Текст книги "Трэтер – 1"

– Кроме единственного раба, никого постороннего на корабле нет. По крайней мере, на датчиках компа не отображается. Я сейчас.

Легко вытащила за ноги мёртвого раба и отбросила его в сторону.

– Там еще одно тело, у командного отсека. Вы пока располагайтесь, а я его уберу. Смотри, Ульн. Не знаю, чья была каморка, но чистенько. Пойдет?

Кровать, встроенный шкафчик, дверь в личную ванную комнату, что еще надо? Не шикарно, места немного, но довольно удобно для одного.

– Отлично. Лучше и не придумаешь. Я, мыться, – неподдельно обрадовался он.

Все разбежались по своим комнатам, а я вернулась в командный отсек и, взвалив на плечо тело, вынесла и выкинула его на улицу. Мусор к мусору. Затем вернулась обратно, отдав команду на закрытие входа на корабль.

Быстро перешерстив корабль через мониторы компа, никого постороннего не нашла. Грузовой отсек особо рассматривать не стала, наглухо перекрыв его. Если какая сволочь там и спряталась, то выйти и как-то напакостить у нее не получится, а разбор полетов с ней, может подождать, пока я высплюсь. Устала зверски, глаза сами по себе слипаются. Никто так и не выполз поесть, и я, чувствуя, что сил хватит только дойти до кровати, зашла в первую попавшуюся каюту и, рухнув на мягкий матрас, отрубилась.

«… – Арсерт, я тебя, как брата, прошу, одумайся! Прекрати это!

Высокий, крылатый трэтер, с каким-то отчаянием вцепился в руку своему близнецу.

– Нет! – вывернулся тот. – Наш мир рушится, мы проигрываем. Неужели ты не понимаешь, Ирт, нам необходима помощь! И я могу нам всем помочь! Могу!

– Остановись, умоляю. Ты нарушишь равновесие! – отчаянно закричал Ирт. – Брат, опомнись! Ты погубишь нас, а не спасёшь. Твои создания бездушны и жестоки! Арсерт, я прошу, я умоляю тебя… остановись!

– Уходи, – решительно сжав тонкие губы, недобро прорычал близнец.

– Арсерт, – попытка дотронутся до брата не удалась. Тот, взмахнув крыльями, откинул Ирта от себя.

– Уходи, Ирт. Иначе мне придется тебя убить.

– Арсерт, брат, я прошу, не доводи до конца. Ты погубишь наш мир. Ты погубишь нас, – всего на секунду промелькнули на лице близнеца удивление и вина, когда Ирт опустился перед ним на колени, но тут же пропали под горящим взглядом фанатика.

– Вы выкинули меня из Совета! Вы не хотите понимать, что нам не одолеть врагов Древнейших! Вы держитесь за устаревшие правила о равновесии, оставшиеся нам от Создателей. И умираете! Гибнут наши сородичи! Я должен положить этому конец. И я сделаю это!

Решительный шаг в сторону каменной консоли и, по мановению его руки над ней всплыла объемная голограмма с какими-то странными цифрами и письменами.

– То, что создал ты, погубит не только нас, но и другие миры. Ты нарушишь равновесие, Арсерт, – тяжело, словно неся многотонный груз, близнец поднялся с пола. – Я не могу позволить тебе уничтожить нас и ославить наш род проклятием.

Медленно, Ирт достал из ножен меч, и, подняв на брата глаза, не стесняясь своих слез, направил острие меча в сторону своей копии.

– Пусть поединок между нами, решит кто прав.

– Хм… – криво ухмыльнулся Арсерт, – унизить меня тебе мало. Что же, младший, посмотрим, как хранят тебя старые законы.

Бой оказался жестким и быстрым. Чувство, что Ирт сдерживает удары, так и висело в воздухе. Тогда как Арсерт нападал на брата остервенело, резко и грубо. В какой-то момент все замерло. Два брата в крепких объятиях сплелись вместе. Ирт светло улыбнулся, не отпуская взгляда брата.

– Спасибо… Я не хотел видеть, как ты умираешь…

Последний вздох, и глаза Ирта закрылись.

Арсерт, осторожно опустив близнеца на пол и, отбросив в сторону окровавленный меч, не сказав ни единого слова, вернулся к консоли, что-то нажимая на ней.

Раздался громкий гул, и Арсерт счастливо расплылся в предвкушающей улыбке. Пальцы так и мелькали над голограммой.

– Получилось… У меня получилось! Да!…»

Я проснулась, как от толчка. Сон, был словно и не сном вовсе, как будто я стояла рядом и наблюдала. Интересно, кто эти близнецы? Жаль Ирта. Я, наверное, тоже не смогла бы убить собственного брата. Хотя… Что же такого страшного создал Арсерт, из-за чего Ирт не побоялся отдать свою жизнь? Только просчитался крылатый, братишка-то оказался сволочью, плевать он хотел на братские чувства.

– Вот и ванная, – настроение, несмотря на сон, почему-то отличное. А то, что я сейчас залезу под теплые струи душа, делает начавшийся день превосходным.

Долбеж в мою дверь и ор Ульна буквально заставили выбраться из-под душа. Мокрая, в чем мать родила, открыла дверь. И еле успела придержать падающее на меня тело. А вот не хрен ногами долбить в такую рань! Он, без тени смущения, окинул меня взглядом и, глянув на лужу от стекающей с волос воды, фыркнул.

– Ты чего ломишься, как умалишённый?

– Эльта, у нас гости, – взбудоражено выпалил он.– Местные пожаловали. Что делать?

– Кто? – я не сразу сообразила, о ком он говорит. Пиратов я перестреляла, а значит, мохнатые пожаловали. Не за поселение ли они приперлись мстить? Надо было еще вчера поменять стоянку корабля, а я свалилась. Ладно, после драки кулаками не машут, как говорится. – Пойдем, посмотрим.

– Ты так и пойдешь? – опешил Ульн.

– Черт, – теряю время. Пришлось быстро вытереться тем, что попалось под руку, усиленно отжать волосы и заплести их в косу, и только после этого одеться полностью. Одежда, конечно, грязная, но выбирать пока не приходится. До хранилища я еще не добралась, слишком сильно вчера устала.

– Там, – махнул он рукой в сторону командного отсека.

Я чуть ли не бегом рванула к мониторам. Снаружи бесновались агрессивно настроенные аборигены, запуская в обшивку стрелы и копья. Благо, дроиды успели заделать пробоины, и снаружи те не сверкали. – Смелые обезьянки, но идиоты. Неужели вырезанная полностью деревня их ничему не научила?

– Я не могу его успокоить! – снова влетел в отсек Ульн с орущим ребенком на руках. Я и не заметила, когда он исчез, увлеклась просмотром. – И пить давал, выплевывает. И еду нашел, – у них отличный синтезатор – но он не ест. Что мне с ним делать?!

– Что делать, что делать? – передразнила я. – Отдавать. Наверное, своих чует, – указала я головой на большой монитор. – У меня от его крика глухота будет. Ааа! Ульн, дай ему чего-нибудь сладкого пососать, что ли?!

– А что дать? – растерялся тот.

– Не знаю! Ты как своего сына растил? – рявкнула я, зажимая уши все сильнее. И если сейчас чего-нибудь срочно не придумаю, то оглохну. В глубине корабля, раздались яростные рыки. Не поняла, там у нас чего?

– Слышал? – пытаюсь перекричать мелкого.– Да покачай ты его, что ли! Мелочь вредная, чего же он так надрывается? У меня уши от его воплей в трубочку свернулись! О, слышал? Снова рычание. Думаю, это в грузовом. Я его вчера на потом оставила. Пошли, проверим.

Под незамолкающий плач детеныша, мы подошли к двери грузового отсека.

– Нет, так не пойдет, – оставив Ульна с крикуном в коридоре, я метнулась к синтезатору, выискивая хоть что-то, похожее на мёд. Аппарат выдал консистенцию, внешне и по запаху идентичную заказанному. Ну, буду надеться, не траванется.

– Намажь ему этим губы или большой палец, дети обычно любят его посасывать, когда голодны, – впихнула я в руку Ульна плошку с мёдом. – Он успокоится, если только сухой.

– Пришлось простынь порвать на пеленки. Извини. О, ёк макарёк! Молчит, – с облегчением вздохнул он.

– Наконец-то, а то думала, оглохну к чертовой матери. Громогласный какой. Пока притих, давай глянем, что там у нас. Первым не лезь, встань сбоку. Кстати, нашего гостя не видел?

– Лер с Халком перекусили и снова к себе ушли. Им не нравится малыш. Больше никого не видел.

– Позже проверю, как он там? Кажется, он просто боится сделать что-то не так, поэтому и забаррикадировался.

– Фух, – выдохнул Ульн, и с облегчением встряхнул головой, пригоняя звон в ушах. – В голове посветлело. Входим?

– Видишь, как носом водит? – мелкий сладко причмокивая, проворно потягивал воздух носом, словно и правда, к чему-то усиленно принюхиваясь. – Точно говорю, он своих учуял, вот и устраивает нам концерты.

Сдуру и я втянула в себя воздух, прислонившись к дверному стыку. Громко чихнула от засвербившего в носу тяжелого удушливого запаха пота, мочи, и шерсти.

– Сейчас, Ульн, я тебе даже завидую, – почесала я нос, стараясь выгнать запахи. – Ты не представляешь, какая же тут вонища.

Дверь отсека бесшумно отъехала в сторону, а меня шибануло такой волной «аромата», что я задохнулась, судорожно зажимая нос и пытаясь прокашляться. Перед глазами все поплыло. Пришлось, сделать несколько шагов назад, и отдышаться. Стараясь делать вдох как можно реже, и прикрывая нос рукой, решилась войти снова.

– Фу, воняет и правда мерзко. Животных, что ли перевозят? – скривился Ульн.

Мельком бросив взгляд на стоящие у стены ящики, решила в них покопаться и спасти себя от удушливой смерти. Пришлось замотать лицо первой попавшейся тряпкой. Приходилось надеяться, что вещи снимали не с покойников. Дышать стало ненамного, но легче.

Ребенок притих окончательно, а Ульн, зажав пальцами нос, пытаясь дышать ртом и опасливо озираясь, шел следом за мной.

– А вот и проблемы нарисовались, – я врубила свет, зная, что увижу. Это Ульн в темноте не увидел клеток с «гориллами», а для меня картинка при свете стала лишь четче.

– Мать Вселенная, – отшатнулся он.

Две мощные клетки с толстыми прутьями спокойно удерживали беснующихся в них существ. Попытка перегрызть стальные пруты и раскачка многотонной конструкции ни к чему не привели.

Подходить к ним я не торопилась. Но тут Ульн решил сделать широкий жест на почве примирения двух народов. Зря он, конечно. Мешать ему я не стала, прекрасно понимая, что зверье отреагирует совсем не так, как он думает. Пусть сам учится на своих ошибках.

Ульн, подойдя ближе к клеткам, осторожно приподнял тряпицу, показывая детеныша, и улыбнулся. Существа замерли, увидев в руках Ульна одного из своих, и буквально сошли с ума, начав остервенело кидаться на клетку и пытаясь перегрызть стальные толстые прутья, раня себя.

– Эльта! Что делать?! Почему они так?! – прижимая к себе закряхтевшего малыша, разволновался он.

– Скорее всего, они подумали, что ты украл ребенка и собираешься причинить ему вред, – проорала я в этой звериной какофонии звуков.

– Их надо выпустить, они себя покалечат.

– Если их выпустить, – не сдержалась я от едкой иронии, – они сначала покалечат тебя.

– Эльта.

– Ладно, отпустим мы это зверье. Я и не собиралась куда-то их тащить. Только уговор, детеныша ты оставишь с ними. Идет?

– С ними? – скептически посмотрев на существ, которые с грозным рычанием просовывали вперед свои лапы, безрезультатно пытаясь захватить Ульна.

– Не именно с ними, – вздохнула я, вся эта тягомотина начинает не на шутку утомлять. Хочу есть. Пора глянуть, как там Лер с Халком, посмотреть, чем занимается бывший раб, и перелететь на другое место. Потом надо дождаться полной зарядки батарей и свалить нафиг с этой планеты.

– Хорошо. Я отнесу маленького наружу. Иначе он умрёт с голода…. Наверное.

– Ты самостоятельно хочешь совершить этот смертоубийственный подвиг? – ехидно спросила я и, задолбавшись от ора, рыкнула на зверье. Троица моментально притихла. Два самца переглянулись между собой, а вот самка, если я не ошибаюсь (по груди определила), забилась в самый уголок клетки и прикрыла голову лапами.

Стало стыдно. Несладко им здесь жилось.

– Пойдем, организуем встречу местного населения с невинно заключёнными. Быстрее выбраться от сюда, иначе у меня нюх откажет.

Ребёнок очень забавно шевелил круглыми ушками на макушке, прислушиваясь к реву своих сородичей и звучанию голоса Ульна.

– Маленький, а вонючий. Ёк макарек, аж глаза режет. Эх, ты прав, не выйдет из меня няньки. У своих ему будет лучше. Если он вымахает, как эти, – кивок в сторону притихшего зверья в клетках, – под три метра, что я с ним потом делать буду?! Я же его не прокормлю! А если он вдруг разозлиться, куда от него бежать?

Представив картину, как Ульн ругает провинившегося малыша в его взрослом виде, я расхохоталась.

– Ага, и я вот тоже подумал, – хмыкнул Ульн, подмигнув мелкому. – Кто кого будет воспитывать, когда он подрастёт? Так что решено, вернем его домой.

– Мудрое решение, но загвоздка в том, как это сделать.

Мы быстро вернулись в командный отсек, я заняла кресло пилота, Ульн примостился на соседнем. На мониторах вовсю шел показ штурма аборигенами великой китайской стены, то бишь нас.

– Вот гад, как усердно долбит в одно и тоже место, – засекла я одного из ретивых. – Да не старайся ты, придурок, не проковыряешь. Ладно, давай разбираться со всей этой хренью, и перелетим на другое место. А то вон тот слишком настойчив, он меня нервирует.

– Эльта, как думаешь, эти могут малыша затоптать? А вдруг, как у некоторых зверей, детей чужого клана убивают пришлые?

– Ничего с ним не случится, не накручивай себя.

Детеныш вновь заворочался, и я уже задним местом чувствую, что времени до очередного концерта по заявкам в его исполнении осталось совсем немного. А второго такого раза я не вынесу. Уж больно мелочь громогласная.

– Сейчас, по компу кое-что проверю и все решим. Два ремонтных дроида я видела, может, их и используем, как тягловую силу. Местные слишком раздражены, соваться к ним самим самоубийственно.

Оказывается, мы стали счастливыми обладателями аж двух ремонтных дроидов и одного устаревшего робота первого поколения. Посылать последнего на верную смерть к буйным существам совесть не позволяет. Железяка железякой, а выглядит почти как человек. Беснующееся снаружи зверье раскурочит несчастного, он и приложить никого не успеет. Если его не выставлять, и нам не соваться наружу, то, как вытащить клетки?

– У нас нет намерения убить аборигенов, значит, воспользуемся тем, что имеем. А имеем мы не густо. Робота первого поколения – массивную электро-механическую груду железа с примитивным компьютером, не наделенным интеллектом и возможностью совершенствоваться в человеческом понимании. Стандартные команды он должен выполнять на отлично, но инициатива будет минимальна. Например, если не пройти в дверь, он войдет через стену, но не додумается отвлечь охранников, чтобы просто проскользнуть мимо. Да и конструкции таких устаревших роботов не позволяет передвигаться достаточно бесшумно. Второе поколение тоже мне особо не нравилось. Придумали, тоже мне, биороботов. Живой организм на белковой основе с мышлением машин. Попытка скомбинировать живой мозг и интеллект машины, привела к тому, что биороботы все передохли от вирусов и болезней.

Самая удачная, если можно так сказать, третья версия. Перед полной зачисткой всей планеты, на которой существовала корпорация по изготовлению робототехники, та успела выпустить это чудо искусственного синтетического интеллекта в человекоподобном теле. По мне, так это шедевр гениальности конструкторов, но не ума. Нам, как хранителям равновесия, пришлось созданных корпорацией андроидов уничтожить.

Почувствовав свою власть над живыми, не имея никаких ограничений в сфере морали, совести, сострадании, они по силе, по возможности вклиниваться и изменять информационные системы представляли серьезнейшую опасность для всей Вселенной. Что может быть ужасней полного истребления людей, как менее развитых существ, и абсолютное всевластие андроидов в многочисленных вселенных? Благо, создавшие их додумались ограничить роботов в воспроизводстве, поставив неразрушаемый блок. А так, даже не знаю, как бы удалось их ликвидировать.

– Эльта, это когда было?

– Не помню, – развела я руками. – Иногда вот таким образом появляется неполная информация. Я просто знаю, что так было. Но ни дату, ни планету, где это произошло, указать не сумею. Ладно, сейчас не об этом. Нам стоит поскорее познакомиться с роботом, и вернуть детеныша, пока он опять не устроил ор на весь корабль. Пойдем глянем на наш трофей.

– Назовись, – активировав робота, приказала я.

Здоровенный, зараза, в случае неподчинения с трудом завалишь.

– Серийный номер 390458. Подтверждаю голосовую команду капитана корабля. Прежние установки заблокированы. Удалить?

– Назови основные запреты.

Ульн замер в пяти шагах от машины, явно ее опасаясь. Интересно, на Рури подобными технологиями пользовались или нет?

– Не причинять вреда своему хозяину. Полное подчинение приказам хозяина. Охрана хозяина. Собственная безопасность, если мои действия не противоречат выше перечисленным установкам.

– Установки оставить неизменными.

– Принято. Включить психоматрицу для выработки приемлемого психологического удобства при нашем взаимодействии, хозяин?

– Да, – насколько я помню, эмоциональное развитие в этом классе не закладывали. Или это какой-то экспериментальный образец?

– Настройка будет произведена после достаточного сбора информации по хозяину. Я готов приступить к исполнению заданий, хозяин.

– Неплохо, тридцать девять ноль… тьфу, пока закончишь, язык до десен сотрешь. Обращаться к тебе по серийному номеру задолбаешься. Имя есть?

– Серийный номер тридцать девять…

– Стоп. Я поняла. С этого момента ты будешь Робом.

– Принято. Подтверждаю. Имя Роб. Роб ждет дальнейших приказов, хозяин.

– От обращения ко мне «хозяин» меня слегка коробит. Предлагаю – « капитан». Так будет лучше.

– Принято. Подтверждаю. Капитан.

– Отлично. Вот тебе, Роб, первый приказ. Временно берёшь под контроль ремонтных дроидов, платформу и выгружаешь из грузового отсека клетки с животными. Бережно выгружаешь, понял? Не навредить. Близко не подходить, опасно. Звери агрессивны. После выгрузки, клетки аккуратно вскрыть, постараться не причинить вреда здоровью зверей. Дроидов вернуть на корабль и приготовится к взлету. Роб, тебе строго запрещено покидать борт корабля. В случае безвыходной ситуации, такой, как потеря дроида, можно открывать предупредительный огонь. При попытке существ проникнуть на корабль, разрешаю огонь на поражение.

– Эльта!

– Сначала подумай, прежде, чем возмущаться. Ульн, ты хочешь добровольно подставить шею под клыки? Нет? Я так и думала. Роб, чуть не забыла. После выгрузки клеток доставишь сверток с детенышем наружу и только после этого закроешь шлюз.

– Принято, капитан. Разрешите выполнять? – безэмоциональный мужской голос слегка напрягает.

– Разрешаю.

Почти бесшумно, слегка лязгая суставами при передвижении, робот отправился в грузовой отсек.

– Эль, а это что? – Сидящий рядом с Лером Халк, озадаченно высунул язык, бросая взгляд то на робота, то на меня, словно, спрашивал: «Что тут за громыхающая хреновина?»

– Вернемся к мониторам, глянем, как аборигены отреагируют на своих сородичей.

Как я и приказала, Роб остался за дверью шлюзовой, умело управляя дроидами.

– Ульн, когда клетки выгрузят, передашь детеныша Робу. Иди, не дрейфь, он тебя не тронет. У него в программе ты прописан как член команды. Ну, чего ты в него вцепился? Понимаешь же, что не справишься? Понимаешь? Иди, Ульн, он снова начинает кряхтеть. С нами он с голода умрет.

– Эх, ёк макарёк, тут, – пальцем постучал по лбу, – понимаю, а в душе тяжело. Если они его добьют? Эльта, как бы нам проверить, а?

– Ты меня извини, Ульн, но у нас не так много времени, чтобы тратить его на эксперименты. Неси, не тронут они его.

– Если что… – нахмурился Ульн, – его смерть будет на твоей совести.

– Удобно, – хмыкнула я. – Иди. Если тебе так легче, пусть будет.

– Мне отдать его прямо в руки роботу? Эльта, он его своими хапалками не задавит?

– Ульн, – раздражено рыкнула я. – Отдавай смело. У него встроен силовой анализатор. Он его не раздавит. Неси!

– А если…

– Эль, я могу его отнести, – влез Лер. Видимо, не только меня начинает раздражать дотошность человека.

– Я сам, – буркнув, скрылся с глаз Ульн.

– Лер, а ты нашего гостя сегодня видел? – интересно, парень вообще собирается выбираться из своей берлоги, или он думает, если меньше будет мелькать перед глазами, то и проблем меньше? Мда… сложно ему будет, снова перестраиваться на нормальную жизнь. Рабство – это не прогулка в парке, черт побери. Была бы моя воля, я бы этих тварей – работорговцев – сама бы рабами сделала, и без права на освобождение. Хотя, нет, лучше сразу передушить, чтобы не портили мир своим присутствием.

– Нет, я его не видел. Но чувствовал. От него пахнет приятно. Мне один раз, Валерия Дмитриевна, новый психолог, приносила землянику. Вкусная ягода. Её после этого уволили.

– Почему? – я вспомнила запах земляники, пение птиц в лесу, шелест листвы и теплые лучи летнего солнышка.

– «Вас взяли на работу не для обучения материала социальным и человеческим нормам поведения, а для оценки его психологических ограничений, если таковые имеются, при применении этой особи в военном деле,» – от воспоминания о знакомых интонаций и манеры речи доктора Вирцега у меня волосы на голове встали дыбом, а внутри все окаменело.

– Ну, знаешь, – с трудом вдохнув, улыбнулась я. Грохнули его, грох-ну-ли… И вообще, надо прекращать так реагировать. – Очень похоже получилось, я словно, опять на кресле в лаборатории оказалась.

– Я его больше не боюсь, – уверенно ответил малыш. – Теперь я знаю, я не урод. И быть сильным хорошо. Я бы его укусил.

– Я бы его не только укусила, – кровожадно оскалилась я, – я бы его под хохлому расписала. Ладно, что-то мы с тобой отвлеклись. Значит, наш гость пахнет земляникой?

– Угу.

– Забавно. Чуть позже сходим, проверим, как он там. А теперь давай глянем, как все будет происходить. Нет, ты посмотри, Ульн все еще рядом с Робом, и мелкого так и не отдал. Идиот! Если местные увидят у него ребенка, ринутся на корабль всем скопом. Вот же дурак! Сам же видел, как отреагировали зверье в клетке, и ничему не учится.

– Я схожу к нему. Мы с Халком…

– Никуда не надо ходить, – быстро набрав на компе, включил переговорное.

– Ульн, – раздался мой голос в шлюзовой, мужчина заозирался, выискивая, откуда я говорю, – если я назову тебя кретином, ты сильно обидишься? Ты удивлен, с чего бы? Правда? Ты же снова провоцируешь аборигенов, стоя с их детенышем внутри корабля, словно издеваясь. Ты мне скажи, это у тебя такое извращённое чувство юмора, и ты действительно, считаешь, что обозленные существа, видя твое сходство с теми, кто перебил всех их сородичей, решат, что ты по доброте душевной взял мелкого поагукать и собрался его вернуть на Родину? Отдай дитя Робу и уйди оттуда нахрен!

– Осторожнее, это ребенок, он хрупкий, железяка дурная. Не придави, – мрачный, как грозовая туча, Ульн с явным сожалением аккуратно переложил малыша в стальные руки, и, удостоверившись, что Роб держит ребенка достаточно бережно, не оглядываясь покинул отсек.

– Вот теперь, можно приступать. Нет, ты глянь на этого упертого аборигена. Видит, же гад, что не способен его наконечник поцарапать обшивку, и все равно долбит и долбит в одно место. Ладно, избавляемся от лишнего груза и перелетаем в другое место, а то, кто его знает, вдруг эта скотина, своего добьется, проковыряет дыру в обшивке.

Когда дверь шлюзовой отошла в сторону и из нутра корабля вынырнула пара дроидов, несущая клетку с обалдевшим от способа передвижения сидящим в ней существом, находящиеся снаружи аборигены притихли. В смысле, перестали тупо кидать копья в обшивку корабля. И особо упертый, наконец, оторвался от своего занятия. Следом за первой вынесли и вторую клеть. Пока один дроид срезал с решеток древние на вид амбарные замки, второй направился к Робу за детенышем. Забрав его, он шустро подбежал к толпе и бережно опустил на землю сверток, тут же направившись обратно на корабль. К нему присоединился второй дроид. И как только они переступили порог шлюзовой, вход был запечатан.

– Задание выполнено. Жду дальнейших указаний, капитан, – отрапортовал Роб, так и не сдвинувшись с места.

– Отключение.

– Принято, – выдал робот, и отключился.

– Только бы не убили… только бы не убили, – стоя за моей спиной, напряженно шептал Ульн, не отрывая взгляд от мониторов.

Снаружи первой к малышу кинулась раньше сидевшая под замком самка. Прижав сверток к себе, она что-то счастливо заурчала. Затем, обнюхав малыша, развернула его от тряпок, брезгливо, что смотрелось необычно на морде гориллы, отбросила их в сторону. Приложив мелкого к груди, удовлетворенно уркнула, когда он жадно принялся её сосать. Двоих самцов, выбравшихся из клеток, сородичи громко приветствовали криками и хлопками по плечам и спине.

– Как люди, – пораженно прошептал Ульн.– А мы их…

– Э, стоп, паровоз, – моментально смекнула я, в какую сторону у него полетели мысли. Так не пойдет, нечего мне и Леру навешивать комплекс вины за убийство разумных! – Прекращай Ульн. На войне, как на войне. Либо ты, либо тебя. Ульн, у меня предложение. Давай мы вернем тебя в привычную для тебя среду обитания, а?

– Куда? – растерянно уставился он на меня.

– Домой, Ульн. На Рури. Раньше ты мне показался более жестким человеком, а сейчас что-то там, где не надо, тебя потянуло на альтруизм. С такой идеей, как мир во всем мире, не ко мне, Ульн. Я человеколюбием не страдаю. И не позволю вбивать комплексы в Лера.

Аборигены тем временем успокоились и ушли.

– Извини, ты права, ёк макарёк, что-то я расклеился, – виновато улыбнувшись, Ульн почесал затылок, жутко напоминая этим действием свою старшеую внучку.

Интересно, а как там парни? Все ли у них нормально?

– Так, всё, расселись все по креслам, взлетаем. Отлетим километров на сто в сторону. Местных не хочу больше нервировать, им и так досталось. Кстати, через сутки мы можем отправляться в космос. А еще мы ни одного сейфа и тайника не вскрыли.

– Сейфа?

– Тайника? – одновременно с Ульном загорелся Лер.

Расслабленно рассмеявшись, я подняла корабль, снова поражаясь тому, что эти упыри – бывшие хозяева – угробили такой корабль, удалив ему мозг и оставив простой комп, требующий гораздо больших усилий для управления. Главное, у нас есть на чем покинуть планету, остальное не важно. Беспокоит другое: а куда, собственно, лететь-то?!

Я запустила команду на перелет южнее этого поселения. Рвать в космос пока опасно, сначала необходимо просканировать пространство рядом с планетой на случай непредвиденной засады пиратов или рептиров.

– Кто хочет перекусить? – с наслаждением потянулась я.

– Я бы не отказался, – позевывая, протянул Ульн.

– Мы первые! – подскочив с кресла, рванул в сторону столовой, с Халком наперегонки, Лер.

Как же приятно слышать, как ребенок, еще недавно не знающий, что такое смех, задорно хохочет. Ради такого и хочется жить.