Текст книги "Расскажи, расскажи бродяга. Pulp fiction"

В глухой деревне

Давно дело было. Нас с «Пресни», ну, с пересылки, в «Столыпине» везли, а чего, куда, то не нашего разума сомнения. Привезут куда нито, на путях не оставят! Всё чин по чину. Конвой выдался почти нормальный, без лишних грубостей, еда обычная, черняшка, да селёдка. Табачок, у кого есть, свой. По намёкам понятно стало, не иначе в Бодайбо, али на Колымские прииски. Хероватое дело. Там не пофилонишь, разом салазки тебе загнут. Да. А езды в те края недели на две. Вагон качается, полки жёсткие, а развлечений совсем нету. Правда нам на наш отсек выдали три книжки. Я их за две недели от корки и до корки прочитал. Первая была «Детство Тёмы». Не темы, а Тёмы. Имячко такое тогда у пацана было. Вторая хохла такого видно, Короленки. Тоже о детях. «Дети подземелья.» Не было там ни хрена про нечисть разную, а гольная правда жизни. Или нет? Вот третья книжка была чисто для нас сказочная. Автора я запомнил, потому фамилия Одоевский. Кого там его семья одаивала, не знаю. Про него самого ничего описано не было! За столько-то лет у меня немного в голове всё сместилось, но основу помню твёрдо. Пацан малый, что Тёмой кликался, пошёл в свой собственный сад погулять. Родителям это дело было без разницы. Воздух свежий, обед не скоро, пускай бегает. Там и место та не было, где приключений найти можно было, да Тёма этот ухитрился. Помстилось ему, что кутёнок ейный в старый колодезь упал. Пацан, мозги маленькие. Не врубился, что крышкой плотно там всё закрыто было, и спасать полез. Вожжи чо ли из конюшни приволок, к дереву привязал и нырьк. Хоть воды там давно и не было, да грязюки на дне по самое небалуйся! Тёме по пояс значить. А малой с собой ничего с огнём не взял. Темень стоит хоть глаз коли, и никакого кутёнка на дне не обретается. Хотя мог и в грязюке той притонуть. А тут с тихим шелестом на голову Тёме вожжина падает. Легко, видать, привязал. И чего делать, куда податься? Кричать было начал, да кто ж его оттуда услышит-то? Глядь, в темноте, немного в сторонке, светиться чего. Пригляделся, а там ход подземный пацану открылся. Ну чего в книжках не бывает? Ежели б там дыра какая обреталась, то как мог колодезь сей работать? В нём и воды бы николи не было! Да ладно, хрен с ней, правдой жизни, далее побредём! У Тёмы в мозгах и не ворохнулось ничё, давай в ту дыру пролезать. И вдруг упал. Оказалось, там типа слипа вниз дорожка вела, так он её на пятой точке и просклезал! Кончилось падение, так дела разные начались. Костерком запахло, мясом жареным, а Тёма как раз проголодался. К обеду же время. Пацан из интеллигентской семьи, при царе это строго было. Обед, там завтрак, тольки по часам, в одно, да и то время. Иначе нельзя, в высшем обществе не поймут! Пошёл на запахи вкусные, а там не баба какая Яга со сковородкой, а нормальные пацан чуть его старше, да девочка им погодок. И сковородка у них полная свинины жареной со специями и приправами. Такое количество, что самим правообладателям не съесть, хоть в три горла жри! Пацан его спрашивает, мол, есть хочешь? Тот только молча головой покачал, показывает вид, что прямо сейчас от голода дуба даст. Садись, – слышит, – приступай. Ну, они и поели втроём, да так, сковородку и мыть не надо. Сами по очереди всё облизали. Очень уж, видать, этим детям вкусно было. Потом водичкой из туеска запили, и по****ить. А как без этого? Старинный русский обычай. Он и при прошлом режиме был. Пацан местный Тёме начал там вкручивать про дела разные. Вот, мол, свинина эта краденая была, а сестрёнка три дня не пивши, не евши. Так хорошо он сделал, что у местного судьи с кухни жратву вместе со сковородкой скоммуниздил, или фраеру Тёме такая жратва в подляк и пойдёт два пальца в рот пихать? Разводил по понятиям, кумекал по свойски. Да Тёме это дело уже было до звезды дверцы! Он вот углядел, что петуха огромного, в кандалах зело суровых, по ходу этому ведут. И ничего тут позорного для пацана не было. Это в натуре была птица такая, а не чушок затруханный и опущенный! А в конвоирах тоже курицы, только чёрного пера и с наганами. Тёма так и застыл на месте, пока не понял, облава! А куда податься? Мент не фраер, мало не будет, если заметут. Доказывай потом что ты не петух общипаный! Мне один кент по зоне, тоже из интеллигентов, раз сказал у костра сидючи. Мол, человек есть птица, лишённая перьев! И также она с руками! Опа как! Так что пацан ноги в руки, и в бега. Глядь, городок небольшой впереди. Типа, за стенкой. А там полный беспредел. Правит всем королева Пружинка, но заводит её, сзади полностью примастырясь, некто с погонялом Ключик! А уж эта дамочка даёт всем мальчикам-колокольчикам и никому не отказывает. Вот так до полного срабатывания механизьмов! Тёма было в очередь встал, а потом решил что это в подляк. Отодвинул Ключика, да так завёл старую, у неё и хотелка лопнула. Всё у них сразу остановилось, потому пацан проснулся. Ему вожжи другие сверху спустили. Вот такая у нас была, понимашь, история! Книга иногда большую пользу принести может. А вы как думаете?

Жирафа под Гжелью

Зашла жирафа в наши гжельские леса попастись, на вольных грибах отъестся, да и с мухоморов кайф словить. Уж кто ей такое подсказал, мне точно не известно, но слухи ходили, с ней в соседней рядом вольере кабанюга обретался, который с ней перемигивался. Он бы чего и больше бы хотел, да только вот решётки между ними были прочные, и в землю глубоко уходили. А в это время в позорной стране Дании своего жирафа убили, при мелких детях на куски порезали и львам скормили. Неправильного качества скотиняка оказалась. Ну и вместо того что бы животную кому в дар передать, как во многих зоопарках их и вовсе нету, зарезали болезную, и фамилию не спросили. Как есть потомки викингов, у которых в заводе было всякую человеческую требуху жрать, из живых ещё людей извлекая! Дикой же народ! Даже и не мыли. Так с червяками жрали! Свято место пусто не бывает. Приехали доктора ихие зверские из Дании, сейчас жирафу обследовали и пришли к выводу, самое то. Лучше и породистей не бывает! А слухи по миру уже ползут. Каждый убийство существа невинного на себя прикидывает. Вот тут русская жирафа и призадумалась. Попадёшь к живодёрам, а они тебя опять под нож и пустят. Чего ты с уродов возьмёшь? Дурная голова ножу покоя, в натуре, не даёт! Всё тогда будущая жительница дурного королевства этого Эльсинорского обдумала и в побег с Зоопарка ушла. Вы может подумали, куда дура эта длинная денется, приметная же очень. Так то же была русская жирафа, а мы ко всяким делам смертельным с умом относимся! Перемигнулась с кабаном опять, дерево молодое в его вольеру пригнула, а тот задом на кончик ствола и сел. Жирафа только с виду неуклюжая, а так она очень даже спортивная. По стволу как по мустлингам из подводной лодки затонувшие мореманы из глубины на волю выбираются, так и она разбежалась, «вперёд и вверх, а там..» А там будет широкое ограждение вольеры, а с него и улица уже видна. Скок, поскок, через кусток, и давай Бог ноги, «свобода, блин, свобода, блин, свобода»! А скоро её и кабанище догнал. Битый, перебитый, но довольный по самые ноздри. Говорит, как ты соскочила, так деревцо распрямилось, а меня к буевой маме в высоты дикие понесло. Не успел опомниться, как об асфальт шмяк! Ожил чуть, и за тобой рванул. Такие вот дела!

Быстренько они в Кузьминский лес рванули, там передневали, а потом лесопосадками и до Гжели. По пути жители местные дивились, даже хлебушка с ведром воды выносили, только жирафа наша воду испокон веков не пила и хлеб не ела. Ей и верхних молоденьких листиков хватало. А кабан тот легко с подношениями справлялся, обострять отношения с местным населением не хотел! Пара дней у них прошла, вот она Гжель, места глухие, да угодья богатые! Только и здесь порядки свои. Перво-наперво стаи кабаньи возмутились. Что, говорят, за дела? Особенно кабанихи местные пёрли. Из какого такого рассчёта, ты, хряк недорезанный, зоопарком травленный, к нам приблуду привёл? У самих мужиков путных нехватка, а тут глякось чего, чувырла с рожками и ножками. Но, кабаньи мужики напротив, довольные были, одним конкурентом меньше, им легче. А тут одна баба кабанья на жирафиху сдуру бросилась. Улетела, конечно, сразу в кустики. Жирафа ото львов отбивается ногами длинными, чего с местной красоткой рассусоливать? А кабан прямо выдал, коли вам любовь моя не по нутру, так мы и с лосями прожить сможем. И как у Владимира Высоцкого сказано: «Я уйду…» И ушёл, да не один! А как ночь туда пришла, дал кабан жирафихе сзади под длинные ноги и прямо её на что надо легонько усадил. Достиг своего. Глядишь, скоро свиножирафы в Гжели нашей появяться! Такие вот сказочные дела!

На Пасху

Было мне лет семь или восемь в то время, а, значит, проживал я в городе Москве, и это в те самые «жуткие», со слов сегодняшних либералов, годы засилья кровавого тирана, терзавшего свой народ таки от нечего делать, или вставания не с той ноги, и менгрельского «палача» – заместителя Премьер-министра, употреблявшего себе свежих девственниц просто между завтраком и фриштыком! Время было у нас пасхальное. В Москве вовсю звонили колокола. Светлое Христово воскресение! А надо же вам вот что знать, в булошных тогдашних к Масленой неделе, например, продавались выпеченные из теста жаворонки с вкусными изюмными глазами, да и к нашей святой православной Пасхе торговали там же куличами разных сортов, цены и веса. А на Песах иудейский была маца в избытке, потому как евреи в Москве тогда составляли третью по численности группу населения, после славян и татар. Ещё мне нравилась оттуда же произошедшая хала. Это был такой витой батон, посыпанный сверху маком! Да и для татар всегда была в продаже конина, которую они называли махан. Для праздника Ураза по Москве делали с ней беляши, я их пробовал, да только мне совсем не понравилось. С души воротило! Видать уж очень глубоко сидело во мне старое славянское убеждение, кормилицу лошадь есть никак нельзя! Пацаны нашего дома, первого по чётной стороне проезда Серова, ныне Лубянского, в церковь не ходили, но на Пасху у всех имелись крашеные куриные яйца. Мы тогда, согласно очень древнему обычаю, бились ими, и чьи разбивались первыми, переуступались победителям. Мать сварила мне в луковой шелухе три яйца, и стали они бурого цвета, а ещё с пяток были обычными белыми. Их то я и красил зелёнкой в праздничный цвет, тихо орудуя акварельной кисточкой. А ещё на пару штук яиц просто прилепил переводные картинки с цветами, намочил, отлепил верх, получилось просто очень здорово. В цвет, – как говорили блатные. Закончив, сложил готовую продукцию в кепку, да и пошёл по нашему коридорчику, что «ровнем, гладнем» разметнулся на сорок две комнаты. Очень скоро одна из дверей открылась, и мне навстречу вышла старая женщина. Христос воскресе, – произнёс я, а она по традиции ответила? Воистину воскресе. Это было для всех совсем нормально. Никто нас не гнал в церковь или в синагогу с мечетью, но отмечать религиозные праздники тоже никто не мешал! Ни православным грекам за их «Кирие элейсон», ни татарам за «Бисмилла рахим», ни евреям за «О вэй мир» Колыма не грозила. Веришь – верь, только не путай религиозную шерсть с государственной! Так что я было собрался идти дальше, как вдруг услышал? Сынок, загляни ко мне пожалуйста! Это было нормально, и я вошёл в её комнату, где прежде никогда не был. В тихом полумраке над киотом в красном углу горела лампадка, а рядом на стене в рамке висели фотографии двух мужчин. Пожилой армейский капитан с одной шпалой в петлице и лейтенант уже с погонами. Понятно что это были переснятые и отретушированные фотографом с маленьких фоток большие фотопортреты. И тот воин и другой улыбались и были уж очень похожи друг на друга. На накрытом скатертью столе стоял красивый кулич с большой витой свечой, горевшей посередине. Несколько крашеных яиц украшали большую тарель темно-красного стекла. Я пригляделся и обмер от восхищения. Эти яйца были не покрашены, а разрисованы. Сказочной красоты монастыри, гора с красивой церковью на вершине, распятый Христос, снимаемый с креста! Такое я видел впервые. Держи, сынок, – услыхал я, и мне в кепку высыпалась горсть дорогущих шоколадных конфет «А ну-ка, отними!» На фантике девочка держала в высоко поднятой руке эту вкусность, а забавный щенок пытался достичь её руки. Я сказал спасибо и ушёл. Ничего спрашивать про людей на фотографиях не стал, и так мне всё было понятно. Муж с сыном, ушедшие на фронт и домой не вернувшиеся! У нас в каждой семье такие фото висели на стенах или хранились в альбомах. А вскоре женщина эта пошла за своими погибшими. Война и после окончания добивала Россию!

Всё новое хорошо забытое старое

Жил в городе Хватайске на Днепре один мальчик. И сказать-то про него мне нечего, потому как был совсем такой же как все другие в местном дурдоме. Среди контингента тамошнего, правда, вычленен стал как местный выдающийся деятель пучка белендрясов родного отечества. А, вы, может, вовсе не знаете, чего такое слово это означает? Так я популярно для невежд и прочих объясню! Те, милые, из вас кто очень уж легко обучается музыкальной грамоте, сольфеджио, колоратурному сопрано и игре на фаллическом альте, а порой даже знает чего есть нотный знак «бекар», те меня легко-таки поймут тута, а усвоив методу, и сами смогут применять суть основ нашей музыкальной грамоты белендрясии на практике. Итак! Надуйте щеки, оттопырьте губы и начинайте перебирать их пальцами рук. Именно рук, не вам путать искусство с низкопробной мещанской попсовой пошлятиной! А после этого в меру музыкальной реальной одарённости, исполняйте любые произведения в классической белендрясовой оранжировке. Если у вас есть талантливый приятель, то он может всегда помочь вашему творчеству, подыгрывая на губной расчёске с чистой вощёной бумагой, и ложках! Правда, всё вышесказанное к нами описываемому мальчику не относится! Перечёл и задумался. Какая-то странная фраза из меня выпала. Ох, уж этот данный нам от предков двоякомыслящий русский язык! Откуда у меня местами забрезжила надежда на полное природное интеллектуальное превосходство читателей над каверзами сущеглупых, этот язык изобретших! А уже отсюда наш переход на чистую украинскую суржиковую мову, где всё чётко и ясно, так что и описывать никого не надо! Не Брюссель, чай! Не, я точно «не сокил», потому полёт мысленности сужается из-за переходов с языка на мову и обратно. Кстати! Вы же, конечно, слышали, что сепары скоро в наступление перейдут? Многие наши деятели быстро так перешивают флаги Украины на ЛДНР цвета. Пока не стреляют, надо бы сало перепрятать! Война – войной, а горилка с салом по расписанию! И куда тот хлопец делся, с которого я повествование моё начал? Хрен с ней с белендрясией! Завести что ли мою «Таврию», да на базар сгонять? Кум Мыкола вчера американских сухих армейских пайков прикупил. Надо бы и мне, время смутное! И сахарку, и мучки, да и горючкой бы запастись! Вот так всегда, начнёшь мыслею по Боянову подобию в высоту возгоняться, а тебя мешалкой по пидсрачнику, табурету, значить! И летишь ты птичкой до середины Днепра, а далее только вертолёты летают! Вот у них бензинчика и прикуплю! Хорошая мысля ко мне приходит опосля. И к Одарке бы подскочить надо! Чёртова баба! Наобещала на кровати всего, три бутылки слезы «Пейсаховки» с ней выдули, а утром ничего, типа грошей, да и Одарку черт куда унёс! Забелендрясишь тут! В душу, крест, фитилёк, лампадку! Помню в школе наша учительница русского языка страшной стервой была, всё приучала нас не «хавкать», а говорить по-русски правильно, ставя где надо буквы Г и Х! Вот они, истоки русского национализма и сепаратизма! И откуда старая Берта Соломоновна их набралась? Не иначе ветерок с Москальской империи донёс. От ихого руководства. Там сперва Хрущ был, хрен на ровном месте с Донетчины сепарской, а потом и Лёня Брежнёв, так тот с Днепропетровска мабуть! Русофобы и русофилы страшные! Два сапога на одну портянку, как кацапская пословица и поговорка гутарит. А, в дверь звонок! Здорово, кум? Ты чего смурной такой? Тарифы новые на электричество и газ получил? И за воду тоже? Ты гляди чего москали клятые про нас удумали. И я вскоре получу? А, хрена! Уезжаю вечерней лошадью в стольный град Москву на семинар наших хохляцких соотечественников! Я же письменник знатный. Навроде того Остапа, что Вышня! Заходи, махнём не глядя. У меня бураковый самогон есть! Горыт, курва! А на закусь свитки рукавом занюхаем. Что нам, впервой что ли? Ты ж не розумиешь какой с того изделия выхлоп! Это – как удар молнии или выбух. Я вчера на очередь базарную дыхнул, трое сразу побежали за огурцами солёными. Закусывать! Пошли, слюна ж с клыков капает. Вот уж правду люди поют. «Ще не вмерла». Как размовлял наш парубок в Ниметчине Энгельс про превращение облизьяна в чоловика! «Пой, солнышко, пой, пой не умолкай.» Это ему друзьяк по Лондону Маркса Карлова сговаривал! Кум, а от кого тогда жинки появились? Не иначе их в капусте хдесь знайшли. В кислой!

На конкурс российских киносценариев

Утопила Каштанка Му-Му, сидит на берегу и думу горькую думает. Нехорошая я какая, прямо-таки до ужаса отвратительная! И чего мне тихая дура эта сделала? Ну, нашла она себе партнёра не среди наших кобелей, так это бывает. Что ж теперь, животину жизни лишать? Как-то не по людски это, не по человечески! Да и я хороша! Не расспросив, не допытав, кирпич на шею и в реку. Просто тихий ужас из криминальной хроники! А у меня ни мотива, ни предлога и вовсе не было. Напиться со зла чо ли? Или пойти и Герасима утопить? Здоровый чёрт, сопротивляться будет! Да и на барыню давно уже глаз положил. По своему на пальцах кумекает, что ненавидит, так ведь от ненависти до любви один шаг. Ладно, топить так топить, не впервой! А Герасим в это время на берегу сидел и страдал. Бывает! Примстилось ему как он, собственной персоной, Му-Му топит, аж, зарыдал! А поскольку перед этим он литровую огрел, то картины были реально жизненны! И вдруг видит, собачка сидит в лодке и так призывно ему мурлычит: Герасим, а я вернулась. Плачь, бродяга, рыдай, исходи на серьёзные упрёки со стороны собственной совести. Читает это всё по собачьим губам Герасим, плачет и от чувств даже встал и к лодке подошёл. А Каштанка прыг-скок на берег, подошла лапу за спиной держа, да как влёт ошарашила мужичка по мозжечку, только брызги полетели, да нитка мозговая из уха высунулась! Во! Всё, суши вёсла, табань! Упал мужичина в лодку, тут ему и кирдык пришёл. И как раз в это время по реке прошёл корабель, «Метеором» называемый и такую волну поднял, что лодку на стремнину сразу вынесло! А там впереди водопад, ну, и лодочки не стало! Жуткое дело, но, вполне понятная нам, вам и им, с покемонами бегающими, ситуация. А в это время октопус с планеты Зелёных кактусов лежал на дне того самого водопада и размышлял о судьбах мироздания и разнице между «Оболонью» и «Балтикой»! А как только дошёл он в своей чувственно-умственной работе почти до осознания, как тут же и получил по сопатке лодкой сначала, а потом и грузным Герасимом! Приняв защитный и маскировочный ярко пурпурный оттенок, октопус, кстати, звали его просто Гриша, осмотрел дохлое тело, упавшее на его щупальца, сказал загадочное: Пригодится, – и сожрал болезного. Так целиком и схарчил, фамилию не спрашивая! Подумал, подумал, и начал перерождаться. Так что вскоре на берег вышел преображённый мужичок, правда, с коленками как у пулярки курицы, повёрнутыми назад. А что делать? Опыт поглощения местных аборигенов практически отсутствовал, а сожранная им тут до этого собачка Му-Му интеллектуально мало обогащала! Пошёл наш Гриша, или Герасим, повторяя матерные русские слова неразбочиво, ё-маё, в кустах засел мейджор Дач, в облике Арнольда Раздери пуп! И это на русской земле, где им обоим и делать то было нечего! Ладно октопус, существо дикое инопланетное, а как второй? Он же себя позиционировал любителем не человечины, а вовсе макарон пополам с физическими упражнениями! Пригляделся октопус, и тут его как громом ударило. Из под тонкой человеческой псевдокожи выглянуло, явив себя миру, наглое и страшное мурло предейтора, уже съевшего бывого культуриста! Хорошо хоть Гриша не помялся, не пожался и не растерялся. Сел и заплакал от радости! А затем шепнул в себя, явно обращаясь к судьбоносной своей октопусной сущности: Мочи, воров и сук, – я сам такое в кино видел!

Следущие картины будут содержать сцены насилия, сравнения отбывания срока в американских, советских и российских тюрьмах, метаморфозы и метафоры бытия.

Прошу вызвать меня в конкурсную комиссию. Мой адрес: Республика Коми. Городо Инта ИТУ-65.

Жду ответа как соловей лета. Лети с приветом к нам за советом! Геннадий Ходорковскер.