Текст книги "Дорогой жизни – дорогой судьбы. Записки экономиста"

В СССР с 1959 г. звание «Народный театр» присваивалось успешным самодеятельным театрам с постоянной труппой, обширным репертуаром и залом для регулярных спектаклей. Таким театрам выделялось государственное финансирование. На 1974 год в СССР было свыше 2 тыс. народных театров, включая 50 музыкальных народных театров.

С 1966 году во главе театра стал заслуженный артист республики Евгений Дмитриевич Лашков, пробывший главным режиссером почти 20 лет. Им были поставлены «Слава» В. Гусева, «Страшный суд» В. Шкваркина, «Разлом» Б. Лавренева (диплом I степени на конкурсе в честь годовщины Октября). В ансамбле с артистами-любителями выступали заслуженный артист РСФСР П. Скарлато, артисты П. Чурилов, Н. Некрасов, Л. Краст, Р. Ерыгин. Коллектив выступал во многих заводских клубах, домах культуры, за пределами Курска – в Фатеже, Обояни, Медвенке, Судже, Орле. Просуществовавший почти полвека народный театр при Доме работников просвещения оставил заметный след в культурной жизни города.

Амплуа Марии Ивановны – бытовые, характерные роли и роли комических старух. Также она играла в клубах, Домах культуры, Домах крестьянина, школах и других учебных заведениях, выступала в городах и селах, в госпиталях… Благодаря этому, Мария Ивановна по праву стала известной и любимой артисткой художественной самодеятельности Курска и многих районов области. Особый успех выпал на долю М.И. Буровой в пьесах Гоголя, Островского, Чехова, Толстого, Горького. Много ролей удачно ею сыграно и в пьесах советских авторов.

Мария Ивановна Бурова была разноплановой актрисой, умела быть достоверной и убедительной как в комедийных, так и драматических ролях. Русская классика особенно хорошо ложилась на ее актерскую индивидуальность. Актриса была любима зрителями и критикой. Ее основные репертуарные роли: сваха Акулина Гавриловна Красавина («Праздничный сон – до обеда» А. Островского), бабка – Вера Игнатьевна («Давно мы дома не были» Б. Зорича), бригадир лесорубов, тетя Настя («Тяжелое ранение» Ю. Чепурина), сваха Устинья Наумовна («Свои люди – сочтемся»), Настя («Мать своих детей»), сваха, Фекла Ивановна («Женитьба» Н. Гоголя), учительница Елаканида Степановна Воробьева («За Камой – рекой» В. Тихонова), Марья Никитична Малова («Бабушка» Н. Карельской), Феона («Не все коту масленица» А. Островского), «Воздушный замок» А. Руднева, Шаблова («Поздняя любовь» А. Островского), Мерчуткина («Юбилей» А. Чехова), Мотя («Машенька» А. Афиногенова), колхозница, Лекерья Власьевна Похлебкина («Свадьба с приданым» Н. Дьяконова) и целый ряд других.

Кроме своей непосредственной актерской работы, Мария Ивановна являлась также режиссером школьной художественной самодеятельности: руководила драматическими кружками в Курском землеустроительно-мелиоративном техникуме, организовывала и руководила драмкружком в школе № 7, школе № 17, шествовала над драмкружками в школах № 9 и № 20, а также в детских садах.

Она считала, что на сцене надо оставлять кусочек сердца, обязательно правильно говорить по-русски, постоянно доказывать, что артист – человек без возраста. Сцена – это наркотик, который продлевает жизнь, но артисту надо постоянно подтверждать, что ты не зря суда пришел и просто занимаешь чье-то место. Надо родиться артисткой и ею стать. Бабушка всегда благодарила судьбу, торопилась жить и играть. Игра, любила повторять она, – есть сама жизнь! Она всегда считала себя чертовски молодой и талантливой от Бога. И на сцене всегда была молода и прекрасна!

Работала Мария Ивановна под руководством опытных профессиональных режиссеров и артистов: А.И. Канина, А.Л. Желябужского, Л.Н. Колобова, Н.А. Белевцевой, А.А. Матвеевой, В.А. Маныкина-Невструева, Н.Г. Резникова, В.П. Шмитькова, А.А. Добротина, Б.К. Барсова, М.И. Аленцева, В.С. Яковлева, Э.К. Чернова, М.А. Черкесовой, В.А. Южанова и др.

Во время Великой Отечественной войны бабушка находилась в оккупированном немцами Курске. Однажды она спрятала у себя в погребе советского летчика. Набежали немцы и поставили ее в присутствии дочери к расстрелу. «Куда ховала человека?» – неоднократно повторяли фашисты. Но тут налетели, неожиданно, советские самолеты и немцы разбежались. Бабушка в одночасье стала седой как белый одуванчик.

Бабушка имела сотни различных грамот и благодарностей, десятки раз премировалась и поощрялась различными путешествиями, награждалась ценными подарками.

В 1972 году общественность города Курска и области отметили ей 80-летний юбилей со дня рождения.

В 1974 году бабушка уехала из Курска в Москву, где жила вместе с нами, продолжала посещать московские театры, концерты, музеи, выступала у памятника А. С. Пушкину, посещала различные народные театры в Москве и Московской области и т. д.

В далекой юности бабушка обратилась ко мне со следующими словами напутствия: «Мой дорогой единственный и бесценный Друг Михайло! Сердечно поздравляя тебя с днем твоего СОВЕРШЕННОЛЕТИЯ, хочу сказать следующее. Я, будучи гимназисткой, дала себе слово работать и учиться, учиться, чтобы когда-нибудь стать частицей «великолепного ансамбля». Слово я выполнила. Пути, по которым я шла к этой цели и условия, в которых пришлось работать – порой бывали трудными. Но ни с чем не сравнимые творческие радости, переживаемые работниками сцены и сознание своего скромного участия в искусстве, служащем народу, с лихвой вознаграждают за все пережитые невзгоды. Ты тоже можешь стать артистом, на это у тебя есть дар сценической деятельности, но решать надо только тебе самому. У меня есть чувство, что ты будешь творческим человеком с большим положением организатора и руководителя. Я, как твоя любящая бабушка, благословляя тебя на избранную тобой стезю, рекомендую: чтобы ни случилось – верь в себя, верь в жизнь, верь в завтрашний день, верь во все, что ты делаешь, всегда. Но помни, что строить отношения нужно с человеком, для которого ты всегда будешь на первом месте».

На протяжении своей жизни я стараюсь выполнять ее наказ, данный мне много лет назад.

Мария Ивановна ушла из жизни 30 мая 1981 года, перенеся операцию в связи с разлитым перитонитом и похоронена на Митинском кладбище г. Москвы (уч. 39, могила № 4709).

Умрихин Мефодий Иванович – дедушка по линии отца.

В детстве его нарекли Мефодием, бабушка и односельчане ласково называли его почему-то Мефолеем, для нас, детей, он был просто «добрый деда».

Родился Мефодий Иванович 14 января 1883 года в деревне Большая Умрихина Старковского сельсовета Курского (Ленинского, ныне Октябрьского района) уезда Курской губернии.

Это был интеллигентный человек удивительной православной культуры, выдержки и работоспособности. Он не кончал школ, а самоучкой научился читать, писать, мастерить. Обладая только азами грамотности, сельчане нарасхват просили его быть старшим, тамадой и др.

Он меня учил сдержанности, мужеству, умению держать себя в обществе и быть верным в дружбе.

Дед Мефодий был человеком высоконравственным, не терпел лодырей, тунеядцев, пьяниц, болтунов. Сам и в работе, и в быту отличался особой аккуратностью. Когда кто-либо при нем начинал осуждать другого, дед обрывал его на полуслове и уходил.

Меня удивляло и до сих пор удивляет, как мой деревенский дедушка, работавший с утра и до вечера сельским мастером-строителем, строя церкви, колхозы, фермы, дома культуры, магазины, домашние постройки для односельчан, ветряные мельницы, колодцы и прочее, выполнял общественные поручения сельских жителей, мог бриться каждый день, в опрятном состоянии поддерживать даже свою рабочую одежду.

Особое удовольствие доставляло мне наблюдать за его работой в столярной мастерской, на верстаке. Движения его были медленными, но четко размеренными. Колол ли он дрова, косил ли, работал в саду, ухаживал за пчелами, топил ли печь – после него нельзя было подобрать ни щепки, ни травинки, ни золы от печи. Он не мог терпеть немытой посуды, неприбранной постели, и беспорядок в доме. Этому он приучал и нас, внуков.

Он очень любил нашего отца, – своего сына Петра, своего младшего ребенка – дочь Валентину и гордился ими.

Сам он добрый и мягкий по натуре, не употребивший на моей памяти не одного бранного нецензурного слова, правда, иногда допускал жесткие методы воспитания, при этом никогда не прибегал к рукоприкладству.

Он поучал как надо держать графин со спиртным в левой руке, а рюмки в правой и подавать сидящим за столом только правой рукой.

И такой эпизод. В селе, где жил дед, упал столб линии электропередачи. Несколько мужичков вокруг него суетились, ломиками поддеть старались. А дед подошел, поднял его уже скрюченными полиартритом руками и переложил куда надо. Было ему в тот момент под девяносто.

Это был труженик до конца своих дней, очень мудрый, рассудительный человек. Он никогда не впадал в панику, все делал основательно и очень аккуратно.

Он ложился спать с молитвой и вставал с молитвой, обращаясь к Богу и Богоматери.

Дедушка был женат на Мальцевой Агриппине Сергеевне, моей бабушке, вторично. Оставшись вдовцом, от первого брака у него было трое детей, которые в годы гражданской войны ушли из жизни. В браке с бабушкой у них родилось тоже трое детей: Петр (1923 г.р.), Иван (1927 г.р.) и Валентина (1931 г.р.).

Умирая, дед Мефодий предрек бабушке Гриппе прожить без него еще десять лет. Так и случилось.

Мефодий Иванович ушел из жизни 16 декабря 1969 года и похоронен на кладбище в селе Старкове Октябрьского района Курской области.

Умрихина (Мальцева) Агриппина Сергеевна – бабушка по линии отца.

Она тоже была красивой стройной женщиной. Я вспоминаю ее руки. Натруженные, морщинистые. Но такие родные мне, бабушкины. По этому поводу мною было написано стихотворение, которое называется «Бабушкины руки»:

 
Они детей качали в колыбели.
Растили будущих борцов.
А в дни военных лет, солдатские шинели
Надели на взрослевших уж детей…
Они впитали запах леса
И чудный аромат приветливых полей -
Заботливые, милые, родные,
Святые руки бабушки моей.
Свои задор и свет вы детям отдавали,
Не оскудев от щедрости своей.
Не видел я, чтоб раз хоть отдыхали
Трудяги-руки бабушки моей.
Прекрасные, до боли дорогие.
Отзывчивые, нет вас горячей.
Их нет уже, но все же молодыми
Остались руки в памяти моей!
 

Бабушка была убежденной и просвещенной православной христианкой. Главное, что привлекало в бабушке, – это ясность и цельность ее духовного облика. Скромная русская простота, – и в то же время удивительное изящество души (у меня почему-то образ бабушки ассоциируется с простенькой и милой травкой наших лугов – «богородициными слезками», которую сама бабушка очень любила). Участливая стариковская доброта, благодушие, мягкая шутливость, уступчивость в мелочах – и прямота, твердость во всем действительно важном. Нас, внуков, она часто баловала, никогда не ворчала без толку. И никогда никакой фальши, никакого ханжества. Дети все это ясно чувствовали.

Бабушка никогда не кривила душой, слово ее было правдиво и твердо. Такая независимость, самобытность теперь нередко вытесняется в человеке выгодным приспособленчеством к стандартам, общепринятым взглядам и влияниям, которым он постоянно подвергается извне (детский сад, школа, работа, радио, телевидение, печать). Бабушка избежала такой духовной стереотипности. Но надо заметить, что ей было чуждо и обычное для стариков ворчливое сожаление: вот-де, в наше время было не то, что теперь, а куда лучше. Она радостно признавала все то действительно хорошее, что дает сейчас людям жизнь.

А ее собственная жизнь была куда как нелегка! Бедная крестьянка, она совсем еще молодой осталась вдвоем с маленькой дочерью Маней (моей будущей любимой тетей Марусей, которая была председателем местного колхоза в годы войны), и до самой революции ей пришлось жить в кухарках у барина.

Она как-то очень умно и полезно знала православную русскую культуру, вернее – жила в ней, органически с нею сжилась. Не всегда она могла дать исчерпывающие ответы на мои бесконечные детские вопросы, вопросы школьника того времени, но я чувствовал: самое главное она знает, даже когда простодушно отвечает: «А я, внучек, этого не знаю». Чего стоил один ее разговор – мудрая, простая русская речь, живая и неизменно честная. Теперь я понимаю, что такая уверенная оценка духовных ценностей выработалась у бабушки благодаря ее ясному христианскому миропониманию. Ее разум был просвещен светом Христовым, и никакие хитросплетения жизни не могли ее запутать.

Часто бабушка была вынуждена просить о чем-то других, и я, в то время очень застенчивый, гордый и обидчивый мальчик, всегда удивлялся тому, как просто и достойно она это делала. Бабушка и сама любила – именно любила – помогать другим. Так, из своих буквально нищенских в то время средств она очень спокойно, как нечто само собой разумеющееся, отделяла некоторую часть нуждающимся.

Без громких фраз она делом, самой своей жизнью, бодростью в несчастьях, неизменной благожелательностью показывала, какими бывают настоящие христиане. Людей влекло к ней, и без какой-либо специальной словесной проповеди она оказывала на них, как я думаю, очень сильное религиозное влияние.

Бабушка никогда не наказывала меня и не пугала наказаниями (насколько я помню), но мои проступки она серьезно принимала к сердцу. Огорчить бабушку было неприятно, и я старался этого не делать.

Родилась бабушка Гриппа 27 июля 1887 года в селе Мальцеве Курского (Ленинского, ныне Октябрьского района) уезда Курской губернии.

Она самозабвенно любила всех внуков, но особенные отношения у нее были ко мне. Еще не закончив доить корову, она первую кружку парного душистого молока вручала мне, постоянно просила, чтоб я пошел в сад и полакомился вишней, сливой, грушами, яблоками, малиной и пр.

Бабушка для меня была какая-то теплая, мягкая, от нее излучался постоянно какой-то добрый свет. Бабушка меня опекала до конца своей долгой жизни и очень ревностно берегла свое особое, ни с чем не сравнимое отношение ко мне. Она могла долго хранить для меня лучшие конфеты и сладости, лучшее яблоко, за праздничным столом подкладывала мне самые лакомые кусочки пирога, сыра, любимые части курицы или гуся.

Агриппина Сергеевна при своей полной неграмотности была очень современна, чутко улавливала веяние времени, легко отказывалась от патриархальных обычаев и традиций и всегда была на стороне молодежи. Обожала своего родного брата Стефана Сергеевича Мальцева (впоследствии был заместителем председателя Курского областного суда). Она никогда не ругалась, не повышала голос. Ее мелодичная грудная речь была усыпана ласкательными обращениями «Милый любимый внучек приехал», «Моя радость», «Опора моего дома», «Мой мир», «Моя вселенная», «Мое сладкое будущее», «Мое солнце» и др.

Бабушка была очень справедливым человеком, совершенно не принимала фальши. Да ее нельзя было и обмануть, настолько она к себе располагала, хотя всегда поверх чистой одежды одевала замасленную телогрейку, и столько доброты, мягкости излучало ее дряблое, старческое и вместе с тем какое-то просветленное лицо, внимательные лучистые глаза.

Бабушка ушла из жизни 20 января 1980 года и похоронена на кладбище в селе Старкове Октябрьского района Курской области.

Глава 2. Детство. Первые учителя и друзья

Одним из самых трепетных событий в детстве является зарождение дружбы. Первые друзья становятся участниками детских игр, разделяют с тобой свободное время, вместе учатся, постигают непростую школу жизни. Детская дружба, даже если по какой-то причине она была и недолгой, остается в сердце человека навсегда, как самые лучшие воспоминаниями о времени, когда деревья казались огромными, цвета были ярче, а радость искренней.

Я начал ходить шустро в 11 месяцев. Говорить стал в 1 год, выговаривать букву «р» научился к 1,5 годам. Отчетливо считал до 100 и знал арифметические действия уже в 4 года, а писал и свободно читал после 5-летнего возраста.

Помню себя практически с 1-го года. Отчетливо помню свою любимую улицу Дзержинского в родном Курске, парк Дзержинского, где я малышом катался на каруселях, на колесе обозрения. В доме, где жил Валентин Овечкин, есть парапет, по которому я бегал в детстве, держась за папину руку и даже прыгал с парапета. Еще я вспоминаю постоянно прогуливающегося по улице солидного деда со строгим видом и пышными усами, который каждый раз при встрече спрашивал у меня: «Кашу ешь?». Я отвечал: «Да». «А какую?» – продолжал он. И тут вступала в разговор бабушка и говорила, что все каши любит. Ему это не нравилось, и он говорил нам, что есть нужно прежде всего гречневую кашу, изредка можно рисовую, пшенную, а манную настаивал исключать.

В детстве я любил забираться на табуретку и читать стихотворения. Первое мое стихотворение – «Санечка». К четырем годам я знал уже более десяти стихотворений, рассказывал их дома, находясь с бабушкой Мусей в гостях и даже когда бывал с ней в Доме учителя.

Уже в пять лет я ухаживал за бабушкиным домом в Курске (ул. Дзержинского, 101), красил крышу, окна и фасад дома, штакетник. Полностью измазывался в краску. Когда меня спрашивали: «Кем будешь?», я отвечал: «Маляром и кровельщиком». Хотя в то время все стремились быть космонавтами.

Память хранит воспоминания о том, как я, пятилетний, следил, затаив дыхание, за превращением любимой бабушки в очередной образ. Случалось, не сумев сдержать восторга, выкрикивал из зала: «Это моя бабушка»! А однажды в город приехал Юрий Левитан. Когда он встречался с курскими учителями, мне поручили прочитать целых три стихотворения. И «главный голос страны» толи в шутку, толи всерьез предрек: «Быть тебе народным артистом». Но бабушка вопреки ожиданиям союзницей не стала и сказала: «Кто хочет в артисты, пусть помнит пароль: артист – это самая трудная роль».

Первыми друзьями были Сережа Левит, сын маминой подруги и сосед Толик. Уже с трех лет я с ними катался на качелях, которые во дворе установил мой папа, вместе любили «играть в войну», есть моченые яблоки и арбузы.

Уже к шести годам я оказался в Белгороде на Первомайском переулке, куда переехали родители и жили мы в четырехкомнатном доме с двумя печками и камином. Там с папой мы сажали сад. У нас было два прекрасных больших погреба. В огороде росли помидоры, огурцы, картофель, а также малина, клубника, крыжовник, были посажены вишни, груши и различные яблони.

С детства помню, как мы с папой мочили антоновские яблоки, ходили в поле на Харьковскую гору собирать нужную солому, как я учился колоть дрова и уголь для растапливания печек. Раз в неделю с папой любил ходить в баню, посещать парную и после бани обязательно пить томатный сок.

С трех лет я катался на велосипеде, вначале был трехколесный, затем его переделывали в двухколесный, потом был «Школьник», затем «Орленок» и позже взрослый спортивный. Я очень любил велоспорт и с радостью получал соответствующие разряды и даже впоследствии стал кандидатом в мастера спорта.

Каждое лето любил ездить в деревню вместе с родителями к дедушке и бабушке по линии отца. Там катался на лошадях и верхом, и на повозке. Потом научился запрягать лошадь, ездить рысью и галопом.

С детства помню разницу между Курском и Белгородом, которая всегда была колоссальной. Зайдешь в магазин в Белгороде – там запах натуральной колбасы, продукция свежая, вкусная и никаких очередей. А в Курске были пустые полки, всюду очереди, если что-то выбросят, например, колбасу – ты на нее нажмешь, и вода потечет… Я видел уже в детстве в этом отношение руководителей области к людям, к своему делу и, естественно хотел, чтобы в родном Курске было иначе.

В дошкольном детстве яркое впечатление на меня производили частые поездки с бабушкой Мусей в Москву к ее родственникам – Павлу Андреевичу и Зинаиде Степановне Ворониным. Мы бывали у них в Москве на ул. Ленинградский проспект, д. 12 и на подмосковной даче в Подлипках. У них были внуки Вова и Саша, вместе с ними я катался на различных больших игрушках: машинках, педальных конях, купался в озере и гулял по лесу. Отчетливо помню наши поездки с родителями в Москву, Ялту, Евпаторию, Севастополь, Симферополь, Алушту, Алупку, Ставрополь, Кисловодск, Пятигорск, Ессентуки, Киев, Ленинград, Харьков, Сочи, а также поездки по Курской и Белгородской областям.

Дорога на поездах для меня тогда представляла собой настоящее невероятное приключение. Во главе состава – гудящий, мычащий, свистящий, фыркающий, дымящий и дышащий паром паровоз. Вагоны с проводниками, провожающими и встречающими. Незабываемый запах горящего угля из топок паровоза и тлеющих брикетов торфа в бойлерах с кипятком в вагонах, перестук колес, звон чайных ложек и стаканов с чаем в подстаканниках. Запомнились и громкие голоса торговцев на станциях: «Рассыпчатая картошка с огурчиками», «Горячие вкусные пирожки», «Вареная кукуруза», «Прекрасные груши и черешня» и др.

К семи годам я умел ворошить и стоговать сено, вязать снопы, отлично пилить и колоть дрова, ремонтировать штакетник в саду и при доме, растапливать печку и камин, сажать, окучивать и копать картофель, полоть сорняки и усвоил многие другие домашние премудрости.

Особенно в детской памяти остались посещения Кисловодска и города-курорта Сочи. Бывали в Кисловодске зимой и весной, однажды и летом. Всегда он хорош. Здесь приобщаешься к природе, активно занимаясь «ландшафтотерапией», и к культуре – благодаря филармонии и музею Ярошенко. Город хорошо смотрится – и когда глядишь на него с «Красного солнышка», и когда ходишь по его улицам. В нем много зданий, которые вызывают интерес и которыми можно любоваться.

Кисловодский парк – чудо! В нем много живописных видов ближнего и дальнего плана с обзором вплоть до вершин Эльбруса. Парк – это лабиринт дорожек, ведущих к красоте. За каждым поворотом, в конце каждого подъема – сюрприз: дальний вид, необычное дерево или куст, камни (есть «красные», «серые», «синие»), обрывы, холмы, долина ручья, причудливое переплетение ветвей. В парк идешь на свидание с деревьями, цветами, скалами, горами, белками, сойками, синичками. Его виды и сейчас перед глазами.

В Кисловодске очень много солнца. Это едва ли не самый солнечный город в России. Живительным воздухом Кисловодска не дышишь – его пьешь, он вливается в тело, делая его легким и принося бодрость. Здесь хорошо думается, обращаешься к прошлому, связанному с именами Пушкина и Лермонтова. Здания Нарзанных ванн, филармонии, вокзала, старых гостиниц, вычурных дач-замков с башенками, балкончиками и разнообразной формы окнами напоминают о времени подъема России на рубеже XIX и XX веков. Воздухом не надышишься, красотами не налюбуешься, по парку не нагуляешься. Уезжаешь с благодарностью и с желанием вновь сюда приехать.

И Сочи – тоже мой любимый город. Он поразил меня с первого взгляда еще в детские годы морем и горами, необычными южными растениями, зданиями-дворцами. Утренняя свежесть, ласковое море, ласкающие взор виды, роскошество рынка. Чудодейственная Мацеста, парк Ривьера и Дендрарий, Платановая аллея, гора Ахун и гора Бытха – нравилось все, улицы и районы с домами разных поколений и стилей, начиная от санатория «Кавказская Ривьера» до вычурных пирамид Дагомыса. Но особенно хороши дом отдыха «Зеленая роща» и ММЦ «Спутник».

Сочи – очень динамичный город, все время вынужденный расти, подниматься на склоны береговых хребтов, забираться вглубь по долинам речек, растягиваться по побережью почти на 180 километров.

Первого сентября 1962 года я перешел порог новой, только что построенной 13-й белгородской городской школы (г. Белгород, ул. М. Горького, 26А) именно в год ее основания. С этого времени начались прекрасные и запоминающиеся на всю жизнь школьные годы. К этому времени мне купили школьную форму, ранец, школьные принадлежности, среди которых были ручка с пером и чернильница – непроливайка. Тогда никто не знал, что такое шариковые ручки. Они появились у нас только в 1965 году.

В те годы 1 сентября не считался официальным Днем знаний и все происходило в обычном режиме. Нас, первоклассников, построили, проверили по спискам и шеренгами повели в классы. Меня определили в 1 «А» класс. Первым директором школы был Борис Иванович (фамилию не помню), а моей первой учительницей была Наталья Степановна Половнева. Она вела у нас все основные предметы: русский язык (грамматика и правописание), чтение, арифметику, труд, чистописание и являлась классным руководителем. В моей памяти она до сегодняшнего дня остается для меня классическим учителем, она всегда была в темном строгом платье с белым воротником и белыми манжетами. Это очень добрый, чуткий, отзывчивый, но требовательный учитель, настоящий воспитатель. Я вспоминаю класс с численностью около 50 человек и Наталья Степановна буквально каждый день проверяла тетради по русскому языку, арифметике, чистописанию… Поэтому, по решению ребят класса, ежедневно устанавливалось дежурство одноклассников по 2 человека, которые приносили большую сумку с нашими тетрадками в школу и после занятий к дому Натальи Степановны. В первом и втором классе этой школы я учился на одни пятерки.

Но нам в ту пору надоело топить три печи, и мы получили новое жилье, которое располагалось в кирпичном доме на ул. Богдана Хмельницкого на третьем этаже. Поэтому я перешел в школу № 14 г. Белгорода (район Сокола) и уже последнюю четверть второго класса учился там. Директором школы в то время работал Валентин Пантелеевич (его брат был заведующим Белгородским облОНО, а сестра Мария Пантелеева была нашей соседкой по дому на Первомайском переулке). Классным руководителем класса 2 «В» была Галина Викторовна Витвицкая. Это была учительница с ленцой и крайняя противоположность Наталье Степановне. Она систематически тетрадки не проверяла, дневники подписывала на скорую руку, когда их на проверку требовала завуч. В этих условиях приходилось больше заниматься дома с бабушкой и в результате 2-й и 3-й класс я закончил также на одни пятерки, а по результатам обучения в 4-м классе была выдана похвальная грамота за отличные успехи в учении, труде и за примерное поведение от 30 мая 1966 года за подписью директора школы и классного руководителя.

Далее в связи с переездом по месту жительства в центр города Белгорода (ул. Воровского, 39А кв. 20) меня перевели в престижную белгородскую школу № 3, где я пошел в 5-й класс. С пятого класса были назначены преподаватели по отдельным предметам.

Классным руководителем была учительница по математике Мария Федоровна Трушковская. Это была очень сильная, требовательная, знающая и одновременно доброжелательная учительница, которая помимо серьезных знаний по математике приобщала нас к богатству русской культуры, возила нас на экскурсии в Харьков, на Прохоровское поле, по другим местам боевой славы, в поселок Строитель, обучала азам экономики, прививала такие качества, как порядочность, честность, любознательность, трудолюбие, взаимоуважение, чувство юмора, чувство локтя, объединяла нас в единый сплоченный коллектив. У Марии Федоровны было много мнемонических правил, которые я помню и по сей день. Она буквально ошарашивала нас объемом информации, и мы не могли даже пошевелиться, а только внимали и записывали.

Особенно нам, одноклассникам, нравилось ездить в Харьков. Там в то время местным заводом «Механолит» придумали и сконструировали торговые автоматы для продажи напитков, мороженого, сладостей, бутербродов и выпечки. Дозаторы работали четко, и продукция была качественной, без обмана. Автоматы «Харьков» выглядели по тем временам суперсовременно и имели фантастическую популярность в народе, как прорекламировавшая его знаменитая кинокомедия с героем «Операции «Ы» и другие приключения Шурика». Круглосуточный автомат бесперебойно круглый год работал в закрытых помещениях, а с апреля по октябрь на открытом воздухе, одинаково успешно во всех климатических зонах СССР. Он заменил передвижные и стационарные простые сатураторы, которые обслуживались продавцами.

Русский язык и литературу вела Надежда Федоровна Почернина, которая была обижена судьбой – ее сын Николай Почернил тоже работал в этой школе, но попав под машину, вынужден был ездить на коляске и сидя в коляске вести занятия. Учительница была несколько озлобленной и подчас свое зло срывала на нас, учеников.

Милитина Петровна Дутикова преподавала биологию, историю – Валентина Ивановна Белец, английский язык – Лилия Филипповна Тристан. Эти учителя прививали нам большую любовь к своим предметам.

В школе я был образцовым учеником. Помимо того, что учился на отлично, участвовал во всех школьных мероприятиях, успешно представлял учебное заведение на городских олимпиадах по математике и русскому языку, был активным членом игры «Зарница», ходил в городской Дом пионеров, где пробовал заниматься ориентированием на местности. Мы регулярно посещали краеведческий музей, музеи Великой Отечественной войны, различные выставочные залы.

Переехав вместе с родителями из Белгорода в Курск, с 17 октября 1968 года я оказался в знаменитой школе № 17 г. Курска. Эта школа была открыта в 1937 году. По рассказам бабушки, в сентябре первого учебного года ученики в свободное от учебы время вместе с учителями и родителями занимались благоустройством своей школы: оборудовали кабинеты, мыли полы и окна, озеленяли классные комнаты. Вместе со всеми работали: первый директор – Ронкина Фаина Израильевна, первый завуч – Климушева Анна Ивановна.

Школа занимала одно из первых мест среди школ города по успеваемости и дисциплине, за что ей было присвоено звание школы им. И.В. Сталина. В 1941 году имущество школы было эвакуировано, а в здании работал военный госпиталь. В послевоенные годы директором был Заржецкий Е.Н., завучем – Столбила Е.Н. Бабушка в это время была учительницей начальных классов этой школы и руководителем драматического кружка.

В 1968 году, когда я поступил в 7 «В» класс, в одном дворе располагались здания средней школы и детского дома. Учебное заведение в мои годы возглавляла Махова Д.А. Классным руководителем была учительница английского языка Лилия Моисеевна Гельман. До сих пор вспоминаю прекрасных учителей, знающих свое дело: Олимпиаду Иосафовну Гвоздеву (химия), Василия Васильевича Распопова (физика), Светлану Александровну Ермолаеву (русский язык и литература), Николая Тимофеевича Рюмшина (география), Дею Афанасьевну Махову (тоже география) и др. Это были учителя высокого класса! Нам нравилось присутствовать у них на занятиях. Хуже было на уроках, которые вили Е.К. Семенова (математика) и Г.И. Тульских (история), которые впоследствии были вынуждены уйти из школы. Добрым словом хочется вспомнить замечательных знающих предметников Виктора Елизаровича Потапенкова (биология) и Веру Ивановну Сокол (история), но они не могли держать дисциплину в классе.