Текст книги "Миссия: без вариантов"

Майор Хартнел хмыкнул – пусть он и являлся гражданином Соединенных Штатов, но почему-то целиком и полностью был на стороне медведя. «С кем поведешься… Да уж!»

Логан слегка повернул голову, прислушиваясь.

– Дженни, детка, – из переговорной будки доносился заискивающий голос мексиканца, – ну что ты?! Никуда я не влип… Откуда звонили? Да? Понятия не имею, они там что-то перепутали. Ты же знаешь, какой бардак у нас в конторе! Сам главный звонил? И что? Я?! Нарушил правила?! Вранье! Угнал корабль?! Плюшечка, да как я могу угнать свой корабль?! Ну и что, что он государственный, я же его капитан! Нет… Нет… Нет, все в порядке… Со мной тут Логан…

Секретарь вздохнул: «Ну вот, вернемся на Землю, еще и мне попадет». Дженни – очаровательная девушка, но в гневе – просто обыкновенный хрестоматийный кошмар. Когда они с Найджелом в последний раз опростоволосились (Логан распутывал очередные коррупционные махинации и влез, куда не просили, а старый друг соответственно не мог допустить, чтобы где-то рубили головы без него), в первую очередь Дженнифер, сейчас законная супруга, а тогда еще невеста Домингеса, вломила звонких лещей именно Секретарю, а уж только потом – своему благоверному… Правда, последнему влетело основательней – еще месяц ходил с исцарапанной мордой, фингалом под глазом и видом побитой собаки.

– А? Что? Где мы? Не знаю, плюшечка, у меня компас полетел… Я вру?! Дженни, когда я тебе врал?! А? Это не считается, это в целях самозащиты… Кто я? А? Гм… Детка, тебя плохо слышно! Совсем не слышно! Я перезвоню, о’кей? Ну пока, плюшечка, до скорого… люблю, целую… Уф-ф! Логан, тебе смешно, а мне домой потом лететь.

– Ты еще скажи, что я во всем виноват.

– А кто же?! – Найджел бухнулся в кресло. – Если б ты, отличник паршивый, не дал мне списать у тебя на вступительных экзаменах, мы бы даже не познакомились!

– Зато ты поступил. Так ведь? – усмехнулся Секретарь, глядя на друга.

– Поступил. И теперь постоянно из-за тебя по загривку получаю… – проворчал мексиканец. – Дошло твое сообщение?

– Надеюсь, да. И, надеюсь, Бухель успел предупредить тринадцатого.

– А если не успел?

Логан промолчал и снова повернул голову к главному иллюминатору. Где-то впереди еле различимой светлой песчинкой сиял Сатурн. Осталось двое суток. И если Бухель не успел – значит, уже никто не успеет.

Телепортер тихонько гудел, настраиваясь на адаптацию к новому времени. На внутреннем дисплее высвечивалось: «Третья планета, реальность не пронумерована, обновите банк данных». Васенька безучастно глядел на эту надпись, подпирая плечом стенку кабины. Гул стих, и стало слышно, как снаружи что-то монотонно шуршит.

– Наверное, дождь, – сам себе сказал системщик. Комментариев не последовало. Грэй, открыв чемодан Морган, с молчаливого согласия последней рвал на длинные полосы льняную рубашку. К сожалению, рубашка была хоть и ночная, но максимум – сорок второго размера, и много бинтов из нее не наделаешь. Гиппокрита ранили в спину. Самое поганое – шальная пуля повредила внутренние органы и перебила позвоночник… Грэй монотонно рвал тонкую ткань и думал, как сказать остальным, что у базилевса нет шансов. Даже если эта реальность обитаема и здесь есть врачи, пока этих врачей найдешь, царь просто загнется от потери крови. Если бы только позвоночник, это еще ничего, максимум – паралич (хотя тут тоже хорошего мало), но у Гиппокрита была перебита почечная артерия. На что хватит этого бинта?! Чтобы два раза вокруг тела обернуть? Пулю бы калибром поменьше – глядишь, и обошлось бы, а так… Десантники палили из табельных «Хеллфаеров» разрывными патронами. Еще удивительно, что базилевс сразу ноги не откинул в сторону страны мертвых.

Бинт лег на рану и сразу промок от крови. Бесполезно.

Наемник бессильно чертыхнулся сквозь зубы, но с каким-то обреченным упорством потянулся за махровым полотенцем.

– Он умирает, да, серенький? – спросила девочка.

– Не знаю, – коротко ответил Грэй. Сказать правду у него не хватило духу. – Дай мне другое полотенце, это слишком тонкое.

– Это ведь не поможет? Все равно не поможет?

– Дай мне полотенце!

– Грэй, перестань, – сказал Чайников, – в этом никто не виноват. И меня могли задеть, и тебя, и ее… Просто Гиппокрит – самая видная мишень.

– Я твоих советов не спрашивал! – озлобленно дернулся наемник, вскидывая голову. И увидел, что девочка, усевшись на колени рядом с телом базилевса, решительно стаскивает с него пропитанный кровью бинт.

– Отойди! – рыкнул Грэй. – Я только что повязку наложил!

– Она не поможет.

– Это я и без тебя знаю! Отойди или…

– Грэй, – тихо и четко выговорил Васенька, – заткнись.

Наемник так оторопел от подобного заявления, что даже на минуту умолк. А когда снова обрел способность к членораздельной речи, она ему уже не понадобилась.

Морган склонилась над раной. Вид крови ее, судя по всему, не пугал. Она посмотрела, наморщила выщипанные бровки и положила ладонь прямо на багровый сноп развороченных внутренностей. Васенька закачался от подступившей к горлу тошноты и поспешно уткнулся носом в приборную панель кабины, гипнотизируя взглядом скачущие по дисплею цифры. «Я этого не видел. Я этого не видел. Это все сон, а когда я проснусь, все опять будет хорошо!» Он принялся считать показания – наобум, все, любые, только бы отвлечься и ни о чем не думать…

– Морган, что ты делаешь?!

– Не мешай, серенький. – Девочка положила на рану вторую руку и закрыла глаза.

Грэй с недоумением оглянулся на Васеньку:

– Тринадцатый, ты что-нибудь понимаешь?

Тот быстро помотал головой и снова принялся за никому не нужный анализ цифровых данных, бормоча себе под нос:

– Две тысячи восемьдесят шестой… Когда у нас саблезубые тигры жили? Где-то двести двадцать пятый год до нашей эры… Потом две тысячи сто четырнадцатый…

– Васька, ты с ума сошел?

– Обожди… Если это третичный цикл, получается, сейчас должно заканчиваться на тройку, и по веку не больше двадцатого… Или клин пошел на последнюю цифру? Тогда если мы проскочим двоечку, то…

Грэй, поняв, что от напарника все равно ничего вразумительного сейчас не добьешься, снова повернулся к Морган. Она сидела в той же позе, с закрытыми глазами, только сквозь слой косметики на лице начала заметно проступать бледность.

– Морган? – неуверенно позвал он.

Губы девочки дрогнули.

– Не стоит ее трогать. Нужна концентрация, – сказала она безличным голосом. – Повреждения слишком сильные, она может не справиться.

– Опять ты?! – резко выпрямился Грэй.

– Венерианцы обладают умением исцелять, – продолжал Голос, не обратив внимания на вопрос. – Но одно дело – твоя головная боль, и совсем другое – огнестрельное ранение. Сил не хватает, да и опыта мало. Я ей говорил, но она не захотела слушать. Чтобы восстановить этот организм, нужен предельный контроль или особый дар. У нее такого нет.

– Это опасно?

– Чтобы закрыть рану и срастить ткани, нужно время. Нужна сила. Силы мало, но она справится, если часть боли возьмет на себя. Она еще не умеет блокировать поступающие ощущения.

– Ты можешь выражаться понятнее?! – взорвался Грэй.

«С ней может что-то случиться? Из-за того, что у нее не хватает опыта и слишком много жалости к людям? Нет. К черту базилевса, Морган я рисковать не стану».

Он решительно протянул к девочке руку.

– Не стоит трогать, – повторил Голос, – навредишь обоим. Сейчас у них общее психополе. Если ты его нарушишь, это плохо кончится.

– Для тебя? – скрипнул зубами Грэй.

– И для меня. Она – мой носитель. Отойди.

– Это долго?

– Достаточно.

Голосу наемник верил мало, но тем не менее кто может знать, правду он говорит или нет? Так что остается тупо сидеть и ждать. Чего вот только?

Грэй присел у стенки на корточки, не сводя глаз с Морган. Вид у нее был больной, на лбу выступили мелкие бисеринки пота, на шее пульсировала синяя жилка. Он с трудом взял себя в руки. Нельзя. Пусть нет сил смотреть, как она мучается, но трогать нельзя… «Погоди, Председатель. Я вернусь. И сапогом по зубам за все за это ты у меня точно получишь!»

– …нет, не третичный цикл… – бормотал тем временем Васенька, грызя ноготь, – как минимум шестичастный дробный с делением на четвертое значение… Грэй! Дай браслетку!

– Зачем?

– Мне вычислитель нужен… Я, кажется, понял, по какому принципу нас швыряет.

Наемник стянул с руки ПК-браслет. Все равно реальность неконтролируемая, здесь их никто не достанет…

– Так, – забубнил системщик, бегая пальцем по кнопкам. Голографический дисплей изгибался какими-то вихрящимися линейными списками непонятных символов. – Сюда, стало быть… Хм… А если так? Нет, пятерка… В интегроскакательной плоскости… десятые доли… Ага-а!!

– Что? – поднял на него глаза Грэй.

– Понял! – радостно запрыгал Вася. – Я понял! Кабинка нас болтает очень даже не беспорядочно. По прерывисто убывающей!

– И что это значит?

– Это значит, что круг замкнут. Через пять неудачных прыжков телепорт вернется туда, откуда начал!

– В шестую реальность восемьдесят шестого года?

– Нет. В третью, в нашу.

– То есть в бункер? – уточнил Грэй, мысленно уже закатывая рукава и линуя под круговую мишень физиономию Председателя.

– Вот насчет бункера я не уверен… – замялся системщик. – С кодировкой местоположения в заданном квадрате сильный напряг. Максимум, на что мы можем рассчитывать, – что вернемся в свое время, и только. Но, согласись, и это уже кое-что!

– Да, – медленно кивнул напарник. – Тогда запускай, чего стоишь?

– Минуточку, секундочку… – Чайников принялся перенастраивать датчики. – Как Гиппокрит?

– А сам что не посмотришь?

– Не могу, – признался системщик, – не переношу вида крови! А уж в таком количестве… Та-ак. Как говорил Билли Гейтс: «Будет вам – быстро, будет вам – без глюков»!

– Что-то не так? – насторожился Грэй.

– Все! – трагическим шепотом сказал Васенька. – Система зафиксировала внешние повреждения кабины. Не совместимые с дальнейшей работой… Этим уродам из десантуры провода надо отрезать! Видать, вдогонку жахнули, в нас не попали, а телепортер повредили, ослы!

– Починить сможешь?

– Смотреть надо. Надеюсь, хоть дверь не заклинило? – Чайников отжал рычаг выхода. Панель начала подниматься.

– Уже лучше. – Васенька высунул нос наружу. В кабину пахнуло сыростью. Шум дождя усилился.

– Во темнотища-то. – Системщик зябко передернул плечами и полез наружу. – И ливень просто тропический!

– А что за местность? – Грэй вышел из кабины и огляделся. Город. Большой город. Живой. Высокие каменные дома подпирали изливающееся дождем черное небо. Где-то наверху тепло горели желтые прямоугольники окон. Над крышами призрачно дрожало мерцающее неоновое марево. Неясно доносились гудки машин.

Телепортер стоял у стены большого дома – видимо, у задней, потому что окон в ней не наблюдалось. Судя по кучам старого хлама вокруг – сюда, в этот глухой закоулок-колодец, зажатый между мокрыми кирпичными зданиями, никто уже давно не заглядывал. Это хорошо. Город достаточно современный, не исключено, что ниоткуда взявшаяся кабина привлекла бы постороннее внимание.

– Плохо дело, Грэй, – сказал Васенька, ковыряясь в схемах. – Эти обезьянос-гамадрилос половину контактов пережгли, а запасных у меня нету.

– Нужны какие-то особенные?

– Да нет в общем-то. Пара мотков медной проволоки да хороший кабель – и я заставлю все это работать… Вопрос в том, где их взять?

– Надо найти.

– Идем в разведку? – догадался системщик, закручивая гайки на место.

– Да. Только…

– Гиппокрит?

– И Морган. Она сейчас пытается ему помочь, и их нельзя трогать.

– Почему?

– А черт его знает! Тут этот ее Голос в очередной раз прорезался, чушню какую-то про общее психополе нес… В общем, понял я мало, но беспокоить ее нельзя.

– А она-то здесь при чем?!

– Она с Венеры, ты же слышал. Они там все чуть ли не природные реаниматоры… Вот и лечит. Был бы толк с этого! Из царя крови утекло целый галлон, и еще неизвестно, сколько утечет.

– Нисколько, – еле слышно отозвались из кабины. На пороге, пошатываясь, появилась девочка, больше похожая на призрак узника Освенцима. – Я остановила кровотечение…

– Заинька! – ужаснулся системщик, хватаясь за сердце. – Что с тобой?!

– Все… в порядке, – еще тише ответила она. – Голос сказал, что он будет жить. Но надо еще постараться, а я… я уже не могу…

– Морган! – Грэй успел подхватить ее на руки, прежде чем она упала. – Тебе совсем плохо?

– Это пройдет… – слабо улыбнулась девочка, – просто ему было очень больно… но сейчас уже лучше. Он спит…

– Да ну его ко всем чертям, – прошептал наемник, дрожащими руками прижимая к себе свою ношу. – Держись, малыш. Мы с тринадцатым сейчас сообразим, как отсюда выбраться, и дальше царя будут лечить уже другие люди. А с тебя и этого хватит.

– У меня получится, – сказала она, – надо просто отдохнуть немножко, и все…

«Какое немножко, – подумал Грэй, глядя на ее бледное лицо и глубокую морщинку над переносицей. – Да ей сутки нужны, это как минимум! Переживет Гиппокрит, конь педальный. А там разберемся».

Наемник внес ее обратно в кабину и, вытряхнув из чемодана половину его содержимого, уложил девочку на ворох вещей, прикрыв своей курткой:

– Мы скоро вернемся. Спи.

Она кивнула и тут же отключилась. «Бедный ты мой ребенок», – подумал Грэй, с любящей жалостью проведя пальцами по жестким от лака темным волосам.

– Все будет хорошо, – пробормотал он, хотя она его уже не слышала, и повернулся к двери. – Васька, что ты там носом хлюпаешь?

– Так ведь… до слез же довели, два дурака… – сморкаясь, ответил системщик. – Ты бы сам это видел! Просто афиша «Унесенных ветром», аж за душу взяло.

– Прекрати. – Грэй, к которому вернулось его обычное самообладание, поморщился и вышел наружу. Дождь не прекращался. Без куртки стало прохладно. – Закрывай кабину, и пойдем.

– А что там базилевс? – Васенька, тайком утирая сентиментальную слезу, набирал на панели код блокировки.

– Да я и не посмотрел. Морган же сказала, что все в порядке.

– Ну ладно тогда… – Системщик хитро покосился на напарника. – А ведь она тебе все-таки нравится?!

– Достал ты меня, Чайников, – раздраженно фыркнул Грэй, ища глазами выход из «колодца», в который они попали. – Да. Нравится. Но в пределах разумного!

– Ага, как же… Не надо «ля-ля», дружище! У меня глаз наметанный, я такие вещи на раз секу!

– Тринадцатый, шел бы ты… в гадалки! – не выдержал наемник. – Глядишь, и жил бы хорошо, и мне бы нервы не трепал всякой ерундой! Мы идем или как?!

– Идем, идем… – торжествующе захихикал Васенька, пробираясь к темной щели между двух домов. – Непокобелимый ты наш… Эй, только без рукоприкладства! У меня голова ценная!

– Еще бы в ней мозги были…

Ворча друг на друга, напарники выбрались из тесного дворика и заплутали по темным грязным улочкам. Квартал, похоже, был далеко не фешенебельный.

– Вот же погода мерзкая, – клацая зубами, сказал Васенька, кутаясь в промокшую насквозь рубашку.

– Да, это тебе не Спарта, – отозвался наемник, шаря взглядом по обеим сторонам переулка в попытке найти какой-нибудь бар или, на худой конец, магазинчик. – Льет как из ведра. Что это за город?

– Сейчас узнаем… – непонятно ответил системщик, принимая охотничью стойку и глядя куда-то вперед. Шагов на двадцать впереди замаячила мужская фигура в плаще и фетровой шляпе.

– Эй, гражданин! Притормозите на пару слов!

Гражданин испуганно обернулся, надвинул шляпу на глаза и бросился наутек. Напарники переглянулись и, пожав плечами, кинулись вдогонку.

– Эгей, контуженный! – вопил Чайников. – Стой, кому говорю!

Ответа не последовало.

– Грэй, – на бегу проговорил Васенька, – чего они все от нас шарахаются?! Выглядим вроде по-людски… Мужик! Я тебе не спринтер! А ну стой!

– Оставьте меня в покое! У меня нет денег!

– Да не нужны нам твои деньги, – психанул выдохшийся системщик. – Ты можешь сказать, что это за страна?!

Пугливый обитатель трущоб, шлепая ботинками по лужам, скакнул вправо и растворился в темноте.

– Тьфу ты! – в сердцах сплюнул Васенька, останавливаясь и тяжело дыша. – Только зазря бежали…

– Зато согрелись. – Грэй наклонился и выудил из лужи свернутую трубочкой газету. – Смотри, что он уронил.

– Что ж ты ее руками-то? – сморщил нос Чайников. – Тут же сплошная антисанитария!

– Неважно. – Наемник развернул мокрый, пахнущий полиграфской краской лист. – Она свежая. «Вечерний Чикаго». Мы в Америке!

– Да ну?! – Системщик, отбросив чистоплюйство, отобрал у напарника газету. – Так-так-так… я же говорил! Тысяча девятьсот тридцать третий год, семнадцатое августа!

– Не пойму, что ты так радуешься?

– Так ведь я объяснял!

– Я с твоими шестичастно-дробными циклами знаком не больше, чем с исчислением объема площади на примере симпеляции биохроматических гиперкубов…

– Ого-о, – даже обернулся Вася. – Ты и такие слова знаешь?!

– Тринадцатый. – Грэй показал ему кулак. – Прекращай. А то ведь и без слов обойдусь.

Вместо ответа Чайников оттопырил уши, прислушиваясь к чему-то.

– Здесь где-то рядом автострада, – объявил он. – Пойдем! Что-то меня эти бараки не сильно впечатляют…

Наугад свернув пару раз за угол, напарники, ориентируясь по звуку, миновали какие-то заколоченные склады и неожиданно оказались прямо на большой оживленной улице. Со всех сторон мигали вспышки светящихся вывесок, в лужах на мокром асфальте отражались огни неоновых реклам, вокруг сновали люди под зонтиками, гудели автомобильные клаксоны… Музыка большого города…

– Цивилизация, – расплылся в улыбке Васенька.

Пролетевший мимо автомобиль, не снижая скорости на перекрестке, всеми колесами врезался в лужу, окатив Грэя с головы до ног.

– Да, – зло сказал наемник, отплевываясь, – цивилизация… Васька, пошли! Еще не ночь, нужно найти какой-нибудь электротехнический магазин, пока они не закрылись.

– Подожди, дай осмотреться. – Системщик раззявил рот на переливающуюся вывеску казино и тут же был наказан – следующая машина, подняв фонтан брызг, пронеслась на красный свет, оставив за капотом яростно вопящего и мокрого Васеньку.

– Вот сволочь! – топая ногами, возмущался Чайников, вытряхивая холодную воду из ушей. – Грэй, ты номер запомнил?!

– Какой там номер… Пойдем, говорю! Там грузовой фургон на подходе.

Сердитые сотрудники КСН отодвинулись подальше от поребрика и поплелись вдоль тротуара, благоразумно держась у стен домов.

– Сплошные кабаки да шмотки, – недовольно бурчал Вася, разглядывая цветные витрины. – И хоть бы одна завалящая автомастерская попалась… а еще Чика-а-аго!..

Что и говорить – город Васеньку разочаровал. Может быть, из окна дорогого отеля да под рюмочку коньячку вид на ночной Чикаго был бы незабываемым зрелищем, но… Когда ты три часа кряду шатаешься по продуваемым всеми ветрами улицам, сверху тебя поливает, как из брандспойта, а нужный магазин черта с два найдешь – тут уже не до эстетики! Из теплых кафешек двух грязных и мокрых напарников выставляли с завидной периодичностью, так что погреться и прийти в себя тоже не получилось. Часы показывали половину первого ночи, хотелось есть, а столь желанных «Электротоваров» так ни разу и не встретилось.

– Н-ну? – Дрожащий системщик подпрыгивал на месте, с остервенением растирая закоченевшие руки. – И куда нам идти?

– У тебя хотел спросить, – ответил Грэй. Они стояли под клеенчатым навесом какой-то забегаловки. Внутри люди пили пиво и ели пиццу, а снаружи лил дождь. Народу на улицах сильно поубавилось, только по широкой дороге все так же с ревом проносились машины. Положение было практически безвыходное. Возвращаться обратно к телепортеру? Ни с чем?

Двери близлежащего ресторанчика распахнулись, и под дождь выпал молодой человек в черной форменной куртке официанта.

– Ищи его, где хочешь! – рявкнул сочный бас ему вдогонку. – Хоть с того света приведи!

– Но, хозяин…

– Я все сказал! Если через пять минут не найдешь – ты уволен!

Двери захлопнулись. Парень поднялся с асфальта, отряхнулся и, горестно вздохнув, поплелся по тротуару.

– И где?.. – потерянно бормотал он. – Где я, спрашивается, ему посреди ночи певца найду?! Вот ведь старый жердяй!

Васенька почесал репу, задумчиво посмотрел на ресторанные окна и ухмыльнулся:

– Грэй, у меня тут мысль возникла! Только молчи, пожалуйста…

Он решительно высунулся из-под навеса пиццерии и сцапал паренька за локоть:

– Слышь, пингвин, а сколько у вас платят?

– Что? – оторопел тот, с опаской косясь на стоящего позади системщика Грэя.

– Вам, я так понял, певец нужен? – спросил Чайников.

– Нужен…

– И сколько дадите?

– Вы поете?

– Аки соловей! – Вася нетерпеливо пихнул его в бок. – Ты думай быстрее, пять минут не резиновые. Я-то, с моими вокальными данными, мигом себе работу найду, а вот ты…

– Пять долларов в час! – выпалил официант, роясь в карманах. – И… вот, еще полтора доллара, от себя добавлю.

– Шесть с половиной жоржиков? – неприятно поразился системщик. – Что ты мне тут горбатого лепишь?! Да за такие деньги я максимум анекдот могу рассказать!

– Ну вот еще… двадцать центов. Больше нет. – Официант с тоской обернулся на ресторан. – У меня жалованье – тридцатник! Будь человеком!

– Васька, не выделывайся, – шепнул напарнику Грэй, – бери, пока дают. Ты хоть петь-то умеешь?

– А у меня выбор есть? Ладно, черт с тобой, гусь лапчатый! Гони зелень, и я вашего директора осчастливлю…

Монеты перекочевали из кармана форменной куртки в карман Чайниковых джинсов. Воспрянувший духом официант резво повернул назад к родному заведению, попутно поясняя:

– У нас пиковые обстоятельства! Тут Джино Гамбетти именины дочери празднует, заказал развлекательную программу, песни, танцы… С танцами порядок, а петь некому – Мигель голос потерял.

– Какой Мигель? – Васенька толкнул тяжелую дверь и с блаженной улыбкой окунулся в тепло.

– Певец. На нынешний сезон у нас подвизался. – Официант кивнул приподнявшемуся им навстречу вышибале. – Это к шефу!

– А ты при чем здесь? – Грэй огляделся. – Не ты же поешь.

– Мигель – мой брат. Двоюродный… Вот я и виноват теперь. Говорили мне, не пристраивай родственников! Так нет, помог – на свою голову. Идите за мной! Вид у вас, конечно…

– А что? – передернул плечами системщик. – У нас тоже пиковые обстоятельства! Мы, может, от «мерседеса» отстали! Нас, может, на вокзале ограбили!

– Ну да…

– Тогда пойди, других поищи, – предложил Чайников. – А мы посмотрим!

– Да это я так, к слову… – стушевался парень. – Ничего! У нас приличное место, своего гримера держим. Приведем в концертное состояние!

Он свернул в коридорчик с табличкой «Служебные помещения» и поманил напарников за собой:

– Быстрее! Синьор Гамбетти уже два раза хозяина к себе подзывал. Если не угодим – все на улице окажемся.

– Да кто такой этот Гамбетти? – не удержался от вопроса любопытный Васенька.

– Тсс!.. Это наш… спонсор.

– Крыша, что ли?

– Вроде того. Но я вам ничего не говорил. Все, пришли. – Официант толкнул поцарапанную дверь:

– Милли, ты здесь?

Пудрящая носик у зеркала симпатичная блондинка обернулась:

– Лу? Кто это с тобой?

– Певец. Приведи в порядок, будь другом, ему на сцену через минуту.

– Певе-ец?.. – протянула Милли, с интересом разглядывая Грэя. – А так сразу и не скажешь.

– Да не этот! – с досадой сказал брат некстати заболевшего Мигеля. – Вон тот! Быстренько, быстренько, Милли, я тебя умоляю. Хозяин с нас шкуру спустит!

– Ну не с нас, а с тебя… – Девушка окинула взглядом топчущегося у стеночки системщика и кивнула на стул перед трюмо: – О’кей… Садись, кудрявенький! Сейчас мы из тебя человека сделаем.

Пока белокурая гримерша колдовала над Васенькиным внешним видом, Грэй, послонявшись под дверью и достаточно согревшись, проскользнул в зал. Там было душно и накурено. За столиками сидели люди – вполне, надо сказать, респектабельная публика. Да и заведение, судя по дорогим коврам, бархатным занавесям и мебели из красного дерева, было не из общедоступных.

Быстрый взгляд наемника, оббежав ресторан, остановился на компании разнаряженных людей у самой сцены. Почтенного вида упитанный черноволосый мужчина в перстнях и с бокалом – это точно тот самый Гамбетти. Уж больно рожа бандитская… Рядом – расфуфыренная дамочка с девчушкой лет семи на руках. Жена, значит. А это дочка. Нашел, где ребенку праздник устроить! Грэй подумал о Морган, спящей на тряпках в тесной кабине, рядом с полумертвым базилевсом, и в бессильной злости сжал кулаки. «Они там загибаются, а мы здесь нуворишей развлекаем! А куда денешься? Денег больше взять неоткуда…»

К синьору Гамбетти шариком подкатился хозяин ресторана и что-то зашептал ему на ухо. Спонсор благосклонно кивнул и потрепал по головке дочь. Та весело запрыгала на коленях у женщины. Понятно… Шоу начинается?

На сцену вышел конферансье в белом смокинге и, сияя фальшивой улыбкой, провозгласил в микрофон:

– А сейчас. Специально для очаровательной именинницы, сеньориты Франчески! Прозвучит веселая песенка! Исполняет наш заграничный гость, звезда мировой эстрады – Василио!

Грэй выпучил глаза. Это кто же его, дурака, так обозвал? Или сам проявил инициативу, шут гороховый? Храни нас Господь в сухом, прохладном месте…

Гости зааплодировали, синьор Гамбетти поднес к губам свой бокал.

Сцена погрузилась в интригующий полумрак. Где-то за кулисами раздались первые аккорды. Ослепительный луч софита вспыхнул над помостом и явил взору публики «звезду эстрады»: напомаженный и чуть ли не завитый Васенька в эффектной позе восседал на высоком табурете посреди сцены, держа в руках стойку с микрофоном. Взгляд его был исполнен романтики и эдакой отрешенной задумчивости. Шелковая голубая рубашка (видимо, из гардероба неведомого Мигеля) переливалась блестками… «Альфонс! Лучше бы уж как был выпустили», – подумал наемник, старательно делая вид, что не имеет к «певцу» никакого отношения.

Васенька поднял руку, призывая к тишине. Мелодично прокашлялся в микрофон. Из-за сцены зазвучал веселенький мотивчик, и…

– Умира-а-ал в больнице старый кло-о-оу-у-ун…

Синьор Гамбетти уронил бокал. Музыка издала пару предсмертных тактов и тихо сдохла. В тишине замершего зала громко захныкала недовольная именинница.

И Грэй понял, что оставшиеся пять долларов им тут точно не заплатят.

Под подошвами ботинок, противно хлюпая, чавкала грязь. Мимо с бешеной скоростью пролетали дома. Напарники неслись по тротуару, перепрыгивая через лужи, а сзади топотали двое перекачанных мачо-самцов в дорогих костюмах и полощущихся по ветру шелковых галстуках. Синьор Гамбетти оскорбления не потерпел…

– Тупые мерикьянцы, – на ходу пропыхтел Васенька. – Никакого творческого подхода…

– А с какой стати ты, обалдуй, эту поминальную серенаду затянул? – Грэй мельком оглянулся. Преследователи не отставали.

– Так они мне говорят – спой детскую! – оправдывался системщик. – Я и спел… Что там эти двое?

– Догоняют. Сворачиваем!

Они зарулили в какой-то дворик – к счастью, проходной.

– Ничего-ничего! – ободряюще сказал Чайников, с трудом поспевая за наемником. – Как-нибудь оторвемся… Зато у нас все-таки осталось полтора бакса!

– Много, с ума сойти, – огрызнулся Грэй.

– Ну да, не миллион, но на булку с чаем хватить должно. А кабель в крайнем случае срезать можно… Слушай, они устанут когда-нибудь?!

– А ты спроси. – Наемник ностальгически вспомнил украденный спартанским шалопаем бластер и, мысленно вздохнув, прибавил ходу. «Можно подумать, мне самому нравится постоянно от кого-то бегать! И от этих бы не побежал, да только у них у каждого пиджак на боку подозрительно оттопыривается. Полоснут из «магнума» – и весь разговор!»

Сзади загрохотали выстрелы. Ну вот, пожалуйста. Доигрались в Адриано Челентано.

– Васька, пригнись!

– Мог не предупреждать… Совсем сдурели, быки! В черте города палят из двух стволов!

– Это же Чикаго.

– Да хоть Новый Орлеан! Я еще слишком молод для участия в передаче «Уголовная хроника» в роли трупа.

– Не верещи. – Грэй увидел впереди просвет. – Туда! Может, там улица пооживленнее, глядишь, утихнут. – Мимо его уха с жужжанием пролетела пуля. – Хотя да, это маловероятно.

Они с трудом протиснулись в узкую щель между домами и оказались на неширокой тихой улочке. Безлюдной, если не считать стоящего у черного «роллс-ройса» человека в водительской фуражке.

– Не свезло, – сник Васенька. – Или… Смотри, Грэй! Вон мужик какой-то у тачки скучает! Может, поможет, чем сможет?

– Этот? – Наемнику хватило двух секунд, чтобы понять, что «скучающий» у лакированного бока автомобиля гражданин ничем особенно не отличается от подручных синьора Гамбетти. – Да он из той же компании.

– Кровавый итальянский убивец?!

– Может, и не итальянский… Зато он один. Стой здесь.

Грэй недолго думая подошел к шоферу и похлопал его по плечу:

– Добрый вечер!

– А? – обернулся тот, очень знакомым движением засовывая руку во внутренний карман. Предчувствие наемника не обмануло.

– Друг, – улыбаясь, попросил он. – Пушку не одолжишь?

– Че?! Да ты кто?!

– Кто-кто… – Грэй быстро обернулся – двое молодых бандито сейчас как раз лезли в проем между домами. – Никто. Девочка в платьице белом…

Крепкий кулак наемника впечатался в изумленную физиономию шофера. Пока тот, сползая по блестящему капоту, думал, что он не так сказал, Грэй вытащил у него из-за пояса револьвер и, схватив за ворот пребывающего в состоянии гипнотического транса Васеньку, вместе с ним нырнул за машину. И очень вовремя – темпераментные итальянцы с пистолетами наголо уже выбрались из простенка и снова принялись стрелять. Попадали, правда, только в «роллс-ройс: напарников им было не достать, а побитый водила мудро отполз за соседний автомобиль.

– Полный, – удовлетворенно сказал Грэй, крутанув барабан, и приподнялся. – Не высовывайся, я с ними разберусь…

Чайников не ответил, прислушиваясь сквозь пальбу к причитаниям шофера. Что-то в них проскальзывало такое… до боли родное и знакомое.

– Грэй! Он же русский!

– То, что ты его понимаешь, – наемник выстрелил и пригнулся, – ни о чем еще не говорит… Получи!

– Да нет! – не унимался системщик. – Ты сам послушай!

– Если ты не заметил, я сейчас несколько… занят! – Снова звук револьверного выстрела и три пистолетных в ответ.

– Он же матерится как сапожник!

– В преобразовательную схему кабины заложено достаточно информации.

– Ой, что я не знаю, как америкосы ругаются?! У них же самое оскорбительное – «твой дедушка был из Техаса!». А этот так и кроет, так и кроет. – Васенька навострил уши. – Ого! Кстати, убедительное выраженьице, надо запомнить…

Наемник снова нырнул за капот роллс-ройса. Итальянцы, громко и нецензурно возмущаясь, перезаряжали оружие. От соседней машины неясно доносилось:

– …я вас …! Во все … …, и когда папа узнает, …, мы вам, …, уродам, …, таких … вставим, что, …, будете знать, … … …!

– Теперь веришь?! – посмотрел на напарника Вася. Грэй кивнул. Что там эта жертва обстоятельств про папу бормочет? «Не хватало нам здесь еще русской мафии! И без того ощущение, что это не город, а сплошное бандитское гетто».