Текст книги "Василий III. История государства Российского"

Конец XIX – начало XX в.

Она отстоит от Новгорода на пятьсот тысяч шагов. На средине пути сего построен город Тверь, при реке Волге, которая в сем месте, будучи близка к своему источнику и не умножив еще вод своих другими значительными реками, весьма не широка и течет спокойно; от Твери через леса и дикие пустыни лежит путь в Новгород, а оттуда до Риги, ближайшей гавани на берегу Сарматского моря, считается менее пятисот италианских миль. Это последнее расстояние имеет много преимуществ пред прочими потому, что заселено частыми деревнями, и на самом пути находится город Псков, орошаемый двумя реками. От Риги, подвластной магистру Немецкого ордена, до Любека, гавани в заливе Кимврийского Херсонеса, полагается морем менее тысячи италианских миль, но переезд сей сопряжен с большими опасностями.

Расстояние от Рима до Москвы

От Рима до Москвы считается кратчайшим путем до двух тысяч шестисот италианских миль. Путь сей, лежащей чрез Равенну, Тревизу, Каринтские Альпы, Виллак Норический, Вену Панноническую и Ольмиц Моравийский, что за Дунаем, составляет до Кракова, столицы Польского царства, не более тысячи ста италианскихь миль; от Кракова до Вильны, столицы Литовской, пятьсот миль; столько же до города Смоленска на Днепре; и, наконец, от Смоленска до Москвы около шестисот италианских миль. Путь от Вильны чрез Смоленск до Москвы в зимнее время по крепкому снегу, превращающемуся от морозов и частой езды в твердый лед, совершается с неимоверною скоростию; зато в летнее время не иначе можно проехать здесь, как с большим трудом и с чрезвычайными усилиями, потому что тающий от солнца снег образует болота и грязные, непроходимые топи, на которые для проезда настилают с величайшим трудом деревянные гати.

Произведения Московии

В Московии нет ни винограда, ни маслин, ни даже вкусных яблок, потому что все нежные растения, кроме дынь и вишен, истребляются холодным северным ветром. Несмотря на это, поля покрыты пшеницею, просом и другими хлебными произрастениями, а также всякого рода зеленью. Самое же важное произведение московской земли есть воск и мед. Вся страна изобилует плодовитыми пчелами, которые кладут отличный мед не в искусственных крестьянских ульях, но в древесных дуплах. В дремучих лесах и рощах ветви дерев часто бывают усеяны роями пчел, которых вовсе не нужно собирать звуками рожка. В дуплах нередко находят множество больших сотов старого меду, оставленного пчелами, и так как поселяне не успевают осмотреть каждого дерева, то весьма часто встречаются пни чрезвычайной толщины, наполненные медом. Веселый и остроумный посол Димитрий рассказывал нам для смеху, как один крестьянин из соседнего с ним селения, опустившись в дупло огромного дерева, увяз в меду по самое горло. Тщетно ожидая помощи в уединенном лесу, он в продолжение двух дней питался одним медом и, наконец, удивительным образом выведен был из сего отчаянного положения медведем, который, подобно людям, будучи лаком до меду, спустился задними лапами в то же дупло. Поселянин схватил его руками за яйца и закричал так громко, что испуганный медведь поспешно выскочил из дупла и вытащил его вместе с собою.

Товары, отпускаемыемосковитянами в Европу

Московитяне отпускают в Европу лучший лен, коноплю для канатов, воловью кожу и множество воску. У них нет ни золотых, ни серебряных рудников, а также во всей стране не замечено драгоценных камней; но природа, лишив их сих сокровищ, щедро вознаградила за то богатыми и редкими мехами, которые в наше время, по значительному на них требованию и по непомерной роскоши, до такой степени возвысились в цене, что мех для шубы стоит не менее тысячи золотых монет. Прежде продавали их гораздо дешевле, ибо жители отдаленного севера, не знакомые еще тогда с нашею утонченною образованностью и безмерною роскошью, по простоте своей нередко меняли их на самые дешевые и маловажные вещи. Так, например, жители Перми и Печеры платили за железный топор столько соболей, сколько московские купцы, связав вместе, могли продеть в отверстие топора, куда влагается топорище.

Религия московитян

За пятьсот лет пред сим московитяне поклонялись языческим богам, как то: Юпитеру, Марсу, Сатурну и многим другим[247]247
  Россияне до крещения их в 988 году великим князем Владимиром, действительно, поклонялись языческим богам, но не Юпитеру, Марсу и Сатурну, как утверждает автор. Они имели свою особенную мифологию.


[Закрыть], которых древние в безумном заблуждении из могущественных царей или мудрецов возвели в достоинство богов. Христианскую веру приняли они в то время, когда греческое духовенство, не слишком постоянное в мнениях своих, начало отделяться от латинской церкви; от сего они с непоколебимою твердостию сохраняют и поныне учение и обряды, принятые ими от греческих наставников. Они верят, что Дух, третье лице Св. Троицы, исходит только от Бога Отца, между тем как по всей справедливости должно признавать происхождение Его от Отца и Сына[248]248
  В древней апостольской церкви, равно как и на Никейском соборе, не было вопроса об исхождении третьего лица Св. Троицы. Вопрос этот возник в первый раз в 581 году на Константинопольском соборе, который, признав правильным Символ веры, составленный на основании евангельского учения собором Никейским, присовокупил к нему и учение о Св. Духе для опровержения ложного мнения Константинопольского патриарха Македония, не признававшего божественности Св. Духа. Учение это, выраженное словами: «и в Духа Святого Господа животворящего, иже от Отца исходящего» основано на следующем изречении Евангельском: «Егда же приидет утешитель, его же аз послю вам от Отца, Дух истины, иже от Отца исходит, той свидетельствует о мне» (Иоанн XV. 26). Несмотря на ясность этого выражения, западное духовенство через 18 лет после первого Константинопольского собора, а именно в 399 году, на соборе Толедском, созванном противу прискилиан и состоявшем из 19 епископов, неизвестно почему к учению Символа об исхождении Св. Духа от Отца прибавило: и Сына. Об этом нововведении восточное духовенство узнало не ранее, как в правление Карла Великого, который, по свидетельству дееписателей, сам был ревностным поборником такового изменения и даже для утверждения оного созвал особенный собор в Аквисгране (Ado. Arch. Vien. Chron, ad an. 809). Собор этот не мог, однако, решить предложенного ему вопроса и после продолжительных прений положил отправить посольство к папе Льву III для испрошения согласия его на включение в Символ веры вышеозначенного прибавления. Посольство это, состоявшее из двух епископов – Берегарда и Иессея и духовного сановника Аввы Адельгарда, – не имело, однако, желанного успеха; ибо Лев III не только не согласился на изменение Символа, но даже, для предостережения потомства, повелел вырезать его в первоначальном виде на двух серебряных досках и поставить в храме св. Петра со следующею надписью: Наес Leo posui amore et cautela orthodoxae Religions, т. e. Я, Лев, поставил сие из любви к православной вере и для ее охранения. Впрочем, не один он показал себя в это время на Западе противником нововведения. Православие нашло еще и других, столь же ревностных защитников в знаменитом Алкуине, друге и соратнике Карла Великого, и в Аквилейском патриархе Павлине. Вот как первый из них объясняется об изменении Символа веры в послании своем к Лионским братиям: «Любезнейшие братия! Всеми силами вашими блюдитесь нового учения испанского, в веровании следуйте по стопам св. отцев и пребывайте в святейшем соединении с церковию; ибо написано: не преступай преданий отцев и к Символу католической церкви не прибавляй ничего нового; не следуй преданиям, досель неслыханным, а шествуй по гладкой стезе учения апостольского, дабы чрез изгибы какой-либо новизны не совратиться с пути истинного» (Op. Ale. Paris. 1617. Num. 69). Этого краткого исторического известия достаточно, кажется, для доказательства, что церковь Греческая неизменно содержит тот Символ веры, который постановлен был святыми отцами на Никейском соборе и подтвержден на Константинопольском, и что Западная церковь произвольным изменением его отступила от догматов, предписанных ей первыми ее учредителями.


[Закрыть]. На Флорентийском соборе, созванном Евгением IV, после жарких споров оказалось, что упорство греков основывалось на исправлении одних только слов, а не мыслей, тем более что греческие епископы, убежденные ясными доводами, тогда же признали, что Дух Святый исходит от Отца чрез Сына. Таинство Причащения совершают московитяне не на опресноках, как следовало бы по всей справедливости[249]249
  Таинство Евхаристии, как в Греческой, так и в Российской церкви, совершается в том самом виде, как совершено оно было Спасителем на Тайной Вечере. В этом удостоверяют нас свидетельства Евангелистов Матфея (Гл. XXVI), Марка (Гл. XIV), и Луки (Гл. XXII), и святого апостола Павла (1 Корин. XI), которые, говоря о Тайной Вечере, выражаются просто: Приими хлеб и пр.; без прибавления, что этот хлеб был пресный, что бы они, конечно, не преминули объяснить; ибо во всех местах Св. Писания, где только говорится о хлебе опресночном, следует таковое пояснение. «Да возмеши же тельца единого от говяд, и овна два непорочна, и хлебы пресны» (Исx. XXIX. 1: 2). «И простре ангел Господен конец жезла, иже в руце его, и прикоснеся мясом и хлебом пресным» (Кн. Суд. VI, 21). «Не вхождаху жрецы высоких ко олтарю Господню в Иерусалиме, но токмо ядяху опресноки посреди братии своя» (4. Кн. Царств XXIII. 9). На замечание тех, которые стали бы утверждать, что на Вечере Господней не могло быть иного хлеба, кроме опресночного, ибо законом Моисеевым возбранялось в течение всех семи дней Пасхи употребление квасного хлеба («Да не снеси в ню квасного: седьм дней да яси в ню опресноки, хлеб озлобления, яко тщанием изыдосте из Египта, да поминаете день исхода вашего от земли египетския все дни жития вашего. Да не явится тебе квасно во всех пределех твоих седьм дней» и пр. Второзак. XVI. 3, 4), достаточно возразить, что Пасха новозаветная совершена была Спасителем целыми сутками ранее Пасхи иудейской, и потому весьма легко мог Он совершить ее на хлебе квасном. Если же нам заметят, что день, в который совершена была новозаветная Пасха, назван у евангелистов Матфея и Марка первым днем опресночным, то на таковое замечание ответим мы следующими словами Иоанна Златоуста: «В первый опресноков, бывший прежде опресноков, день, рече. Обыкоша бо от вечера всегда числити день, и поминает день той, его же в вечер Пасха имеяше жретися. В пятый бо субботы преступиша. И день сей прежде опресноков, нарицает Матвей время, в неже приступиша; Лука же тако глаголет: прииде же день опресноков, в оньже подобно бе время жрети Пасху. Сим речением, прииде, сие назнаменуя, близ бе, при дверех бе оный, сиесть помина вечер (Беседа на Еванг. Матф. Москва. 1781. лист 537 на обороте)». Впрочем, и самые последователи западной Церкви не всегда употребляли опресноки при священнодействии. Более восьми веков совершали они Таинство Евхаристии на хлебе квасном. В этом удостоверяет нас свидетельство кардинала Боны, который в 1-й книге своей «О литургии» (Гл. XXIII) пишет следующее: «Больше осьмисот лет в Западной церкви употребляем был хлеб квасный, но в конце девятого века введены опресноки. Так как в непраздничные дни причащался один священник, и народ в некоторых местах или не приносил хлеба, или приносил не способный к священнодействию, то приуготовление хлеба и предоставлено было священнику и клиру. Поелику же опресноки делать удобнее, то и начали употреблять их вместо квасного хлеба, что и принято было впоследствии всеми римскими церквами». Платина в жизнеописании пап (Historia В. Platinae de vilis Pontificum Romanorum. Colon. Agrip. M. DCXI. P. 17) приписывает введение опресноков папе Александру I, преемнику папы Евариста; но показание его не подтверждено никакими достоверными свидетельствами.


[Закрыть], но на квасном хлебе, и причащаются в двух видах, как причащаются у нас одни только священники; т. е. пресвитеры их раздают всему народу для причащения Тело и Кровь Христову. В новейшее время (еще на памяти у отцов наших) богемцы, увлеченные сим пагубным заблуждением, отстали от латинской церкви. Далее, московитяне, совершенно в противность учению христианской веры, полагают, что ни ходатайство церкви, ни молитвы ближних и друзей за души усопших не действительны[250]250
  Для опровержения мнения П. Иовия стоит только раскрыть известную книгу – «Православное исповедание веры», составленную Киевским митрополитом Петром Могилою, исправленную на соборе, бывшем в Молдавии, и одобренную всеми четырьмя Восточными патриархами. Вот что сказано в 1-й части ея на 65-й вопрос: что надобно думать о милостынях и благотворениях, которые делаются в пользу умерших: «Умирающие грешники непременно ввергаются в геенну, но сие состоит во власти Божией, так что Бог может и простить их, т. е. за приношения и подаяния, делаемые в пользу умерших. Они не мало полезны и в тяжких грехах умершим… Посему не престанем стараться милостынями и молитвами нашими умилостивлять Того, который имеет власть ввергнуть; но не пременяемо употребляет власть свою, а может даровать и прощение». В той же части на вопрос 66-й: что мы должны думать об огне чистилищном? – сказано в ответ: «Нигде в Писании не упоминается о нем, т. е. чтобы было временное какое наказание, очищающее души по смерти. За сие особенно мнение Церковь и осудила Оригена на втором Константинопольском соборе. Притом очевидно, что по смерти душа не может принять ни одного таинства церковного. Если бы она могла что-нибудь сделать в удовлетворение за грехи свои, то могла бы иметь часть и в Таинстве Покаяния. Но поелику сие противно православному учению, то Церковь правильно поступает, что приносит за умерших Бескровную Жертву и воссылает к Богу молитвы об отпущении грехов их. Сами же они не терпят никакого наказания, посредством которого бы очищались. Что касается до басен тех людей, которые говорят, что души, отшедшие от мира без раскаяния, наказываются на рожнах, в болотах и озерах, – Церковь никогда не принимала оных». После этого свидетельства нам остается только заметить, что и сама Западная церковь до времени Тридентского собора (1347–1565) не признавала учения о чистилище в числе догматов своей веры.


[Закрыть], и почитают выдумкою место чистилища, в коем души праведных, очищаясь долговременным мучением в огне, многими поминовениями и индульгенциями святейших пап, наследуют потом блаженство в Царстве Небесном. Во всем прочем московитяне соблюдают те же обряды, каким следуют греки, причем с дерзостью и упорством отвергают первенство Римской церкви. Больше же всего ненавидят они иудеев, так что содрогаются при одном их имени и не впускают их в свои пределы как людей презренных, вредных и в недавнем еще времени научивших турок лить медные пушки. Во время священнодействия читают у них громогласно с амвона жизнь Иисуса Христа и истории всех его чудес, описанную четырьмя евангелистами, а также послания св. апостола Павла или поучения отцов церкви. В сем последнем чтении упражняются они даже и вне литургии; но сие относится преимущественно к священникам, известным своим благочестием. Московитяне не позволяют монахам своим говорить проповеди в церквах и собирать, как у нас, народ для тщеславных состязаний и рассуждений о делах божественных. Мужи, утвердившиеся в вере, думают, что сердцам грубым и неопытным приносит более пользы учение простое, нежели глубокомысленное изъяснение таинств религии. Московитяне имеют в переводе на их иллирийском языке и сохраняют с особенным уважением Священное Писание, Историю Ветхого и Нового Завета и творения святых отцев: Амвросия, Августина, Иеронима и Григория.

Духовенство

Епископы и другие высшие духовные лица живут в назначенных им городах и селениях, отправляют богослужение, разрешают религиозные споры и имеют власть со всею строгостью наказывать распутство. Глава духовенства, называемый у них митрополитом, испрашивается от Константинопольского патриарха; архимандриты же и епископы выбираются по жребию из достойнейших кандидатов. Люди, отказавшиеся добровольно от житейских удовольствий и посвятившие себя исключительно божественному созерцанию и богослужению, разделяются в Московии на два класса; те и другие живут в монастырях; но одни могут по своим делам выходить из оных и вообще ведут жизнь более свободную, как у нас братья орденов св. Франциска и св. Доминика; другие же составляют класс монахов святейшей жизни и строго следуют уставу, данному им св. Василием. Им не позволено переступать за порог жилищ своих даже в крайней опасности. Погребенные в темных кельях, вдали от света, они ведут самую суровую жизнь и считаются людьми, совершенно уже усмирившими плоть свою и утвердившимися в благочестии.

Посты

Весь народ постится четыре раза в год (и, кроме того, еще в некоторые дни недели) и в это время воздерживается от мяса, яиц и молока. Первый пост бывает так же, как и у латинян, в начале весны, после нашего праздника Пепла; другой – летом, в честь св. апостолов Петра и Павла; третий – пред осенью, когда мы празднуем память Вознесения Девы Марии на небо, и, наконец, последний – пред праздником Рождества Христова. По средам московитяне не едят мяса, а по пятницам яиц и молока[251]251
  Тут должна быть ошибка, ибо по уставу Греческой церкви, мясоядение равно воспрещается как по средам, так и по пятницам.


[Закрыть]; зато в субботу стол их наполняется яствами всякого рода, и весь день проходит в веселии. Вигилий пред праздниками они не наблюдают[252]252
  Вигилями называются в Западной церкви кануны больших праздников.


[Закрыть].

Изображение Успенского собора Московского Кремля.

Миниатюра. XVII в.

Храмы

Храмы у московитян в величайшем почтении, так что ни мужчины, ни женщины, вкусив приятности любви, не могут входить в церковь, не омывшись прежде в домашних банях. От сего часто случается, что множество лиц обоего пола во время Божественной службы стоят за церковными дверьми и, тем обнаруживая недавнее свое невоздержание, принуждены бывают подвергаться дерзким и колким насмешкам со стороны молодых людей.

Праздники

В день Рождества Иоанна Крестителя и праздника Трех волхвов[253]253
  Праздник Грех волхвов торжествуется Западною церковью в день Богоявления Господня, т. е. 6 января.


[Закрыть] священники раздают народу небольшие благословенные хлебцы, которые, по их мнению, исцеляют от лихорадки; в известное же время года совершают они богослужение на реках, покрытых льдом. Для сего на берегу ставят палатку, к которой отправляется духовенство в сопровождении знатнейших особ, поющих священные песни; прибыв на место, окропляют его святою водою и, обойдя несколько раз кругом, совершают торжественно водоосвящение, для чего прорубают во льду отверстие. По окончании церемонии недужные и больные бросаются в реку, быв уверены, что освященная вода омоет нечистоту болезни.

Погребение умерших

Умершему обвивают голову полотном и потом, в сопровождении священников, выносят без большой пышности и хоронят не в церквах, как делаем мы, следуя, так сказать, нечестивому и постыдному обыкновению, но на церковных погостах или под папертью.

По усопшим, как и у нас, совершаются в продолжение сорока дней поминки, что, конечно, весьма удивительно, ибо московитяне не верят, что души умерших пребывают в чистилище и что наказание за грехи может смягчиться молитвою и богоугодными делами друзей. Во всех прочих догматах веры держатся они с величайшею твердостью всею того, что признаем и мы по нашему исповеданию.

Язык и просвещение московитян

Московитяне говорят языком иллирийским и, подобно славянам, далматам, богемцам, полякам и литовцам, употребляют также иллирийские письмена. Ни один язык, как уверяют, не имеет такого обширного и повсеместного употребления, как иллирийский. Им говорят при дворе Оттоманском, и еще недавно был он в большой чести в Египте, между мамелюками, при дворе Мемфисского султана. На сей язык переведены многие книги, преимущественно трудами св. Иеронима и Кирилла. Книги сии находятся почти у каждого московского боярина, и, кроме их, они имеют еще у себя отечественные летописи и Историю Александра Македонского, Римских кесарей и Антония и Клеопатры, писанные также на отечественном их языке. Философиею, астрономиею и другими науками, равно как и рациональною медициною, московитяне никогда не занимаются; должность врача исправляет у них всякий, кто только имел случай испытать действие каких-нибудь неизвестных трав.

Летосчисление

Летосчисление свое ведут московитяне не от Рождества Христова, но от сотворения мира, и год свой начинают не с января, а с сентября месяца.

Законы и судопроизводство

Вся Московия управляется самыми простыми законами, основанными на правосудии государя и беспристрастии его сановников, и, следовательно, весьма благодетельными, ибо смысл оных не может быть искажен и перетолкован хитростью и корыстолюбием судей. Воры, убийцы и разбойники наказываются смертью. При исследовании преступления обвиняемому льют на голову холодную воду; говорят, что этот род пытки нестерпим. Иногда для вынуждения признания твердыми и заостренными гвоздями отдирают у него ногти от пальцев.

Телесные упражнения

Юноши упражняются в различных играх и преимущественно в тех, которые имеют ближайшее соотношение с воинским ремеслом, как-то: в беге и прыжках, в борьбе, в конском ристании и пр. Для всех сих игр, в особенности же для стрельбы в цель, назначены известные награды.

Московитяне вообще – роста среднего и телосложения здорового и весьма крепкого; имеют голубые глаза, длинную бороду, короткие ноги и огромное туловище. Они ездят верхом с поджатыми ногами и стреляют весьма искусно, так что, будучи даже обращены в бегство, метко бросают чрез себя назад стрелы.

Пища

Домашняя жизнь их представляет более изобилия, нежели утонченности. Столы свои уставляют они всякого рода яствами, какие только роскошь может пожелать; со всем тем жизненные припасы у них весьма дешевы; курицу или утку можно купить за самую малую серебряную монету; крупного и мелкого скота везде неимоверное множество, а мясо животных, убитых зимою, может сохраняться на холоде почти в продолжение двух месяцев.

Лучшим кушаньем почитается у них, как и у нас, дичь, которую они ловят во множестве охотничьими собаками и сетями.

Их ястреба и соколы (из коих лучшие получаются из страны печерской) берут не только фазанов и уток, но даже лебедей и журавлей. Ястреба суть низший род орлов или коршунов; благороднейшую же породу их составляют соколы, которые были известны еще древним. В Московии ловят одну черноватую птицу, величиною с гуся, с алыми бровями, коей мясо вкуснее самого фазана. На их языке она именуется тетеревом; Плиний же называет ее Erythratao. Птица сия известна жителям Альпов, особенно ретийцам, обитающим близ источников Адды. В реке Волга ловят множество рыбы огромной величины и отличного вкуса, в особенности же сомов, известных древним под названием силуров. Зимою рыбу сию обкладывают льдом и таким образом сохраняют свежею в продолжение долгого времени. Прочие сорта рыб ловятся в большом количестве в упомянутых уже мною Белых озерах.

Не имея своего собственного виноделия, московитяне пользуются вином привозным и употребляют его только на больших пиршествах и в богослужении. В особенности ценится у них сладкое критское вино (Мальвазия), которое пьют они только вместо лекарства или подают в случае, когда желают выказать особенную пышность. Весьма удивительно, что вино сие, привозимое с острова Крит чрез Кадикский пролив, несмотря на качку в Средиземном море и Атлантическом океане, не теряет вкуса и запаха своего и доставляется внутрь скифских лесов совершенно не испорченным. Московитяне пьют еще напиток, приготовляемый из меда и хмеля и сохраняющийся в продолжение долгого времени в засмоленных бочках, отчего он делается крепче и лучше. Напиток сей называется медом. Сверх сего употребляют они также, подобно немцам и полякам, пиво и водку, которые выгоняют из пшеницы, ржи и ячменя. Эти два напитка подаются непременно на каждом пиру. Последний имеет силу вина и приводит в опьянение того, кто пьет его в большом количестве. Чтоб сообщить меду и пиву более вкуса, прохлаждают его, опуская в стакан кусок льду, коего целые глыбы в продолжение всего лета тщательно сохраняются у бояр в подземных погребах. Некоторые любят также сок, выжатый из спелых вишен; он имеет светло-багровый цвет и очень приятен вкусом.

Неуважение к женскому полу

Жены и вообще женский пол не пользуются у московитян таким уважением, как у других народов; с ними обходятся не лучше, как с рабами. Люди высшего круга весьма тщательно наблюдают за поведением и скромностью своих жен. Они не могут являться на пиршествах, ни ходить в отдаленную церковь, ни даже без важного дела отлучаться из дома. Зато простонародных женщин всякому иностранцу весьма удобно склонить к тайному свиданию небольшими подарками; из сего должно заключить, что знатные люди мало дорожат их любовью.

Семейство Василия

Великий князь Василий еще прежде двадцатилетнего возраста[254]254
  Великий князь Василий Иоаннович родился 25 марта 1478 года, а вступил на престол 27 октября 1505 года, следовательно, ему было тогда 27 лет, а не 19, как утверждает автор.


[Закрыть] лишился отца своего Иоанна, имевшего в супружестве Софию, дочь Фомы Палеолога (брата Константинопольского императора), владевшего многими землями в Пелопонесе. София, по изгнании отца ее турками из Греции, жила некоторое время в Риме. Иоанн имел от нее пять сынов: великого князя Василия, Георгия, Андрея, Димитрия и Симеона, из коих два последние похищены смертью. Василий имеет в супружестве Соломонию (дочь Георгия Сабурова, верного и умного царского советника), украшенную всеми женскими добродетелями, но, к сожалению, неплодную.

Брак царей

Московские государи, желая вступить в брак, повелевают избрать из всего царства девиц, отличающихся красотою и добродетелию, и представить их ко двору. Здесь поручают их освидетельствовать надежным сановникам и верным боярыням, так что самые сокровенные части тела не остаются без подробного рассмотрения. Наконец, после долгого и мучительного ожидания родителей, та, которая понравится царю, объявляется достойною брачного с ним соединения. Прочие же соперницы ее по красоте, стыдливости и скромности нередко в тот же самый день, по милости царя, обручаются с боярами и военными сановниками[255]255
  В подлиннике сказано: Coeterae vero, quae de formae pudicitiaeque et morum dignitate contenderant, saepe eodem die in gratiam Principum, proceribus atque militibus nubunt.


[Закрыть]. Таким образом, Московские государи, презирая знаменитые царские роды, подобно Оттоманским султанам, возводят на брачное ложе девиц большею частью низкого и незнатного происхождения, но отличающихся телесною красотою.

Свадьба Василия III и Соломонии Сабуровой.

Лицевой летописный свод. XVI в.

Характер Василия и его деяния

Василий находится теперь в сорок седьмом году жизни своей и красотою тела, величием души, воинскою славою, любовию и благосклонностию к подданным превосходит всех своих предшественников. В шестилетней войне своей с ливонцами[256]256
  В княжение Василия россияне вовсе не вели войны с Ливонским орденом. Война эта началась и кончилась при отце Василия, Иоанне III. Вот что было поводом к оной. В 1494 году в Ревеле сожгли всенародно одного русского подданного, уличенного якобы в гнусном преступлении; причем некоторые легкомысленные граждане объявили, что они охотно бы сожгли и великого князя, если бы он сделал у них то же. Слова эти, доведенные до сведения Иоанна, и частые притеснения, чинимые купцам Новгородским от жителей Ревеля, до такой степени раздражали великого князя, что он немедленно потребовал, дабы Ливонское правительство выдало ему магистрат Ревельский. Получив отказ, он повелел схватить всех ганзейских купцов, бывших тогда в Новгороде, отнять у них товары и имущество и заключить их самих в оковы. Тщетно послы великого магистра семидесяти ганзейских городов и короля Польского молили Иоанна об освобождении несчастных узников. Более года томились они в темнице (где многие из них умерли), и хотя были наконец выпущены, но товаров им не возвратили. Этот поступок Иоанна, внушенный ему столько же местию, сколько и политикою, потому что он видел в ганзейских купцах проповедников духа мятежа и неповиновения, возбудил противу великого князя Ливонский орден. Магистр этого ордена, Вальтер фон Платтенберг, муж храбрый и благоразумный, воспользовался предложениями князя Литовского и, заключив с ним в 1501 году тесный союз, открыл враждебные действия противу России тем, что захватил, ограбил и заточил в темницу боле 200 наших купцов, торговавших в Дерпте. Возгорелась жестокая война. В первой битве на Сирице русские потерпели поражение, но потом близ Гельмета разбили воинство Ливонское, ослабленное жестокою повальною болезнию. Этим, однако, не кончилось кровопролитие. Оно продолжалось весь следующий год с равным ожесточением с обеих сторон, и уже не прежде, как в 1503 году, заключено было между магистром и Иоанном перемирие на шесть лет. По прошествии этого срока, в 1509 году, Василий, преемник Иоанна, вследствие особенной просьбы императора Максимилиана, согласился заключить с Ливониею мирный договор на 14 лет и освободить ливонских пленников, а в 1513 году этот договор был возобновлен еще на 10 лет (см. Кар. И. Г. Р. Т. VI. С. 262, 305 и 322 и Т. VII. С. 25 и 119).


[Закрыть], которые возбудили против него семьдесят два города, он остался победителем и скорее предписал, нежели принял, мирные условия. При самом начале царствования своего разбил он поляков и, взяв в плен полководца их Константина, родом русса, привез его в оковах в Москву; но впоследствии при Борисфене, близ города Орши, сам проиграл важное сражение тому же самому Константину, освобожденному из плена. Несмотря, однако, на сие поражение, город Смоленск, древнее достояние Московии, по-прежнему остался во власти Василия. Против татар и особенно против перекопцев, живущих в Европе, московитяне несколько раз вели войну с успехом, мстя за их опустошительные набеги.

Войско

Василий может выставить в поле до 150 000 всадников, которые разделяются на полки; каждый полк имеет свое знамя и своего воеводу. На знамени царского полка изображен Иисус Навин, испросивший у Бога, как повествует Священное Писание, власть продлить день и остановить течение солнца. Пехота в обширных татарских пустынях почти бесполезна, как по неудобности длинной, простирающейся до самых пят одежды воинов, так и потому, что татары более выигрывают внезапным нападением и быстротою своих коней, нежели фронтовою битвою или схваткою. Лошади московские ниже среднего роста, но крепки и весьма быстры. Всадники вооружены саблями, пиками, железными булавами, стрелами, а некоторые и мечами; оборонительное же оружие их состоит из щитов, частью больших, как у азиатских турок, частью же малых, угловатых, с выпуклою поверхностью, как у греков; кроме того, они защищаются панцирями и покрывают голову пирамидальными шлемами. Нынешний государь устроил также у себя конную артиллерию, и в московской крепости лежит на колесах множество медных пушек, литых италианскими мастерами.

Василий часто с особенною пышностью и необыкновенным радушием, нисколько, впрочем, не унижающим сана его, пирует посреди своих бояр и иностранных послов. В самой зале пиршества, на двух столах, расставлено множество серебряных позолоченных сосудов. Ни во дворце, ни в других местах государь не содержит на жалованье и воинской стражи, кроме одних только лиц, составляющих двор его; сторожевые же посты охраняются верною городскою дружиною. Все городские улицы запираются воротами или рогатками, и ходить ночью позволено только по самой крайней необходимости и то не иначе, как с фонарем.

Двор

Двор составляют князья и главнейшие военные сановники, которые чрез определенное число месяцев поочередно вызываются из областей для поддержания придворного блеска, для составления царской свиты и для отправления разных должностей. При наступлении войны войско набирается из ветеранов и рекрут, для чего в каждом городе воевода обязан вести счет молодым людям и способных к оружию вносить в список. Во время мира из областной казны выдается им известное, весьма, впрочем, незначительное жалованье. Зато военные люди свободны от податей, имеют всегда преимущество пред крестьянами и во всех делах своих пользуются царским покровительством. Во время войны для истинной доблести открывается благородное поприще, и вообще по всем частям государственного управления находятся полезные и прекрасные учреждения, так что всякий по заслугам своим получает или вечную награду, или вечный стыд.

Пер. М. Михайловского

Текст воспроизведен по изданию:

Библиотека иностранных писателей о России.

Т. 1. СПб. 1836.