Текст книги "СВО. Клаузевиц и пустота. Политологический анализ операции и боевых действий"

Более того, перспективное направление беспилотных систем – природоподобные технологии, новые композитные материалы, управление искусственным интеллектом.

Но и без природоподобной составляющей проблемы ПВО требуют срочных научно-производственных решений. Физическое противодействие такому рою традиционными средствами ПВО (пулемёты, пушки, ракеты) крайне затруднительно, и требует наличия специальных «противодронных» средств ПВО, в первую очередь зенитного орудия с цифровой системой управления огнём, быстродействующими сервоприводами и программируемыми снарядами.

Важнейшим фактором является и относительная дешевизна беспилотников по сравнению с многомиллионными затратами на ракеты, танки и прочие сверхдорогие военные средства, что дает возможность относительно небольшими затратами решать вопросы, на которые ранее тратились бюджеты небольших государств. В обстоятельствах СВО таким примером, несомненно, являются дроны «Герань/Шахид», увы, тоже не российского происхождения.

Другим мощным примером роли беспилотников можно привести FPV (First Person View, с англ. – «вид от первого лица»), снабженные боевой частью в виде взрывных устройств, скоростные, до 170 км/ч, малые дроны, в которых реализовано виртуальное присутствие оператора.

Пилот видит изображение, получаемое с видеокамеры при помощи устройств отображения: мониторов, видео-очков, видео-шлемов, пилотирует иммерсивно, т. е. с погружением в реальность, транслируемую с точки «зрения» дрона.

&

Наиболее эффективными в ходе СВО проявили себя малые ударные дроны «Ланцет» от концерна ZALA («Калашников»), единственным, и то условным, недостатком которых является ограниченный боевой запас. Например, на лето 2023 года около 60 % из поставленных ВСУ американских гаубиц «М777», – а это грозное и опасное оружие, было уничтожено именно «Ланцетами».

Факт того, что подобные устройства неизбежно будут принимать всё более массовый характер, подтверждает то, что на народные деньги была собрана кустарная альтернатива под маркой «Упырь». Российское Минобороны также сообщало об успешном опыте применения дрона-камикадзе «Бумеранг» (иронию вызывает лишь выбор названия для дрона-самоубийцы).

Кстати, истории с кустарными дронами и таким же кустарным противодействием им – пример того, как технологии идут «снизу вверх», пока ленивые госкомпании делят бюджеты. У противника эти процессы налажены быстрее, хотя и там, зачастую, главенствует общественная инициатива.

Как, например, украинские солдаты предлагали друг другу бороться с «Ланцетами» после их появления. Цитата: «7. Направленная антенна диапазона GSM900. Можно купить на радиорынке или на сайте, тех, кто торгует ретрансляторами мобильной связи. 2. Любой анализатор спектра с частотами 800–950 МГц, даже карманный Tiny SA подойдет. 3. Что мы ищем? – у Ланцета сигнал вот такой формы с характерными пиками по краям – чаще всего Ланцет работает одновременно в двух диапазонах сигналом одного вида. Частоты 868–870 Мгц и 902–928 Мгц».

Однако процессы вовлечения российских промышленников, к сожалению, двигаются либо на уровне элементарной сборки из иностранных и, частично, отечественных комплектующих, либо на уровне конкретных потребностей тактического полевого уровня, что, конечно, тоже нужно, но в войне только этим не победишь.

Хотя есть и позитивные примеры: российские разработчики перспективного робота «Маркер» заявили, что устройство сможет запускать рои малоразмерных дронов-камикадзе.

&

Что касается темы борьбы с воздушными беспилотниками, то на уровне отчетов всё вроде бы нормально.

Действительно, к примеру, системы семейства «Тор» эффективно работают по отдельным БПЛА, хотя их ракеты зачастую несоизмеримо дороже дешевых воздушных «игрушек».

На этом фоне адекватное удешевление представляет полукустарный комплекс «Антимайдан-Рубеж» российского энтузиаста-оружейника Лобаева.

В свою очередь мощь государства в лице неофициального министерства военной промышленности – госкорпорации «Ростех», была продемонстрирована в переносном комплексе «Пищаль-Про». Таких противодроновых, очень несложных в производстве ружей было разработано немало – семейства «Гарпун», «Ступор», «Защита».

На этом фоне возникают экзотические разработки в виде систем «Единый наблюдатель» и «Сплошное поле» с формированием единого радиолокационного поля, что, в условиях бескрайних российских пространств, представляется довольно сомнительным. В общем, извечная проблема, – когда есть что показать на выставках и порадовать глаз большого начальства, но нечего дать бойцу на поле боя, остается актуальной, и крайне обостряется в условиях динамики беспилотного развития.

Сюда же можно отнести и другие экзотические разработки антиБПЛА – водометные системы, разбрызгиватели жидкой пены и т. п. Несомненно, в отдельных случаях они могут быть эффективны, но очевидно не являются общим алгоритмом гарантированных решений.

Формируются и новые тактические подходы к воздушным боям между дронами. Как в эпоху рыцарских поединков и воздушных схваток Великой Отечественной войны, эффективными становятся битвы-тараны.

При этом происходящее сейчас в мире с полной ответственностью можно назвать «Беспилотной революцией».

&

Вопрос уже не только, и даже не столько о самих беспилотниках, но и о дальнейшем формате общественного развития, и, конечно, победы в Спецоперации.

Цитата: «Россия будет нуждаться к 2030 г. примерно в 1 млн специалистов в сфере разработки, производства и эксплуатации гражданских беспилотных летательных аппаратов (БПЛ А). Об этом “Ведомостям” сообщил представитель Минпромторга России.

Сейчас их “порядка 10 % от потребности”, прогнозируемой к 2030 г., т. е. около 100000 человек, добавил он. Количество необходимых прикладных специалистов, включая операторов беспилотников, по данным Минпромторга, к 2030 г. может составить 60 %) от общего объема спроса на кадры в этом секторе – около 600000 человек, пояснили в ведомстве».

Здесь важно не допустить превращения в России темы беспилотников в комфортный мирок келейного благополучия чиновников, промышленников и отдельных представителей бизнеса.

Частным примером того, что такой профанационный старт состоялся, является скандальная история, когда уважаемый концерн «Алмаз-Антей» заявил о разработке собственного ударного дрона «Добрыня» и представил его на соответствующих выставках.

Что такое «собственная разработка» в представлениях чиновников? (Здесь речь не только об отдельном концерне, это абсолютно типичная практика.)

Энтузиасты разобрали «передовую» разработку: аккумулятор – Tattu 2200 mAH 4S 14,8 V 45С, двигатели – iflightxing, аппаратура – RadiomasterTX12, регуль – IFlightBlitz Е55 32 бит, антенна – Rushcherry, софт для полетного контроллера – iNavFlight/inav, пропеллеры – dallprop, камера – Foxeer, видеопередатчик – АКК FX2 Ultimate 5.8G 1200mW, контроллер – за основу взят IFlight BLITZ Mini F7 Stack MPU6000 F722.

Все эти иностранные термины – это названия иностранных компаний – производителей комплектующих, при этом довольно некачественно скомпонованных на базе китайской модели “Flight Nazgul5 Evoque F5”, не соответствующих иностранным аналогам и тем более условиям боевого применения.

Аналогичная скандальная история произошла с анонсированным Приморским губернатором Кожемяко «отечественным» БПЛА «самолетного типа с вертикальным взлетом», и даже отлично себя зарекомендовавшим в ходе СВО «Орланом-10», тоже оказавшимся собранным из иностранных комплектующих.

Китайско-американским дублем компании “Autel” является и пафосно представленный в июне 2023 года на Петербургском экономическом форуме, якобы, отечественный дрон «Патриот КЗОТ», как и другой предлагаемый к использованию в СВО российский дрон «Сибирячок», тоже собираемый из китайских узлов.

&

Да, в России заявлено о Национальном проекте по развитию беспилотных авиасистем (БАС), утверждена соответствующая государственная Стратегия, которая, правда, охватывает только авиационный сегмент.

Так вот, из восьми её направлений, включающих такие, как «визуальные инсталляции», «образовательная и спортивная деятельность», «аэрологистика» и т. д., военная тематика, несмотря на СВО, не предусмотрена, а в самой Стратегии заявлено, что: «при рассмотрении российского рынка с точки зрения конечного потребителя коммерческий сегмент является преобладающим». Предположение о том, что любую гражданскую разработку можно приспособить под военные проблемы – это та самая кустарная реальность сегодняшнего дня, от которой срочно необходимо уходить.

При этом Стратегия хоть и констатирует отсутствие необходимой производственной базы: «Ключевой проблемой производственно-технологического характера для развития отрасли беспилотной авиации является недостаточное развитие производства российской электронной компонентной базы для систем управления и навигации, эффективных источников энергии на основе литий-ионных и водородных технологий, высокотехнологичных материалов для изготовления планера и двигателей, основных комплектующих изделий, что оказывает влияние на освоение производства. Вместе с тем имеются проблемы обеспечения организаций разработчиков российскими средствами автоматизированного проектирования, программно-аппаратными комплексами и программным обеспечением. Мелкосерийное производство не отвечает запросам на необходимое количество готовой продукции и её стоимости», но предлагает в качестве решения не конкретные меры по созданию производственных мощностей, а: «решение проблемы ограниченных заказов, штучного и мелкосерийного производства возможно через реализацию роли базового заказчика, консолидирующего спрос на беспилотные авиационные системы и размещающего в производство, по согласованию с Министерством промышленности и торговли Российской Федерации, укрупненные заказы на наиболее востребованные модели беспилотных авиационных систем, в том числе в рамках утвержденного государственного гражданского заказа».

Казалось бы, чего уж понятней, чем определить конкретный ключевой государственный элемент и вокруг него строить логику усилий?

Но в Стратегии сложно найти базовую задачу по разработке, внедрению и промышленному выпуску, к примеру, двигателя внутреннего сгорания БПЛА, воздушных винтов к ним, ТТХ программных продуктов, систем предотвращения столкновений. Чиновники считают себя выше этого.

Вместо этого: «формирование новых сегментов рынка», «нормативные правовые акты, регулирующие вопросы реализации мер государственной поддержки организаций промышленности», «проведение соревнований с целью повышения престижности профессиональной деятельности».

Если бы с таким подходом проектировалась ядерная или космическая программы СССР, то в итоге мы получили бы тонну отчетных документов и растворившиеся деньги вместо ракет.

Пока подобные Стратегии будут своей главной целью определять не создание производственных возможностей, а освоение бюджетов и регулирование закупок (к примеру, одна из главных мер Стратегии – не показатели производства и полноценный мониторинг технологической суверенности продукции, а госсубсидии компенсации стоимости летного часа и затрат на покупку дрона), будет сложно говорить о реальных решениях проблем.

&

Но теории принятие такой Стратегии – это всё-таки шаг к формированию самостоятельной беспилотной отрасли. Проблема только в том, что в это время глобальные западные конкуренты ушли куда-то очень далеко вперед. Тем более что современный чиновничий аппарат славен абсолютно инфантильным отношением к собственным стратегическим документам планирования. Ведь ещё в правительственной дорожной карте «Рынки и технологии» AeroNet от 2015 года предусматривалось создание до 2021 года линейки отечественных двигателей внутреннего сгорания и газотурбинных двигателей для беспилотных авиасистем. Естественно, их нет.

На май 2023 года в России лишь беспилотник БАС-200 получил соответствующее сертифицирование. И то, главная причина такого ускорения – программа «Почты России» по беспилотной доставке писем и посылок. Иначе и этот выдающийся результат мог не состояться. Как сказано даже в российской беспилотной авиационной Стратегии: «В настоящее время недостаточный уровень технологий и производства наблюдается по более сложным, высокотехнологичным компонентам, таким как двигатели, электронная компонентная база, системы управления, полезные нагрузки».

Очевидный факт: в России нет ни одного отечественного сертифицированного двигателя внутреннего сгорания, ни одного электрического. Это, кстати, частичный ответ на вопрос, почему иностранные комплектующие.

Даже тот же БАС-200 сертифицирован с иностранным роторно-поршневым двигателем. То же самое относится к воздушным винтам для беспилотников, системам предотвращения столкновения беспилотных воздушных судов с землей, между собой и пилотируемыми воздушными судами.

И это при том, что от СССР Россия унаследовала приличную базу по беспилотной, в том числе, и военной тематике.

&

Многие узнали о разработке советских боевых беспилотников после серии украинских ударов по российским аэродромам советскими модернизированными системами Ту-141 «Стриж» и ВР-3 «Рейс».

Но и они не являлись уникальными. Был беспрецедентный для своего времени беспилотный самолет Як-9В, используемый для дозиметрического радиоактивного контроля. Летал он без экипажа и управлялся с земли по радиоканалам. В 1949 году он пролетел через «атомный гриб» на Семипалатинском полигоне.

В СССР были созданы дистанционно-пилотируемые аппараты «Искорка». Уникальной для своего времени являлась разработка «Пчела» на комплексе «Строй-П», включающая в себя 10 летательных аппаратов, наземный пункт дистанционного управления, размещаемый вместе с пусковой установкой на десантируемом бронетранспортере БТР-Д, технологическую машину на базе автомобиля КАМАЗ и транспортно-заряжающую машину на шасси ГАЗ-66.

Комплекс полностью обеспечивал техническое обслуживание ДПЛА перед стартом, пуск и управление, прием и отображение в реальном времени телевизионной информации на экране оператора. На видеоконтрольном устройстве отображался также маршрут аппарата и его текущие координаты.

Однако эти разработки оказались законсервированы в пользу закупок на внешних рынках.

&

Что касается военной составляющей, то одним из первых показателей того, что Россия осознала реальность ближайшего будущего со всеми его вызовами и перспективами, будет выделение беспилотной тематики в самостоятельный вид или род войск (это, кстати, тоже поле для дискуссий), с воинскими учетными специальностями, системой подготовки кадров, своими оргштатными структурами, закрытыми НИИ, производственными площадками, целевыми госпрограммами поддержки, полигонами, боевыми наставлениями, самостоятельной сферой боевой ответственности и алгоритмами межвидового взаимодействия.

А пока тема продолжает являться факультативом, сферой энтузиастов и игр за освоение бюджетов, этот переход совершен не будет даже на уровне осознания. К примеру, работа с боевыми БПЛА, естественно, требует квалифицированных специалистов с унифицированными протоколами и технологиями. Что с обучением? Тут впору создавать профильные НИИ и учебные вузы.

Питерские энтузиасты, правда, создали школу «Октагон», специализирующуюся на управлении боевыми дронами, в том числе FPV. Некоторые вузы увидели в курсах БПЛА возможность заработать, как произошло с программой UAVPROF, школой операторов БАС Московского авиаинститута и т. п. Но все подобные решения не отражают полноценного государственного уровня проблемы.

&

Хороший аналитик или руководитель всегда старается изучить и перенять опыт врага. Так, кстати, поступили украинцы и их западные союзники, восемь лет изучая проблемы вооруженных сил России.

Итак, как же сейчас организационно решен вопрос БПЛА в украинской армии?

Не будем ходить в далекие сферы, посмотрим, что происходит на ротном уровне. В ВСУ сформированы полноценные роты БПЛА, которые теперь штатно входят в состав бригад ВСУ, хотя и там это направление не обособлено полноценно.

На первом этапе весны-лета 2023 года формируются не менее 30 подобных рот, далее, по мере возможности придаются всем регулярным бригадам, за исключением бригад теробороны (примерно 70–80 рот).

Комплектование роты: 30–35 автомобилей, в основном, пикапов, которые являются «колесами» боевых расчетов (сколько авто – столько и расчетов). Расчет – это три человека. Итого чуть более 100 человек (в среднем 140 – отсюда и рота).

В отличие от многих российских подразделений комплектуются не тем, «что Бог послал», видна четкая система: есть ретрансляторы, разведчики, FPV-камикадзе и разведчики. Плюс БПЛА, сбрасывающие ВОГи. В целом полный комплект для выполнения любых задач на переднем крае на глубину до 5–7 км (и возможно далее). Обычно – не менее 100 FPV-дронов, 10 бомбардировщиков, не менее 10 коптеров-ретрансляторов, более 40 разведчиков «Мавик». В штате не менее 35 бойцов-операторов дронов.

В этом смысле реализуется амбициозная задача – заменить беспилотниками пилотируемую авиацию, чтобы не только вести воздушную разведку, но и прикрытие наземных войск и осуществлять массированные атаки.

Да, нам могут возразить, что с 2014 года в штат российских мотострелковых бригад и ВДВ тоже стали вводить роты БПЛА со взводами ближнего действия на аппаратах типа «Элерон», «Гранат», «Тахион» и «Застава», а в Коломне был создан 924-й Межвидовой центр беспилотных летательных аппаратов Минобороны. Но дело в том, что основное предназначение этих подразделений – обеспечение работы других боевых формирований, например, с помощью комплекса «Леер-3» на базе БПЛА «Орлан-10».

Этого мало. Перезрела необходимость полноценной самостоятельной боевой работы. Первым положительным звонком в этом направлении является решение российского Минобороны о создании отдельного специального батальона FPV-пилотов. Данный подход требует последовательного тиражирования и систематизации, как и сквозного насыщения дроновой тематикой практически всех армейских подразделений с формированием соответствующих промышленных возможностей.

Например, опытно-конструкторское бюро «Беспилотного авиастроения» разработало дрон-камикадзе самолетного типа «Вектор-120», который будет запускаться из одноразового переносного тубуса. А вот кто и как этим тубусом должен пользоваться, кто его будет производить – это комплексный общегосударственный вопрос и задача.

&

Для понимания разницы подходов приведем пример инструкции «как получить в подразделениях Минобороны на передовую беспилотник», распространяемой в российских информационных ресурсах:

Боец должен написать рапорт – заявку на получение коптера – на имя своего командира полка/дивизии/батальона/бригады и заставить подписать этот рапорт (это основная сложность – прошибить лбом собственное командование);

Далее он должен обратиться к начальнику службы БПЛА своего соединения и заставить этот подписанный рапорт отправить в армию (также придется преодолевать сопротивление на месте);

В армии рапорт поступает представителю округа от службы БПЛА ВКС. Он заверяет заявку и отправляет его на подписание генералу в командование. Все инстанции на уровне армии документ проходит быстро и без проволочек не больше одной недели;

Боец получает наряд. С доверенностью ФБУ на получение материалки едет на склад. Без всяких трудностей по накладным получает дрон,

Дроны недешевые, с хорошими характеристиками, теплокамерой. Комплектация максимально возможная: батарейки, провода, зипы, сумки, противоударные чемоданы. Все дроны изначально прошиты. То есть дроны готовы к использованию сразу;

Действия в случае утери дрона: никого за него кошмарить не будут. Нужно внести в журнал боевых действий как невосполнимые потери. Сделать фотографию записи, приложить к новому рапорту и отправить новую заявку на дрон;

Помимо дронов, на складах есть вооружение, имущество, тактические прибамбасы, шлемы, каски, очки, наколенники, прицелы;

Схема возможна только для бойцов МО (на Росгвардию и пограничные войска это не распространяется).

Надо отдать должное структурам Минобороны – выдача беспилотников стандарта “Mavik” и “Matrice” 300 RTK осуществляется.

Но это лишь закупка и выдача, а не активная работа по адекватной, наступательной и, самое главное, системной боевой трансформации. Тем более что заявки удовлетворяются после прохождения абсолютно всех многочисленных армейских инстанций, в том числе штабов полка, дивизии, армии, группировки, и утверждаются лично (лично!) заместителем министра обороны Российской Федерации.

О чём свидетельствует этот пример:

1. Материальная база БЛА в российской армии есть.

2. Сплошного и сознательного саботажа нет, скорее, бюрократия.

3. Осталось сделать следующий шаг и институализировать вопрос.

&

Однако до сих пор некоторые российские чиновники напоминают актеров из рекламы кофе «Нескафе», где герой неторопливо затягивается глотком ароматного напитка на фоне звучащего лозунга: «И пусть весь мир подождет!» Но мир не ждет, но вместо этого существует в лихорадочной конкуренции.

И если Россия планирует сохранять и развивать претензии на глобальное лидерство, то нужно посмотреть, что в этом самом мире глобально происходит.

&

Например, в 2021 году Австралией, Великобританией и США создается антикитайский альянс AUKUS со сферой целевой деятельности в акватории Южно-Китайского моря. Уделим внимание этой смотрящей далеко в будущее и явно враждебной не только Китаю, но и перспективным российским интересам организации через призму беспилотных систем.

В пакте о создании Альянса особенноподчеркивается сотрудничество в области «кибервозможностей, искусственного интеллекта, квантовых технологий и дополнительных подводных возможностей», он же формирует самостоятельную, отделенную от других западных коалиций систему обмена развединформацией.

Одним из глобальных решений в рамках альянса выделена стратегия по смене приоритетов с атомных подводных лодок на рои дронов с искусственным интеллектом.

Цитата: «Рои интеллектуальных дронов могут сыграть решающую роль в тайваньском сценарии. В мае 2022 года Asia Times сообщила, что рои дронов, связанных распределенной лазерной “ячеистой” сетью обмена данными, сыграли важную роль в моделировании аналитических центров RAND в 2020 году, чтобы обеспечить победу США в Тайваньском проливе. Дроны использовали лазеры прямой видимости для передачи данных друг другу, что позволяло мгновенно обмениваться данными о целях и полете между каждым дроном, что фактически делало рой автономным.

Такие рои интеллектуальных дронов могут работать в тандеме с пилотируемыми самолетами-невидимками, увеличивая дальность действия их датчиков при сохранении радиомолчания, что значительно улучшает их возможности. Такие интеллектуальные рои беспилотников могут работать с пилотируемыми самолетами-невидимками, расширяя радиус действия датчиков последних при сохранении электронной тишины, тем самым резко повышая их возможности по обнаружению целей».

В указанном проекте основная идеология роя дронов заключается в том, что его машины способны принимать решения между собой, без контроля наземного пункта управления.

Они также могут наводнять вражеские радары множеством ложных целей, заставляя противника использовать ограниченное количество ракет ПВО и боеприпасов по расходуемым целям, в то время как пилотируемые самолеты-невидимки приближаются для уничтожения цели.

Машинное обучение и искусственный интеллект также позволяют роям дронов рассматривать объекты под разными углами, перепроверять различные потоки данных о целеуказании и предлагать наилучшую атаку.

Например, такая возможность может позволить им атаковать определенные зоны на военном корабле, такие как ракетные установки, радары и двигательные отсеки.

Ещё цитата: «В соответствии с симуляцией RAND 2020 года, Asia Times сообщила в феврале 2023 года, что США стремятся ускорить разработку технологии автономных роев дронов, которая уже доказала свою состоятельность в войне на Украине и может оказаться решающей в непредвиденных обстоятельствах на Тайване».

Министерство обороны США запустило малоизвестную пока программу под названием «Автономные многодоменные адаптивные рои роев” (AMASS) для разработки «стай» дронов, которые могут запускаться с моря, воздуха и суши.

AMASS стремится развивать способность управлять автономными дронами, работающими сообща для уничтожения вражеских средств ПВО, артиллерийских орудий, ракетных установок и командных центров.

В этой связи один из авторов альянса, министерство обороны Великобритании, объявило о первом в своём роде испытании искусственного интеллекта и автономности для воздушных и наземных транспортных средств.

При этом приоритетами научных сфер реализации в тематике беспилотников выделены кибернетические возможности, искусственный интеллект, квантовые вычисления, гиперзвук и антигиперсоника.

Многие удивятся последнему, не слишком популяризированному термину. Мы же рекомендуем его не только хорошенько выучить, но и в срочном порядке принять решения о соответствующих российских разработках.

Речь, в первую очередь о гиперзвуковых беспилотниках-перехватчиках, а это уже отдельная сфера беспилотных систем. Приведем пример.

Компания “Aerojet Rocketdyne” работает над технологией, которая поможет сбивать с неба высокоскоростные маневренные аппараты (в рамках нового контракта с Агентством перспективных исследовательских проектов обороны США – DARPA).

С 2018 года DARPA разрабатывает систему «гиперзвукового защитного перехватчика» под названием Glide Breaker, предназначенную для перехвата угрожающих транспортных средств, движущихся с гиперзвуковыми скоростями (что означает, по крайней мере, в пять раз быстрее скорости звука) в верхних слоях атмосферы Земли.

Аналогичную работу проводит Израиль. Так, компания “Rafael Advanced Defense Systems” объявила о разработке новой противоракеты-беспилотника “Sky Sonic”, которая предназначена для борьбы с гиперзвуковым оружием. Боеприпас действует по принципу “hit-to-kill”, который означает уничтожение цели непосредственным попаданием противоракеты с кинетической боевой частью.

За этими процессами военное военно-технологическое будущее.