Текст книги "Расскажи, расскажи бродяга. Pulp fiction"

Встреча

Разрешите, будьте ласка, за столик ваш присесть. По-русски почему? Так я слышал, как вы с жинкой своей разговаривали. Как определил? Так по возрасту чуть вона моложе, да и видно мне. Чоловик и жинка! Это было в холле гигантского супермаркета «Сейфвей», где на десяток столиков, так сказать, прямо перед прилавком малого павильона, раскинулося пространство кафе «Старбак»! Пирожные, сандвичи, кофе и так ещё кой-чего по мелочам! В таком продовольственном, в основном, магазине есть всё. Собачий корм, бытовая химия, электроприпасы и батарейки. Да, всё! Даже мебель садовая, цветы, посуда и купальники. Но, в целом, еда! И аптека есть приличная. Зашёл, и всё что надо твоё. При наличии золотого запаса! Вот когда жена и пошла в эту самую аптеку, я решил свою чашку кофе выпить. Не молодой, чать, иди, не ревную! Шутка! Тут-то разговор и состоялся! Мне места, да ещё и не своего не жалко было нисколько. Только в Америке так к людям незнакомым редко обращаются. Но, бывает! Ласкаво просимо, садитесь пан…, и я на него искоса посмотрел. Андрий моё имя будет. Так и садитесь туточки. Я как мог вспоминал украинские слова. Ничего кроме «Железяку на пузяку, гоп! – не обнаружил, так и продолжал по-русски: Садитесь, пожалуйста. Места тут есть! Передо мной сидел старик лет под девяносто, но ещё достаточно крепкий. Я обратил внимание на кисть руки его, положенную на трость. Две моих. В своё время небось силён был, бугай! Ну, ладно! Начали молча пить кофе. Я – чёрный, а он и сахар сыпал и сливки из трёх пластиковых маленьких контейнеров в стакан пластиковый вылил. Не страшно, -говорю столько жира и сахара? Зараза к заразе не пристанет. Да поздно уже о здоровье думать. Мне и так восемьдесят семь. От чего-нибудь, да скоро помирать придётся. Это– точно, согласился я словами красноармейца Сухова! А про «желательно помучиться» не добавил. Вряд ли дед этот «Белое солнце пустыни» смотрел! Так мы и разговорились. Сначала, про то, что кофе хороший здесь, затем про погоду и здоровье, и тут дед произнёс. Мол, чую, из самой России вы. Так мы земляки. Я теж оттуда буду. Я его тут направил в нужную сторону, и он мне всё и поведал. Живёшь ты в стране Америка, кругом на испанском, да английском. Ты понимаешь всё, а вот тяги в тебе такой, поговорить, нет. Мозги у нас в разные стороны крутятся! У шестерёнок головы захвата нет! Тем более, ежели старый, да один! Взвоешь! Хотя бы и привыкнуть пора и время у тебя было! Андрий этот перед войной в городе Бресте служил, там и бой первый принял, он же был ему и последний. Сам с Хопра, казак природный, но шахты угольные Советска власть передала со всей там землёй и населением Украине. Так вот и хохлом стал! Да это ладно. Еле выжил, как голод наступил. И тогда начал в такую примету верить, где эта власть будет, там жрать нечего! Точная примета! Сам проверял. По всей Украине голодали. Кто-то парашу пустил, что большевики скот отбирать будут, ну, гречкосеи под нож всё повально. Включая волов! Мол, центра трактора нам пришлёт. Какие такие трактора, где им взяться, про то не думали. Семенное зерно на самогон, животину на мясо, ну и сало! Жратвы от пуза! А тут весна пришла! Хохлы её вроде и не ждали. Пахать надо, а на чём делать это? Чернозёмы-они такие. Когда сыро, ни одна лошадь плуг не потянет. Только волы! А их уничтожили как класс! Вот тебе и голод. И как на большевиков ни ссылались, а подыхать хохлам пришлось! Тогда я в Белоруссию подался. На торфоразработки. Так выжил, а потом в армию призвали. До старшины батальона дослужился! Четыре треугольника в петлицах! Только и там со жратвой туго было. Каша, да капуста. Настоящей еды вовсе нету. А тут вон она, война пришла! Я, натурально, сам воевать не хотел. У меня батьку и братьев в восстании на Дону побили. Так что все дела их большевитские не сильно-то и любил! В плен попал. Только и там жрать нечего. Нас взяли в тот полон тыщи огромные, а у немцев таких и запасов не было. Вот что бы мы все дохли, в поле чистом проволока колючая, и всё. Даже навеса какого нет. Все мокрые, вшивые, раненых уйма. А еды нету никакой. Траву ели, из луж пили. До человеков поедании дошли. А куда, сука, денешься, коли жрать хочешь? Потом я там в Германии оказался. Так с едой получше было. Чего сам добывал, что через паёк. Жить можно! Да раздолбали немцев под чистяк. Я тогда опять в Белоруссии крутился. По служебным делам! Хорошо с ума большого догадался документами обзавестись нужными. Вот и стал я истинным крестьянином полесским, да в Польшу взял, да подался. Ё-маё! И там Советская власть. У меня марки были, но не купишь ничего. Жрать нечего! Крепка Советская власть! Я в Германию пробрался, так они, красные, туда вступили. Меня в лагерь перемещёных лиц. Опять с едой проблемы там. Не до смерти, но и не от пуза! Комиссии разные, фильтрация, проверка от сих до сих! Оно мне надо? Вот-вот разъяснят и к стенке. Или в «столыпин», да в солнечный Магадан клюкву собирать! Это они ни в чём невинного по суду человека. Ну, не совсем, да я там признаваться не собирался! И рванул я тогда без риска в нашу зону оккупации, к американцам. Меня по-первам вернуть русским хотели, а потом уговорил я их, они меня в Канаду и к Флеммингу. Это который Джеймсов Бондов изобрёл! Не совсем к нему, но, точно к такому же! Еды навалом, да тренировки крутые. А через несколько лет гражданство дали. Нас там из Хохляндии много, как в библии о свиньях сказано «имя им легион!» И кто за Шептицкого с его Бандерой, а кто за чисто Русь Галицкую. Да ещё и просто люди на всё озлобленные и всё с приходом Советов потерявшие! Вот и работал молча. Ни с кем особо тогда близко не сходился! Потому народ ушлый вокруг! Вскоре и дело своё открыл торговое. У меня немного всего припасено в поясе было на чёрный день, так в ход пошло! Жил тихо, не вылезал, не женился даже. Трепанёшь чего там сдуру лишнего, а баба, она баба и есть! Помело! Только всё одно, вломила какая-то сука. Стали еврейчики из центра Симона Везенталя мной близко интересоваться. Но я стоял в стойке глухой. Знать ничего не знаю, и ведать не ведаю, а к евреям всегда добродушно, с теплом и уважением. Отбрехался на это время! Так вот года и пролетели. А сейчас я еду в город Вашингтон, где-то он рядом тут. В газете гад один, жида местный, про меня прописал то, да сё. Ему гонорарий, а мне червоные хлопоты. Могут и в суд потянуть. Так я опровержение везу. Перепутали меня явно с кем-то. Хочу сам вот с материалами разобраться и им помочь истинного виновника дел кровавых отыскать. А вот и жинка ваша уже идёт. Пойду я. Шофёр, да лоер мой меня, небось, уже заждалися. До побачення, шановний добродию. И ушёл!

Обстоятельства жизни

Так, размышления.

Шёл я раз в пионерском лагере с территории на спортплощадку. Она там почему-то отдельно была. Уже недели две от смены прошло, а я тихо с ума сходил. Мамочка моя, особа неуравновешенная, но свои права знавшая, путёвку мне достала на две смены в пионерский лагерь. Поскольку не работала она толком, а так, перебивалась, то и путёвку от работы получить не могла. Я и шёл от Собеса. Куда пошлют, где места остались. Но, сильна Советская власть, безвозмездно, значит даром! Прикупишь к поездке фонарик, кеды, футболок пару и шаровары, нож перочинный дома был, вот и готов. Год-то был пятьдесят чётвёртый, страна после разрухи оправлялась, но жили бедно. Выпивка там, продукты, всего навалом, но не по нашей семьи деньгам. Так что и отправляло меня государство подхарчится и воздухом вольным подышать. Во дворе без отцов пацанов много было, а на лето всех вот так на отдых распихивали! Я старался хоть иногда один побыть. И не значило это, что я с людьми сходился плохо, или коллектив ненавидел. Тут всё просто не по уму было! Дело в том, что лагерь наш тот пионерский был от школы тоже в нашем Армянском переулке расположенной, но для детей глухонемых! Вот так вот! Которые и не слышат и не говорят, только жестами. Целая школа была для них. Да ведь они всё одно автоматом разговаривать пытаются. Все! От первого до десятого класса! С ними и педагоги их, и вожатые с сурдопереводом знакомые. Всё бы путём, да вы с глухонемыми общались когда? Он вот тебе на пальцах объясняет, а ещё и сказать пытается. Сам-то не слышит, а вместо слов чёрти чего. Я тут не в обиду говорю. Пацаны и там были нормальные. И спортивные были тоже. Только когда вот такое вокруг тебя весь день, а частенько и ночь, то ты и сам медленно, но верно с ума сходишь. Ну, не может человек в такой среде долго обитать! Да я это только для объяснения обстоятельств своих записал! Иду я, значит, к спортплощадке, а тут домики, где воспитатели и вожатые с семьями жили. И никаких в этом деле преступлений не было. Заплати за еду на жену с ребятишками, и всё. Ты всю смену работаешь, а они отдыхают. Все по закону и свободно. Чего людей с такой работы, честно-то говоря тяжелой, семейной жизни лишать? Говорю же, Советская власть! У нас тогда, пацанов, да с асфальта, авитаминоз похоже был страшный. Ели с полей морковь, сурепку, с деревьев черёмуху. У кого тогда с собой деньги были, а родители часто с собой десятку на смену давали, могли укупить у крестьянина местного за рупь ягод стакан. Красной, или чёрной смородины. Деньги вполне были серьёзные. Мяса килограмм, чекушку настойки крепкой горькой, колбасы около кило. Или двух фазанов в перьях. Их из Китая привозили! Но, это у кого деньги были. У меня не было! Так я все себе иду, иду, а в одном окне вижу, банка пятилитровая стоит, до края клубникой алой заполнена, и в сахаре. А сверху крепко крышкой плотной стеклянной притёрта. Американская банка. Явно она с войны осталась от чего-то там! А во дворе физрук наш из лагеря стоит, на дереве мишень повесил, и из духового пистолета в цель стреляет. Это ж вообще мечта была, вот так пострелять. И ни клубники мне не досталось, ни никакой возможности пострелять! Хороша Маша, да не наша! Воровать я тогда не обучен был. В подляк оно было! Хотя уже тогда знал, мол, сам писатель Горький разрешил людям воровать хлеб и книги! Пацаны во дворе рассказывали! Давно дело это было, а так ясно всё видится. Есть у нас теперь и револьвер свой «Смит и Вессон». Калибра 375. Помповуха тоже есть Мосберг, и дорогая, и хорошая, пятизарядная, а уж клубники этой– ешь, не хочу! Да только не то это всё. Народ русский правильно говорит: Дорого яичко к Христову дню! Украли немцы, суки поганые, детство у нас. Брата убили, отца изуродовали до ранней смерти, тётку мою в дурдом направили после жуткой контузии в бомбёжку «на окопах». Да и материн батя в Германскую пропал. Это как бы страна наша, Союз Советских Социалистических республик зажила, если бы не разрушено было всё от Бреста до Москвы, да народу тридцать миллионов не убили? И с чего мне вдруг тот лагерь пионерский давний вспомнился?

Что говорить, когда говорить нечего!

Господа! Я решительно обращаю ваше внимание на несколько странные обстоятельсва. В то время как я семимильными шагами продвигаюсь в сторону полного опьянения, я продолжаю сидеть вот на этом самом одном месте! Это смешно и нелепо, господа! Как здорово, -сказал бы полузабытый пиит, что мы все собрались и, именно, здесь! Там он ещё призывал нас всех взяться за руки, друзьями вот называл, но, это исключительно с целью не пропасть по одиночке! Где-то так, сбоку-припёку активно фигурировал и их местный безумный, со слов автора, султан. Только почему взятие за руки спасало от проявления репрессивной сущности восточного деспота, я вам не скажу! Во-первых, я и сам тут не в курсе дела, а во-вторых, примером для меня в речах, я это категорически подчёркиваю, речах, но не в поступках, был и есть отмеченный при рождении счастливым ударом чёртовым бурым копытом по голове, наш славный Михаил Сергеевич Горбачёв. Подпольная кличка Горби и Комбикорм! Этот истинный мастер словесных баталий, которому удалось сделать немыслимое. На спор с Яковлевым, обегая типовой фонарный столб, титан сей доставал высунутым языком собственную, ну, скажем так для верности иностранное слово, собственную дупу! Что, как баял бы всем тут известный из истории проповедник, брат Чипполо, было таким же немыслимым, как и существование стран, в небесах коих свободно летают птицы, чему никогда не верят люди, сами данного феномена не видевшие! Михаил Сергеевич, будучи по-сущности своей сыном крестьянина и неизвестной лично мне некой женщины, наука это допускает, говаривал, что он пребывает в таких глубинах государственных тайн, что и при желании открывать их нельзя до конца, ну, может, только за очень большие деньги! Поскольку люди сходят с ума и начинают писать в журнал «Аргументированные факты» и «Кокодрило»! Извините за некий каламбурчик. Не писать, а писать. Вот! Типа того, что на радио «Вехи Москвы», а вовсе и не в писающем прилюдно, да и мощной струёй мальчике! Разные вещи, хотя процесс похож. И цвет их совпадает! Однако редакция утверждает, мол, совпадение это случайно! О, Русская земля! Ты уже за холмом! Это кто произнёс? Даю барменский фаллос вам на отсечение, что не я! Точно, не я! Вона же оно стоит, которые такие вопросы провокационные задаёт. Что это не вопрос, я и без тебя знаю. Заяц или Уйгур? Хрена кто по кабакам шляется, напьются, глаза косые, уши длинные и говорят матом и глухо, нечленораздельно. Не. Точно, заяц! Вопрос – когда знак вопросительный в конце. Да-с! А вы подняли знак, называемый в просторечии просто «кирпич», да ещё и с надписью матерной! Нет у них ни стыда, ни совести. Одни яйца в зайцах остались! Крашеные! Я всегда подозревал, все они давно не нашего бога, господа. Вот, просто к слову пришлось присовокупить. На соседнем государстве, в ихих премьерах лысый заяц ходит, и ничего! Или надо в соседнем говорить? Никак не решат болезные, в или на! У нас такой язык простой и понятный. Пошёл на…, или иди в… Можно даже не продолжать. Так просто идут, путь проверенный! Не ошибёшься. Поэт один русский, Иванов его звали, пародистом он помер, так и писал: И дядя мне сказал, иди ты. И я пошёл, и я иду! Конец цитаты! Закрыть малые скобки! Тут он явно полемизировал с неким Некрасовым. У того строчки жуткие были про малого паренька из деревни со смешным погонялом Филипок! «Я из лесу вышел, был сильный мороз. Гляжу подымается..» Я дальше и читать не стал. Ну, всюду эти педофилы, угомона и Гаагского трибунала на них нет. Опять заяц выступает. Или всё же Уйгур. Кстати, а это кто такой уйгур будет? Я когда в детстве песню пел про караван Махан-Али, который кашгарский план везет, интересовался, он уйгур был. Там ещё глухо говорили, мол, Кашгар и Синьцзян-уйгурский автономный район современного Китая – это одно и тоже! Так уйгуры суть кашгарцы естум? Ни хрена себе! Никогда бы не подумал, что заяц-премьер в соседнем государстве, и вдруг уйгур. То-то я смотрю он на человека не похож. Оно, конешно! Целый день мастырить круглыми глаза, устанешь до смерти. Однако, все они там в Лхасском Шаолине выдрессированные. Так я слушаю. За мной приехали инопланетяне? Два целых верхних передних зуба даёшь? Верю, верю, тем более, вон они сами показалась. Но, только зря это. Я тут не всем сообщил, пернатый змей Кетсалькоатль – это, значить, я буду. Гуд бай, май лав! Бай! Сейчас я скажу волшебное слово, обозначающее название действующего вулкана на острове диком Исландия и превращусь в жуткое чудовище. Иерурсухвалинзе… Свет в помещенииит медленно стал превращаться в багровый полумрак, и вскоре стало совсем темно. Звон оконного стекла, крик боли. Тишина!

Холлоуин на Севере

 
«А по городу Риге
Мы с тобой маршируем,
Фёрст колонне марширен,
Ну, и Гитлер капут.»
 

Эти бодрые мелодии доносились с местного кладбища, расположенного, как это ни странно, вовсе даже в окрестностях города Салехард! До упоминаемой Риги было как до ближайшего ресторана с подачей напитков, не напоминающих водку во всех вариантах. Суровая местная зима не позволяла использовать всю палитру винных красок. Транспортировка вина привела бы только к усушке, да и утруске, северный мороз эту нежную виноградную продукцию не жаловал! «Сибирская водка», 56 градусов, или вот чистый питьевой спирт – данные продукты торжества человеческого разума над причудами местного климата заполняли стойки питейных заведений и магазинов!

 
«Топот рыцарских сапог
Слышит Ульманис и Бог!
Хрен всем в сумку, или в рот,
Было всё наоборот!»
 

День Всех святых, или тридцать первое октября, являлся единственным днём в году, когда прямо с соизволения Божьего даже самые отъявленные на земле нечистики, ведьмаки, ведьмы, да и сугубые грешники могли проявить себя в своей истинной сути. А уж где они в это время находились, того и предусмотреть было невозможно. После окончания, а то и в ходе великой войны советского народа против Германии и её стран-сателлитов, коих насчитывалось с вагон и маленькую тележку, судимы и направлены в исправительно-трудовые лагеря были десятки тысяч, как военно-пленных, так и сук пособников, тоже не сидевших сложа руки, а с оружием в руках сражавшихся против своего народа!

 
«Деда я достал прикладом,
Положил старуху рядом,
Мол, лежи семейно, не скучай!»
 

Итак, старое кладбище, оставшееся от тех времён, когда из окрестных лагерей сюда привозили и хоронили под номерными могильными знаками всю шушеру, отрабатывающую свои военные грехи ударным трудом и приявших смерть от болезни, или несчастного случая! При синеватом сумеречном свете костра сидели трое бывших военнослужащих, оживших на время, ничего не забывших о войне прошедшей и стёршей их из памяти потомков! Россия вообще удивительная страна. Безжалостные к врагам русские люди, ценой неимоверного напряжения и великой крови выигравшие Отечественную войну, вовсе не мстили взятым в плен, а рабочий паёк, ими получаемый, был больше выдававшегося по карточкам набора продуктов для работоспособного населения. Про детей и пенсионеров я просто не говорю, так как они получали на свои карточки продуктов гораздо меньше чем эти зека! Здесь же были разные бывшие люди, но с похожими судьбами. Холлоуин в самом разгаре, бутылка с водкой уже шла по кругу, а поговорить было о чём. Встретившиеся сегодня сошлись случайно, и до этого дня друг друга не встречали.

Власовец: Здорово, бродяги! Кто такие будете? Представляюсь по случаю встречи. Унтер-офицер в Российской освободительной армии, старшина роты в Красной! Первый раз взят в плен под городом Вязьмой, а второй в городе чешском Прага. Нох айн маль! Все пьют! Так почти за Германию мне и повоевать не пришлось. Сначала концлагерь, а потом охранный батальон. Вот в Сербии стояли как на курорте. Мы партизан не трогаем, они нас, лафа! Да и махнуть всегда можно чего из оружия, или патронов, на ракийку! Хороша стервь, особливо, сливовая! И во Франции был, только не долго! Вот там мудревато нашему брату было. Потому в «маки» много русских сбежало из под охраны, ну, тех, пленных бывших, так они нас в плен не брали. Сразу к стенке, или ещё хуже чего. Помучить могли, после германского плена озлобился народ. Как немцы там драпанули, нас тоже сразу в тую Моравию перевели. Там народ мирный, сами с германцами не воевали, и к нам не лезли. Партизан нет почти. Опять же только русские бежавшие. Ну, те звери. А тут и войне конец. Что делать? Русские точно нас всенепременно повесят. Это и к гадалочке не ходи. Надо очки зарабатывать, себя спасать. Хотели к американцам в сектор уйти, да где там. Русские уже и в Австрии, и везде! А тут из Праги местная их радиостанция в голос орет, русских на помощь приглашает. Мол, мы восстали в городе, да мало нас, и оружия настоящего нету. Немцы всех вот-вот истребят. На помощь, да на помощь. Вот для нас и шанец появился! Вся дивизия тогда снялась и на немцев. Вот уж лупили от души. И за города наши сожжённые, и за войну проигранную, и за долюшку нашу сиротскую, что не к тому краю прибились. Раскатали их в мелкий дребезг, и дальше пошли, к американам! Хрена! Догнали нас танки с пехотой советские, Власова повязали, говорят что он у Сталина в личных врагах ходил, тот ему сына своего, взятого в плен старшего лейтенанта-артиллериста Якова Джугашвили простить никак не мог. За его смерть лютую в германском концлагере! И точно! Судили генерала Власова, a в году сорок шестом повесили. Да ещё болтали, что на рояльных струнах, что бы дольше мучился. Этого я точно не знаю, за что купил, за то и продаю. Ну, чего, ещё по одной? Циги-цаги, циги-цаги, хайль, хайль, хайль! Вот стервь, сколько ни пью эту сибирскую, пробирает аж до самых зябров! Я её впервые в сорок шестом попробовал. Вольняшки на шмутки меняли, и мыло. Мне суд влепил десятерик. Учёл заслуги в боях по освобождению Праги, поскольку меня там подранило малость! А на кладбище дурное это попал я по глупости собственной. Сменял на хлеб спирт разведённый, махнул стакан, другой, а спирт и вовсе был метиловый. Так под панфары! К такой-то матери! А у тебя чего, браток? А то ты сидишь, сало с нами вон ешь, водку пьёшь, да помалкиваешь в тряпочку!

Бандеровец: Я тебе не братан. Москаль мне не родственник и не товарищ! Все вы, гады ядовитые, на нашу неньку Украину понаползли и народ грабите! Да если бы не вы, нищеброды-галахи, шахраи да гольтепа, мы бы ох как богато все жили! И нас бы, щирых украинцев, на несколько мильонов больше было бы, чем перед войной! Кто Голодомор устроил, вы, кацапы и евреи! Кто у нас всё забирал, да в свою Московию дикую гнал, а? Нам бы от вас отсоединиться, государство своё соорганизовать, вона же другие без вас живут, процветают! Тогда бы всем огрузились! У нас для жизни есть всё! Природа хорошая, чернозёмы лучшие в мире, заводы, фабрики, моря Чёрное и Азовское. Мы вас всех поганых захребетников кормим! Выпить? Это можно! А сало хорошее, хлебное! Я сам из Ивана-Франковска. Ну, Станислава бывшего. Большевики нас из польского края, они его Восточными кресами испокон называют, к себе в державу переманили. И стали мы тогда Западная Украина! А тут немцы. Так наш митрополит, отец Шептицкий, всех призвал идти помогать нимцям головы кацапским русакам, да и пособникам их сшибать. Тут и Бандера наш под это подписался. Как поляци говорят—посполитое это мол, рушение, или, ежли по-вашему, общий сбор! Украинская повстанческая армия! Сила! Мы тогда в Белоруссии немало покуролесили. Одна Хатынь, нами сожжённая, чего стоит! А евреев божже мой сколько истребили? Мне тогда лично два раза медаль бронзовую за отличие дали. К кресту второй степени железному представляли. Да не успел я. Раздолбали москали Германию! Тут давно готов я к такому обороту был. Казак же, не какой гречкосей грёбаный! Форму на свитку поменял, да в схрон. Красного петуха Советам подпускали, и наших, кто перекинулся, резали не жалеючи. Святое дело! Ну, и энкаведешников, конечно, убивали! Году в сорок восьмом понял я, край приходит, да и рванул в холодные края. Документы у меня все настоящие были, рабочие руки везде тогда нужны, думал не найдут. Хрена! Нашли, срок дали и сюда. Четверик отвалили. Я на пересуд, рассмотрели, и по вновь открывшимся обстоятельствам, за Хатынь то-есть, к высшей мере социальной защиты – расстрелу. Приговор окончательный, и обжалованью не подлежит. Вывел комендант суда меня за сарай, да из нагана в затылок и шмальнул. Лети ты к небесным казакам Нечуй-Витир! Это фамилия у меня такая была. Всё, пьём!

Айсарг латышский: А я фам так скажу. Был я фезде, потому как постарше фас буду. Тьфу, акцент сам собой ломается. Послежу я за ним! Я – года рождения 1894 четвертого. Сам из Земгалии. Как война с немцами тогда началась, я на фронте оказался. Латышский стрелок! Мы и у нас, под Ригой, и на Ладоге с немцами жестоко схлестнулись, дело страшное. Немцы нас не любили, мол, рабы исконние восстали, а мы их. Ну, кто хозяина-барина любить будет? Мы-народ крестьянский, земли мало по хуторам, одни камни, так у прибалтийских юнкеров, так немцы себя называли, в аренду поля брали. Иногда, и исполу. То есть, половину урожая потом за аренду отдай. Нищенствовали страшно. Неграмотные все поголовно. Даже на родном языке школ не было! Люди в города уходили, или во флот торговый, рыболовный, или на заработки в Россию. А тут революция. Мы в России на переформировке всей дивизией были, когда большевики с эсерами схлестнулись. Те и другие к нам, за помощью. Только большевики не с пустыми руками приехали. Золотом за помощь расплатились. А когда мы тех эсеров левых начисто раскатали, то нам и еду выдали, и обмундирование, а потом мобилизовали тех кто хотел на службу в армию. Остальные в ВЧК пошли и охрану Кремля, да лично Ленина. И в руководстве ВЧК наши были, там Петерс, Лацис и прочие. А мне это всё не нужно было, вот я гражданское прикупил, да в нашу родную Латвию и убыл. Тихо на хуторочке своём осел, и хозяйствую. Землички прикупил, и коровок. Хорошо! На тебе. К России нас опять присоединили. А я там за дела свои бывшие, ну, что без спроса убёг со службы, и ответить мог. Пришлось к «лесным братьям» подаваться, oт НКВД бегать! Бог спас – немцы пришли. Я домой, хозяйничать. С немцами отношения самые тёплые. На тебе. Русские домой пробираются, раненые и всякие. Я не пускать, за винтовку, так они меня под ноль. Дом сожгли, коровник. Мы с сыном к немцам в войско ушли. Только его быстро тогда убили.

А я лагерь охранял, Саласпилс. Жидов-коммунистов и иных истреблял. За сына и хозяйство моё разорённое. Кое-чего успел, но тут война кончилась, а я в плен попал. По-немецки говорил, форма немецкая, ну, значит, военно-пленный. Меня в лагерь местный направили. А тут про Саласпилс сука какая-то растрепалась. Короче, к стенке прислонили. Вот теперь здесь сижу с вами, тоже вояками, да водку пью. Айн дырс унд айн пимс. Нох айн маль!

Голос режиссера: Снято. Актёрам в бытовку доставлен обед. Перерыв два час! Всех благодарю!