Текст книги "И в сумерках придёт рассвет. Роман-фэнтези"

– Ложь!!! Чудовищная ложь! – вскричал синеглазый воин. Гнев сделал жестоким его благородное лицо. – За такую ложь карают смертью! Но Восточный город милостив – у тебя есть два пути: первый – воспользоваться милосердием Остенграда и убраться отсюда подобру-поздорову; второй – отправиться в темницу, а затем, быть казненной за свои наглые слова! Иди же прочь!

– Я не уйду, пока не увижу короля! – тихо, но настойчиво отвечала Мара Джалина.

Раздался звон металла, и вынутый из ножен меч синеглазого воина коснулся шеи девушки. Она не шелохнулась.

– Если ты ищешь смерти, госпожа, ты найдёшь её! – пообещал он.

Но в этот миг кареглазый парень, стоявший всё время рядом, схватил его руку.

– Постой, вдруг она говорит правду!

Старший опустил оружие.

Меж ними завязалась перепалка.

– Ты что не видишь – она лжёт?! Неужели ты веришь её безумным сказкам?! В Джалисоне камня на камне не осталось!

– И всё же, – настаивал другой воин, – что, если это правда?! Вдруг это принцесса!!! А ты хочешь прогнать её прочь…

– Я не позволю никому, доколе я жив, таких речей! – воскликнул главный из ратников. – Это унижает достоинство и память Королевского Дома!

– Пусть так, но давай отведём её в Остенград! Пусть король решает, что с ней делать! – предложил тёмноглазый юноша примирительно.

– Ах, Калахай, ты слишком доверчив! Пусть будет так, но ты веришь в то, во что хочешь верить! – покачал головой второй воин.

– Калахай??? – переспросила Мара, оживляясь. Она словно увидела юного воина в новом свете. – Калахай Ринай?

– Да, я – Калахай Ринай, – подтвердил тот. И тоже поглядел на Мару как-то особенно, только теперь осознав, что если девушка не лжет, она приходится не только племянницей королю, но и сестрой ему.

Мара слегка поклонилась и сказала с улыбкой:

– Моё почтение сыну короля Даргена Ринай и моему брату!

И Калахай смущенно улыбнулся в ответ. «Так, один союзник завоёван!» – отметила про себя Джалина. Но синеглазый воин был непримирим.

– Брату??? – вскричал он. – Нет, это уж слишком!

– Не горячись, Гермисей! – вступился Калахай.

– Я не горячусь! Пусть она называет тебя, как ей вздумается, но пока король не решит, что с ней делать, я не желаю больше слышать ни слова о нашем родстве! – выпалил в ответ Гермисей и крикнул дозорным на обочине: – Одрин, Галерас, Джайнахо, продолжайте следить за дорогой! Малетан, пойдёшь с нами! Отведём девушку к королю Даргену.

Они двинулись вверх по горной тропе: впереди Калахай и Гермисей, за ними принцесса, следом ещё один воин, Малетан. Трое других растворились в лесу.

Первая встреча с родичами получилась несколько странной: её не желали признавать и принимать. Но Мара чувствовала в душе светлую радость при виде своих братьев, пусть даже Калахай ещё не совсем доверял ей, а старший Гермисей и вовсе не желал верить в их родство. Несмотря ни на что она ощущала это РОДСТВО по крови и испытывала уважение к этим благородным мужественным витязям.

«Остенград – суровый край суровых воинов! Гордость остенградцев высока как горы Востока, но в мире не отыщешь людей бесстрашнее, честнее и благороднее!» – так говаривал её отец, король Тиарен Ринай, вспоминая родную страну. Сам он не был суров: он прожил долгую жизнь в Джалисоне, и кровь горных предков была в нём не столь горяча. Маре не терпелось увидеть дядю, хотя она пока не знала даже, с чего начать разговор.

Мара Джалина с восхищением разглядывала твердыню Остенграда. Крепость, сложенная из тёмного гранита, казалась непреступной. Помимо мощных древних стен королевство защищала сама природа, ограждая Остенград бастионами тысячелетних скал. Восточное королевство Ринай было невелико и уступало в размерах даже Галиорту. Сам город и замок короля не были так изящны и красивы, как Джалисон или Белый Дворец эльфов, но всё здесь дышало удивительной древней первозданностью. Казалось, в этом городе нет места для лжи и искаженности. Архитектура не отличалась вычурностью – в её основе лежала надёжность и основательность. Несмотря на обилие тёмных оттенков, суровость природы и встречных людей, в этом городе было легко дышать, и отсутствовала та атмосфера гибельности, что была свойственна Галиорту. Это был мир суровой реальности, где честные люди, нетерпящие лжи и коварства, жили по своим, установленным навеки принципам, которые никто и никогда не смел нарушить.

Обстановку королевского замка тоже можно было назвать аскетической, хотя Мара Джалина доподлинно знала, что Остенград – бесконечно богатая земля, и в его сокровищницах хранится немало золота и драгоценностей. Но здесь это не выставлялось напоказ.

Король Дарген встречал её стоя. Одет он был в тёмную рубаху, чёрные штаны, серебристую кольчугу, поверх накидка с неизменным орлом, которого принцесса помнила с детства.

Он изменился после их последней встречи… Белый снег сиял в его чёрных волосах, и тени пролегли под глазами на ещё более осунувшемся и похудевшем лице. Взгляд зиял мраком горных ущелий. Он стал ещё худее и темнее, но выправка осталась гордой, и осанка истинно королевской.

Около десятка стражей присутствовали в зале. По обеим сторонам от Мары стояли её братья.

С минуту король глядел на девушку очень внимательно. Затем она поклонилась ему слегка, ни как нищая странница королю, но как правительница великой страны правителю другой великой державы, как учтивая племянница любимому дяде.

– Моё почтение и пожелание всех благ королю Даргену Дри Ринай, правителю Остенграда, его семье и его землям! – сказала Эрсель.

Дарген Дри слегка кивнул ей в ответ.

– Мои сыновья сказали: ты утверждаешь, что ты – принцесса Вильсения Ринай… Это так? – спокойно спросил король. Он был суров, как всегда, но в нём не было горячности Гермисея.

– Я готова повторить это снова, – отвечала Мара. – И я полагаю, Вы должны узнать меня, Ваше Величество – Вы видели меня не более пяти лет назад!

– Это большой срок. Тогда ты была иной, – заметил Дарген. – Я вижу, что ты очень похожа на мою племянницу, но не уверен в этом. Годы изменили тебя. Ты совсем взрослая. Но я слышал о гибели моей племянницы. Я уже оплакал смерть своего брата, его жены и принцессы Вильсении. И я не верю в возращение мёртвых…

– Стало быть, Вы не хотите, чтобы Ваша племянница оказалась жива?! – удивилась Мара Джалина.

– Я хочу этого! – веско ответил король. – Но я знаю, что Каран Гелан способен на многие подлости! Катарас уничтожил Джалисон, теперь он жаждет захватить Остенград. Что, если твоё сходство с принцессой Ринай результат колдовства? Что если ты лазутчица или лишь обман, иллюзия, ловушка, подосланная Каргионой нам на погибель? Я должен заботиться о моём народе, потому я не могу быть таким же безрассудным, как мои сыновья, – он бросил гневный взгляд на притихших принцев. – Я не могу верить тебе, госпожа!.. Можешь ли ты доказать правдивость своих слов? – спросил король, закончив долгую речь.

Это был трудный вопрос. Мара задумалась, ибо ошибиться не имела права. Ей отчётливо вспомнился сон, увиденный ею в Арине.

– Я могу доказать, что я – Ринай! – спокойно сообщила Мара, подняв голову и встретившись взглядом с чёрными, как ночь, глазами короля. Она обернулась к младшему брату: – Могу я взять твой лук, господин Калахай, и три стрелы?

Король позволительно кивнул, и парень подал ей, что она просила. Мара Джалина вложила стрелу и натянула тетиву, обернулась, целясь в сторону короля.

Тишина в зале была такой, что Мара слышала биение взволнованного сердца Гермисея. Он ждал, что Дарген Дри остановит безумное действо и заберет оружие из рук сумасшедшей странницы. Но король Ринай молчал, и ни один мускул не дрогнул на его жёстком лице. И тогда, с оглушительно громким свистом в этой гробовой тишине, стрела пронеслась чуть выше короля и вонзилась в лоб волчьей головы – охотничьего трофея, висевшего на стене. Сразу несколько воинов вскинули руки, целясь в девушку, и предостерегающе лязгнули мечи. Но грозный окрик Даргена Дри остановил их. И все луки, кроме Мариного, были опущены. Девушка меж тем вложила вторую стрелу, и она отправилась вслед первой, вонзившись в тоже место. И третья стрела, расщепив древко второй, нашла свою цель во лбу волка. В мёртвой тишине Мара с поклоном отдала оружие онемевшему Калахаю, сделала четыре шага навстречу королю и веско спросила:

– Это достаточное доказательство???

Король был всё также мрачен и суров. Он шагнул к ней и сказал тоже, что и много лет назад:

– Теперь я вижу, что ты – истинная Ринай!

И на лице короля блеснуло редкостное видение – улыбка. Она была скудной и сдержанной, но Мара поняла, что крепость Остенграда пала пред ней. В следующий миг король обнял её и громко произнёс:

– Добро пожаловать домой, дочка! Пусть отныне никто не усомнится в том, что ты – принцесса Мара Джалина Вильсения Ринай!

И девушка кожей ощутила, как спала висевшая в воздухе напряженность: заулыбались воины-телохранители, и братья поспешили обнять найденную сестру…

Прошло около двух недель с тех пор, как Мара явилась в Остенград. Ей пришлось поведать многое о своей жизни: она рассказала, каким чудесным образом ей удалось спастись после крушения Джалисона, как она жила три года в деревне, как та была разорена солдатами Каран Гелана, а принцесса обречена на нищету и скитания. Она упомянула о своих странствиях по Лейндейлу, а под конец даже о встрече с Элькит и Джастином. Единственное, о чём пока молчала принцесса, так о Киралейне и всём, что было связано с эльфами. Она решила, что вначале должна вжиться в эту семью и расположить к себе остенградцев, и лишь потом раскрыть все секреты и признаться, зачем она пришла на Восток. Учитывая тяжёлый характер горцев, это было мудрое решение!

Но по вечерам, оставаясь одна, Мара Джалина подолгу глядела на север, где лежал изумрудный лес Элькит. Тоска по сыну становилась всё невыносимее.

Ей выделили собственную комнату, нашли платье жемчужно-серого цвета, не очень богатое, но на взгляд короля более подходящее для наследницы дома Ринай. Маре предоставили полную свободу. Она вольно бродила по всему Остенграду, знакомясь с его жителями и их бытом. Женщины (служанки, прачки, кухарки, швеи, жены воителей) жили в основном на первом этаже замка. Но их было немного… Зато мужчин – воинов хватало с лихвой! Чтобы не томиться от безделья, Мара помогала в работе женщинам внизу. Здесь в доме Ринай Дри, полном разных предрассудков и нравственных принципов, работать руками не возбранялось даже самому королю Даргену и его наследникам.

И старому королю по душе пришлись рвения Мары. Но, если честно, она скучала на кухне и вскоре уговорила Калахая брать её с собой в дозоры по границе. Учитывая ловкость и меткость девушки, она была в этих походах не обузой, но подмогой, и Калахай легко согласился. Это желание Мары тоже было одобрено Даргеном Дри. Хотя пока в окрестностях Остенграда было мирно, и за все их походы не было поймано или убито ни одного врага.

Столкновение с Гермисеем при первой встрече было давно и легко забыто. И Мара Джалина чувствовала с его стороны уважение и опеку не меньшие, чем от дяди или младшего брата. Калахай, понравившейся ей с первого взгляда, теперь и вовсе завоевал сердце Мары. Лишь две вещи огорчали её в этом угрюмом раю: первая – всеобщая непреодолимая ненависть к эльфам. Мару огорчало более всего то, что она была необоснованна и истекала, как гнойная слизь, из старой глупой легенды, сеявшей раздор и вражду… Легенды, покрытой пылью столетий и паутиной, трухлявой, как изъеденное червями дерево. Горцы не желали понимать, что в древние времена жили другие люди и другие Элдинэ, и нынешняя ненависть неоправданна. Но здесь слово «эльф» служило ругательством. И даже добродушный Калахай, которому, казалось, чужда вообще всякая злоба, питал эту ненависть, которая была просто традицией, традицией, соблюдаемой неукоснительно, как обычай владеть оружием, любить охоту, уважать старшего. Именно эта традиция, а не страх, как в Галиорте, заставляла людей Востока питать жгучую неприязнь к Звёздному Народу. И эта привычка не желала умирать, несмотря на всю свою древность.

Вторым поводом для огорчения служила разлука с сыном. Мара Джалина не могла больше оставаться вдали от него, в безопасности, зная, что беда может настигнуть малютку. Он снился ей каждую ночь, и принцесса просыпалась в слезах. Её мучила разлука с сыном и собственная совесть за то, что она лгала, скрывала и боялась открыть правду.

В один из тихих вечеров, когда, чудилось, весь замок уже погрузился в сон, к ней неожиданно явился Калахай. И, как ни старалась Мара Джалина, она не смогла скрыть заплаканных глаз.

– Что с тобой, сестра? – забеспокоился принц. Он допытывался, пока не добился своего.

– Пообещай не говорить королю Даргену, что я скажу тебе! – взмолилась Мара со слезами.

– Я не могу лгать отцу, и не проси меня об этом! – не согласился Калахай.

– Я не прошу лгать, просто потерпи немного, хоть ещё один денёк! Я всё расскажу, обещаю! Но мне так страшно! Судьба моя в твоих руках, и это непросто громкие слова! Там… – Мара указала рукой на север, – остался мой ребёнок, мой сын Киралейн!

– Сын??? – воскликнул Калахай. – Отчего же ты не взяла его с собой?!

– Оттого, что здесь не будут рады наследнику Лейндейла, ибо отец его – эльф! – отвечала Мара.

Калахай отшатнулся. Лицо его выдавало море бушующих чувств, и вряд ли среди них нашлось бы хоть одно светлое!

– Как же так, Мара Джалина?! Как ты могла связаться с эльфом?! Так опуститься?! – воскликнул младший сын Даргена.

– Ты заблуждаешься насчёт эльфов, друг мой! Как и все вы! – терпеливо пыталась объяснить принцесса. – Древние легенды иногда вводят в заблуждение. Я не могу ненавидеть эльфов – они спасли мне жизнь, защитили от слуг Катараса, дали кров и заботились обо мне! А мой Лиарин!!! О, если бы ты видел его, Калахай! Моего эльфийского князя, потомка великого Огина! Эльфийская волшебница Аринэль открыла мне, кто я есть. Она вернула мне память о вас, об Остенграде! Она спасла меня от Каргионы! Она помогла родиться на свет моему ребёнку! Как же я могу презирать их после этого??? Как я могу ненавидеть Элдинэ, если мой ребёнок, мой любимый сыночек Киралейн – наполовину эльф??? И древнее пророчество гласит, что мой Киралейн положит конец правлению Катараса, уничтожит мага и Каргиону. Поэтому они преследуют меня и моего малыша, дабы не сбылось предсказание Кара, преследует с того дня, как пал Джалисон! – Мара заплакала, не в силах и дальше сдерживать боль и страх. – Мне нужна защита, Калахай! Я верила, что найду её в Остенграде. Но ещё большая защита нужна моему сыну, и я вижу, что не получу её здесь! Из-за старой глупой легенды наследник Светлого края, принц Ринай, будет обречен на скитания, а может и гибель!!!

Калахай несмело обнял сестру, пытаясь утешить.

– Не плачь, Мара Джалина, может, всё образуется! Моему отцу и Гермисею не понравится то, что я сейчас узнал, но, возможно, нам с тобой удастся убедить их принять твоего сына. И не только потому, что он тоже наш родич, как и ты, но и потому, что это важно для всего Лейндейла! Ты должна честно поговорить с ними! И …будем надеяться, что их разум окажется сильнее древних суеверий! Горяча горная кровь, но помимо крови и сердца, у нас есть головы… – заключил Калахай.

Гарина Ролл с удивлением оглядела позднего гостя. Лиарин прибыл в Калиб в тот вечер, когда Мара открыла свою тайну Калахаю.

– Госпожа Ролл??? Моё почтение! – эльф поклонился.

Женщина увидела за его спиной у привязи Серебрянку и воскликнула:

– Лошадь Марина! Что-то случилось?

– Нет-нет, госпожа, всё хорошо! – успокоил гость.

Хозяйка пригласила войти и, усаживая в кресло, спросила:

– Чем я могу помочь?

– Моё имя Лиарин, – представился эльф. – Я ищу Мару Джалину! Вы знаете её?

– Вы опоздали, юноша! – ответила Гарина. – Она уехала.

На лице эльфа отразилось такое разочарование, что Гарине очень захотелось сказать что-нибудь утешительное.

Она глядела на него с нескрываемым интересом. Жители Калиба были сродни северным – они не питали к Элдинэ ни ненависти, ни страха, но, памятуя древнюю заповедь эпохи Галедана, предпочитали держаться подальше от эльфов и их Долины. Но когда эльфы сами вторгались в их жизнь, тут уж можно было удовлетворить своё любопытство! Лиарин уже успел отметить эту особенность Калиба – здесь почти не чувствовалась враждебность во взглядах горожан. Меж тем интерес Гарины был вызван ещё и тем, что гость был возлюбленным её «дорогой Марушки» и, женщина, оценив эльфа, сочла, что у девочки всё в порядке со вкусом, и она выбрала достойную пару себе…

– Располагайтесь как дома! – любезно предложила хозяйка. – А я сейчас посмотрю, чем Вас накормить!

– Нет-нет, – встрепенулся эльф, – я поеду дальше! Вернее, пойду… Только скажите, куда уехала моя Эрсель! Где мне искать её?

– Вот что, господин Лиарин, – подбоченись, назидательно молвила женщина, – может, эльфы и выносливее людей, но им иногда тоже полагается отдыхать! Ночь уже на дворе. И потому Вы поступите так, как я велю: Вы отужинаете, выспитесь и отдохнёте, а утром тронетёсь в путь! Заодно и поговорим спокойно! И имейте в виду – возражать бесполезно!

Лиарин подчинился. Он и в правду очень нуждался в отдыхе. От Галиорта до Калиба он скакал, останавливаясь лишь для того, чтобы лошадь могла отдышаться. Теперь он ощущал усталость такую сильную, что, казалось, мог уснуть прямо на месте. Но к ней примешивалась усталость душевная – горькое чувство, рождённое постигшими его неудачами.

– Так как к Вам попала Серебрянка? – спросила Гарина Ролл, подавая ужин.

И Лиарин поведал ей о своих безрезультатных скитаниях по Галиорту, о встрече с её добросердечными братьями, об их бесценной помощи, попросил позаботиться о кобыле и вернуть её хозяину, когда тот заедет к сестре. Выслушав эльфа, Гарина, в свою очередь, рассказала о том, как однажды искалеченный брат вернулся совершенно здоровым и поведал о чудо-девочке, которую подобрал на Южном пути; о том, как сама Мара пришла к ней, чуть погодя, и осталась в доме, принеся с собой свет и радость; о том, как они сдружились, и Мара стала для неё дороже родной дочери. А потом пришли солдаты Катараса, на счастье, когда девушки не было дома, и бедной Маре Джалине пришлось оставить Калиб и поспешно бежать. После солдаты Гелана возвращались дважды, желая взглянуть на племянницу Гарины, но, в конце концов, отстали, убеждённые соседями и постояльцами женщины, что Мары никогда не было в её доме. Гарина справедливо полагала, что отделалась легко – погром в доме – вот и всё, что учинили воины Каран Гелана, а ведь она помнила, что случилось с семьёй Мары в деревне. Вести эти вселили в сердце Лиарина безграничную тревогу! Страшные картины рисовало воображение. И он не мог избавиться от навязчивого вопроса, что же случилось с Марой дальше, за пределами Калиба? Далее Гарина поведала о том, как они с ткачом вывезли девушку из города, и что поехала она, по настоянию женщины, в Салинское княжество.

– Тревожно мне за неё! – всхлипнула хозяйка дома. – Так ведь и не знаю, что с ней! Хоть бы весточку какую получить! Келан-ткач ведь её не до самого Салина довёз… А Лесной тракт – опасное место! Особенно для юной девочки, которая ещё и… – госпожа Ролл замолкла испуганно.

– Которая что??? – переспросил эльф, не дождавшись окончания фразы.

– Нет, ничего! Пустяки! – поспешно ответила Гарина.

– Прошу Вас, скажите! – взмолился Лиарин. – Я же вижу, Вы что-то скрываете! Не надо лгать мне! Скажите, что имели в виду! Что с ней? С Эрсель, что-то случилось? Не томите же меня, госпожа! Я и так уже соткан из тревоги и страха!

Гарина заколебалась под настойчивым взглядом сияющих серых глаз.

– Нет. Не думаю, что должна говорить об этом, – наконец, сказала она. – Когда найдёшь её – сам всё поймёшь! Главное, ищи и не сдавайся! Поверь, не будет тебе счастья без этой девушки! Как и ей без тебя! Не знаю, почему она ушла из Долины эльфов! Но не сомневайся, что она всем сердцем любит тебя! Думаю, она просто не хотела вставать между тобой и твоим народом, господин Лиарин… Но это неизбежно! Ищи её, господин эльф, потому что ты очень нужен ей, и потому что она нужна тебе не меньше!..

Наутро Гарина Ролл помогла Лиарину приобрести неплохую гнедую лошадку, по кличке Королёк, и, распрощавшись с доброй хозяйкой из Калиба, Лиарин умчался по Лесному тракту, ища дорогу в Салин.

– Лучше бы ты вовсе не возвращалась, Мара Джалина!!! Лучше бы я считал тебя мёртвой, чем узнал о том, какой позор ты навлекла на Остенград!!! – громкий возглас Даргена Дри раскатился по пустому залу, заставив девушку вздрогнуть. – Почему ты молчала??? Как посмела скрывать это от нас?!

– Потому что не знала, как сказать… – оправдываясь, ответила Мара. – Я догадывалась, что это вызовет Ваше негодование… А мне нужны были понимание и защита!

– Защита??? – рявкнул король. – Защита для незаконного ребёнка, рождённого от эльфа?! Ты хоть понимаешь, что будет, если в Остенграде узнают, что наследница Лейндейла, принцесса Ринай связалась с тварями Элтлантиса, злейшими врагами Востока???

– Вы заблуждаетесь! – мягко возразила девушка. – Эльфы прекрасны, и ненависть к ним не имеет смысла!

– Не смей говорить таких вещей!!! – вновь взорвался Дарген Дри. – Не смей, пока ты в моём доме!

– Отец, я думаю, что… – вступил в разговор Гермисей. На лице его было тоже выражение, что и у дяди, смесь гнева и обескураженности.

Но Дарген оборвал его на полуслове:

– Помолчи, когда говорит твой отец и король! Ты совершила ошибку, Мара Джалина, самую страшную из всех, что может сделать человек из рода Ринай! Последствием этой ошибки стало появление на свет ребёнка-полуэльфа, ребёнка-полукровки, которого никогда не признают в Остенграде законным наследником Лейндейла. Но я могу проявить милость и простить тебя! Ты была не в себе, ты не помнила, что ты – принцесса, ты была запуганна и одинока, тебя окружали только враги, и ты согласилась принять помощь даже от эльфов! Это можно понять. Я могу простить тебе твою пагубную связь, за которую тебя бы следовало наказать и выгнать прочь из Восточного города. Нынче тёмные времена, и они меняют многие правила… Я знаю, тебе больше некуда идти, не на что надеяться, поэтому я готов забыть всё произошедшее, как бы это ни было трудно! – слушая дядю, Мара не раз хотела возразить, но терпеливо молчала, не желая усугублять конфликт. – Потому, помня о том, что ты – Ринай, я позволяю тебе остаться в Остенграде под моей защитой и опекой моих сыновей, сколько ты пожелаешь! С условием, что ты больше никогда не посмеешь упоминать в моем доме об этой гнусной нечисти из Долины!

Сейчас, ради спасения сына, Мара Джалина была готова пойти на любые уступки.

– Благодарю Вас, Ваше Величество, от всего сердца за милость Вашу и защиту для меня и моего сына, – ответила Мара с поклоном; она уже была готова обрадоваться, но что-то в словах Даргена Ринай настораживало… какая-то недоговорённость, будто он выдвинул ещё не все условия…

– Твоего сына??? – удивился король. – Гермисей, разве я говорил что-то об её сыне?!

У Мары дыхание перехватило.

– Нет, отец! – нерешительно отвечал Гермисей.

Его яркие глаза расширились от потрясения. Он уже понял, что хотел сказать Дарген Дри своим вопросом, и даже при всём гневе на Мару, он был поражен чудовищностью его решения.

– Ты сказал, что дашь защиту только сестре!

– Но как же так?! – воскликнула Мара Джалина. – А мой ребёнок?! Что будет с ним? Кто позаботится о нём? Ведь он погибнет!!!

– Ты же нашла того, кто опекает его сейчас! – парировал Дарген. – Джастин всегда испытывал тягу к эльфам! А нынче спутался с ведьмой! Нельзя было поручать твоё воспитание этому проходимцу! И всё же он – твой рыцарь, а значит, обязан защитить ребёнка-полукровку, или найти того, кто вырастит его. А ты, пожалуй, даже сможешь иногда навещать его… Если будешь делать это украдкой, чтобы никто в городе не знал тайны твоего прошлого!

При этих словах короля Мара на время просто потеряла дар речи.

– Как же так, отец?! Что ты говоришь! – воскликнул Калахай вне себя от гнева. До этой минуты он молчал, зная всё наперед и предчувствуя эту неприятную сцену. Но смысл решения Даргена не сразу дошёл до него, а когда он всё осознал, это вызвало бурю протеста.

– Не вмешивайся, Калахай! – одёрнул его король.

– Нет уж, я буду вмешиваться! – возмутился младший из братьев. – Ты упрекаешь в ошибках Мару, а сам совершаешь ещё более непростительную! Как же так?! Ты хочешь разлучить мать с сыном! Разве Творец простит такое?! Да пусть он хоть трижды эльф, он – её сын!!! Как же сестра сможет жить спокойно в Остенграде, зная, что где-то там, у чужих людей живёт её родное дитя??? И ему угрожает смертельная опасность, не забывай! Ты не можешь, отец, просто так отмахнуться от этого мальчика-полуэльфа! Он – непросто бедный сиротка, которого можно пожалеть или не пожалеть, он – принц, наследник Лейндейла!!! Он рожден, чтобы спасти Светлый край от тьмы Каран Гелана, и Катарас ищет его, чтобы убить! Ты позволишь ему отнять нашу последнюю надежду?! Неужели ты позволишь Катарасу убить твоего родича, твоего внука???

– Эльф не может быть родичем короля Дри Ринай! – холодно ответил Дарген. – Я вынес своё решение и не собираюсь его менять! Слово короля до сих пор было законом в этой земле! Ты хочешь это изменить, сын мой??? Мара Джалина остаётся в Остенграде, но этот полукровка не войдёт в мой дом, покуда я жив! – отрезал король.

– Ты забываешься, отец! – воскликнул Калахай, вскакивая с места. – Ты делаешь то, за что никогда тебе не будет прощения! Ты же погубишь нашу сестру! У тебя нет права так вершить людские судьбы, нет права разлучать мать с её ребёнком!

– Это ты забываешься, брат! – Гермисей положил руку на плечо Калахаю, усаживая его на место. – Это у тебя нет права так говорить с твоим отцом и королём! Он принял не лучшее решение, но его слово – непреложно! Не забывай об уважении!

Возникла пауза в связи с вмешательством Гермисея. И тогда раздался голос Мары… Холодный и отстранённый, он разлетелся по залу, который стал сразу каким-то пустым, неуютным и сырым:

– Довольно споров и криков! Мне уже всё ясно, и пререкаться больше не о чем! Я шла в Остенград в надежде найти здесь дом и спасение, но вместо этого меня обрекли на одиночество и гибель… Жаль, что глупая древняя легенда оказалась сильнее и голоса крови, и голоса разума! Неужели ты думал, дядя, что я оставлю своего сына??? Даже звери не бросают своих детёнышей в минуту опасности!!! Неужто ты думал, что я – принцесса РИНАЙ, брошу своё дитя??? Во мне тоже течёт горячая горная кровь, и гордость во мне не меньше твоей, дядя!!! И больше я не останусь ни минуты в твоем доме! Я не стану винить тебя ни в чём! Но нога моя больше не ступит на землю Остенграда, пока безумная ненависть и вражда не оставит сердца горцев, и не забудется предание, по вине которого ты изгоняешь прочь родную кровь! Пока сын мой не станет здесь желанным гостем, не вернусь я сюда, а потому прощай навсегда, ибо не будет в душе твоей примирения!!! Я не желаю плохого ни земле Остенграда, ни тебе, дядя, ни моим братьям! Зло ещё не тронуло твои владения, и да будет так всегда! Но, сдаётся мне, что судьба ещё заставит тебя ответить, король Дарген Дри, за то, что ты отказал в приюте благословенному ребёнку, рождённому спасти мир. Теперь я ухожу!..

И принцесса Вильсения, круто повернувшись на пятках, гордо пошла прочь.

– Мара, не уходи! – закричал отчаянно Калахай ей вдогонку.

Девушка остановилась и сказала, обернувшись:

– Прощай, Калахай Ринай! Мир будет благосклонен к тебе за твоё доброе сердце!

И гордой походкой королевы Мара Джалина покинула зал.

– Отец, останови же её! – взмолился младший сын Даргена.

Но король молчал, пока дверь не хлопнула за прямой, как стрела, спиной принцессы Ринай.

Мара Джалина вне себя от гнева вернулась в свою комнату: столько потраченного времени, долгая разлука с сыном, и всё впустую!!! К тому же, что ни говори, она успела привязаться и к своей новообретённой семье, и ко всему Остенграду, и было больно покидать его, особенно вот так, с взаимной неприязнью, ненавистью, гневом и оскорблениями. Но остаться она не могла…

Мара хотела найти вещи, в которых явилась сюда, но в сундуке их не оказалось. В тот момент, когда принцесса присела на минуту, соображая, что же делать, вошёл Гермисей. Он был хмур и избегал встречаться с сестрой глазами, и это Гермисей! – всегда уверенный в себе и прожигающий в душе дыры своим ледяным сапфировым взглядом.

– Отец сказал, ты можешь взять, что захочешь… в дорогу, – сказал он. – Я велел приготовить тебе лошадь, и еды, и тёплую одежду. Ещё… отец сказал, что он готов простить тебе дерзкие слова, и если ты передумаешь, ты можешь остаться в Остенграде! Я был бы рад этому, сестра! – добавил он.

– Передай королю мою благодарность за его великодушие! Но я тоже Ринай, и я тоже не меняю решений! Я не останусь в этом замке! Прощай, Гермисей! На тебя я зла не держу! И мне ничего не надо, я ничего не возьму у короля Даргена! Остенград ясно дал мне понять, что я здесь чужая! И я уйду так же, как и пришла! Ты не знаешь, где мои вещи?

– Мара Джалина, ну уж платье-то оставь! – воскликнул Гермисей.

– Я же сказала – я не возьму ничего чужого!

– Ладно, – вздохнул наследник Даргена, – я спрошу у Калахая, где твоя одежда… Прощай, сестра!

Через несколько минут в комнату влетел младший из братьев. Он запыхался и покраснел, и нёс в руках бережно свёрнутые вещи принцессы Вильсении.

– Мара, прости нас! – начал Калахай. – Я пытался переубедить отца, но всё напрасно! Я знаю, что ты не останешься, и всё же прошу – не уходи!!! Я боюсь за тебя, ты погибнешь за стенами Остенграда!!!

– Милый мой, память о тебе согреет меня в часы одиночества! – нежно проговорила Эрсель. – Стоило прийти сюда, чтобы узнать тебя…

– Может, мне поехать с тобой??? – предложил парень.

– Нет, нет! Я не желаю сеять раздор в Восточной земле. Твоему отцу это придётся не по душе! К тому же, боюсь, ещё настанут дни, когда Остенграду очень понадобятся твоё чистое сердце, отвага и светлый ум. Береги этот край, Калахай! Береги, пока не придут лучшие времена!

Мара взяла свою одежду и, оглядев подозрительно, спросила:

– Чей это плащ? Это не мой! Я же сказала, что не возьму ничего.

– Это мой подарок! Он теплее твоего старого. Впереди осень, – тихо объяснил Калахай. – Не отказывай мне, возьми!

Мара обняла его и согласилась взять плащ. Калахай вызвался проводить её до границ Остенграда.

Уезжая из города, Эрсель видела боковым зрением застывшие, как изваяния, тёмные фигуры Даргена Дри и синеглазого Гермисея, с балкона глядевших, как принцесса Мара Джалина Вильсения Ринай покидает их край.