Текст книги "Познающее тело. Жизнь многомерного интеллекта от клетки до события"

Прямо сейчас перемотайте историю своей жизни назад к детству. К тому эпизоду, когда вы только начали что-то произносить. Как это было? Почувствуйте свои первые звуки во рту… круглые или тонкие, шероховатые или гладкие, прохладные и теплые они щекочут губы и проскальзывают в воздух. Что происходит дальше?

Кому как не молодым родителям знать, что в начальный период дети часто «наводняют» окружающее пространство звуками, звукосочетаниями и повторяющимися словами. Во множестве интонаций ребенок может с разной громкостью и к ряду повторять «мама» или «папа», даже еще не зная, что он обращается к вам, своим родителям. Все дети начинают лепетать с таких звукосочетаний, но не во всех языках они означают родителей. Появление слова («первичный семиозис») предполагает соотнесение произносимых звуков с его значением, принятым в культуре.

В блаженном неаналитическом мире малыш отчетливо воспринимает и ощущает всполохи воздуха, вызванные движением звука в голове и воздухе, приводящие в движение образы воспринимаемых объектов, перестановке фигур родственников в пространстве, которые начинают с ним взаимодействовать. Так усваивается первичная причинно-следственная связь коммуникации: речевой звук – инструмент. Он порождает движение. И пользуемся мы им затем, чтобы «двигать» отношения в жизни.

С развитием аналитических структур, налаживанием смыслопорождения, впитыванием языковых значений происходит поворот внимания. Слова «врастают» в сознание как активная часть и инструмент мышления, частично скрываясь от непосредственного наблюдения. Наше внимание уже не увлекает ни качества звуков, ни работа мышц рта и гортани, ни движение воздуха по ним во время разговора (за исключением случаев, когда ваша профессия требует подобной экспертности).

Взрослое сознание больше сконцентрировано на идеях, стоящих за словами, или экспрессивности слов, или конечном результате их использования – объяснить, научить, понять, проинформировать, обсудить, разозлить, порадовать и др. При этом звуки слов всегда вызывают осязаемые переживания – телесные, чувственные, оценочные, образные. Знак-символ двигает знак-икону и знак-индекс. Именно видение этих знаковых связей люди пытаются восстановить через упражнения самонаблюдения. Подобные инструкции в тренингах личностного роста работают с ними: «Погрузитесь в себя, почувствуйте, как откликается ваше тело на событие». Они помогают найти истинный для человека смысл называемого явления, выяснить, каков он для личности на данный момент. Он складывается из множественных значений телесных и ассоциативно-чувственных знаков.

Удачное соглашение или ссора, расстройство от неудовлетворенности или удовольствие от посетившего озарения – результаты использования слов и связанных с ними неосознаваемых знаковых процессов. Эти очевидные факты языкового влияния сами по себе должны настраивать нас на экологичное речевое поведение, исключение или включение слов в арсенал самых доступных и эффективных средств создания и регуляции отношений с собой и миром.

Почему это не всегда учитывается при общении? Помимо уже упомянутой способности мыслить отвлеченно от объекта мысли, взрослому человеку свойственно развивать толерантное внимание. Речь, как и другие самые простые и действенные факторы, которые постоянно на виду и моделируют наши состояния, перестает осознаваться по последствиям. Человеку легко вспомнить, что он любит сидеть, положив ногу на ногу, но сложнее отследить связь этой привычки с появившимся отеком ног. Относительно просто вспомнить, о чем думал в течение дня, но как это привело к многодневному эмоциональному упадку, уже не обремененному прошлыми мыслями, – менее очевидно. Принцип такой мыслительной редукции звучит так: «Все что не делаю сейчас – не имеет силы сейчас». Однако «сейчас» всегда является последствием предыдущих действий (прежде всего мыслительных), которые имеют кумулятивный и отложенный видимый эффект во всех уровнях сознания.

Мнимая эфемерность речи снижает не только бдительность в вербальной коммуникации, но и, порой, подрывает веру человека в то, что через нее можно достичь положительных изменений. Попробуем разобраться, когда это возможно.

Сама система человеческого языка подобна знаковой системе организма, которая ее создает. В ней существует множество взаимозависимых элементов и ни одного лишнего, а также правила их функционирования. Например, если вы ругаетесь, выражая острое негативное переживание – происходит некоторая доля высвобождения состояния. Для этих состояний и появилась ненормативная лексика. Однако если постоянно вы разговариваете грубо и в сниженном регистре, это постепенно снижает способность к чувствованию других смыслов и состояний. Что приводит к ограниченным проживаниям и сбоям в общении.

Чувство языка – которое также называют языковой интуицией – напрямую зависит от опытов сознания. Индексально-иконических, прежде всего. И затем уже от языкового опыта, знаний о языковой системе, знаках, которыми люди склонны эти опыты выражать. Вспоминать прошлое, наблюдать настоящее или думать о будущем, искать решения или размышлять о безвыходности – язык делает эти задачи объектами наблюдения, а не только проживания. И то, как мы пользуемся языком, ограничивает или открывает двери новым познаваемым опытам.

Для автокоммуникации – общения с самим собой – кодирование и декодирование происходят почти незаметно. Она опосредована чистотой перевода, наличием смысловых стыков между уровнями сознания. Поэтому для улучшения понимания себя полезно как следовать общей схеме (см. «Что происходит внутри нас? Условия межуровневого перевода»), так и работать с личностными смыслами – кто я и какой? что делаю? каковы мои задачи? миссия? и другими вопросами нейрологических уровней.

Но при общении с другими все обстоит немного иначе. Иногда люди попадают в заблуждение, представление о том, что об их желании получить повышение, другое отношение в семье и предпочтениях окружающие могут и должны догадаться. Хотя такое не исключено, чаще из-за неверного использования или неиспользования слов происходит разлад в отношениях. Поскольку при общении с другими всегда есть внешний канал связи. Речевой поток, текст, – это набор кодов из звуковых или графических сигналов. Не смыслы, а лишь указания на них. Мы общаемся сигналами. Воспринять сигналы и перевести в смыслы может только наш собеседник благодаря нашему максимально прозрачному изложению идеи. Все вербальные отношения символические, т.е. договорные. Значит, владение символами (словами) – важный инструмент для их разрешения.

На деле окружающие могут не слышать того, что мы говорим, вне зависимости от способности к эмпатии и хорошего отношения к нам. Одни читают «свет», другие – «тьму» в том, что слышат от друга, родственника, коллеги, в средствах массовой информации или кино. Внутренние знаковые процессы определяют то, что мы можем или не можем понять из сообщения. И характер нашей индивидуальной речи подсвечивает то, что происходит внутри нас.

Если суммировать возможные подходы к вопросу успешной интерпретации и взаимопонимания, можно выделить несколько условий общения:

1) Общий языковой опыт и речевое поведение.

Посредством языка мы можем провести официальные переговоры, выразить искреннюю симпатию, сообщить захватывающую новость и удовлетворить множество других нужд общения и самовыражения. Наличие первичной цели использования слов, намерения донести мысль и услышать собеседника, – первая предпосылка успеха.

Слова конвенциональны, их значения закреплены в словарях. Смыслы трактуются в соответствии с ними, а также правилами построения предложений, интонирования, нашим невербальным сопровождением речи – иконическими и индексальными знаками в жестикуляции, мимике и т. п. Съездив за рубеж с разговорником, можно легко в этом убедиться. Это помогает нам интерпретировать слова более-менее схоже и понимать друг друга. Кроме того, вербальный язык опирается на нашу память того, как, что и когда нужно сказать. Если вы общаетесь с ребенком, вы выберете одну речевую тактику, общаясь с мужчиной или женщиной, на работе или дома – другие.

В то же время количество слов ограничено для каждого этапа развития языка. Поэтому люди создают слова по ситуации, если есть необходимость назвать новое изобретение, концепцию или явление, и просто чтобы по-своему выразить любопытную мысль. Также ограниченное количество единиц компенсируется их способностью обзаводиться новыми значениями на базе старых (сленг, профессионализмы, жаргон и др.). Знать, правила общения на выбранном языке, разумно сочетая общеизвестное (ожидаемое) и индивидуальное, и учитывать ситуацию – важные условия для взаимопонимания.

2) Уникальное состояние организма – кодирующей и декодирующей знаковой системы.

Физическое тело накладывает отпечаток на передачу и восприятие сообщений. Мы всегда говорим от тела, и считываем даже самые возвышенные смыслы, опираясь на индексально-иконические опыты.

Обычно наша повседневная (менее «отобранная») речь отражает титанический труд организма: работу мышц, нервной системы, включая мозг, скорость протекания ментальных и психических процессов, активацию двигательной, образной, словесно-логической и других видов памяти. Одновременно происходит формирование настроя и отношения к теме и ситуации разговора. Отсюда разный темп и ритм речи, высота и интонация, подбор нейтральной, оценочной, образной и другой лексики, рубленный или распространенный синтаксис, жестикуляции и другие вербальные и невербальные особенности, которые сопровождают общение.

Биологические ритмы организма и общее состояние здоровья влияют на речевое поведение и интерпретацию входящей информации. К примеру, повышенный кортизол (гормон стресса) может вызывать больше негативных оценок в мышлении и речи, по сравнению с состоянием, когда повышен дофамин или эндорфин. Поэтому в стрессе человек менее чувствителен к положительному, как и в радости менее поддается пессимистичным рассуждениям.

Даже если вы профессиональный переговорщик и в стрессе искусно владеете собой, тщательно подбирая правильные слова, дискомфорт будет проявляться в позе или жестикуляции, паузах и прочих малоконтролируемых аспектах «второго плана». Это может накладывать искажения на код, внося помехи в сообщение в виде напряжений, подсознательно считываемых слушателем как препятствие, несоответствие словесных и поведенческих значений.

Простой пример. Одна клиентка – женщина пожилых лет – долгое время испытывала резкие хронические боли в руке. Болеутоляющие средства приносили все меньше облегчения. Постоянно поджатые губы, резкий прищур и нисходящий тон в разговорах на отвлеченные темы стали частью ее речевого поведения. Посторонними, не знавшими ситуации людьми, такой тон зачастую расценивался как грубость, недовольство или неприкрытый скепсис. Это наглядно демонстрирует, как индексально-иконический уровень сознания влияет на общение символами.

Некоторые речевые паттерны действуют автоматически и неконтролируемо не только в повседневной речи, но и в творчестве. Кроме текущих и проходящих состояний, речевой стиль всегда несет телесную проекцию, биологическую пульсацию говорящего. Недаром В. Г. Белинский сказал, что стиль – это «сам человек», рельефность и наглядность его мысли. Профессиональный лингвист может по письменному тексту узнать автора, которого никогда не видел, но услышал, или определить писателя, сравнив произведения. Доступно это благодаря схожим элементам, в том числе таким «следам», неосознанно оставляемым каждым автором в своем творении. Они особенно хорошо заметны в периодических (просодических) свойствах коммуникации, отражающих внутренние импульсы, ритмы организма. Их можно наблюдать в характерном звучании, повторяемых синтаксических паттернах, ритмических группах и др. Безусловно, в профессиональном творчестве ритм используется и осознанно, например, в стихосложении. Это не отменяет того, что речь любого человека показывает шаблоны его внутренней периодичности на разных уровнях коммуникации. Например, люди, живущие в горах, дышат протяженно и глубже, чем те, кто живет в мегаполисах, что слышно в протяжности гласных звуков в их речи. Человек неосознанно воспроизводит ритмы, в которых живет его Познающее Тело.

Поскольку в разных ритмах знаки и смыслы обрабатываются по-разному, пребывание, что называется, «на своей волне» может провоцировать недопонимания с собеседником, который находится в других ритмах мышления и состоянии. Некоторые случаи, когда «я знаю эти слова, но не понимаю, о чем ты», могут указывать, что вы движетесь в разных биоречевых ритмах. Умение заметить, учесть и в некоторой степени отрегулировать эти процессы – важная часть успешной коммуникации.

3) Способность обрабатывать информацию.

Сюда относится работа органов чувств, развитость зон высшего анализа и синтеза, умение декодировать малораспознаваемые сигналы в общении.

Скажем, вся образность текстов сводится к аудиальным, вкусовым, визуальным, обонятельным, тактильным, ментальным (абстрактным, комплексным) и прочим образам, соответствующим работе органов чувств и результатам их синхронизации при распознавании знака. Как персонаж П. Зюскинда, парфюмер, не мог понять, что такое «Бог», «радость», «благодарность» и прочие абстрактные понятия, поскольку у этих слов не было запаха, так и у каждого человека есть ограничения на осознание тех или иных понятий при отсутствии их переживания. Развитие органов чувств позволяет считывать и обрабатывать все более глубокие смысловые уровни, как в написанном тексте, так и в повседневной коммуникации.

Высший анализ и синтез необходимы для того, чтобы сигналы приобретали статус «содержания», наиболее важная часть из которого будет сопоставляться с памятью и осмысляться.

Те сигналы, которые нельзя обработать прямым анализом обычно считываются и обрабатываются неосознаваемыми (индексально-иконическими) уровнями. Например, скептическое отношение говорящего к предмету разговора вы поймете по выражению глаз, жестам, мимике, хотя сама речь может звучать заинтересованной.

Благодаря обработке информации мы реагируем на общий смысл сообщения, а не отдельные значения слов.

4) Жизненный опыт.

В графическом тексте человек может прочесть только то, что позволяет опыт его сознания: развитость сенсорных систем, особенности ментальных шаблонов или их отсутствие, автобиографическая и культурная память.

Благодаря опыту сознание сопоставляет указанные сигналы в тексте с их возможным содержанием и вырабатывает наиболее подходящую интерпретацию. Чем больше у нас общих знаний с автором текста (собеседником), тем лучше мы понимаем его сообщение. Поэтому люди склонны к сравнительно большему взаимопониманию с теми, кто разделяет их условия жизни (исторические, социокультурные, национальные, личные) или чьи условия они хорошо изучили (их ценности, убеждения, установки).

В общении на иностранных языках это хорошо проявляется. Известно, например, что русский язык позволяет увидеть «синее» небо и «голубую» воду. В английском мы скажем «темно голубое небо» и «голубая вода», т.к. слова «синий» в нем не существует. А в тюркских языках трава, небо и вода могут быть названы одним словом. Это разное видение мира. Чтобы успешно общаться, нужно воспринимать многообразие вариантов интерпретации, уметь выбрать тот, что окажется наиболее удачным.

В большинстве случаев операции сопоставления и различения смыслов на основе нашего опыта происходят настолько быстро, что мы о них не задумываемся.

5) Информационная открытость.

В организме как информационной системе его собственный настрой и открытость (когда они необходимы) и закрытость (когда она необходима) существенно влияют на успех общения.

Романтическому тексту нужен читатель романтик, иначе чтение не состоится. Духовное сообщение требует ориентацию на высшие идеалы, иначе ум будет подвергать сомнению каждый поворот повествования и отфильтровывать важные смысловые позиции, делая их неосязаемыми и непостижимыми. Научное высказывание запросит использование критического мышления, строгих схем и нацеленность на поиск истины, информации, её уточнения. Художественный текст нуждается в допущении определенной условности и воображении, т.е. способности конструировать образы, формы в сознании.

Открытость к информации означает готовность строить знаковые отношения. Интеллектуально, чувственно и телесно. Так информация становится индивидуально переживаемой и доступной для осмысления.

Поисковая система сознания всегда находит то, что ему уже известно или то, что оно хочет найти. Пользуясь категориальным «сачком», она улавливает и пакует проживаемое в известные категории: хорошего и плохого, понятного и непонятного, либо создает новые «упаковки». К примеру, когда наше тело помнит, что иголка колкая и при неумелом обращении доставляет боль, то замечание, приносящее боль, тоже становится «колким». Наши глаза никогда не видели фею, но сказка про нее нам понравилась, поэтому мы даем ей шанс на существование – «контейнер» создан. В этом случае фея отправится в категорию допущенного неизвестного.

При нехватке открытости срабатывают всевозможные познавательные фильтры, вызывающие непринятие. Одним из их проявлений является эффект «непреднамеренной слепоты», когда вы слушаете, читаете или видите что-то, но не замечаете одних и тех же деталей; конкретного рода информация всегда ускользает из внимания и памяти.

Информационная открытость – это свойство организма и восприятия. Ее диапазон можно расширять и сужать. Расширяется он при ослаблении шаблонов мышления, жестких эмоциональных убеждений и других наработок памяти.

Представьте, что вы собираете пазл из тысячи кусочков. Нужно много времени и внимания, чтобы найти место каждого. Если пытаться какую-то деталь поставить туда, где она расходится, то картина деформируется. Если его просто выбросить как неудобный, не находящий место, картина никогда не будет закончена.

Чтобы избежать такой содержательной потери при общении, когда возникает сопротивление незнакомой информации, можно использовать принцип «голубиной почты». Суть его в допущении. Если какое-то явление жизни по своим признакам не попадает в известные вам категории, не нужно закрывать на него глаза или приписывать туда, где ему не место. Его можно оставить в «ящике» полученных, но еще неотсортированных «писем». Как нечто существующее и пока не врученное «адресату». Еще не нашедшее свою трактовку.

Эффективная работа с информацией нуждается в управлении открытостью своего сознания. В общении это не только располагает к пониманию, но и позволяет постоянно находить что-то новое, а также закрыть восприятие от того, что не принесет вам пользы.

6) Деавтоматизация мышления.

Умение останавливать автоматическое реагирование – бесценно. Особенно когда у вас с собеседником мало общего опыта.

Человеку свойственно давать всему оценку, которая не всегда является истинной для ситуации. В беседе наше мышление проходит минимум три стадии: а) восприятия происходящего, б) подбора интерпретации и в) его оценки.

Зачастую и особенно в эмоциональном приступе люди сразу выдают оценку, минуя большую часть информации, которая есть в ситуации общения. Автопилотная реакция не способствует установлению контакта. Для ее отключения помогает Правило 3-х «О»:

– Опишите наиболее подробно, что происходит или произошло.

– Объясните, собрав все возможные интерпретации.

– Оцените, сопоставив факты с наиболее вероятной версией.

К примеру, человек, с которым вы разговариваете, не смотрит вам в глаза.

Некоторые люди могут на это сразу отреагировать подозрением, т.е. негативной оценкой, если, к примеру, они пережили когда-то обман.

Рассуждение через три «О» в этой ситуации будет выглядеть так:

– Описание: «собеседник отводит глаза, когда сам говорит / когда я к нему обращаюсь / когда мы говорим и рядом находится X / когда мы в месте Y».

– Объяснения: «он что-то скрывает», «он смущается», «он не в настроении разговаривать», «поддерживать зрительный контакт – дурной тон в его культуре», «ему неловко говорить в присутствии X», «он чувствует обеспокоенность в месте Y».

– Оценка: «он застенчивый – это неплохо», «он скрытый – мне это не нравится», «он нерешительный – бывает».

Эта простая процедура уберегает от поспешных суждений и помогает отключить автопилотные реакции в общении – строить мосты там, где они возможны, и обрывать контакт, когда это уместно.

Мы рассмотрели шесть основных условий взаимопонимания между людьми, которые обеспечиваются благодаря способностям и опыту человека, его осознанному участию во взаимодействии. Символ сам по себе не создает эти условия. Ответственность за результат общения лежит на воспринимающем, генерирующем и передающем смыслы сознании – качественной вовлеченности всего Познающего Тела.