Текст книги "И в сумерках придёт рассвет. Роман-фэнтези"

– Разве не нашлось женщин, которые добровольно бы остались жить с вами? Ведь были же наверняка у многих из вас жены? Не родились же вы сразу разбойниками? – удивилась Мара.

Этот вопрос девушки был встречен новым оглушительным взрывом хохота.

– Ну, насмешили, любезная госпожа! – воскликнул Гриер, у него от смеха слёзы на глазах выступили. – Кто же согласится на это добровольно?! Вы, как погляжу, особо-то желанием не горите с нами участь воровской судьбы разделить! А другие бабы, что ж дурнее Вас?! У нас в лесу, знаете ли, не королевские чертоги! А если какая дура и согласилась бы от безысходности, не найдя жениха среди приличных людей, так у неё, пожалуй, была бы такая рожа, что и в кошмарном сне не увидишь, и в пьяном угаре не представишь! А ты вот ничего! И мордашка, и волосы, и фигура, в аккурат! Самое оно!

Гриер порывистым движением откинул полу её плаща, намереваясь получше оценить телосложение девушки, но вместо этого с изумлением уставился на Киралейна, который взирал на него огромными глазёнками с не меньшим удивлением.

– Ба, дружки любезные, гляньте-ка! – обратился он к окружающим. – А к девке-то ещё и ребятенок прилагается! Кто желает понянькаться?

В этот миг Маре Джалине стало по-настоящему страшно.

– Это кто? – спросил Гриер.

– Мальчик, – ответила Мара, сдавленным голосом, обнимая одной рукой Киралейна, словно могла спасти его так.

– Пацан! Ха, братцы, в нашей стае прибыло! – крикнул Гриер громко, и разбойники вновь загоготали.

Не смешно было только Маре. Она твердила себе, что отчаиваться рано, главное, протянуть время, а там можно будет что-нибудь придумать. Но что??? Безвыходных ситуаций не бывает… «Только, боюсь, пока я найду выход, они успеют убить моего мальчика и пустить меня «по кругу»…», – с содроганием размышляла девушка.

Атаман, задумавшись на миг, в конце концов, решил:

– Ладно! Не изверги же мы! – разбойники вновь захохотали. – Я не люблю бессмысленной крови. Если будешь вести себя хорошо, и твой пацан не станет нам досаждать своим рёвом, ты сможешь взять его с собой в наше логово. Как знать, может из него вырастет лихой разбойник, если он, разумеется, не помрёт прежде в какую-нибудь морозную зиму. Айда домой, молодцы мои! – крикнул он, и ему откликнулся хор одобрительных голосов.

– Нет, господин Гриер! – взмолилась Мара Джалина. – Я заклинаю Вас – отпустите меня!

Атаман обернулся, глядя на неё изумленно.

– Я еду в Ласну! Мне нужно заботиться о сыне. Я не могу жить у разбойников. Мой ребёнок погибнет здесь. Возьмите мои деньги, лошадь, но нас отпустите! Умоляю, во имя Творца Милосердного! Пожалейте!

На лице атамана шайки больше не было ни тени насмешки, лишь холодная маска убийцы. Он взял Мару за подбородок и сказал жёстко, глядя ей в лицо:

– Ты, кажется, не поняла меня, любезная госпожа! Ты здесь такая же добыча, как и твои деньги, лошадь и всё остальное! МОЯ добыча! И МНЕ решать, что делать с тобой! И чтоб никаких больше слёз и мольбы о пощаде! Тебе жаловаться пока что рано! Теперь ты принадлежишь мне, уясни это! Так что привыкай к покорности, дорогая жёнушка!

Гриер отпустил Мару и взмахнул рукой, давая знак своим бродягам, что пора идти.

Но не тут-то было! Прямо между Марой и Гриером просвистела стрела и воткнулась в ствол придорожной сосны. Девушка огляделась и увидела ещё один отряд из человек двадцати пяти, спускавшийся по склонам. Разбойники забеспокоились, и лишь их атаман стоял с невозмутимым видом, сложив руки на поясе, и слегка ухмылялся. К нему, заметно опережая остальных, приближался мужчина роста чуть меньшего, чем Гриер, и, похоже, чуть младше него, с тёмно-русыми волосами до плеч, серыми глазами, мужественным лицом, одетый так же, как все дикари. В руках у него был длинный сияющий на солнце меч.

– Ты опять плутуешь, старый лис! – воскликнул незнакомец вместо приветствия.

– Вовсе нет! – отозвался Гриер. – Мои ребятки заметили её раньше!

– Не заговаривай мне зубы, Гриер! Ты снова залез на нашу территорию! К тому же, к твоему сведению, мои ребята «пасли» её с самого утра…

– С самого утра?! – возмутился черноволосый атаман. – И до сих пор не напали?! Значит, она – моя добыча!

– Не горячись, братец! – пришедший похлопал его по плечу. – Сейчас разберёмся!

Он оглядел Мару внимательно, задержав взгляд на ребёнке и её испуганных глазах, затем посмотрел на лошадь и, наконец, протянул руку к одному из разбойников Гриера, и тот со вздохом выложил на протянутую ладонь тяжёлый кошель с деньгами.

– Неплохой улов! – заметил он.

– Вот, именно! В аккурат, неплохой! – откликнулся Гриер. – И ты хочешь меня его лишить?! Несправедливо, братец! Ведь это я поймал эту девку!

Пришедший, который, по всей видимости, являлся атаманом другой шайки, расхохотался. Похоже, разбойников вообще было несложно развеселить. Жаль, принцессе было не до смеха.

– Наверное, это стоило тебе немалого труда, брат Гриер?! – воскликнул он сквозь смех. – И сколько же твоих воинов полегло в неравном бою прежде, чем вы схватили эту безоружную девчонку с младенцем на руках???

Мужчины обеих сторон захохотали.

– Я предлагаю не портить наших добрых отношений, – продолжал противник Гриера, – и поделить добычу.

– Как же? – заинтересовался черноволосый разбойник.

– Лошадка, как я понимаю, с побережья, из степей Тайрана – она дорого стоит! – размышлял атаман. – Я отдаю её тебе, и эти деньги тоже! – он бросил Гриеру кошель, и тот сцапал его на лету, как ловчий сокол добычу. – Я забираю девушку и ребёнка!

Это был справедливый расклад. И все это понимали. Но ненасытный Гриер не желал отдавать ничего.

– Нет, брат Далейн, я хотел взять её себе! – возразил Гриер. – Ты, верно, не знаешь, моя женушка померла этой весной! Не достает мне женской ласки одинокими ночами. А эта красотка мне по нраву!

Мара с волнением ожидала итога переговоров, понимая, что в любом случае её судьба незавидна. Она решала теперь для себя, кому из атаманов лучше достаться. Гриер уже дал понять, что жалость ему не ведома. А Далейн… Там ещё оставалась надежда, почти ничтожная, правда, но всё же оставалась… Уже через миг она поняла, что предпочтёт достаться Далейну.

– Твоя шестая жена тоже умерла?! – удивленно воскликнул он. – Гриер, что ты с ними делаешь, что они у тебя мрут как мухи?

– Ну, как же! Тяжко в лесу-то: голод, холод, болезни… – усмехнулся черноголовый лиходей.

– А может дело в твоём тяжёлом стальном кулачище, который ты порой к ним прикладываешь? – предположил Далейн.

– Да, брось, я же любя! – расхохотался Гриер, без всяких угрызений совести.

– Тогда женщина моя! – твердо сказал Далейн. Он больше не улыбался. – У нас их тоже недостаёт. А женской ласки не одному тебе хочется!

– Может, решим всё как настоящие мужчины? – предложил Гриер. – Или ты…?

– Предлагаешь рожу друг другу набить?! – усмехнулся шатен, и солнце высветило в его серых глазах оттенок зелёного. – Что ж, пусть всё решит поединок! Ребята, разойдитесь! Нам понадобиться место…

Разбойники отхлынули как волна прибоя от своих вожаков. Кто-то оттащил в сторону Мару. Девушка в изумлении взирала на застывших, как бойцовые петухи, двух атаманов, стоящих напротив друг друга. Ещё никогда никто не дрался ради неё! Защищая её жизнь – да, но так, ради того, чтобы обладать ею – это было в первый раз! И Мара Джалина почувствовала как к её страху за свою судьбу, беспредельно царящему в душе, примешивается всё разгорающийся огонёк интереса.

Поединок начался. И, несмотря на то, что оба этих мужчины угрожали её чести, свободе, жизни и благополучию, девушка не могла оторвать глаз и с замиранием сердца следила за их схваткой, которая скорее напоминала танец. Такими чёткими и грациозными были их продуманные точные движения. Оба были искусными воинами и умели угадать тактику врага. Пока они ещё не нападали, а скользили рядом друг с другом, делая ложные выпады и изучая манеры друг друга. Но вот Гриер первым бросился в атаку, проворно, как сорвавшаяся с лука стрела. Далейн сделал одно молниеносное движение, и атаман-брюнет, кубарем перелетев через него, рухнул на землю, устеленную сосновыми иголками. Он тут же вскочил на ноги и, улыбнувшись, воскликнул:

– Отлично, братец Далейн! Отлично!

Атака всё нарастала. Удары становились всё чаще и агрессивнее. Из разбитых губ Далейна тонкой струйкой сочилась кровь, стекая по шее за ворот куртки. Но ещё один его удар свалил Гриера на землю. Тот отбился от Далейна коленом и вскочил. В руках его сверкнуло два острых длинных кинжала. В тот же миг из толпы как два сияющих луча полетели клинки, подобные оружию Гриера.

– Держи, атаман! – крикнул один из разбойников, и Далейн ловко перехватил их налету.

Никто из разбойников не хотел наносить друг другу смертельных ран, и поединок на ножах был скорее забавой, тренировкой фехтования. На лицах мужчин играли хищные улыбки.

Но вот Гриер оказался ловчее, выпад – он чиркнул ножом, и алая полоса окрасила правое предплечье Далейна. Шайка разбойников загудела, и Мара поймала себя на том, что непроизвольно громко вскрикнула. Далейн поморщился.

– Я тоже неплох, братец, а?! – усмехнулся Гриер. – Может, всё же отдашь мне девчонку?

Вместо ответа Далейн сделал бросок вперёд, и плечо Гриера обагрилось кровью. Черноволосый выругался и бешено бросился в атаку. Звенели клинки. Кричала толпа, подзадоривая дерущихся. Один из кинжалов выпал из рук Далейна, но он тут же ударил освободившимся кулаком в лицо Гриера, затем локтём, повалил его на землю, прижал животом, и второй кинжал атамана коснулся горла соперника. Гриер ухмыльнулся, откинул оба своих клинка подальше и замер, подчиняясь победителю. Шайка Далейна пришла в восторг.

– Теперь всё честно? – с улыбкой спросил предводитель, одержавший победу.

– В аккурат, честно, братец! – подтвердил, нехотя Гриер. Стыдно было проиграть, но таковы условия!

– Я предлагал тебе деньги и лошадь, теперь я заберу всё! – сообщил Далейн, вставая. – Впрочем, чтобы твои ребята совсем не повесели голову, серебро, так и быть, оставлю вам! Не грусти, брат – удача ещё улыбнётся вам!

Он протянул руку Гриеру и помог встать на ноги.

– Удача никогда не покидает нас! – ухмыльнулся Гриер. – Просто иногда отвлекается в неподходящий момент, и поворачивается не тем местом! Прощай, брат Далейн!

– Это был хороший бой! – закончил победитель. – Прощай, брат Гриер!

Атаман Далейн подошёл к Маре.

– Ты пойдёшь со мной! – сказал он, глядя прямо ей в лицо. И Мара убедилась, что не ошиблась, уловив оттенок зелени в его серых глазах.

– Прошу Вас, господин, – взмолилась снова она, – будьте милосердны!.. Прошу…

– Ты пойдёшь со мной! – твёрдо повторил он, отворачиваясь. И последняя надежда угасла, как фитилёк догоревшей свечи…

Вышла небольшая заминка: разбойники с трудом справлялись с лягавшейся и норовящей укусить всякого Майраной. Гриер и его шайка поднялись вверх по склону и скрылись за его каменистым хребтом. Далейн схватил без церемоний руку Мары и двинулся дальше по тропе. Девушка, спотыкаясь, побрела за ним, стискивая зубы, чтобы не разрыдаться. Тогда и золотисто-гнедая лошадка, послушавшись разбойников, пошла следом.

Шайка растворилась в лесу….

Логово разбойников представляло собой хитрое сплетение неглубоких каменных пещер и деревянных строений. Но разглядела это Мара, уже войдя в низину, ставшую домом для шайки Далейна (так хорошо скрывал от глаз вертеп грабителей сам природный ландшафт: густые заросли подлеска, могучие деревья и высокие скалы, окружавшие поселение, как крепостные стены). Мара Джалина чувствовала на себе десятки пристально-следящих взглядов: любопытных, похотливых, недоумевающих, злобных – словом, разных, но от любого из них становилось не по себе. Впереди, как туман, растекалась пугающая неопределённость, отчаяние и безнадёжность засасывали неумолимо, как трясина на торфяном болоте.

– Налана! – громко крикнул Далейн, шагавший впереди.

Из низенькой двери небольшого домишки вышла женщина в простом коричневом полинялом платье. На вид почти старуха, невысокая, темноволосая (хотя седина уже здорово разбавила тьму её волос). Морщинистое, худое лицо, слишком угрюмое и неприветливое, тёмные, как угли, глаза – облик её производил неприятное впечатление.

– Это тебе! – сказал Далейн, кивнув через плечо на Мару. И пошёл дальше.

Налана хмуро оглядела девушку и жестом приказала следовать за ней. Прижимая к груди Киралейна, Мара Джалина вошла в приземистую дверь. До слуха её донёсся звонкий голос атамана:

– Лошадь отведите на конюшню! Да заприте лучше, не то сбежит! Я к себе.

Мара вошла в комнату с низким потолком и одним маленьким окошечком. Здесь было сумрачно и неуютно. В углу располагалась печь, рядом нары для сна. Посредине стоял стол и две скамьи. Девушка остановилась растерянно.

– Садись! – велела женщина, указав на скамью. Голос её был приглушенным и хриплым. – Я накормлю тебя!

Она поставила перед принцессой чашку с куском жареного зайца, глиняную кружку с отваром какой-то ароматной травы и ломоть чёрного хлеба. Но Маре кусок в горло не лез под мрачным взглядом Наланы.

– Что с нашим атаманом? – спросила угрюмая женщина. – Почему на нём кровь? Ты была не одна? Ребятам пришлось драться?

– Он дрался с атаманом Гриером, – ответила девушка.

– Гриером? – переспросила Налана.

– Да, – кивнула Мара. – Они решали, как поделить добычу, – и, поймав себя на мысли, что начинает говорить, как эти люди, поправилась: – То есть они делили меня…

Хмурая женщина хмыкнула неопределенно и замолчала надолго. Мара съела кусок зайца, угостив им и Киралейна, и спросила:

– Вы давно здесь, госпожа?

– Меня зовут Налана, – ответила женщина, – так и называй меня! А здесь я давно, если для тебя двадцать два года большой срок. Я не так уж стара, как кажется. Жизнь была нелёгкой. Это не проходит бесследно. Когда я попала сюда, мне едва минуло шестнадцать, я была ещё более юной, чем ты.

Маре представилась мрачная перспектива провести всю жизнь в притоне разбойников и состариться раньше времени, как это случилось с несчастной Наланой.

– Вас тоже взяли в плен? – вновь спросила девушка, ибо разбойница продолжать разговор не желала.

– В плен??? Да, – горько усмехнулась Налана, – я попала в плен своего сердца. Во так-то! Мне взбрело в голову влюбиться в разбойника. – Она замолчала на миг, довольная тем, что поразила Мару. – Мой отец занимался торговлей. Семья жила в роскоши и довольстве. А я была единственной дочерью и не знала горя. Однажды нам довелось ехать через Разбойничий лес всей семьёй и попасть в руки местной шайке. На наше счастье они пощадили наши жизни. А один из них, златокудрый и синеглазый, снял с моего пальца фамильное кольцо с синим сапфиром. Он сделал это так галантно и нежно, да при этом одарил меня таким страстным взглядом, что я влюбилась без памяти в своего грабителя. Забыть его я уже не смогла. А через месяц в Ласне какой-то мальчишка из бродяжек принёс мне письмо – тонкий пергамент был продет в тот самый перстень. А в письме говорилось о том, что с той самой встречи и я не иду из головы моего дорогого Андрераса, и он решил вернуть мне кольцо, которое может быть мне дорого. Я отослала с мальчишкой ответ… В ту же ночь я сбежала из дома. Так я пришла в этот лес. Знаю, тебе кажется, что это было глупо, но тогда я и вправду была глупа, молода и влюблена. Впрочем, я никогда не жалела о своём поступке. Мне тяжело пришлось привыкать к образу жизни разбойничьей стаи, после роскоши, в которой я прожила всё детство и юность, но я была счастлива с моим любимым и никогда не раскаивалась в том, что сделала. До того дня, когда однажды он не вернулся… Нет, он не бросил меня, не думай! В одной из стычек с ласнийскими солдатами он был убит, и жизнь моя с того мига лишилась смысла. Но я не ушла отсюда.

Это случилось почти десять лет назад, но я так и живу здесь, с ними. Вдовствующая разбойница, стараюсь приглядывать за этими сорвиголовами. Знаешь ли, пожив здесь, я привязалась ко всему этому! И ты привыкнешь. Главное – перебороть себя, и не обращать внимания на их выходки и грубость. Со временем ты поймёшь, что за суровой внешностью скрываются неплохие сердца…

– Убийц и воров! – закончила за неё Мара. – Нет, госпожа Налана, я не могу оставаться здесь! Я ехала в Ласну, и мне нужно туда! Здесь опасно. Я должна защитить своего ребёнка!

– Перестань!!! Может, мы здесь и волчье племя, но дитя без причины никто не тронет! Кстати, чего ты вцепилась в него? Отвяжи его и пусти побегать. Небось, устал уже на руках!

Мара освободила его, но по-прежнему держала на коленях.

– Это сын или дочь? – спросила Налана.

– Мальчик. Киралейн, – отвечала Мара.

– У меня никогда не было детей, – грустно промолвила женщина. По мере разговора она уже не казалась принцессе такой мрачной и нелюдимой. – Их вообще здесь никогда не было. Но я подсоблю тебе всем, чем смогу. Позже принесу для него козьего молока. Значит, ты ехала в Ласну из Центральных земель? – продолжила она. – Откуда ты? И ты так и не сказала своё имя…

– Эрсель, – ответила Джалина. Она уже давно решила, что для Диких земель больше подойдёт её эльфийское прозвище. – Я родилась на равнинах Джалисона, но с тех пор бывала во многих землях.

– Что же привело тебя к нам? – вновь спросила Налана.

– Мне небезопасно в землях Лейндейла.

– Разумеется, имея эльфийское имя и сына-полуэльфа, кому ты там нужна! – по-своему объяснила ситуацию разбойница.

– А здесь ещё женщины есть? – спросила Мара, вспоминая о своём бедственном положении.

– Четверо, но они живут на другом краю поселения. У большинства наших зазнобы в деревнях неподалёку. Здесь жизнь тяжёлая, особенно зимой. Холодно. И голодаем нередко. Но ко всему привыкнуть можно. Хочешь – верь, хочешь – нет, но я так скажу: тебе ещё повезло, Эрсель, что ты попала в нашу шайку! Останься ты у Гриера – несдобровать тебе! Поди, он тебе любезным показался… Лис чернохвостый! Умеет пыль в глаза пускать! Только женщин он презирает! Он жестокий, ему доставляет удовольствие издеваться над теми, кто слабее. Так что, знай, Далейн, верно, не подарок Творца, но лучше Гриера! Это точно! Только не вздумай Далейну про этого подлеца что-нибудь дурное брякнуть, или наговаривать на него! Даже не думай! Они ведь побратимы! Друг за друга горло перегрызут!

– Побратимы??? – переспросила Мара. – Это как?

– Ну, вроде как братья. Есть у разбойников такой обычай: клянутся в дружбе до самой смерти, и клятва эта на крови. Стало быть, они кровными братьями делаются, – разговорившись, охотно объяснила Налана.

– Тоже мне братья! – фыркнула принцесса. – Скорее они ДРУГ ДРУГУ горло перегрызут! На моих глазах сегодня поножовщину и драку затеяли.

Женщина с насмешкой покачала головой.

– Не обольщайся, девочка! То была лишь игра. Ты не ведаешь здешних законов. Ни один из них не убил бы другого ради какой-то там «юбки». Здесь превыше всего ценится мужская дружба! Ты – просто вещь. Помни об этом и смирись с этим!

Мара вздохнула.

В дверь вошёл один из дикарей и окликнул её:

– Эй, ты! Атаман велел привести тебя! – Мара поднялась с места, прижимая Киралейна к громко бьющемуся сердцу. – Ребёнка оставь!

Уж этого нельзя было допускать ни в коем случае! Оставить сына хоть на минуту!!! Но Налана, протянув к ней руки, успокаивающе сказала:

– Да не бойся, Эрсель! Ступай! Я за твоим мальчонкой пригляжу, как за собственным! Сберегу! Обещаю!

С опаской отдала Мара сына и на пороге ещё раз оглянулась. Но разбойник уже торопил её, и принцесса вышла на улицу.

Дом Далейна был побольше, посветлее и побогаче, чем жилище Наланы, но особой роскошью не отличался. Войдя, Мара Джалина остановилась посредине комнаты, прямая как стрела. Атаман сидел за столом и внимательно разглядывал пленницу. На нём была тёмная кожаная безрукавка, чётко обрисовывавшая стальные мышцы. Правая рука плотно перебинтована, и на белой ткани проступало розовое пятно крови.

– Как тебя зовут? – спросил, наконец, разбойник.

– Эрсель, – ответила девушка, к своему недовольству замечая, что начинает дрожать.

– Эрсель… – повторил Далейн. – Это эльфийское имя… Откуда ты?

– Я повидала много земель. Жизнь моя была богата на дороги. Но это имя мне дали на Севере, – отвечала Мара.

Голос атамана был не грозным, но холодным, и Джалина боялась каждого нового слова.

– Ты уже познакомилась с Наланой? – задал он очередной вопрос.

– Да. Мы поговорили, – отвечала Мара, опасаясь поднять глаза от пола.

– Это хорошо! Ты пока будешь жить в её доме, – объяснил Далейн. Он встал из-за стола и подошёл ближе. – У тебя ведь сын?

– Да, сын. Киралейн, – подтвердила Мара, и улыбнулась, вспомнив о малыше.

– Почему ты оказалась здесь? Одна??? Почему ушла из Центральных земель? – Далейн не отводил прямого взгляда от лица девушки, и ей против воли приходилось смотреть в его серо-зелёные глаза.

– Мне грозила опасность в Лейндейле. Здесь я хотела укрыться в Ласне, – отвечала честно Мара Джалина.

Атаман кивнул, словно понял что-то важное.

– Отец твоего ребёнка? Он здесь, на Западе? – последовал новый вопрос.

– Нет, – тихо отвечала Мара.

– Почему он не с тобой? Мёртв? – напирал Далейн.

– Он – не человек! – выпалила Эрсель.

– Эльф?! – сообразил предводитель разбойников. – Я так и думал. В твоём сыне уже заметна эльфийская кровь. Правда, я не сразу понял, что значит этот свет, озаряющий его изнутри. Теперь я понимаю, зачем ты здесь, Эрсель. В тебе слишком много такого, что не приемлют люди Лейндейла. Ты правильно поступила, придя в Дикие земли! Здесь никто не станет показывать на тебя пальцем оттого, что твой ребёнок – полукровка…

«Да уж, очень правильно! – мысленно передразнила разбойника Мара. – Прямо в твои загребущие ручищи…»

– Что ты умеешь делать по хозяйству: стирать, готовить, шить, может быть, лечить? – спросил вновь Далейн.

– Вообще-то, всё! – рассудила Мара Джалина. – Я всё умею делать по хозяйству. И ещё я неплохо обращаюсь с луком.

Атаман оценивающе оглядел её руки и сказал, покосившись на лежавший на столе лук:

– Я мог бы проверить правдивость твоих слов, но боюсь, что твоей первой мишенью стану я сам!

Мара ничего не ответила. Она не собиралась убивать разбойника, но как знать, чтобы она сделала, выпади ей такой шанс.

– Не стану искушать тебя. Поэтому пока ты будешь заниматься женскими делами, – продолжал Далейн. – Налана объяснит тебе твои обязанности. Забот здесь немало. Не пытайся бежать! Одинокая женщина в лесу – лёгкая добыча! Она не принадлежит никому, а значит, принадлежит любому! Если кто-то из моих ребят проявит к тебе… излишнюю заинтересованность – скажешь мне! – атаман поглядел на Мару так, чтобы до неё дошёл смысл его слов. И девушка снова в смущении склонила голову. – Хотя это вряд ли произойдёт! Никто здесь не посмеет тронуть тебя. Все знают, что я дрался за тебя, и что ты – моя женщина!

– Твоя женщина??? – не выдержала Мара Джалина. – Я – не вещь! И я не пойму смысла твоих слов! Кто дал тебе право так считать?! Говори яснее, господин Далейн, что значит – «ты – моя женщина»?!

Атаман приблизился к ней почти вплотную и, заглянув в испуганные и возмущенные глаза девушки, прошептал ей в лицо, коснувшись тёплым дыханием:

– Пока это значит только то, что никто здесь не посмеет тронуть даже пальцем ни тебя, ни твоего сына!

Маре стало стыдно за свой дерзкий протест, и она даже покраснела.

– Простите, господин Далейн! Я могу идти? – тихо сказала она, не поднимая глаз.

– Иди!

И Мара поспешила наружу.

Вернувшись в хижину, Мара обнаружила Налану, на коленях у неё сидел Киралейн, которого она поила молоком.

– Ну что? – спросила женщина.

– Поступаю в твоё распоряжение, – сказала Мара, присаживаясь и беря на руки подбежавшего сына. – Ты была права, Налана – мне очень повезло! Только… он… как-то странно смотрит на меня, ваш атаман Далейн. Этот взгляд пугает меня!

– Что за глупости ты придумала?! Смотрит, как любой мужчина на красивую молодую женщину! Не пугаться надо, а радоваться! Из всего здешнего сброда, он самый достойный! Если он оставит тебя подле себя, считай себя счастливицей! И да не допустит Творец Милосердный, чтобы ты приглянулась кому-нибудь другому!

– Нет, всё не так! Вернее, не совсем так… Я не понимаю, что значит этот взгляд! В любом случае, я не считаю, что мне улыбнулась удача в лице вашего атамана. Я была вполне довольна жизнью, оставаясь свободной! И отдала бы всё на свете, чтобы оказаться вдали отсюда… и рядом с тем, кто мне действительно дорог! Но я, в самом деле, сбита с толку, твой атаман повёл себя очень благородно, он и намёка не сделал, что хочет от меня… Ну, ты понимаешь! – Мара Джалина смутилась и не договорила. – И всё-таки у него такой странный взгляд… Не знаю… Нет, не знаю, как передать!

– А я догадываюсь… – ответила Налана. – Сегодняшний поединок с Гриером, странный взгляд… Учитывая, что ты мне кое-кого напоминаешь, я поразмыслила и поняла, что здесь не так…

– И что же? – спросила Эрсель, усаживаясь поудобней.

– Ты похожа на женщину, которую он любил, – ответила Налана. – Я знала её. Ты и вправду очень её напоминаешь. Твои волосы, глаза, рост, фигура, даже жесты, голос – всё похоже! Чем больше я присматриваюсь к тебе, тем это очевиднее!

– Где же она теперь? – заинтересовалась Мара.

– Догадайся сама! – хмуро ответила разбойница. – У нас здесь лишь одна дорога, и ведёт она туда, откуда не возвращаются. Далейн пришёл в Разбойничий лес двенадцать лет назад. Красавец! Из знатного рода! Когда-то он жил в Ласне, в богатом доме, не менее роскошном, чем дом моих родителей. Успех и богатство принесли ему немало друзей… и немало врагов! И любовь, разумеется. У него была красавица-жена. Элладина, так её звали. Та самая, на которую ты походишь! Пожалуй, она была слишком хороша! Потому что приглянулась сыну тогдашнего правителя Ласны. Парень этот, Галик, был избалованным увальнем. Привык получать всё, что вздумается. Он Элладине проходу не давал. А та, не будь дура, взяла да и пожаловалась мужу. Далейн это так не оставил, поговорил с Галиком по душам, объяснил, что да как, вежливо, без рукоприкладства. С тех пор князёк ласнийский чужую жену оставил в покое, но обиду затаил в сердце чёрную, и она жгла его разум и душу, требуя отмщения за унижение.

И вот, однажды вечером, Галик и четверо его дружков явились непрошено в дом Далейна. Защищая Элладину, наш атаман убил сына правителя. Дружки его тотчас разбежались. Вся столица знала, каким негодяем был этот покойный Галик! Что он, как говорится, за что боролся, на то и… Но Князь ласнийский не мог спустить с рук гибель единственного сына! Тогда Далейн и Элладина сбежали из города в Разбойничий лес, оставив всё своё добро и богатство. Далейн пришёлся тут всем по душе. Через четыре года он стал нашим атаманом, хоть и был тогда ещё очень молод. Но прежде, чем это случилось, войска Ласны, посланные в след беглецам правителем, который всё не мог успокоиться и мечтал о кровавой расправе, вторглись в леса. Разбойникам пришлось вести с ними настоящую войну. Через два года после того, как Далейн появился здесь, его жена погибла во время одного из налётов ласнийских солдат. И не просто погибла, но закрыла собой его спину, и стрела, предназначавшаяся нашему атаману, вонзилась в её преданное сердце. Думаю, он до сих пор не может себе этого простить! Отомстил он жестоко. Ни один воин из того отряда не вернулся в Ласну. Ещё через год умер и тот старый Князь ласнийский… Говорят, это кара настигла его за несправедливость! Но, я так считаю, грех был в равной мере на них обоих: и на правителе, и на нашем Далейне! Месть – страшное дело! Она приносит погибель и тому, кому мстят, и тому, кто мстит!

«Верно, – подумала Мара Джалина, – отмщение – это губительная сила!» Она решила, что и ей следует опасаться этой злой силы. Хотя, в её случае, речь скорее шла не о мести, а о самозащите: либо она уничтожит Катараса, либо Катарас погубит её и Киралейна!

– Так что хоть, – закончила Налана, – Далейн и очерствел среди всего этого волчьего сброда, но благородство ещё не совсем им забыто.

Мара Джалина тяжело вздохнула.

– Жуткая история! Как мне жаль его! Бедный Далейн!

– Не думаю, что ему жалость твоя нужна, – хмуро ответила женщина. – Здесь смерть приходит чаще, чем во всём остальном мире. Разбойники шутят невесело, что она здесь так прижилась, что по вечерам приходит погреться у костра вместе с парнями из «стаи» и не прочь временами «промочить горлышко», так что впору выбрать Смерть атаманшей! Мы привыкли к ней. Я рассказала тебе всё это, не ради того, чтобы ты прослезилась о горькой судьбе нашего атамана. Я просто хочу, чтобы ты знала – здесь все уважают Далейна! Надеюсь, что и ты будешь, Эрсель! А иначе нам с тобой не быть заодно! А теперь уже поздно, ложись спать! Я тебе уже постелила.

Уложив Киралейна, Мара забралась на жёсткие нары, закуталась в одеяло из шкур и быстро уснула.

Ей приснилась пёстрая толпа разбойников, хохочущий ей в лицо Гриер, и Далейн, который нёс на руках её собственное бездыханное тело в белом, залитом кровью, платье.

Прошло с полмесяца с тех пор, как Мара попала в разбойничье логово. Она ни дня не сидела без дела. Забот и вправду хватало. Принцесса даже успела привыкнуть к местным порядкам, жаргону и многочисленным несытым взглядам. Далейн заходил иногда узнать, как ей живется. Словом, всё было тихо. И в пору бы радоваться столь приятному стечению обстоятельств, если бы не серо-зелёные глаза атамана, которые постоянно настигали Мару, куда бы она ни шла. Странно, но она чувствовала себя виноватой и неблагодарной по отношению к Далейну, и это не давало ей покоя. Хотя в чём тут каяться – она не просила делать её пленницей в этом гиблом лесу!

Однажды Мара Джалина сидела в домике Наланы, кормила кашей сына и нежно с ним беседовала. Она ощутила чьё-то присутствие и, обернувшись, вздрогнула при виде атамана. Он, казалось, застыл в дверях, любуясь матерью и ребёнком.

– Прости, я напугал тебя, Эрсель! – извинившись, он сел на скамью рядом.

Мара отпустила сына с колен и выжидающе посмотрела на Далейна.

– Нет, нет, продолжай! Я просто посижу здесь, если ты не возражаешь?

– Ты здесь – хозяин, и спрашиваешь моего позволения??? – не сдержалась Мара.

Далейн нахмурился, и Мара поняла, что слова её прозвучали слишком резко.

– Прости, я не хотела так! – поспешно воскликнула девушка.

Далейн обратил к ней печальное лицо и, взяв её руку в свои ладони, сказал веско и размерено:

– Я не хозяином хочу быть тебе, Эрсель! Не господином, а мужем! Ты нужна мне! И сын твой будет мне родным!

Мара давно ожидала подобных слов, но теперь растерялась, не зная, что ответить.

– Далейн, я очень благодарна тебе за всё, – начала она нерешительно. – Я уважаю тебя и считаю своим благодетелем! Но никто и никогда не займёт в моём сердце место отца моего сына! Я люблю его по-прежнему, хоть он и далеко от меня! Да и ты, боюсь, заблуждаешься, говоря о своей любви! Ты не меня любишь, а воскресшую память! Но я – не твоя жена, лишь её отражение. Не обманывай себя! Хоть мы и похожи, я никогда не заменю её в твоём сердце! – Мара замолчала. Отпустив её руку, молчал и разбойник.