровольно отдать себя в руки правосудия. Остаток жизни он проведет в тюрьме. И потом, он сказал, что даст показания только при одном условии: правительство должно обеспечить твою безопасность любой ценой.

Мариетта не сводила глаз с Мэтью. Ее губы слегка приоткрылись, но она так и не произнесла ни слова. Мэтью опять провел пальцем по ее щеке.

– Он любит тебя, Этти. Хоть и не сразу, но он это доказал.

Она проглотила ком, застрявший в горле, и закрыла глаза, пытаясь справиться с охватившим ее чувством и в то же время наслаждаясь теплом, исходящим от руки Мэтью.

– Ты не плачешь, как другие женщины, – удивленно пробормотал он, словно разговаривая сам с собой, – но переживаешь сильно. Мне хочется уберечь тебя от неприятностей.

– Прости, Мэтью, – выдавила из себя Мариепа, шмыгая носом. – Я очень часто вспоминаю нашу последнюю встречу с отцом. И очень сожалею, что так поступила с ним.

– Конечно, – прошептал он, осушая ее слезы поцелуями. – Не нужно иметь много ума, чтобы понять, как тебе было больно, как ты расстроилась из-за этой прощальной ссоры. Посмотри, милая. – Мэтью вытащил из кармана рубашки лист бумаги. – Я хочу кое-что тебе показать.

– Мэтью, – прервала его Мариетта, дотронувшись до значка, приколотого к рубашке, и печально посмотрев на серебряную звезду, – что это?

– Мой новый значок, – ответил Мэтью, почему-то смутившись.

– Шериф, – прошептала она, проведя пальцем по выгравированным на звезде буквам.

– Хэнк с огромной радостью отдал мне его сегодня утром, – торопливо объяснил Мэтью и вложил в ее руку лист бумаги. – Видно, вчера я на него произвел впечатление. Ты можешь написать письмо отцу, если хочешь.

Мариетта грустно взглянула на измятый лист.

– Куда писать?

– Пока не поймали Чемберса, твой отец находится под защитой федеральных властей. Он не стал писать первым, потому что боялся расстроить тебя еще больше.

– Понятно, – задумчиво сказала Мариетта. – Спасибо, Мэтью.

– Пожалуйста, – проворчал он и встал с дивана. – А теперь я отнесу тебя в спальню. Ты того и гляди вот-вот упадешь в обморок.

– Мэтью! – запротестовала Мариетта, когда тот взял ее на руки.

– Не суетись. Ты ведь прекрасно знаешь, что сопротивление бесполезно. А если еще не знаешь, то привыкай. Какое красивое на тебе платье! – добавил Мэтью, восхитившись рисунком и мягкой тканью ее утреннего туалета. – Гораздо лучше, чем тот траурный наряд, в котором ты была вчера.

– Я все еще в трауре, Мэтью, – кротко напомнила Мариетта, обвив руками его шею.

Он опустил ее на кровать так осторожно, будто она была стеклянная.

– Надеюсь, это ненадолго, Мариетта Колл, – сказал Мэтью.

Он снял с нее крошечные французские тапочки, небрежно бросил их на пол, а потом накрыл Мариетту одеялом до самого подбородка и сел рядом.

– Я буду носить траур столько, сколько захочу. Ты не имеешь права вмешиваться.

Мэтью нежно погладил ее волосы.

– Я имею право сказать жене, как она должна одеваться. А ты будешь моей женой! – Он заглушил протесты Мариетты поцелуем. Вид у нее был сонный и умиротворенный. Она явно не могла ответить ему, поэтому Мэтью поцеловал ее еще раз и сказал: – Я люблю тебя, милая.

– Нет, Мэтью.

– Что – нет? Мариетта закрыла глаза.

– Ты не любишь меня и, пожалуйста, не лги. Я не вынесу… Это уже слишком.

– Вот, значит, что ты обо мне думаешь? – Мэтью гладил ее по голове мягкими ритмичными движениями. Как ни странно, он вдруг почувствовал такое облегчение, что чуть не рассмеялся. – Вот в чем дело! Какая ерунда, Господи.

Мариетта открыла глаза и пристально посмотрела на него:

– Ерунда?

– Ну да, – сказал он с улыбкой. – Упрямая ты девчонка, Этти Колл, но мне всегда нравились сильные противники. Я признаю, что совершил ошибку там, в Марипозе. Но сейчас у нас завязался настоящий роман, и больше я такой глупости не допущу.

– Нет никакого романа, маршал Кейган.

– Шериф Кейган, – поправил он. – А о вчерашнем забудь, пожалуйста. Я ни разу еще не делал предложения, и поэтому мне нужна небольшая практика, чтобы все хорошо получилось.

– Мэтью, – устало возразила Мариетта, – я не выйду за тебя замуж. Мне не нужна такая жертва. Ты ведь не хотел жениться. Я сама справлюсь. Уеду куда-нибудь далеко, где никто не знает моего отца, и все подумают, что это от Дэвида.

«Что – от Дэвида?» – удивился Мэтью. Наверное, от усталости она не может закончить свою мысль. Может, Этти винит Дэвида в том, что он обрек ее на одиночество и болезни? Ведь она ужасно мучается от этого самого «приспосабливания»!

– Никуда ты не поедешь, – заявил он, заботливо подтыкая одеяло. – Тем более сейчас, когда ты чувствуешь себя так плохо.

– Я хочу дать ей фамилию Дэвида, – продолжала Мариетта, как будто и не слыша его. – Я знаю, тебе это может не понравиться, но так будет лучше для всех. Ты должен понять…

Да что же это такое? Мэтью был совершенно сбит с толку. Слыханное ли дело – давать фамилию своей болезни?

– Ну, конечной милая, – сказал он, боясь сказать что-то не так и этим расстроить Мариетту. – Если ты хочешь дать ей фамилию мужа – что ж, прекрасно. Я уверен, профессор Колл был бы… хм… очень рад. Но я не собираюсь снимать с себя ответственность за то, что с тобой происходит.

– Я не желаю, чтобы ты брал на себя ответственность! – упрямо твердила Мариетта. – Я хочу, чтобы ты был счастлив, чтобы ты снова стал маршалом и занимал эту должность как можно дольше. Ты не давал мне никаких обещаний и гарантий, значит, вина в большей степени лежит на мне. Я одна должна расплачиваться за то, что случилось.

– Ты не права, Этти, – твердо сказал Мэтью. – Не надо так говорить.

– Я права! – простонала Мариетта, прижав пальцы к виску, в котором пульсировала боль. – Ты же сказал, что никогда не женишься, а я убедила тебя в том, что мы с Дэвидом не могли… О, ты знаешь, о чем идет речь!

Мэтью ничего не понял, но ему было все равно. Последние несколько минут Этти вообще несет какую-то чушь. Может, она бредит?

– Мы обсудим это позже, – ласково прошептал он. – Сейчас тебе надо отдохнуть, а я пойду за доком Хэдлоу.

– Мне он не нужен! Он уже знает о моем состоянии.

– И все-таки я приведу его. Пусть посмотрит тебя.

– Мэтью Кейган! Не смей обращаться со мной, как с ребенком!

Усмехнувшись, он аккуратно расправил одеяло.

– Я и не собираюсь. – Поцеловав ее в сурово сжатые губы, он встал. – Лежи в постели и жди меня. – Заметив сердитый взгляд Мариетты, Мэтью добавил: – Не спорь, это бесполезно. Мы скоро поженимся, и ты должна знать: если я что-то решил, значит, так и будет.