Текст книги "Книга демона"
Автор книги: Михаил Кликин
Жанр: Боевое фэнтези, Фэнтези
Возрастные ограничения: +16
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 18 (всего у книги 24 страниц)
Гай. Прыжок Рмоана
Вышедших из моря воинов не могли задержать ни стрелы, ни пули, ни потоки олова и смолы. Страшно и неумолимо двинулись они на крепость, и даже пушечные залпы не остановили их. Тралланы продолжали прятаться в развалинах порта, но теперь защитники Гарды предпочли бы сразиться с этими неистовыми дикарями, нежели с новым, куда более страшным противником.
– Мертвецы! – будто несомая ветром разносилась по городу жуткая весть. – Мертвецы Гнилого Покоса идут на нас!
– Вот вам и армия короля Хакарда!
– Все пропало! Уходить нужно!!!
– Да куда ж уходить? Они небось кругом!
Мертвецов не брал огонь, бурлящий кипяток не причинял им вреда. Только пушечные ядра прореживали неровный тесный строй, но наступавших было много, а потемневшее море продолжало и продолжало выбрасывать на берег новых.
Защитники Гарды ничего не смогли сделать, когда мертвое воинство ступило в разрушенные портовые ворота и оказалось внутри города. Это нельзя было назвать боем, это было избиение. Мертвецы, забрызганные кровью, облепленные ошметками мяса, то и дело поднимали к небу свои пустые белесые глаза и идавали жуткие завывающие звуки, словно радуясь…
Гай и Скабби, затаив дыхание, следили за разворачивающейся внизу резней. Они видели, как построившиеся клином, закрывшиеся щитами солдаты попытались разорвать катящуюся волну мертвецов, но завязли в ней и полегли все до единого. Они видели, как бестолково плевались огнем и кусками железа пушечки на колесных лафетах, прежде чем их затопила вышедшая из моря рать. Видели, как на возведенных на скорую руку укреплениях отчаянно сражались с врагом ополченцы – сражались и погибали.
От крови земля стала скользкой. Лязг и скрежет железа не могли заглушить криков и стонов умирающих. Защитники Гарды оказались рассеяны: кто-то еще пробовал драться, кто-то бежал, пытаясь спастись, а кто-то лез на крепостные стены, куда не успели забраться мертвецы.
– Дело решенное, – сказал вдруг Скабби чудным спокойным голосом. – Пока не поздно, надо улепетывать.
Гай посмотрел на море, где на волнах, развернув щупальца цветком, покачивалось бурое чудище, и мысленно согласился с приятелем. Но вслух запротестовал:
– Как же!? Нельзя! Это неправильно!
– Может и неправильно, – сказал Скабби, приподнимаясь на цыпочках и озираясь. – Но Гарду теперь ничто не спасет. Ни герцог, ни ты и ни я. Никто!
– Колдун! – воскликнул Гай, выпрямляясь и дергая приятеля за рукав. – Колдун Рмоан!
– Разве только он, – кивнул Скабби, признавая, что волшебство может одолеть то, с чем не способно справиться обычное оружие. – Но где он сейчас?
– Да вон же! – Гай мечом показал в сторону фигуры, замершей на маковке дальней, похожей на свечу, башни. – Вон же он!
Рмоан стоял по покатой крыше, обняв покосившийся тонкий шпиль и широко расставив ноги. Колдун смотрел на море через раздвигающуюся волшебную трубу, и Гай заподозрил, что сейчас на его глазах случится волшебное колдовство, в результате которого болотное чудище уйдет на дно, отступившие к горизонту вражеские паруса полыхнут ярким пламенем и исчезнут, а вышедшие из моря мертвецы вмиг обернутся жалкими жабами или ящерками.
– Бежим к нему! – крикнул Гай, не имея представления, возможно ли им будет забраться на крышу свечковидной башни.
Другие люди тоже заметили маячащую на высоте фигуру, облаченную в розовый халат. Многие распознали в ней городского волшебника и, так же, как и Гай, сделали вывод, что Рмоан вышел на битву. Это соображение воодушевило защитников Гарды, собравшихся на стенах; отовсюду послышались ободряющие голоса и приветствующие старого колдуна выкрики. Со всех сторон потянулись к башне бойцы, то ли желая защитить Рмоана, то ли надеясь на его защиту.
Гай и Скабби были в числе первых, кто оказался возле башни. И они были единственные, кто полез на самый верх, на покатую крышу, стропила которой в двух местах были проломлены пушечными ядрами. Для этого им пришлось выбраться на кровлю галереи, пройти несколько шагов по узкому лепному карнизу, протиснуться в тесную бойницу и вскарабкаться по шаткой гнилой лесенке, готовой обрушиться в любой миг.
Ни Гай, ни Скабби не понимали, что заставляет их лезть к замершему возле шпиля колдуну. Скабби просто следовал за товарищем. А Гай…
Гая влекло наверх какое-то смутное наитие. Он чувствовал, что должен оказаться там, возле колдуна, чтобы случилось нечто…
Нечто правильное.
Верное…
Возможно, это сама судьба тянула его на крышу.
А может это фигурки-амулеты подсказывали единственный способ спастись.
Как бы то ни было, но Рмоан, похоже, ничуть не удивился, увидев рядом с собой знакомого мальчишку писца.
– Вот мы и свиделись снова, молодой господин, – сказал он, слабо улыбнувшись Гаю и опуская к ноге золоченую складную трубу.
Вблизи колдун был непригляден. Розовый халат его был порван и прожжен в нескольких местах. В растрепанной бороде чернела сажа, на лице бурой коростой застыла грязь. Рмоан был бос, одно из волшебных стекол на его носу покрылось сеточкой трещин, пальцы правой руки были сильно исцарапаны. Мутный нетвердый взгляд выдавал всю усталость и растерянность волшебника; он казался больным – умом и телом. Заметив это, Гай растерялся.
– Случилось то, что должно было случиться, и во что я так упорно не хотел верить, – сказал Рмоан, тяжело садясь на скрещенные ноги. – Гарда пала, герцог погиб, бургомистр бежал.
– Герцог мертв? – поникшим голосом переспросил Скабби.
– Да… Он дрался в первых рядах и пал одним из первых… Однажды начертанное теперь исполняется, и с этим ничего не поделать. Вы сами видите: оживают древние чудовища, а погребенные в болоте мертвецы снова идут в бой. Когда-то я пытался этому помешать, но лишь убил друзей и потерял большую часть своей силы. Что мне оставалось после? Жить, делая вид, будто ничего не произошло. Будто ничего не происходит… Слишком поздно мы спохватились… Слишком поздно…
– О чем вы, почтеннейший? – тихо спросил Гай.
– Мир меняется, – уныло проговорил Рмоан. – И никто не знает, насколько сильно… Порой я вижу смутные картины, порой на меня снизосходит просветление, и тогда мне чудится, что всё исправится… Но уверен ли я в этом?.. Нет!.. Ничего не спрашивай, молодой господин. Тебе не нужно ничего знать… Просто иди своей дорогой… А я свою, кажется, уже прошел до конца…
Рмоан тяжко вздохнул и протянул к Гаю дрожащую руку:
– Помоги мне подняться…
Гай оглянулся. Скабби мялся в стороне, по его виду было заметно, что он остерегается подходить к волшебнику слишком близко.
– Помоги, – велел Гай приятелю.
Вдвоем они подняли Рмоана и, выполняя его просьбу, подвели к самому краешку крыши. Колдун, чуть подавшись вперед, заглянул вниз.
– Бегите, – сказал он смотрящим на него людям, хотя те никак не могли его услышать. – Спасайтесь, если можете. Гарда пылает. Мертвецы Покоса уже захватили западную часть города. Сопротивляться им бесполезно. Бегите… – Он покачнулся, крепко схватился за руку Гая, уставился на него мутным взором, будто пытаясь узнать.
– Я писец, – поспешил напомнить ему Гай.
– Писец, – Рмоан улыбнулся потрескавшимися губами. – Ты писец. Ты не должен воевать. Тебе надо писать.
– Я буду, – кивнул Гай. – Я обязательно буду.
– А я сжег свою библиотеку, – рассеяно проговорил Рмоан, обращая взгляд в окутанный серой мглой город. – Всё сжег. Больше они ничего от меня не получат… Отпустите… – Он дернулся. – Отпустите меня! – Голос его вдруг окреп. Колдун развернул плечи и выпрямился. Глаза его заблестели. – Я сам могу! Отпустите!
Гай и Скабби послушались.
Какое-то время они втроем неподвижно стояли на остром краю железной крыши, заглядывая в затянутую дымом пропасть, полную людей и мертвецов, с высоты наблюдая за бурлением там и сям возникающих отчаянных схваток. А потом колдун быстро наклонился и, широко раскинув руки, прыгнул вперед.
Его полет к земле был короток. Но Гаю показалось, что падение продолжалось вечность.
Колдун рухнул на поднятые к небу копья мертвецов.
Гай отвернулся, чувствуя, как горький горячий ком подступает к горлу. Сильно побледневший Скабби присел и на четвереньках отполз от края крыши. Вырвавшийся из множества глоток горестный вздох был слышен и наверху. Люди, уповавшие на заступничество колдуна, лишились и этой надежды.
Гай отступил назад. Возле тонкого покосившегося шпиля лежала золоченая труба, оставленная Рмоаном.
– Что это? – спросил Скабби.
– Не знаю, – негромко ответил Гай. Он заколебался, размышляя, а не взять ли ему колдовскую вещь, не забрать ли ее себе в память о Рмоане. Но, побоявшись возможных чар и посчитав, что любой лишний вес сейчас будет только мешать, Гай решил оставить трубу в покое.
Не разговаривая больше, они подошли к неровной пробоине, заглянули в нее. Перебитые стропила и доски торчали будто поломанные ребра в вывернутой ране. При определенной сноровке здесь можно было забраться внутрь башни. Что делать дальше, они не представляли.
– Давай я первый, что ли, – сказал Скабби, садясь на краю дыры и спуская в нее ноги.
– Ну, давай, – согласился Гай и неожиданно услышал, что кто-то окликает его по имени. Повернувшись к голосу, писец увидел, что на крышу, распластавшись пауком, лезет еще один смельчак. Гай шагнул к нему, желая помочь; человек поднял голову, и Гай узнал Гриффа.
Тильт. Казнь предателя
Вечер наступал, когда в тесной обители Тильта появлялся вооруженный траллан. Он забирал то, что писец наработал за день, и оставлял в углу котелок с похлебкой, каравай хлеба, миску с кашей и кувшин воды. Иногда к этому прилагался какой-нибудь овощ или фрукт. Реже – кусок мяса или кружка молока. Трапеза сильно отличалась от той, что приносили в былые времена – еда невкусная, но сытная, способная поддержать силы, но не порадовать язык и желудок. Ее приносили один раз в день, и Тильт сам решал, что съесть на ужин, а что оставить на завтрак и обед.
Вместе с тралланом иногда появлялся разговорчивый Дьилус.
Порой с этими двумя приходил и Шо-Лан, чтобы взять у писца очередную порцию крови.
Но на этот раз гостей было особенно много.
Сперва, высекая искры подошвами сапог, вошли два траллана в куртках из волчьих шкур, в шапках, свалянных из человеческих волос. Они были вооружены железными дубинками, больше похожими на ритуальные жезлы, нежели на боевое оружие. Следом вошел улыбающийся Дьилус, облаченный в золотистую мантию.
– Что не весел, почтенный мастер? – спросил он, увидев Тильта. – Или не рад чему?
Он посторонился, пропуская в комнату еще пару траллан. Людоеды тащили какой-то куль, в котором Тильт не сразу распознал связанного человека, на голову и плечи которого был надет мешок.
– У нас кое-что есть для тебя, – весело сказал Дьилус, наблюдая, как тралланы, прислонив ношу к стене, пытаются заставить ее стоять прямо. – Можно сказать, подарок. Только я не уверен, что ты ему обрадуешься.
Тралланы сдернули мешок с головы связанного пленника. Тильт уставился на синее, опухшее, кровоточащее лицо незнакомца, пытаясь понять, кого этот человек ему напоминает.
– Но я на твоем месте радовался бы весьма, – сказал Дьилус. – Ведь ты здесь из-за него. Это он продал тебя нам.
– Привет, чернильная душа, – чуть шевельнулись разбитые вздутые губы.
– Ферб? – Тильт шагнул вперед. – Разбойник Ферб?
– Предатель Ферб, – поправил Дьилус. – Ферб, приговоренный к смерти. Ферб-неудачник. Полуживой Ферб. Выбирай любое из этих прозвищ. Они ему хорошо подходят.
– Вы убьете его?
– Что за глупый вопрос? Конечно… Впрочем… Если хочешь, можешь это сделать сам. Ты же, наверное, страшно зол на него… Или нет? Знаю, что нет. Вы почти друзья, да? Мне странно это видеть, и я не могу это понять, – ну да ладно. Это и к лучшему. Помнишь, что я тебе постоянно говорю? Муки – полезны. Страдание дает силу… – Дьилус глянул на тралланов с дубинками, кивнул им. – Я хочу, чтоб ты накрепко запомнил, почтенный мастер: не пытайся отсюда выбраться.
Короткие дубинки, похожие на жезлы, обрушились на плечи Ферба. Тралланы, не участвующие в избиении, подхватили разбойника под руки, не дали ему упасть.
– …Не проси помощи у других, почтенный мастер. С ними со всеми будет так…
Дубинки рассекали кожу, с тихим хрустом дробили кости.
– …Я хочу, чтобы ты почувствовал свою вину. За погибших колдунов, и за этого никчемного разбойника…
Ферб вздрагивал, страшно всхлипывая.
– …Это ты их сюда привел, почтенный мастер. Из-за тебя они все погибли…
Будто цепы мелькали дубинки. Кровь брызгала на стены. Во все стороны летели ошметки мяса и лоскуты кожи.
– …Пусть это послужит тебе уроком. Я сделаю так, что ты не сможешь забыть о случившемся…
Хрустнул череп.
Ферб захрипел.
– …Мы похороним предателя здесь. Замуруем в той нише…
Нечто грязно-серое, чавкнув, упало Тильту под ноги. Что-то теплое и липкое брызнуло в лицо.
– …Это всё из-за тебя, почтенный мастер. Из-за твоего желания выбраться. Это ты виноват…
Тралланы опустили руки.
Будто огромный ком теста, осело на пол мертвое тело.
Тильт закричал.
В голове его страшной занозой засела обычная присказка Ферба:
«Вот и хорошо, вот и славно…»
Жить рядом с покойником было страшно, особенно первое время. Ложась спать, Тильт оставлял гореть все светильники. Теперь он никогда не отворачивался к стене. Ему казалось, что стоит только повернуться спиной к свежей каменной кладке, как с нее тотчас скользнет на пол уродливая тень и медленно поползет к нарам, выбрасывая перед собой черные щупальца и подтягиваясь на них.
Он не верил, что призрак способен причинить ему вред, – но что проку от такой веры? Страх разуму не подвластен.
Заснуть сразу не удавалось. Тильт подолгу лежал, смотрел на могилу Ферба, думал о разном.
Он не считал себя виноватым. Разбойник сам предложил ему помощь. Он сам решил встать на сторону колдуна Рмоана. Это он привел волшебников в храм Драна. Он, а не Тильт…
И все же успокоение не приходило. Некое неуютное чувство, очень похожее на вину, мучило молодого писца.
Он ведь мог всё изменить. Он подслушал ночной разговор Дальки и Заталэйна, но принял его за сновидение. Были и другие вещи, которые должны были его насторожить. Он должен был заподозрить неладное, когда Далька внезапно переменил свое мнение и просто настаивал, чтобы Тильт прочитал заклинание со свитка! А как уверенно Далька шагал вперед, подсказывая волшебникам дорогу! Ну конечно – он знал про ловушку! Он вел их в нее!..
Сон не шел, и Тильт отправлялся работать.
Ночные бдения за письменным столом стали ему привычны. Случалось, что он засыпал в кресле. От этого у него стали отниматься ноги. Иногда икры сводило такой судорогой, что у Тильта от боли мутнело в глазах. Он опускался на пол и подолгу массировал мышцы, пальцами чувствуя их дряблость.
Он слишком мало двигался, и слишком много сидел.
Осознав это, Тильт занялся собой. По утрам он стал приседать и отжиматься от пола. Вечерами бегал и прыгал на месте, размахивая руками. Иногда делать это приходилось в присутствии траллана-охранника. Тот с одобрением посматривал на раскрасневшегося, тяжело дышащего писца, ворчал что-то. Кажется, он и сам был не прочь размять кости.
Движение проясняло голову и отгоняло мешающие мысли. После упражнений работалось легче и веселей.
Тильт уже привык обходиться почти без сна. Ночью он спал совсем немного – свеча толщиной в палец траллана не успевала сгореть. Недолго и чутко дремал днем, когда чувствовал в том необходимость.
День, ночь, вечер, утро – теперь это были просто мало что значащие слова. Новые сутки начинались, когда в его келью приносили еду. Тогда он брал уголь и ставил на стене еще одну черточку. Он редко их пересчитывал, теперь ход времени не влиял на его жизнь, а значит смысла в этих отметках не было никакого. Теперь его календарь состоял из написанных страниц: две страницы тому назад он перекусил, пять страниц назад к нему заходил Дьилус, а через двадцать две страницы ему принесут давно обещанный цветок.
И самое главное – когда книга будет завершена, он получит свободу.
Тильт старался не думать о том, что одновременно с ним свободу обретет и проклятый бог Дран. Он верил, что всё обойдется, что какой-нибудь выход рано или поздно обязательно найдется. Он надеялся на это.
Но однажды Тильт увидел сон. На сказочно красивый город с неба лился огонь. Рушились крепостные башни, сложенные из белого камня. Полыхали богатые дома. По улицам в поисках укрытия метались люди, горели заживо, кричали страшно. А из развалин, из пепелищ поднимались шестирукие чудовища с кабаньими рылами, истекающими ядовитой слюной.
Фэйтиары – разумные твари, лишенные души; воины, созданные колдунами Надгорного Властелина из останков людей и животных. Недолго подчинялись они своим хозяевам. Узнав, что после решающего сражения им всем предстоит обратиться в прах, создания напали на творцов.
Так было написано в Книге Драна.
Тильт читал об этом совсем недавно.
И он знал, как называется горящий город.
Аль-Таиф, древний город народа тафов. Единственное место, где чтят одноглазого бога Хааальна.
Очнулся Тильт с уверенностью, что увиденное им во сне произошло на самом деле. Понял он и то, что мертвецы деревни Тоольи уже давно поднялись из могил, сожрали мирных крестьян и двинулись через пустыню встречать своего господина.
Написанное в Книге стало исполняться!
Это открытие оглушило Тильта почище удара палицы. Он-то думал, что мир начнет меняться лишь когда Книга будет закончена – и втайне надеялся никогда ее не закончить. А оказалось…
Оказалось, что он виновен в гибели людей.
Сотен людей! Или даже тысяч!
Древний город Аль-Таиф был разрушен, потому что какой-то мальчишка-писец написал об этом под диктовку проклятого бога, в незапамятные времена сброшенного с небес.
А сколько еще всего было написано – о другом, о разном!
Тильт понял, что происходит.
Книга Драна нужна не только для того, чтоб поднять низвергнутого бога из огненной бездны.
Книга Драна готовит мир к приходу бога. Она сплачивает темные силы, собирает страшную армию. И ослабляет тех, кто может помешать планам Драна исполниться.
В Книге описаны не только те сражения, что случатся, когда проклятый бог начнет завоевывать мир, но и те, что должны произойти до его прихода.
Возможно, они уже начались.
Скорей всего!
Что там говорил покойный Ферб о дикарях-пёсоголовцах, появившихся на юге, и об их новом вожде?
А ведь именно об этом рассказывалось на первых страницах Книги – но тогда Тильт не вчитывался в то, что писал. Да и не умел он читать на тех языках, которые знает сейчас!
Возможно, племена пёсоголовцев уже напали на южные провинции, вырезали всё население и сейчас сражаются с королевской армией.
А причина тому – несколько исписанных страниц.
Ну разве можно в это поверить?!
Тильт с ужасом понял, что можно…
Три дня не садился Тильт за работу, даже пера в руки не брал и к столу не подходил. Холодея, вспоминал страшные строки, написанные им: о нарождении в тихих лесах Заозерья нового племени могучих оборотней, о внезапном диком безумии, поразившем жителей маскаланского города Тай, о древней крепости Аттале, в один миг утонувшей в песках со всеми своими монахами-воинами.
Тильта бил озноб, хотя в тесном обиталище было жарко и душно.
Вечером третьего дня в келье появился Дьилус. Он принес цветок в глиняном горшке, поставил его на стол, сам расположился в кресле.
– Что не весел, почтенный мастер? Почему три дня от тебя ничего нет?
– Заболел, – буркнул Тильт.
– Ты не можешь заболеть, почтенный мастер, – возразил Дьилус. – Дран покровительствует тебе, да и мы с братьями каждый день молимся за твое здоровье.
– Я устал… – Тильт отвернулся, обхватил голову руками. – Страшно устал… Я не могу больше писать. Не буду…
– Значит, ты умрешь, – сухо сказать Дьилус. – А прежде умрут все твои родственники. Вот здесь, перед тобой, на этом полу. Точно так, как умер предатель Ферб. – Длинный узловатый палец указал на заложенную камнями нишу. – Ты будешь смотреть, как твоих родных забивают тралланы. А потом останешься один на один с мертвыми телами. Навечно замурованный в этой пещере. Этого ты хочешь?
– Нет, – голос Тильта задрожал.
– Не так давно мои братья посетили одну деревню, навестили некоего Тала и его жену Ксану. Поговорили о разном, поспрашивали кое-чего…
Тильт медленно поднял голову. Немо пошевелил губами. Сумел-таки выдавить:
– Что… что вы им сказали?
– Не все мои братья столь же разговорчивы, как я. Они больше слушают, чем говорят. А послушать было чего. Тал и Ксана рассказывали про своего среднего сына, грамотея, подавшегося в писцы, да и сгинувшего без вести.
– Вы сказали им, что я жив?
– Зачем? Они и без того верят, что ты однажды вернешься.
– Я так давно не был дома.
– Когда Книга будет закончена…
– Я знаю! – Тильт взмахнул руками. – Я все знаю! Но я не могу! Просто не могу! – Слезы потекли по его щекам, в горле заклокотало. – Я хочу отдохнуть! Мне надо подумать! Отстаньте от меня! Отвяжитесь!
– Еще один день, почтенный мастер, – холодно сказал Дьилус, поднимаясь. – Думай и выбирай. От твоего решения зависит, когда ты встретишься с близкими, и как эта встреча закончится.
Правообладателям!
Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.