Текст книги "Расплата за ложь"

Глава 13

За полчаса до назначенного времени Голубев набрал номер Люсиного телефона. После первого же звонка ответил молодой девичий голосок:

– Алло.

– Люсенька? – уточнил Слава.

– Ага.

– Здравствуй, лапушка. Я насчет аренды квартиры. Меня зовут Славой.

– Ой, Славочка, привет! Жду тебя, мой хороший, ровно в час.

– Нам никто не помешает?

– Что ты, дружочек! Будем вести разговор тет-а-тет. Объяснить, как лучше до меня добраться?..

– Не надо. Язык до Киева доведет.

– Ой, молоточек! Старайся не опаздывать.

– Постараюсь. Жди.

– Жду, Славик, – прощебетала Люся и положила трубку.

Голубев удивленно посмотрел на Веселкина:

– Эта ласточка вроде бы меня знает. Не попаду впросак?

– Не попадешь, – с улыбкой ответил Костя. – Она, как обаятельная японская гейша, всех клиентов «знает». Двигай, «арендатор», к месту встречи, чтобы ни минуты не упустить. График там жесткий. Ни пуха ни пера!

– К черту…

Длинную многоэтажку с аркой Голубев увидел сразу, как только вышел из метро. В цветочном киоске он хотел было купить три розы, но узнав, что каждый цветочек стоит тысячу рублей, купил наполовину дешевле букетик красных тюльпанов, завернутых в прозрачный целлофан. Миновав затененную арку, Слава вошел во двор, густо заросший кустами акации. Возле первого подъезда на заасфальтированном тротуаре стояла вишневая вазовская «девятка» с номерным знаком Щ 19–34 НБ. За ее рулем, откинув на подголовник лохматую голову в импортной «полицайке», смуглый амбал в больших черных очках увлеченно рассматривал на первой полосе газеты «СПИД-инфо» фотографию грудастой красотки с шарфиком, завязанном «неглиже с отвагой, а ля черт меня побери». На прошедшего рядом Славу он, казалось, не обратил ни малейшего внимания.

Ровно в час Голубев нажал кнопку электрического звонка возле обитой черным дерматином двери с глазком. В квартире послышалась приглушенная мелодия, напоминающая мотив «Широка страна моя родная». Интуитивно Слава почувствовал, что его разглядывают через глазок, и с бесшабашным видом многоопытного гуляки, словно нюхая, поднес к носу букет цветов. Дважды щелкнул замок. Дверь гостеприимно распахнулась. Голубев ожидал увидеть раскрашенную косметикой вульгарную девицу, однако в просторной прихожей улыбаясь стояла синеглазая, с легким румянцем на щеках, блондиночка ростом чуть повыше Насти Весниной. Окинув завороженным взглядом ее короткую юбочку и почти прозрачную блузку, обтягивающую приподнятый лифчиком небольшой бюст, Слава восхищенно воскликнул:

– Люсенька, ты очаровательно раздета! – И сразу протянул цветы. – Прими, ласточка, мой скромный презент.

– Ой, какие милые тюльпанчики, – вроде бы смутившись, прощебетала Люся. – Заходи, Славик, будь как дома.

Обменявшись любезностями, они вместе прошли в уютную, со вкусом обставленную комнату. Широкое окно прикрывали наполовину задернутые шторы. На мягком роскошном диване привлекали внимание яркими обложками небрежно разбросанные журналы «Плейбой». Небольшой низенький столик со стоявшими возле него двумя креслами был сервирован на двоих. На нем стояла початая бутылка армянского коньяка, ваза с фруктами, хрустальные рюмки и маленькие темно-синие кофейные чашки. В квартире тихо звучала музыка. На цветном экране «видика» страстно целовалась обнаженная пара. Дверь, ведущая в другую комнату, была чуть приоткрыта.

Освободив букет от целлофана, Люся поставила его в цветочную вазочку и подсела к Голубеву на диван.

– С чего начнем, Славик? – по-прежнему улыбаясь, спросила она. – Может, для вдохновения рюмочку выпьешь?

Голубев крутанул головой:

– Я никогда не совмещаю два удовольствия.

– Тогда предлагаю кофе.

– Люсенька, не гони лошадей, – Слава виновато кашлянул. – Честно говоря, хотел сегодня встретиться с «Марго», которая очень мне нравится, но вместо нее порекомендовали тебя…

– О «Марго», Славик, забудь. Ее больше не существует.

Голубев сделал испуганные глаза:

– Значит, это правда, что Рита Календина повесилась?

Люся ничуть не стушевалась:

– Кто такую утку запустил?

– Парни, которые Риту знают, сказали.

– Пошли их подальше. Просто Ритка завязала с прошлым и занялась коммерцией.

От неожиданного успеха Слава на секунду оторопел, но тут же снова вошел в роль:

– Не может этого быть. Очень зажигательная «очаровашка» и вдруг – скучная коммерция. Зачем ей менять шило на мыло?

– О вкусах не спорят.

– Нет, Люсенька, это правда, что Рита жива?

– Славик, позавчера я своими глазами видела Календину живой и здоровой, когда она приезжала проведать больную маму. Даже в гостях у нее была. По чашке кофе выпили. Долго чесать языки не пришлось – Ритке нужно было провернуть большой ворох стирки.

– Целый день стирала?

– Ага.

– Кроме тебя, ни с кем из друзей не встретилась?

– Она вообще в Новосибирске избегает встреч.

– Почему?

– Боится, старая привычка затянет.

– На полном серьезе?

– Конечно, – Люся обидчиво насупилась. – А насчет «зажигательности», ты еще не знаешь меня.

– Не серчай, ласточка, – мигом ввернул Слава. – Парни тебя тоже очень хвалили.

– Вот видишь, – Люся вскинула руки. – Помоги-ка снять блузку.

– Подожди капитулировать.

– А что?..

– Люся, Люся, я боюся.

– Чего?

– Чумы двадцатого века.

– СПИДа?

– Понятно, не коклюша.

– Не бойся, дурачок, мы применим скафандр.

– Все равно страшно.

– Ты зачем пришел? – вдруг спросила Люся. – Зубы мне заговаривать?

Голубев виновато опустил глаза:

– Понимаешь, для меня важен не конечный результат, а процесс общения с очаровательной девочкой.

– А кто девочке будет «бабки» платить?

Слава прижал ладонь к оттопыренному карману:

– Люсенька, здесь «бабок» на целый миллион десятитысячными купюрами. В накладе не останешься. Расскажи подробнее о Рите.

– Зачем?

– Хочу на ней жениться.

– Офонарел?

– Нет, влюбился.

Люся звонко расхохоталась:

– Ой, юморист! Ритке нужна твоя любовь, как зайцу колокольчик. Календина, кроме себя, никого не любит.

– И того бизнесмена не любила?

– Какого?

– За которым замужем была.

– Кто? Ритка?.. – Искренне удивилась Люся. – Ну ты, точно, юморист. Любовью с бизнесменами она занималась, но замужем ни за кем ни одного дня не была.

– Давно ее знаешь?

– Со школы, учились вместе.

– Значит, ты и Майю Шелковникову должна знать.

– Знаю.

– Расскажи о ней.

– Ты на ком собрался жениться? – Люся ехидно улыбнулась. – На Ритке или на Майе?

– На той, которая первой согласится.

– Тогда про Майю забудь. У нее к мужикам аллергия.

– Больная, что ли?

– Зарок, дурочка, себе дала. Пока не станет богатой, как ее хозяйка, замуж не выйдет.

– А кто у Майи хозяйка?

– Жанна Мерцалова, королева красоты, – с сарказмом ответила Люся.

– Ты и Мерцалову знаешь? Тоже вместе учились? – прикинулся незнайкой Слава.

– Она почти на десять лет старше меня.

– Где ж вы познакомились?

– На большом теплоходе по Оби катались. В одном театре абсурда играли. Мерцалова – принцессу, а я – золушку.

– Режиссировал Артур Заливалов?

Люся подозрительно нахмурилась:

– Дружок, а ты откуда знаешь этого хмыря?

– От Риты, – слукавил Слава.

– Не темни, мой мальчик. Ритка ничего не могла тебе о нем рассказать.

– Ну как же…

– Вот так же! Она не знакомилась с Артуром.

– Зато наслышана о его похождениях, – начал вить импровизированную веревочку Слава, но Люся с усмешкой оборвала:

– Слухи обычно делают из мухи слона, а Календина не из тех, кто под видом слоновой липовую кость продает. К тому же такие перевертыши, как Артур, Ритку никогда не интересовали.

Заметив, что Люся не может сдержать ненависти к Заливалову, Слава довольно легко вызвал ее, если уж и не полную, то хотя бы на полуоткровенность. История оказалась банальной. Артур Заливалов, представившись руководителем коммерческой фирмы, обольстил Люсю Жиганову, когда та училась на первом курсе медицинского института. Клятвенно пообещав руку и сердце с перспективой райской жизни, он уговорил недавнюю школьницу поработать в его фирме, чтобы поднакопить капитал, и поселил ее в своей роскошной квартире. В расчете на близкое замужество, Жиганова бросила показавшийся ненужным институт, а буквально через месяц узнала, что Артур напропалую «крутит любовь» с Жанной Мерцаловой. Застукав их в одноместной каюте на теплоходе, Люся вдрызг разругалась со своим покровителем и перешла жить к Календиной, так как, покинув институт, потеряла место в студенческом общежитии.

Ни о специфике «фирмы» Заливалова, ни о «Тихом доме» Жиганова не обмолвилась ни единым словцом. Собственно, Голубеву эта сторона Люсиной деятельности была неинтересна. Ему надо было узнать, действительно ли Заливалов погиб в автокатастрофе или там разыграли жуткую инсценировку, чтобы, как говорил Костя Веселкин, избежать уголовной ответственности за сводничество. Поэтому, выслушав собеседницу, Слава осторожно сказал:

– Ласточка, о мертвых не принято говорить плохо.

– Кого ты имеешь в виду? – будто удивилась Люся.

– Артура, конечно. Он же в прошлом году настолько изуродовался, что еле косточки в гроб собрали.

– Чушь все это! Артур за деньги организовал собственное похоронное шоу, а сам скрылся из Новосибирска, чтобы его трюкачество здесь заглохло.

– Не может быть…

– Чего не может быть?! – завелась Люся. – Полмесяца назад деляга сидел на этом вот диване, где мы сидим, и уговаривал меня вернуться в его фирму. Обанкротился, банкир липовый.

– Лицом сильно изменился?

– Нисколько.

– Без усиков?

– Без. Они ему не идут.

– Ты ненавидишь его?

– Всей душой! Он же, сволочь, жизнь мою исковеркал. Думаешь, мне приятно заниматься тем, чем я занимаюсь?.. – Люся, словно одумавшись, уставилась на Славу синими глазами и неожиданно спросила: – Слушай, дружок, а чего это вы с Пашей Таловским вдруг заинтересовались Артуром?

– С каким Пашей? – прикинулся Слава.

– Не изображай лопуха! Ты ведь всю коммерческую кодлу во главе с Мерцаловой знаешь.

– Да ну, откуда…

– От верблюда!

– Не кричи. Когда у тебя Таловский был?

– Перед твоим приходом бывший омоновец два часа пытал про Заливалова. Но Паша за проведенное с ним время расплатился сразу, а ты что резину тянешь? Ну-ка, отстегивай от своего «лимона» двадцать штук!

– Каких «штук»?

– Тысячных. Пришел с распухшим карманом и жмешься!

Слава, отведя полу пиджака, показал рукоятку пистолета:

– Извини, Люсенька, у меня в кармане только вот эта штука…

– Слушай, дружок… – Люся словно задохнулась от гнева. – Ты, так и знай, из ментовки…

– Из уголовного розыска я, – пошел ва-банк Голубев.

– Ну, артист… – растерянно проговорила Люся и сразу взорвалась: – Думаешь, вот наколол девочку! Дудки, мой мальчик! Не на ту нарвался! При допросе ни одного слова из того, что рассказала, не подтвержу.

– Мне твое подтверждение и не надо. Все это подтвердит сам Заливалов, когда разыщем бродягу.

– Днем с огнем вы его не найдете!

– Найдем, не таких находили.

Неожиданно входная дверь квартиры тихо распахнулась. Появившийся на пороге смуглый амбал в низко надвинутой на лоб «полицайке» и больших темных очках, которого Слава видел у подъезда в вишневой «девятке», хрипловато сказал:

– Дети, час прошел. Все у вас тут нормально?..

– Мансур, линяй! – звонко крикнула Люся. – Этот гусь из ментовки!

Голубев, выхватив из кармана пистолет, бросился к двери, но та перед его носом резко, со щелчком, захлопнулась. Тотчас загудел опускающийся лифт. Слава попробовал открыть дверной замок, однако он оказался с секретом. Повернувшись к Люсе, резко спросил:

– Ты зачем предупредила уголовника?!

– Чтобы разборки не было!

– За это можно на скамью подсудимых сесть. Открой дверь!

– Не открою! Сам вперед сядешь! – Люся схватилась за ворот блузки. – Щас вот рвану, криком соберу в свидетели соседей и буду орать, что ты меня изнасиловал. Лет семь-восемь схлопочешь!

– Ори, ласточка! Я представлю суду справку, что импотент. Подставные свидетели схлопочут за ложные показания, а тебе суд предъявит счет миллионов на десять в мою пользу за нанесение морального ущерба, – на одном дыхании выпалил Голубев. – Где у тебя телефон?..

Люся вдруг сникла и взглядом показала на кухонную дверь. Голубев, вбежав в кухню, торопливо набрал номер Веселкина. Едва тот ответил, хмуро заговорил:

– Костя, от меня только что улизнул Мансур. Он охраняет Жиганову. Ездит на вишневой «девятке» с номером Щ 19–34 НБ.

– Низко опустился крутой рэкетир, – с ноткой удивления сказал Веселкин. – Сейчас предупредим все посты ГАИ. А ты, как освободишься, сразу зайди ко мне. Есть новости.

– Обязательно зайду.

Когда Голубев вышел из кухни, Жиганова резанула его ненавидящим взглядом.

– Ну что смотришь, как на парализованную свекровь? – примиряюще спросил Слава. – Блузку хотела порвать, дуреха. Зачем? Она ведь теперь, наверное, тысяч пятьдесят стоит…

– Это не твоя проблема, – со злостью ответила Люся.

Слава вздохнул:

– Не серчай. Были бы деньги, честно, заплатил бы тебе за отнятый час. К сожалению, их нет. Извини, у меня не почасовая оплата труда.

– Катись отсюда, мент поганый!

– Спасибо за комплимент. Открой, пожалуйста, дверь.

Люся нервно повернулась и, чуть не упав, быстро пошла в прихожую.

Прежде чем направиться к Веселкину, Голубев заглянул в Информационный центр УВД, надеясь там выудить хоть какие-то дополнительные сведения о Заливалове и Мансуре. Однако, кроме того, что Слава уже знал, в Информцентре о них ничего не было. Убитый автобизнесмен Капелюшный, Жанна Мерцалова и вся ее торговая компания, включая Пашу Таловского, на учете вообще не состояли. К уголовной ответственности они ни разу не привлекались.

Зато новость, о которой упомянул по телефону Костя Веселкин, оказалась довольно интригующей. В Новосибирске внезапно исчез Денис Слугин – наемный телохранитель Капелюшного. По словам жены, вчера поздно вечером к Слугиным зашел Паша Таловский, с которым Денис раньше служил в ОМОНе. Закрывшись в кухне, они резко о чем-то поговорили и вместе ушли. Перед уходом Слугин сказал жене, что вернется через полчаса, но доходят сутки, а он как в воду канул.

– Тебе не кажется, что началась уже крутая разборка? – сделав ударение на слове «крутая», спросил Веселкина Слава.

– Кажется, – ответил Костя, – только не могу пока понять, кто с кем разбирается.

– Таловский, во всяком случае, пока жив и здоров. Сегодня до меня Паша два часа кряду «пытал» Жиганову об Артуре Заливалове. К слову, Люся утверждает, будто Заливалов инсценировал свою смерть. Полмесяца назад Артур был у нее и уговаривал вернуться в «фирму».

Веселкин задумался.

– По-моему, Мансур и Заливалов, если Люся не врет, сидят на финансовой мели. В такой ситуации они могут сговориться на любую аферу.

– Мансура не задержали?

– Нет, словно сквозь землю провалилась вишневая «девятка». Красная «вольво» с фальшивым номером, которую ГАИ ищет по вашей ориентировке, в Новосибирске тоже пока не появилась.

Остаток дня Голубев провел в поисках Игоря Купчика – внука разговорчивого выпивохи Пимена Карповича. Особой сенсации от встречи с Игорем Слава не ждал, однако надеялся, что, снимая видеокамерой после пляжного пикника загадочную машину, Игорь мог заметить нечто такое, чего не заметила Рита Календина. С помощью Кости Веселкина на областной студии телевидения удалось выяснить, что Игорь Купчик имеет собственную японскую видеокамеру. Работает он на правах вольного художника в рекламном агентстве «Фортуна» и сотрудничает с телестудией как нештатный автор. Снимает обычно короткие видеосюжеты для местных телепередач «Панорама» и «Губернские новости». Там же, на телестудии, подсказали домашний адрес Игоря, жившего, как оказалось, рядом с железнодорожным вокзалом Новосибирск-Главный. Совсем недалеко от вокзала располагалось и рекламное агентство.

Офис фирмы «Фортуна» занимал небольшую квартиру в обычном жилом доме. Входя из узкого коридорчика в комнату, Слава с разгону чуть не опрокинул стол, заваленный фотографиями, листовками, буклетами и прочей рекламной продукцией. У стола, вальяжно развалившись в мягком кресле и дымя сигаретой, молодая накрашенная брюнетка читала томик Агаты Кристи. Отложив книгу, она рассказала Голубеву, что Игоря Купчика легче всего застать дома. В агентстве он появляется только тогда, когда берет заказ на изготовление очередного рекламного ролика, а потом приносит выполненный видеоматериал. Сегодня утром Игорь забегал в офис. Оставил готовую кассету и заторопился на вокзал встречать какого-то родственника.

Поблагодарив брюнетку за информацию, Голубев отправился к Игорю на квартиру. Лифта в доме, где жил молодой Купчик, не было. Пришлось топать до пятого этажа. Когда после продолжительного звонка распахнулась дверь, удивлению Славы не было предела – за порогом стоял не кто иной, как чуть захмелевший румяный дед Игоря. Увидев Голубева, ветеран-разведчик тоже остолбенел, но быстро расплылся в улыбке и с веселым энтузиазмом рявкнул:

– Здрав-желаю, ваш-бродие!

– Привет, Пимен Карпович, – тоже улыбнулся Голубев. – Тебя каким ветром сюда занесло?

– Винца попить к внуку приехал, – старик поймал Славу за рукав. – А ты чего тут ищешь?

– Хочу у твоего внука в кино сняться, – схитрил Слава.

– Для Игоря тебя заснять – пара пустяков! Заходи, Дмитрич, счас мы с тобой по рюмашке пропустим да покалякаем.

– Внук-то дома?

– Нету. На халтуру убежал.

– На какую?

– Хрен его знает. Поставил обожаемую мной, извиняюсь за выражение, бутылочку, закусь разную на стол выложил и смотался. Второпях прострекотал: «Ты, дед, пока в одиночку угощайся. Мне надо срочную халтуру сшибить. Вечером прибегу, тогда посидим вместе».

Стены скромно обставленной квартиры Игоря, начиная с прихожей, были густо увешаны плакатами с обнаженными красавицами всех мастей.

– Во, каким манером балбес раскрасил жилье, – словно извиняясь, сказал Пимен Карпович и, подхватив Славу под руку, повел его в кухню. – На что уж я большой любитель женского полу и то, впервые увидав такое изобилие, впал в стыдливое смущение. А внуку хоть бы хны. Ржет, как жеребец.

Кухня тоже имела «оригинальное» оформление. Здесь стены от потолка до зеленоватых кафельных панелей сплошь пестрели цветными бутылочными наклейками от разных вин и напитков. Купчик усадил Голубева за стол с бутылкой «Амаретто» и дорогой заморской снедью, достал из настенного шкафа еще одну рюмку, наполнил ее ликером и предложил Славе:

– Давай, Дмитрич, хлопнем за нашу непредвиденную встречу да за то, чтоб деньги у нас с тобой не переводились.

От второй рюмки Слава, к великому сожалению Купчика, отказался. Предпочел налечь на заморскую снедь. Сам же Купчик чисто по-русски, не принюхиваясь к ликерному аромату, «хлопнул» вторую, затем третью рюмку и, чуть ковырнув вилкой в «закуси», стал рассказывать о причине своего приезда к внуку. Оказывается, вчера Игорь позвонил деду и сказал, что выкупил его водительское удостоверение, отнятое в райцентре неделю назад. Получив такое известие, Пимен Карпович на радостях прикатил в электричке за удостоверением, так как без него садиться за руль «запорожца» опасается. Хотя районные гаишники все знакомые, но можно ведь нарваться и на областного блюстителя Правил дорожного движения. Старик весело показал Голубеву красные корочки:

– Вот они, законные мои права!

– У кого Игорь их выкупил? – спросил Слава.

– Должно быть, у кого-то в областном ГАИ.

– За сколько?

– За пустяк.

– А конкретнее?..

– Когда я спросил внука, мол, во сколько тебе это обошлось, Игорь так конкретно и сказал: «Пустяк, дед. Только, смотри, больше не суй права кому попало». К слову сказать, завтра мы с внуком вместе махнем ко мне. Пришла пора собирать полевую клубнику. Игорь большой любитель клубничного варенья. От всех сладостей нос воротит, а сваренную бабкой клубничку уплетает за обе щеки.

– Чего ж ты поторопился сюда ехать? Завтра бы внук привез твое удостоверение.

Купчик вилкой постучал по бутылке:

– Главным образом ради этого дела приехал. Дома старуха шипит, будто змея подколодная. А тут воля-вольная. У Игоря алкогольного добра, хоть ноги мой. Сам не любит выпивать, но запас вина всегда имеет.

– Богато живет?

– Богато! У моего внука денег больше, чем у дурака махорки.

– Если сегодня его не дождусь, организуй, Пимен Карпович, мне встречу с Игорем в райцентре, – попросил Голубев.

– Организую, Дмитрич, – пообещал старик. – Да ты не торопись, посиди за компанию. Внук вот-вот должен появиться.

Слава просидел с неумолкающим ветераном до десяти часов вечера. Игорь так и не появился.

Глава 14

Новое утро принесло новую неприятность. Из Новосибирска домой Голубев приехал с последней электричкой в первом часу ночи, а в шесть утра его уже разбудил телефонный звонок. Спросонок Слава не сразу сообразил, что звонит дежурный по районному отделу милиции и приглашает срочно явиться в РОВД, где собирается на выезд следственно-оперативная группа.

– Что случилось? – с трудом избавляясь ото сна, спросил Голубев.

– Участковый Кухнин обнаружил труп на обочине Новосибирской трассы, недалеко от окраины райцентра, – ответил дежурный.

– У нас что, гражданская война началась? – сделал попытку пошутить Слава. – Не успеваем трупы поднимать.

Дежурный шутку не поддержал:

– Быстро, Вячеслав Дмитриевич, собирайся. Прокурор со следователем уже здесь. Тебя да экспертов ждут.

Минут через двадцать умытый, побритый и даже успевший на ходу дожевать бутерброд Голубев был в отделении милиции. Следом за ним пришли криминалист Лена Тимохина и заспанный судмедэксперт Борис Медников. Едва оперативный УАЗ тронул с места, сидевший рядом с шофером Антон Бирюков повернулся к Голубеву:

– Что привез из Новосибирска?

Слава сжато рассказал о своих вчерашних «похождениях в поисках истины».

– Вот теперь понятно, почему Жанна Мерцалова и Паша Таловский настойчиво хотели сами разобраться с грабителями, – облегченно вздохнул Бирюков. – Очень не хотелось им ворошить свое прошлое.

– Да, всей этой фартовой компании, кроме, пожалуй, Майи Шелковниковой, оказывается, есть что скрывать, – сказал следователь Лимакин.

– Трудом праведным не наживешь палат каменных, – изрек судмедэксперт.

– Будто без «палат» жить нельзя, – усмехнулся Голубев.

– Живет и кошка, живет и собака. По-разному только живут. С миллионами – лучше.

– А если бы ты, Боря, обзавелся миллионом, что сделал бы с такими деньгами?

– На армейской службе был у нас начальником гауптвахты майор Алибаба – зверь человек. Вот и ему однажды такой занозистый вопросик подкинули. Он, не задумываясь, ответил: «Построил бы бо-о-ольшую гауптвахту».

Все засмеялись. Когда смех утих, Слава спросил:

– Ну а здесь какие новости за вчерашний день появились?

– Никаких, – ответил следователь. – Компания Жанны, за исключением Насти Весниной, уехала на похороны Шелковниковой.

– Настя почему не поехала?

– Говорит, покойников боится.

– Обслуживать любовью заключенных не боялась. С чего она такой боязливой стала?

– Поживем – узнаем.

– И участковый наш что-то бессонницей страдает, – невесело продолжил Слава. – Скажите на милость, какая нужда подняла его сегодня ни свет ни заря?

– Чтобы своевременно обнаружить труп, – сказал судмедэксперт. – Прежнее разгильдяйство замаливает служебным рвением.

– Очень меня это рвение беспокоит, прямо душа болит.

– Ты не расчесывай больное место, тогда и беспокоить не будет.

Голубев улыбнулся:

– Спасибо, доктор. Сколько с меня?

– Пока медицина бесплатная, лечись даром.

Проколесив почти из конца в конец по малолюдным улицам просыпающегося райцентра, УАЗ с ветерком промчался мимо ярко освещенного взошедшим солнцем магазина «Марианна», на дверях которого висел большой замок, и по магистральной трассе устремился в сторону Новосибирска. Примерно в километре от окраины на обочине встречной полосы движения увидели стоявшую красную «вольво» с включенными габаритными огнями. На противоположной кромке дороги стояла белая «Нива». Около нее одетый по форме участковый Кухнин перекуривал с двумя молодыми парнями. Свернув с проезжей части, УАЗ затормозил возле них. Как только оперативники вылезли из машины, участковый сразу подошел к ним.

– Рассказывай, Анатолий, какая беда опять случилась на твоем участке, – сказал Бирюков.

– В общем, Антон Игнатьевич, опять убийство, – поникшим голосом ответил Кухнин. – Вчера, значит, поздно вечером, как обычно, поехал на «муравье» за травой. Возвращался к дому поздно, когда солнце давно закатилось. Выехал с проселка на трассу и почти сразу увидел на обочине габаритные огни стоявшей машины. Поравнялся с ней, смотрю, водитель откинулся на сиденье и вроде бы курит. Машина «вольво». В сумерках окраску ее толком не разглядел, но на освещенный подсветкой номер обратил внимание. Д 15–29 КЕ. Подумал, что какой-то кемеровчанин заехал к нам и, устав от дальнего пути, отдыхает. А на сегодняшний вечер я запланировал баньку истопить и решил траву кролам заготовить с утра, до начала рабочего дня. Светает теперь рано. На трассу выехал – «вольво», как вчера стояла с включенными огнями, так и стоит, несмотря на взошедшее солнце. Мне это подозрительным показалось. Подвернул к ней – глаза на лоб полезли. Мужик-то за рулем, оказывается, мертвый… – Кухнин взглядом показал на парней. – Понятых вот пригласил. Ребята в принципе никуда не спешат, согласились поучаствовать в осмотре места происшествия.

– Вчера, когда за травой ехал, «вольво» здесь не было? – спросил Бирюков.

– Нет. Появилась она, пока я косил вон за тем лесочком, – участковый показал на березовую рощу, расположенную примерно в полукилометре, миновав которую пустынная в этот ранний час дорога поворачивала вправо.

– Долго косил?

– Не дольше часа.

– Сегодня тоже на «муравье» ехал?

– Тоже. Как увидел мертвого, сразу развернулся домой. Позвонил в РОВД, переоделся. Потом вот соседей поднял и на их «Ниве» сюда приехал.

– Толя, – не вытерпел Голубев, – будь я начальником РОВД, я твоим кроликам объявил бы благодарность за активное участие в раскрытии преступлений. Они помогли тебе и бумаги из «Марианны» найти, и сегодня раньше всех труп обнаружить.

– Не подначивай, – обиделся Кухнин. – А что прикажешь делать? У меня семья на плечах, жрать-то всем хочется.

Голубев хотел еще что-то добавить, но Бирюков остановил его:

– Пошли начинать осмотр.

После того как криминалист Тимохина сфотографировала «вольво» с разных точек, все обступили машину. Тонированное стекло водительской дверцы наполовину было опущено. За рулем, откинувшись на спинку сиденья и запрокинув голову, полулежал спортивного вида молодой красивый мужчина с волнистой без единой сединки шевелюрой русых волос и темными, будто подкрашенными, короткими усами. Остекленевшие глаза были полуоткрыты. Расстегнутый на три пуговицы ворот ярко-пестрой импортной рубахи обнажал часть волосатой груди. На новеньком стального цвета пиджаке с левой стороны, у сердца, чернело не очень большое отверстие с густыми, похоже, пороховыми вкраплениями по краям. Справа от водителя, на соседнем сиденье, лежали распечатанная пачка сигарет «Ява», синяя газовая зажигалка и солнцезащитные очки с зеркальными стеклами. Выдвинутая из панели пепельница наполовину была заполнена желтыми фильтрами окурков.

Судмедэксперт Медников, натянув резиновые перчатки, стал осматривать потерпевшего. Прощупав его спину, хмуро заговорил:

– Предварительно могу сказать, что стреляли в упор из ружейного обреза… Если бы стволы ружья не были укорочены, со столь близкого расстояния заряд прошил бы тело насквозь. Здесь же выходного отверстия нет.

– Почему крови не видно? – робко спросил один из понятых.

– Пороховой войлочный пыж закупорил рану.

Судя по следу колес на обочине, когда «вольво» перед остановкой сворачивала с асфальта, шла она к райцентру со стороны Новосибирска, а заехала в район, скорее всего, из Кузбасса. На такое предположение наводил буквенный индекс номерных знаков Кемеровской области, где за последние годы в личном пользовании импортных автомашин стало, пожалуй, больше, чем отечественных.

– Не такая «вольво» мчалась на большой скорости из райцентра во время грозы? – обратился к участковому Бирюков.

Участковый пожал плечами:

– По цвету и по форме похожа. И стекла у той тоже были тонированные.

При осмотре карманов потерпевшего обнаружили двести пятьдесят тысяч рублей, четыре стодолларовых купюры, техпаспорт «вольво» с присвоенным ей номером Д 15–29 КЕ, принадлежащей жителю Кемерова Алексею Васильевичу Дозорцеву, и водительское удостоверение на это же имя, дающее право управлять транспортными средствами всех категорий. Из нагрудного кармана пиджака достали удостоверение личности инспектора дорожно-патрульной службы Кемеровского ГАИ тоже на имя Дозорцева. Фотографии в удостоверениях были одинаковые и схожесть их с лицом убитого не вызывала сомнений. Сохранившиеся у потерпевшего деньги подсказывали, что убили его не в целях ограбления, а из каких-то иных соображений.

Бирюков внимательно рассмотрел документы и, передавая их Тимохиной, сказал:

– Лена, проведи тщательную экспертизу. Нет ли здесь какой подделки?

При осмотре автомобильного багажника с набором необходимых в дороге инструментов и принадлежностей следователь Лимакин неожиданно вытащил из-под поролонового коврика, устилающего дно, две металлические пластины с номерным знаком С 49–47 НБ.

– Игнатьич! – обращаясь к Бирюкову, воскликнул Голубев. – Красную «вольво» с таким номером внук Купчика заснял на видеопленку. Элементарная подмена номеров!

– К этому номеру, чтобы не засыпаться при конфликте с ГАИ, должен быть и соответствующий техпаспорт, – сказал Бирюков. – Надо попытаться найти его.

Долго искать не пришлось. Паспорт лежал в дорожной аптечке, плотно набитой бинтами и лекарствами для оказания первой помощи. Выдан он был на ту же самую «вольво», тому же Дозорцеву, но проживающему не в Кемерово, а в Новосибирске. Разумеется, и выдала его новосибирская ГАИ.

Безлюдная в момент приезда к месту происшествия оперативной группы автотрасса с приближением рабочего дня стала активно оживать. Первыми открыли движение грузовики из райцентра. Подъезжая к необычному скоплению людей и машин, среди которых выделялся милицейский УАЗ, шоферы сбавляли скорость и с любопытством глазели на оперативников, пытаясь сообразить, что же здесь произошло такое важное, что даже прокуратуру подняли спозаранку.

Друг за дружкой со стороны райцентра показались два желтых молоковоза. Первый из них проехал мимо на тихом ходу, а второй вдруг свернул на обочину к белой «Ниве» и остановился. Из кабины вылез среднего роста загорелый парень в рабочем джинсовом костюме и через дорогу направился к оперативникам. Бирюков узнал водителя районного молокозавода Сергея Тюменцева, с которым жил в одном многоквартирном доме. Поздоровавшись, Тюменцев тихо спросил:

– Убийство, Антон Игнатьевич, что ли?..