Текст книги "По ту сторону песни"

Глава 16

– Чего вы больше всего боитесь?

– Потерять голос. Потому что голос – это моя сила.

(из интервью Анфисы для портала «Рок-н-ролл»)

Роман проводил взглядом Анфису, думая, что должен уехать сегодня же. Иначе эта босоногая «пташка» с растрепанными косами и испанскими глазами обернется для него тем, от чего предостерегал Ягуар, – уязвимым местом, болевой точкой.

Анфиса прикрыла дверь, и Роман поднес к уху звонивший телефон.

– Да, Олег?

– Я тебя разбудил?

– Нет. Я уже давно на ногах.

– Так и подумал. Я по поводу твоей просьбы. Съездили мы с Олесей в те места, прогулялись…

Ягуар был краток и ничего нового не рассказал: двадцать лет назад поселок опустел, потому что жителей по какой-то причине расселили. Олег прошелся по безлюдной улице, рассекавшей городок на две части, заглянул в один из открытых домов, посмотрел с мостика на пересохшую речку и ничего странного не заметил.

– Но вот что интересно! – подвел Ягуар к тому, ради чего позвонил. – Это я узнал уже по своим каналам. Незадолго до того, как жителей расселили, в поселок приезжал русский – некто Барабашев Станислав. Оказывается, он служил в той же части, что и твой отец. Проверь все, Ром.

– Проверю.

Ему хотелось задать Олегу кучу вопросов, но вряд ли это сейчас удобно. Встретиться бы лично! Помощь Ягуара пригодилась бы как никогда – с его-то опытом и знакомствами.

– Что там у тебя? – будто угадал его мысли Олег.

– У меня, Ягуар, труп заказчика, хренотень и… чай!

Роман снова покосился на полуприкрытую дверь, за которой скрылась Анфиса.

– Чай? – удивился Ягуар. – Ты же вроде как по кофе?

– В том-то и дело!

– Ничего не понимаю, – сдался Олег. – Я через два дня прилетаю. Выдюжишь?

– Выдюжу!

На прощание Роман попросил передать Олесе привет и сказать, что пирожки она печет нереально вкусные.

Он задержался во дворе еще ненадолго, решая, что делать дальше. По-хорошему, стоило вернуться в столицу прямо сейчас, выяснить все про Барабашева и помочь с организацией похорон Игоря Степановича. Полиция связалась с взрослой дочерью полковника. Но Игорь Степанович много значил и для Романа, поэтому помочь его семье – дело чести. Только, глядя на свою машину, Роман отчего-то медлил. И дело было не в сомнениях, выдержит ли он сейчас дорогу, а в том, что ему хотелось задержаться здесь еще хоть на день.

Сощурившись, он посмотрел на ясное небо и улыбнулся, подумав, что тишина и спокойствие сегодняшнего дня – это заслуга голосистой «заклинательницы стихии». А затем, поняв, что задержался надолго, вернулся в дом.

– Я считаю, что мы должны узнать про эти аномальные зоны абсолютно все! – разглагольствовал Никита, расхаживая по кухне и ероша и без того вставшие дыбом кудри. – Если нужно, то и объехать их.

– Зачем? – ровно спросила Вита. Несмотря на ранний час и ночевку не у себя, выглядела она так же безупречно, как и в офисе. Из пижамы Вита переоделась в свою одежду, только не обулась, поэтому передвигалась по кухне бесшумно, как кошка.

– Как зачем? – удивился Никита, замерев перед холодильником. – Во-первых, это интересно! Во-вторых, если подтвердится, что в этих местах заворачивается что-то эдакое, то нужно будет предупредить об опасности жителей. Если только одна лишь тварь умудрилась так располосовать твоего шефа, то представь, что с людьми сотворит целая армия таких чудовищ?

Роман невольно содрогнулся при слове «армия», но не потому, что это слово напомнило ему о военном прошлом, а потому что представил масштаб бедствий. Рука, и без того болевшая, заныла еще сильнее, он обхватил ее здоровой и погладил поверх бинтов. Анфиса это заметила и нахмурилась. Но промолчала и вернулась к своему занятию – поджаривать на сковороде ломти хлеба.

– Ром, а ты как считаешь? – обратилась к нему Вита.

– Считаю, что нам надо позавтракать. А потом отблагодарить хозяйку за ее гостеприимство и…

– Погоди, погоди! – возмутился Никита и резко развернулся к нему. – Как «отблагодарить»? То есть, отблагодарить Анфису, конечно, нужно, но я не об этом. Ты что, считаешь, что после завтрака надо сваливать?

– А ты решил прописаться у Анфисы? Не забывай, что мы нагрянули к ней без предупреждения. Она и так нас не только вытерпела, но и накормила и на ночлег устроила.

– Мне это было в радость. Оставайтесь, сколько нужно, – поспешно откликнулась Анфиса, и в ее темных глазах мелькнуло что-то, похожее на мольбу. – Тем более что ты еще не совсем здоров. Совсем не здоров, то есть.

– Я нормально себя…

– По твоему перекошенному лицу это очень заметно! Вижу же, что рука болит, – оборвала она его и отвернулась, будто рассердившись.

– Ром, – мягко окликнула его Вита. – Анфиса права. Я никогда не видела тебя таким бледным и измученным. За руль в таком виде мы тебя не пустим. Если только ты решишь вернуться в Москву с Никитой, а свою тачку оставишь здесь…

С этими словами Вита с невозмутимым видом сунула в рот палец и слизала с него налипшие хлебные крошки. А Никита сказал, что в столицу, конечно, подбросит всех желающих, но предпочел бы немного задержаться тут. И, перехватив ободряющую улыбку Анфисы, распахнул холодильник и деловито объявил, что тосты к завтраку могут быть с омлетом, могут быть со свежими помидорами и зеленью или просто с маслом и сыром. Роману оставалось только подивиться тому, как они все тут освоились.

За завтраком Никита снова завел разговор об исследовании аномальных зон. Ему не сиделось на месте, хотелось куда-то ехать и искать сенсации.

– На Север поедешь? – съехидничал Роман. – Дам координаты.

Никита ответил, что ради дела готов рвануть не только на Север, но и на Южный полюс. Но тогда Роману придется временно приютить Шушу у себя.

– У твоего Шуши подмочена репутация. Кто ж его теперь к себе возьмет? Ладно, черт с тобой! Ближайшая отсюда зона в пятидесяти километрах.

– О! Пятьдесят – это ни о чем! После завтрака поеду! А вы тут подождите. Анфисе нельзя светить фейсом, у тебя вид – как у покойника, зомбаки тебя за своего примут и утащат. А я быстренько туда-сюда смотаюсь, пофотографирую, с народом потолкую. Я ж даже немого разговорить могу!

– Вит, съездишь с ним? – развернулся Роман к своей помощнице.

Не доверял он этому журналисту, хоть тот и пытался всячески демонстрировать дружелюбие: чертовски вкусно готовил и балагурил. Но Роман чувствовал, что Никита просто заговаривает всем зубы.

– Угу, – отозвалась Вита, но по тому, как дрогнула ее рука, удерживающая тост с сыром и помидорами, Роман понял, что задание помощнице не понравилось. – Только мне надо переодеться во что-то удобное, – добавила Вита. – Здесь есть какой-нибудь одежный магазин или рынок?

– Рынок, – ответила Анфиса и подробно рассказала, как туда проехать.

– Значит, вначале смотаемся туда, – бодро завершил Никита. – Заодно деревенских продуктов прикупим! Я хорошую вырезку поищу, чтобы шашлычок забацать! Сочный, ароматный, м-м-м! Анфиса, у тебя есть шампуры?

– Откуда? – спросила она с улыбкой.

– Значит, тоже куплю! Я вам такой шашлычок сделаю, что вместе с шампурами слопаете!

– А не слишком ли ты тут обустроился? Шашлычок… – проворчал Роман.

– А что? Ты сам сказал, что надо Анфису отблагодарить за гостеприимство! А как еще это сделать? Да и после исследования аномальных зон такой аппетит разыграется!

– Если, наоборот, не пропадет, – возразила Вита и с намеком кивнула на руку Романа, которую тот, уже не зная, как пристроить, вытянул на столе.

Анфиса молча встала, вышла и вернулась с упаковкой анальгетиков.

– Кстати, ты знаешь такой город – Колокольск? У тебя с ним что-то связано? – спросил ее Никита, когда она наливала в стакан воды.

Роман замер и, чуть ли не возненавидев пронырливого журналюгу за вопрос, перевел взгляд на Анфису. Но внешне она была невозмутима. Поставила перед ним стакан с водой, выложила таблетки и спокойно ответила Никите:

– У меня там был концерт. Публика встретила очень хорошо.

– А… – начал Никита, но его оборвала Вита:

– Готов? Поехали! Не будем терять время.

Никита поспешно допил чай и подскочил следом, на ходу вытаскивая из кармана ключи.

Роман проследил в окно за отъезжающей машиной и только после этого спросил:

– Откуда он знает о Колокольске и острове?

– Никита не сказал про остров, – пожала плечами Анфиса. – А концерт в Колокольске я упоминала в интервью.

Но хоть она и старалась демонстрировать спокойствие, Роман понял, что Анфиса нервничает: выронила ложку, когда собирала со стола посуду, тарелки в раковину поставила с неаккуратным грохотом. И кран открыла так резко, что ее окатило водой.

– Да, ты права, про остров он ничего не сказал. Но я пропустил, о чем вы говорили до моего прихода.

– Ни слова о Колокольске и моей способности открывать и закрывать порталы. Я рассказала им про Тараску. А еще про то, что видела тварей не только в реке.

– Когда ты их видела? – спросил Роман, собирая со стола оставшиеся чашки. – И где?

– Еще до твоего приезда. Здесь была сильная гроза, а потом – туман. И в том тумане «плавали» страшные твари, заглядывали мне в окна, – ответила Анфиса, приступая к мытью посуды.

Роман молча взял полотенце и принялся перетирать чистые тарелки.

– Очень страшные твари! – продолжила Анфиса. – Они будто пытаются прорваться в нашу параллель, но их пока что-то сдерживает. Со слов Игоря Степановича, все началось еще до моего приезда. Среди местных тоже ходят разговоры о гибнущей живности.

– В том, что все это началось до твоего приезда, я даже не сомневаюсь. Причина не в тебе. Игорь Степанович явно что-то знал… Только теперь у него уже не спросишь.

Роман поставил на полку последнюю вымытую чашку, а Анфиса достала конверт и разложила на чистом столе листы.

– В ту ночь, когда ты застал у меня Тараску, я пыталась с ним «поговорить». Вот это он нарисовал в ответ на мой вопрос о том, как умер Игорь Степанович.

– Хм… Пузырек?

– Как я поняла, у твоего заказчика не оказалось лекарства от сердца.

Роман молча положил первый рисунок на стол и взял лист с изображенным на нем телефоном.

– А этот рисунок навел меня на мысль, что Игорь Степанович почувствовал себя плохо и шел к дому, чтобы попросить вызвать ему «скорую».

– Или Тараска пытался «сказать», что Игорь Степанович – и есть твой информатор!

– Ой! Точно… А Виту с Никитой он нарисовал в парке, потому что вы там познакомились?

– Возможно. Или пытался предупредить тебя об их приезде?

– Ну, ты даешь, оракул! – восхитилась Анфиса.

– Оракул тут не я, а твой художник.

– Был еще один рисунок – со сценой на реке. Тараска все так и изобразил, как потом случилось: меня на мостике, водоворот с тварями, бегущего по противоположному берегу мужчину… Старик будто пытался предупредить нас о некоторых событиях!

– Поговорить бы с ним.

– Да, но как? – вздохнула Анфиса. – Я пыталась, но что толку…

– Значит, нужно отправить к нему нашего журналиста, раз Никита хвалится, что и немого разговорит!

Анфиса звонко рассмеялась, но, поймав взгляд Романа, замолчала и вернулась к разложенным на столе листам.

– Мне не дает покоя вот этот обведенный красным абзац. Игорь Степанович при тебе не упоминал историю про новобранца-дезертира?

– Вскользь, – соврал Роман, потому что на самом деле этот случай остался в памяти с детства. – Новобранца нашли и вернули в часть.

– А что с ним дальше стало, знаешь?

– Нет.

– Ясно, – вздохнула Анфиса, сложила листы на столе стопкой и отошла к окну.

Отвернувшись, будто ее внимание привлекла яблоня, она обняла себя руками и о чем-то задумалась.

– Что будешь делать? – спросил Роман, переборов внезапный порыв подойти к Анфисе и обнять ее – такой у нее сейчас был беззащитный вид.

– После того, как вы вернетесь в Москву? – уловила она недоговоренность и развернулась. – Не знаю. Возможно, уеду. Возможно, останусь и попытаюсь… Сама не знаю, что попытаюсь. Но мне тут нравится, нравятся люди, с которыми я познакомилась. И если я как-то могу им помочь, то так и сделаю. Твой заказчик переоценил мои силы, если рассчитывал, что я проедусь по аномальным зонам и закрою все порталы. Но в этом месте я могу попытаться что-то сделать.

– В этой истории до сих пор не хватает многих деталей, – сказал Роман после долгой паузы, в которую пытался сдержать негодование в адрес Игоря Степановича, который под видом помощи Анфисе втянул ее в опасное дело.

– Это уже не моя война, Роман, – ответила она устало.

– Да. Это не твоя война.

– Как себя чувствуешь? – сменила тему Анфиса.

– Лучше. После обезболивающего – гораздо лучше.

– Валентина сказала, что тебе нужно лежать. А не участвовать… в чужих войнах, – Анфиса все же улыбнулась, отошла от окна и остановилась напротив него – обманчиво слабая, но на самом деле несгибаемая.

И вот это сочетание в ней хрустальной хрупкости и стальной закалки «пробивало» болевые точки, которых он стремился избегать.

– Лучше сделай, как велела фельдшера, и отдохни, – повторила она. И сделала шаг назад за мгновение до того, как Роман, поддавшись порыву, притянул бы ее к себе, чтобы заглянуть ей в глаза, коснуться губами вишневых губ и шепнуть, что для того и существуют военные, пусть даже бывшие, чтобы защищать хрупких девушек от войн. Но Анфиса отступила, и он так ничего и не сказал. И во двор за ней пошел, понимая, что ей нужная пауза. Вместо этого пододвинул к себе листы и взял телефон.

Делая снимки рисунков и текста, Роман мысленно подводил общий итог. И вырисовывалась нехорошая картина. Сразу в нескольких местах грань между параллелями истончилась настолько, что становились видны населяющие их твари. Эти чудовища пытались прорваться сюда, но пока безуспешно. Хотя иногда им это почти удавалось. И то, что у этих существ совсем не мирные намерения, доказывали нанесенными ими раны.

Еще Роман думал о том, что Анфиса может не только открывать проходы между параллелями, но и закрывать их. Однако сил для масштабной «битвы» у нее сейчас недостаточно. Анфиса не сказала об этом, но Роман догадался, что ее возможности зависят от эмоционального подъема или, наоборот, гнева и страха. Подтверждение тому – остров и успешный концертный тур. Тогда Анфисе хватило энергии и силы, чтобы закрыть огромный портал и вернуть в нашу параллель целый остров. Ее сила в пении. Но, напуганная или рассерженная, она может сотворить и обратное – открыть портал и отправить в другую параллель врагов. Сейчас Анфиса, лишенная прежней жизни, выжженная предательством и запуганная, сил почти лишена. Может, поэтому и сомневается, временно или навсегда закрыла «прореху» на реке.

Складывая бумаги в аккуратную стопку, он подумал о том, что нужно проработать зацепку, которую дал Олег. Отчасти Роман уже понимал, что случилось с отцом и жителями гарнизона. Люди пропали в открытых порталах. И, скорее всего, кто-то из них вернулся, уже будучи не человеком, и убил оставшихся. Тяжело было осознавать, что отец наверняка что-то знал, раз принял решение срочно перевезти семью в другое место. И как бы Роману ни претила мысль о новых копаниях в прошлом, сделать это придется. Потому что без понимания причин той трагедии сложно предотвратить новые беды.

Его отвлек шум подъезжающей машины. Роман еще успел удивиться, что Вита с Никитой быстро управились. Но следом послышался звук мотора еще одной машины, а затем раздался отчаянный женский крик. Роман сорвался с места, вылетел во двор и увидел, как два бугая запихивают брыкающуюся Анфису в машину. Справиться таким качкам с невысокой худенькой девчонкой оказалось проще некуда, и не успел Роман даже пересечь часть двора, как огромный внедорожник уже сорвался с места, увозя Анфису.

– Прыткий какой! – раздался рядом насмешливый голос.

Роман оглянулся и успел заметить смазливую рожу стоявшего рядом со спортивной машиной Шестакова, но тут же был нокаутирован ударом охранника в солнечное сплетение. Роман рухнул на траву, и уже Шестаков с размаху пнул его в бок острым носком туфли, а затем скомандовал телохранителю:

– Поехали!

Сколько он пролежал на траве, приходя в себя и пытаясь встать, Роман не знал. Может, вечность, а, может, и всего минуту. Но к тому моменту, когда во двор въехала другая машина, подняться уже смог.

– Мы быстро? – радостно прокричал Никита, вылезая наружу. – Это не рынок, а сокровищница! Я такое мясо на шашлычок нашел, какое в столице фиг отыщешь! Во рту будет таять, клянусь! Сейчас быстренько замариную и…

– Я тебя сейчас сам замариную, – зло выплюнул Роман, быстрым шагом приближаясь к продажному журналюге.

И, не успел тот и глазом моргнуть, как Роман с силой зарядил ему в рожу.

– Ром! – закричала Вита, но отчего-то кинулась не к нему, а к упавшему на землю Никите.

– Слил! Быстро же ты ее слил! Тварь!

Роман с трудом сдержался, чтобы не наподдать журналисту еще пару оплеух, но не хотелось уподобляться Шестакову и бить лежащих.

– Едем! – скомандовал он выпрямившейся Вите.

Но она, испуганно на него таращась, замотала головой и отступила. Ее глаза внезапно наполнились слезами, губы дернулись, но она промолчала. Роман коротко кивнул – не Вите, а тени, мелькнувшей на ее лице, – и сел в свою машину. Резко сорвавшись с места, он успел увидеть в боковые зеркала, как поднимается, держась за ушибленную скулу, Никита, и как Вита, свесив вдоль тела руки и ссутулившись, смотрит вслед уезжающей машине.

Глава 17

– Раздражает ли вас внимание журналистов? На какие темы не любите разговаривать?

– Мне нравится их внимание к моему творчеству, но мешает излишний интерес к частной жизни. Я оставляю за собой право не отвечать на вопросы о личных отношениях и детстве.

(из интервью Анфисы для журнала «Пуск»)

Удар левой у Романа на самом деле оказался крепким – Никита оценил. Как оценил, несмотря на оглушающий удар, и обстановку: Анфису забрали, Роман рванул за ней, а Вита отчего-то осталась.

Никита сел, коснулся разбитой скулы и осторожно подвигал челюстью. Кажется, не сломана. А вот глаз уже начал заплывать.

– На, приложи! – сказала Вита, присаживаясь перед ним и протягивая завернутый в полотенце холодный пакет. Оказывается, она уже успела сбегать в дом и найти что-то в морозилке. Никита молча приложил компресс к скуле и зажмурился, а когда открыл глаза, увидел, что находится во дворе один. Кое-как поднявшись, он направился в дом и чуть не столкнулся на крыльце с вылетевшей навстречу Витой.

– Эй, потише! Снесешь же!

Она резко остановилась и посмотрела на него несчастным взглядом.

– Далеко собралась?

– Домой!

– Пешком?

Вита отвела взгляд и закусила губу, подтверждая подозрение Никиты, что действует она скорее на порывах, чем обдуманно.

– Я тебя сюда привез, я и отвезу, – сказал он, загораживая ей проход. Вита дрожащей рукой поправила на плече ремешок сумочки, а затем вернулась в дом.

– Что? – нервно воскликнула она, когда Никита, войдя следом, остановился в дверях кухни.

– Твой шеф набил мне морду. Как и обещал.

Вита, вопреки ожиданиям, не взорвалась, не закричала что-то вроде «а я тут причем?», а просто молча отвернулась. Никита тяжело вздохнул и присел на стул.

– Ну и зачем ты это сделала?

– Что сделала?

– То, за что получил я.

Она вскинула на него глаза, в которых закипали слезы.

– Зря ты с ним не уехала, – пожурил Никита. – Штирлиц еще никогда не был так близок к провалу. Твой шеф продолжал бы верить, что начистил мне за дело.

– А ты чего промолчал?! – все же взвилась Вита. – Челюсть не сработала? Так мог бы пальцем ткнуть!

– Я не ябеда. Плохо ты обо мне думаешь.

– Я вообще о тебе не думаю!

– Жаль, – искренне вздохнул Никита и снова приложил к скуле компресс. – Но и так сводить счеты с соперницей – подлый план.

– Да что ты об этом знаешь?! – заорала Вита, но осеклась и, утерев слезы, усмехнулась: – Соперницей…

– А разве нет? – удивился Никита. Взгляды, которые Роман бросал на Анфису, не заметил бы только слепой.

– Что ты об этом знаешь, – уже тише повторила Вита.

– А ты расскажи!

– С чего вдруг?! Ты же из любого несчастья статейку сляпаешь! Ради хайпа влезешь даже в пасть к крокодилу! Плевать тебе на этику и чужие чувства! Напомнить, где мы встречались? Жаль, что я тебе тогда так и не врезала! А как хотелось!

– Можешь сейчас врезать, – предложил Никита. – Для симметрии. Желания должны исполняться.

Вита сжала кулаки, словно борясь с искушением, а потом разжала и бессильно опустилась на свободный стул. Никита обвел взглядом «осиротевшую» без хозяйки кухню, где напряжение звенело натянутой струной, и с сожалением вздохнул. Еще пару часов назад тут было шумно и весело, все задорно обсуждали план расследования. Анфиса, готовя завтрак, с мягкой улыбкой передвигалась по кухне – такая милая, домашняя и своя в доску, совсем не похожая на ту недосягаемую «звезду», какой Никита ее представлял. Он так гордился тем, что прорвался через все барьеры и взял рекордную высоту – интервью у Анфисы! Знал бы раньше, что однажды окажется у нее в гостях…

Никита посмотрел на по-прежнему молчавшую Виту, а затем поднялся и набрал в чайник воды. Вита не пошевелилась и тогда, когда перед ней оказалась чашка с чаем. Никита снова вздохнул и вышел во двор.

В машине так и оставались их покупки. Больше всего было жаль мясо – сочное, свежее и нежное – в столице такое еще поискать надо. Никита открыл багажник, но, опомнившись, усмехнулся: удар в скулу, видимо, сбил в голове настройки, раз волнует его судьба мяса, а не увезённой неизвестно куда Анфисы. Да и Роман умчался в таком аффекте, что как бы не разбился по дороге! Нормальный он парень, хоть временами и «солдафонил». Может, и сам Никита вел бы себя так же, переживая за безопасность понравившейся ему девушки!

Звонок от Марьяны раздался в тот момент, когда он вытаскивал из багажника покупки.

– Ты машину возвращать собираешься? – накинулась без приветствия сестра. Никита невозмутимо ответил, что вернет, но позже.

– Когда позже?! Я же пропущу занятие с Грифелем! Как мне собаку без машины везти?!

– Марьян, я далеко, – честно ответил Никита, не желая вступать в споры. – Потом все объясню. Кстати, тебе мясо не нужно? Нежное, свежее, рыночное. Я привезу.

– Какое мясо?! Куда тебя черти унесли?

– Туда, дьяволица, куда ты меня своим договором отправила.

В трубке послышался визгливый лай: наверняка Шуша, напуганный возгласом Марьяны, снова подмочил свою репутацию. Никита торопливо распрощался с сестрой и отключил на телефоне звук.

Ушибленная сторона лица болела все сильнее, и он, осторожно трогая опухшую скулу, подумал отчего-то не об Анфисе, а о Вите.

Семь лет назад Никита окончил журфак и сразу устроился в не особо популярный журнал. Свою работу он считал временной, потому что мечтал о грандиозных расследованиях, разоблачениях и славе. И конечно, не мог пропустить всколыхнувший весь рунет скандал. Волну, которую затем подхватили журналисты, поднял один из блогеров – возможно, ради популярности, но резонанс вышел большой.

Одним сентябрьским вечером на столичном проспекте произошло лобовое столкновение: мчавшийся на скорости по встречке автомобиль врезался в машину, которой управляла девушка. Одна из пассажирок второго автомобиля погибла, а водитель и ее несовершеннолетняя сестра серьезно пострадали. Виновником аварии оказался сын крупного чиновника, но ответственность за случившееся пытались повесить на пострадавшую сторону. Никита помнил разлетевшиеся по Сети фотографии, на которых кто-то перетаскивал обломки разбитых машин на другую полосу. Но благодаря блогерам и журналистам скандал разгорелся нешуточный. Только в алчной жажде раздобыть подробности многие забыли о простой этике. И Никита в том числе. Именно он пробрался в медицинский центр, где лежала старшая из сестер, сделал снимки и опубликовал их. Популярность издания резко подскочила, фотографии растащили по Интернету, а Никита какое-то время чувствовал себя героем. Затем интерес публики к скандалу начал падать, возникли другие «горячие» темы, да и стороны вроде как пришли к договоренности. Никита еще какое-то время отслеживал тему, но потом и он потерял к ней интерес.

Думая сейчас о том случае, он понимал, что вряд ли стороны пришли к договоренности: одна из девушек на тот момент была несовершеннолетней, другая так и осталась тяжелым инвалидом, а их мать погибла. Виновника, кажется, так и не наказали – дело замяли. О том случае уже мало кто помнил забыл и Никита. А Вита, оказывается, не только помнит того журналиста, но и узнала: каждая публикация Никиты в том заштатном журнале сопровождалась его фотографией.

Вернувшись в дом, Никита застал Виту все в том же положении. К чаю она так и не притронулась. Никита покосился на нее, открыл холодильник и принялся раскладывать покупки, прекрасно понимая абсурдность своих действий. Кому теперь нужны эти продукты? Неизвестно, вернется ли Анфиса. Роману тут тоже больше делать нечего. Виту нужно отвезти в столицу, хотя самому Никите хотелось съездить в городок, координаты которого дал ему Роман. Но не оставишь же Виту сидеть так, пока она окончательно не окаменеет?

– Хочешь, позвоню Роману и подтвержу, что Анфису слил я? – решительно спросил он.

– Зачем? – отреагировала наконец-то Вита.

– Ну, я все равно уже получил. Так что… Какая разница? А Штирлица, может, это спасет от провала. Вдруг есть надежда?

– О чем ты?

– О том, что твой начальник – болван, раз до сих пор не ответил взаимностью такой красивой девушке, как ты…

Вита внезапно засмеялась и протянула:

– Го-ос-споди-и… Болван – ты, если считаешь, что я в него влюблена. Какая глупость!

– Почему глупость? Роман – парень видный.

– Да причем тут это? – досадливо поморщилась Вита, с шумом сдвинула стул и остановилась напротив Никиты. Он скользнул взглядом по ее длинным ногам, которыми только по мировым подиумам ходить, но, поймав усмешку Виты, вопросительно поднял брови.

– Что, ноги мои тебе нравятся?

– Офигенные! – честно ответил Никита. – Почему они должны не нра…

– А вот почему! – резко ответила Вита и вдруг задрала блузку, оголяя живот. Никита невольно отшатнулся, но не потому, что увидел безобразный глубокий шов, пересекающий плоский незагорелый живот, а от порыва Виты. Но она, конечно, поняла его реакцию по-своему и злорадно улыбнулась.

– Красиво? Это ты еще мои ноги не видел! Там такая «красота», что сбежишь, заикаясь и матерясь, к лешему!

Она одернула одежду и снова села на стул. Не села, а рухнула, будто мгновенно лишившись сил. Никита мягко отодвинул стул и сел напротив Виты.

– Какая тут, к черту, любовь? Любой нормальный парень сбежит, если такое увидит, – глухо сказала она. – Поэтому я тоже… не влюбляюсь.

– А вот это ты зря! Сбежит как раз ненормальный, – возразил Никита. – И поделом. Зачем тебе ненормальные?

– Легко рассуждать, – хмыкнула Вита, помолчала, покачиваясь на стуле, а затем вскинула на Никиту голубые глаза: – Я не сдавала Анфису. Специально – не сдавала.

– Тогда как… – начал Никита, но Вита его перебила:

– А вот шефа своего сдала. Так что я все равно предательница.

– Вита?

Но она остановила его жестом.

– Про аварию помнишь? Должен помнить! Ты же и выложил снимки моей сестры из медицинского центра!

– Вита, признаю, я… сволочь. Мне нет оправдания.

– Вот и не оправдывайся! Мы оба… продались. Моя сестра все эти годы провела в том центре. Он дорогой, но там она получает необходимый уход, который не обеспечу ни я, ни сиделка, что уж говорить об обычной больнице! Откуда у меня деньги на такой дорогой центр? Папаша того отморозка откупился. Оплатил и мое лечение, и содержание Лили на несколько лет. Но потом «кран», конечно, перекрыл. Только я уже сама на тот момент встала на ноги, стала работать и неплохо зарабатывать. Так что могла сама оплачивать лечение сестры. Но около трех недель назад меня предупредили, что плата повысится вдвое! И для меня это неподъемные деньги! Роман хорошо мне платил, плюс я подрабатывала переводами, но и тогда на жизнь оставалось совсем немного. Потребности у меня небольшие…

– А выглядишь ты так, будто ухаживаешь за собой в дорогих салонах и одеваешься в бутиках, – невольно вырвалось у Никиты.

– Мои «бутики» – это рынки, – усмехнулась Вита. – Я только стригусь в парикмахерской! А маникюр делать и волосы красить научилась сама. Это моя… отдушина – подбирать одежду, чтобы выглядеть в ней стильно.

– Так что там дальше с медицинским центром? – спросил Никита, понимая, что Вита, хоть и увела разговор в сторону, но еще не закончила.

– А что с ним? – вздохнула она. – Плату повысили, и я пришла в отчаяние. Выхода не видела. Но в тот же вечер мне позвонил незнакомый мужчина и сказал, что знает о моей проблеме и поможет ее решить. Он пообещал договориться с центром, чтобы мне не поднимали плату. Но в обмен попросил об услуге: сообщать, за какие дела взялся Роман, куда ездит, с кем встречается и как продвигаются его расследования. По сути, мне предложили промышленный шпионаж.

– А если бы ты с Романом поговорила? Он вроде нормальный парень! Мог бы как-то помочь…

– Как? Вряд ли бы он повысил зарплату вдвое! Да и мне пригрозили, что если я ему расскажу о разговоре, то с Лилей случится что-то нехорошее. Да, сестра уже никогда не вернется к нормальной жизни – она не встает и мало что понимает, но остается моим единственным родным человеком!

– Поэтому ты согласилась.

– Поэтому я согласилась. Поначалу было легко в плане самого задания, но тяжело морально. А потом – наоборот. Роману поручили это странное дело, но к тому времени я уже привыкла сообщать о его поездках, звонках и прочем. Теперь я понимаю, что тот человек, которого я ни разу не видела, ждал именно этого дела. Потому что, узнав о нашей поездке в парк аттракционов, он оживился и сказал, что мне нужно проявить активность и помочь шефу с расследованием.

– Про то, что Роману поручили поиск Анфисы, ты тоже сказала?

– Да.

– И как отреагировал твой заказчик?

– Ровно, – ответила Вита. – Не выразил ни радости, ни удивления.

– Сдается мне, что повышение оплаты в центре на самом деле было средством на тебя надавить.

– Сейчас я тоже так думаю, – призналась Вита.

– Говоришь, что так и не узнала, кому сливала шефа? Не этому ли вездесущему «пауку» Игорю Степановичу?

– Нет. С Игорем Степановичем я знакома. Голос человека, который со мной разговаривал, был другого тембра.

– Ясно. А о моем блоге тоже ты сообщила? – спросил Никита с лукавой улыбкой, но Вита покачала головой:

– К твоему увольнению я не имею отношения. Как и к тому, что тебе заблокировали страницу.

– Значит, все же Шестаков. Может, твой шеф прав, и кто-то по его указке действительно меня отслеживает? Тогда… Черт! – Никита коснулся опухшей скулы и нервно усмехнулся.

– Что?

– Возможно, Роман прав, и Анфису «слил» я. Сам того не подозревая, конечно. Если меня отслеживают… Смартфоны – не только помощники, но и предатели!