Текст книги "Коварный искуситель"

– Да, я стану твоей женой. Для меня это большая честь.

Лахлан улыбнулся, и такой счастливой и приятной улыбки на его лице она никогда еще не видела. Он обнял ее и поцеловал. Движения языка и губ лучше слов сказали Белле о его любви.

Когда Лахлан наконец оторвался от ее губ, Белла задыхалась и очень жалела, что они среди ночи скачут верхом через лес в компании десяти любопытных ухмыляющихся горцев.

Похоже, эти мысли ясно читались на ее лице, потому что Лахлан усмехнулся и шепнул:

– Позже.

Волнующее обещание, заключенное в одном этом слове, заставило Беллу замереть в сладостном предвкушении. Кивнув, она снова упала в его объятия.

– Она будет в безопасности как никто другой во время этой проклятой войны.

Как хорошо он ее знал! Вот и угадал направление ее мыслей.

– Кажется, она так уверена в том, что дядя и сэр Хью ее любят.

Лахлан молчал, но как-то слишком уж старательно.

– Что ты сделал?

Он пожал плечами.

– Просто кое-что предпринял, чтобы сэр Хью этого не забыл.

Белла встревоженно заглянула ему в глаза.

– Ты проник в его спальню?

– У меня были в запасе несколько минут.

Белла покачала головой.

– Но как же ты убедил его… Забудь. Я не хочу знать.

Лахлан усмехнулся.

– Скажем так: научил его бояться Бога.

– Или, может, привидения-гвардейца?

Лахлан рассмеялся.

– Есть повод для веселья? – спросил ехавший позади них Максорли.

– Пошел к черту, Ястреб! – буркнул Лахлан.

Белла улыбнулась:

– Твой кузен такой забавник!

Лахлан страдальчески простонал, и его поддержали остальные, до кого долетели слова Беллы.

– Ладно, только смотри, чтобы он тебя не услышал.

Но было слишком поздно. Ястреб решил доказать Белле, какой он на самом деле забавник, к немалому раздражению Лахлана. Через некоторое время он оставил попытки заставить кузена замолчать и даже сумел ввернуть пару собственных острот.

Позже, когда по команде Тора Маклауда разговоры прекратились, Белла поудобнее устроилась в объятиях Лахлана и закрыла глаза.

– Знаю: ты надеялась, что конец будет другим, – сказал он ей тихо.

Эта война уже так много отняла у нее, но Белла не могла допустить, чтобы у нее отняли еще и дочь!

– Это не конец. Это только начало.

Если Лахлан будет рядом, она готова сражаться до конца.

Эпилог

Западные острова, Бенбекула, декабрь 1314 года

Она ждала этого дня шесть лет, и вот наконец он настал. Белла не находила себе места.

Вне себя от волнения, она ждала возле окна в большом зале величественного дома с башнями, который супруг выстроил для нее в этом раю, или, по крайней мере, в малом его уголке. Островок Бенбекула, застрявший между Северным и Южным Юйстами, был далеким, уединенным и прекрасным, как сад Эдема, с его пространными пляжами с песчаными дюнами, сочной зеленой травой и сверкающим синим морем до самого горизонта.

Все эти годы король не мог простить им той эскапады, на которую не давал согласия, однако сдержал слово и вознаградил Лахлана за верную службу – землей и деньгами. Что смягчило сердце короля: настойчивость самой Беллы, клятва Лахлана служить ему до конца войны или освобождение Мэри из тюрьмы через несколько недель после их возвращения? Белла так этого и не узнала.

Как бы то ни было, семьи воинов клана Лахлана, которые сражались за него и сложили головы, получили свое обеспечение. А у него самого был тихий мирный дом, о котором он так давно мечтал. Искусный воин выдержал свою последнюю битву в июне. Война, которая потребовала от них таких жертв, закончилась, но они исполнили свой долг и остались в живых.

Сердце Беллы было переполнено событиями этих лет, однако в нем всегда оставался пустой уголок. Сегодня будет заполнен и он.

Белла смотрела в окно, на кристально чистый горизонт. Руки нервно теребили юбку.

Она оглянулась через плечо, обмирая сердцем, – так было каждый раз, когда она смотрела на мужа. Сейчас Лахлан стал даже еще красивее, чем раньше: неистовый разбойник преобразился. Он по-прежнему внушал робость своей физической мощью, но жесткие линии вокруг рта смягчились. Улыбка, когда-то столь редкая на его лице, теперь давалась ему с легкостью. Их счастье было выстрадано в тяжелой борьбе, но они его добились.

– Ты точно знаешь, что это будет сегодня? – спросила она.

Он улыбнулся – теперь ему было легко улыбаться.

– Да. Уверен точно так же, как в те пять раз, когда ты спрашивала. Не тревожься, Бел! Она будет здесь. Ястреб сказал – где-то в середине дня.

Лахлан поднялся со своего стула у камина и подошел к жене, прижался к ее спине, обнял сильными руками за талию и провел носом по шее. Она попыталась вырваться, хихикая, будто девчонка, а не женщина тридцати шести лет.

– Щекотно. – Белла обернулась и шаловливо дернула клок щетины под его нижней губой. – Ты и твой кузен – вы такие придумщики!

На этот раз они поспорили – кто отрастит самую необычную бороду. Белла должна была признать, что с нетерпением ждет результата. Последнее, до чего додумался Лахлан, так это отрастить прямоугольник щетины прямо под губой, но вместо того, чтобы выглядеть глупо, он почему-то стал еще неотразимее.

Лахлан повел бровью.

– Мне казалось, тебе нравится.

Белла покраснела, вспомнив обстоятельства, при которых сказала ему, как ей нравится его борода, и игриво толкнула мужа в бок.

– Ты неисправим.

Он повернул ее лицом к себе и поцеловал.

– А ты прекрасна.

Она таяла в его объятиях, обвив руками шею и наслаждаясь неторопливыми, чувственными движениями его языка.

– О черт, они опять!

Белла послала Лахлану укоризненный взгляд, который стал еще суровее, когда она увидела, что муж изо всех сил старается не рассмеяться.

– Мне казалось, вы оба собирались больше не выражаться.

Лахлан озорно улыбнулся:

– Что касается меня, то я стараюсь.

Белла обернулась, уперев руки в бока, чтобы сделать выговор пятилетнему нарушителю спокойствия, который не только выглядел, но и выражался как его отец.

– Эрик, о чем мы говорили?

Темноволосый и зеленоглазый проказник встретил ее ослепительной улыбкой.

– Боже, мама, какая ты сегодня красивая!

Помоги ей Господь!

Белла услышала, как смеется Лахлан, и бросила ему предостерегающий взгляд.

– Не надо на меня смотреть, – возразил он. – Это ты хотела назвать его в честь Ястреба.

Эрик Макруайри, хоть выглядел и выражался как отец, склонность к проказам и неотразимое обаяние явно взял у своего тезки. На этого малыша было невозможно сердиться. Он справлялся с матерью одним пальцем – вернее, рукоятью одного из своих маленьких деревянных мечей, которых было два, и, как на отцовских, на каждом был выгравирован латинский девиз: «Usque ad finem» – «До самого конца». И в этом тоже он был отцовским повторением.

Лахлан пересек зал и опустился на колени перед своим первенцем. Ему было очень смешно, но он сумел сурово нахмуриться, чтобы казаться грозным.

– Помнишь наш уговор, сын?

Эрик кивнул, и непослушная темная прядь упала поперек лба.

– Ты меня очень огорчил, – принялся сердито выговаривать сыну Лахлан. – Невежливо выражаться при дамах.

Маленькая копия его самого на минуту задумалась, хмуря брови, потом с улыбкой пообещала:

– Ладно, буду выражаться только при мужчинах, но тогда скажи и Тине: она очень ругалась несколько минут назад, когда Раналд не позволил ей взять твою лодку, чтобы покатать Робби.

– Что? – воскликнула Белла.

Теперь настал черед Лахлана выругаться.

Эрик смотрел на них как на слабоумных.

– Так я и пришел, чтобы это сказать, – пояснил он с ангельским терпением. – Тина хотела взять папину лодку, чтобы выйти в море встречать дядю Эрика, да только Раналд не позволил.

– Кровь Христова! – воскликнула Белла, в ужасе закрыв рот ладонью.

Эрик дернул отца за рукав.

– Папа, а это богохульство?

– Не волнуйся, – сказал жене Лахлан, оставив на потом объяснение с Эриком. – Я сам этим займусь.

Кивнув, Белла рухнула на ближайший стул. Ее четырехлетняя дочь, светловолосая и зеленоглазая, бредившая пиратскими приключениями, решила, что может управлять кораблем, взяв в помощники ни много ни мало Роберта, своего двухлетнего брата. С нее станется. Маленькая строптивица сведет ее в могилу! Они назвали дочь в честь знаменитой тети Кристины с островов, а также жены Тора Маклауда, которая за последние шесть лет стала ближайшей подругой Беллы, при том что в жилах этой девочки текла воинственная кровь ее предков викингов.

Рука об руку отец и сын вышли из зала: Лахлан – грациозной походкой хищника, которой она всегда восхищалась; Эрик – с мальчишеской развязностью, которая совсем скоро разобьет не одно девичье сердечко.

Как же она их любит! После долгих лет лишений фортуна обратила к ней сияющее улыбкой лицо. Родив Джоан, Белла много лет не могла зачать и решила, что стала бесплодной, но вскоре после того, как они вернулись из Берувика, обнаружила, что беременна.

Этот малыш стал лучом света, и не только для нее.

Белла отогнала грустные мысли и опять подошла к окну, с улыбкой глядя, как Лахлан подбрасывает Робби высоко в воздух, а Эрик и Тина носятся вокруг него кругами по песку. И стоило наряжать их в новую одежду! Белла больше не могла противиться искушению – побыть с семьей в столь редкий для декабря солнечный день – и торопливо вышла из дому.

Но Белла едва успела выйти из передней, как увидела парус и застыла на верхней ступеньке лестницы, а лодка с вырезанной на носу головой ястреба тем временем плавно проскользнула в бухту.

Она здесь! Закрыв глаза, Белла про себя произнесла благодарственную молитву. Спустя долгие годы Джоан наконец будет с ней.

Ее переполняли эмоции, сердце гулко стучало, в глазах блестели слезы.

В поисках опоры Белла схватилась за деревянные перила как за спасательный канат и медленно пошла вниз по ступеням, но стоило Джоан ступить на мол и направиться к ней, как оставила всякие попытки сохранить самообладание. Слезы вовсю бежали по щекам, а ноги сами собой несли ее быстрее и быстрее.

Джоан подняла голову. Как она красива! Девочка, некогда обещавшая стать красавицей, превратилась в роскошную молодую женщину, которая сейчас смотрела прямо на Беллу. И когда улыбка радости озарила красивое безмятежное лицо, Белла поняла, что все будет хорошо.

Дочь вернулась к ней. Дочь, которая пошла в нее больше, чем она предполагала. Белла – вероятно, лучше, чем кто-нибудь другой, – понимала, чего стоил Джоан ее выбор и почему она так поступила. Как бы то ни было, почти десять лет жертвоприношений остались позади; остаток жизни принадлежал только им.

Оставив руку мужчины, который шел рядом, Джоан бегом преодолела последние несколько футов и бросилась в материнские объятия. Они с Беллой то смеялись, то плакали, а в промежутках просто радовались встрече.

Им нужно было так много рассказать друг другу! Но это подождет, у них полно времени.

Наконец Белла выпустила дочь из объятий, чтобы рассмотреть получше.

– Как ты поживаешь?

Джоан улыбнулась.

– Очень хорошо.

От Беллы не укрылось, какой взгляд дочь подарила мужчине, который стоял на причале рядом с Ястребом, и с радостью отметила, что между английским рыцарем и моряком-норвежцем больше не тлеет подспудная враждебность. Оставалось надеяться, что и Лахлан сдержит обещание быть любезным.

Дети глазели на гостей, цепляясь за ноги отца и не вполне понимая, чего им ожидать.

– Почему мама плачет? – спросила Тина.

– Потому что она счастлива. – Лахлан встретил взгляд Беллы и улыбнулся. – Очень счастлива. Вперед, малыши! Пора познакомиться с сестрой.

Белла смотрела на детей, которые наконец-то собрались в родном гнезде, и понимала, что вот оно, ее долгожданное счастье.

Ради этого стоило бороться.