Текст книги "Книга демона"

Гай. Улицы Гарды

Гаю страх как хотелось обо всем расспросить Гриффа: и о том, как ему удалось выбраться из болота, и жив ли Лори со своим мудрым котом, и что сделалось с троллями. Но Грифф не позволил задать ни единого вопроса.

– Все потом, – сказал он, как отрезал, и, быстро оглядевшись, тут же распорядился:

– Следуй за мной! И ты тоже, не знаю, как тебя зовут…

Через дыру в крыше они залезли в башню. Там было темно и пыльно; сквозь узкие щели бойниц внутрь врывались тонкие лучи света, похожие на лезвия призрачных сабель. В самой середине скрипучего дощатого пола располагался неприметный квадратный люк; Гай обнаружил его, лишь когда Грифф ухватился за железное кольцо и, крякнув от натуги, приподнял массивную крышку.

– Лезьте сперва вы…

– Это еще кто?! – шепотом спросил Скабби, пособляя Гаю поставить ноги на ступеньки.

– Я с ним в Гарду из Дила шел, – так же шепотом ответил Гай. – С ним и с троллями. И еще парнишка один был.

– Здоровый мужик, – с уважением, но в то же время настороженно, пробормотал Скабби.

– Эй, хватит вам там шипеть, – прикрикнул на них Грифф. – Давайте двигайте вниз, да поскорей…

Истертые ступени узкой винтовой лестницы круто уходили во тьму. Спускаться по ним было жутковато, но иного выхода отсюда не было. Гай и Скабби двигались боком, прижимаясь спинами к холодной неровной стене и судорожно цепляясь за выступающие камни. Грифф поотстал, пропал из вида.

– И что это за башня такая, – сердито бормотал Скабби. – Ни тебе оконцев нормальных, ни площадок для передыха. А лестница и вовсе – страх один.

– Может, с башни этой раньше сигналы какие подавали, – предположил Гай, с тревогой прислушиваясь, идет ли за ними Грифф. – Маяк, может, это был.

– Это Ведьмина Труба, – донесся сверху голос Гриффа. – Ее волшебники строили для своих надобностей. Только для каких именно – уже никто не помнит. Один Рмоан, может, и знал.

Грифф нагнал приятелей, поймал Гая за руку, попридержал.

– Ты ведь знал Рмоана, маленький мастер? Это он вниз сорвался?

– Он не сорвался. Он прыгнул.

– А поговорить с ним ты успел?

– Немножко.

– Что он сказал перед смертью? Вспомни все, это может быть очень важно.

– Ну, не знаю… – Гай пожал плечами. – Он чудной был. Словно не в себе. Сказал, что герцог погиб, а бургомистр бежал. Велел всем спасаться.

– А еще что?

– Ну… – Гай нахмурился, вспоминая, – Про библиотеку свою сказал, что сжег ее. Ничего, сказал, они от меня не получат. И прыгнул. Прямо на копья.

– А про Драна ничего не обмолвился? Про тралланов, может, что говорил.

– Да нет, вроде бы. Сказал только, что, мол, написанное исполняется, мертвецы вот оживают и древние чудовища… А больше ничего…

– Эх! Чуть-чуть я опоздал!..

Ступени кончились, и Грифф, цокая башмаками по каменному полу, отошел в сторону. Выбитый из кремня сноп искр высветил на миг его лицо; ало затлел на ладони комочек высушенного мха. Грифф поднес его к губам, подышал на него, а потом осторожно перенес разгорающийся огонек на просмоленную обмотку торчащего в стене факела.

По тому, как Грифф все это проделывал, было понятно, что действует он не наугад и вслепую, а в согласии с четким, одному ему ведомым планом. Гай осознал это, и ему сразу стало спокойней. Теперь он верил, что они таки сумеют выбраться из Гарды, пусть даже на улицах будет не протолкнуться от ходячих мертвецов. А если вспомнить, что Грифф каким-то чудом смог выйти из Гнилого Покоса, ничуть при том, вроде бы, не пострадав…

– А как же ты, почтенный Грифф, из болота вырез? – спросил Гай. – Я же видел, что тебя щупальце ударило.

– Запомни, маленький мастер: с тем, кто с тобой заговаривает, всегда можно договориться, – назидательно сказал Грифф, повернув к писцу голову. – А потому, если ты не собираешься ни с кем договариваться, то не стоит и начинать разговора.

Гаю эти слова мало что объяснили.

– А Лори живой ли? – спросил он, решив пока не слишком приставать к занятому факелом Гриффу. – А тролли мои, с ними что?

– Живы… Все живы, целы, даже кот мешочный. Если все в порядке будет, так скоро свидитесь. Оставил я их в надежном месте. Не тащить же всех сюда было… Ладно, хватит тебе болтать, давайте-ка поскорей выбираться…

Дальнейший путь Гай помнил плохо: кругом было темно, от горящего факела во все стороны шарахались тени, сверху капала вода, а в ушах словно глиной залепило. Грифф шел вперед так быстро, что приходилось бежать, чтобы поспеть за ним.

– А это ничего, что я с вами? – спросил, отдуваясь, Скабби. Обращался он к Гаю, но ответ получил от Гриффа.

– Это даже хорошо, – сказал тот, не оборачиваясь и не замедляя шага. – Когда мертвецы нас окружат, мы оставим тебя им на съедение, и пока они будут заняты, сами тихо ускользнем.

– Он шутит, – сказал Гай.

– Даже не думал шутить, – мрачно ответил Грифф и в очередной раз свернул в какую-то черную дыру.

Мертвецы поджидали их на выходе. Было их четверо, одеты они были в ржавые доспехи, на которых едва просматривалась замысловатая чеканка.

– Этих не бойтесь, – быстро сказал Грифф и шагнул вперед, выставив перед собой растопыренную ладонь с поджатым указательным пальцем. Странный знак подействовал, мертвецы не двинулись с места, только головы повернули, внимательно наблюдая за людьми.

– Держитесь ко мне как можно ближе, – шепнул Грифф. Впрочем, эти слова были излишними. Гай и Скабби и без того наступали проводнику на пятки.

Они прошли в шаге от мертвых воинов. Гай не смел дышать; он даже зажмурился, так страшно ему было – но с закрытыми глазами оказалось вдвойне страшней, и потому он тут же их открыл.

Мертвецы таращились прямо на него. В их безгубых раззявленных ртах что-то шевелилось: возможно, гнилые языки, но, скорей всего, могильные черви или болотные пиявки. Гай тихо ойкнул, рванулся вперед и налетел на Гриффа. Тот повел плечами и лениво обернулся:

– Не так споро, маленький мастер. Не забегай вперед, если не хочешь раньше времени лишиться головы.

Отбросив ненужный больше факел, Грифф вытащил меч.

– Теперь будьте осмотрительны, – сказал он, глядя вперед. – Нам нужно покинуть Гарду, пока в город не вошли тралланы.

– А где мы сейчас? – спросил Скабби из-за спины Гая.

– Местные жители называют это место Отхожими Улицами. Видимо, потому, что поселившиеся здесь золотари сливают все дерьмо Гарды в протекающую неподалеку речушку. Мы скоро ее унюхаем…

Отхожие Улицы были узки и зловонны, словно сточные канавы. Некрашеные деревянные домики подпирали друг друга; казалось, расступись они, разойдись на чуть – и кривые стены их, лишившись привычной опоры, тут же развалятся, рассыплются на трухлявые доски и прогнившие бревна. Так что живые мертвецы, попадающиеся приятелям навстречу, выглядели здесь очень даже к месту.

Гая поначалу бросало в дрожь от зрелища мертвых солдат, стерегущих мертвые улочки. Сердце молодого мастера проваливалось в живот каждый раз, когда мертвецы, заметив чужаков, громыхали ржавыми доспехами и сдвигались со своих мест. Но уверенно вышагивающий Грифф, выставив перед собой растопыренную ладонь, тут же успокаивал покойников и возвращал их на место.

– Как ты это делаешь? – спросил Гай. – Что это за жест такой?

– Это мой опознавательный знак, – сказал Грифф. – Но тебе он не поможет, маленький мастер, а скорей навредит. Так что постарайся поскорей о нем забыть…

На небольшой площади, заставленной бочками и золотарскими тележками, опознавательный знак Гриффа вдруг не сработал. Для самого Гриффа это, кажется, сюрпризом не стало. А вот Гай и Скабби натерпелись изрядного страху, когда четыре жуткие фигуры, вместо того, чтобы замереть на месте, внезапно подняли клинки и, приняв боевые стойки, двинулись вперед. Грифф довольно громко произнес несколько непонятных слов, но и это не остановило закованных в латы мертвяков.

– Бежим, – хрюкнул перепуганный Скабби.

– Бежим, – неожиданно согласился Грифф, и, сделав стремительный выпад, отсек руку ближайшему противнику. Гай решил, что сейчас начнется драка, но не успел испугаться – Грифф, подхватив его под локоть, уже мчался куда-то вбок. Отставший, замешкавшийся Скабби вскрикнул, словно попавшийся в когти ястребу кролик, и бросился догонять ускользающих приятелей; за ним по пятам устремились мертвецы, среди которых был и тот, что лишился руки.

Бегали покойники на удивление быстро, но Грифф легко от них оторвался, свернув в тесные дворы, больше похожие на забитые мусором лабиринты. Чужому человеку ничего не стоило здесь потеряться. Кривые проулочки петляли, чудным образом пересекаясь и замысловато переплетаясь, старинные дома налезали друг на друга, их крыши порой смыкались над головами беглецов словно пещерные своды. Под ногами хлюпала жижа, в тени возле стен возились тощие крысы. Здесь ничто не напоминало о падении Гарды. Плавающий дым далеких пожаров можно было принять за туман, а запах гари терялся среди прочих, куда более отвратных ароматов. Порой Гаю казалось, что в окнах домов мелькают бледные человеческие лица, несколько раз он замечал маячащие впереди фигуры, которые спешили убраться с пути бегущих незнакомцев.

– Это люди? – спросил задыхающийся Гай у Гриффа.

– Это мразь, – коротко ответил тот, видом своим и интонацией показывая, что не желает продолжать разговор.

Вскоре поганый квартал кончился, улицы сделались шире и светлей, а дома стали ровней и выше – те дома, что уцелели после бомбардировки, и которые обошел огонь пожаров. Таковых было немного. В едком воздухе плавали хлопья сажи, черная поземка вилась над брусчаткой, от дыма першило в горле. Всюду валялись трупы защитников Гарды: были среди них и простолюдины в длинных рубахах, и мастеровые в самодельных, на скорую руку склепанных доспехах, и почтенные торговцы в атласных жилетах, надетых поверх вороненых кольчуг. Одного убитого Гай запомнил крепко – молодой могучий парень, по пояс голый и босой, лежал животом вниз, но лицо его было обращено к небу. За ним – из-под него – шагов, наверное, на шесть, тянулась длинная грязная веревка. Гай переступил ее, увидел вьющихся жирных мух, и вдруг сообразил, что никакая это не веревка, а человеческие кишки. И так ясно ему представилось, как этот богатырь со вспоротым брюхом бежал на врага, волоча по земле собственную требуху, что тошнота согнула писца пополам, а по желудку словно бритвой резануло.

– Ну-ну, молодой мастер, – обернувшись, пожурил Грифф. – Не лучшее время ты выбрал, чтоб проблеваться. Хотя я тебя прекрасно понимаю.

Гай ладонью вытер рот и, превозмогая боль, распрямился.

– Долго еще? – вымученно спросил он.

– А вон, гляди, уже стену видно, – сказал Грифф и, быстро выдвинув перед собой растопыренную ладонь, остановил очередного несущегося на них мертвяка.

Стены не было. Была огромная затопленная дымом яма, вокруг которой громоздились каменные обломки.

– Вот и выход, – объявил Грифф, взобравшись на выкорчеванное взрывом дерево и обозревая с него окрестности.

– А что тут случилось? – спросил Скабби, подавленный представшей перед ним картиной разрушений.

– Пороховой склад рванул, – объяснил Грифф. – Слышал, наверное? Нашлись у тралланов да у мертвяков помощники, посодействовали… – Оглядевшись, он спрыгнул на горячую черную землю, усеянную камнями и головешками. Пихнул ногой искореженный пушечный ствол, катнул его под уклон; пнул ком железа, в котором с трудом можно было распознать кованый панцирь.

– Мы тут не первые. – Грифф мечом указал на цепочки следов, вьющиеся среди каменных глыб. – Горожане, дезертиры, воры, предатели – сейчас они вместе бегут из города. А ведь кто-то еще сражается… – Грифф вспрыгнул на обломок каменного столпа, повернулся лицом к оставшейся позади Гарде, выпрямился, высоко поднял голову.

– Кто-то еще сражается, – повторил он негромко, и глаза его словно затуманились.

Гай снизу вверх смотрел на Гриффа и пытался угадать, о чем тот сейчас думает. Видно было, что думы эти нелегкие. Но уже через несколько мгновений озабоченность слетела с лица воина.

– Не отставайте, – сказал он почтительно притихшим спутникам. – Опасность еще не миновала.

Подтверждение его словам последовало скоро: в пахнущих пороховой гарью развалинах приятели наткнулись на мертвое тело. Светловолосый мужчина был распластан на сером камне – он словно с ним обнимался. Из спины покойника торчала деревянная рукоять – нож был всажен со знанием дела.

– Это предатель, – равнодушно сказал Грифф, проходя мимо.

Правая рука мертвеца была вывернута, на ней не хватало одного пальца. А на ладони чернел какой-то знак – то ли татуировка, то ли тавро, то ли просто чернильный рисунок. Гаю сперва показалось, что это двеннская буква «Иш». Он даже приостановился, чтоб получше разглядеть ее, и понял, что ошибся.

На ладони покойника был изображен перечеркнутый тремя волнистыми линиями круг.

– Ты чего там увидал? – прикрикнул на замешкавшегося писца Грифф. – Хочешь с ним рядом лечь? Говорю же, не отставай!..

Трупы встречались им еще несколько раз. Гаю не удалось разглядеть, имелись ли на них такие же отметины, как на ладони белобрысого изменника. Почему-то этот знак не шел у писца из головы. Отчего-то ему представлялось, что в этом перечеркнутом круге, похожем на двеннскую «Иш», есть какая-то важная тайна. А может, даже и сила.

Вскоре Гай убедился, что его смутные подозрения небезосновательны.

Но это случилось уже после того, как они, миновав труднопроходимые развалины, выбрались за пределы Гарды.

Тильт. Чернила и бумага

Как Тильт ни ломал голову, по всему получалось, что выбора у него нет.

Откажись он переписывать волшебную книгу, пожертвуй собой и родными людьми, – разве это изменит хоть что-то?

Нет.

В любом случае Книга Драна будет дописана. Скорей всего, ее закончит Далька. А может кто-то другой – дело-то нехитрое.

И значит всё лихо, все горести, описанные в проклятой книге, исполнятся.

Так или иначе.

Да, виноват в этом будет не он, Тильт, сын Тала, а кто-то другой. Но кому от этого станет легче?

– Я буду писать, – сказал Тильт вернувшемуся Дьилусу. И тот довольно улыбнулся:

– Ты хороший сын, почтенный мастер. Ты хорошо заботишься о своих родителях.

Тильт фыркнул.

Он сильно изменился за последние дни. На его плечи тяжким грузом легла ответственность, которую не всякий высокородный был способен вынести. Эта ответственность его и переломила. В один момент Тильт понял, сколь много теперь зависит от него, от простого мальчишки-писца, который в общем-то, и пожить-то еще толком не успел, не набрался ни ума, ни житейской мудрости. Наконец-то он осознал, что надеяться ему не на кого, помощи ждать неоткуда – а если и есть в мире человек, способный хоть как-то помешать Драну и его слугам, то это он сам: Тильт, сын Тала.

Так закончилось его детство.

Незаметно ушли многие страхи. Пропали вечно мешающие неуверенность и стеснение. Тильт сделался жестче. Мысли его стали более конкретны.

И он, кажется, понял, что имел в виду Дьилус, утверждая, будто страдание дает силу…

Разные планы выстраивал в голове Тильт, размышляя о том, как помешать Драну и его слугам, и как спастись самому. Он пытался тянуть время, писал медленнее, чем обычно, допускал много ошибок – но разгадавший его хитрость Дьилус пригрозил отдать работу Дальке и намекнул, что бесполезные люди долго здесь не живут, а умирают обычно в мучениях – вместе с родственниками.

Снова Тильт стал думать о побеге. Сперва он попытался разговорить траллана, надеясь получить хоть какое-то представление о том, что находится за дверью. Но варвар на все вопросы лишь скалился и недовольно ворчал, а вскоре и вовсе стал притворяться глухим. Тогда Тильт попробовал выведать нужные ему сведения в беседах с Дьилусом. Но словоохотливый служитель Драна, хитро улыбаясь, уводил разговор в сторону, едва писец подбирался к интересующим его темам.

Тильт пробовал торговаться, рассчитывая получить поблажки за хорошую работу. И действительно кое-чего он добился: ему принесли постельное белье и новый тюфяк, разрешили пользоваться ножом, добавили пару ламп, и заменили погибший от недостатка света цветок новым, менее красивым, но более неприхотливым. Это было не совсем то, на что рассчитывал Тильт, но по крайней мере теперь он мог определить время суток: бледно-розовые соцветия распускались утром и сжимались, становясь похожими на желуди, перед наступлением ночи.

Со свечой в руке Тильт облазил все закутки крохотной темницы, прощупал каждую выбоинку, изучил каждую щелку. В углу под низкими нарами нашел вентиляционные отверстия, затянутые паутиной. Со всех сторон обследовал упирающийся в потолок дымоход, по плечи залез в печку, по пояс измазался копотью.

Он сделал вывод, что тюрьма его находится под землей – но не очень глубоко. Ему показалось, что в отверстиях вентиляции, если приложить к ним ухо и затаить дыхание, слышен гул прибоя – значит где-то рядом море. Печная труба порой доносила отзвуки чужих разговоров, но как он ни прислушивался, разобрать ничего не мог.

Никаких идей о том, как осуществить побег, у него пока не возникало.

Если не считать, конечно, пустых и глупых мечтаний о внезапном возвращении могучих волшебников, о чудесном обретении необоримой силы и неуязвимости, о случайном нахождении колдовского артефакта, умеющего превращать своего хозяина в крохотное насекомое…

«Эх, – вздыхал порой Тильт, засыпая. – Мне хотя бы оружие какое. Мешок пороху и пистоль. А лучше бы жезл волшебный с молниями. Или, например, кольцо, чтоб невидимкой меня делало. Или жидкости чудодейственной, камень проедающей».

Он мечтал о разных магических предметах, о послушном ему волшебстве, – и однажды его осенило.

Книга Драна!

Разве она не волшебна? Разве не обладает магической силой?

Так почему бы не попробовать использовать ее?!

Только вот как?..

Теперь Тильт с троекратным вниманием вчитывался в строки, выходящие из-под его пера. Старался разгадать секрет написанных слов, понять, откуда идет их сила, что именно делает их волшебными.

Чернила? Бумага?

Он спрятал несколько листов под тюфяком. Слил немного чернил в медную чашу старого светильника.

Он старался читать все книги, все рукописи и свитки, с которых срисовывал буквы. Пытался понять, почему строчка про поднимающийся с озера туман списана с «Трактата о воздушном настроении», а для описания города Дальтога используются «Сказание о Щедром Реме», «Назидание назидающим», «История жизни Крысочеловека, записанная Олесом Мудрым» и «Откровение Блаженного Аза о скучающем во тьме Йолойоне, Черве-Прародителе, единственном творце всего сущего».

Тильт учил незнакомые языки. Осваивал новые способы письма.

Все это требовало времени и сил. Работать приходилось и днем, и ночью.

Порой Тильту казалось, что он начинает сходить с ума. В другое время он считал себя полным безумцем.

Кошмары всё чаще посещали его. И он не всегда мог отличить их от действительности. Иногда он начинал разговаривать с собой; тогда взгляд его делался мутным, – и стоящий рядом траллан в испуге пятился. Людоеду казалось, что писец разговаривает с демонами. Великан не сомневался, что если заглянуть парнишке в глаза, то можно будет этих самых демонов увидеть…

Со временем волшебной бумаги под тюфяком становилось все больше.

А магические чернила, заполнив до верху чашу лишенного фитиля светильника, теперь копились в маленьком обливном кувшинчике.

Тильт надеялся, что когда-нибудь они ему пригодятся.

Гай. Ночная схватка

От Гарды шли перелесками, огибая стороной встревоженные слухами хутора и деревеньки, не выходя на дороги, прячась от людей. Другие беженцы им не попадались – видно, тоже таились… Путь был нелегкий, но роздыху Грифф своим спутникам не давал: торопил, подгонял, стращал мертвяками и тралланами. Даже на ночь не позволил остановиться, лишь в самую темную пору, пока на небо не выбралась луна, разрешил сделать короткий привал.

– Отдышитесь и перекусите. – Он отдал Гаю плотный кожаный мешочек. – Вода в ручье, но много не пейте, а то отяжелеете, да и за малой нуждой останавливаться станете то и дело.

Сказав так, Грифф шагнул в сторону и тут же пропал из вида. Гай, нисколько не озаботившись исчезновением проводника и защитника, сел на влажную землю и вытянул гудящие ноги.

– Ох! – только и смог он произнести.

В мешочке обнаружилась приятно пахнущая комковатая масса, кислая на вкус и весьма сытная.

– Ты хоть знаешь, куда он нас ведет? – наклонившись к Гаю, тихонько спросил Скабби.

– К моим старым знакомым.

– А ты уверен?

– Ну, а куда же еще ему меня вести?..

Какое-то время они молчали, жадно расправляясь с непрошеным угощением, поочередно запуская в мешочек сложенные щепотью пальцы и с причмокиваньем их облизывая.

– А он что, специально за тобой в Гарду отправился? – спросил Скабби, оторвавшись от еды.

– Вряд ли. У него, видимо, к колдуну какое-то дело было. А мы просто попались.

– Что-то не нравится он мне, – еще ближе подавшись к Гаю, совсем уж неслышно сказал Скабби.

– Как же не нравится? – удивился писец. – Он же нас обоих спас. И меня еще раньше спасал..

– А вот – не нравится. Чувствуется, что кровь на нем. Много крови.

– Так ведь он воин. В этом деле без крови нельзя. Работа такая – я пишу, а он, выходит, людей убивает… Плохих людей…

– Да, убивать людей может воин. А может и убийца.

– Да что ты такое говоришь! – Гай рассердился, повысил голос.

– Тихо! – Скабби поднес палец к губам, зашипел: – Тссс! Не шуми только… Может быть, я и не прав. Откуда мне знать? Я ж его только сегодня и увидел…

Вокруг них шумно ворочался ночной, укрытый бархатной тьмой лес. Поскрипывали сцепившиеся древесные стволы, в высоких кронах гудел ветер, тревожно гремела листва.

– Чудно, – вздохнув, признал Скабби.

– Что? – сердито спросил Гай.

– Теперь даже не верится, что все это было: вражеский флот, капитан Хрюк, сражение, мертвяки, колдун на башне, пожары, побег… Будто не взаправду это, а во сне случилось.

– Хорошо бы во сне, – сказал Гай и тоже вздохнул.

Когда мешочек опустел больше чем наполовину, из черного леса вернулся Грифф.

– Вот! – бросив на землю двух кроликов, выдохнул он. – Невелика добыча, но все ж не с пустыми руками идти. Тролли, небось, порадуются. Да и кот доволен будет.

– Значит, уже скоро? – внутренне возликовав, спросил Гай.

– Скоро, молодой мастер. Совсем скоро. Отдохнули? Перекусили? Пошли дальше. Вон и луна как раз над макушками встает.

Действительно, ночное светило уже выкатило над лесом свой рябой бок. Слегка развиднелось, но густые обострившиеся тени по-прежнему сбивали с толку. Идти приходилось осторожно, пробуя каждый шаг, – плоское черное пятно под ногой могло оказаться ямой; о темную полосу, лежащую на пути, можно было споткнуться. Влажные ветки шлепали бредущих людей по лицам, ночная роса мочила одежду. Воздух выстывал, Гая пробирал озноб, да и Скабби ежился. Одному только Гриффу, казалось, всё нипочем. И Гай, шагая за ним следом, задумался, а так ли уж хорошо знает он своего спасителя. Вдруг Скабби прав, и Гриффу не следует слишком доверять?

Неизвестно, к какому выводу пришел бы Гай, если б его мысли не были оборваны появлением впереди жуткой тени. Писец сперва принял ее за причудливую страхолюдного вида корягу, но изломанная фигура неожиданно шевельнулась, обнаружив ноги, руки и голову, и Гай понял, что ошибся.

– Мертвец, – сказал Грифф и, отшвырнув кроликов, взялся за меч.

– Мертвецы, – в тот же миг поправил его Скабби.

– Что ж их сюда занесло-то?..

Луна оторвалась от макушек деревьев и повисла над маленькой круглой поляной, заросшей ползучим горошком и духмяным огнецветом.

С земли поднялись, будто выросли, еще четыре фигуры. Грифф вновь проговорил непонятные, но уже знакомые слова – без всякого, впрочем, эффекта. Мертвецы тяжелой поступью двинулись на людей.

Скабби сипло ругнулся, пытаясь вызволить зацепившийся за пояс топор.

Блеснув глазом, словно стекляшкой, сорвался с ветки филин, распластался в воздухе, тихой тенью скользнул в чащу.

Гай вытащил меч и обернулся. Ему почудилось, что враги заходят и со спины. Но, на счастье, позади никого не оказалось.

Первый удар нанес Грифф. Второй, третий и четвертый – тоже он. Равно как пятый и шестой… Скабби всё возился с запутавшимся в одежде топором. Гай то поднимал меч повыше, то опускал его; то, собравшись с духом, шагал вперед, то нерешительно пятился.

Мертвяки, видимо догадавшись, что угрозу для них представляет лишь один противник, вместе атаковали Гриффа. Они были облачены в тяжелые доспехи, которые заметно их сковывали. Тем не менее, движения их были резки, хотя и несколько прямолинейны.

– Нет, ну надо же! – приговаривал вертящийся среди врагов Грифф. – И откуда вы здесь взялись? – Он будто не дрался, а вытанцовывал; сверкающий лунным светом меч затейливо крутился и перепархивал из руки в руку. – Отстали от своих, что ли?.. Потерялись, никак?..

– Я иду! – отчаянно крикнул Скабби, наконец-то вытащив топор и взяв его двумя руками на манер лесоруба. Он действительно рвался на подмогу Гриффу, но как подступиться к вертящимся бойцам разорившийся крестьянин просто не знал. Он скакал вокруг дерущихся, иногда широко замахивался, примеряясь, – но удара не следовало: враг уже оказывался вне досягаемости. Гай прыгал подобным же бестолковым образом, но у него было преимущество – его меч был гораздо легче топора Скабби. Потому писец, делая длинные выпады, иногда все же зацеплял врагов. Ущерба им он не причинял – острие меча скользило по доспехам, сдирая ржавую шелуху и оставляя царапины. Но один раз клинок скользнул куда надо – в щель сочленения. Гай почувствовал, как рукоять меча выворачивается из пальцев и, высвобождая оружие, дернул его на себя. Мертвяк чудно всхлипнул и, чуть поворотясь, приостановившись, глянул на Гая так, что у того волосы поднялись дыбом. Всё замечающий Грифф воспользовался тем, что мертвец отвлекся, подскочил к нему, коротким ударом отсек кисть правой руки и тут же, низко присев, могучим широким взмахом отрубил мертвяку ногу по колено. Несколько мгновений мертвец балансировал на одной конечности, но тут к нему подскочил Скабби и, ликующе возопив, обрушил топор на помятый шлем.

– Молодцы! – крикнул Грифф, возвращаясь к оставшимся противникам. – Добейте этого!

«Этот» упорно не желал добиваться. Обезоруженный, однорукий, одноногий, он вертелся на мокрой земле, пытаясь ухватить наскакивающих на него противников. Он щелкал зубами, гремел доспехами и рычал. Отсеченная нога его, валяющаяся рядом, сгибалась и разгибалась, будто разрубленный лопатой червяк, из нее брызгала пенящаяся гниль. В траве ползала кисть руки – Гай потом наступил на нее и с отвращением раздавил.

– Голову рубите! – подсказал Грифф, между делом успевая наблюдать за безуспешной возней товарищей.

У него у самого дела шли не слишком хорошо. Бессчетные удары мертвякам почти не вредили, а усталости они, кажется, просто не знали. Грифф же понемногу терял силы. Долго так продолжаться не могло, нужно было срочно что-то придумать.

– Снимайте штаны! – прокричал Грифф первое, что пришло в голову. – Как только добьете своего, сразу снимайте штаны и связывайте! Попробуйте запутать им ноги!

– Ладно! – отозвался Гай, тыкая мечом в елозящего по земле мертвеца.

Они все же его доделали: Скабби размочалил мертвяку голову вместе со шлемом, а Гай кое-как перерубил шею.

– Штаны! – криком напомнил Грифф. И товарищи, бросив оружие, начали торопливо стягивать с себя одежу. Постороннему человеку, наверное, картина эта показалась бы нелепой и смешной. Но ни Гаю, ни Скабби, ни Гриффу сейчас было не до смеха.

Как известно, спешка ни к чему хорошему не приводит. Вот и Гай, торопясь избавиться от штанов, запутался в них и упал. Пытаясь подняться, он вдруг заметил за деревьями движущийся свет. А потом увидел, как на поляну из кустов выдвигаются две огромные уродливые фигуры. Поняв, что теперь даже штаны не смогут им помочь, Гай откатился в сторону и завопил, предупреждая друзей о появлении новой опасности.

Скабби громко икнул; быстро наклонившись, он поднял топор и застыл, обреченно глядя на страшных великанов, медленно и шумно выбирающихся из кустов.

– Смотри, Борр: голый и с топором, – удивился грубый голос, от которого Гаю захотелось заскакать на месте, ликующе хохоча и хлопая в ладоши. – Наверное, этот человек лесоруб.

– Вижу, Хнаварт, – прозвучал второй голос, не менее грубый, но и не менее радостный для писца. – А почему лесоруб голый?

– Разделся.

– Понятно… Хороший у него топор.

– Я хочу себе такой же, Борр.

– А зачем тебе топор, Хнаварт?

– Я буду этим топором рубить…

– Это же тролли! – торжественно выкрикнул Гай.

Бедный Скабби, услышав такую весть, совсем пал духом. Он посмотрел на мертвецов, потом вновь повернулся к вышедшим из леса великанам – словно выбирал, от кого будет лучше принять смерть.

– Слышишь, Хнаварт, здесь, оказывается, есть еще тролли.

– Нет, Борр. Это человек Гай кричит про нас. Ты видишь почтенного Гая?

– Вижу, Хнаварт. А вон еще человек Грифф.

– Здравствуй, человек Гай.

– Здравствуй, человек Грифф.

Тролли топтались на месте. За их спинами, за деревьями мелькал огонь – в лесу был кто-то еще. И Гай догадывался, кто именно.

– Хватит нести чушь! – рявкнул по-авальдски Грифф, пятясь в сторону так кстати явившихся великанов и парируя удары мертвяков. – Ну-ка, помогайте! Надо измочалить эту болотную гниль в доспехах!

Тролли переглянулись.

– Человек Грифф дерется, – сказал Борр, снимая с плеча здоровенную дубину. – Надо ему помочь, убить вон тех.

– Давай убьем, – с явным удовольсвием согласился Хнаварт.

Правда, оружия у него не оказалось. Кажется, Хнаварт и сам сильно удивился, обнаружив это. Но, покрутив головой и поскребя когтями затылок, тролль нашел-таки выход: наклонившись, он вывернул из земли старую упавшую сосну, наступил на нее, обламывая ствол до нужной длины, а потом толстыми пальцами ободрал торчащие сучки. Сосновые ветки громко щелкали, и на их месте получались неровные, но довольно крепкие шипы.

– Мы идем, человек Грифф, – объявил Хнаварт и легонько помахал получившимся орудием, примеряясь к нему.

Дальнейший бой вышел короткий и не слишком зрелищный: два тролля мутузили дубинами сплотившихся мертвецов, стремительный Грифф кружил рядом, парируя удары врагов и почти не атакуя сам, а Гай и Скабби угрожающими движениями, кривляниями и криками пытались сбить противников с толку. Справедливости ради нужно отметить, что Гай умудрился проколоть одному мертвяку глаз, а Скабби неожиданно ловким ударом топора переломил вражеский меч и тем самым, возможно, спас кого-то из соратников от ранения.

Бой завершился, когда мертвецы перестали подавать признаки жизни. Теперь их можно было принять за груды мятого металла, сочащегося вонючей болотной жижей.