Текст книги "Бытовая химия"

– Что? – спросил Хью слегка раздраженно.

– Это ты, – ответил я.

– А что в этом такого?

– Ничего, по крайней мере, я не вижу в этом ничего такого.

Хью подумал секунду и потом решил, что все так и есть и нужно просто принять это к сведению.

– Джорджина, я наконец обнаружил свою жену. Она беседует с кем-то, кто продает книги оптом для крупной сети магазинов. Может, вы подойдете и очаруете его чуть-чуть? Никогда не помешает внедрить в головы этих людей идею о том, что вашу книгу стоит разместить на еще более выгодном месте.

– Конечно! – Джордж взглянула на Сару и на меня, прежде чем последовать за Хью. – Было приятно снова увидеть тебя, Том, – сказала она, коснувшись моего плеча, – и приятно было познакомиться, Сара.

Потом она ушла.

Я стоял рядом с Сарой и крыл всеми известными ругательствами свой мозг, словно пленного врага, которого мне нужно заставить заговорить. Больше всего я боялся возникшей паузы, потому что мне хотелось, чтобы все выглядело так, словно неловкости неоткуда взяться. Но в голове было пусто. Возможно, это продолжалось всего несколько секунд, хотя мне почудилось, что намного дольше. Неуютное молчание продолжалось бы и дольше, пока не вступила Сара:

– Она оказалась не такой, как я ожидала.

– Так всегда и бывает, правда? Легкое разочарование?

– Нет. Не разочарование. Просто…

– Что?

– Чисто по-человечески. Думаю, я удивилась, что она настолько… плотская.

– Хммм… – я постарался прогнать все возникшие в моей голове образы.

– А ты что о ней думаешь?

– Я не знаю. Я вообще о ней не думаю.

– Но ты на нее пялился.

– Нет, – сказал я, причем довольно возмущенно, мне хотелось продолжить: – «Я вообще на нее не пялился. Я изо всех сил не пялился, доводя себя до нервного истощения от прикладываемых мною усилий на нее не пялиться, чтобы не показаться подозрительным, так что ты ничего не знаешь, только выдвигаешь свои пустые безосновательные обвинения». Но вместо этого я повторил: – Нет, я не пялился, – слегка надув губы для убедительности.

– Да нет, пялился. Тайком.

– Теперь еще и тайком? Вот напридумывала.

– Зачем мне придумывать?

– Ну, кто тебя разберет.

– Почему ты не сказал мне, что видел ее в Лондоне?

– Потому что ты не спрашивала.

– Нет, спрашивала. Я точно помню, что спросила: «Кого ты видел в Лондоне?», а ты ответил: «Никого». Я снова спросила, причем несколько раз, и наконец ты выдал драгоценную информацию, что видел агента Джорджины. Но по твоему рассказу создавалось впечатление, что ты просто сидел в гостинице и больше ничего не делал. Ну, еще спотыкался о бомжей.

– О господи! Да не то чтобы мы виделись с Джорджиной. Она была в офисе, и мы обменялись парой слов. Это не называется «видеться». Что за допрос?

– Ну ладно, не защищайся.

– Я и не защищаюсь, блин.

– Ты что, втрескался в Джорджину Най?

– Господи! Это ты еще откуда взяла?

– Я просто спрашиваю. Она очень привлекательна, и ты погрузился в мысли о ней, когда писал книгу… и у тебя явно было что-то на уме. Вообще-то, я думала…

– Что?

– Ну, ничего… – ответила Сара, потряхивая головой. – Но в этом, что ли, была проблема последнее время? У тебя что, «синдром Най»?

– Нет, конечно, нет… Она слишком… – «Что она слишком? Она была самим совершенством». -…слишком богата для меня.

– Тебе нравится Мадонна, а у нее просто тонны денег.

– Это другое: она была бедной, когда она мне впервые понравилась. В те времена, когда вышла перцам пластинка, у Мадонны было пусто в кармане.

– Ну, ясно… Никогда не думала, что ты такой марксист даже в вопросах секса.

– Ну, а я не думал, что у нас с тобой были проблемы последнее время.

Это, конечно, ложь, но, что называется, «ложь во спасение». Я имел в виду, что был совершенно счастлив заверить Сару в этом, чтобы она почувствовала, что если и есть «проблема», то исключительно из-за приближающихся месячных, дико возросшей чувствительности, глупости или еще чего-нибудь. Так что вообще-то это была «белая ложь», которую я готов был развивать, чтобы успокоить Сару и заверить в том, что все хорошо.

– Как выяснилось, их нет, – ответила Сара тоном, необычным для того, кто чувствует себя успокоенным и уверенным.

– И как это понимать?

– Как тебе больше нравится.

– А что это значит?

Сара пожала плечами и посмотрела в другую сторону.

Я вспыхнул.

– Послушай, я не знаю, в чем проблема, но, на мой взгляд, ее вообще нет. Я вполне счастлив, меня и Джорджи не связывает ничего, кроме работы, и я собираюсь пойти взять что-нибудь поесть, ты хочешь что-нибудь?

За этот вечер, полный странных взглядов, Сара оглядела меня самым наистраннейшим образом.

– Нет, – ответила она.

– Хорошо, – сказал я и направился к шведскому столу. Когда я дошел до еды, то не был уверен, что она полезет мне в горло.

По пути я решил вообще проигнорировать застолье и выскользнуть наружу, чтобы выкурить успокоительную сигарету. На улице около входа было намного меньше людей, чем внутри. Я умудрился стрельнуть пару сигарет без особого ущемления совести и сосредоточенно выкурил их. Я велел себе успокоиться. И сам же ответил, что постараюсь.

Я выкурил последнюю сигарету и выбросил окурок в ночную темень: она упала на асфальт, рассыпавшись фейерверком оранжевых искр, словно на краткий миг распустился огненный цветок. Ну почему все так ополчились против курения? Потом я быстро шмыгнул внутрь и начал искать Сару. Но был избавлен от поисков: я подошел к столику с вином, чтобы выпить еще, и она сама меня нашла.

– Где ты был? – спросила она.

– Искал тебя.

– Тебя не было очень долго.

– Я не мог тебя найти. Где ты была?

– Я искала тебя.

– А, – кивнул я, – ну, вот мы и нашли друг друга.

– Да… Пока я ходила кругами, я снова встретила агента Джорджины Най. Я спросила его о том контракте с исправлениями, который ты ездил подписывать.

Мне захотелось закричать.

– Правда? – Я глотнул вина и обвел глазами комнату с беспечным видом и якобы слушая лишь вполуха.

«О, Господи, дай мне сил!»

– Он сказал, что не имеет представления, о чем я вообще говорю.

– Ну, ясное дело, – сказал я, закатив глаза и вздохнув. – Ясное дело, что именно так он и должен был отменить. Это очевидно.

– Мне не очевидно.

– Тсс! Он агент! Он не будет обсуждать детали контракта с посторонними людьми, верно? Агент хочет, чтобы все было конфиденциально. И в любом случае, – сказал я, показывая, что обижен, – почему ты вообще проверяешь меня?

– Я не проверяла тебя. Просто это первое, что пришло мне в голову, единственная общая тема для разговора. И я не спрашивала его о деталях контракта. Я просто сказала: «Так вы и Том встречались на прошлой неделе, чтобы внести изменении в контракт, да?» Вот и все.

– Но, задав такой вопрос, ты выдала информацию, что контракт был изменен.

– Ну, он мог бы ответить: «Мы встречались по делам, это правда» или что-нибудь в этом роде. Вместо того, чтобы отвечать: «Нет, я никогда не встречался с Томом в Лондоне», а потом он оглядел меня так, словно я шпионю за тобой.

– Пфф, он просто не хочет ничего разглашать.

– Даже признавать, что виделся с тобой?

– Да.

– Даже мне, твоей девушке?

– Этот человек просто одержим бизнес-вопросами, понимаешь?

– Тогда давай пойдем и спросим его еще раз. Вместе.

– Господи, мы не можем так себя вести!

– Почему не можем?

«Хороший вопрос, Сара. Дай-ка я глотну вина и подумаю над этим».

– Это смутит его, – сказал я наконец конспиративным шепотом. – Это признак дурного тона.

– Как это?

– Послушай, агент не хотел выдавать тебе никакой информации именно потому, что ты моя девушка. Он не хотел говорить об этом, потому что это показалось ему оскорбительным, но он тебя не знает, зато знает, что обычно именно от девушек идет утечка информации. Когда они мстят. Сознательно рассказывают все подряд после того, как отношения закончены.

– Я и не знала, что наши отношения подходят к концу. И кто еще в курсе, кроме тебя и агента Джорджины Най?

– Ну, не передергивай. Ты же знаешь, что я имею В виду. Он ведь не знает – вдруг мы разбежимся хоть сегодня вечером, агенты все подозрительны.

Сара не выглядела полностью убежденной. Но она и не выглядела так, словно произнесенная мной тирада была самым невменяемым бредом, что ей приходилось слышать в своей жизни, и вроде бы она не собиралась заехать мне по лицу туфлей просто за то, что я попытался заставить ее поверить в такую ерунду. «Так что это был настоящий триумф», – решил я.

Сара молчала. Что было славно. Стоило на этом и остановиться. Я взял со стола бокал вина и вручил ей. Мол, выпей, расслабься. Алкоголь и молчание, вот что нам было сейчас нужно. Она сделала глоток, нe сводя с меня взгляда, но все равно ничего не сказала. Ситуация выровнялась, когда к нам подошли Хью и Мэри. Сара была сбита с толку и пассивно участвовала в разговоре, но непринужденная беседа отвлекла ее, так что она не просто стояла, погруженная в размышления. «В продолжение вечера она выпила еще несколько бокалов вина, и мы четверо неплохо провели время», – думаю, можно сказать и так.

Мы очень долго и спокойно беседовали на совершенно безболезненные темы, потом Хью посмотрел на часы и сказал:

– Я сделаю последний обход.

Было уже поздно, и многие гости разъехались. В комнате осталось мало народу, и было легко разглядеть всех: я отметил, что Джорджи, очевидно, уехала, хотя Пол все еще был тут и общался с Эми.

– Да, нам, пожалуй, пора домой, – сказал я.

– Мы подвезем вас, – предложила Мэри. – Мы уже заказали такси и просто высадим вас у дома.

– Но вам не совсем по пути, – сказала Сара. Хью махнул рукой, отметая все сомнения, – благородный жест.

– Тихо, «Макаллистер и Кэмпбел» оплачивают такси… мы можем проехать мимо Инвернеса, если хотите.

Хью отправился любезно прощаться с теми, кто может помочь в деле продажи книги, а Мэри отправилась ожидать такси, которое должно было подъехать в течение десяти минут. Сара и я медленно вышагивали к гардеробу. Я обнял ее за талию, когда мы шли по комнате. Она посмотрела на меня и, казалось, вот-вот собиралась что-то сказать, но затем прикусила губу, замолчала и тоже обняла меня. Мы надели пальто и после этого с легкостью вернулись в объятия друг друга, что было очень приятно. Сара даже сонно положила мне голову на плечо, когда мы шли по направлению к выходу. Я смотрел на нее. Внезапно раздался фальшиво дружеский и слишком громкий возглас: «Том!», так что мне не нужно было даже оборачиваться, чтобы понять, что он явно предвещает неприятности.

– Привет, Фиона.

– Отличный вечер, не так ли? Мне кажется, он прошел просто великолепно. – Фиона была, как обычно, холодна, но, кажется, немного пошатывалась, несмотря на свой ледяной покров.

– Да.

– А это, должно быть, и есть твоя девушка? – фраза звучала довольно оскорбительно: Фиона произнесла слово «девушка», словно из всех возможных вариантов выбрала самый рискованный и произнесла его вслух практически на ощупь, за отсутствием альтернативы.

– Это Сара, да. Сара, познакомься, это Фиона. Фиона – глава отдела паблисити в «Макаллистер amp; Кэмпбел».

Сара подняла голову с моего плеча и улыбнулась.

– Привет. Очень приятно познакомиться.

– А! Шотландка, как я слышу! – продекламировала Фиона. – Тому определенно нравятся шотландки, – она улыбнулась, как змея, которую хочется взять зa хвост, покрутить над головой, ударить несколько раз о дерево и бросить в огонь.

– Простите? – сказала Сара.

– А, ну я просто имею в виду, что ты ему определенно нравишься, а ведь ты – шотландка.

– Ну, – сказал я, – нам пора, Фиона…

– Уставшие и затраханные, да? Кстати, вопрос в тему: вы видели Джорджину Най сегодня?

Она играла со мной, словно кошка с мышью: кошка, которую хочется взять за хвост, покрутить над головой, ударить несколько раз о дерево и бросить в огонь.

– Да, мы с Сарой пообщались с ней недолго.

– И Сара тоже? – ответила она с огромным изумлением. – Как мило! Вы ее поклонница, Сара?

– Мне кажется, она хорошая актриса.

Мне показалось, я чувствую телесное напряжение Сары. А может быть, я всего лишь ненароком обнимал ее все туже и туже, отчего казалось, что тело ее напряжено.

– Да, прекрасная актриса, правда? Том тоже ее большой поклонник, верно, Том?

– Не особенно.

Я попробовал сдвинуться с места, чтобы это не выглядело так, словно я норовлю сбежать, но Фиона совершила предусмотрительный маневр. Она передвинулась, чтобы загородить мне проход, делая вид, что всего лишь меняет свое местоположение.

– О, Том, не притворяйся, что ты не поражен звездой! Я знаю, что ты наслаждался каждой минутой и ты определенно вложил всю свою энергию в ее… – она отпила вино, – книгу.

– Я добросовестно отношусь ко всем своим книгам. – Я подвинулся чуть в сторону, таща за собой Сару. На пути Фионы стояла колонна. Пытаясь держаться впереди нас, она тоже передвинулась чуть в сторону. Она оперлась плечом о колонну, а я начал быстрое обходное движение в сторону выхода. Но Фиона была еще проворнее: она обежала колонну и появилась с другой стороны, снова прямо напротив нас.

– Ну, ты не зря потратил свои силы на книгу Джорджины, верно? Как я заметила, ты доставил ей сущее удовольствие, она крепко пожала тебе руки, и не только.

– Фиона? – сказала Сара.

– Да, дорогая. Прости, что надоедаю светской болтовней, тебе, должно быть, она уже надоела. Я уверена, что Том просто обожает с пользой проводить время с тобой и Джорджиной Най.

– Фиона, – повторила Сара, – кажется, ты намекаешь, причем довольно неуклюже, что Том трахается с Джорджиной Най?

Физиономия Фионы резко изменилась: вместо усмешки появилась тревога, причем перемена эта была жутко уродливой. А на мне вообще не осталось лица.

– Нет, я… – начала она, но Сара еще не закончила.

– Но, понимаешь, нас ждет внизу такси, так что давай сейчас забудем о мелких пакостях? Прошу прощения, если испорчу приготовленный тобой сюрприз, но мне уже давно известно, что Том трахается с Джорджиной Най, это позавчерашние новости. Так что если есть еще что-то…

– Я…

– Вот и отлично. Тогда мы пойдем. – Сара повела нас обоих прочь в сторону выхода. Я остолбенел, так что безропотно последовал за ней по пятам, а Фиона стояла в полном смятении.

– Сара? – позвала Фиона, внезапно обретя дар речи, и помчалась за нами. – Я… Должно быть, ты неправильно поняла меня… Вовсе не… – Она догнала нас и положила руку на плечо Сары, остановив нас и развернув Сару к себе лицом. – Я… – начала она и остановилась, когда Сара посмотрела ей прямо в глаза. Затем Сара холодно перевела взгляд на ее руку на своем плече. Глаза Фионы последовали за глазами Сары. Я увидел, как Фиона сжала ее плечо еще сильнее, давая понять, что не отпустит, пока Сара не даст ей закончить свою речь. Сара снова перевела глаза прямо на Фиону, они тут же пересеклись взглядами. В вакууме они смотрели друг на друга секунду. Потом Сара ударила Фиону головой прямо в нос.

Прямо так. Бац! Звук был жутким: такой мог раздаться при игре в крикет хомяком.

Глаза Фионы остекленели, и она остолбенела еще больше. Пораженная – психологически или физически, или и то и другое разом, она ничего не могла сделать. А я надеялся, что она рухнет, словно падающее дерево. Конечно, вряд ли стоило на это надеяться, находясь в гостиничной зале, но я все-таки лелеял представление, как она валяется без сознания, а ее топчут лошади. Но мне не пришлось увидеть продолжения, потому что Сара утянула меня к выходу, а Фиона все еще исполняла танец жены Лота.

Мы торопились, Сара задавала темп, так что мы очень быстро оказались снаружи.

– Эй! – крикнула Мэри из окна такси, стоящего сразу напротив гостиницы. – Залезайте, Хью вот-вот подоспеет.

– Спасибо, – сказала Сара, сияя, и мы залезли внутрь. Она села на откидное сиденье напротив Мэри. Я сел на длинное боковое сиденье у окна и посмотрел на нее, но она не ответила взглядом. Вместо этого она радостно болтала с Мэри о том, как она хотела бы скорее скинуть туфли с усталых ног. Вскоре пришел Хью, и мы двинулись домой. Сара и Мэри продолжали болтать, а Хью разговаривал со мной о том о сем, но информация явно не доходила до моего мозга.

Мы подъехали к нашему дому и вышли. Мы помахали рукой Хью и Мэри, отъезжающим в такси, в это время Сара вставляла ключ в замок. После нескольких попыток дверь отворилась, и Сара почти ввалилась в прихожую, когда дверь наконец поддалась. Я прошел за ней внутрь, она включила свет, скинула туфли, стала снимать пальто и, повернувшись ко мне, сказала:

– Ну ты и сволочь.

Моим первым инстинктом было желание ответить: «Что?» с совершенно искренним невинным выражением лица. Инстинктивно, в прямом смысле. Я ни секунды не раздумывал над тем, стоит ли произносить это. Я обдумывал возможные варианты по дороге в такси и не придумал ровным счетом ничего. Но это едва ли не вылетело у меня само собой. Я умудрился вовремя затормозить и промолчал в ответ.

– Ну? – сказала Сара. Она выглядела безумно злой. Я практически никогда не видел ее такой злой, просто бешеной. Мне стало страшно. В голове крутилась только одна мысль: «Сейчас она врежет мне головой». Сара позволила мне помяться пару секунд, а потом повторила еще более настойчиво:

– Ну?

Я утомленно вздохнул.

– Фиона – сука, – сказал я. – Она всегда меня ненавидела.

– То есть хочешь сказать, это неправда? Ты это хочешь сказать?

– Господи, конечно, это неправда. Я не знаю, зачем ты ей сказала, что знаешь об этом.

– Я сказала ей это, потому что не хотела, чтобы эта зарвавшаяся английская дура думала, будто бы она умнее меня. Чтобы она не вообразила, что может поигрывать своим секретиком у меня на глазах, а бедненькая глупая девушка не понимает, о чем идет речь и что происходит перед самым ее носом.

– Но это неправда…

– Конечно, это правда, мать твою. Ты думаешь, я не заметила, что что-то происходит? Все эти твои секреты и странности, и идиотские истории, и таинственность, и секреты…

– Ты уже сказала про секре…

– Я знаю, что сказала, мать твою. Я знала, что что-то не так, видя, что с тобой происходит. Сначала я увидела ее на вечеринке, и она смотрела на кого-то другого, и я подумала, что ты спишь с Эми…

– Эми! – я вовсю расхохотался.

Если я когда-нибудь еще раз окажусь в подобной ситуации, я никогда больше не буду громко смеяться. Это правило выучивается с первого раза.

– Ах ты гад! – Сара обрушилась на меня с оглушающими ударами. Она была просто вне себя: ни один из ударов не был слишком сильным, но внезапно возникло ощущение, что она атакует меня не двумя, а всеми десятью руками. – Ты полный урод, мать твою!

– Господи! – сказал я, прикрывая руками голову. – Успокойся!

Сара действительно перестала бить меня и отошла чуть-чуть назад, но я уже не тешил себя мыслью, что это имело отношение к моим навыкам ведения переговоров.

Я умоляюще вытянул вперед руки. И, честно говоря, приготовился обороняться, если она соберется снова на меня напасть. – Прости. Просто это настолько невероятно, что ты могла подумать, что я встречаюсь с Эми!

Теперь засмеялась Сара, ее смех был сухим.

– Но более вероятно, мать твою, чем мысль о том, что ты встречаешься с Джорджиной Най.

Это меня уязвило. Вполне справедливо: Джорджина Най – знаменитая красавица актриса, которой восхищается добрая половина Великобритании, так что непросто ее отхватить, но говорить, что невероятно, чтобы она переспала со мной? Что она совершенно мне не подходит? В смысле, как же так, вообще-то ожидаешь несколько большего уважения от своей девушки. Это вряд ли могло повысить мою уверенность в себе, верно же? Девушка считает, что вы не смогли бы покорить Джорджину Най? Могу сказать только то, что в конце потрясение от новой информации явно не пошло ей на пользу. Если я был настолько безнадежен, то что говорить о ней? А?

Я рассудил, однако, что не время делиться этими соображениями.

– Но я не сплю с Джорджиной Най, – настаивал я, – это пустые домыслы.

– Не надо, Том! – Теперь в глазах у нее стояли слезы, но, мне кажется, больше от злости, чем от чего-то еще. Или, что более вероятно, ее смена настроений, казалось, свидетельствовала о ее перепутанных чувствах и эмоциях, которые Сара не могла сдерживать. От нее исходили скорбь, и отчаяние, и непонимание, и боль, и еще тысяча других эмоций одномоментно. Не было названия тому, что читалось в ее глазах… то есть она была в состоянии аффекта, которое вполне можно было использовать как смягчающее обстоятельство в деле по убийству.

– Даже не смей так себя вести! Это уж действительно подло. После всего, что произошло… твоих эксцессов, твоих глупых выдумок… все твои идиотские объяснения… помнишь, тогда я просто спросила, влюблен ли ты в эту женщину, а ты ответил, что «между вами» ничего нет…

– Простоя…

– И как ты смотрел на нее сегодня вечером. А ее агент ничего не знал о вашей встрече по контракту, а Эми так невнятно разговаривала со мной, что очевидным образом что-то скрывала, и эта дура Фиона… и кроме всего – выражение твоего лица сейчас. Не смей так неуважительно относиться ко мне и думать, что я настолько наивна, что поверю, что ты не спишь с ней. Ты настолько меня не уважаешь, да? Да?

– Я… – В горле у меня пересохло, я едва мог говорить.

– Я повторю еще раз: ты спишь с Джорджиной Най, да?

Я опустил голову.

– Да, – признался я. Чуть громче шепота и подавившись собственным ответом.

– Ты… сраный… придурок! – повторила Сара. – Так вот насколько ты меня уважаешь, да? Ради меня даже не стоить врать другим? Нет, нет, давай-ка напрямую, можешь плюнуть мне прямо в лицо.

– Ты сказала…

– Ты мерзкий отвратный урод. За тебя решает твой член, это я могу понять, но я никогда не думала, что ты настолько низко меня ставишь, что готов так спокойно ударить меня под дых.

– Но ты… прости, но…

– Господи, надеюсь, что к Джорджине Най ты будешь относиться лучше, мать твою, раз ты теперь с ней.

– С ней? Я не с ней. Ну, то есть да, но я не с ней, я настолько же с тобой, если не больше. Это… ох, я не знаю, что это… Я запутался.

– Если ты думаешь, что будешь «со мной» и «с Джорджиной Най», то ты не то что запутался, мне даже слова не найти, кто ты, тварь такая.

– Я не имел в виду… Я хочу сказать, что не знаю, что мне думать и что делать.

– Правда? О бедненький Том и его внутренний сумбур. Я, конечно, не так глубока, очевидно, потому что я знаю, что думать: я думаю, что ты последняя сука. И что делать, я тоже знаю. – Она подвинулась, открыла входную дверь и распахнула ее. – Пошел вон, – сказала она.

– Ну же, Сара… давай нормально поговорим…

– Xa! «Мистер Обсудим Наши Чувства», видали вы его? До свидания, сидящая на диване задница, которая помалкивает и утомленно, мать твою, вздыхает, если я пытаюсь завести разговор: «Разве мы не можем обсудить это после вечерних новостей: я смотрю репортаж». Иди-ка, «Мистер Обсудим Наши Чувства». Какая внезапная перемена, мы могли бы все обсудить… Ах ты, сука!

– Сара…

– Если хочешь поговорить, иди – поговори со своей шлюшкой-актриской…

– Она не шлюха, – я почувствовал, что не могу, чтобы Джорджи все время опускали. Я хотел быть справедливым, и было бы, ну, бесчестно не защищать ее, когда ее обзывают. – Я думал, тебе она нравится.

– Что? Ты… о-о-о, понимаю… Ты имеешь в виду, мне нравится она как актриса? Да она просто богатая сучка, которая трахала моего молодого человека у меня за спиной!

– Ну же, Сара, веди себя разумно. Я понимаю, что ты расстроена, но давай попробуем вести себя как взрослые. Это не меняет того, какая она актриса и какой человек. Она милый человек.

– Не меняет того, кто она? Конечно, меняет. Она – человек, у которого есть все: деньги, слава, успех, и она не смогла удержаться от того, чтобы украсть то, что есть у меня, а у меня есть не так уж много.

– Ты заблуждаешься. Вообще вы очень похожи.

– Мы никоим образом не похожи, мать твою.

– Это неправда. Во-первых, ты начальница в магазине, а она – директор завода в «Устье».

– Она только играет начальницу, эта тупица!

– Но она знает, что это за ощущение, она провела две недели на настоящем заводе, наблюдая за работой руководителя, чтобы сыграть роль.

– Ну назови мне хоть одну причину, почему бы мне тебя не зарезать прямо на месте?!

– Я не сказал, что это одно и то же…

– Хорошо, Том. Просто она – избалованная богатенькая сучка, которая берет и хапает все, что ей нравится, а я никто. Никто с тремя парами туфлей, с работой без перспектив, с жизнью без перемен, а она может просто появиться и взять моего парня, потому что… потому что ей все разрешается. Потому что она великая звезда, о ней пишут газеты, ее показывают по телевизору, а я всего лишь серая девушка, которая торгует чертовыми полуфабрикатами, хреновыми пиццами для микроволновки и гребаными каннеллони под бешамель. И я буду делать одно и то же, мать твою, до скончания дней, пока не сдохну. Господи, наверное, она смеется от одной мысли, что я могу с ней соперничать!

– Это не соревнование, господи, и мне нет дела до того, что она известная актриса, это просто глупо.

– Да уж, конечно, это совсем для тебя не имеет значения!

– Нет, не имеет…

– Конечно! Ты никогда не думал: «Вот красота! Я трахаю Джорджину Най! Фантастика!» Даже и мысли такой не было?

– Нет. Никогда. Джорджина, кстати, совсем не привлекала меня до нашего знакомства. Все происходило постепенно, я даже заметить не успел.

– Могу себе представить. Наверное, это был настоящий шок, мать твою, когда однажды ты посмотрел вниз и заметил, что ты трахаешь ее как конь, – «Господи-прости! Неужели я трахаю актрису?»

– Все… послушай, все было совсем не так. Это была просто… – я хотел сказать «судьба», но это почему-то показалось мне неуместным в тот момент. – Я не могу объяснить, но я люблю вас обеих и…

– Так, значит, ты ее любишь, да?

– Я люблю вас обеих…

Сара схватила меня за шиворот и выкинула за дверь.

– Я просто очарована твоей любвеобильностью, Том. Отлично, мать твою… А теперь убирайся вон.

– Куда?

– А мне-то какое дело? Просто проваливай. Можешь вернуться днем, когда меня нет, и забрать вещи. Можешь сделать это в течение следующей недели. После этого я поменяю замки, а твои оставшиеся шмотки сожгу.

Я наклонился к ней.

– Я люблю тебя, Сара. Я знаю, что ранил тебя, но я все равно люблю тебя… больше, чем могу передать словами.

– Я закрываю дверь. Вернусь через две минуты, чтобы проверить, тут ты или нет, и в руках у меня будет топор.

И Сара захлопнула дверь у меня перед носом.

Я решил, что ей требуется время, чтобы успокоиться.

* * *

– Прости, – пробормотал я в двадцатый раз, – я не знал, куда мне пойти… и, честно говоря, мне больше и не хотелось никуда идти.

– Ничего, – сказала Джорджи, – я все равно еще не спала. – Она зажгла сигарету и бросила мне пачку. Я жадно вынул одну. Для таких случаев должны быть особые сигареты: быстрые и крепкие, можно ведь купить специальные изотонические спорт-напитки с большим содержанием глюкозы; нужно изобрести сигареты для кризиса, которые зажигаются легким ударом об стол и в которых всего одна, зато всеобъемлющая затяжка.

После скандала с Сарой я позвонил Джордж на мобильный и подъехал в гостиницу на такси. Ночные работники, очевидно, приняли меня за одного из гостей и разрешили пройти прямо в ее номер, не сказав ничего, кроме: «Добрый вечер, сэр», у стойки администратора.

– В общем, – сказал я, – думаю, тебе стоит об этом знать.

– Да, – ответила Джордж и улыбнулась профессиональной улыбкой.

– Прости.

– Ты не виноват, Том. Если кто-то и виноват, то это… – Джорджи сделала длинную затяжку, – …это Фиона.

– Сука. Я уверен, ей всего лишь хотелось помучить меня… но она явно выпила вина и переоценила свои силы, да и недооценила Сару тоже. Все равно… сука.

– Утром я первым делом позвоню Полу, он с ней разберется.

В голове я прокрутил, как Пол говорит полушепотом: «Я с ней разберусь». И потом, наверное, потирает ноздрю.

– Он ее не убьет, правда ведь? – спросил я, немного напуганный.

– Что?

– Ну, не направит кого-то из лондонской банды разобраться с Фионой?

– Ну что ты. Я думаю, что Пол просто позвонит ей и предупредит, что если она вымолвит еще хоть слово, то может распроститься со своей карьерой, что ни я, ни Пол, ни те, на кого Пол имеет влияние, не будут работать с теми, кто наймет ее. Почему ты подумал, что Пол убьет Фиону?!

– Ну… знаешь… такой у него странный акцент. – Такая фраза звучала очень глупо.

– А.

– Но не говори ему, что я сказал тебе это.

– Конечно, нет… не то он тебя убьет.

Мы позволили себе улыбнуться настоящими, даже веселыми улыбками.

– Ну, – сказал я, – так и что мы будем делать?

– А что Сара будет делать?

– Я не знаю. Она восприняла все намного хуже, чем я представлял.

– Ты представлял, что она узнает?

Я действительно представлял себе это. Часто. Сара обнаружит какую-нибудь деталь, и все станет явным. Она разрыдается в три ручья. Расстроится почти до состояния прострации: в стрессе от новостей и в шоке оттого, что потеряла меня. Это будет ужасно и очень-очень страстно. Я обниму ее, пока она плачет, прижму крепко к себе и скажу, как все-таки жестока Судьба, обрушившая на нас такое испытание. Большинство людей минует такой стресс, и им в жизни не приходится оказываться в ситуации, когда они одновременно встречают двух людей, с которыми им суждено быть. Я тоже немного всплакну и скажу, что люблю ее гак же, как любил всегда. Что не могу вынести мысли о том, что моя любовь к Джорджи положит конец нашей любви с Сарой. Мы будем лежать в обнимку всю ночь. А наутро Сара встанет с покрасневшими от невысохших слез глазами, но верящая в то, что я все еще люблю ее, и мы постараемся найти способ, как мы втроем будем жить дальше, как сделать так, чтобы отношения между нами были оправданны.

Я не мог себе вообразить, что она просто взбесится и выкинет меня из дома. Я, кажется, припоминаю, что Сара угрожала мне топором в какой-то момент, уж этого я точно не мог себе никогда представить.

– Нет, – сказал я, качая головой, – не в том смысле, что я представлял себе, что она узнает. Я имел в виду, она отреагировала намного болезненнее, чем я мог бы гипотетически себе представить, как бы она поступила, если бы узнала.

– Понимаю.

– В общем, неважно… Я не знаю, что Сара собирается делать. Я оставлю ее выспаться и позвоню завтра. Она действительно выпила довольно много вина на вечеринке, так что, может быть, все дело в алкоголе. – Да, наверное, так оно и было.

– Хмм… – Джорджи прикусила губу. – Ты думаешь, она что-нибудь скажет, когда алкоголь выветрится?

– Я уверен, что она скажет нечто более вразумительное.

– Нет, я имею в виду, ты думаешь, Сара хоть что-нибудь скажет? – спросила она.

Я посмотрел на нее, чуть прищурившись, не понимая, к чему она ведет.

– Прессе, – пояснила Джорджи, – ты думаешь, она расскажет прессе?

– Господи, нет, конечно! – «Нет, конечно, она не расскажет. Или расскажет? Нет, невозможно поверить. Сара уж точно не могла так опуститься». И к тому же она прекрасно понимает, как это губительно. Отдать историю на растерзание прессе – настолько злобный и подлый поступок, что он просто страшен: это по-настоящему ранит наши отношения и заживить их будет невозможно. Я не мог поверить, что она может сделать нечто подобное. – Нет, Сара никогда так не поступит.