Текст книги "Ветеринар для единорога"

– Вот и все. Повреждения, кроме сломанной лапы, поверхностные. Теперь дело за хирургом.

– Здесь? – Дэйв окинул взглядом камни и пыль.

– Нет. Там, у нас. – Конфетка выразительно посмотрел на дорогу, явно желая, чтобы путь был уже позади.

– А нельзя, после того как мы наложили шины, просто оставить его здесь?

– А что дальше?

– Ну… когда он сможет летать…

– Даже когда он научится летать, приземляться ему тоже придется. – Конфетка сделал жест в сторону массивного тела. – Ты что, забыл биологию? На ноги птицы приходится изрядная нагрузка, поэтому-то в них самые крупные кости. Как ты думаешь, долго ли проживет птица, если будет падать каждый раз, как вздумает сесть? Или если она снова сломает лапу при неудачном приземлении? К тому же птица рок – хищник: лапы нужны ей для охоты.

Бидж вспомнила, как был унесен в чьих-то когтях олень, взглянула вверх и поежилась.

– Вы считаете, что нам следует прибегнуть к эвтаназии? – спросил Дэйв и тут же зажал себе рот.

– Нет, – ответил Конфетка, метнув быстрый взгляд на наблюдающие за ними глаза. – Не думаю, чтобы это была удачная мысль.

– О'кей. Значит, мы заберем его с собой. – Дэйв оглянулся по сторонам. – Только как? – Он прошел до грузовика, потом вернулся обратно, жестикулируя и громко рассуждая: – Что, если сделать из веток что-то вроде пандуса и по нему втянуть птенца на крышу фургона?

Он стал примериваться, как бы можно было это осуществить, и замер на месте, когда два огромных клюва развернулись к нему, загородив небо. Головы птиц находились так высоко, что были видны лишь их смутные очертания, но крючковатые острия клювов почти касались головы смельчака.

Раздался скрежет когтей по камню, и грифон одним резким рывком, ухватив Дэйва за рубашку и не задев при этом его самого, оттащил неосмотрительного молодого человека в сторону.

Оуэн появился из темноты и смело встал перед смертоносными клювами. Запрокинув голову, он сказал спокойно:

– Эти люди увезут вашего птенца с собой, чтобы вылечить его. – Он развел руками. – Вы же знаете, если бы кто-то из нас причинил ему вред, нам не уйти от генерального инспектора. Мы, как и вы, не сомневаемся, что наказание тем, кто на него напал, будет жестоким.

После нескольких секунд тишины, показавшихся вечностью, клювы немного отодвинулись. Конфетка глубоко вздохнул, а ноги Оуэна, когда напряжение разрядилось, чуть не подкосились.

– Генеральный инспектор, похоже, фигура впечатляющая, – сказал Конфетка.

– Птицы рок – единственный вид, который его не боится, – ответил Оуэн.

– Спасибо, – проговорила Бидж, подходя к Оуэну. Он смущенно улыбнулся в ответ:

– Путешествуя по Странным Путям, мне пришлось научиться разговаривать с разным народом. Иногда только благодаря этому мне и удается остаться в живых. – Он невольно посмотрел вверх, потом вытащил одеяло, расстелил его на земле и решительно опрокинул свою тележку, вытряхнув все содержимое на одеяло. Когда створки крышки были закрыты, они образовывали широкий стол. Оуэн положил поверх еще одно одеяло, чтобы выровнять поверхность.

Ли Энн и Дэйв принесли из грузовика спальные мешки и расстелили и их тоже, так что из тележки получились вполне подходящие носилки на колесах. Филдс подошел к птенцу – в первый раз за все время, – и даже грифон, обернув лапы рубашками Оуэна, чтобы не поранить малыша когтями, предложил свою помощь. Только совместными усилиями всех удалось поднять птенца на тележку, тем более что сломанная лапа требовала особой осторожности.

Конфетка вытер пот со лба:

– Кто-нибудь может придумать, как нам действовать дальше? – Говоря это, он взялся за трос и начал крепить им тележку к грузовику, с сомнением глядя на ее колеса.

Ли Энн высказала вслух то, что смущало и остальных:

– А выдержит ли тележка все рытвины и ухабы?

– Если ехать медленно, все должно быть в порядке, – ответил Конфетка. – В конце концов Оуэн же все время возит ее по здешним дорогам: наверное, она достаточно прочная.

– Думаю, что она выдержит, – отозвался Оуэн. – Но я хотел бы получить ее обратно не в виде обломков, – добавил он, стараясь, чтобы в его голосе не прозвучало особого беспокойства.

Бидж принесла еще одно одеяло и накрыла им птенца, старательно подоткнув со всех сторон.

– Вы поедете с нами?

– У меня тут дела, – покачал головой Оуэн, показывая на свои товары на одеяле. – Я должен присмотреть за имуществом, так что я подожду вас здесь.

Грифон склонил голову набок и внимательно посмотрел на темные силуэты в вышине:

– Думаю, что мне лучше остаться здесь тоже. Желаю вам счастливого пути.

Конфетка сел за руль, грузовик дернулся, медленно разворачиваясь на дороге. Позади него деревья внезапно пригнулись к земле от мощного порыва ветра, потом так же внезапно стало тихо. Великие вернулись к себе в горы.

Ли Энн повернулась к Бидж и отрывисто спросила:

– Тебе было страшно?

– Еще бы.

Ли Энн продолжала пристально смотреть на нее.

– По тебе не было заметно. Ты выглядела как человек, готовый оказаться лицом к лицу со смертью. Бидж закрыла глаза:

– Это просто умение вести себя у постели больного. Анни посмотрела на нее так же внимательно, как и Ли Энн, но ничего не сказала.

Весь остаток ночи они были в дороге. Даже оказавшись на шоссе. Конфетка не рискнул увеличить скорость из-за тележки на буксире, к тому же при выезде с Перекрестка требовалась особая осторожность – нужно было удостовериться, что на карте есть все нужные повороты. Доехав до каменного моста, Конфетка остановил грузовик:

– Как насчет светлых идей – нам ведь нужно сделать так, чтобы тележка не бросалась в глаза, даже в четыре часа утра.

Студенты, сонные и измученные, почесали в затылках.

– У нас найдется большой кусок бумаги или простыня? – неожиданно спросила Ли Энн.

Через полчаса грузовик медленно выехал на четыреста восьмидесятое шоссе, мигая фарами, как положено тихоходному транспорту. Над задней частью тележки, которая теперь выглядела как антикварная повозка, нагруженная столь же ветхими вещами, красовалась сделанная от руки раствором йода на простыне надпись:

ПОСЕТИТЕ ДУБЛИНСКИЙ БЛОШИНЫЙ РЫНОК – РАСПРОДАЖИ КАЖДОЕ ВОСКРЕСЕНЬЕ Пассажиры двух встречных машин, попавшихся им по дороге, не обратили на это никакого внимания.

Глава 21

Лори стояла в холле, закрыв глаза. Она спала стоя, зажав в руке незажженную сигарету. Можно было бы счесть это странным, но студенты-ветеринары только завидовали ее способности спать в любом положении. Она проснулась, услышав скрип тележки.

– Что происходит? – и, глянув на пациента, пробормотала: – О Боже…

Птенец повернул к ней голову с незрячими еще глазами и слабо пискнул.

Лори внимательно осмотрела его и спросила спокойно:

– Повреждена только лапа?

– Разве этого мало? – ответил Конфетка. – Ты можешь сейчас заняться им?

– В нашем распоряжении весь остаток ночи, – ответила Лори, закуривая.

Студенты наблюдали, как она проверяет наличие препаратов для анестезии в операционной для крупных хищников. – Сладчайший Иисус, похоже, нам понадобится все, что здесь есть.

Ли Энн, усталая и плохо соображающая, как и все остальные, спросила:

– С какой концентрации газа начнем?

– Милая, да откуда же мне знать? – ответила Лори с невинным видом. – И библиотека сейчас закрыта. – Ли Энн виновато замолчала.

– Но ведь мы как-то оперировали страуса из зоопарка в Милл Маунтин, – вспомнил Конфетка.

– Ну да, – кивнула Лори. – Бедняга проглотил дверную ручку, которую какой-то идиот ему скормил. Это было еще в первый год нашей работы здесь.

– А как насчет орлов?

– За все время? Оперировали двух белоголовых орланов – один из них, кстати, тоже был птенец – и беркута. Тогда мы использовали изофлуран.

– Вот и прекрасно. Дай ему примерно столько, сколько ты дала бы птенцу орлана размером со страуса.

– Слава Богу, – вздохнула Лори, – что медицина – точная наука. Дэйв хихикнул. Конфетка повернулся к нему:

– Оперировать буду я сам, ты будешь ассистировать, Дэйв. Студенты ввезли птенца в операционную.

– Не плюхнись своей распрекрасной задницей в лужу, – тихо сказала Ли Энн Дэйву, начиная мыться перед операцией.

– Согласен, задница у меня распрекрасная, но с ней все будет в порядке, – ответил тот, хотя и выглядел не особенно уверенным в себе.

– Имейте в виду – больше всего это походит на плотницкую работу. – Как будто чтобы подчеркнуть значение сказанного. Конфетка еще раз проверил наличие хирургической проволоки, костной дрели и набора штифтов. Снова поворачиваясь к операционному столу, он распорядился: – Дэйв, приготовь спицы.

Подразумевались внутрикостные спицы – стержни из хирургической стали с винтовой нарезкой с одного или обоих концов. Просверлив кость в месте перелома, ее скрепляют спицей с кортикальным слоем у сустава, после чего, когда концы сломанной кости соединятся, вставляют вторую спицу, чтобы обломки не сместились.

Единственным препятствием было то, что ни одна внутрикостная спица из набора по длине не соответствовала лапе птенца.

Анни и Ли Энн, которые тоже прошли антисептическую обработку, закончили подготовку пациента к операции. Лори проверила, все ли в порядке с наркозом, и кивнула Конфетке. Тот, не оборачиваясь, спросил:

– Дэйв, спицы готовы?

Дэйв беспомощно смотрел на поднос со штифтами.

– Какие из них?

– Посмотри на маркировку – размер там помечен, – удивленно ответил Конфетка. – Какие, по-твоему, наиболее подходящие?

– Но все они слишком малы, – уныло пробормотал Дэйв. – Ну так выбери самую большую – ничего лучше ведь ты предложить не можешь?

Ли Энн, Бидж и Анни переглянулись.

– Но вы… я… мы же не имеем в своем распоряжении подходящей… – заикаясь, выдавил из себя Дэйв. Конфетка раздраженно обернулся к нему:

– Ты же всегда любил импровизировать? – Он показал на беспомощно распростертого птенца. – Вот тебе шанс. Придумай, как быть. И поторопись: я начинаю.

Лори выразительно закатила глаза.

Кость оказалась сломана наискосок, но без особого смещения. Операция была бы достаточно простой, если бы не отсутствие спиц достаточной длины. Конфетке пришлось искать варианты на ходу, он предложил скрепить перелом штифтами крест-накрест.

– Пока мы занимаемся подготовкой, – сказал Конфетка, обнажая кость, – не хочешь ли ты рассказать коллегам об особенностях костей хищных птиц?

– Да нет, как-то не хочется, – ответил Дэйв с коротким смешком.

– Мало о них знаешь? – Конфетка раздвинул мышечную ткань по обеим сторонам разреза. – Тогда, может, расскажешь мне пока о рентгенограммах?

– О чем? – переспросил Дэйв, озираясь. Анни рукой в резиновой перчатке быстро показала на рентгеновские снимки, укрепленные на светящихся экранах, – Бидж и Ли Энн сделали их, пока Дэйв мылся перед операцией.

– Ага. – Дэйв сделал попытку почесать в затылке, но вовремя вспомнил, что руки должны оставаться стерильными. – Ну, мы имеем простой косой перелом, если судить по рентгеновским снимкам…

– А также если судить по тому, что мы видим своими глазами – с ядовитым сарказмом прокомментировал Конфетка. – Что-нибудь еще?

– Э-э… – Дэйв лихорадочно пытался разобраться в снимках. – По-моему, все выглядит нормально… Разрез на лапе птенца быстро заполнялся кровью.

– Как насчет того, чтобы поставить зажимы на основные сосуды? – резко произнес Конфетка.

Дэйв схватил зажим и кинулся выполнять распоряжение – слишком поспешно или слишком нервно. Он задел скальпель в руке Конфетки. Раздался громкий скрежет стали по кости, и Конфетка тихо выругался.

– Прошу прошения. – Дэйв закусил губу. – Что-нибудь повреждено?

– Я мог рассечь связки. – Конфетка взял зажим сам, перекрыл сосуд и промокнул марлей кровь. – Слава Богу, нет. Просто небольшая царапина на кости.

Дэйв облегченно перевел дух, но тут же снова напрягся, услышав резкое:

– Отправляйся размываться.

– Не… не понял?

– Мойся, переодевайся и выметайся отсюда. Ты мешаешь. – Конфетка повернулся к нему спиной. – Я справлюсь без ассистента.

Бидж понаблюдала немного за ходом операции, потом извинилась и тоже пошла размываться. Конфетка, может быть, потому, что был раздражен, позволил ей уйти.

Дэйв сидел в пустом конференц-зале, вытирая глаза. Бидж тихо подошла к нему и обняла за плечи.

– Я делал все, что только мог придумать, – хрипло пробормотал он. – Черт возьми, что еще я мог? Я просто не знал, что делать. – Он оперся на руку Бидж. – Конфетка теперь ни за что не поставит мне зачет.

Сначала Бидж не нашлась, что ответить на это. Наконец она сказала:

– Я ведь через такое прошла, я знаю, что ты чувствуешь. Ты же знаешь – Трулав провалил меня на экзамене.

– Угу. – Он поднял глаза на девушку. – Мы тогда еще удивлялись.

– Почему?

– Ну, ты же здорово сечешь.

Бидж была так удивлена, что ничего на это не ответила.

– Ты тоже здорово сечешь. Очень здорово. Просто Конфетка навалился на тебя, когда ты этого не ждал, вот и все. – Она добавила, зная, что так оно и есть: – Ты никогда не забудешь этого своего провала, но ручаюсь Конфетка так не обошелся бы с тобой, если бы не думал, что это пойдет тебе на пользу. Он хороший учитель.

Бидж не хотелось брать на себя роль пророка, но она была уверена в своей правоте:

– Держу пари, в конце концов он поставит тебе зачет. Дэйв жалобно посмотрел на нее:

– И Трулав провалил тебя по той же причине – чтобы это пошло тебе на пользу?

– Нет. – Только сказав это, Бидж осознала истинное положение вещей. – Он провалил меня, потому что это было в его власти. Благодаря этому он выглядит требовательным, а на самом деле может себя настоящей требовательностью не обременять. – После паузы она добавила: – Тебе будет легче, если ты выговоришься.

– Спасибо. – Дэйв похлопал ее по руке. – Сейчас мне лучше побыть одному.

– Позвони, если что-нибудь понадобится. – Выходя из зала, Бидж вспомнила, что еще совсем недавно относилась к Дэйву совершенно равнодушно, если не с неприязнью. Эта практика многое для нее изменила.

Придя домой, Бидж почувствовала, что постель манит ее сильнее, чем самые живописные уголки Перекрестка, но преодолела соблазн. Приготовив себе чашку кофе и выпив его, она тщательно обдумала, как сказать Питеру то, что она намеревалась ему сказать, потом набрала его номер.

Несколько звонков телефона остались без ответа. Бидж с облегчением подумала: брата нет дома. Ей очень хотелось положить трубку: то, что она скажет ему, дастся ей нелегко. Но Бидж была глубоко травмирована, узнав о болезни матери только после ее самоубийства, и не могла допустить, чтобы так же случилось и с Питером.

Но после восьмого гудка он взял трубку.

– Если вы ошиблись номером, – сказал он сонно и зло, – я прослежу ваш звонок, откуда бы вы ни звонили.

– Я не ошиблась номером, – ответила Бидж. – Привет, Питер.

– Биджи! – Голос брата звучал смущенно и, как показалось Бидж, испуганно. – В чем дело? Чего тебе надо? Ты знаешь, сколько сейчас времени?

– Знаю. – На самом деле она об этом как-то не задумывалась. – Но мне нужно с тобой поговорить.

– О чем?

Бидж сделала глубокий вдох и сказала, тщательно выбирая слова:

– Я хотела сказать тебе… Я прошла генетическое тестирование на хорею Хантингтона.

Его реакция была для нее абсолютно неожиданной: он так радостно завопил от облегчения, что у нее зазвенело в ушах.

– Ох, слава Богу! – Его голос звенел. – Слава Богу! Бидж ошарашенно слушала его счастливый голос:

– Я не хотел сообщать тебе о результатах собственного тестирования – я просто не знал, как тебе об этом сказать. Я так боялся затрагивать эту тему, пока не узнаю, что и у тебя результат отрицательный. Ты давно прошла тестирование?

– Несколько дней назад, – медленно проговорила Бидж.

– Несколько дней? Так почему же, черт возьми, ты до сих пор не звонила? Я тут с ума сходил от беспокойства, детка.

– Я боялась звонить тебе, пока не узнаю результаты. Питер радостно засмеялся. Бидж подумала, что, скажи она сейчас, что разбила его машину, он и это ей простил бы.

– Ну да, я понимаю, Биджи. Я так боялся за тебя, с тех пор как узнал…

Он продолжал болтать, совсем не обращая внимания на молчание Бидж.

– Как ты узнал, что у меня отрицательный результат? – наконец осторожно поинтересовалась Бидж.

– Ох, ну это же очевидно, – продолжал он возбужденно. – Так просто должно было быть. Как только я узнал собственный результат, я знал, что и у тебя все будет хорошо.

– Но ведь у меня он мог оказаться и положительным…

– Не смей говорить всякую ерунду! – рявкнул он так, что у нее зазвенело в ухе. – Какого черта! Я и слышать не желаю этой белиберды!

И прежде чем Бидж собралась с духом, чтобы сказать ему правду, Питер снова начал весело болтать:

– Послушай, нам нужно это отпраздновать. Я знаю, что последнее время вел себя погано, и очень хочу загладить свою вину. Мне так хочется все тебе здесь показать. Как насчет того, чтобы ты приехала после окончания колледжа?

– Мы это еще обсудим. Ведь это не срочно? – Бидж постаралась, чтобы ее голос не звучал умоляюще. – Я так устала…

Положив трубку, она опустила голову на руки. Теперь ей стало понятно, почему ее мать не смогла ничего ей сказать до своего самоубийства.

Через полчаса она обнаружила, что уснула, сидя за столом. Бидж перебралась на кровать и, не раздеваясь, провалилась в тяжелый сон.

– Неплохой денек, верно? – Дэйв широко улыбался.

Он явно чувствовал себя заметно лучше.

– Все нормально, – сдержанно ответила Бидж.

Вызов, переданный через Оуэна, касался достаточно простого случая – мастита у коров. Разобраться в нем Бидж было нетрудно, труднее оказалось объясниться с хозяевами стада – маленькими смуглыми человечками. Однако Дэйв, как выяснилось, успел овладеть языком жестов, так что с его помощью Бидж смогла дать рекомендации по лечению животных.

Все время, пока Бидж осматривала коров, человечки прыгали вокруг, щебетали и взвизгивали. Конфетке и Ли Энн пришлось трижды разнимать драчунов, а один раз дело чуть не дошло до общей потасовки. Анни человечки несколько раз игриво ущипнули, а Бидж получила струю воды в лицо, когда наклонилась осмотреть вымя одной из коров. Все это сопровождалось непрерывным хохотом.

Среди хозяев стада не оказалось ни одной маленькой смуглой женщины. Когда студенты спросили об этом, человечки печально и виновато сообщили, что их спутницы жизни давно от них сбежали. Бидж подумала, что вполне их понимает.

Дэйв чувствовал себя в своей стихии.

– Что за славные ребята, – повторял он каждые две минуты. – Плевать им на все – знай себе развлекаются…

– Вот мы и приехали, – прервала Ли Энн очередное рассуждение Дэйва на эту тему. Конфетка остановил грузовик рядом с «Кружками» – время было обеденное.

Но не успели студенты выпрыгнуть из грузовика, как Анни замерла на месте, глядя на склон холма.

Рядом с прудом несколько сутулых мужчин и женщин стояли кружком, пиная ногами какое-то маленькое существо в центре и периодически разражаясь смехом.

Ли Энн пристально посмотрела на них:

– Такие сборища мне знакомы еще с детства. Хорошего ждать от них не приходится.

– Все мы с детства научены не связываться с такими, – проворчал Конфетка.

В этот момент группа на холме завопила, со смехом перебежала вправо и снова окружила свою жертву.

Студенты неохотно отошли от грузовика и направились к гостинице.

Подойдя поближе, они увидели, что люди, составляющие кружок, держатся за руки, пиная ногами что-то в центре круга – очень грациозно, но без всякого определенного ритма. Один из них случайно оглянулся, и Бидж узнала Влатмира.

– С ними лучше дела не иметь, – тихо предупредила Ли Энн.

Из середины круга раздался вопль боли. Анни резко повернулась и пошла прямо к развлекающейся группе. Ли Энн, поморщившись, двинулась следом, остальные тоже.

– Отпустите ее, – сказала Анни твердо. Одна из женщин громко рассмеялась, Влатмир улыбнулся:

– Гредии она еще нужна.

– Забирай ее и быстро уходи, – спокойно сказал Анни Конфетка.

Гредия нахмурилась, ее верхняя губа приподнялась над прекрасными белыми зубами, как у рычащей собаки.

– Не смей!

– Вы же причиняете ей боль, – сказала Анни.

– Да. Тебе тоже достанется.

Остальные вир придвинулись к Анни, окружая ее с двух сторон и загораживая собой истекающую кровью кошку-цветочницу. Высокий, совсем молодой парень справа от Влатмира втянул воздух и засмеялся:

– От тебя пахнет слабостью.

– Попробуй испытать эту слабость на себе, – ответила Ли Энн. Она сняла пояс и раскручивала его левой рукой.

Один из вир пнул кошку-цветочницу, та взвизгнула. Анни решительно сделала шаг вперед и наклонилась над животным.

Влатмир замахнулся ладонью – похоже было, что пускать в ход кулаки он не умеет, – целясь ей в шею. Дэйв и Ли Энн рванулись вперед, но Конфетка опередил их. Он парировал удар Влатмира, а Дэйв и Ли Энн оттащили Анни.

Влатмир кинулся на Конфетку, стараясь схватить его за горло, тот уклонился, и оборотень разочарованно взвыл. Злость так и кипела в нем, однако драться врукопашную он явно не умел. Конфетка же был в прекрасной форме, этому способствовали и участие в родео, и навыки обращения с крупными животными. К тому же посещения ковбойских баров не обходились без драк – Конфетка иногда мимоходом вспоминал о своих подвигах.

Он сделал обманный выпад левой, отвлек внимание Влатмира и врезал ему правой – фигурально выражаясь, его кулак начал движение в Алабаме, а закончил в Квебеке. Вир потерял сознание еще до того, как упал на землю.

Гредия опустилась на четвереньки. Остальные вир окружили ее полукругом, наступая на Конфетку и Ли Энн. Ли Энн начала бить их пряжкой раскрученного ремня.

Бидж повернулась и неуклюже побежала к гостинице. Она знала, что подумали про нее остальные, но ей было все равно. Она промчалась по коридору, испугав попугая, тут же начавшего ругаться, и закричала, вбегая в зал:

– Мелина!

Девушка-фавн чуть не выронила поднос с кружками. Пиво расплескалось, и она вытерла его полотенцем, перекинутым через плечо.

– Что тебе? – Мелина явно не была рада видеть Бидж.

– Среди вертелов в очаге есть свободные?

– Есть. Два. – Теперь уже и Мелина заторопилась, поставив поднос, она повернула колесо с вертелами в очаге так, что два свободных вертела оказались спереди.

– Не трогай! Они же раскаленные!

Но Бидж сдернула полотенце с плеча Мелины и обернула им конец вертела. Затем, слегка разжав руку, она ухватила и второй вертел. Сняв их с колеса, она кинулась обратно, стараясь никого не задеть по дороге, полотенце в ее руке уже начинало дымиться.

Анни отступала, прижимая к себе кошку-цветочницу и пиная ногами тех из вир, кто оказывался близко, но Влатмир изящно, как танцор, уклонялся от ударов, приблизившись к Анни вплотную, он размахнулся, занеся руку назад для страшного удара.

Бидж со всего размаха опустила вертела на плечо Влатмира.

Тот издал вопль, в котором не было ничего человеческого, и схватился руками за вертела. С новым воплем он отдернул руки и согнулся, оружие Бидж чуть не оказалось вырвано у нее, но девушка изо всех сил вцепилась в полотенце.

Конфетка немедленно сориентировался: разорвав на себе рубашку, он обернул ею руку и перехватил у Бидж один из вертелов. Орудуя им как дубинкой, он ринулся на остальных вир. Те, рыча, отступили.

Из-за их спин с земли донеслось более низкое рычание.

Бидж перехватила, по примеру Конфетки, оставшийся у нее вертел как биту и не колеблясь рванулась сквозь ряд вир, как бейсбольный нападающий, атакующий подающего. Ближайший к ней вир попытался ее ударить, но она огрела его вертелом, размахивая им из стороны в сторону, чтобы расчистить дорогу. От неожиданности вир расступились: они никак не ожидали нападения.

Гредия лежала на земле, дергаясь в судорогах, уже почти покрытая мехом. Она подняла полуморду-полулицо и оскалилась на Бидж.

Бидж занесла дымящийся вертел над еще беспомощной Гредией.

– Прочь! – крикнула она остальным вир. Влатмир пригнулся, готовый кинуться на нее, но тут позади девушки неожиданно появился Конфетка, держа свой вертел, как полицейскую дубинку, он рявкнул:

– Не сметь!

Влатмир, потирая распухший подбородок, через голову Бидж посмотрел на Конфетку:

– Ты сильно меня ударил.

– Пока еще нет.

– Назад! – повторила Бидж. Влатмир бросил на нее из-под нахмуренных бровей яростный взгляд, но обратился к Анни:

– Отдай кошку.

Девушка с трудом удерживала вырывающееся животное, вся ее рубашка была вымазана кровью.

– Нет.

Влатмир злобно посмотрел на нее, потом неожиданно улыбнулся, показав все свои зубы:

– Тебе нравятся деньги? Мы тебе заплатим. Скоро. – Он сделал жест в сторону вир, которые, окружив снова превратившуюся в человека Гредию, отступали. – Но не деньгами. – Влатмир неторопливо повернулся и последовал за остальными вниз по склону.

Бидж и Конфетка одновременно бросили свое оружие, тряся обожженными руками. Бидж лизнула свою побагровевшую ладонь, чувствуя себя похожей на вир.

– Ну ты и выдала! – нетвердым голосом пробормотала Ли Энн.

– Это было просто безумие, – мрачно сказал Конфетка.

– Но вы делали то же самое. – Бидж потыкала ногой быстро остывающие вертела. Конфетка покачал головой:

– Да нет, с вертелами ты придумала гениально. Безумием было так кидаться в гущу вир.

Бидж с горечью подумала: «Можно было сказать, что это безрассудно, глупо, непрофессионально, но не безумно. Я не безумна. Нет, не безумна». Вслух она признала:

– Это было рискованно.

– Вот Анни рисковала, – сказал Дэйв, опустившись на колени и удерживая кошку-цветочницу, пока Анни осматривала ее. – А ты поставила жизнь на кон. – Он улыбнулся Бидж, стараясь скрыть потрясение. – И ведь ты так часто все роняешь.

Бидж тоже улыбнулась ему:

– Ты прав, я неуклюжая. – На этот раз по крайней мере она ничего не уронила. Перестав улыбаться, Бидж закончила: – Если бы Гредия успела закончить превращение, мы все были бы мертвы.

– Теперь уж мы наверняка обзавелись врагами. – Ли Энн повернулась к Анни и спросила: – Стоило ли оно того?

– Конечно. – Анни гладила несколько успокоившегося котенка. – Малыша нужно лечить. – Она потерлась щекой о мех и умоляюще посмотрела на Конфетку.

Тот поскреб в затылке:

– Если ты сумеешь обеспечить его приличное поведение в грузовике и незаметно пронести в колледж, мы займемся им. Там уже можно будет его спрятать, пока он не поправится. Как ты на это смотришь?

Анни энергично закивала, как маленький ребенок. Остальные невольно улыбнулись.

– Я чего-нибудь куплю поесть в гостинице, – сказал Дэйв. Бидж пошла вместе с ним, неся все еще теплые вертела.

Кружка стоял перед входной дверью.

– Все в порядке?

– Ясное дело. – Дэйв сделал движение, чтобы обойти Кружку. Попугай тут же прокричал свое «Дуррашка!».

Кружка бросил на него неприязненный взгляд и постучал в дверь. Мелина отперла ее изнутри, и Кружка проводил Дэйва и Бидж в зал, забрав у девушки по дороге вертела.

– Обычно эти существа редко появляются здесь. Им больше нравится пища, которая еще бьется и визжит.

– Тогда понятно, почему вы заперли дверь, – откликнулся Дэйв. Он заказал Мелине, вежливо улыбнувшейся ему, жареное мясо и хлеб. Мелина быстро принесла еду, бросив на Бидж равнодушный взгляд.

По дороге домой Бидж было о чем подумать и помимо поведения девушки-фавна. Почему Конфетка так охотно согласился забрать кошку-цветочницу с собой? И почему вир, которые ничего, кроме отвращения, к людям не испытывают, пришли к гостинице Кружки? Что они высматривали, и не связано ли их появление с ними, ветеринарами?

Но Бидж слишком устала, чтобы все это как следует обдумать. Солнышко пригревало, Конфетка сосредоточился на карте, все притихли. Единственным звуком, раздававшимся в кабине, было громкое мурлыканье разлегшегося на коленях у Анни и Бидж котенка, раны которого теперь болели меньше. Студенты задремали, и только звяканье двузубов и лопат дорожной команды и объяснения, где теперь новый поворот, разбудили их.