Текст книги "Трэтер – 1"

– Они на клупели похожи.

– Допустим, для меня они похожи на виноград, но это не значит, что они съедобны. Решил поставить на себе опыт по выживанию? Похвально, но глупо. Чем я тебя в случае отравления откачивать должна? А?

– Клупели у нас используют от запора, – вроде и понимает, что я права, но выбросить их рука не поднимается.

– А у нас считают, что он хорошо влияет на зрение, его запекают в булочках и делают из него вино. Предлагаешь сожрать и удостовериться, сдохнем или нет? – с кривой ухмылкой иронично предложила я, все же выбивая ягоды из руки Ульна и раздавливая их ногами.

– Есть хочется, живот уже к ребрам прилип, – скис Ульн, – Эльта, постой. Мы что, так и уйдем?

– А мы что-то забыли?

– А обыскать? – остановился Ульн, поглядывая назад.

– Ты хочешь обыскивать волосатых полуголых мужиков? – опешила я

– Думаешь, ничего ценного под набедренными повязками не найдем?

Я не удержавшись, расхохоталась. Больно уж Ульн, выглядел обиженно, как ребенок, который только что узнал, что Дед Мороз, это переодетый отец. Романтик на мою голову.

– Уверена, денег и оружия там, – указала я на пах аборигена, – мы не найдем. Но если есть желание, можем глянуть на размеры.

– Шутница, ёк макарёк, – хохотнул Ульн, тут же прикрывая рот и испуганно озираясь. – Услышат еще, не дай мать Вселенная.

– Ульн, ты когда-нибудь горилл в зоопарке видел?

– В зоопарке?

– Ясно, глупость спросила. Зоопарк – это такое ограниченное пространство, где разные виды животных живут для того, чтобы за ними могли наблюдать люди. На моей планете существовала теория, что человек произошел от обезьяны. Я в неё никогда не верила, но большинство считало именно так. Так вот, близкие к нашему виду «родичи» – это обезьяны. Самые крупные из них – гориллы. Очень умные и опасные. Эти местные на них очень похожи, разве что гораздо крупнее, и конечности у них более пропорциональны по отношению к телу. Хочешь, пощупай, какой у них волос жесткий и плотная кожа.

– Нет, спасибо, я лучше поверю тебе на слово.

– Надо быть начеку. При своих приличных габаритах они сумели во второй раз подобраться к нам бесшумно. Это мы устроили неслабый шум. Как бы не вляпаться в новые неприятности, только уже не с аборигенами, а с пиратами. Ульн, смотри в оба глаза и крути головой на все 360 градусов.

– С этими наскоками совсем про пиратов забыл, ёк макарёк. Фух, устал я чего-то. Непривычный я к долгим прогулкам.

– Вижу, устал, но извини, уходить надо. Так, а почему бы и нет? – подхватив его на руки, и встряхнув слегка, чтобы не дергался и не матерился, я припустила легким бегом. – Едешь? Вот и сиди молча, наслаждайся поездкой. Рот прикрой, а то накушаешься местной летающей живности.

– Нет, я конечно, не против подобного сервиса, ёк макарёк, – усмехнулся Ульн, тут же отплевываясь от чего-то залетевшего в рот, – но такими темпами, Эльта, тебе скоро на мне жениться придется.

– Я, может, и честная, но не человек, – обнажила я свои зубки в улыбке. – Быть тебе неженатым еще очень долгое время.

– Эх, последний раз я на руках катался в далёком детстве. У отца.

– Да уж, Ульн, с тобой только просторы космоса осваивать, ностальгия на ностальгии.

Забег вышел впечатляющим. Тропка, протоптанная зверьем, иногда, очень резко изгибаясь, уходила в сторону. Но я, развив неплохую скорость, не всегда могла вписаться в эти повороты, залетая в кусты, и, под смачный мат Ульна, снова возвращалась на тропу. В общем, стараясь не шуметь, шумели мы знатно.

– Стой, – не выдержал больше Ульн, – отпускай меня. Я снова какую-то гадость сожрал! Тьфу, горечь, ёк её так. Отпускай, Эльта, накатался до зеленых упов перед глазами. Дальше сам. У меня вся рожа в крапинку. Когда шел, радовался, что насекомых нет, надо было с тобой пробежать, чтобы понять, что ошибался. Тебя кто бегать учил, а? Все кусты, упа тебе в супруги, собрала. А я всю живность на вкус распробовал. Предупреждаю, гадость ужасная. Тьфу.

Посмеиваясь над взъерошенным Ульном, я осторожно поставила его на землю и придержала, чтобы не упал. Он безрезультатно попытался уложить стоящие дыбом волосы.

– Если ты в порядке, то идем дальше?

– Ишь, какая скорая. Дай конечностям вспомнить, как ходить надо. У меня морская болезнь.

– Тшш, – насторожилась я, уловив какой-то посторонний шум. Интуиция предупреждающе заныла. И снова здорово. А без очередного геморроя мы никуда дойти не можем?!

Присев за деревом, утянула за собой Ульна. Осторожно высунувшись, посмотрела в сторону приближающегося к нам звука. Явно, какой-то транспорт, причем не наземный: слишком уж у него большая скорость и характерный шелестящий шум двигателей. Местные? Если гориллы, то вряд ли они за пару часов сменили примитивное оружие на легкие флаеры. Компьютер «Юпитера» не зафиксировал на поверхности планеты ни одного города или крупного поселения. Судя по тому, с чем пришлось столкнуться, развитие планеты все еще в далеком-далеком прошлом по сравнению с Землей. С одной стороны, это хорошо, с нашими мозгами, мы вполне успешно сможем устроить по сравнению с местными весьма комфортную жизнь. Но в случае серьезных проблем со здоровьем, лечиться можно только травками (это я про Ульна). Нам же троим надо очень постараться, чтобы подцепить хоть какую-то заразу. Мне так кажется, надеюсь, что я права.

– Кто это?

– Тшш. Не двигайся, – я сильнее вжала его в траву.

Минуты потянулись, как года. Решив не рисковать, осторожно выглядывая, я навострила уши, вслушиваясь в приближающийся гул. Надеюсь, сканированием они баловаться не захотят, иначе нам придется туго. Это не аборигены с дубинами, это хорошо вооружённые отморозки, привыкшие охотится на разумных существ. Мы оба с облегчением откинулись на дерево, расслабленно прикрыв глаза, когда пара одноместных флаеров с громким воем пронеслись мимо.

– Ты видел, как они ловко маневрируют между деревьями? Впечатляет.

– Скорость небольшая, – не поняла я восхищений Ульна. Разве это мастерство? Так, баловство. Вот когда ты сливаешься с кораблем и управляешь им, как частью себя, только тогда ты понимаешь, что такое настоящий пилотаж. Так, а это что за мысли и ощущения? Когда я успела «сливаться с кораблями»?! Мне бы просто так, «слиться», с существом противоположного пола, а то скоро начну на своих огрызаться. Ууу…. Понесло в дебри!

– Эльта, как думаешь, а могла целая цивилизация уйти под землю и там отстроить города?

Неожиданная идея.

– По тем данным, что я успела отсканировать до входа в кислотное облако и немного после, никаких подземных городов на этой планете нет. Мысль неплохая, но точно не в радиусе пяти тысяч километров. Здесь никаких сюрпризов не будет.

– И пусть. Без неожиданностей легче живется.

– Эль, мы покушать принесли, – раздался над головой шепот малыша, и перед моим лицом свесилась довольная мордашка.

– Лер, ты направление не заметил, куда эти два летуна рванули? Я высунуться побоялась.

– Летели прямо, потом свернули направо. Там деревья заканчиваются. Мы в ту сторону не ходили. Сходить?

– Не торопись. Что ты там про еду говорил? – в животе призывно заурчало.

Нам под ноги свалилась тушка ночного знакомца.

– С вами точно все в порядке? – ученые уже, знаем, что эти твари по одному не бродят. Вот куда засранец мелкий полез?!

– Халка слегка зацепили. Я покусал нескольких, мы дождались, пока яд подействует, потом забрали.

Ульн, было потянувшись к тушке, быстро одернул руку

– Яд?

– Так проще, – спокойно ответил малыш. – Но для вас мы поймали без яда. Не хочу, чтобы Ульну стало плохо. Правильно, да?

– Да, молодец, – кивнула я, требовательно посмотрев на Ульна. Или он сейчас принимает вот такую, как умеет этот мальчик, заботу, или при первой же возможности наши дороги-пути разойдутся. Мы трое в одну сторону, он в другую.

– Спасибо, Лер. Любой яд для таких, как я, смертелен, – неуверенно поблагодарил он.

Мальчик радостно улыбнулся и снова скрылся в ветвях, словно всю жизнь жил на деревьях. Морда Халка, проверившего, все ли на месте, высунулась прямо из колючек и, облизнувшись, исчезла обратно.

– Не переживай, Эльта, я понимаю, мальчик учится заботе о близких. Тяжело представить, насколько ему сложно понять элементарные человеческие привычки и особенности взаимоотношений между нами. Вижу, он старается.

– Именно это и греет мне душу, – быстро разделав тушку, протянула кусок мяса Ульну. – Приятного аппетита.

– Смеешься? – тем не менее, мясо Ульн взял и с выражением ужасного страдания на физиономии, зажмурив глаза, зажав рукой нос, резко впился зубами в кусок, пытаясь его откусить.

Зубы человека предназначены для более мягкой пищи. Я еле сдержала улыбку, наблюдая, как Ульн, кряхтя, трепал несчастный кусок, так и не урвав даже немного мяса. Стараясь вести себя тихо, среди веток ухохатывался Лер. Пару раз попытавшись сдержать свой смех, я плюнула на это дело, присоединяясь к малышу.

– Не грызется, – обиженно опустив руку, пожаловался Ульн, вызывая у нас еще большее веселье. – Как эту заразу разжевать-то? Эльта?! Ну чего ты гогочешь, ёк макарёк?! Эх, ну вас.

Не переставая посмеиваться, я забрала кусок и под внимательным взглядом Ульна надорвала волокнами, помогая себе когтями.

– Тебе переживать? – хохотнула я, не удержавшись от подколки. Уж слишком забавно выглядел обиженный Ульн.

– Сразу так сделать было нельзя?

– Ой, – обхохотавшийся Лер свалился с ветки прямо мне на руки и, чмокнув меня в щеку, спрыгнул на землю, вскочил, скрываясь среди игл.

– Егоза, – не знаю, что бы со мной стало, если бы не этот мальчишка? Словно лучик не дает зачерстветь душой.

– Попробуй теперь. Если что – рви пополам и просто глотай, кусочки меленькие, не подавишься.

– Спасибо. Стыдно как-то. Как с ребенком, упов мне во внуки, – в этот раз, мясо пошло легче, даже от запаха не стал нос зажимать, всего лишь морщился.

– Зря расстраиваешься, ты мои зубы видел – оскалилась я, наглядно демонстрируя то, о чем именно говорю.

– Можно подумать, я к тебе в рот специально заглядывал. Видел. С таким набором и на упов ходить не зазорно.

Решив подшутить, я резко подалась вперед, клацнув зубками перед самым носом Ульна. Бедный чуть не подавился и не свалился с корня, на котором так удобно устроился.

– У тебя иногда такие шуточки, что в пот бросает. Я даже не заметил, как ты переместилась. Все я понял, не скалься, а то что-то мне не по себе. Мурашки по спине, как упы в песках, ползают. Вы с такими родились?

– У Лера помельче, почаще и поострее. Ему такие крепкие не нужны. Такие требуется для впрыскивания яда, а не для охоты. Это я, как ты заметил, хищная тварюга. Ульн, – замялась я, вдруг подавшись своему желанию узнать, как я выгляжу в глазах других, – скажи, а я симпатичная по твоим меркам?

– Э… – поперхнулся он, уставившись на меня подозрительным взглядом, – ты мне что, предлагаешь что-то… э… то самое?

– Что? – не сразу врубилась я.– О! Нет, в таком смысле я тебя не рассматриваю! Совсем нет! Просто любопытно стало, какой ты меня видишь? Хочется узнать, насколько я стала монстром в глазах других.

– Фух, извини, не хотел обидеть. На молоденьких девушек в таком ракурсе никогда не заглядывался. Ты видная, конечно, но… Эм, а чем это я тебе не угодил?!

– Здрасти, приплыли, – обалдела я от вопроса. – Ты же сказал, что не в той команде играешь? Или есть сомнения?

– Да не то, ёк макарёк, я хотел сказать. Просто хочу понять, как ты выбираешь тех, кто тебе нравится, – раскраснелся Ульн.

– Всё, поняла я, поняла. Не бушуй. Выбираю, естественно, по внешности, но главное – по запаху. Да, так будет правильнее. Деньги, статус и остальная ерунда мне до фонаря. Твой запах приятный, но, кроме дружественных чувств, никаких других эмоций ты у меня не вызываешь. Так что, даже если сорвусь, можешь спокойно подходить – не завалю.

– Ааа, тогда нормально, – успокоился он, вновь занявшись мясом. – Очень жалею, что мало читал про трэтеров. Как-то не думал, что мне посчастливиться свести с одним из них знакомство. Если исходить из древних записей о Хранителях, то ты еще совсем молодая по их меркам. И не переживай, на монстра ты не похожа. Немного высоковата и только. А так очень симпатичная. Экзотичненько, как сказала бы моя невестка.

– Рост – это последнее, что меня беспокоит. Два метра не критично. Я пока только со здоровяками и сшибаюсь лбами. Было бы хуже, если бы я была полтора метра с кепкой в прыжке, – развела я руками под смех Ульна.

– Лучше.

– Ульн, а как определяется, молодой трэтер или нет? Мы как-то изменяемся с годами? Или что?

– Ты меня так спрашиваешь, как будто я эксперт по вопросу о твоей расе, – фыркнул Ульн, доев и вытерев пальцы о траву. – В той книге, которую я читал, был небольшой рисунок в плачевном состоянии, но там трэтер был изображен с крыльями и без них. Вот же упова память, совсем не помню, о чем писалось.

– Крылья? Крылья было бы неплохо получить. Но что-то я не уверена, что они появятся. Может, раньше были крылатые трэтеры, а потом в процессе эволюции моя раса их утратила?

– Не скажу. Не знаю. А ты свою спину смотрела? Никаких шрамов, уплотнений, покрасней или чего-то такого?

– Нет там ничего такого, – летать мне нравится, наверное, я бы с удовольствием поднялась в небо. Это же так здорово – парить в небесной выси. Свобода в её чистом виде.

– Или ты еще молода, поэтому крыльев у тебя нет. Поживем, увидим.

– Ульн, а на том рисунке, кроме крыльев, хвоста с рогами у трэтера не было? – в голове у меня стукнула мысль об ангелах и демонах. Кто его знает, к какой именно расе меня причислили. Как бы кто не пришиб, помимо рептиров, по религиозным соображениям.

– Нет, – задумался, вспоминая Ульн.– Нет, рогов и хвоста у трэтеров не бывает. Я о таком не слышал.

– Ладно, крылья, так крылья, – согласилась я. Одним изменением больше, одним меньше, не привыкать. Если они вообще у меня случатся. – А когда они появляются? В каком-то определенном возрасте? Или надо что-то сделать? Или съесть?

– Что вы с Лером чуть что сразу сожрать кого-нибудь собираетесь! – Ульн возмущено зашвырнул несколько оставшихся кусочков мяса в кусты. – Не знаю я. Может, кого и надо… схарчить.

– Не злись, любопытно же.

– Красивая ты, красивая, – выпалил Ульн, – не переживай. Раз у нас есть немного времени на болтовню, ты мне лучше поясни, как вы умудряетесь пройти мимо кустов и не зацепиться ни единым волоском? А я из своих куцых замучился вытягивать дары леса. Ты извини, если вдруг что-то не то спрашиваю, но мне жутко любопытно, зачем тебе такая длинная коса? Обрезать не думала?

– Почему не думала? На второй минуте была такая мысль, но быстро прошла. Когда в течение нескольких лет ты ходишь с лысой, как яйцо, черепушкой, возвращение волос – дар небесный. И все неудобства, связанные с ними, – пустяк. А почему не цепляемся за ветки? Черт его знает, не обращала на это внимание.

– Можно? – неуверенно протянул он руку.

– Щупай, – склонилась я.– Как ощущения?

– Странное, – задумчиво перебирая прядь, протянул Ульн, – Они мягкие и гладкие. Плотные. Тяжелые?

– Они еще и полые внутри. Когда я изменяюсь, переходя в боевой режим, по ним словно голубые огоньки бегают, а кончики светятся. Очень красиво. Особенно в темноте. Я как инопланетянин. Волосы – это продолжение меня.

– Продолжение? – машинально пригладив свои, он снова подцепил пальцем прядь моих волос.

– Эм… сложно объяснить, сама еще не до конца разобралась. Я их чувствую, как… как, например, когти на руке. Если обрезать ноготь чуть больше, будет больно. Так и с ними. Я еще не пробовала, и не тянет, но думаю, если обрезать мне косу, будет больновато. Светится во мне способны кровь и они. Делаем вывод. Кончики особо яркие. В ночи смотрятся как диодные лампочки. Завораживающе и потусторонне.

– Какая лампочка?

– Яркая маленькая светящаяся точка. Я, конечно, пока не видела себя со стороны. Но, думаю, в сочетании с волосами и светящимися узорами на теле, смотрюсь я очень и очень оригинально. На Земле подобных мне существ никогда не видели.

– А глаза?

– Что «глаза»? – не поняла я.

– Ты забыла добавить, что светятся и глаза, – повторил Ульн.

– Я же говорю, я себя со стороны еще не видела. Волосы и узоры на теле разглядеть проще, чем глаза. Мне бы зеркало нормальное, во весь рост. Любопытно на себя посмотреть и оценить. Последнее время, еще в лаборатории, в своей камере, прежде чем подняться утром с кровати, я бросала взгляд на зеркало. Оно у меня было во всю стену. Им так за мной следить было легче. Проснусь, открою глаза и внимательно себя рассматриваю. Что изменилось, а что нет? Наш местный мясник все хотел из меня высшую идеальную сущность вылепить. Вот, кажется, и наваял. Знаешь, меня меньше испугал мой теперешний вид, по сравнению с тем, что моя кровь стала голубой в прямом смысле этого слов и светится, как неоновая гирлянда на Новогодней елке. Словно последнюю ниточку с людьми обрезали.

– У каждого из нас своя судьба. Твоя тяжелее, Эльта, но и интереснее одновременно. Мать Вселенная оберегает тебя, как бы не казалось тебе, что это не так.

– Давай оставим религию, – нашим попам я еще на Земле верить перестала, слишком уж они сами в грехах погрязли. – Ульн, скажи, а Хранители часто рабами становятся?

– Рабами? Никогда о таком не слышал, – Ульн, лупая на меня глазами, ставшими по пятаку, видимо, несколько минут переваривал, услышанное. – Кто же решится Хранителя сделать рабом? Самоубийца?

– Хорошо. Одной проблемой меньше. А такие, как Лер? Даруды, кажется.

– Не знаю, – растерялся Ульн, – я раньше никого подобного ему, вживую не видел. Впрочем, как и трэтеров. Почему ты спросила?

– Последнее время, мне сняться странные сны. Скорее даже кошмары, чем сны. И каждый раз у меня такое чувство, словно кто-то очень сильно ждет, когда я приду на помощь. И этого кого-то или этих много, понимаешь, их удерживают там, силой. Не могу объяснить нормально, – чертыхнулась я, не сумев подобрать правильные слова.

– Сны, – Ульн задумчиво глянул на небо. – Порой мать Вселенная говорит с нами через них.

– Ульн, – укоризненно покачала я головой, уже немного жалея, что рассказала ему о снах, – только без религии.

– Во что верить, а во что нет, каждый выбирает сам.

Ладно, верит и верит, главное – ни с какими проповедями не лезет, и то хорошо. Что-то мы заболтались. Как бы наша беспечность не вышла нам же боком. Я тоже, хороша гусыня, прусь по лесу, беседую, словно в парке прогуливаюсь.

– Лер, – негромко позвала я, точно зная, что мальчишка вернулся и находится буквально над моей головой.

– Эль? – тут же между ветками появилась мордочка, осторожно придерживая рукой особо густое скопление игл.

– Ты говорил, что заметил, в какую сторону полетели на флаерах. Покажешь? Только очень осторожно. Прежде, чем что-то предпринять, нам надо глянуть, сколько их там и кто это вообще.

– Пираты, кто же еще, – хмыкнул Ульн, останавливаясь. – Зачем нам к работорговцам? Ты хочешь стать первым трэтером, который угодил в рабство добровольно?

– Что за глупость? – скривилась я, словно меня заставили съесть лимон целиком. Брр… – Я подумала, что нам лучше будет проживать на планете с минимальной цивилизацией, чем вообще без нее. Сами пираты меня не интересуют. Мне нужен их корабль. Если он, конечно, в пригодном состоянии.

– Эльта, ты о чем? Какой шанс? Ты же сама говорила, что к ним в руки лучше не попадать? Разве не так?

– Говорила, – кивнула я.– И подтверждаю каждое свое слово. Но если есть мизерная возможность слинять из мира, заселённого обезьяноподобными аборигенами и зверьем с вонючим резиновым мясом, то почему его не использовать? Будем считать, что переход их собственности в нашу – это плата за моральный ущерб. Могу предложить ещё вариант: вы подождете меня здесь, а я сбегаю на разведку, и, если все выгорит, вернусь за вами.

– А если нет? – напрягся Ульн.

– Я иду с тобой, – категорично заявил Лер.

– Если не удастся… В таком случае, у нас будет шанс обустроиться здесь, на этой планете. Привыкнем со временем, наверное. Человек ко всему привыкает, такая он странная тварь, на себе проверила.

– Постой, Эльта, так не пойдет. Куда ты собралась одна? Решила по-идиотски погибнуть, ёк макарёк? Пусть я и не ровня тебе в схватке, но на то, чтобы предупредить о врагах за спиной, я все же сгожусь. Значит, так. Мы идем все вместе, если уж и «того», то все и разом.

– Я один не останусь! – припечатал Лер. – Я быстрый, и у меня много яда.

– Слышала? О, каждый из нас на что-то, да сгодится. Кстати, я неплохо умею кукарекать, – хихикнул Ульн, – меня дед научил. У них раньше была такая птица. Дурная. Орала почем зря. Её через несколько лет уп сожрал, прорвавшись через ограду. Так что в случае опасности могу изобразить, предупреждая.

Представила себе горлопанство петуха среди ночи рядом с лагерем пиратов… Это нечто. Идея – одна на миллион по рейтингу идиотизма.

– Обойдемся, без кукареканья, – откуда на Рури петухи?! Или это мой персональный переводчик, доставшийся в дар от этого мира, слегка приглючил, сделав перевод?

– Шучу, – похлопал Ульн по руке. В общем, куда достал, то и похлопал. – Какой у нас план?

– Улететь.

– Шикарный план, – съязвил он. – Извини, нервничаю. А поконкретнее?

– Ульн, тебе не кажется, что ты хочешь от меня чего-то нереального. Я не волшебница и даже не учусь на неё. По взмаху рук исполнить желание не в состоянии. Поэтому, кроме моих физических данных, предложить ничего не могу. Оставайся я человек, как прежде, и этого бы не было. Стратегии я не обучена, чтобы устраивать здесь баталии с вооружёнными натасканными на убийства разумных, отморозками. Мы в меньшинстве, как видишь. Ребенок, человек, пес и я. Разницу улавливаешь? Раньше я сомневалась, но сейчас вижу, насколько разнообразна жизнь во Вселенной. Если пираты – люди, они мне на один зуб. Но они под охраной бортового компьютера, а это значит, пальнуть он успеет быстрее, чем я пукнуть. Есть еще вариант: например, наличие в команде какого-нибудь существа с даром псионика. Вот если у них в команде есть такой крендель, то капец нам всем, и никакая хитроумная комбинация не поможет. Нагнала жути? Не берите в голову, это у меня мысли в башке, как блохи по собаке скачут. Всякая хрень в нее лезет. Но главное я сказала и, надеюсь, вы меня поняли.

– Шанс есть, но он маленький, – сделал вывод Ульн. Лер, нахохлившись, как воробей после дождя, притих на ветке. Халк, удобно растянувшись, прилег с ним рядом. – Как мы подберемся к ним, если, судя по твоим словам, управление корабля сканирует округу?

– Ульн, не будь пессимистом. Тем более, что ты летал на «Юпитере».

– Я?! – искренне возмутил он. – Ты же сама…

– Давай прикинем. Кого им здесь опасаться? Горилл с дубинами? Если аборигены не соперники для нас, то для вооружённых бластерами пиратов они что мишени в тире. Так себе, отстрел ради забавы. Если это люди, то я буду исходить из реалий моего мира. Вот увидишь, все люди одинаковые. Им захочется расслабиться на природе, костерок зажечь, выпить. Девок потискать. Хотя нет, это из другой оперы, у них же мужской коллектив. Замкнутое пространство корабля, если долго летаешь, должно надоесть до чертиков. А они летают часто и, предполагаю, длительно. Так что такая планета для них как выезд на выходные в лес у нас на Земле. Пикник и отдых. А на отдыхе мы какие? Правильно – расслабленные, беспечные и невнимательные. Нам хорошо, и мозг берет передышку. Зачем тратить энергию корабля на постоянное сканирование местности, зная, что здесь безопасно и никакой цивилизации? Достаточно провести первое сканирование, удостоверится, что никакой опасности нет и комп был прав – никого, страшнее горилл с дубинами, не предвидеться, и расслабиться, получая удовольствие. Будущие рабы в нашем лице выбраться с планеты не смогут и, в итоге, всё равно будут отловлены. Угрозы со стороны местной флоры и фауны нет. Кислород есть. Пожрать тоже. Так почему бы не отдохнуть? Этим мы и воспользуемся.

– Шаткие предположения, Эльта. Долго разжевывала.

– Я не для тебя, как ты говоришь, разжевывала, а для Лера. Ему не помешает учиться продумывать свои шаги.

– И все же это только твои предположения. Вы в другом мире и здесь другие законы. Но для людей описанное тобой поведение нормально.

– Знаю, это слова. Не попробуешь, не узнаешь. Согласен?

– А нам что делать? – ожил Лер.

– Вы воды не нашли? – облизнулась я, последние несколько часов жутко хотелось пить.

– Нет, – покачал головой Лер, – но я слышал звук воды. Идти в ту сторону побоялся. Туда полетели те.

– Отлично. Все одно к одному. Не сможем обзавестись корабликом, зато напьемся вдосталь. Двинули?