Текст книги "Миссия: без вариантов"

– Остынь. Это тебе без надобности.

Снизу на него уставились два больших глаза. Принадлежали они мальчишке лет двенадцати. Казалось, малолетний грабитель был несколько раздосадован тем фактом, что его поймали.

– Тебе разве не говорили, что воровать – нехорошо? – спросил Грэй.

– Говорили, – ответил мальчик. – А я… и не ворую!.. Я посмотреть хотел…

– Дома, под подушкой?

– Нет…

– Иди отсюда. – Наемник с легкой улыбкой хлопнул пацана по затылку и, застегнув кобуру (ловок, воробей, пока тянуть не начал, он и не заметил ничего!), зашагал к увлекшемуся созерцанием обнаженных спартанских нимф Васе.

– Приди в себя, натуралист-любитель. – Наемник потряс Чайникова за плечо. – Мы и так задержались.

– Угу…

– Попрощайся с их величествами, и пойдем.

– Угу…

– Ты вообще меня слышишь?

– Угу…

– Васька! – Крепкая затрещина вернула мечтателя к суровой действительности.

– А, Грэй, это ты?.. – вяло пробормотал Васенька, со вздохом, полным несбыточных желаний, отрывая взгляд от атлеток. – Как всегда, не вовремя.

– Собирайся. Нам пора. Морган, иди сюда!

– Сейчас! – донесся звонкий голос откуда-то из толпы.

Царь Филипп удивленно поднял голову:

– Уже отправляетесь? Так скоро?

– Дела, – коротко ответил Грэй.

– И на вечернюю трапезу не останетесь?

Чайников радостно заулыбался:

– Ну если на ужин, то…

– Нет, – отрубил наемник. – Простите, базилевс, но нам действительно уже пора.

– Грэй, не будь врединой!

– Тебя здесь вообще никто не спрашивает. Морган, ты идешь наконец?

– Иду, иду! – Девочка проталкивалась к ним.

– Уходите? – огорченно спросил шагающий за ней Гиппокрит.

Она обернулась:

– Не знаю… Ой!

В спешке она налетела на какую-то рослую девицу с копной золотистых волос и, как водится, в полном неглиже.

– Ты почему одета? – поинтересовалась девица, неприязненно оглядывая Морган.

– А ты почему раздета? – нашлась девочка.

– У нас так принято!

– А у нас – так! – Она попыталась обойти спартанку, но та не отставала:

– Удобнее бороться нагишом. И если уж ты пришла сюда…

– Что тебе надо? – Морган недовольно приостановилась. – Дай мне пройти!

– Пройди… – усмехнулась задира, уперев руки в боки.

– Это наезд? – фыркнула девочка.

– Морган! – донесся до нее сердитый голос Грэя. – Что ты там копаешься?

– Я сейчас! А ты, – она сузила глаза, – уйди с дороги!

– Не уйду.

– Гиппокрит! – обернулась Морган. – Чего она от меня хочет?!

Усатый базилевс развел руками:

– Нарцисса вызывает тебя на поединок! Но ты не спартанка, ты можешь отказаться.

Девочка исподлобья посмотрела на ухмыляющуюся Нарциссу и поняла, что отказаться не может…

– Какие правила?

– Повалишь на землю, – объяснил Гиппокрит, – победа за тобой!

– Понятно. – Она кивнула. – Тогда давайте.

– Ты что, будешь драться в одежде? – хмыкнула спартанка.

Морган высокомерно вздернула подбородок:

– Да я тебя и так уделаю!..

– Обувь лучше сними, – посоветовал базилевс. – Будет проще.

– Это кому как! – улыбнулась девочка. – Я в них по канату ходить могу… Эй, ты, матрешка! Пошли!

Надутый системщик плелся за Грэем, то и дело оглядываясь и вздыхая. Ну вот что за человек?! Жалко ему, да? Весь кайф обломал, часовой Родины…

– Пошевеливайся, – через плечо бросил наемник. – Сначала тебя оттуда не вытянешь, а потом еще и волочь за собой приходится, как на лебедке.

– Знаешь что, – не утерпел Васенька, которому только что нанесли страшную душевную травму, – это не по-товарищески. Когда кое-кто тут на кое-чьи ножки пялился, я же не мешал!

– Ни на что я не пялился.

– Да-а?.. – издевательски протянул Чайников. – А кто Морган просил платье снять?!

– Я просил ее переодеться!

– Ну-ну… Еще неизвестно, что бы ты попросил, не будь там меня…

– Тринадцатый! – рявкнул Грэй, чувствуя, как у него краснеют уши. – Еще раз намекнешь на что-нибудь в этом роде…

– Что, правда глаза колет?

– Ей же семнадцать лет! Ты в своем уме?!

– А что? Самый возраст. И вот только не надо глазки такие делать, как у девы Марии на исповеди! Я все видел!

– Заткнись, балбес, – буркнул Грэй. – Видел он…

Глядя на смущенного наемника, Вася довольно хихикнул, но, словив в ответ взгляд по меньшей мере маньяка-убийцы, притих. На самом деле ничего такого он за наемником не замечал. Так, брякнул первое, что в голову взбрело, лишь бы досадить… В отличие от него самого, Грэя в этом смысле упрекнуть было не в чем. Ловеласом он не слыл, а что касается каких-либо серьезных увлечений (Вася слыхал в бункере), было, конечно, но всего-то один раз за всю службу наемником в КСН. И то кончилось плохо. Та женщина была известной мошенницей и контрабандисткой с Альдебарана. Очень, говорили, красивая. Хоть и не землянка. Ну так ведь и Грэй не совсем чтоб человек… Ее поймали на орбите и до приговора суда определили в ближайший каземат – на минус пятнадцатый этаж бункера. Определили и забыли – до поры. А Грэй, участвовавший в захвате судна контрабандистов, не забыл. Влюбился по уши, а ей это и надо было. Задурила парню голову, уговорила открыть замок и вывести из бункера – да только ее и видели! До Грэя, говорят, она Секретарю авансы делала, но тот мужик не промах, сразу понял, чего ей надо, да и обломал красотке все надежды. А Грэю стойкости не хватило – вот и остался в дураках, да еще с выговором от начальства. Хорошо, хоть самого не посадили за содействие побегу! С тех пор в романтических настроениях наемник замечен не был. Хотя многие служащие из женского состава на него поглядывали. Мужчина-то видный! Но, увы – обжегшись на молоке…

Грэй злился. Какого черта этот недомерок взялся ему указывать?! Причем нести к тому же полнейшую ерунду, которая… которая… Наемник еле удержался, чтобы не сплюнуть от досады. Да, ерунда. Но, к сожалению, небеспочвенная.

– Где она?! – обрушился он на ни в чем не повинного Васеньку. Злость на себя требовала выхода, поэтому мальчик для битья сразу нашелся…

– А я откуда знаю? – огрызнулся системщик. – Это же ты у нас главный, вот и ищи!

Грэй повертел головой. Куда эта девчонка запропастилась? Они так отсюда и в следующем году не уйдут!

– Кий-я-я! – пронзительно завопили откуда-то сбоку, из-за плотной стены загорелых спин.

Грэй, почуяв неладное и поэтому особо не церемонясь, протолкался сквозь живой заслон и встал столбом:

– Морган?

– Чего там? – выглянул у него из-за плеча любопытный Чайников. – Ого! Спонсор боев без правил – сок «Добрый»?!

На пятачке, огороженном толпой зевак, разворачивалось что-то отдаленно напоминающее Ледовое побоище – с поправкой на южные широты и с ограничением числа участников до двух человек… Светловолосая спартанка, обученная всем греческим правилам ведения кулачного боя, ошалело озиралась, отбиваясь от скачущей по кругу Морган. Судя по гримасам и воплям, последняя вовсю эксплуатировала восточные единоборства стиля «Бешеный обезьян, засидевшийся в клетке», да столь усердно, что противница, кажется, сама три раза пожалела, что связалась!

– Женился б ты уже на ней, Гиппокрит, – усмехаясь, проговорил царь Филипп, стоящий в первых рядах вместе с усатым коллегой. – К тебе ведь скоро ни одна девушка подойти не посмеет, испугается быть побитой.

– Я еще не выбрал.

– Зато Нарцисса тебя выбрала. Что ты упрямишься? Знатного рода, дядя – геронт, да и сама десяток других девиц за пояс заткнет! Эх, не будь я женат…

Филипп мечтательно прищурился. Гиппокрит отмахнулся от него как от назойливой мухи:

– Что ты пристал ко мне с этой женитьбой? Не хочу я себя связывать. Тем более Нарцисса – это же просто генерал в юбке! Нет уж, уволь, мне в доме одного военачальника хватит…

– Ну и зря, – пожал плечами базилевс. – Пожалеешь еще, когда лучшая из дочерей Спарты другому достанется! Тому же Клеандру, например. Я слышал, он давно на нее заглядывается.

– Он уже догляделся, – хмыкнул усатый, – заявился к ней вчера ночью, молокосос… С самыми, что говорится, серьезными намерениями!

– Что ж тут такого? Брак – дело благое.

– Во всем, кроме здоровья. Нарцисса его так отделала, что он до сих пор носу на улицу не кажет… Больше от стыда, конечно. Какой он воин, коли девушку увести из отчего дома не может?

– А ты и рад, – прозорливо заметил Филипп. – Между прочим, доиграешься, Нарцисса девушка вспыльчивая!

– Тоже еще большая новость. Об этом и так вся Спарта знает…

– Морган! – пришел в себя Грэй. – Немедленно прекрати! Что ты тут устроила?

– Она… начала первая! – в перерывах между прыжками ответила девочка. – А у нас в Китае… за это бьют… в репу!

– Какой Китай?! – взбеленился наемник, отпустив тормоза. – Ты соображаешь, что…

– Грэй! – заметив повернувшихся в их сторону обоих правителей, Васенька что было сил пихнул напарника острым локтем в бок. – Не трогай Китай, я тебя умоляю. Забыл, где находишься?! Вот пришьют промышленный шпионаж, и будем мы иметь бледный вид… Морган, котеночек, заканчивай там уже!

– Одну секунду! – весело прокричал раздухарившийся объект 7–9, исполняя тройное сальто с затяжным.

Спартанка, шипя от злости, сжала кулаки и ринулась на соперницу. Но крепкий кулак, нацеленный в лицо «китаянке», ушел в пустоту: Морган изогнулась назад, едва не встав на мостик, и, для устойчивости намертво вогнав острые каблуки в песок, боднула девицу головой в живот. Нарцисса охнула от неожиданности и полетела на землю.

– Моя взяла! – удовлетворенно фыркнула Морган, одним коротким прыжком выдергивая шпильки из земли, и посмотрела на красную от стыда Нарциссу. – А ты в другой раз не нарывайся! Мочалка махровая…

– Мо-о-орган, ну что за грубости?! – укорил Васенька, высовываясь на арену и утягивая счастливую девчонку в толпу, потому как поверженная спартанка явно собиралась подняться и, невзирая на условности, дать сдачи…

– Я же не матом, – оправдывалась Морган, посылая воздушные поцелуи рукоплещущим зрителям.

– И слава богу! – вздрогнул Чайников. – Они и так после нас, чувствую, Китайской империи бойкот объявят… Но как ты ей головой!

– Тебе понравилось? – засияла девочка. – Я тренировалась! На манекенах! Они, правда, тверже… А куда мы идем?

– Обратно, – ответил Грэй, для надежности цепляя за шкирку обоих. – И если кто-нибудь из вас еще хоть шаг в сторону сделает без моего разрешения…

– Понятно-понятно! – закивал Васенька. – Расстрел на месте?

– Шутник…

– А попрощаться? – встряла Морган. – Серенький…

– Меня зовут Грэй.

– И все равно – это невежливо! – упрямо заявила она. – Пусти, я хоть «до свидания» скажу!

– Я уже им за вас все сказал, – отрезал наемник, буквально выволакивая ребят с территории гимнасия. – Ни звука, ясно?!

– Ясно… – нехотя ответила девочка и остановилась. – Ой! А чемодан?

– Что?..

– Мой чемодан! Он же во дворце остался!

– Невелика потеря.

– Очень даже велика! – завопила она. – А ну стой! И прекрати меня тащить, бугай командированный!

– Да что на твоем чемодане свет клином сошелся?!

– Сошелся! Сошелся! У меня там… лицо!

– Чего?

– Ничего! – Она затопала ногами. Из-под металлических шпилек полетели искры. – А тебе что, так трудно полквартала пройти, да?! Эгоист несчастный!

– Это я-то эгоист?!

– Ребята-а-а… – застонал Чайников, которого просто укачало от постоянного встряхивания за шиворот – рассерженно машущий руками Грэй совсем забыл, что в одной из них висит системщик. – Может, хватит, а? Морган, прикрути звук, сейчас сюда весь город сбежится. Грэй, пошли за чемоданом. Туда-сюда – десять минут от силы. И не тряси меня, морда резидентная, ни бита совести у тебя нету…

Наемник перевел дух.

– Ладно. Но туда и обратно! Услышу что-нибудь вроде «останемся на ужин» – пристрелю. Ясно?

Морган быстро закивала. Васенька сердито надулся. «Какой идиот писал на него должностную характеристику?! «Безэмоционален», как же, держи карман шире! Да его лечить надо! Электричеством и жемчужными ваннами…»

Всю дорогу обратно до дворца базилевсов молчали. Васенька – от обиды, Морган – из справедливого опасения, что ее драгоценный саквояж останется в качестве подарка Спарте, а Грэй – потому что был зол и разговаривать ему не хотелось. Солнце уже садится, день прошел – целый день! А он все еще тут болтается. Из-за них вот. «Вернусь в бункер, – подумал он, – и пусть с ними там делают, что хотят! В конце концов, я наемник, а не работник детской комнаты милиции! Надоело все это до чертиков»

Они поднялись по белым мраморным ступеням. Стражники у дверей, узнав «китайских послов», пропустили делегацию без всяких вопросов. И правильно поступили, надо сказать – в нынешнем поганом настроении наемнику КСН поперек дороги становиться было чистейшей воды самоубийством.

– Неси сюда свой чемодан, – сказал Грэй, опускаясь на край кушетки. – Васька, а это еще зачем?

Распихивающий по карманам яблоки системщик обернулся:

– На халяву и «Рама» – сливочное масло… И вообще еще неизвестно, куда в этот раз занесет. Мы-то с тобой, если что, потерпим, а ребенка кто будет кормить?

– Какого ребенка?

– Да Морган же! Она фрукты трескает, как слон банные веники… На вот, себе положи, у меня уже некуда.

– Буду я еще в собственных карманах овощебазу устраивать. А если раздавлю? Штаны мне ты стирать будешь?

– Ну не пропадать же добру!

– Придумай что-нибудь… – Грэй закрыл глаза и потер виски ладонями. Устал. И не спал трое суток: с первого задания дернули на второе, а потом – на это…

– Морган! – крикнул Васенька. – У тебя есть пустой пакет?

– Есть, – ответили из-за двери. – Тебе какой – побольше, поменьше? Совсем маленький не дам, у меня там крем для снятия лица, а тюбик протекает.

– А маленький и не надо… Погоди, для снятия чего?

– Лица. – Морган, пятясь, появилась на пороге, волоча по полу свою «косметичку». – Ну макияжа…

– А мылом не проще?

– Да ты что?! Этот жуткий хозяйственный кирпич?! Там же сплошная щелочь! С ума сошел… На, держи пакет. Он чистый, у меня там полотенце лежало.

– Спасибо! – обрадовался Чайников, деловито ссыпая фрукты из деревянной плошки в шуршащие пакетные недра.

– И винограду еще… – сосредоточенно бормотал он, – сверху, для сохранности… Грэй, а Грэй! Ты персики любишь?

– Нет. А что?

– Да вот думаю, брать, не брать…

– Мешочник, – усмехнулся наемник. В затылке слабо заныло. Эта жара… И эта усталость…

– Серенький, – тихо прозвучал рядом голос Морган, – тебе плохо?

– Нет. – Он моргнул.

– Ты неправду говоришь. – Девочка склонила голову набок. – Я же вижу!

– Оставь меня в покое, – раздраженно буркнул он, надеясь, что она обидится и отойдет. Не помогло.

– Подожди, – сказала девочка, усаживаясь рядом, – и не ругайся, пожалуйста…

Прохладная ладошка легла ему на голову. Грэй дернулся:

– Убери руки!

Она его даже не слушала. Сосредоточенно наморщила лоб и провела ладонью по затылку.

– Ага… Здесь болит, да?

– Я же сказал…

– Болит. Сейчас перестанет. Ты только не злись… Почему ты все время злишься?

– Устал я, Морган, – неожиданно для себя признался он. – Очень устал…

– Тебе надо спать, – сказала девочка, второй рукой закрывая ему глаза. – Так нельзя, серенький.

– Идти надо, – вяло воспротивился наемник, хотя на самом-то деле сейчас ему уж точно никуда идти не хотелось. Тупая боль в затылке становилась все тише, глаза начали слипаться.

– Ты спи, – тихонько сказала Морган. – Спи… Уже не болит?

– Нет. – Он зевнул. К черту. Эти полчаса ничего не изменят. Иначе действительно его может вырубить прямо на улице.

– Грэй… – повернулся Вася.

Морган прижала палец к губам.

– Тсс! – шепнула она. – Он заснул…

На борту почтового корабля «Дилижанс» было сумрачно и пусто. Весь экипаж ускакал на «Декту», смотреть матч третьей галактической лиги на кубок Солнечного Диска. Дежурный штурман, полчаса помаявшись у пульта, с удовольствием спихнул свои прямые обязанности «доброму» Логану и со стаканом «Будвайсера» сейчас активно болел «за наших». За кого именно, Секретарь так и не понял: играли Марс с Церерой-1, а штурман был землянином… «По всей видимости, патриотизм здесь неуместен, главное – сам процесс». Логан был плохим болельщиком и спортом не интересовался совершенно. Впрочем, жить ему этот печальный факт абсолютно не мешал.

Найджел, отведший душу в компании друга и двух с половиной литров старого доброго виски, храпел у себя в каюте. Операция «Пропустите, он же сам не дойдет» прошла без сучка без задоринки… Нехорошо, конечно, на друзьях спекулировать, но тут особый случай.

Оставшись наконец в столь желанном одиночестве, Логан уселся в кресло отсутствующего бортинженера. Итак, с чего начнем? Он задумчиво посмотрел на дисплей. А начнем хотя бы с Председателя. Личное дело, наверное, даже и открывать не стоит, там явно все чисто. Субъективные контакты КСН не отслеживает. Если только…

Он вставил в панельный разъем личную логин-карту, позволяющую входить в любой информационный порт с любого компьютера, ввел пароль и набрал код базы данных системного регулирования Коалиции. Страница открылась. Так. Нам нужна верхушка… Есть. Председатель, посещения. Логан подумал и дал уточнение: «За все время службы». Так… В этом году никаких происшествий. В прошлом тоже. Позапрошлый – тоже ничего. Ладно, копнем глубже… Официальный визит на Каспер в мае 1985 года. Пробыл там неделю. Ничего интересного… Сопровождение Главы на съезд Двенадцати Крайних галактик – январь 1990 года. Миссия по благоустройству тюремных колоний Марса с второго по четвертое июня 199… Опа! «Омрачилась случаем нападения заключенного на делегацию». А вот это уже теплее! Секретарь нажал на «развернуть».

«Нападение заключенного номер 7132 на главу делегации Коалиции Сторонних Наблюдателей в процессе осмотра лагеря особого режима «Ульзас». Прорвавшись сквозь электрическое заграждение, осужденный выхватил у начальника блока табельный декапитатор и произвел четыре выстрела в упор. Благодаря защитному жилету глава делегации серьезно не пострадал. Нарушитель был вовремя обезоружен и возвращен в камеру. Главный надзиратель приносит свои глубочайшие… Обещает впредь…»

«Кажется, нашел, – улыбнулся Секретарь. – С каких пор заключенные безо всяких причин вот так вот бросаются на представителей Коалиции? Или причина все-таки была? Сейчас посмотрим…» Он отправил запрос по делу о нападении. Протокол… Личное участие Председателя… Допрос, назначенный на третье июня… Не состоялся? По причине «скоропостижной смерти подследственного»?! Вот это да! «Признавший свою вину заключенный номер 7132 покончил с собой». Логан усмехнулся: «Сам покончил или с ним покончили?» Секретарь задал новый запрос.

«Личное дело. Узник № 7132. Имя: Тангир Мазан. Уроженец Венеры».

Простите! Каждому известно, что вот уже почти семь тысяч лет как Венера погибла в результате столкновения с солнечным протуберанцем. Чушь какая… Сколько же этому несчастному было лет? Да столько не живут!

«Найден на Сириусе, в капсуле глубокой заморозки, в 1965 году н. э. Сопутствующих документов не обнаружено. Корпус капсулы сильно поврежден, по оценкам специалистов, скорее всего, в результате встречи с метеоритным потоком. Судя по характерному строению аппарата, первоначально капсулы могло быть две…»

Вот как. Две, значит? А кто занимал вторую и куда она делась?

«Придя в сознание, спасенный не понимал, где находится, и в агрессивной форме требовал выпустить его. Покалечил троих медиков. Был помещен в центр адаптации, но состояние его не изменилось. Маниакально-депрессивный психоз, навязчивые идеи… После курса психотерапии стал более вменяем, но замкнулся в себе. Два раза предпринимал попытки к бегству, третий раз стоил жизни пятерым сотрудникам центра. Суд, состоявшийся в 2000 году, вынес приговор: пожизненное заключение».

Обычный псих? Возможно. Наврал с три короба про Венеру… Логан опустил глаза, скользя по строчкам, и присвистнул. Нет. Вот подшивка о проверке. Согласно показаниям номера 7132, он занимал пост второго министра при верховном архане (то есть – правителе) Венеры. Данные были подтверждены двумя экспедициями. Действительно такой существовал. И имел при дворе некоего советника по имени Тангир Мазан. Заснятое на пленку заседание арханата, найденное в архивах одного из венерианских торговых кораблей, который в момент трагедии был далеко от родины, подтвердило слова заключенного. Больше из аппарата правительства не уцелел никто. Сам архан погиб за несколько дней до катастрофы…

– Не слишком ли много трупов во всей этой истории? – пробормотал Логан, открывая протокол врачебной справки Тангира Мазана на момент поступления в «Ульзас». – И что у нас здесь? Нарушения сна, бессвязная речь… какие-то сложные медицинские термины… маниакальный бред, в котором преобладают две фразы: «Утренняя Звезда» и «найти Руфуса»… Ну со звездой понятно – это общеизвестное второе название Венеры. А кто такой Руфус? – Логан щелкнул по имени курсором. – Тьфу!

Дура-система принялась качать биографии всех известных галактике Руфусов. Тут за всю жизнь не разгребешь! Попробуем по-другому.

«Венера: поиск. Последний действующий архан: поиск. Окружение: поиск». Ах, вот ты где! Руфус Цолбон, первый министр. – Секретарь ввел в поисковое окошко: «Местонахождение на данный момент».

«Сведений нет».

Хорошо… а так? «Сведения о выделенном объекте».

«Сведений нет».

Имя есть, а больше – ничего. Нет, ты мне все равно ответишь…

«Искать в закрытых архивах», набрал он. Экран монитора мигнул и зажегся красным:

«Сведения удалены».

Ах, так?

«Инициатор удаления».

«Доступ закрыт. Введите код доступа».

Надо было догадаться. Логан заскрипел зубами. В подборке паролей он был несилен. Здесь нужен хороший взломщик… Тогда попробуем это:

«Дата удаления файлов».

«21 сентября 1970 года», – выдала система. Уже неплохо. Отсюда и поскачем… База КСН. Документы. 1970 год. Сентябрь…

«Приказ о зачислении. Теоретик-разработчик. Карес Ин-Тор».

– Вот так, – удовлетворенно сказал Секретарь. – Вот ты и попался, дорогой босс.

Карес Ин-Тор – имя Председателя. И начинал он с теоротдела. В семидесятом… Но что общего между венерианцем Руфусом Цолбоном и коренным фобосцем Каресом? Да еще если учесть разницу в возрасте почти в семь тысяч лет?! Логан наморщил лоб. Должно быть, между этими двумя что-то общее. Иначе с какой стати Председателю понадобилось бы уничтожать все данные о венерианском министре? Которого к тому же наверняка уже давно нет в живых – даже если он и не погиб тогда, в катастрофе, все равно – ведь прошло семь тысяч лет! Насколько он помнил, венерианцы долгожителями не были. А уж на Фобосе средняя продолжительность жизни вообще – лет восемьдесят. Они не могли друг друга знать. Никак не могли.

Но получается, что знали?

– …нет, а вот это вы все-таки зря! – звучал где-то рядом голос Чайникова. – Как же так? Искусство должно быть! Оно облагораживает!

– Спартанцы – воины, – отвечал густой бас, – и праздные развлечения…

– Что, и музыки нет?!

– Нет.

– Как пещерные люди, право слово… Эх, ребятушки, все у вас хорошо, но я уж лучше тогда домой.

Грэй зевнул и открыл глаза. В зале было темно. Возле жаровни с огнем вырисовывались две фигуры: тощая и растрепанная – Васеньки и отливающая рельефной мускулатурой – Гиппокрита. Системщик, насадив на длинную палку три яблока, вертел «шампур» над очагом.

– А внутрь, – сказал он, облизываясь, – я меду с корицей положил! Вы пробовали? Нет? Зря, реальная вещь… Будете?

Чайников, обжигаясь и дуя на пальцы, снял одно яблоко с палки и протянул базилевсу. Тот покачал головой:

– Нет. Нам нельзя.

– Фруктовокислотная непереносимость? – посочувствовал Васенька, уплетая десерт.

– Не в этом дело, мудрец. В Спарте запрещено есть в одиночку.

– Так нас же двое! Сейчас еще и Морган прибежит…

– На трапезе должно присутствовать не меньше пятнадцати человек. Это закон.

– Да я никому…

– Не соблазняй! – нахмурился царь. – Если уж правитель дает слабину, то чего же ждать от подданных?

– Фи… – отмахнулся системщик, почти силком всучивая несговорчивому Гиппокриту сморщенный от жара фрукт. – Закон – что дышло, куда повернешь, туда и вышло. Ой, вкуснятина-а…

Он зачавкал. Усатый базилевс, сглотнув слюну, решительно отложил яблоко подальше, на край жаровни.

– Нет. Нам хватит и Филиппа.

– А-а, значит, президент номер два вовсю греху тайноядения предается? А с виду такой благообразный, с маникюром…

– Внешность обманчива. Только он не ест. Он пьет.

– Тогда зачем такие законы?

– Не мы их устанавливали, не нам их отменять, – сокрушенно пожал плечами царь. Было видно, что от гражданского кодекса Спарты он тоже, мягко говоря, не в восторге…

– Морган! – позвал Чайников, поворачиваясь к закрытым дверям в соседние покои. – Иди ужинать!

Наемник потянулся и сел на кушетке. Чувствовал он себя замечательно. Казалось бы, всего-то несколько часов сна – а как меняется жизнь!

– Грэй? – обрадовался системщик. – Ну как? Выспался?

– Вполне.

– Я тебе тоже сейчас яблочко сварганю, подожди пять сек…

– Не надо. Я не хочу есть. – Он встал и подошел к ним: – Уже ночь? Долго же я спал.

– Морган! – снова крикнул Вася. – Ты идешь или что? Сейчас сам все съем!

Никто не отозвался.

– Еще одна соня… – беззлобно проворчал Чайников и сунул горячие фрукты в руки Грэю. – Пойду позову. Опять небось красоту наводит…

Он распахнул створки дверей:

– Эй! Ты спишь, что ли?

Тишина.

– Морган?

Наемник повертел в руках яблоки, понюхал их и чихнул. В нос попала корица. Нет уж, мясо, мясо и только мясо!

– Грэй! – завопил Васенька, выскакивая из комнаты. Глаза у него были, как у зайца в свете фар. – Ее там нет!

– Как – нет?

– Ну нету, и все! Чемодан на полу валяется, а ее как делитом стерло!

– Может, погулять пошла? – предположил базилевс.

– Каким образом?! Мы же здесь были!

Грэй нахмурился, бросил печеные фрукты прямо на горящие угли и широкими шагами направился к месту происшествия. Остановился посреди комнаты. Огляделся. Принюхался. Пахло духами, какой-то парфюмерной пакостью и… мужским потом!

– Васька! – гаркнул наемник, глядя на пол – на мраморных плитах явственно проступали отпечатки босых ног размера «сорок пятый раздвижной». – Где тебя черти носили?! У нас объект из-под носа увели!

– Не может этого быть, – дико заозирался перепуганный Васенька. – Я ведь даже из зала не выходил! Скажите, Гиппокрит?!

– Да… – Базилевс пожевал ус и посмотрел на следы, ведущие к открытой террасе. – Через балкон ушел. И недавно. – Он присел на корточки и провел ладонью по следу. – Не успела земля высохнуть.

Вася с остервенением принялся рвать у себя на макушке буйные кудри:

– Как же я не услышал?! Остолоп, глухня столетняя, ламер недобитый…

– Тихо ты!..

– А-а-а! – выл Чайников, бегая по комнате и заглядывая под кушетки. – Сперли! Сперли, паразиты! Заиньку нашу беззащитную!

– Васька!

– У-у, чтоб мне винчестер вручную форматирова-а-ать!

– Тринадцатый, заглохни! – Грэй поймал его за воротник и встряхнул. – Чего ты орешь? Спарта не Москва, найдем… Гиппокрит, вы здешний. Что тут могло произойти?

– Украли! – развел руками царь.

– С какой целью?

– Я так думаю, в смысле брака… Больше просто незачем!

– Какого еще брака?! – взвизгнул системщик. – Ты что несешь, утопить тебя в данных?! Здесь же не Кавказ!

– В Спарте женщину берут уводом. Согласия ее, как правило, не спрашивают. Как только новобрачная переступит порог холостяцкого жилища, она автоматически становится женой!

– Вандализм!

– Гиппокрит, – сдвинул брови Грэй, – кто мог это сделать?

– Не знаю. Да кто бы ни сделал – уже, наверное, поздно…

– Поздно или нет – потом разберемся. Нужно найти ее, базилевс. И будет лучше, если вы нам поможете, потому что, если я возьмусь за это сам…

– То Греция превратится в одну большую братскую могилу! – припугнул Васенька. – У нас, у китайцев, разговор короткий! И если кто нашу пупсиньку обидит – по байтам разложу и кодировку зашифрую!

Не то чтобы царь очень испугался вышеозначенных угроз, но тем не менее кивнул:

– Хорошо. Пойдемте. Я так думаю, кто-нибудь все-таки мог их видеть…

– А стражу звать не будем? – приостановился системщик. – Вдруг что?

– Нельзя. Вмешиваться в семейные отношения, какими бы они ни были, непозволительно. Нас трое… – Он оглядел тщедушные телеса Чайникова и поправился: – Двое. Думаю, справимся без посторонней помощи. Только уговор – если поймают, я здесь ни при чем!

– Идет, – кивнул наемник, покидая зал следом за базилевсом.

Сзади, бормоча себе под нос нечто воинственное и вспоминая вслух все известные виды казней, семенил Васенька. «Тоже еще, мститель, – подумал Грэй. Сначала проворонил, а теперь небесными карами грозится…» И тем не менее тот, кто умыкнул Морган, в очень скором времени об этом пожалеет. Во-первых, потому, что воровать людей – это уже терроризм. Во-вторых, объект 7–9 до момента доставки в бункер находится под его, Грэя, защитой. А в-третьих… в-третьих… Да к черту пункты! Можно уже не прикрываться доскональным знанием должностных инструкций. Дайте только поймать мерзавца – и ему тогда определенно будет не до женитьбы!..

Маленькая процессия осторожно шагала по длинным коридорам царского дворца. На освещении по всем признакам экономили. По одному дымящему факелу на двадцать квадратных метров… Негусто!

У высоких дверей, из-под которых выползали две желтые полоски колеблющегося света жаровен, Гиппокрит обернулся на напарников и приложил палец к губам.

– Тихо! – шепнул он. – Это покои Филиппа. Он любопытен, увидит или услышит – пиши пропало.

На цыпочках они прошмыгнули мимо опасного участка, не нарушив тишины. Базилевс свернул куда-то в сторону и поманил сотрудников КСН за собой.

– Через главный вход лучше не соваться, – пояснил он, – там стража. Донесут.

– Да их-то какое дело? – удивился Васенька. – Вы же правитель! Они вам подчиняться должны, а не…

– Служебный долг! Чтоб его… Осторожно, не споткнитесь, тут ступеньки.

Гиппокрит снова сделал крюк и толкнул неразличимую во мраке дверь. Тихо скрипнул засов. В полукруглом проеме арки звездами замерцало темное ночное небо. Громко и монотонно стрекотали кузнечики. В неподвижном теплом воздухе плыл медовый аромат цветущей акации.

– И куда дальше? – Грэй осмотрелся. Никого.

– За мной! – сказал Гиппокрит, с ловкостью, свидетельствующей о большом опыте, перелезая через живую изгородь.

Вася шмыгнул следом. Наемник еще раз огляделся и, не заметив ничего подозрительного, последовал их примеру.

– Итак, – задумчиво проговорил царь, покручивая ус и обозревая пустынную улицу, – будем думать. Женатых отбросим сразу. Молодежь в казармах…

– Вся ли? – вдруг хмыкнул Грэй, чуть отступая назад и суя руку по локоть в густые заросли благоухающей акации. Там кто-то затрепыхался, и на песчаную дорожку вывалился пацаненок, чье ухо было крепко зажато в железных пальцах наемника. Базилевс сердито нахмурился:

– Кассандр! Ты что здесь делаешь?!

– Простите, дядя… – заскулил мальчишка, тщетно пытаясь высвободить покрасневшее ухо.

Наемник пригляделся: