Текст книги "Ветеринар для единорога"

Дэйв сразу взял у нее проволоку, снял с руки резиновый нарукавник и натянул его сам. Ли Энн с облегчением сняла и передала Дэйву второй. Потом она взглянула на доктора Доббса.

– Сэр, я знаю, что это мой пациент и принимать решение мне, но я хотела бы посоветоваться с вами, прежде чем Дэйв возьмется за вторую ногу.

– Пожалуйста, – ответил Конфетка.

– Нужно ли будет смещать назад… торс жеребенка, чтобы вытащить его?

– Нет, если Дэйв сделает свою работу чисто, в любом случае, ненамного. И имей в виду: лошадь будет сопротивляться, она стремится вытолкнуть плод.

– Спасибо. – Ли Энн повернулась к Дэйву: – Отдели ногу как можно выше, и пусть тебя не смущают толчки – это кобыла старается. Когда закончишь, отдай мне нарукавники.

– Я могу и…

– Я знаю. Спасибо. Но все-таки это мой пациент. На этот раз Конфетка не казался недовольным, а на кентавров твердость Ли Энн явно произвела впечатление. Остальные как могли успокаивали лошадь и наблюдали за Дэйвом. Больше им делать было нечего.

– Готово, – вскоре сказал Дэйв. Откинувшись назад, он повернул руку, вытащил за копыто вторую ногу, снял перчатки и протянул их Ли Энн.

– Помощь нужна? – спросил Конфетка.

– Нет, спасибо, сэр. – Ли Энн ввела обе руки в матку, закрыла глаза, нащупывая плод, и вдруг резко наклонилась вперед, сильно толкнув и одновременно повернув торс жеребенка. Кобыла фыркнула и переступила с ноги на ногу. Полита, Бидж и Анни изо всех сил старались удержать ее на месте. Плечи Ли Энн утратили напряженную неподвижность, и она начала вытаскивать руки, направляя ими движение плода.

С легкостью, которая казалось грустной насмешкой над всеми предшествующими усилиями, торс жеребенка выскользнул из матки. Дэйв подхватил его, и они вдвоем с Ли Энн положили его на землю.

Ли Энн опустилась на колени рядом и осмотрела его.

– Это была девочка.

Каррон, обнимая кобылу за шею, сказал студентам:

– Она должна знать. Покажите ей.

Девушки молча потянули за повод. Как только кобыла смогла повернуть голову и увидела то, что лежало позади, она замерла, напряглась и начала принюхиваться. Бидж и Анни крепко держали недоуздок, готовые к тому, что лошадь начнет брыкаться.

Вместо этого из сосцов хлынуло молоко, растекаясь по земле тонким белым ручейком.

Бидж приходилось наблюдать этот рефлекс у кобыл, впервые увидевших своего жеребенка. Девушка зажмурилась.

Лицо Каррона было неподвижно.

Полита смотрела на жеребенка, и ее лицо казалось осунувшимся от горя. Она приняла ту же позу, что и кобыла, заметила Бидж.

Каррон взглянул на маленькое тельце в траве:

– Знайте, будь она моей дочерью, я бы, по обычаю, взял ее на руки, – он протянул вперед пустые руки, – поднял и сказал Богу: «Склонись над ней и благослови. Она твоя, но и моя тоже».

– И моя, – сказала Полита. Каррон повернулся к ней. Полита выдержала его взгляд, не отводя глаз.

– И твоя, конечно, – сказал он наконец. Ли Энн отвернулась от кентавра. Он подбежал к ней и положил руку на плечо девушки:

– Ты считаешь нас жестокими.

– Вы не умеете быть другими, – ответила она без всякого выражения.

– Мы умеем, но так для нас лучше. Подумай. – Он показал на небо. – Если бы грифоны или Великие напали на нас сейчас и моему народу пришлось бежать или сражаться, что бы стало с теми, которые не могут даже идти? Что стало бы с теми, кто не в силах двигаться, или видеть, или дышать достаточно хорошо, чтобы бежать или сражаться?

– Я понимаю все это, сэр, – взорвалась Ли Энн, – но так смотреть на вещи легко сейчас, пока ты силен и здоров. Его рука соскользнула с ее плеча.

– Да, я сейчас здоров, это правда. Но однажды, когда я состарюсь, мой народ отправится в свой летний путь на север. Мы соберем свои немногие пожитки, уложим игрушки для детишек и все вместе пойдем к переправе на Горной реке, недалеко отсюда. Вы видели ее?

Люди покачали головами.

– Там стремнина – Горная река впадает в Летьен, главную реку Перекрестка. Горная река делит пополам западную часть, так же как Летьен делит пополам всю страну. Дальше к северу Горная река просто поток, текущий по камням, конечно, не во время наводнения. Летьен ниже по течению легко переплыть, особенно если осень была сухая. Но переправа находится при впадении Горной в Летьен, в узком ущелье, где течение очень быстрое. А сразу за переправой – водопад.

И все переправятся через реку, остановятся и будут смотреть, как я тоже пытаюсь переправиться. Может быть, я не удержусь на ногах и течение унесет меня к водопаду. А может быть, после двух или трех попыток я сдамся.

Если это случится и Полите хватит сил на три переправы, она переплывет реку, чтобы попрощаться. Может быть, она возьмет на память что-то из моих вещей. Потом она переплывет реку снова и оставит меня умирать в одиночестве, как это случилось с моим отцом.

Ли Энн подняла голову и посмотрела на кентавра почти с вызовом.

– Бывает по-всякому, – продолжал кентавр. – Моя мать погибла, убегая от Великого, и мы устроили ей погребальный костер. Но мой отец прожил долго, и я помню, как он добровольно остался умирать на берегу Летьена. Он помахал мне рукой на прощание. – Рука Каррона поднялась как бы в прощальном жесте. – Я не захотел помахать ему в ответ, потому что он по своей воле остался умирать. Тогда я пылал гневом. Теперь я понимаю. Теперь я даже не жалею о том, что так устроена жизнь.

– Каррон, посмотри на ее лицо, – прошептала Полита. Но ее взгляд был обращен не на Ли Энн, а на Бидж.

– Извините, – пробормотала Бидж, поворачиваясь, чтобы отойти в сторону. Ей под ногу попался камень, выступающий над землей всего сантиметра на три, – любой человек, наступив на него, пошатнулся бы, но сохранил равновесие.

Бидж упала. Каррон наклонился вперед – это выглядело как глубокий поклон, – подхватил ее под мышки, без всякого усилия поднял и поставил на ноги, но не отпустил.

– Ты споткнулась.

– Теперь все в порядке. – Но он вопросительно и откровенно смотрел ей в глаза, и Бидж стало стыдно за свою ложь.

– Ты уверена?

– Конечно. – На самом деле она совсем не была уверена. – И к тому же, если бы со мной не все было в порядке, разве ты не сказал бы, что мне лучше умереть?

– Ох, тебе от этого совсем не будет лучше, – сказал он серьезно. – Смерть есть смерть. – Как ни обеспокоена была Полита, она не могла удержаться от улыбки, увидев выражение лица Бидж. – Но я бы постарался помочь тебе, – продолжал Каррон искренне. – Ты можешь нуждаться во мне, ты можешь бояться или тебе будет чего-то не хватать. Видишь ли, узнать об этом невозможно.

Полита теперь смотрела на него, и то, что было написано на ее лице, ясно говорило о том, почему она так многое ему прощает.

– И если ты будешь во мне нуждаться, – закончил он, – я обязательно тебе помогу. Но ты уверена, что с тобой все в порядке?

– Абсолютно уверена, – ответила Бидж, – и спасибо тебе. Но если бы я была одним из кентавров и споткнулась не без причины?

– О, я бы тебя убил. – Кентавр решительно махнул рукой.

Каррон расплатился, и хотя он сделал это уверенно и с достоинством, люди почувствовали себя жадными и бессовестными, принимая эту плату.

– Не зайдете ли вы с нами в «Кружки»? – спросил Конфетка.

Каррон и Полита переглянулись.

– Они не знают наших обычаев, – быстро сказала Полита. Конфетке она объяснила: – Кентавры никогда не входят в здания.

– Никогда?

– Во всяком случае, очень редко, – сказал Каррон. – Мы уходим на юг, когда наступает зима, так что не страдаем от холода. – Он поколебался, потом решительно закончил: – Когда один из кентавров умирает, мы сразу же сжигаем тело, чтобы уберечь от хищников. Это один из Главных Законов. – Очень здоровая привычка, – пробормотал Дэйв, обращаясь к Бидж. – Если ты оставляешь тело родича на обед хищнику, тот может найти вкусным и тебя тоже.

– Я думаю, все хотели бы вымыться, – весело сказала Полита. – Кружка разрешает нам плавать в пруду, который ниже гостиницы, – конечно, не в верхнем, – и мы будем рады компании. – Она взглянула на Ли Энн.

– Спасибо, мадам, но я, пожалуй, хотела бы просто вымыться и поесть.

Предложение поплавать показалось Бидж соблазнительным, но, взглянув на Ли Энн, она передумала:

– Я тоже. Спасибо за приглашение. Анни, как и остальные девушки, отказалась.

– Ладушки, – откликнулся Дэйв и поправился, заметив недоумение Политы: – Я поплаваю. Идите вперед, я догоню. – Он снова бросил на Политу восхищенный взгляд.

Она вопросительно посмотрела на Каррона, тот еще раз улыбнулся студентам и поскакал в сторону пруда. Полита, хоть и более медленно, последовала за ним.

Конфетка холодно посмотрел на Ли Энн:

– Ты всегда затеваешь ссоры с людьми в четыре раза тебя выше?

Ли Энн ответила ему уверенным взглядом:

– Я выросла рядом с клайдсдейлами. Они меня не пугают.

– Это не просто клайдсдейл. Это клиент. Он задает тебе правила, а не ты ему. Постарайся не забывать этого впредь.

– Да, сэр, – ответила Ли Энн, явно не убежденная.

– Ты прекрасно справилась с работой, никто не мог бы сделать все лучше. – Конфетка обвел студентов взглядом. – Помните, на лекции я говорил вам, что 85ваших пациентов поправились бы сами, без вмешательства ветеринара? Но остается еще 15 Некоторые из них погибают, тоже независимо от вмешательства ветеринара. Мне очень жаль, но это так. – Конфетка отвернулся. – Собирайте вещички. Я подожду вас около грузовика.

Студенты молча смотрели, как он решительно шагает к фургону. Когда Конфетка оказался вне пределов слышимости, Ли Энн с горечью сказала:

– Наш красавчик ковбой сегодня в прекрасном настроении, не так ли?

– У него так же тяжело на душе, как и у тебя, – ответила Анни. – Это заставляет его злиться. Тут он похож на Каррона, мне кажется, – старается ничего не показывать другим.

Ли Энн задумалась.

– Мне гораздо больше нравится, как ведет себя Полита.

– Полита… – протянул Дэйв. – Держу пари, ее полное имя – Ипполита.

– Ты, – Ли Энн в точности скопировала его интонацию, – сообразительная задница.

Дэйв смутился. Через некоторое время Ли Энн повернулась к нему и сказала:

– Не обижайся. По крайней мере ты хоть и задница, но сообразительная.

Дэйв, довольный, но все еще смущенный, пробормотал:

– Ну, я пошел, – и побежал следом за кентаврами. Ли Энн посмотрела ему вслед, громко вздохнула и обратилась к Бидж:

– Ну и как, нам следует тебя убить?

– Еще не сейчас, – ответила Бидж.

Глава 11

Конфетка и студенты вымылись у потока, соединяющего верхний и нижний пруды. Дэйв извинился и с энтузиазмом помчался к нижнему водоему, где уже вовсю плескались Полита и Каррон.

Остальные, в некотором смущении, пошли к гостинице.

– Чего он хочет? – пробормотала Ли Энн. – Он же уже видел Политу обнаженной. По-моему, он просто плохо соображает.

– Конечно, Полита очень хороша, – деликатно заметила Бидж, – но я думаю, он выпустил из виду одну важную деталь ее анатомии.

– Ее анатомии? – фыркнул Конфетка. – А вот я думаю совсем не об ее анатомии. Если бы у него были хоть какие-то мозги, он не стал бы обнажаться перед этими двумя. Поверьте, она видела кое-что получше.

Студентки погрузились в задумчивое молчание.

– Да уж, – сказала Ли Энн, – Каррон ведь клайдсдейл. – Она хихикнула.

– Мне кажется, этот разговор заведет нас слишком далеко, – заключила Анни.

В узком холле попугай, бросив на них косой взгляд, завел свое обычное:

– Ert' Magiar? Capisc'? Sprechen sie…

– Мы знаем правила, – перебила его Ли Энн. Птица наклонила голову и бросила выразительный взгляд на печенье. – И на этот раз я не собираюсь тебя кормить, не рассчитывай.

Попугай несколько раз щелкнул на нее клювом, произнес какое-то слово на неизвестном людям языке и пронзительно засмеялся.

– Если я узнаю, что ты только что сказал что-то нехорошее, – предупредила его Ли Энн, – быть тебе на вертеле.

Попугай немедленно умолк.

Шумный обед был в полном разгаре. Мелина, с подносом в одной руке, радостно помахала им другой. Анни весело помахала ей в ответ и тихо сказала Бидж:

– Ну и гордилась бы мной моя мамочка: меня с первого взгляда узнают в тавернах и игорных домах.

Они нашли свободный стол рядом с колонной в задней части зала. Бидж с любопытством стала разглядывать колонну: если все другие деревянные части здания были ухоженными и целыми, то на колонне имелся диагональный пропил на середине ее высоты. Может быть, никто не рискует сидеть рядом с ней? Бидж нервно взглянула вверх, но крыша казалась достаточно надежной.

Они только успели рассесться, как появился Дэйв с почти сухими волосами и незаметно проскользнул за стол.

– Она очень смеялась? – спросил Конфетка, обходя стол.

Дэйв поморщился и хрипло пробормотал:

– Мне очень, очень нужно глотнуть пива. – Конфетка ухмыльнулся и отправился поболтать с Кружкой.

В это время к столу подошел Руди и протянул Дэйву руку:

– Привет, братишка! Дай пять, а то забодаю! – Он нацелился в Дэйва рогами. – Не трусь, я шучу.

Подружка Руда с глазами лани тоже подошла к студентам. Она была одета в яркую короткую кофточку и обрезанные выше колен джинсы и выглядела очень по-калифорнийски.

– Хэлло, Дэйв!

– Хэлло, э-э… Хэлло.

– Можешь звать меня Бемби, – предложила она, улыбаясь.

– Я сводил ее на этот фильм в Окленде. Ну и ревела же она! – Руда нахмурился. – Никогда не думал, что Бемби на самом деле мужское имя.

– Женщине оно гораздо больше подходит, – заверил его Дэйв и обратился к девушке: – А тебе оно подходит особенно.

– Спасибо. Я рада видеть вас снова.

– Мы тоже. Послушай, ты не собираешься снова лизнуть меня в нос?

– Посмотрим, – засмеялась она. Руда и Бемби вернулись к собственному столу.

Мелина принесла поднос, уставленный кружками с пивом, но отказалась взять шестиугольную монету.

– За все уплачено.

К их столу подсел Оуэн:

– Я обещал Каррону, что пригляжу за вами сегодня вечером. – Он улыбнулся Бидж беззаботной любопытной улыбкой, которая заставляла его казаться моложе девушки, хотя на самом деле он был раза в два ее старше. – Ну и как, работает амулет?

– Нужно же дать ему какое-то время, – ответила она.

– Мистер Оуэн… – обратилась к нему Ли Энн.

– Просто Оуэн.

– Сэр, – повторила она упрямо, – как все эти люди попали сюда?

– По большей части пешком. – Он отхлебнул эля из кружки и показал на свой потрепанный башмак в качестве доказательства. – Некоторые едут верхом, но ведь это только значит, что идти приходится тем существам, на которых они едут, верно?

– Нет, я имею в виду, как они нашли сюда дорогу? Он задумался, потом пожал плечами:

– У некоторых есть карты. Другие попадают сюда случайно. – Он поежился. – Я предпочитаю карту.

За время разговора Оуэн успел помахать сидящим за всеми остальными столами. Было похоже, что его тут все знают и все любят.

Бидж потрогала свой амулет. Ей все еще было непривычно ощущать его тяжесть на шее.

– Но мы не спросили тебя, почему они все сюда пришли.

– Ах, это целая длинная история. – Он дал знак Мелине пополнить запас напитков, и та принесла огромный глиняный кувшин пива, улыбнувшись Анни, она поставила перед ней маленький кувшинчик сидра. – Приходилось ли вам слышать о Боге-Отчиме?

На лицах студентов было написано непонимание.

– Это рассказ о начале мира, – напевно произнес Оуэн, отставляя кружку. – Его передают всегда одинаково, в одном и том же ритме, с одними и теми же интонациями, потому что он возник, когда еще не было языков, или по крайней мере одновременно с появлением первого из них.

У вашего мира есть Мать. – Все, кроме Анни, кивнули. – Многие миры имеют Матерей – их называют Гея, Мать Природа, Деметраnote 14Note14
  Гея – греческая богиня животворящей земли, производительница и носительница всех живых существ, праматерь. Деметра – греческая богиня земледелия и плодородия.


[Закрыть], их дело – лелеять и хранить. Так же обстоит дело и с мирами, имеющими Отцов. Но существовал мир, не имевший ни Матери, ни Отца, бездетный мир. Он был зелен и плодороден, но необитаем.

Так и видел он свои одинокие сны, пока однажды в него не пришел Бездетный Бог. В те времена он был единственным из богов, кто слонялся из мира в мир, потому что у него не было детей и не было дома. И когда пришел он в пустой мир, он сказал:

«Здесь будет мой дом, потому что и мир этот, и я сам бесплодны». И сел он на берегу реки и предался скорби.

Бидж вздрогнула. До встречи с кентаврами она не особенно задумывалась о возможности иметь детей, и уж вовсе не думала о том, что эта возможность не всем даруется.

– Однажды, – продолжал Оуэн, – гуляя по своему миру. Бездетный Бог нашел ребенка. Одни говорят, что у ребенка были рожки, другие – что нет, одни называют его мыслящим существом, другие зверенышем. Бог заметил только, что он голоден и одинок.

И Бездетный Бог взял ребенка на руки и отнес его в другой мир. Там он протянул его Гее и спросил: «Накормишь ли ты малыша?» Но Гея посмотрела на ребенка, нахмурилась и сказала:

«Это не мое дитя» – и прогнала их.

Тогда Бездетный Бог пошел в другой мир и спросил Деметру: «Накормишь ли ты малыша?» И Деметра тоже ответила: «Это не мое дитя» – и прогнала их. Ребенок прижимался к Бездетному Богу и плакал.

И так же случилось во всех других мирах – их прогоняли и Матери, и Отцы. В последнем из них Бездетный Бог протянул его Отцу того мира и спросил его: «Накормишь ли ты моего ребенка?» И услышал в ответ: «Если это твой ребенок, накорми его сам».

И Бездетный Бог взглянул на малыша и сказал: «Так тому и быть». И он вернулся в пустой мир, и стал Богом-Отчимом, и накормил дитя. А потом он назвал этот мир Перекрестком и построил Странные Пути, чтобы каждый ребенок, которому нет места в родном мире, мог сюда прийти.

Оуэн оглядел слушателей и закончил:

– Так это и по сей день. Кто одинок, кого постигла неудача, кто утратил надежду, тот рано или поздно попадет на Перекресток. – Он допил свой эль и продолжал уже совсем другим тоном: – Вы уже играли в здешние игры?

– Играли, – ответила Ли Энн, бросив не особенно ласковый взгляд на пререкающихся смуглых человечков. – Мы пока еще не особенно хорошо их освоили.

– А говорили вы об этом Кружке? – Оуэн, лениво задрав ногу, зацепил за фартук пробегавшего мимо трактирщика. Тот извернулся, освободил фартук и ухватил Оуэна за ногу. Торговец беспомощно повис на наклонившемся стуле. – Видите, какой он шустрый, – серьезно сказал Оуэн, свалившись на пол.

– Шустрее тебя. – Кружка кинул на стол ловилки. – Впрочем, не такое уж это достижение, если вдуматься.

Оуэн ударил по столу так, что палочки взлетели в воздух, и поймал одну на лету.

– Готов?

Но Кружка приветствовал его ловилкой, которую он тоже поймал в воздухе.

– Ясное дело. Как насчет команд? – Не дожидаясь ответа, он ткнул пальцем в некоторых из сидящих вокруг. – Этот мой, этот мой, и этот тоже.

Оуэн проделал то же самое. Постепенно все находившиеся в зале собрались вокруг и разделились на команды: смуглые человечки, зеленая женщина, Конфетка. Даже Мелина отставила свой поднос и присоединилась к играющим.

Под руководством Оуэна и Конфетки игроки заняли позиции по обе стороны бара. Студенты неловко встали на свои места: Бидж и Ли Энн в команде Кружки, Анни и Дэйв в команде Оуэна.

Кружка вытянул руку и сделал выпад, легко и без всякого напряжения держа палочку.

– Помните, защищайтесь снизу и атакуйте сверху, когда ваш противник меньше вас, и наоборот – когда больше. Не так уж это трудно, верно? – Он перешел на мягкий певучий язык, на котором говорили между собой Руди и Бемби, потом опустился на колено и быстро застрекотал, делая жесты, казавшиеся несколько вульгарными. Смуглые человечки захихикали.

– Готов? – окликнул его Оуэн и сделал выпад вперед, не дожидаясь ответа. Дэйв ухнул и тоже ринулся в бой.

Смуглые человечки из команды Кружки, похоже, прониклись к Дэйву симпатией, чирикнули в ответ и кинулись ему навстречу.

Бидж осторожно двинулась вперед, размахивая палочкой. Кругом царил хаос.

– Ия-я! – завопил смуглый человечек и прыгнул к ней со стола, накидывая пряжку своего пояса на ее палочку.

Бидж автоматически быстро наклонилась и выставила вперед руку с палочкой, сильно толкнув коричневого человечка в живот.

– Ууфф! – выдохнул тот и отлетел в угол, выронив свое оружие. Поднявшись, он с унылым видом отошел в сторонку.

Бидж обернулась как раз вовремя, чтобы отразить нападение следующего противника, Руди. С человеком-оленем справиться оказалось легче, чем она ожидала: Руди все время по привычке наклонял голову, чтобы боднуть рогами. Бидж резко стукнула его палочкой между рогов и выбила ловилку, когда он поднял руки, чтобы защитить голову.

Сбоку от себя она заметила Конфетку, который, ухмыляясь, сражался с Анни и Дэйвом. Оуэн с хохотом подпрыгивал, наклонялся и вертелся вокруг Кружки. Тот со своей обычной спокойной улыбкой отражал все выпады противника. Любой из посетителей гостиницы давно проиграл бы и Оуэну, и Кружке.

В этот момент Бидж ощутила сильный удар по левому локтю и едва не выронила свою палочку. Мелина атаковала ее снова. Бидж парировала выпад, но при этом споткнулась, подняла руку, чтобы защититься от удара, и выронила ловилку. Мелина виновато улыбнулась ей и кинулась в схватку с новым противником.

Под конец из игры не выбыли только Кружка и Оуэн. Остальные наблюдали за ними, подбадривая криками. Оуэн все так же подпрыгивал, изгибался и крутился вокруг Кружки, изо всех сил атакуя. Дышал он тяжело. Кружка, делавший минимум необходимых движений, ничуть не запыхался.

Наконец Оуэн сделал шаг назад, совсем задохнувшись:

– Ладно, сдаюсь.

Кружка отсалютовал ему палочкой:

– Сколько раз я тебе говорил: ты слишком рано растрачиваешь силы. – Он протянул руку ладонью кверху.

Оуэн полез в карман и вытащил три золотых шестиугольника:

– Ставка обычная?

– Мы вроде не договаривались… – Оуэн сделал движение, как если бы решил спрятать монеты обратно. – Ладно, будем считать, что обычная, – быстро поправился трактирщик. Он взял выигрыш, потом поднял поднос и спросил громко: – Кому налить?

Когда кружки были наполнены, кто-то провозгласил тост:

– За здоровье Брандала! – Окружающие повторили имя, добавляя к нему что-то каждый на своем языке. Кружка чокнулся с Оуэном и сказал:

– За короля! – Оуэн улыбнулся и выпил, но Бидж заметила, что ответный тост он не предложил.

Игра сблизила посетителей гостиницы, и маленькие группки перемешались. Дэйв посидел с Руди и Бемби, потом угостил кувшином крепкого сидра маленьких смуглых человечков, которые раскланялись и начали оживленно с ним болтать. Мелина познакомила Анни с беженкой из Камбоджи и терпеливо переводила их разговор. Ли Энн долго обсуждала с Оуэном особенности торговли вразнос, пытаясь объяснить ему, почему она почти исчезла в Америке. Бидж подсела к их столу и спросила:

– Оуэн, кто такой король Брандал?

– Ах, – он наполнил ее кружку из кувшина, – это необыкновенно мудрый король. Он здорово правит – не вмешивается ни в чьи дела.

– Но он позволяет генеральному инспектору творить все что угодно.

– Кто это тебе сказал? – нахмурился Оуэн. Бидж замялась, и он продолжил, не дожидаясь ее ответа: – Генеральный инспектор делает то, что он должен делать. Только однажды Брандал сделал глупость и вмешался, и…

Он умолк, задумчиво глядя перед собой. Наконец он решился:

– Послушай, я не люблю говорить об этом, но не так давно, уже при моей жизни, на Перекрестке появилась женщина по имени Моргана. Никто не знал, откуда она. Все видели, как она красива, но Брандал…

– Король Брандал, – поправила проходившая мимо Мелина.

– Король Брандал, – повторил Оуэн, беря у нее с подноса новую кружку, – оказался единственным, кто не понял, насколько она жестока. И однажды, – он оглянулся и понизил голос, – генеральный инспектор пришел к нему и сказал: «Господин мой, ты должен увидеть это» – и повел его на холм. Там оказалось массовое захоронение – кентавры, фавны, люди, лошади, даже единорог. Всех их убила Моргана.

– Если это теперь всем известно, – спросила Ли Энн, – то почему ты говоришь шепотом?

Оуэн снова быстро оглянулся.

– Кружка не любит слушать про массовые захоронения, – ответил он тихо. – Я не знаю, в чем причина…

– О, причина очень веская, – вмешалась Бидж. – Ну так что, убил генеральный инспектор Моргану?

– Король не позволил ему. Он приказал генеральному инспектору подождать, пока он сам ее не допросит. И из-за этой проволочки, – заключил Оуэн с горечью, – Моргана замучила еще одно существо почти до смерти. Ее поймали, но Брандал все равно не разрешил генеральному инспектору убить ее. Вместо этого он отправил Моргану в изгнание. – Оуэн замолчал и стал прихлебывать эль.

– И чем же кончилась эта история? – не успокоилась Бидж.

– Я очень сомневаюсь, что она кончилась, – ответил Оуэн. – Моргана все еще бродит у границ Перекрестка, несчастная и злая, и ищет дорогу обратно. И если она ее когда-нибудь найдет, она перебьет нас всех. – Он допил эль и вытер губы. Да, конечно, все здесь пьют за здоровье Брандала, но я не могу себя заставить присоединиться.

Он резко повернулся к Ли Энн:

– Так что ты говорила об уменьшении числа заказов по телефону?

Бидж побродила по залу, прислушиваясь к обрывкам разговоров и крепко держа кружку обеими руками. Она никак не могла решить – выронила ли она свою ловилку из-за атаки Мелины или потому, что рука отказалась ей повиноваться.

Потом она вышла из гостиницы, захватив кружку с собой. Ночь была прекрасна, луна, хоть и начавшая убывать, светила достаточно ярко, чтобы можно было видеть всю долину. Откуда-то донесся крик совы, ей ответил волк (или кто-то на него похожий) с ближайшего холма. Бидж обошла вокруг гостиницы, наслаждаясь тишиной.

На камне рядом с верхним прудом сидел Кружка, рядом с ним примостился Филдс. Трактирщик громко вздохнул:

– Настает время перемен.

– Ну, ведь переживали же мы другие времена перемен. Теперь… теперь, конечно, может прийти беда, но я думаю, мы справимся.

Кружка покачал головой:

– Бывает, что я сомневаюсь. Чего только не услышишь: иногда кажется, что конец вот-вот наступит.

– Такое мне приходилось слышать и раньше, – пророкотал Филдс.

Кружка обнял Филдса за талию и сказал, как будто цитируя:

– Тамус, когда ты придешь к Палоду, скажи всем, что великий бог Пан умерnote 15Note15
  Неточная цитата из труда Плутарха «Почему прекратились оракулы». По преданию, египетский кормчий Тамус у острова Паксас в Ионическом море услышал голос: «Когда ты будешь около Палодеса, скажи, что великий Пан умер». Тамус выполнил просьбу, и с берега Палодеса раздались горестные стенания.


[Закрыть].

– Ну, времена еще не так тяжелы, – хмыкнул Филдс. Он положил руку на плечо Кружке, и так они и сидели, их силуэты, похожие на силуэты отца и сына, четко выделялись в лунном свете – сухонький трактирщик выглядел ребенком рядом с Филдсом.

– Знаешь что? – сказал наконец Кружка. – Мне нравится здесь.

– Это потому, что ты добр по натуре.

– Я думаю, дело в том, что меня хорошо воспитали. Оба засмеялись, хотя Бидж и не могла понять, почему. Она, стоя в тени, улыбнулась и повернулась, направляясь к гостинице, но застыла на месте, услышав вопрос Филдса:

– А что ты думаешь о новеньких?

– Еще не знаю, – ответил Кружка задумчиво. – Доктор, он много знает и много умеет. Студенты, конечно, еще учатся…

– Ты же понял, о чем я спрашиваю, – наклонился к нему Филдс. – Сумеют ли они помочь нам?

– Ты меня об этом спрашиваешь? Откуда мне знать? Они обладают умением, но я не знаю, чему они научатся. – Его голос стал более резким. – Я не уверен, хотим ли мы, чтобы они многому научились.

– Ты всегда отличался подозрительностью.

– И поэтому по крайней мере я до сих пор жив. Филдс сказал встревоженно:

– Если они начнут представлять собой проблему, может быть, генеральный инспектор…

– Нет, пока нет. – Кружка поднял руку, заставив Филдса умолкнуть. – Надеюсь, что до этого не дойдет. В последние месяцы на Перекрестке и так льется слишком много крови.

– Слишком много крови… – Филдс добавил с грустью, которая обдала Бидж ледяным холодом. – Ну, генеральный инспектор за ними присмотрит, и если от них будет исходить угроза… – Он умолк. Бидж подождала, не скажут ли они еще что-нибудь, потом тихо вернулась в гостиницу.