Текст книги "Морозная Гряда. Первый пояс"

Энергия рванула в меридиан, впитываясь в узлы на своём пути. Перед внутренним духовным зрением зажигалось второе созвездие техники в моём теле. Мгновение и перед ладонью вспыхивает, освещая голубоватым светом тонкие стволы вокруг меня, обращение к Небу с символами древних. Ворон вскидывает голову, но Шип уже летит, рассекая воздух. Зверь только и успел, что вскинуть крыло.

Усмехнувшись, я махнул рукой, словно пытаясь стряхнуть рвущую меридианы боль и замер, ощущая, как сводит скулы.

Дарсов ворон, который должен был умереть, медленно опустил крыло, а по перьям осыпались осколки техники. Невозможно для пятой звезды…

Негодующий крик ударил в уши, подсказывая, что самое время убегать. И я рванул прочь, с любимыми ругательствами Гунира проламывая себе путь. Я привык, особенно после покупки брони, что кусты можно просто снести, пинком или коротким махом оружия срубить тонкое дерево, вставшее на пути моего Шага. Но сюда пробирался осторожно, скользя сквозь густые заросли и теперь с ужасом осознал их прочность. Что бы это ни были за деревья, но ломаться, как обычно, под ударом плеча они отказывались. Даже Молот, дорогое ранговое оружие, не могло с одного удара срубить ствол толщиной в три моих пальца. Я здесь просто завяз, не убегая, а шагая прочь от Ворона.

А вот он не обременён подобными сложностями. В десяти шагах от меня низкорослые деревца смяло его тушей, уродливые лапы, так похожие на человеческие, смели в сторону последние заросли между мной и им. Рывок между телом и крылом. Выхваченный рондель вонзается в уродливо обтянувшую грудину кожу Ворона. Удар! Его сила едва не отрывает мне руку и, закрутив, отбрасывает за спину Зверя, лишь на миг опередив удар огромного клюва. Я скользнул в заросли, понимая, что попал в безвыходную ситуацию.

Шип, моё самое сильное оружие, не смог убить Ворона. Даже не могу повторить технику – знаю, что она сорвётся. Всё остальное, включая Лезвия и Молот, гораздо слабее. Клюв оружия не сумеет проломить защиту перьев. Почему? Да потому что мой верный кинжал, сделанный из обломка несокрушимого камня древних, ударивший с безумной силой Рывка… раскололся… Попытаться ещё раз выяснить, что быстрее – я или клюв? Какого дарса я вообще сюда полез? С одноразовым Шипом! Даже сбежать не выйдет, там под ветвями исполинов Ворон легко меня настигнет.

Поэтому мелькнувшую справа ложбину, с дырой большой норы в корнях, принял как знак Неба. Слыша за спиной карканье и хлопок крыльев, поднявший Зверя в воздух, я метнул вперёд Молот и нырнул следом. Всю глубину чужого убежища, в три моих роста, я огромным червяком преодолел за мгновение, благодаря Небо, что здесь пусто и достаточно места, чтобы суметь ползти. Перевернулся, вжался плечами в осыпающуюся стенку, выигрывая пядь свободы для рук. Ещё через мгновение отбросил треснувшую рукоять кинжала, разлил зелье от запаха и скрипя зубами использовал технику маскировки, а затем затаил дыхание, вслушиваясь в негодующий клекот наружи.

Использовать Смарагдового Ящера ещё раз я бы не сумел, не с горящими огнём меридианами. Но этого и не понадобилось. Удача еще не до конца оставила меня. Ворон не успел увидеть, куда я делся. И не сумел найти меня, хотя дважды я чувствовал, как вздрагивала земля надо мной от его близкого приземления. Повезло, что не обнаружил осыпающуюся нору.

Выкопался из спасительного убежища я только глубокой ночью, вслушиваясь в каждый шорох, и за оставшиеся дни от выделенного себе месяца на этот выход из города больше не заступал за очерченные на карте границы, которые и простым глазом на местности легко выделялись необычными зарослями или метками сильных Зверей: сорванной корой, выделениями, развешанными по ветвям тушками мелких зверей… Не тогда, когда меридианы меня подводят и не дают использовать мои самые сильные техники столько раз, сколько нужно мне. К дарсу тела Тигров, к дарсу этого Ворона. Так и пробивался, кружа вокруг мест силы, пускаясь наутёк при любом шуме, особенно если он оказался похож на хлопок крыльев, но сегодня намечена сдача добычи и отдых.

– Негусто, – словно поставил печать скупщик-волк, оглядывая мою добычу.

– Тут незатоптанного места нет.

Звучало это так, словно я оправдывался.

– Да про тебя слухи ходили, словно ты на пустом месте можешь сокровище найти.

Я ухмыльнулся и вытащил из-за пазухи новый мешочек. Небольшой обман, конечно. Здесь лучшая добыча за всё время, но после встречи с Вороном мне и впрямь стало везти, да и Поиск, освоенный на уровне постижения, теперь заработал в полную силу. И старый ватажник оценил:

– Ого! Гляжу, они не врали. Это же всё по кровавой расценке…

Промолчав на незаданный вопрос о месте добычи таких сокровищ, я лишь выложил на стол пять лент. Тот парень оказался не единственным погибшим, что попался мне в зарослях. Еще четверо были отрядом, но это не спасло их от гибели. Даже не понял, что с ними случилось недалеко от западного места силы, что было отмечено на карте Волками. Обглодали их явно после смерти. Воин разгладил ленты, читая имена, кивнул, выслушав подробности:

– За это спасибо. Зря парни сунулись к ним. Я сообщу старшему о твоей услуге Волкам.

Я кивнул, принимая благодарность:

– Теперь я тоже ношу такую ленту и один из вас.

Что-то очень велики потери у Волков, даже для тех баек, что я наслушался от Гунира. Надеюсь, что такое случается редко. Полученных денег вместе с теми, что оставались после сделки у теневиков, достаточно для покупки начертания для Молота, а главное, надеюсь, хватит на оплату моего лечения. Сомневаюсь, будто травы или нужная алхимия продаются за зелень. Необходимо только пойти к человеку, который обладает достаточными знаниями, чтобы знать, что со мной происходит, и я знаю, где его искать.

Глава 18

– Приветствую молодого господина. Рад снова видеть вас в лавке семьи Тразадо.

Я задумчиво оглядел согнутую в поклоне спину и с сомнением уточнил, не особо заботясь о вежливости:

– Помните меня?

– Конечно, молодой господин, – начертатель лавки выпрямился и расплылся в широкой улыбке. – Хороший торговец всегда помнит своих клиентов. Я вижу, вы принесли оружие, а значит пришли за начертанием. Наша семья с удовольствием выполнит ваш заказ.

– Хорошо.

Я положил Молот на прилавок и сдёрнул с его острия синий чехол. Из-за клювастого лезвия он необычной формы. Напомнил:

– Начертание Сосуда Духа.

– Вы не изменили своего решения, молодой господин?

– Нет.

Пальцы начертателя пробежались по оружию, сам он склонился, вглядываясь, а голос наполнился восхищением:

– Какая замечательная работа. Выглядит скромно, особенно древко… Но ведь это Небесный Ясень… А он растёт только в одном месте Пояса, в роще Шепчущего Леса у врат во Второй пояс. И всё идеально подготовлено под начертание. Это работа… Ох, – он оторвался от разглядывания, сложил перед собой руки. – Мои поздравления, уважаемый ученик. Простите, я забыл, из какой семьи молодой господин?

Я усмехнулся, игнорируя лесть, поднявшую меня на целый ранг и оставив наглый вопрос без ответа, заложил руки за спину:

– Когда вы создадите начертание?

Лавочник ещё раз провёл рукой по голубому лезвию, промедлив с ответом лишь на миг:

– Если у вас с собой вся сумма, то думаю сегодня.

– Такое дорогое начертание…

Договорить собеседник мне не дал, принявшись тараторить:

– Не сомневайтесь, репутация нашей семьи незыблема.

В этом месте я недоверчиво сморщился. О чём он говорит, когда даже простой писарь Дарит с усмешкой отзывался об их жизни в городе? А лавочник всё расхваливал товар, видно, боясь потерять покупателя:

– В дело пойдут лучшие вытяжки из желчи, крови и костного мозга Зверей…

Мне надоело и теперь я оборвал его:

– Я сомневаюсь лишь в том, что столь дорогое и сложное начертание возможно завершить за один день.

– Ну что вы, уважаемый покупатель. Наша семья не даёт пустых обещаний. Уважаемый мастер лично возьмётся за работу и добавит свою кровь, чтобы связать воедино силу всех компонентов и заставить их следовать рецепту и его воле. Обычно начертание держится пока жив мастер, что его нанёс. Но, – начертатель сделал паузу, наклонился ко мне через прилавок и понизил голос, едва не шепча. – Господин так молод, у него впереди многие годы славы и приключений на благо Ордена. Не желает ли он создать оружие, которое его потомки будут передавать из поколения в поколение?

– О чём вы?

– Наша семья ещё помнит много секретов третьего пояса и может сделать вечное начертание на вашем оружии. Оно и спустя сотню лет будет работать.

– Вечное? – я усмехнулся. – Даже Древние пали, так зачем нам беспокоиться о вечности? Не думаю, что тот, кто возьмёт этот Молот после меня, будет так же бездарен.

– Ах, среди тех, кто обделён талантом к высоким ремёслам, очень многие не могут освоить даже малый успех в познании, но я понимаю, молодой господин шутит, а старому начертателю остаётся лишь соглашаться с его волей.

Ко мне придвинули книгу, в которой я и искал прошлый раз нужное начертание. Она уже заботливо раскрыта на моём рецепте. Недёшево. Впрочем, я не забыл цену с прошлого раза. На столешницу лёг мешочек с заранее приготовленной суммой.

– Здесь всё. И я хотел бы присутствовать при работе.

– Разумеется!

Лавочник согнулся в поклоне. Но пересчитал монеты перед тем, как пригласить следовать за ним и провести во внутреннюю часть поместья мимо охранников. Не сказал бы, что она сильно отличалась от внешней. Те же дорожки и стоящие столбы фонарей. Разве что добрый десяток зданий и количество украшений и трепещущих на ветру лент добавилось, да и охрана оказалась слабее, чем я себе надумал. Или я привык к сильным ватажникам вокруг?

Меня привели в просторный внутренний двор одного из зданий со знакомой планировкой и оставили одного в ожидании. Стены квадратом, с внутренней стороны широкая крытая галерея, опоясывающая крохотный сад. Сердцем его был огромный камень, покрытый зелёным мхом. От него разбегалась густая зелень травы. Несколько небольших деревьев, в кажущемся беспорядке разбросанных тут и там. Но я не сомневался, что здесь продумана каждая мелочь.

Возле одного из деревьев стоял парень-садовник и крепил странную подвеску. Десяток металлических трубочек на подвесах, которые при каждом его движении издавали мелодичный звон. Парень закончил вязать узлы на ленте, отступил на шаг, но украшение продолжало и без его неловких движений раскачиваться на едва ощутимом ветру. По двору плыл звенящий перелив приятных звуков. Садовник улыбнулся и, неспешно наклонившись, взял из корзины ещё одну подвеску. Сам он – Закалка, но я всмотрелся в контракты над головой и замер в удивлении, позабыв обо всём.

Печати были полноценными Указами и светили многоцветьем точь-в-точь как у Виликор. Или Мириота. Таких печатей просто не могло быть у простого садовника. А значит «садовник» – не больше, чем моя выдумка, а передо мной тот, кто родился в Третьем поясе, как и моя бывшая старшая. Не слуга, а один из семьи Тразадо и более важный, чем начертатель-лавочник. Судя по возрасту и возвышению, тот самый брат Виликор, что пострадал от неуёмной жажды силы своего отца. Во всяком случае, Дарит никогда не говорил, что у девушки есть ещё братья.

От размышлений меня отвлекли шаги. Неторопливые и тяжёлые, они заранее обозначили приход обещанного мне мастера. Я обернулся и снова оказался поражён. Ожидал встретить простого ремесленника семьи, лишь более умелого, но по увиденному – это сам отец девушки. Мастер семьи. По силе он ничуть не слабее старика Кадора. А от Указов и вовсе рябит в глазах. Их несколько десятков: двух, трёхцветных; ярко горящих и тусклых, в таких я даже замечаю мелькание знакомых символов. Сам он выглядит младше, чем ожидаешь от отца парня, находящегося за моей спиной. Покрытая вышивкой рубаха, широкие штаны, заправленные в высокие сапоги с чуть загнутыми носами, сверху, на плечи накинута короткая шёлковая безрукавка с золотыми узорами на полах. Гордо поднятый подбородок и давящий взгляд. Я не стал обижать хозяина, хотя не испытывал к нему особого уважения, отставив к перилам оружие, низко склонился, прикладывая кулак к ладони:

– Младший приветствует уважаемого мастера.

– Добро пожаловать в мой дом.

Повисло молчание, которое заставило меня нервничать. Не понимая происходящего, я сдался первым и заметил:

– Не ожидал, что мой заказ удостоится такой чести, как личная работа главы семьи. Моя благодарность не знает границ, мастер Тразадо.

Вернее, моё удивление, но знать об этом ему совершенно не нужно. Мужчина холодно бросил мне за спину короткий приказ:

– Ты здесь лишний, оставь нас.

– Слушаюсь, отец.

По голосу совсем непохож на Виликор, в нём нет холодности и скрытого вызова, лишь покорность. Или я думаю о глупостях?

– Простите этого невежливого гостя, – я развернулся, разыгрывая удивление, да и натянутая на лицо маска уважения заставляла меня делать это. Склонился в лёгком поклоне, не сводя с парня глаз. – Приветствую молодого мастера. Я не хотел оскорбить вас своим неуважением – мне не сообщили, кого я вижу перед собой.

Щека брата Виликор дёрнулась, но он поднял перед собой руки, вежливо приветствуя меня, и лишь затем ответил:

– Уважаемый гость слишком вежлив.

А вот холодный голос, оборвавший его, очень напомнил мне бывшую старшую:

– Покинь нас.

– Слушаюсь, отец. Я покину вас, уважаемый гость.

Парень поклонился то ли мне, то ли отцу и стремительно ушёл на другую сторону двора, а я обернулся к мастеру:

– Прошу простить меня за то, что трачу ваше время.

Подбородок его дрогнул, скорее обозначая, что он склонил голову, чем хоть на волос сгибая его спину.

– Выбранный рецепт редкий и его знаю только я… Но это не означает, что клиент не сможет его получить. Особенно такой клиент.

– В этом у меня не было никаких сомнений, – я не поленился согнуться в поклоне, пряча непонимание. – Я верю, что репутация Тразадо безупречна.

Отец Виликор оставил мои слова без ответа, лишь пригласил следовать за ним к столу, стоящему на боковой галерее в десятке шагов. Я во все глаза наблюдал за происходящим, помня слова девушки о моём возможном таланте к начертанию. Но она всё же ошибалась в этом. Её отец стремительными, ловкими движениями смешивал в чаше содержимое десятка крохотных непрозрачных фиалов. На правой стороне стола стояла массивная подставка под них. Несколько сотен пузырьков в пазах полок во всю ширину стола и в семь ярусов.

Я не замечал ничего необычного. Ни когда он явно что-то делал, смыкая ладони над чашей, ни когда ловким движением длинного ногтя на мизинце вскрыл себе запястье и принялся наполнять кровью чашу. Ни даже тогда, когда достал странное стальное перо и, окуная его в приготовленный состав, принялся покрывать моё оружие красным узором. Виликор ошиблась. Приняла развитость моего духа за талант. Это не так. Мой талант в другом. Я видел, как иногда символы в Указах над его головой на миг набирались яркости и тухли. Что бы ни делал отец девушки, но делал он это в полную силу, на грани разрешённого ему, умело останавливаясь у самого края. Видно, свыкнувшись за годы со своими ограничениями. И чем дольше я вглядывался в мерцание Указов, тем больше деталей замечал: в них плыли ещё десятки почти невидимых символов, линий; казалось, что и оттенков в печатях больше, чем я вижу сейчас…

Начертатель поднял голову от своего стола, заставляя меня сморгнуть цветные пятна в глазах и скрыть направление взгляда, устало выдохнул:

– Остался последний этап. Это оружие и так человеческого ранга, даже чуть лучше. Начертание когда-то было земного… В этом Поясе я не могу использовать его в полную силу, – двухцветная печать над головой полыхнула знаками. – Но даже так, оружие получит всю силу моего средоточия и почти поднимется на этот ранг. К твоему счастью, этого никто и не поймёт, как и того, что у тебя оружие под редкую оружейную технику Ордена, Леград.

Несмотря на то, что эти слова оказались неожиданны, я не выдал своё удивление, ведь с того момента, как я увидел отца Виликор – словно вернулся в прошлое, натянув на себя маску другого человека: спокойного, вежливого и глуповатого гостя, что искренне благодарен за работу и горд вниманием главы семьи. Что мне до Ордена? Я поклонился, заставив качнуться жетон внешнего ученика:

– Благодарю за заботу, мастер-начертатель.

– Любое оружие или артефакт, что хотя бы коснулись земного ранга, требуют совершить привязку… Кровь хозяина. После этого всеми его возможностями сможешь пользоваться только ты. Молот не примет чужую духовную силу пока ты жив, и только после твоей смерти привязка потеряет силу… Как и начертание.

– Я готов.

– Советую дать оружию имя. Не так часто я выкладываюсь в полную силу и создаю начертания подобного качества, чтобы одно из моих лучших творений в этом Поясе оставалось безымянной железкой.

Я задумался, перебирая в голове слова под тяжёлым и нетерпеливым взглядом отца Виликор, протянул ему руку, позволяя рассечь уже своё запястье всё тем же длинным ногтем. Провожая первую каплю, выдохнул имя:

– Пронзатель!

Из поместья я выходил со странным чувством. Оружие теперь воспринималось как часть меня, словно у меня появилась вот такая необычная и острая рука, которую я ощущал, даже не видя оружия. Отставив его в сторону, я по-прежнему чётко чувствовал вес и положение Молота. Не замечая преград, отправлял в него часть своей духовной силы. Казалось, словно ещё немного и я увижу в нём продолжение своих меридианов. Дорога до дома пролетела будто миг, так мне не терпелось испытать Пронзатель.

Выпад! Хищное жало блеснуло в лучах солнца, едва коснувшись цели. Мгновение и мне пришлось использовать Покров, чтобы разлетающиеся по сторонам каменные осколки не поцарапали меня. Камень, который я использовал вместо предполагаемого врага, разорвало на мелкие кусочки… От простого прикосновения Яростного Пронзателя…

Впечатляет… Интересно, Ворон смог бы выдержать?

Я отставил Молот, просто установив его на подток, одним движением поймав равновесие оружия – убрал пальцы, и он остался стоять на острие, даже не думая падать. Такой трюк раньше мне тоже был не подвластен. С глупой и счастливой улыбкой я принялся разминать руку. Единственное, что омрачает счастье – меридианы. Проблема все увеличивалась. Не могу даже сказать, что эта оружейная техника сложна. Нет, тот же Ящер с его восемью узлами сложнее. Ярость с её шестью очень походила на что-то среднее между Лезвием второго созвездия и Шипами. Такое же бурное течение в меридиане руки, новые узлы в теле, что взвихряли поток и словно рассеивали его… О срыве нет и речи… И все равно я ощущаю, как буквально разрываются мышцы руки от энергии неба. Это уже становится просто опасно – свои самые сильные техники я могу использовать считанное число раз даже на тренировках, а в лесу приходится решать схватки одним ударом.

– Соседи! Вы там не…

Я обернулся на крик. Через забор, из соседнего двора, выглядывала голова какого-то мужика, что таращился на Пронзатель, по-прежнему стоящий стоймя на кончике подтока. Затем он перевёл взгляд на меня, оглядел одежду, жетон и просипел:

– Простите, старший. Я не хотел мешать вашей тренировке.

Выдавив это извинение, напуганный мужик скрылся за забором, причём судя по шуму, даже убежал в дом. Напоминание мне об излишнем азарте, который все чаще захватывает меня. Такие вещи нельзя использовать в городе. Мог бы и подождать с этим до леса. Нет же, желание испытать технику Ярости с Пронзателем перевесило благоразумие. А ведь здесь полно лишних глаз. Кто знает, какими знаниями обладает этот мужик и не узнал ли он в осколках камня последствия от применения оружейной техники?

Вообще, мне уже не слишком нравится и этот дом. Чужие глаза вокруг. Ведь этот сосед или другие могли что-то увидеть и в прошлом месяце, когда я тренировал здесь Лезвия и даже Шипы. Да и сам район не из лучших. После следующего длинного выхода нужно будет перебраться ещё ближе к Ордену. Чем ближе, тем больше спокойствия. Конечно, нет и речи о квартале богатых семей, но вот их соседями вполне можно стать, и там тренировочные площадки внутри стен дома будут подальше от любопытных глаз. Только сначала… Я снова на пробу сжал кулак на крупном осколке камня, опять испытывая вспышку боли… Сначала нужно найти кого-то, кто разбирается в таких случаях. Мудреца-лекаря. На крыльце раздались лёгкие шаги.

– Что за шум? И почему ты хмуришься?

Я тут же улыбнулся и отряхнул руку, беззаботно ответив:

– Просто задумался.

Мама, повторив действия соседа, уставилась на мой Пронзатель, что и не думал падать на землю, хмыкнула:

– И как? Стоило это копьё таких денег?

– Это не копьё.

– Почти один в один, если глядеть со стороны, – усмехнулась мама и отмахнулась. – Да и неважно. Это ты, да Римило всегда придавали значение таким мелочам.

– Пусть, – мне оставалось только согласиться и перевести разговор. – Хорошее копьё. Даже лучше, чем мне представлялось. Хм, как у вас дела, почему ты дома?

– Я уж думала, ты и не спросишь. Пропал с самого утра, вернулся, буркнул два слова и бегом на задний двор.

Здесь ей меня удалось пристыдить. Так оно и было.

– Думаю, лучшим извинением будет неделя, проведённая с вами. Есть ещё пара дел в городе, а всё остальное время буду с вами. Сможем прогуляться по городу или даже взять лодку.

– О! Пожалуй, даже я, не то что Лейла, соблазнюсь таким предложением, – мама чуть нахмурилась. – Только пару дел доделаю со стариком.

– Ты про те рецепты…

– Пошли покажу!

Мама убежала в дом, не дожидаясь моего согласия. Вприпрыжку, словно Лейла. Я, смеясь, поспешил за ней, только прихватил Пронзатель, который словно просился в ладонь. Подмету двор потом. Плохо, что у ворот в город не встретил Карилы. Ей бы нашлось несколько дел во дворе. Включая это. Впрочем, через сотню вдохов я уже забыл о своих мыслях, с восхищением рассматривая набор изделий из кожи. У меня даже не возникло сомнений, что это подарок. И подарок мне. Ножны для кинжала, разделочного ножа, пояс и чехол для Пронзателя. Кому всё это, как не мне? Поражало качество обработки, ничего даже близко подобного я не встречал на городском рынке: вся кожа была гладкой и блестела, словно отполированная. Я осторожно помял чехол. Чуть твёрже, чем обычно, но вполне гнётся и очень… приятен на ощупь, хотя под кончиками пальцев необычное ощущение. Гладкая поверхность, словно стекло или полированный металл клинка.

– Вот это да! И это без алхимии?

– Без покупной. Лишь капля энергии, – подтвердила мама. – Вполне мне под силу. Вся тайна в составе второй выварки и последней пропитке. Наших…

Мама запнулась, грустно улыбнулась и закончила:

– Наших с Римило рецептах.

Я обнял маму, крепко-крепко прижал. Она редко давала волю своим чувствам. Пожалуй, последний раз это случилось в тот день, когда я решил вступить на путь возвышения. Подбодрил её:

– Значит, все ваши труды оказались не напрасны. И ты была права, когда говорила, что и ремесленным трудом можешь обеспечить нашу семью, без одного возгордившегося ватажника.

– А помнишь – есть ещё и рецепты твоего наследства!

И впрямь… Но есть одна мелочь:

– Второго мастера Стратира найти будет нелегко.

– Да уж… я столько мастерских оббегала, – согласилась со мной мама. – Ты бы знал, как он рад, что и его коллекция тоже пригодилась.

За подобными разговорами и прошёл весь вечер. Всё же мама не права, говоря, что деньги – это сложно, и я не умею их тратить. Как только их появилось достаточно для всех моих желаний, так жизнь резко изменилась и стала легче. Вкусная еда, красивая одежда, интересная работа у родных, отличное оружие. Лучшая награда за опасности и труды в лесу. Да и на карте появилась пара интересных отметок. Ещё раз снять урожай самых дорогих трав и можно будет указать на них Волкам, впервые оправдав свой контракт искателя.

Утром я неспешно прогуливался по улицам квартала Сорока семей. На этот раз в своей любимой чёрной куртке, с синей шёлковой лентой в волосах. Даже на пояс я не повесил ничего из оружия. Беспечный богатый сынок на прогулке пришёл поглядеть, как живут те, на кого он равняется. Это читалось во взглядах охраны у ворот поместий. В чём-то они правы. Хотя, на самом деле, мне это неинтересно и как только я получу пятую звезду, то тут же уговорю маму на путешествие. Придётся пуститься на хитрость. Теперь у меня появился способ: предложу поехать лично похвастаться своими уникальными вещицами в соседнюю землю, а затем в следующую, а затем в столицу Пояса, а затем на другую сторону Пояса. Я усмехнулся. А там может и Пояс закончится.

Я замедлил шаг. Вот нужное поместье, если я верно сложил надпись: «Мудрец Шелеост» над воротами и услышанные в городе разговоры. Но всегда можно уточнить перед тем, как идти дальше.

– Собрат, – руки сложились в приветствии. – Не это ли двор мудреца, сведущего в возвышении и исцелении?

– Верно, молодой господин, – охранник ответно приветствовал меня. – Если вы желаете получить совет и наставление, то сегодня отличный день – наш уважаемый господин почти свободен.

Я кивком поблагодарил Воина, что был не сильнее Гунира, и прошёл через распахнутые ворота поместья. Если вот это столпотворение – не занят, то сколько же ждут здесь в обычные дни? Впрочем, внимательный взгляд на собравшихся под огромным деревом людей, раскрыл мне подробности, которые я не заметил сразу. Здесь не больше десяти человек рассчитывают войти к мудрецу. Остальные – не более чем слуги и охрана. Как таких здоровяков в услужении называл Арнид? Помощники?

Ко мне, отвлекая от воспоминаний, подошла девушка на несколько лет старше меня, с поклонами пригласившая подождать своей очереди и проводившая к свободной лавке. Сколько бы ни брал старик за свои советы, но он явно не бедствовал, выделяя каждому посетителю личного прислужника и прохладное питьё в ожидании приема. Так, за размышлениями, время пролетело быстро, и вот уже девушка с поклоном передала меня в руки старшего слуги. Вот он оказался Воином, ничуть не слабее меня, и сразу перешёл к делу.

– Уважаемый собрат по возвышению. Первая плата составляет две кровавых монеты. Это позволит вам получить совет или осмотр. Только после этого уважаемый мастер назначит цену вашему вопросу или сообщит причину, по которой помочь не в силах.

Кивнув, протянул на ладони две монеты, единственная кровь, что у меня осталась с честной ватажной работы, и шагнул в зал, где сидел старик, о котором я только слышал.

Изгнанник из Второго пояса. Калека, как и отец Виликор, утративший часть возвышения. Только тот приехал со всей семьёй, а этот один, возможно, потеряв всех родных или сумев оставить их во Втором. И он тоже торгует товаром, который не найти так просто – знаниями. Только не теми, что ему позволили сохранить на свитках или камне предка, а теми, что есть у него в голове и всегда с ним. Знанием о путях к Небу и опасностях этого Пути. Впрочем, глядя на многоцветье печатей, что искрятся над его головой, думаю, он может рассказывать лишь незначительную часть из известного ему. Ту малость, что ему позволили использовать в этом Поясе. И даже она дала бывшему Мастеру возможность жить в квартале Сорока семей, в отличие от тех же Киртано.

Первое, что я сделал, оказавшись внутри – поклонился в приветствии практиков мудрецу, сидящему в центре зала за небольшим, знакомого вида столиком. Да и сам старик внешностью, ощущением своей силы напоминал мне старейшину Школы. Возможно, что место в квартале невозможно получить, не обладая достаточной силой.

– С чем вы пришли к учителю? – обратилась ко мне с лёгкой улыбкой девочка даже младше меня, да одетая богаче предыдущей девушки. Во всяком случае, эту ткань в ярких цветочных узорах я видел в том же магазине, где покупал свою теперешнюю одежду. – Расскажите ему о своей нужде.

Так и сделал:

– Лечение. У меня тело, идущее бок о бок с душой. Так было на Закалке. Но чем дальше я стараюсь на этапе Воина развить техники, тем больше травм получаю.

Вот только старик, на которого я глядел, молчал, а ученица продолжала расспросы:

– Каких именно травм?

– Создаю технику, и моё тело словно разрывает проходящая по меридианам энергия.

Впервые заговорил старик, до этого с безразличным видом глядевший мимо меня:

– Какую именно технику?

Я оглядел людей, стоящих у стен: двух мужчин Воинов, юношей и девушек, часть из которых явно слуги. Та, что стояла рядом успокоила, верно поняв мои опасения:

– Ничто из того, что вы скажете в этом доме, не покинет его стен.

Не поверил, но принялся объяснять, не вдаваясь в подробности:

– Любые, кроме тех, что я освоил до уровня постижения, но чем хуже я понимаю технику, тем сильнее страдаю. Руки трусятся, ногти синеют, стоит продолжить тренировку с техникой, как появляются синяки и даже кровь.

Мудрец сделал глоток из крохотной чашки и уточнил:

– Так уверенно говоришь о постижении в твоём возрасте. Ты силён для этого города, но не выдаёшь ли желаемое за действительное, младший? Лучшие ученики города либо известны мне, либо получают у меня наставления. На прошедших выступлениях Арены я не помню тебя. Возможно, мы говорим о едва освоенной технике, наполненной силой сверх меры так, что каждый миг она может сорваться?

– Нет, старший, – я осторожно поднял руку и спросил. – Могу ли я показать?

– Я жду.

Старик отставил в сторону крохотную чашку и махнул рукой. Я поднял ладонь к небу и грубо, не пытаясь как-то смягчить и направить бег энергии, использовал технику Лезвия второго созвездия со всей доступной мощью. Как и добивался, руку пронзило болью, и я вытянул перед собой подрагивающие пальцы.

– Это интересно, – мудрец кивнул и махнул рукой. – Платы достаточно. Подойди ближе.

Он внимательно рассмотрел мои руки, ощупывая сухими пальцами каждый участок кожи, оглядел мои глаза. Если он раньше был Мастером, то, наверное, привык видеть течение бегущей в людях энергии. А все его нынешние действия лишь попытки заменить то, чего он теперь лишён, утратив духовное зрение Мастера.

– Луара, осмотри его и скажи свое мнение.

Девочка, всё это время продолжавшая стоять в шаге от меня, повторила то, что проделал старик. Разве что её прикосновения были приятнее, а вот взгляд странен и заставил меня чувствовать себя неловко.

– Мне нужна проверка иглой.

– Действуй.

Опережая мой вопрос, старик разрешил дальнейший осмотр. А я невольно напрягся, увидев в руках ученицы длинную серебристую иглу, длиннее, чем мой разделочный нож. Та вдруг засияла, словно отражая свет от множества невидимых светочей и медленно погрузилась в мою руку… Боли не было. Лишь чувство удивления и потрясения. Ведь мою кожу не всякие зубы брали, а уж тем более такая мелочь в руках Закалки. Пусть эта девочка на десятой звезде или немногим выше, но, видимо, ученица знала, что делала.