Текст книги "Пятна"

Глава 19. Ящер

Соня расстелила на траве толстый плед и поставила корзинку с клубникой. Дочурка весело ползала в тени дерева, пытаясь поймать бабочку, но та каждый раз издевательски взлетала под ладошкой.

– Ох, Надюша, шустрая ты девчонка растешь, глаз да глаз за тобой.

Малышка радостно прокряхтела в ответ. Бабочка улетела, и внимание девочки привлек большой зеленый жук. Его поймать оказалось легче.

– Фу, брось, бяка!

Надя не спешила расставаться с добычей, она зажала жучка в кулаке и попыталась уползти от мамы. Но бегство было не долгим. Соня подняла малышку на руки, ласково пожурила и усадила на плед.

За спиной послышался плеск. Одинцова оглянулась и заметила в бассейне маленькую лягушку, которая пыталась выбраться на сушу, но бортик был слишком высоким. В отличие от собрата по басне, она не могла взбить лапами масло, так как плавала в пресной воде.

Соня взяла сачок и мигом выловила зверюшку:

– Смотри, Надюша. Это ля-гуш-ка. Не бойся, она не опасна. В лягушках эти злые клещи не заводятся. Ладно, пусть себе скачет.

Земноводное, заметив над собой любопытное личико ребенка, резво подпрыгнуло и скрылось в траве. Одинцова потянулась к клубнике. Ямочки на нежных щечках чуть задрожали от легкой кислинки:

– Вкусно. Тоже хочешь? А вдруг аллергия…. ладно, только одну.

Пока Надя мусолила ягоду в беззубом ротике, Соня открыла книгу, прислонилась спиной к дереву и продолжила читать о приключениях Буратино. Малышка ничего не понимала, но обожала слушать нежный, словно сотканный из бархатных нитей голос матери.

Крики часовых нарушили утреннюю идиллию. Скрипнули ворота, и на территорию вошел Яшка Шкуркин. Даже издалека Соня поняла, что с ним что-то не так. А еще она поняла, что сейчас не дадут отоспаться Тимуру и разбудят его раньше времени после ночной смены.

Ящер и вправду выглядел паршиво. Он шатался как пьяный забулдыга, которого выгнали из кабака и при этом отвесили ядрёных люлей. Шкуркин сильно хромал, на выбритой голове вздулась большая шишка, а на правой щеке краснела широкая ссадина. Кровь запеклась в уголках губ и под кадыком.

Надя недовольно хрюкнула, требуя продолжение сказки. Соня взяла малышку на руки и решила вернуться в дом. Она опередила часового буквально на минуту, убедилась, что муж еще спит, и встретила охранника у порога.

– Сонь, тут это, ну ты видела. Ящера с Арой прессанули, Флэш нужен.

– Он лёг три часа назад. Нас что, враги осаждают?

– Пока нет, но сейчас совет собирается.

– А отложить его никак нельзя? У Тимура уже мешки под глазами больше чем твой рюкзак. Вы его через смену будите раньше времени.

– Ну, так ЧП…, – виновато пробурчал часовой.

– А Пастырь на что? Вот с ним и обсудите, – не сдавалась Соня.

Когда надо, она мигом превращалась из сказочной феи в грозную стальную леди. Одинцова понимала, что ведет себя глупо и эгоистично, но её материнский инстинкт внезапно трансформировался для защиты мужа. Ей просто хотелось выгадать время, чтобы Тимур поспал еще пару часиков, его и так дергали по любому поводу и днём и ночью.

– Чего там…? – раздался сонный голос Флэша с кровати. Соня поняла что проиграла и с досадой отступила.

В этот раз совет состоял из очень узкого круга лиц, чтобы раньше времени не поднимать панику в «Хали-Бали». Пастырь, Егорыч, Флэш и Гусь смотрели на обессиленного Ящера. Тот говорил тихо, сбивчивыми фразами, время от времени хватаясь за рёбра и морщась от боли.

– С Ромой Фестивальным мы договорились. Барыга он ушлый, за стволы торговался до последнего, но Ара его продавил. Роме бенз тоже позарез нужен. Короче семь калашей и три тысячи патронов к следующей стрелке обещал подготовить.

– Мы обсуждали пять штук, – напомнил Флэш.

Шкуркин кашлянул, его лицо вновь перекосилось в гримасе страдания:

– Столько нет. Сказал, что три тысячи – это сейчас максимум.

– Врёт, жучара. Хочет придержать патроны, чтобы цена взлетела, – буркнул Гусь.

Антоха от своей раны уже отправился. Благодаря умелым рукам хирурга и чуткой Сониной заботе Гусь быстро вернулся в строй.

– Ладно, не перебивай, это сейчас не так важно, – вмешался в разговор Пастырь, – дальше-то как всё произошло?

– Собрались домой. По пути Арарат предложил заскочить на Стадион, перекусить по-быстрому. Пока туда-сюда, Ара с какой-то тёлкой языками сцепился. Ну ты его знаешь… знал. Короче, выехали из города, топим по трассе, глядь, а нас «Крузак» догоняет. Как стоячих обходит и давай подрезать, гнида. Без номеров. Тонированный вхлам. Ара его обруливает, газ в пол. Орет мне отстреливаться. Я в окно высунулся, выпустил очередь по колесам. Крыло им продырявил. У тех из люка тип вылез и по нам влупил. Арику в затылок попало, мозги по всему лобовику разлетелись. Я руль не успел поймать, ушли в перевертыш. Пока кувыркался, думал – хана, шею сломаю. Обошлось. Козлы эти тормознули на обочине. Вышли вразвалочку, стволами поигрывают, ржут во всё горло. Думали, обоих порешили. Расслабились. Тачка-то у нас в гармошку, живого места нет, на крыше остановилась.

– Это где было? – уточнил Тимур.

– Километров десять до базы не дотянули. На нашей же земле, прикинь?

– Продолжай.

– Я не шевелюсь. Жду, когда поближе подойдут. Прикинулся мертвым. У меня стекло вдребезги разлетелось, хорошо ствол из рук не выпустил. Положил их разом. Одной очередью скосил, бакланы рядом стояли. Дверь у меня заклинило, вылез в окошко и сюда сразу.

Ящер взял паузу, рассчитывая, что старшие товарищи оценят, как героически он отбился от врагов, но те лишь угрюмо молчали. Только Пастырь уперся лбом в стену и стучал по ней кулаком:

– Это всё из-за бензовоза вашего! Вычислили нас! Теперь война начнется.

– Да не бензовоз тут. Другое. За бензовоз на тебя бы наехали сперва. Какой смысл им пацанов мочить на трассе?

– Может, это бандиты, которые Гуся той ночью подстрелили? – предположил Егорыч.

Флэш вновь с сомнением покачал головой:

– Другой почерк. Странно всё это, нелогично. Какой резон мокруху на дороге устраивать? Тут все нас знают. Хотели бы предъявить за горючку, прикатили бы на базу побазарить. Ты осмотрел их?

– Я… я сразу сюда… через поле срезал…

– А чё не обшманал?

– Нуу…., – замялся Ящер, – кипишь такой, сам посуди. Я на нервах весь. Подумал, вдруг подмога сейчас подкатит, тогда мне точно хана.

– Может Ара с кем в кафешке порамсил? Что там за баба была? – спросил Гусь.

– Докторша вроде или типа медсестры. С подругой сидели лялякали, Арарат к ним подкатил. В кафешке всё ровно прошло. Никаких конфликтов. Я не знаю, откуда эти черти взялись.

– Слежка? Хвост? Пасли вас? – Пастырь паниковал, мысль о разборке с любой серьезной группировкой приводила его в ужас.

– Нет. До самого конца считай одни ехали. Дорога пустая, я бы заметил хвост.

– Когда Фестивальный стволы обещал? – спросил Одинцов.

– Через три дня. В понедельник стрелку забили на восемь.

– Хреново, чую, этот кипишь быстро не закончится. Ладно, если просто отморозки на гоп-стоп решили взять. А если нет? Гвозди нам сейчас нужны! – Гусь посмотрел на Тимура. Морды у обоих были заспанные, дежурили в одну смену.

– Какие гвозди?! – почти взвизгнул Пастырь.

– Про патроны он, про патроны, – пояснил Егорыч, – вот что, ребяты, гадать мы можем долго, но сначала надобно Арарата похоронить по-людски.

– Согласен. Копайте могилу. Мы «Хайлюкса» возьмем и втроём сгоняем. Яшку – за руль, Гуся – стрелком вперед, а я – в кузов.

– Какой ему руль?! Трясется весь, руки ходуном ходят. Ребра, видать, переломаны, и сотрясение может быть. Еще отключится по пути. Попроси Соню, пусть осмотрит его, перевяжет, – заботливым басом прогудел Быков.

– Потерплю, сначала Арика привезём. Только Егорыч прав, водилой лучше Антоху или тебя.

Флэш вытащил из кармана бандану и завязал узел на затылке:

– Тогда еще одного стрелка надо. Ты сейчас в танк с двух метров не попадешь.

– Ну, в бандитов же он попал? Да? С охраны я никого снимать не буду, учти это, Тимур. Не ровен час, пока вы будете кататься, нападут на нас. Людей мало, как обороняться будем?!

– А я тебе говорил тех ребят не прогонять. Были бы тебе люди сейчас. Петрович, если нас на трассе положат, у тебя на трех бойцов сразу меньше станет. На трех лучший бойцов.

– Всё равно! Вы на машине, раз – и в кусты! А мы куда тут денемся?

Одинцов харкнул ему под ноги и пинком открыл дверь на улицу:

– Иди ты в жопу, Пастырь.

– Чего?! Ты совсем?! Очумел так себя вести?! – понеслось ему вдогонку, но Флэш не оборачивался.

До места ехали медленно. Машину оставили заранее и больше километра топали через пашню. На жаре в бронике Ящеру совсем поплохело, он едва доплелся и рухнул без сил в траву.

Покореженный Дастер валялся на крыше, как и сказал Шкуркин. Бедняга Ара уткнулся головой в руль, вернее тем, что осталось от головы. Но парней напугало совсем не это.

– Яха, а где трупы? – спросил, озираясь, Гусь.

– Чего?

– Трупы, говорю, где? Отморозки, которых ты застрелил… и тачка их?

– Чего?! – снова прохрипел Ящер, подползая ближе к месту бойни, – ээээ… чего это, а? Где они? Вот тут лежали. Прям, где ты стоишь, в десяти шагах от машины!

Тимур присел на одно колено:

– Не вижу следов, что их волокли. Значит, они сами ожили, сели в «Крузак» и укатили? Яша, ты говори как есть, что здесь было, я в зомбиапокалиспис не верю.

– Да че мне тебе говорить? Откуда мне знать?! Хотя нет, знаю…, – колени Шкуркина мелко затряслись, – не зря я драпанул, вовремя. Секёте? Подмога их подъехала. Это они мертвяков с тачкой забрали.

– Мутно всё. Я надеялся ксивы найти или зацепки, чтобы вычислить их. Хрен с ними, возвращаться надо живей. Гусь, топи за машиной. Мы пока Ару достанем.

– Погоди, а может, не подмога? Он не добил их просто. Один мог оклематься, забрать двухсотых и свалить. Они в брониках были?

– Не разобрал. Я башкой так жахнулся, что перед глазами всё плыло. В ушах звенело, контузило конкретно.

– Как ты в них тогда попал? – прищурился Тимур.

– Да они вплотную почти подошли. Там слепой бы не промахнулся.

– Допустим. Калаш всё равно броник в упор пробивает. Маловато шансов выжить, да? Значит…

– Значит, подмога! – завопил Шкуркин, – пока мы тут базарим, они уже могли до наших домчать!

– Да не психуй, сейчас пригоню тачку, – Гусь махнул рукой и побежал прямо по асфальту.

На обратной дороге плюнули на все предосторожности и гнали без тормозов. Обошлось. Часовые спокойно дежурили на вышках, никто не пытался сравнять их базу с землёй. Пока не пытался.

Тело Арарата завернули в простыню и похоронили на пригорке в паре километров от базы. Таких почестей теперь удостаивались только самые выдающиеся. Ара это заслужил. Егорыч сколотил крест и вырезал красивую табличку из дерева.

Пастырь начал толкать речь. Флэш слушал и не понимал, почему председатель его так бесит. Вроде и слова правильные говорил, только звучали они пресно. Фальшиво. Для формальности. На самом деле Петр Петрович сожалел, что потерял штатную боевую единицу, а не человека или друга. Когда Пастырь закончил, Одинцов взял горсть земли и бросил её на саван:

– Ара, брат. Прощай.

Больше он ничего не сказал. Соня положила в ноги охапку полевых цветов. Надюшка на руках у бабы Даши начала всхлипывать и проситься к маме. Первый раз за всю жизнь она покинула территорию базы и теперь испуганно озиралась в незнакомом месте. Потянуло табачным дымом, Гусь закурил в сторонке, чтобы успокоить нервы.

«Надо же, год держался. Оно понятно, как тут не сорвёшься? Я сам столько народу схоронил, а к смерти всё не могу привыкнуть. Говорят, все там будем. Легко говорить, но когда видишь эту черту, порог, за который они переступают, так не хочется ТУДА. Здесь даже самая хреновая жизнь кажется лучше, чем байки про райские сады ТАМ», – Флэш смотрел в могилу, но мыслями улетел далеко отсюда.

Ритуал закончился, все разошлись. После поминок Тимур помылся и устало рухнул на кровать. Соня провела пальчиками по его небритой щеке, в малахитовых глазах кроме любви мелькнуло сострадание. Тяжелый день, очень тяжелый. Она хотела что-то сказать, попытаться утешить любимого, но затем просто прижалась к нему и крепко обняла.

– Я должен был ехать с Ящером сегодня.

– Ты?

– Угу. Ара сам попросил подежурить за него. Сказал, что торгуется он лучше, чем я, и Рому Фестивального отожмет по полной программе. А еще добавил, что дельце мелкое в городе есть. Это он про девушку со Стадиона имел в виду, я так понял. Сейчас бы меня хоронили, а не его.

– Не говори так никогда.

– Нам надо что-то придумать… этим не закончится.

– Мне тут страшно. Раньше я чувствовала себя в «Хали-Бали» спокойно, а теперь нет. Понимаю, что нам повезло и такое место еще поискать, но что-то здесь изменилось.

– Давно? – Тимур потянулся и положил руку на притягательный изгиб бедра в шелковом пеньюаре.

– А?

– Давно изменилось?

– Ну… после того голосования насчет новой группы. Тех, что мы не пустили. А сегодня этот кошмар с Яшей… Ариком…

– Шкуркин молодец, не растерялся. Если честно, я от него даже не ожидал такого. Вспомни, каким он пришел? Салага салагой. А теперь почти Рембо.

– Яшке в себя прийти надо, не напрягай сильно дежурствами.

– Наоборот, я его сейчас по максимуму загружу. Знаешь такую поговорку: чем бы солдат ни занимался, лишь бы заеб… ся, – Тимур взглянул на кроватку с малышкой и перешел на шепот, – ну ты поняла. Заколебался, скажем так. Потому что все дурные мысли и поступки от безделья. А когда голова делом занята, руки-ноги в работе, то всякая чушь на ум не взбредет.

– Тебе виднее, ты командир.

– Люблю, когда ты так говоришь.

Первый раз за день Соня заметила легкую улыбку на лице мужа. И тут она вспомнила, о том, что терзало её с самого утра:

– Мне сон плохой приснился. Кошка. Грязная, подранная вся, с обгрызенным ухом. Пряталась и следила за мной, шипела в темноте. Я знала, что нельзя к ней спиной поворачиваться, она бы бросилась обязательно. Так и пялились друг на друга, пока Надюшка меня не разбудила.

– Кошка – это женщина?

– Не обязательно. В целом образ врага, противника, опасности. Я раньше часто, как такое привидится, сразу сонник в интернете искала. Пыталась растолковать. Про кошек точно это помню, на чеку нам надо быть.

– Я и так каждую секунду начеку, даже в сортире расслабиться не могу, – ухмыльнулся Одинцов, – ладно, если кошку увижу, сразу пальну в неё, от греха подальше.

– Не надо, Тима, это только образ. Зачем животных просто так убивать? Они ни в чем не виноваты. Ни кошки, ни собаки, ни остальные. Их и так почти всех перебили бездумно. И что? Закончилась эпидемия? Сам знаешь, что нет. Злом зло не победишь.

– А чем победишь?

– Трудный вопрос. Мудростью, любовью, добротой… ну чего ты хохочешь? Сам спросил, у меня другого ответа нет, я так чувствую.

– Ладно, не обижайся. Давай спать. Нам в понедельник в город, стволы и патроны забирать. Та еще поездочка предстоит. Мудрость, любовь, доброта – это всё хорошо, но с калашами оно спокойнее.

Глава 20. Бизнес

Со стороны железнодорожная больница на первый взгляд казалась такой же брошенной и запущенной. Но внутри всё поменялось. Грязь вычистили, продуктовый склад забили под завязку и запаслись всем необходимым оборудованием. Впрочем, его требовалось не так много. Сложные операции Хирург проводить не собирался, а всё, чего не доставало в клинике, привезли со станции переливания крови.

Новоиспеченный мэр тоже не подвел и подключил лучших коммунальщиков. Первые дни доктору казалось, что все специалисты города занимаются только их больницей. Им смонтировали отдельную систему газового отопления и нагрева воды, обеспечили бесперебойное электроснабжение и отремонтировали водопровод.

Средства дезинфекции, чистое постельное бельё, спецодежда хранились в избытке. Доноров разместили по палатам, хотя скорее это были тюремные камеры. Светленькие, чистенькие и с железными решетками на окнах.

Хирург заботливо уложил в лабораторный холодильник гемаконы – стерильные пластиковые пакеты с первой донорской кровью. Они напоминали прозрачные грелки, но грели не тело, а душу. Душу доктора, который радовался, что больше не надо охотиться, выслеживать и убивать случайный встречных.

«И овцы целы, и волки сыты».

Пока Хирург занимался медицинскими и хозяйственными вопросами, Жека искал клиентов. Они появились быстро. Ручеек из золотых монет заструился в их казну, но чтобы превратить его в реку, требовалось больше доноров. Те, кто уже попадал в больничные застенки, обратно мог выйти только через морг. Впрочем, Хирург всячески оберегал своих «дойных коров». Каждая процедура сдачи крови проходила в максимально стерильных условиях.

– Пристегните ремни, мы взлетаем, – объявил Кулаков однажды вечером, – завтра командировка в Москву. Выходим на столичный уровень.

– Зачем? Нам на местных-то «лекарства» не хватает…

– Мелко мыслишь, Костя, мелко. Столичные клиенты – это совсем другие деньги. В Краснодаре ёмкость рынка ограничена, надо расширяться, – Жека намазал щедрый слой красной икры на кусок чуть теплого домашнего хлеба.

Хирург потёр воспалённые глаза. Успех давался тяжело, он спал по четыре часа в сутки, совсем как в студенческой буйной поре:

– А как мы в Москву будем кровь возить?

– Логистика на мне. Отсюда весь объем вертушкой, а там делаем распределительный центр с адресной доставкой. Уже есть договоренность с одним кентом. Он раньше как раз грузотакси держал, свой парк рефрижераторов, водилы, всё на мази.

– Покупатели…

– Вот завтра и полетим делать им презентацию. Тут я без тебя никак, готовься.

– Но у меня дел еще…

– Док, ну ты чего? Подождёт! Там такие люди соберутся, если тема выгорит, мы «кремлёвки» на золотые унитазы сможем переплавлять. Свой банк откроем! Сделаем Костю директором и назовем «Кочерга банк». Звучит? Да такой бренд хрен забудешь!

Люба мечтательно прикусила губу, но тут же забеспокоилась:

– А если они сами начнут доноров потрошить? Люди богатые, что им стоит похитить человека?

– Наша задача – объяснить им, почему так делать нельзя. Объяснить грамотно и доходчиво. По-научному. Аргументов хватает, начиная с того, что чистых априори всё меньше и меньше…

– А заканчивая?

– … неизлечимыми болезнями, – ответил за Жеку доктор.

– Во-во, наш Авиценна этим и запугает. С тухлого донора можно и СПИДон поймать, и гепатит, и других ништяков. Ассортимент всякой заразы им перечислит, отобьет охоту левачить. Да и не каждый потянет организовать такой центр, как мы задумали. Хлопотно. Я же осмотрительно клиентов подбираю, никому лишние заморочки не нужны.

На следующее утро с пустынной парковки гипермаркета поднялся вертолет. Порыв ветра саданул в правый борт. Хирург покусывал ноготь большого пальца и дергал ногой. На таком аппарате он еще не летал, в голову сразу полезли старые новостные сводки о падениях вертолетов. Их за свою жизнь доктор прочитал немало. От этого никто не мог застраховаться: падали олигархи, политики, звезды спорта и шоубизнеса.

– Нам топлива-то хватит? – в шутку спросил Хирург.

– Нет. Под Тулой дозаправку сделаем, всё схвачено, не меньжуйся.

«Как он это проворачивает? Откуда у него столько связей? Где он находит нужный людей? Кем он был до всего этого?»

Хирург часто задавался этими вопросами, но оставался без ответов. С такими талантами Жека легко мог стать видным министром или крупным аферистом. Он не видел преград на пути к цели, а если видел, то всегда находил обходные пути или просто сносил их.

Пять часов в небе – и они на месте. Первая встреча предстояла в элитном клубном поселке под Москвой, где шумели сосны и пели скворцы, скакали белки и неторопливо прогуливались павлины. Вертушка приземлилась на широкую поляну возле озера, распугав жирных гусей.

Хирург почувствовал землю под ногами и с удивлением взглянул на этот «заповедник»:

– Закон об уничтожении животных сюда не проник?

– Тут по своим законам живут. Точнее, по понятиям. Люди авторитетные, но адекватные. Сам увидишь. Когда бы ты еще с такими познакомился? Они в твою задрипаную поликлинику бы не пришли лечиться. Эй, обиделся что ли? Поговорку знаешь…?

– Перестань.

– Да я же любя, по-дружески над тобой стебаюсь, – Кулак толкнул доктора плечом.

«По-дружески? Разве мы можем стать друзьями? Нет, уважаемый, мы – просто партнеры. Все, кого я мог назвать друзьями, уже умерли, а новых я заводить не собираюсь».

Прибыли два гольфкара: один – для гостей, другой – с охраной. Хирурга и Кулакова сопроводили в самый большой коттедж, где уже собрались властители этого маленького обособленного мирка. В огромной комнате за массивным дубовым столом сидели двенадцать человек. Запах сигар и коньяка причудливо смешивался с ароматом ванили, которым тянуло с кухни.

«Кулак мне рассказывал про авторитетов, воров в законе, а тут скорее типичные обыватели с лицами инженеров и таксистов».

Доктор ожидал увидеть наголо бритых мордоворотов с блатными татуировками на пальцах, но реальность оказалась другой. Лишь один с натяжкой соответствовал внешности типичного братка по его представлениям – грузный мужик лет пятидесяти с широким лбом, большущим пузом и медвежьим взглядом развалился на резном стуле, перебирая деревянные чётки.

От остальных собравшихся совсем не веяло тюремным прошлым. Это радовало Хирурга. Правее здоровяка расположилась дородная рыжеволосая дама в красном платье и с обширным пятном от виска до шеи. Рядом сидели её дочки-близняшки лет пятнадцати, болезнь также отметила их лица.

«Да, такое пудрой не замажешь. Еще два-три месяца – и они подойдут к самому пику. Они знают, чем это закончится, им страшно. Никому не хочется рвать кожу на лице».

– Добро пожаловать. Как долетели? – вальяжно поприветствовал хозяин.

– Благодарим. Идеально. Давайте приступим, – деловым тоном ответил Жека, – доктор расскажет суть нашего предложения, все вопросы после.

Хирург откашлялся. Он слегка волновался, хотя уже выступал перед влиятельными людьми. Сразу после захвата больницы они встретились тет-а-тет с бывшим губернатором края, отставным генералом полиции, владельцем мебельной фабрики и другими зажиточными персонажами. Короткая презентация, наглядная демонстрация – и все безропотно соглашались войти в элитный клуб покупателей крови. Но то были приватные встречи. Теперь же на доктора смотрели двенадцать пар испуганных, недоверчивых, отчаявшихся глаз.

– У нас есть средство…, – Хирург сознательно избегал слова «лекарство», – средство, чтобы снять симптомы и остановить болезнь. Я разработал методику, каждый получит персональные рекомендации по дозировке и режиму приёма в зависимости от прогресса заболевания.

Кулаков с глухим стуком поставил на стол два термобокса. Лица слушателей вытянулись от нетерпения. Толстяк с четками подался вперед и тяжело задышал:

– Гарантии?

– Никакой предоплаты. Мы оставляем бесплатную партию, вы строго следуете рекомендациям доктора, а дальше сами увидите. У меня через неделю пятна почти прошли. Никакого зуда, никакой чесотки, можно спокойно спать, есть, рыбачить в вашем красивом озере, главное – продолжать курс.

– В основе средства – кровь чистых людей. Безопасная, проверенная в лаборатории, – Хирург достал из термобокса гемакон, – регулярный приём законсервирует болезнь, но не избавит от неё. Важна системность. Приём строго по графику вместе с иммуностимулирующими препаратами. Так быстрее почувствуете эффект. Uti, non abuti – употреблять, но не злоупотреблять.

– Вы убиваете людей? – девчушка с пятном на щеке поджала губы. В её взгляде переплетались укор и надежда на спасение.

«А тебе не плевать ли? Лучше спроси, сколько людей угробил твой папаша в своё время», – ухмыльнулся Жека, дружелюбно подмигнув девице.

Хирург демонстративно закрыл термобокс:

– Нет, мы не мясники. Мы создали центр, где тщательно отбираем доноров. Они не контактируют с внешним миром, риск их потенциального заражения исключён. Повторяю, от клещей помогает только кровь чистых. А как вы понимаете, таких людей с каждым днем всё меньше, поэтому своих доноров мы бережем.

– Цена вопроса?

Кулак озвучил сумму, толстяк уважительно присвистнул. Пока он задумчиво перебирал четки, повисла такая тишина, что слышалось, как деревянные шарики постукивали друг от друга. Остальные лишь покорно следили за движениями хозяина.

– По рукам. Испробуем ваше зелье – мужик протянул мясистую ладонь Хирургу, а затем Кулакову.

Первая сделка состоялась, лопасти вертолета вновь пришли в движение. Жека откинулся в кресле, с довольной мордой наблюдая, как они поднимаются над озером.

– Теперь на Спартак.

– Стадион?

– Почти. Метро. Мне нашептали, что там вроде бункера для своих. Когда строили, предусмотрели. Короче, нас проведут, только глаза завяжут, поэтому не удивляйся и резких движений не делай.

– Я похож на такого человека?

– Нет. Это мне в тебе и понравилось сразу. Тем утром, когда вы с Кочергой разбудили меня под деревом и отобрали пейнтбольный маркер, я сразу понял кто из вас кто. Костя тот еще клоун. Быковал, рожу пострашнее всё состроить пытался. Но я смекнул, что по-настоящему опасен только ты.

– Между нами. Костя предлагал тюкнуть тебя спящего по темечку. Всё ценное забрать и дальше идти.

– Не удивил. Гопник он. Шпана районная. А почему ты с ним не согласился, зачем рискнул со мной связываться?

– На моих руках много крови, но я проливал её только чтобы выжить, а не ради пейнтбольного ружья.

Кулак вытянул ноги и почувствовал слабый хруст в коленке:

– К слову, ради этого ружья я замочил двоих. Хотя вру – четверых. Парочку – сам, а еще двух подставил под пули. Охотники за головами херовы, сами виноваты.

– Люди стали слишком легко убивать друг друга. Чем нас меньше, тем яростнее мы стараемся истребить последних. В чем логика?

– Когда одних Смерть хватает за яйца, другие помогают ей сжать руку покрепче. Логика? Ты о чем? Сейчас люди такие, что сначала стреляют, а потом мозг включают. Хотя многим и включать нечего, спинным по привычке думают.

– В лучшем случае, – согласился Хирург, выглядывая в иллюминатор, – не привычно видеть Москву такой… эмм…

– Дохлой?

– Пустой…

– Столица не такая безжизненная как тебе кажется. Движуха тут есть. Не с прежним размахом, конечно, но народ приспосабливается, шуршит потихоньку.

– Что там? Дым?

– Да, прилично коптит. Классика: скажи-ка дядя, ведь недаром, Москва, спаленная пожаром…

Вертолет пролетел над полыхающей многоэтажкой, взял правее и через несколько минут приземлился на парковку стадиона. Гостей ждал черный микроавтобус. В салоне, как и предупреждал Кулак, им сразу завязали глаза. Сняли повязку только в убежище, когда за спиной лязгнули тяжелые стальные засовы. Место оказалось вполне уютным и больше походило на казино, чем на суровый подземный бункер.

«Эти видать азартные. Красиво живут… хе… доживают».

Хмурая компания резалась в покер, еще пару человек играли в нарды, вокруг шеста, плавно покачивая широкими бедрами, танцевала пятнистая стриптизерша. На неё обращали внимание не больше чем на боксёрскую грушу, которая болталась в закутке убежища. Трое мужиков в камуфляжной одежде громко спорили, разглядывая карту московского метрополитена. Но когда вошли Кулаков и доктор, все мгновенно бросили свои дела.

– Нормальные ребята, конкретные, без закидонов. Люблю с такими работать, – подытожил в вертолёте Жека успешное закрытие второй сделки, – шеф, давай в Москва-Сити. Ну, ты понял.

Пилот посмотрел на часы и кивнул. Винты плавно рассекли воздух и быстро завертелись, подняв клубы пыли на парковке.

– Почему ты их всех в одном месте не собрал?

– Сильно разношерстная компания. Ты пойми, сажать в одну клетку волка, тигра и медведя – так себе затея. А тем более заходить в эту клетку самому.

– Конкурирующие фирмы?

– Не совсем. Одни – бандиты, вторые – коммерсы, сейчас полетим к чиновникам. Прикинь, какой коктейль бы получился? Я их контакты по разным каналам пробивал, многоэтапная схема. Свёл бы вместе, вдруг старые обиды бы всплыли, слово за слово – и триндец. А какой прок от мертвецов? Они у нас кровь не купят.

– Нужно больше доноров. Наших мощностей уже не хватает. У мужчин можно брать пол-литра крови раз в два месяца, у женщин – еще реже.

– Ну, это в идеальном мире, правда? Чтобы не навредить. Но как раньше уже не будет, сейчас все по-другому. Выкачивай из них по максимуму! Оставляй ровно столько, чтобы дышать могли. Нечего сентиментальничать, пусть пластом лежат, нам так даже проще их контролировать. Ты пойми, Авиценна, мы должны выполнить свою часть сделки, иначе нас потом самих на органы пустят.

– Все равно нужны еще люди…

– Да будут, будут! Кто сказал, что мы на этом остановимся? Сейчас поймем реальную емкость рынка и раскачаем наши производственные мощности. Не кипишуй. В Красе еще полно чистых, есть пара идеек как базу доноров расширить. Это же цепочка, одно за другим тянется. Больше доноров – значит, больше жратвы для них, больше людей для контроля и так далее. У меня волшебной палочки нет, я враз всё не наколдую, работать надо. Результат требует времени.

– Подлетаем, – вздохнул Хирург, рассматривая причудливые изгибы башни «Эволюция».

В этот раз обошлось без шпионских штучек с завязыванием глаз. В роскошном офисе с огромными панорамными окнами ждали трое: худой седоватый мужик с лицом землистого цвета, атлетичный рыжий парень лет тридцати и женщина за сорок в больших очках и с удивительно длинным носом.

После стандартной презентации Хирург приготовился к вопросам. Троица молчала. Качок поигрывал стероидными мышцами под дорогой итальянской рубашкой. Носатая дама водила пальцем по столу из красного дерева. Седой сверлил гостей недоверчивым взглядом, все время покашливая и прикрывая рот шелковым платочком. Он напоминал доктору Кощея из советских сказок, только с бессмертием у него не клеилось. Наоборот. Смерть уже щекотала будущую жертву ледяными пальцами.

– Вы хоть понимаете, что задумали и к чему всё это может привести? – Кощей сдвинул густые брови.

– К тому, что мы останемся живы? И вы… если присоединитесь, – Кулаков попытался перевести разговор в шутку.

– Если об этом узнают массы, – седой указал на термобокс, – все чесоточники вернутся в города и начнут охоту за чистыми. Бойня! Война!

Кулак устало зевнул, ему не терпелось вернуться в вертушку и отоспаться на обратном пути:

– Если бы да кабы. Вы жить хотите? К чему эти разговоры? Мы предлагаем конкретное решение. Проверенный, испытанный на себе метод. Вы же слышали слова доктора, он больше года пьёт кровь. Клыки не выросли, в летучую мышь не превратился. Пятна прошли, чесотки нет – вот что главное. Выбирайте. С пятидесятого этажа вашей башни отличный вид, в гробу такого не будет.

Жека дерзил. Сейчас ему было плевать, кто сидел перед ним: министр, сенатор, депутат, да хоть сам президент. Лица этих достопочтенных господ он никогда раньше не видел даже по телеку, хотя нужный человечек шепнул, что эти люди еще недавно занимали очень высокие посты.