Текст книги "Трэтер – 1"

Если раньше я, любительница фантастики и фэнтези, жила мечтами, в которых спасалась от надоевшей обыденности и серости безликой людской массы, то сейчас стояла, поражённая реальностью: здесь, куда ни глянь, один сплошной авангард. Кого ни возьми – уникум. Одет так, что пар из ушей идет, и мозг клинит. Целующиеся парочки, стоящие то там, то тут в обтекающей их спешащей по своим делам толпе, как ни странно, особо не выделялись. Разве что пара из семи – целующиеся парни, а одна – девушки. Или не девушки. Легко не определишь, это тебе не различать человека по расам, тут все гораздо сложнее.

– Сюда бы Юдашкина, вот бы он развернулся, – хихикнула я, стараясь собрать глаза в кучу. Я, вроде, не ханжа, но эта выставка сексапильности нервирует. И удивительно, это должно, наоборот, ласкать глаз с моими-то потребностями, ан нет, не нравится что-то. Мне милее закрытые туники Трефа с Киви и даже симпатичны шорты Ениль с ремешками Иль. К ним я уже привыкла, но то, что я вижу сейчас, это же голубая мечта бдсмщиков и любителей кожи и латекса.

Мир будущего захватили не пришельцы, а экстремалы-дизайнеры, создавшие все эти пестрые и чересчур яркие, по максимуму укороченные шорты-ленточки, юбочки-веревочки, топы-дырочки, курточки-лоскутики и остальную дребедень. Самые экономные или оригинальные – не знаю, как получше обозвать – жители города ограничились широкими лентами, закрывающими лишь самое интимное. Ну прямо «пятый элемент», сбежавший в город. Тела, конечно, у всех на загляденье: стройные и подтянутые, мышцы, где надо, все в ажуре. Есть что показать и на что взгляд бросить, с этим не поспоришь. Наверное, пластику ваяют на себе, что дышат.

С модой постепенно мозг начинает справляться. Но ладно бы только одежда, нет, мой кошмар на этом не закончился. Прически! В глазах рябит от невероятных оттенков волос и безбашенного стиля стрижек – так и чокнуться недолго. Что они творят со своими волосами! Лишь бы ночью не приснилось, не хочу от кошмара просыпаться. Определенно, какого-то из стилистов окатило упавшими со строительных лесов красками и до кучи приложило чем-то очень тяжелым, если ему пришло в голову воплотить подобный ужас в жизнь и отправить его гулять в народные массы.

Замерев памятником самой себе, я обалдело смотрела на это буйство красок, пока взглядом не выцепила из толпы особенно оригинального мужчину, но по местным меркам очень блекло выглядевшего. Про нашу компанию молчу. Мы вообще не вписываемся в эту систему, как пингвины в степях Украины. Мужику навскидку – лет сорок, но, зная чудеса современной медицины, может, и больше. Судить не берусь. Человек. Однако, главное не это, а его внешний вид. На ногах – ободранные, массивные синие ботинки с меховой опушкой. Из одежды – жутко контрастирующие с обувью, салатного цвета, коротенькие, еле прикрывающие задницу и перед латексные шорты. И черная майка из крупной сетки с какими-то махрами понизу и вплетенными в них колокольчиками. При движении мелодичный звон шел не только от них, но и от десятка овивающих запястья рук тонких разноцветных браслетов. Длинные, почти до самой задницы дреды, с вплетёнными в них кислотного цвета лентами, забавно взлетали при каждом шаге.

Самое убойное случилось, когда он, почувствовав мой пристальный взгляд, повернулся ко мне лицом. Я буквально раскрыла рот, да так и замерла. Глаз не отвести. Фрик – всем фрикам на зависть. Шикарные, густые, малиновые, заботливо уложенные усы, с длинными стоящими торчком и закрученными в трубочку кончиками. И белая борода, заплетенная косичкой, с милым беленьким бантиком на кончике, убили наповал.

– Сменим транспорт, – выдернул меня из ступора голос Ульна. – Эльта, с тобой все в порядке? Кого-то увидела?

Заметив мой ошалелый взгляд в сторону «усатого», Ульн понимающе усмехнулся.

– Пристальное внимание привлекает. Постарайся поменьше глазеть по сторонам. Кстати, симпатичный мужчина. Понравился? О, и он тобой, кажется, заинтересовался. Но это не ко времени, к сожалению

– А? – до меня медленно доходили его слова, но когда дошло, о чем он говорит…

– Ё-моё!

Это чудо усато-бородатое, радостно скалясь во все свои отбеленные тридцать два, шло прямиком ко мне. Зачем «оно» мне надо?!

– Нам в какую сторону? – отмерла я, подхватывая Лера на руки. – Бегом!

Грянул дружный хохот, и, забрав из багажника оставшиеся вещи, мы поспешили за гогочущим громче всех Ульном. Я благоразумно прибавила шаг. Оборачиваться не рискнула – вдруг столкнусь взглядом еще с каким-нибудь фриком. Оно мне надо?

– Он обиделся. Развернулся, пошел обратно. Больше не улыбается, – проинформировал меня Лер, хихикнув в ладошку. – Такой дядька смешной, такой разноцветный.

– До места доберемся на такси, – расщедрился на объяснения Ульн и, заметив, что я потихоньку кошу взглядом назад, опасаясь преследования усатого, успокоил: – Да не волнуйся ты так, навязываться у нас не принято. Все просто. Понравился – знакомишься, а нет – так нет.

– У вас что, установка на усиленное размножение? – рассмеялся Треф.

– Дед, у того мужика точно не все в порядке с головой, он же на варта запал, – съёрничала Иль.

Тьфу ты, я же забыла, что в гриме. Фух, даже легче стало.

– Если понравился, то почему бы и не познакомиться, – высказалась Ениль, смущенно глянув на отвлёкшегося на что-то Киви.

– Какой плохой варт, страшно огорчил дядю, – глянула назад Иль и расхохоталась. – Расстроил такого великолепного мужчину.

– Нравится? Дарю. Правда, думаю, ты не в его вкусе. Ему больше нравятся рыжие и волосатые.

– Это не я поедала его глазами, так что этот экземпляр твой, – видимо, в долгу Иль оставаться не привыкла.

Ребенок. Вроде взрослая, а дура-дурой. Так… что там дальше?

– Ладно, проехали. Ульн, у меня вопрос. Если у вас такая мода на полосочки-веревочки, не слишком ли мы бросаемся в глаза в таком скромном виде?

– Мы вращаемся в немного иных кругах, – решила пояснить Ениль. – Наша одежда выше по статусу.

– Одежда подчеркивает статус? – оценивающе осмотрел себя Киви. – Чем ткани больше, тем богаче носящий её?

– Это долго объяснять. Будет время, расскажу, – пообещал Ульн, выискивая что-то впереди. – Есть! Поспешим.

Какая-то тварина вновь добралась до клаксона в своей машине, и ее дружно поддержали еще парочка таких же неуравновешенных. Еле сдержалась, чтобы по новой не прикрыть уши руками.

Местное такси, внешне очень смахивающее на лимузин, но более обтекаемой формы и без колес, приветливо встретило нас приглушенной тишиной и запахом мяты.

Я уже закрывала дверь, когда ощутила еле различимую гнилостную вонь, от которой в груди начал нарастать злобный рык. Поведя носом, напряженно замерла, мимолетно встретившись с двумя парами желтых нечеловеческих глаз, выискивающих кого-то в толпе. Враг! Наши преследователи медленно, словно в замедленной съемке, шли в нашу сторону, совершенно не обращая внимания на сплошной поток аэро. Вынужденные экстренно тормозить пилоты машин так ни разу и не высунули нос, чтобы возмутиться подобной наглостью. Спешащих мимо существ рептиры с легкостью отталкивали от себя, как кегли. И снова все принимали это как должное.

Внутри распирало от жуткой ненависти и желания разорвать этих тварей, отчего я со всей дури впилась когтями в сидение и, склонив голову вниз, оскалившись, глухо зарычала. Выдать себя этими нелепыми позывами инстинкта – глупее не придумаешь. С опаской посмотрела на рептиров: те как шли, так и идут, крутя головами в разные стороны. Но вот один начал нервно принюхиваться, плавно поворачивая башку по направлению ко мне.

– Быстрее, поехали, – сквозь сцепленные зубы прошипела я, стараясь подавить в себе зарождающееся рычание.

– Эльта, что с…

– Поехали! – умоляюще гаркнула я, снова утыкаясь лбом в колени.

То ли со страха, то ли от недовольства, но старт взяли резко. Нас вжало в спинки сидения и отпустило только спустя пять минут полета.

– Они? – намекая на мое поведение при посадке в такси, спросил Ульн. Я, подтверждая, кивнула и вновь вернулась к мелькавшему за окном пейзажу. Самой хочется разобраться, что за фигня происходит.

– Как думаете, нас заметили? – передёрнув плечами, Киви глянул на поползновение руки своей пары, как будто решая, притормозить ее продвижение в строну паха или поощрить.

– Если бы заметили, то рванули бы к нам сразу, – разумно заметил Ульн.

– Обратили внимание, как один принюхивался? Кого из нас он учуял, интересно? – все же получив по руке от Киви, Ениль, довольно улыбнувшись, убрала руку.

– Эль, странная у тебя на них реакция, – заметил Треф, задумчиво поигрывая в руке ножом. – Мне, чтобы почувствовать их запах, надо подобраться метра на два. А тебя начинает корежить за пару десятком.

– Есть такое.

– А мне тоже не нравится, как они воняют. Противно, – скривил свой хорошенький носик Лер. – И Халк их не любит. Да, Халк?

Пес, польщённый, что про него вспомнили, звонко гавкнул, аж в ушах зазвенело.

Итак, что мы имеем? Дикая реакция на гоняющихся за нами рептилий – раз. Безумное желание их убить – два. И совершенное незнание реалий этого мира и мира в общем. Одним словом – жопа!

Реакция на этих крокодилов пугает. Животные позывы, идущие откуда-то изнутри, напрягают. С какого перепуга я начинаю рычать?!

Подсознательно знаю, что они несут угрозу и поэтому? Да там и дурак поймет – ловят меня не для того, чтобы вручить наследство богатого дядюшки. Получается, теперь у меня животная составляющая в такие моменты будет преобладать над человеческой? Это своеволие пугает. Есть вероятность, что подобная реакция на рептиров свойственна всем трэтерам. Но, как бы то ни было, все равно раздражает. Этот вонючий запах, что исходит от них, он будто проникает под кожу, заставляя ощетиниваться. Гр-р-р, так и тянуло вцепиться зубами в шею, раздирая ее, выдрать позвоночник, а затем, разорвав грудную клетку, вынуть мерзкое бьющееся сердце, сжав его в руке и прокалывая когтями.

Вот и сейчас, просто представила, а зубы с когтями уже удлиняются.

Ясное дело, я изменилась. Удивительно было бы, если бы этого не произошло. Но излишняя жестокость мне не свойственна. Она отсутствовала даже там, в лаборатории, где обязана была раскрыться в полной мере. Хорошие препараты кололи, суки, не давая вызвериться. А ведь могла, сил хватило бы, раскидать охрану и оторвать башку мерзкому докторишке. Терпела. Поэтому сейчас и странно, что накатывает дикая озлобленность, стоит увидеть рептира. Нервирует не сама реакция, а ее последствия и отсутствие полного контроля над своими эмоциями и телом. Пусть и длится оно пару секунд, но как бы свои в этот момент не успели попасть под раздачу.

Что от меня прежней осталось? Нет! Я – это я. Изменившаяся, искалеченная, но прежняя в основе. Все в норме. Даже на Иль, которая жутко бесит, руку не подняла, а ведь могла. А с врагами по-другому нельзя. Помиловав одного, ты потеряешь десяток друзей, когда он вернётся тебе мстить. Из-за своего глупого милосердия там, где не надо, к тому, к кому нельзя, я уже нахлебалась в гостях у Вирцега. Хватит. Око за око. Зуб за зуб.

– Эльта, с тобой точно все в порядке? – нерешительно дотронулся до меня Треф. – Ты испортишь всю обшивку бедолаге. Придется Ульну раскошелиться на новый салон таксисту.

Я не сразу поняла, что удлинившиеся когти прочно вошли в сидение, и вытащить их оттуда без ущерба уже не получится. Судорожно вздохнув, попыталась расслабиться. У меня входит в привычку портить мебель когтями, пора отвыкать,

– Дед, пусть поднимет экран, – кивнув в сторону водилы, прислушивающегося к нашему разговору, попросила Ениль.

– Убедись, что он без прорех, – цыкнула Иль, – а то знаю я их уловки. Потом сплетня на сплетне по всему городу гулять начнет. Экраны что сито, а уши как локаторы.

Прозрачная синеватая субстанция буквально на глазах отгородила от нас недовольно зыркнувшего в сторону Иль мужика.

– Эльта располосовала когтями все сидение, – наябедничала Ениль, стоило перегородке достичь потолка и замереть на месте.

– Там всего-то несколько дырочек. Для вентиляции, – постаралась оправдаться я. – Не присматриваясь, не заметишь.

– Эль, ты понимаешь свою реакцию на них? – снова прицепился Треф.

– Они плохие, – как само собой разумеющееся, сообщил Лер.

– Лер правильно понимает. Это внутри меня. Я уже говорила. Главное, в такие моменты ко мне не приближаться. Инстинкты убивать врага берут вверх. Так что примите к сведению и будьте осторожны.

– Хорошо, учтем, – согласился Ульн.

– И еще, – спохватилась я, – я заметила у них ножи с неровным краем. Именно таким на мне оставили метку. Помнишь её, Ульн? Если эти игрушки способны остановить даже мою регенерацию, то вам лучше держаться от подобной штуки как можно дальше. Лер, слышал? Без геройства.

– Угу, – прижался ко мне ребенок, забавно подныривая под руку.

– Ты их боишься или знаешь, что способен выиграть в поединке? – задала резонный вопрос Иль. Как говорится – знать, когда и куда бежать, необходимо заранее.

Я прислушалась к себе. И правда, скалиться я могу как от бессильной злобы и понимания, что слабее, так и от желания доказать, что сильнее. Я меняюсь чисто внешне в момент опасности, а то, что скалюсь и порыкиваю, так это не показатель звериной сущности. Трэтер, одним словом. Итак, ответ на вопрос: боюсь или нет? Если судить, что при их появлении мне не хочется бежать, а наоборот, я сдерживаюсь, чтобы не наброситься, то…

– Я сильнее. И могу с ними справиться. С одним точно. Но я очень сомневаюсь, что они подпустят меня близко и будут за честный поединок. Напомню, что если бы не Ульн, мои дела оказались бы очень плачевны. Делайте выводы.

– Шанса прибить кого-нибудь из своих в честном поединке они тебе не дадут, – сделала правильный вывод Иль.

– Именно. Поэтому рисковать и не будем, – подвел итог Ульн.

– Эй, мне совсем не нравится, как заинтересованно блестят глазки у нашего водителя, – неожиданно произнес Киви, напряженно поглядывая в заднее стекло багажника. – Ощущение, что слышит, о чем мы говорим.

– Я же говорю, любопытные они, – с презрением бросила Иль, отсаживаясь от придвинувшегося к нему Трефу.

– Важного он ничего не услышал, – пристально посмотрев на пилота за прозрачной перегородкой, успокоил Ульн. – Предлагаю, когда остановимся, убить пилота и угнать аэро.

Все, как один, внимательно следили за движением и мимикой водилы, проверяя, услышал или нет. Но тот даже не дрогнул. Ульн, махнув рукой, откинулся на спинку и прикрыл глаза, всем видом показывая, что больше ни чем важном говорить, пока летим, не будем.

Я уставилась в окно, без прежнего трепета и восхищения смотря на проносящиеся мимо улицы и существ. Стены, клетушки квартир, словно людская суета… Все, как всегда, лишь отличие в красках и формах. Грустно как-то.

Больше волнует мое звериное «я». С моей силой, регенерацией и массой, слети я с катушек, останется только пристрелить, и то, если успеешь прицелиться. Почему я не осталась в прежнем теле? Почему? Будь я прежней, мне бы так не срывало голову в плане постели. Занималась бы привычными делами. Где-то глазками похлопала, где-то умом блеснула. Наворотил, гнида, дел и отбросил копыта. Как жить дальше, а? Впрочем, противоречий в себе не чувствую, но мышление по большей женское, тут ни черта не изменишь. Мужской логики и трезвости рассуждений не хватает, это факт. И, как изюма из булки, наковырять негде. Ну, не была я рождена мужиком, чего теперь-то сопли жевать.

Жирный плюсище, что и раньше не являлась поклонницей рюшечек, шпилек и макияжа. Как знала, что так выйдет! К тому же, кто сказал, что все мужики безэмоциональные жеребцы и обалденные стратеги?! Вот-вот. Никто. Порой такие экземпляры попадались, что всплакнуть и утереться. Например, в соседнем подъезде жил дяденька-божий одуванчик. Кучерявый, тощий, в очечках и вечно мило улыбающийся. Учитель географии. Интеллигент до мозга костей. Я его даже представить не могу, бьющего кому-нибудь лицо, орущего матом или гуляющего по бабам. Хм…, а может он гей?! Неожиданная мысль, не думала об этом раньше. Нет, банальный стереотип. Если хлипкий и смазливый, значит, из меньшинств. Чушь! Хотя… помню я, видела таких брутальных геев, что на обезьян больше были похожи.

Тьфу! Не мысли, а бред какой-то. Необходимо расслабиться. Главное, я жива. И раздвоением личности не страдаю. А с рептирами разберусь, куда я денусь. Жить-то хочется.

Закрыла глаза и расслабленно откинулась на спинку сиденья. Представила, что я на поле, бескрайнем и зеленом. Кому-то нравится представлять море, а мне вот твердо стоять на земле предпочтительнее.

Не отвлекаться!

«… Поле. Бескрайнее, ровное, как скатерть. Ветерок гуляет по траве, ласково ерошит волосы и игриво скользит по щеке. Я прежняя… неправильно. Словно пазл не из этой мозаики. Некрасиво. Зажмурилась сильнее. А вот теперь правильно – стою, красавица, из далека не разберешь «он» или «она», да и с близкого расстояния проблематично теперь, раскинув руки и блаженно улыбаюсь. Теперь все вписывается в общую картину так, как надо. Я в не человеческом облике? Как интересно… Медленно провела пальцами по руке. Удивительно, но кожа очень нежная и шелковистая, и еле заметные глазу чешуйки совсем не чувствуются. Сильные, прямые ноги, рельефный торс, внушительные бицепсы. Мда… грудь плоская-плоская, почти мужская, что и прятать не чего. Мышцы —

слава Вселенной и у женщин такие бывают, правда очень упрямых и охочих до силовых видов спорта. Потрясающий контраст белых волос и кожи. Искорки, бегущие по ним, завораживают. Красиво… Чужда я, сама себе, необычная, но по -своему идеальная.

Шелест травы, ветер, мое дыхание и больше ничего… Никаких посторонних звуков. Тишина. Мир не реальный, придуманный. Одинокая и безликая тишина. И понимание, что простое пение птиц, или шебуршание в траве муравья, людская речь могли бы оживить этот мир, но если я, хранитель равновесия, не уберегу хрупкость жизни, то миры могут быть вот такими… бездушными и стерильными от жизни.

Поляна начала наполняться эфемерными мерцающими силуэтами трэтеров. И каждый из них, появляясь, просто поворачивал голову в мою сторону и смотрел на меня. Они так на меня похожи… Непонятный, липкий страх начал наполнять меня. Я пытаюсь услышать, что они говорят, но до меня не доносится ни единого звука. Но они все, как один, что-то говорят. Беззвучно открывая рот и произнося одно-единственное слово. Все. Одно и тоже слово.

Неожиданно вспыхнувшая вдалеке слабенькая голубоватая искра привлекла мое внимание. Она с неимоверной скоростью потекла по верхушкам травинок ко мне, с каждой секундой набирая яркость. Ощущение, что мое время здесь закончилось, накрыло с головой. И я изо всех сил пытаюсь сосредоточиться и услышать, понять, что кричат мне собратья! Огонек остановился возле меня, словно размышляя, что ему делать дальше, и вдруг рванул к моей руке и, окутав пальцы светом, растворился во мне. От ладони по всему телу побежал холодок. Почему-то мне совсем не страшно.

Холод, обдав меня от пяток до макушки, резко пропал и через долю секунды взорвался в голове. Не больно, но ужасно неприятно. Ощущения, что тебя засунули с головой в ледяную воду и резко вытащили. Я поморщилась, но тут же пораженно замерла.

Чувства стали накатывать, как лавина. Сначала вернулся слух, и я услышала, как склоняется, шелестя от ветра, трава, и поют птицы. Пришел запах, накрывая цветочным ароматом и луговой свежестью. Желание подскочить, расправить крылья и взмыть в небо показалось совершенно естественным. Я радостно вытянулась, протягивая руки к солнцу, но так и не взлетев. Крыльев за спиной не оказалось. Накатило разочарование и огорчение… Я усмехнулась своим собственным желаниям. Какие крылья?! О чем я?! Люди не летают, и трэтеры, вроде бы, тоже. Или не так?

Накатившая волна боли стала неожиданностью. Я повалилась на траву, скрючившись в три погибели и постанывая. Это отчего же так больно?! Мир перед глазами завращался с бешеной скоростью, а боль все нарастала. Меня словно разобрали по кусочку, и я разлетелась по вселенной. Фигуры трэтеров стали расплываться, исчезая. Я лихорадочно пыталась прочесть по губам, но болезненные вспышки в теле постоянно отвлекали. Закусив губу и чувствуя привкус крови на языке, в отчаянном порыве, не мигая, впилась взглядом в лицо последнего трэтера.

«По-мо-ги», – прочла я по губам, и яркая вспышка буквально выкинула меня из странного мира…»

Я машинально перехватил занесенную для очередного удара руку Киви и открыла глаза под его болезненное шипение. Каюсь, слегка не рассчитала силу. Хорошо, что вообще руку не сломала.

– Отдохнуть не дашь, – прохрипела я. Ужасно захотелось пить. Интересно, что это было? Я видела других трэтеров. И «помоги» – кому, как, чем?! Вопросы, вопросы, ни одного ответа.

– Ты вообще ни на что не реагировала, – напомнил о себе взъерошенный Лер. – Я так испугался.

– Я же говорила, не трогай его, пусть спит, – как всегда, Иль в своем репертуаре.

– Все хорошо, малыш. Я просто крепко уснула.

– Эльта, ты нас серьезно напугала. Почти не дышала, – обеспокоенно заглядывая мне в глаза, пояснил Ульн. – С тобой точно все хорошо?

– Сон неприятный приснился. Не волнуйся, Ульн.

– А как я рада, что ты очнулся, – язвительно протянула Иль, демонстративно обращаясь ко мне в мужском роде, хотя сучка, все давно поняла и слуха не лишена, – а то Треф порывался тебе какое-то искусственное дыхание делать.

– Хватит! – устало покачал головой Ульн, укоризненно смотря на внучку. – Я думал, ты уже выросла.

Иль, бросив на меня злой взгляд, отвернулась к окну.

Ну-ну, я еще и крайней осталась.

– Ай, осторожнее! – каким образом летящая над поверхностью машина сумела подскочить, как на кочке, не знаю. Но я с умилением пакостника смотрела, как потирает ушибленную макушку Иль после впечатывания ею в потолок. Судя по состоянию дорог и тому, что мы летим, водитель чисто случайно оказался на моей стороне.

За ехидство прилетела отдача. Очередной подскок машины, и я еле успела пригнуться, чтобы не впиявиться самой в потолок. Эй, это уже перебор! Я гадости про таксистов не говорила!

– Лучше бы меня за руль пустили, – недовольно буркнула Иль, потирая рукой шишку.

– Нашла самоубийц, – мгновенно среагировала сестрица.

Согласна, мне и одного раза хватило по самые уши.

– Ты уже покаталась сегодня, – не стала молчать Ениль, при этом повернулась ко мне аппетитной задницей так, что у меня в мозгу снова щёлкнуло.

– Ениль, не верти передо мной задом, – поморщившись, выдала я. И сама замерла в ступоре от своих же слов. Зачем я ляпнула это вслух?! Ой, дура.

– Не понял? – озадаченно глянул на меня Киви, а потом перевел взгляд на шокированную не меньше моего белянку.

– А я и не пыталась, – и, развернувшись ко мне пылающим от смущения лицом, нервно поправила на себе треклятые шорты.

– Э… извините, что-то меня занесло. Киви, не хотела, честно. – Чудесно, мать твою, что у меня с гормонами и мозгом?! Я перестала различать пол? Или мне наплевать на это? Кажется, я близка к истине. Мне все равно, кто, главное, чтобы нравилось и желалось. обоюдно.

– Я так и решил, что ослышался, – перетянув свое сокровище к себе ближе, не сводя с меня подозрительного взгляда.

Врубиться бы, откуда прилетела такая мыслЯ?! Я как-то смирилась, что никто из сидящих в этой машине мною больше не рассматривается в качестве любовников. И на тебе. Дебильнее только мысль в голове, что Ениль мне не подходит из-за того, что слабая. Слабая! Каково, а?! Ладно бы я поняла, что она моего пола или занята, или слишком молода, на худой конец, некрасивая, но слабая?! Нет, я шизею. Я что, теперь буду оценивать, как самцов в дикой природе, по силе, что ли?! Вот тебе, кушай, не обляпайся! Это и есть та ложка дегтя в бочке меда, которую я так ждала?

Гори оно все огнем.

Плюнув на все проблемы, я уставилась в окно. Скорость флаера приличная, но поглазеть на город успеваешь. Несколько раз видела иномирян. Чуть носом стекло не продавила, пытаясь рассмотреть их в подробностях. Смешок Ильса привел в чувство. Я отодвинулась от окна, но восхищаться все равно не перестала. Где бы я еще смогла увидеть синегубых зомби, жарко о чем-то спорящих со светящимися, как лампочка, оранжевоволосыми пурсами. И важно шагающего варта, с длиннющим тесаком болтающимся на боку и при каждом шаге так и норовящим скользнуть между ног, сбивая владельца с шага.

Стеклянные небоскребы, построенные ярусами, с бассейнами, заполненными лазурной водой, сбегающей с верхних этажей на нижние. Прозрачные лифты, курсирующие вверх-вниз с внешней стороны зданий. Многочисленные рестораны и кафе, зависшие между небом и землей на платформах, с расположенными на них диванчиками и столиками для удобства посетителей. Море всевозможных магазинчиков и потрясающее количество цветов, украшающих практически любой выступ дома или подоконника, не занятый экраном с рекламой. Ощущение, что ты в цветущей оранжерее, практически полное. Очень красиво. А ароматы! Проезжая, невольно вдыхаешь насыщенный запахами воздух, и губы сами по себе растягиваются в глупую улыбку.

Наше такси резко ринулось вверх, заставив насладиться коротким полетом, и, оставив под собой извилистую трассу для поездов, вновь опустилось вниз. Пролетев еще несколько метров, мы свернули на неприметную улочку. Городской шум немного стих, и народ заметно поредел. Такси плавно прибавило скорость, вывозя нас за пределы города. Или нет? Что-то травка слишком ухоженная.

– В городе есть рархи? – очень удивилась я.

– Это городской парк, – пояснил Ульн. – С растительностью в городе туго. Все леса принадлежат рархам, и многие некомфортно рядом с ними себя чувствуют. У нашей семьи таких проблем нет.

– А если появляются, то мы в состоянии их устра…

– Иль, помолчи, – укоризненно шикнул на внучку Ульн.

– На кой ляд делать гигантское поле в городе? Лучше бы, в таком случае, рощу посадили, всяк симпатичнее. А то травинка к травинке, без единого цветочка, уныло смотрится. Странно, а почему так? Сам же город утопает в цветах.

– Эта лужайка создана для отдыха тех, кто либо не любит цветов, либо аллергик, – подхватила Ениль.

– Умно, – согласился с местными Треф и снова сделал, как ему показалось, незаметный маневр в сторону Иль. Девушка, хмыкнув, пересела на место напротив, расплываясь в ехидной улыбке под скисшим взглядом Трефа.

– А на чем работают ваши аппараты? – перевел тему Киви.

– На солнечной энергии, – зевнул Ульн. – У вас не так? Как же хочется спать. Мда… годы берут свое.

– И есть, – тихонечко добавил Лер так, что его услышала только я.

– Потерпи, малыш, скоро приедем. Ульн, долго нам еще? Лер хочет кушать.

– О, сейчас. Ениль, достань из своей сумки паек, дай ребенку, пусть погрызет.

Через минуту довольный жизнью Лер уплетал за обе щеки галету. Рядом, разбрасывая крошки на пол, чавкал Халк, благодарно поглядывающий на поделившегося с ним малыша.

Такси, въехав на огороженную высоченным забором территорию, остановилось у гигантского ангара. Перегородка, отделяющая нас от водителя, плавно стекла вниз и впиталась в пол. Ульн протянул ему какую-то фишку, а мы шустро выгрузились наружу.

– Вот мы и на месте. Пошли, покажу вам мою мечту детства, – солнечно улыбнулся Ульн, мгновенно сбрасывая с себя десяток лет. – Я ждал этого момента всю свою жизнь.

Я ожидала увидеть нечто такое, от чего дух захватит и сердце сильнее забьется в восхищении. Например, плоскую тарелку с симпатичными сигнальными огнями по днищу, как в фантастических фильмах про зеленых человечков, прилетающих на Землю. Или звездолет каплевидной формы, что, на мой взгляд, было бы самым правильным: лучше обтекаемость, лучше аэродинамика, выше скорость движения. Хотя в вакууме форма без разницы. Ну, на худой конец, корабль в виде сигары.

А увидела извращённый выкидыш мозга конструктора. Даже моя фантазия спасовала. Я могла представить абсолютно любую форму корабля, но чтобы такую?! Вот так и разбиваются грезы человека об реальность. Откуда-то пришла уверенность, привет из глубин сознания, о знании классов кораблей какой-то вселенной, но этот даже близко не был похож ни на одного из них.

К примеру, линейный флот, состоящий из ста кораблей разного класса, как правило, возглавляется парой отлично вооруженных бронированных линкоров. Эти пятикилометровые гиганты способны вместить в себя до десяти тысяч единиц как техники, так и членов экипажа. Смертельно опасный противник. На них чаще всего передвигался командный состав во время боевых действий, и подобраться к этим броненосцам практически невозможно: крейсера, не менее защищённые и хорошо вооружённые, неплохо охраняли главные корабли флота.

Крейсера по размерам уступали линкорам, но брали скоростью и манёвренностью. Этот тип кораблей различался как по вооружению, так и по размерам. Именно их предпочитали приобретать для полетов в космическом пространстве состоятельные покупатели.

Кто не в состоянии прикупить хотя бы малый крейсер, спокойно бороздил просторы космоса на катере – самом распространённом среди небогатых иномирян транспорте. Маленький, юркий, слабо вооружённый аппарат, рассчитанный на десять членов экипажа или чуть больше. Отпор на таком корабле крейсеру не дашь, но куснуть и быстро слинять вполне по силам. Естественно, был и грузовой транспорт, но в данный момент он меня волновал мало. Мне больше хотелось попытаться отнести это «нечто», стоящее перед нами, хоть к какому-то классу кораблей, которые я знаю. Те же спасательные шлюпки имели форму яйца и были рассчитаны на десять членов команды. А это?!

Бутылка, обыкновенная винная бутылка высотой приблизительно в пятнадцать метров, с прозрачным длинным горлышком, буквально выставляющим остов командной рубки на всеобщее обозрение, и, по необъяснимой логике, с острым наконечником на самом носу. Это для чего? Забодать противника, что ли?

С трудом, но сдержала хохот – не хотелось обижать Ульна. У меня возникло обоснованное сомнение: а стоит ли на этом чудовище вообще выбираться в космос. Возможно, как околоорбитальный аппарат он еще прокатил бы, но отправляться на этом в дальний космос – чистое самоубийство. Развалиться – не развалится, но как на этом летать?!

Мозгами я понимаю, что стоит сказать категорическое «нет» полету на ЭТОМ, но Ульн с такой любовью и теплотой гладит корпус этого чертового корабля, словно любимого питомца, что у меня язык не поворачивается разрушить такой трогательный момент.

– Ульн, а гиперпрыжки он осилит? – Очень хотелось заорать в голос: «Какой имбецил додумался сделать командный отсек мало того, что в самом непригодном и уязвимом для этого месте, так еще и совершенно прозрачным?!»