Текст книги "Сквозь все преграды"

Глава 13

Она лежала рядом с ним – теплая, сонная, с блаженной улыбкой на губах. Глаза закрывались сами собой, но Мариетта изо всех сил боролась с дремотой.

– Спи. Я никуда не уйду, если ты только сама не прогонишь меня, – шепнул Мэтью, гладя ее по спине и осыпая поцелуями.

Мариетта зевнула и крепко к нему прижалась.

– Нет, пожалуйста, останься. Он снова поцеловал ее.

– Я не хочу спать, – пролепетала она. – Я слишком счастлива.

– Я тоже. – Его рука скользнула по округлому бедру Мариетты. – Мне очень жаль, что так получилось с кроватью, дорогая, – добавил он, куснув ее за ушко.

– Ничего, – ответила Мариетта, снова зевнув. – Так тоже удобно.

– Никогда в жизни я не испытывал такого удовольствия, ломая кровать. – Мэтью нежно провел языком по изгибам изящной раковины. – Но мне не следовало рвать твою хорошенькую ночную рубашку.

– О, – еле выговорила Мариетта. – Все… все в порядке, Мэтью.

– Не смог удержаться, – пробормотал он, перевернув ее на спину и целуя в шею. – Первый раз в жизни я так сильно хочу женщину. Этти, ты меня с ума сводишь!

– О, Мэтью, я никогда…

Его губы сомкнулись вокруг розового соска, но тут же передвинулись выше, чтобы закрыть ей рот поцелуем.

– Я знаю, милая. – Он ласково улыбнулся. – Ни с кем мне не было лучше, чем с тобой. Ты чистая, нетронутая. Почему ты краснеешь? – спросил Мэтью, в душе радуясь ее смущению. – Ты даже не представляешь, что я чувствую. Знать, что я первый мужчина, который так дотрагивается до тебя, видит тебя такой… Если б я только мог найти слова… – Его лицо вдруг стало серьезным. – Надеюсь, ты не забеременеешь, Этти. Мне нужно было вести себя осторожнее.

– Забеременеть? Нет, вряд ли. С Дэвидом… Ну, в общем, он был разочарован, что у нас нет детей.

Мэтью вложил в поцелуй всю страсть, на которую был способен.

– Разочароваться в тебе, Этти, – все равно что разочароваться в жизни, – сказал он убежденно. – Я никогда не встречал более красивой женщины. Этти Колл – ты самая красивая женщина на свете!

– О… – Мариетта была тронута до слез.

– Т-с-с, – шепнул он, лаская ее и руками, и губами. – Спи. А я сейчас учиню расправу над твоим обессилевшим телом.

– Пожалуйста. – В голосе Мариетты звучала страсть; она запустила пальцы в густые мягкие волосы Мэтью. – Потом – моя очередь.

Мэтью разбудил солнечный свет, пробивающийся через занавески, и какой-то слабый шорох. Он открыл глаза и увидел, что Мариетты рядом нет. Ощутив беспокойство, он напрягся, но, обнаружив, что она сидит за маленьким столиком, в нескольких футах от кровати, с облегчением вздохнул.

Мариетта накинула на себя халатик: только эта деталь ее ночного туалета осталась в целости и сохранности. В утреннем полумраке было видно, что она разглядывает какую-то фотографию, время от времени осторожно поглаживая ее кончиками пальцев. Это продолжалось довольно долго. Потом Мариетта прошептала что-то, поднесла фотографию к губам, поцеловала ее и спрятала в книгу.

Когда она снова скользнула в постель, Мэтью закрыл глаза и притворился спящим. Мариетта погладила его голую руку, дважды прошептала его имя и заснула. Убедившись, что она спит, Мэтью открыл глаза, очень медленно, стараясь не разбудить ее, встал с кровати и подошел к столику.

Он сразу узнал эту книгу – «Избранные произведения Джона Донна» и, еще даже не открыв ее, понял, где будет лежать фотография. Так и есть: «Прощание. Запретная печаль».

Это была свадебная фотография. Мариетта, одетая в красивое белое платье, не улыбалась и вообще мало походила на невесту. Закутанная с головы до пят в длинную прозрачную вуаль, она держала в одной руке огромный букет белых цветов, другая покоилась на плече мужчины, сидящего рядом.

Мэтью совершенно иначе представлял себе профессора Колла. Он не был лысым, тощим и старым, как думал Мэтью. Этого мужчину средних лет, с правильными чертами лица, белокурыми волосами и светлыми глазами, многие представительницы женского пола сочли бы очень привлекательным. Он чем-то напоминал Джимми, только младший брат Мэтью был сильным, мускулистым парнем и не носил усов. Профессор Колл казался достаточно рослым и очень стройным. Одетый в элегантный свадебный костюм, он сидел – гордый, как король, его лицо излучало ум и чувство собственного достоинства. А Мариетта, стоявшая у него за спиной, – красивая и холодная, походила на королеву. Королева профессора Колла.

Невыносимая боль пронзила Мэтью так внезапно, что он растерялся, стараясь остановить выступившие на глаза слезы. Потом на него нахлынула ослепляющая, обжигающая ярость. Он стиснул зубы и судорожно вздохнул.

«Проклятый идиот, – думал Мэтью, ненавидя Дэвида Колла каждой клеточкой своей души. – Посмотри на себя. Напыщенный болван! Понял ли ты, какое сокровище получил? Конечно, понял. Ты только взгляни на себя. Сидишь здесь, довольный, как будто наткнулся на золотую жилу! Почему ты не позаботился о ней? Почему поступил так глупо и оставил ее одну? А теперь такие парни, как я, будут пользоваться ее бедственным положением. Что теперь ей остается, кроме как сидеть и целовать эту чертову фотографию?»

Мэтью была невыносима мысль о том, что Мариетта всего несколько минут назад сидела здесь, под лучами утреннего солнца, и целовала фотографию мужа. И это после того, как занималась любовью с ним, Мэтью.

Он сунул фотографию в книгу и быстро оделся. Потом вышел из комнаты, даже не взглянув на Мариетту, не оставив записки, не попрощавшись.

Мариетта беспокойно ходила по комнате. Она уже оделась, упаковала свои вещи и теперь ждала Мэтью. До отхода поезда осталось всего полчаса. Скоро он должен прийти за ней. Не слишком приятно было проснуться и обнаружить, что постель пуста. Но Мариетта прекрасно понимала, почему Мэтью так рано ушел. Было бы неловко, если б их застали вместе. И так придется объясняться по поводу сломанной кровати.

Когда раздался стук б дверь, она рванулась ее открывать, чуть не опрокинув при этом кресло.

– Мэтью Кейган, ты ужасный… – Шутливая тирада замерла у нее на губах.

– Доброе утро, миссис Колл, – вежливо приветствовал Мариетту Джастис Двенадцать Лун.

Либерти Неторопливый Медведь, стоявший рядом, тоже поздоровался с ней.

– Доброе утро, – эхом отозвалась Мариетта, переводя взгляд с одного мужчины на другого. – А где маршал Кейган? Я думала… Вчера вечером он сказал…

– Сегодня утром он освободил нас от обязанностей, – тихо сказал Джастис.

– Мэтью пошел на вокзал или он готовится к отъезду? – спросила Мариетта, понимая, что такого быть не может, потому что Мэтью сделал все необходимое еще несколько дней назад.

– Мэт уехал из города два часа назад, мэм. По какому-то срочному делу. Он ничего не объяснил, только попросил сопровождать вас в Санта-Инес и помочь вам устроиться как следует.

Мариетта смотрела на них в полном недоумении.

– Простите, мэм. Надеюсь, у вас нет возражений?

– Разумеется, нет, – пробормотала она.

– Надо поторопиться, а то опоздаем на поезд. – Джастис словно оправдывался, будто извинялся за Мэтью.

– Да, конечно. Пожалуйста, возьмите вещи. – Мариетта впустила их в комнату.

Либерти подхватил жакет, лежавший на столе.

– Вы позволите, мэм?

Не в силах произнести ни слова, Мариетта разрешила ему помочь ей одеться.

– Вот ваша шляпка, мэм.

Никогда еще Либерти Неторопливый Медведь не разговаривал с ней так учтиво. Мариетта посмотрела ему прямо в глаза, пытаясь понять, что же произошло, почему они так печальны. Либерти подал ей темно-коричневую шляпку – ту самую, что три дня назад ей прислал Мэтью. Мариетта надела ее и завязала ленты под подбородком. Джастис взял чемодан и сумочку.

– Это все, миссис Колл?

– Да.

Он кивнул и направился к двери. Мариетта бросила взгляд на сломанную кровать, Либерти перехватил его.

– Не беспокойтесь, миссис Колл, – сказал он, подошел и положил свою ладонь на ее руку в перчатке, судорожно сжатую в кулак. – Мэтью уже все уладил. Нам пора. – Он похлопал ее по плечу и повел к двери. – Не волнуйтесь мэм. Мы позаботимся о вас. Все будет в порядке.

Глава 14

В Санта-Инес они добрались через три дня. Братья Дроганы перестали флиртовать и превратились в настоящих джентльменов. Теперь они обращались с Мариеттой так, как она привыкла, – как с женой известного профессора и дочерью сенатора Соединенных Штатов. Если бы не одежда и экстравагантный облик, Джастис и Либерти вполне могли бы сойти за «цивилизованных» людей. Впрочем, их внешность и рост очень помогали: и на железнодорожных станциях, и в поездах пассажиры расступались перед ними, и Мариетту никто не беспокоил. Проблемы возникли, когда они прибыли в Санта-Инес и вышли на платформу, рядом с которой находился отель «Колледж».

– Пожалуйста, будьте благоразумны, миссис Колл, – сказал Джастис. – Мэтью велел нам отвезти вас в «Лос-Роблес», и мы должны это сделать.

От ледяного взгляда Мариетты мог бы замерзнуть даже ад.

– Я благодарна за то, что вы сопровождали меня в Санта-Инес, но больше не стоит за меня волноваться. Я сниму номер в этом отеле и в дальнейшем смогу сама о себе позаботиться. Спасибо за все! – Она протянула руку, чтобы взять чемодан.

– Не беспокойтесь, мэм, – усмехнулся Либерти. – Я донесу ваш чемодан.

Рука Мариетты застыла в воздухе.

– Позвольте, мистер Дроган… – начала протестовать она, но Либерти не обратил на нее никакого внимания.

– Найми экипаж, Двенадцать Лун. До «Лос Роб-лес» путь не близкий.

– Я считаю до трех, – грозно сказала Мариетта, – а потом начну кричать.

– Ладно, – отозвался Джастис. – Подождите меня в теньке. Я вернусь через несколько минут.

– Раз, – начала считать Мариетта.

– Поторопись. Если она закричит, нас могут отправить в тюрьму, – сказал Либерти.

– Два.

– Черт побери, Неторопливый Медведь, ты умеешь успокаивать женщин? – сердито спросил Джастис.

Лицо Либерти просветлело, и он вдруг с интересом взглянул на Мариетту.

– В таком случае подержи вот это. – Он сунул чемодан Джастису и протянул руки к Мариетте.

Она не верила своим глазам.

– Три! – произнесла она и открыла рот, чтобы набрать в легкие побольше воздуха для крика, как неожиданно услышала:

– Простите, это вы миссис Мариетта Колл?

Все трое обернулись: перед ними стоял высокий темноволосый мужчина со шляпой в руке. На Мариетту он смотрел с вежливым безразличием, но при виде Джастиса в его голубых глазах вспыхнула искра радости.

– О, Джастис Двенадцать Лун! – удивленно воскликнул незнакомец и пожал протянутую ему руку. – Что ты делаешь в Санта-Инес?

– Нат! – радостно отозвался Джастис. – Рад тебя видеть. Как поживаешь?

– Отлично. Просто великолепно! – Нат снова посмотрел на Мариетту, потом перевел взгляд на Дрогана.

– О, – смутился Джастис. – Простите меня. Миссис Мариетта Колл. Миссис Колл, это Натан Киркленд, владелец ранчо. И добрый друг нашей семьи.

Мариетта изо всех сил старалась скрыть невольное восхищение, которое испытала она, увидев Киркленда. Более красивого мужчины она никогда не встречала. Он был потрясающе красив. Изумительные голубые глаза – прозрачные, как кристалл, – казались еще более красивыми на фоне загорелого лица и волос цвета воронова крыла.

– Как поживаете, мэм? – спросил он, протягивая руку.

– Спасибо, очень хорошо, сэр.

Сообразив, что Натан Киркленд знаком с семьей Мэтью, Мариетта отдернула руку, словно обожглась. Натан, казалось, не заметил ее жеста.

– Мой брат просил встретить вас, мэм. Он сожалеет, что не смог сделать это сам.

– Ваш брат?

– Да, Вирджил Киркленд.

– Ах, конечно! – Мариетта с облегчением вздохнула. – Член школьного совета, который предложил мне место в Санта-Инес. Он ваш брат?

– Да, мэм. Сегодня Вирджилу пришлось уехать в Санта-Барбару. Он будет защищать клиента в суде. Меня он попросил прийти на вокзал и хорошо вас устроить. Вирджил отыскал замечательный домик, мэм, совсем близко от школы. Уверен, что он вам понравится.

– Да, разумеется. Как это мило с вашей стороны, сэр! – Мариетта пожала ему руку, обрадованная тем, что избавилась наконец от опеки братьев Дроганов. – Очень-очень приятно с вами познакомиться.

– Вы приехали с миссис Колл? – спросил Натан Джастиса, когда Мариетта выпустила его руку. – Я думал, ее привезет Мэт. – Натан искоса взглянул на Либерти.

– Так и было задумано, но возникли некоторые проблемы. Познакомьтесь, это мой брат – Либерти Неторопливый Медведь. По-моему, вы не встречались.

– Нет, – сказал Натан, обменявшись рукопожатием с Дроганом. – Думаю, что нам давно следовало познакомиться. Как поживаете?

– Отлично, – холодно ответил Либерти, не сводя глаз с Мариетты. – Возьми экипаж, Двенадцать Лун. Пора ехать.

– Я не поеду в «Лос Роблес», – заявила Мариетта. – И точка.

– В «Лос Роблес»? – переспросил Натан. – Не понимаю, почему вы хотите везти миссис Колл в такую даль, когда совсем рядом есть прекрасное жилье? Вчера я видел Джима, и он не говорил мне, что ждет гостью.

– Я очень хочу поскорее попасть в свой новый дом, мистер Киркленд, и буду весьма благодарна, если вы отвезете меня туда.

Джастис отвел Натана в сторону и принялся что-то шептать ему на ухо. Мариетта услышала только ответные слова Киркленда.

– Я понимаю, Джас, но не могу поверить, что с Джимом и Элизабет ей будет лучше. Или ты чего-то недоговариваешь?

Джастис нахмурился и заговорил снова таким же тихим голосом. На этот раз его монолог затянулся. Наконец, Натан улыбнулся и кивнул.

– Хорошо. Если дело обстоит так серьезно, давай. Только смотри не попади в тюрьму. Может, тебе стоит поехать сначала в «Лос Роблес» и побеседовать с Джимом? А вдруг он уже получил весточку от Мэта и тот скоро присоединится к вам? – Он взял у Либерти чемодан и тронул Мариетту за рукав. – Идемте, миссис Колл, нас ждет экипаж. С некоторым опозданием хочу вам сказать: добро пожаловать в Санта-Инес. – Киркленд вежливо улыбнулся.

Через пятнадцать минут Натан открыл перед ней дверь беленького, обшитого досками домика.

– Надеюсь, вам здесь понравится, мэм. Вчера тут убирались наши дамы из церковного комитета.

Остановившись на широком крыльце, Мариетта с замирающим сердцем заглянула внутрь дома. Она не ожидала, что он окажется таким большим: снаружи он походил на прелестный деревенский коттедж. Она переступила через порог и прошла по коридору в гостиную. Натан Киркленд взглянул на нее с тревогой:

– Если вам не понравится мебель, мы принесем другую. Но Вирджил решил, что обстановка вам должна понравиться, так как… э-э… так как мисс Ада и мисс Алиса, которые жили здесь прежде, были настоящими леди… и вы ведь тоже… – Не закончив свою мысль, Натан обвел рукой комнату.

– Это великолепно, – улыбаясь, сказала Мариетта. – Здесь все просто великолепно, мистер Киркленд! – Она посмотрела на блестящую полированную мебель из вишневого дерева, сверкающий пол, безупречно чистые японские ковры и обои, расписанные изящными цветами. – Никогда у меня не было такого уютного дома.

– В самом деле? – удивился Натан.

– Да. – Мариетта положила свою сумочку на стол и принялась развязывать ленты на шляпке. – Дома, в которых я жила раньше, были похожи скорее на музеи. Господи! Какие прелестные кружевные занавески! И везде так чисто! Как это мило, что дамы все для меня подготовили. Я благодарна вашему брату: он нашел прекрасное жилье.

– Ну, это было несложно, – сказал Натан. – Сестры Ханлан, мисс Ада и мисс Алиса, умерли в прошлом месяце одна за другой. Их родственники с востока ничего не захотели взять, поэтому школьный комитет купил этот дом вместе с мебелью. Вирджил передал, что вы можете либо купить его для себя, либо просто платить за аренду из зарплаты.

– Мне очень здесь нравится. Очень. – Мариетта прошлась по гостиной, всматриваясь в каждую деталь обстановки. – Вы только взгляните на эти прекрасные цветы! – воскликнула она, подойдя к хрустальной вазе, стоявшей на обеденном столе.

– Их принесла сегодня утром Элизабет, – объяснил Натан, который шел за ней по пятам. – Элизабет – это жена Джима, а Джим…

– Брат маршала Кейгана, – закончила Мариетта, поглаживая нежные лепестки розы. Ее улыбка сразу погасла.

– Правильно. Она принесла еду и коробку со льдом, так что следующие несколько дней вы всем обеспечены. Тем не менее я хочу пригласить вас отужинать у моего брата. Анна, его жена, целый день готовила. Она жаждет заполучить вас в гости. И Вирджил скоро вернется.

– Это очень мило, – пробормотала Мариетта, не отрывая взгляда от цветов. – Я с большим удовольствием поужинаю с вашей семьей, мистер Киркленд.

Собственный голос казался ей сейчас каким-то чужим. Последнее время жизнь Мариетты круто изменилась. С Мэтью и даже с Дроганами она чувствовала себя легко и свободно, как птица, выпущенная из клетки. А здесь, в этом новом доме, в присутствии чужого человека вспомнились старые. Голос звучал вежливо, нужные слова подбирались сами собой. Так Мариетта могла бы разговаривать, например, с президентом в Вашингтоне.

– Я хотела бы немного отдохнуть, если вы не возражаете.

– О!.. – Натан смутился: ему следовало раньше догадаться. – Конечно, миссис Колл. Ваши вещи уже доставили. – Он махнул шляпой в сторону лестницы. – Чемоданы и… прочее. Вирджил велел доставить их наверх, в одну из спален. – Натан покраснел, еле выговорив это слово, и направился к двери. – Мне кажется, все предусмотрено, но если вам что-нибудь захочется изменить, вы только скажите. В общем, я зайду навестить вас через несколько часов. В семь, если не возражаете.

– Да, сэр. К семи я буду готова. Спасибо за все, что вы для меня сегодня сделали, мистер Киркленд. Я очень вам благодарна.

– Пожалуйста, мэм. Я к вашим услугам. До свидания. – Он пятясь вышел за дверь и на прощание сказал: – Добро пожаловать в Санта-Инес.

– До свидания, мистер Киркленд. – Мариетта вежливо улыбнулась.

Он, аккуратно закрыв дверь, оставил ее одну. Мариетта еще немного постояла возле вазы с цветами, осматривая очаровательную гостиную своего нового дома. Потом с наслаждением вдохнула тяжелый запах полировки и слабый аромат цветов, посмотрела на кружевные занавески, сквозь которые просвечивали лучи солнца, и подумала, что вот она и приехала в Санта-Инес. Прошлое осталось позади: отец, Дэвид, Куинн.

Мэтью.

Сохранились только старые привычки да манера разговаривать. А впереди ждет новая жизнь. Новая, неведомая жизнь.

Мариетта отодвинула стул, села на него так, чтобы на лицо не падал солнечный свет, и скрестила руки на коленях. На душе было пусто. И она заплакала.

Глава 15

Мариетта назвала свой новый дом Ханлан-Хаус, потому что в нем до сих пор чувствовалось присутствие мисс Ады и мисс Алисы. Бродя по тихим комнатам, она повсюду находила следы чужой жизни. И неудивительно: ведь бывшие хозяйки провели здесь лет семь – десять.

В комнате, которую Мариетта выбрала для себя, в нижнем ящике платяного шкафа была спрятана изящная плетеная корзинка для шитья, когда-то принадлежавшая мисс Аде. Старая дама или еще кто-то украсил ее каймой, расшитой красными розами. Содержимое корзинки стало для Мариетты настоящим откровением. Она провела добрых два часа, разглядывая пуговицы, кусочки кружев и шелка, а заодно знакомясь с очень практичной мисс Адой, которая ничего не выбрасывала и, более того, раскладывала все обрезки, пуговицы, нитки и иголки по маленьким пакетикам, снабжая каждый подробным описанием. «Хорошие черные пуговицы разных размеров», «Двенадцать больших булавок», «Шнур из серебряной парчи. Три дюйма, с четвертью». Там нашлись и пакетики с наждачной бумагой, в которую ровными рядами были воткнуты булавки с белыми головками, и отличные острые ножницы в бархатном футляре, а на самом дне в выцветших конвертах, перевязанных красной шелковой лентой, лежали прелестнейшие валентинки. Мариетта таких никогда и не видела. Неизвестно, почему мисс Ада избрала одинокую жизнь, но из писем было ясно, что ее любил некий мистер Марлон Бишоп из Иллинойса. Почти полвека назад и на протяжении двенадцати лет он подтверждал неизменность своих чувств к мисс Аде. Жив ли он сейчас, спрашивала себя Мариетта, разглядывая красивые открытки, которые джентльмен сделал собственной рукой. И знает ли он, что мисс Ада умерла? Отказался ли от надежды на взаимность? А может, мистер Бишоп давно переключился на другой объект и его ухаживание имело больший , успех?

Мисс Алиса Ханлан оказалась более общительной особой. Это явствовало из груды писем и открыток, в беспорядке валявшихся в ящике письменного стола. Леди получала их главным образом от знакомых из Бата в Англии, но попадались открытки даже из Мадрида. Тон корреспонденции был довольно фривольным и откровенным, поэтому Мариетта без труда нарисовала в своем воображении облик этой милой и доверчивой дамы.

В доме мисс Ады и мисс Алисы, среди их вещей, она чувствовала себя отлично. Дом был словно создан специально для них троих. Мариетта тоже внесла в него свою лепту: поставила фотографии матери и Дэвида и разложила книги на застекленных полках в гостиной.

Словом, Мариетта начала новую жизнь.

Первые три недели она была слишком занята, чтобы думать о Мэтью. У нее появилось много знакомых: Киркленды, которые взяли Мариетту под свое крыло и «вывели в свет», члены школьного комитета, дамы из церковного комитета, которые на следующий же день после ее приезда пожаловали к ней в дом, преподобный Тальбот и его семья, пригласившие Мариетту на чай.

Мариетта быстро поняла, что здесь ее считают знаменитостью, В этом маленьком городишке каждый знал: вот идет миссис Колл, дочь известного сенатора Хардести и вдова прославленного профессора Дэвида Колла. Кроме того, ходили слухи, что она возглавит школьное дело в Санта-Инес. Это потрясло Мариетту. После смерти Дэвида она страстно хотела вернуться в Калифорнию и приняла первое же приглашение на работу, только бы жить в этом штате. Однако в письме от школьного комитета речь шла только о месте учительницы. А местные видели в ней человека, который сможет организовать систему образования, отвечающую потребностям быстро растущего города, где планировалось построить два новых здания – начальной и средней школы. И самое главное – им нужен был человек, который сумел бы собрать для этого деньги в имеющем вес обществе. Такой человек должен был убедить толстосумов как следует раскошелиться.

Поняв наконец, для чего на самом деле ее пригласили в Санта-Инес, Мариетта чуть не расхохоталась. А она-то еще удивлялась тому, что школьный комитет с готовностью предложил место ей, не имеющей никакого опыта! Даже теперь, проработав в школе месяц, Мариетта не чувствовала уверенности в себе, хотя закончила очень хороший женский колледж. И все же приятно заниматься делом, в котором неплохо разбираешься! Жизнь в Санта-Инес обещала много интересного. Каждый новый день приносил ощущение, что здесь она у себя дома.

Мэтью был прав, сравнивая Санта-Инес с земным раем. Пологие холмы с растущими на склонах дубами издали напоминали поле спелой пшеницы. Этот прекрасный пейзаж очаровывал, манил к себе, от него веяло тишиной и покоем. По вечерам Мариетта сидела в саду, вспоминая голос Мэтью, его лицо, сияющие синие глаза.

«Здесь хорошо по вечерам, особенно после жаркого дня. Ветерок приносит прохладу, и это просто здорово».

Только в эти часы Мариетта разрешала себе думать о Мэтью, о той боли и радости, которые он ей принес. Боль была свежа и нестерпимо остра, но и радость – тоже. Она закрывала глаза, воскрешая в памяти ту последнюю ночь, его нежные, почти благоговейные ласки, дрожь, которая пробегала по всему ее телу от этих ласк. Ничего более удивительного и прекрасного Мариетта не испытывала за всю свою жизнь. А Мэтью?

Ответ напрашивался сам собой. И он был не слишком приятен. Мэтью исчез не попрощавшись. Все понятно! Но Мариетта не задумывалась над этим глубоко по той простой причине, что ей удавалось побыть одной не больше десяти – пятнадцати минут в день, чему очень способствовали Джастис Двенадцать Лун и Либерти Неторопливый Медведь.

Они появлялись и исчезали внезапно, словно привидения. Мариетта не знала, где живут братья Дроганы, где спят и как им удается не отходить от нее ни на шаг. Она знала только, что они защищают ее от возможного нападения со стороны Эллиота Чемберса, и была им благодарна. Ведь Мэтью до сих пор пропадал неизвестно где.

С первого же дня Дроганы установили своего рода дежурство. По утрам они сидели на крыльце, как сторожевые собаки. Мариетта впускала их в дом и кормила. По крайней мере так было наутро после ее приезда, когда на кухне еще оставалось много хлеба, печенья и всякой другой еды, приготовленной Элизабет. Сама Мариетта стряпать не умела. Потом братья появлялись на крыльце в полдень и вечером, ожидая обеда и ужина. Стоило ей расположиться в саду, чтобы предаться мечтам о Мэтью, как кто-то один или они оба нарушали ее уединение. И Мариетте приходилось прерывать свои грустные размышления и посвящать час-другой приятной беседе с охранниками. Несмотря на свой экзотический внешний вид, братья Дроганы были людьми довольно образованными и умными. Мариетта и представить себе не могла, что Джастис, оказывается, уже шесть лет назад закончил колледж Нотр-Дам. Каждый день она приглашала их переночевать в гостиной, но они вежливо отказывались, ссылаясь на то, что предпочитают спать на свежем воздухе. В душе Мариетта была им за это благодарна: что могли подумать соседи, если бы узнали, что два длинноволосых, диковатого вида джентльмена остаются у нее на ночь? Правда, не менее интересно выяснить их мнение и по поводу пребывания упомянутых джентльменов на ее крыльце.

Что же касается Мэтью Кейгана, то Мариетта хотела только одного – поскорее забыть о нем. Пусть он не тревожит больше ее сердце и превратится в дорогое воспоминание. В старости она будет вытаскивать время от времени эти воспоминания на свет божий, как мисс Ада, наверное, вытаскивала из корзинки для шитья воспоминания о своем Марлоне Бишопе. Не важно, увидятся ли они когда-нибудь снова. Надо вырвать эту любовь с корнем, как сорняк, смотреть Мэтью в лицо и постараться ничего при этом не чувствовать. Чтобы выполнить это намерение, Мариетта поклялась себе не общаться с его семьей. Однако скоро выяснилось, что сдержать данное слово совершенно невозможно. Она еще могла вынести общение с младшим братом Мэтью – Джимми, весьма любезным молодым человеком, но с его женой… Элизабет Кейган напоминала ураган. Признаки его приближения заметны, к нему можно подготовиться, но остановить его никому не под силу.

Еда, приготовленная Элизабет, закончилась через два дня. На следующее утро братья Дроганы, сгорая от нетерпения, ждали завтрака на крыльце, а Мариетта орудовала на кухне, пытаясь справиться с печкой. Она поставила на нее сковороду с яичницей и кусочками хлеба, поднесла зажженную спичку к поленьям, и в этот момент в парадную дверь громко постучали.

Рассердившись на весь свет, Мариетта пошла открывать.

– Если вы хотите завтракать, – крикнула она, распахнув входную дверь, – боюсь, придется немного потерпеть.

На пороге стояла молодая женщина и в упор смотрела на нее. Мариетта онемела от неожиданности.

– О, простите, – выдавила она наконец из себя и выглянула на улицу.

Либерти и Джастис сидели на крыльце и с жадностью поедали печенье из корзинки, которая была чуть поменьше той, что держала в руках молодая женщина. Два белокурых мальчика (один – совсем крошка) стояли рядом и требовали, чтобы взрослые обратили на них внимание.

– Полагаю, что извиняться надо мне, миссис Колл, – сказала темноволосая и черноглазая незнакомка. В ее речи отчетливо слышался очаровательный южный акцент. – Я хотела прийти позже, но подумала, что у вас, наверное, ничего нет на завтрак. Я знаю, какой аппетит у мистера Двенадцать Лун и мистера Неторопливого Медведя, а потому уверена, что они уже опустошили все полки на вашей кухне. – Она протянула руку. – Я Элизабет Кейган, золовка Мэтью.

– О!.. – Мариетта ответила на крепкое рукопожатие. Она не ожидала, что Элизабет Кейган так молода. – Рада познакомиться с вами, миссис Кейган. Мэтью… маршал Кейган много о вас рассказывал. Проходите, пожалуйста.

– Спасибо. – Элизабет взглянула на детей. – Джентльмены, будьте добры, – обратилась она к Джастису и Либерти, – присмотрите за Джорджем Робертом и Джозефом. Я скоро вернусь.

Джастис, у которого рот был набит до отказа, молча кивнул. Повернувшись к Мариетте, Элизабет Кейган приподняла юбку и сказала, переступая через порог:

– Благодарю вас, миссис Колл. Я зайду. Оказавшись в гостиной, Элизабет оглядела ее и одобрила.

– Мило. Я никогда не была у мисс Ады и мисс. Алисы, но внешне мне всегда очень нравился их дом. Да и сад здесь прекрасный.

– Да, – согласилась Мариетта, с любопытством глядя на молодую женщину, которая стала женой брата Мэтью. Для жены богатого владельца ранчо она была одета слишком просто. Во всем ее облике чувствовалось что-то спартанское: от темного платья и строгой прически до сурового выражения лица. Она напоминала женщин из секты менонитов, которых Мариетта однажды видела в Нью-Йорке. – Мне тоже очень нравится этот дом.

– Как вы устроились? – Расхаживая по комнате, Элизабет Кейган провела пальчиком по какому-то предмету обстановки и нахмурилась. – Пыль, – сказала она с отвращением. – В сухом климате с ней надо вести постоянную борьбу. В Теннесси жуки и грязь. В Калифорнии – пыль… – Закончив осмотр, она добавила: – Вам что-нибудь нужно?

– Думаю, что нет, – ответила Мариетта.

В ее душе начало закипать раздражение. Да, она ничего не знает о пыли и способах борьбы с ней. Ну и что? Этими проблемами раньше всегда занимались в ее доме горничные.

– Но, конечно, я еще только осваиваюсь.

– Разумеется. – ответила Элизабет. Ее тон ясно показывал, что это не оправдание для пыли. Она посмотрела на Мариетту своими большими черными глазами. – Буду с вами совершенно откровенна, миссис Колл. Я лично не люблю, когда кто-то указывает мне, как надо вести хозяйство. Но я обещала Мэтью…

– Мэтью?!

– Да. Я обещала, что позабочусь о вас и обеспечу всем необходимым.

При упоминании о Мэтью Мариетте с трудом удалось сохранить самообладание, она постаралась, чтобы голос звучал спокойно:

– Это очень мило с вашей стороны, миссис Кейган, но уверяю вас: маршал Кейган больше за меня не отвечает.

– Простите, – не менее спокойно возразила Элизабет, – у него на этот счет другое мнение. Два дня назад он устроил из-за вас скандал.

– Маршал Кейган был в Санта-Инес? Два дня назад? – Брови Мариетты от удивления поползли вверх.

Элизабет поставила на пол свою тяжелую корзину и начала стягивать перчатки.

– Вы, кажется, удивлены? – заметила она, развязывая ленты на шляпке. – Честно говоря, мне не нравится поведение Мэтью. Думаю, вам лучше присесть, миссис Колл. Вы выглядите не очень хорошо.