Текст книги "Письма. Том II (1933–1935)"

161
Н.К.Рерих – З.Г.Лихтман, Ф.Грант и М.Лихтману

5 декабря 1935 г. [Наггар, Кулу, Пенджаб, Британская Индия]

№ 11

Дорогие З[ина], Фр[ансис] и М[орис].

Для памяти записываю, как показательно г-н Хорш прервал со мною сношения. Из сопоставления приведенных здесь фактов еще раз видно, насколько все его поступки были заранее задуманы. 1. Переписка с г-ном Хоршем до июля месяца шла нормально. Еще так недавно мы имели его письма с патетическими восклицаниями о том, что «имя нужно держать высоко», и со всякими другими суперлативами по нашему адресу. 2. В начале июля до нас в Монголию дошла уже почтовым порядком телеграмма г-на Хорша о каких-то новых возможностях. Телеграмма кончалась словами «райтинг конфиденшиал»[457]457
  Writing confidential (англ.) – изложенное конфиденциально.


[Закрыть]. Если бы эти слова относились к предыдущему тексту телеграммы, то, конечно, было бы сказано в начале «конфиденшиалли»[458]458
  Confidentially (англ.) – конфиденциально.


[Закрыть]. Значит, «райтинг» означало какое-то посланное доверительное письмо, которое мы и ожидали. 3. В моем дневнике, как всегда посланном на имя г-на Хорша, от 10 июля с. г. я отметил: «Последняя телеграмма Луиса о новых возможностях пришла как нельзя более кстати. Ведь чем больше разнообразных возможностей появится, тем удачнее»… Так добродушно и доброжелательно я отметил помянутую телеграмму г-на Хорша. 4. Вместо ожидавшегося нами доверительного письма уже по приезде в Пекин до нас дошло письмо Хорша от седьмого авг[уста], копия которого прилагается здесь. Не буду пересказывать все его грубое содержание. Всякий прочитавший приложенную копию поймет всю преднамеренность и злонамеренность этого письма. 5. Хотя и был глубоко поражен тоном письма г-на Хорша, все же немедленно от 11 сент[ября] я послал ему опять-таки в дружелюбном тоне письмо, копию которого здесь прилагаю. Доброжелательно просил я г-на Хорша разъяснить мне, почему он считал именно вышеупомянутую свою телеграмму доверительной, ибо весь дневник был послан на его имя, а к тому же и содержание телеграммы, и странная приписка в конце «райтинг конфиденшиал» могли только относиться к какому-то следующему письму. Всем известно, что, говоря о телеграмме, пишут «кэблинг»[459]459
  Cabling (англ.) – передача телеграммы.


[Закрыть], а о письме говорится – «райтинг». Обычно в конце телеграммы прибавляется одно слово – «райтинг», и получивший телеграмму знает, что письмо следует. На мое письмо от 11 сент[ября] я ответа уже не получил. По приезде в Наггар я нашел письмо, адресованное на имя Е.И. и мое, в котором г-н Хорш в грубых выражениях сообщал о безвозвратном разрыве с нами всяких сношений. 6. Сопоставив эти факты, можно еще раз убедиться, насколько злоумышления г-на Хорша были заблаговременно задуманы и, вероятно, лишь ожидали окончания реорганизации. ЗЛОУПОТРЕБЛЕНИЯ ДОВЕРИЕМ со стороны г-на Хорша можно найти в целом ряде и других фактов, кроме злостного злоупотребления в вопросе с налогами за годы далекой Средне-Азиатской и Тибетской экспедиции[460]460
  Имеется в виду Центрально-Азиатская экспедиция Н.К.Рериха (1924–1928).


[Закрыть]. Каждому юристу, конечно, ясно злоумышление г-на Хорша как моего полного доверенного в вопросе с налогами. Фонды, положенные на экспедицию, как Вы уже знаете, не подлежат налогам, об этом я писал Вам в прошлом письме. Но если бы г-н Хорш был иного мнения, то почему же он девять лет вводил меня в заблуждение и не платил налогов, тогда как все дело налогов находилось исключительно в его руках, о чем Вы прекрасно знаете.

Также Вы знаете, что со времени нашего отъезда в Индию я был в Америке всего три раза. Первый раз в 1924 году – на шесть недель, второй раз в 1929–30 году – на девять месяцев и в третий раз в 1934 году – на один месяц. Значит, в общей сложности за 13 лет я был в Америке всего один год с несколькими днями. Вполне естественно, что за это краткое время специфическая техника г-на Хорша не могла стать очевидной. Теперь же, наверное, и у Вас выясняются множества случаев злоупотребления доверием со стороны г-на Хорша. Например, какой такой лиин на мои картины со стороны г-на Хорша был произведен когда-то или прошлою весною, или летом? Мы ничего не знаем об этом, и лишь З.Г.Л[ихтман] в одном из своих писем осенью упоминает о чем-то подобном. Мы уже просили Вас сообщить об этом факте с возможною подробностью. А теперь просим собрать и припомнить всякие другие странные особенности действий г-на Хорша. Также мелькнуло сведение о том, что г-ном Хоршем забраны все семь шер Учреждения. Конечно, пользуясь БЕЗГРАНИЧНО ДОВЕРИЕМ всех нас, г-н Хорш мог творить очень многое, подобное его злонамерениям в отношении меня. Если же кто-то спросит, почему мы все оказывали г-ну Хоршу такое исключительное доверие, скажите, что ввиду его главного денежного пожертвования мы и не могли поступать иначе. Кто же мог бы предполагать, что человек, вложивший в дело деньги, теперь сам же станет разрушать дело, вредить интересам бондхолдеров и искоренять первоначальных основателей дела и весь престиж Учреждений? Предполагать все это было бы просто чудовищно, ибо с такого рода поступками нам лично никогда в жизни встречаться не приходилось. Ведь мы даже ничего толком не знаем, как именно происходило такое важное действие, как временное замещение нас прокси. Да и Вы, вероятно же, всех деталей не знаете, ибо председателем был г-н Хорш, а секретарем – его супруга. Вы уже писали, насколько трудно и даже вообще невозможно для Вас получать деловые осведомления. Вам уже давно перестали посылать копии Журналов Заседаний, что еще [при] мне было решено. Да, ЗЛОУПОТРЕБЛЕНИЕ ДОВЕРИЕМ выказывалось чудовищно во всей своей ужасной наготе. Ждем сведений, какому именно адвокату дать доверенность, чтобы ею уничтожить доверенность, имеющуюся у г-на Хорша.

Шлем Вам сердечные мысли.

Духом с Вами.

162
Н.К.Рерих – З.Г.Лихтман, Ф.Грант и М.Лихтману

6 декабря 1935 г. [Наггар, Кулу, Пенджаб, Британская Индия]

№ 12

Дорогие З[ина], Фр[ансис] и М[орис].

Для памяти записываю разные соображения и факты в связи с происходящим сейчас ЗЛОупотреблением ДОВЕРИЕМ со стороны г-на Хорша. Конечно, мы полагаемся на мнение таких известных адвокатов, как Х[артман] и Ш[ульц]. Они знают местные законные процедуры, а кроме того, они больше нас знают г-на Хорша и его делопроизводство. Ведь последние годы г-н Хорш, безусловно, чаще встречался со всеми адвокатами, чем за все время с нами. И в отношении Пакта г-н Хорш, будучи сам председателем Комитета, как видим из Ваших писем, допускает вредные злоумышления. При этом в своей злобе он аннулирует и свое в этом мировом культурном деле участие и значение. Конечно, нетрудно опрокинуть все злобные выдумки, ибо, по счастью, за мною более сорока лет работ определеннейшего значения. Не раз уже сообщалось в книгах различными писателями о том, что с самого начала, буквально от моей первой картины «Гонец»[461]461
  Картина Н.К.Рериха «Гонец. “Восста род на род”» (1897). Холст, масло. 124,7 × 184,3 см. Государственная Третьяковская галерея (Москва).


[Закрыть], шла та же самая весть о сохранении культурных сокровищ. Даже под моим портретом, изданным Евг[еньевской] Общиной в Петербурге[462]462
  Община святой Евгении – благотворительное общество, созданное Комитетом попечения о сестрах милосердия Красного креста и действовавшее с 1893 по 1918 г. Была названа в честь святой Евгении – небесной покровительницы принцессы Евгении Максимилиановны Ольденбургской (1845–1925), попечительницы общины. Издательство общины одним из первых в России обратилось к выпуску открыток, репродукций, эстампов и плакатов, издав за 30 лет существования 6410 открыток тиражом от тысячи до десяти тысяч штук. Многие художники объединения «Мир искусства», в том числе и Н.К.Рерих, входили в состав Комиссии художественных изданий при общине.


[Закрыть], стоял мой девиз «Из древних чудесных камней сложите ступени грядущего». А сколько было говорено о Стяге, о священной Хоругви, о Знамени! Сколько было говорено о мире как о единственном основании творческого труда! Сколько поединков было выдержано за достоинство Культуры! А теперь, как Вы пишете, злоумышленники хотят сказать, что всего этого не было, но это им не удастся, ибо свидетельства сорокалетней деятельности и голоса друзей, знающих правду, не умолкнут. Но поразительно, что г-н Хорш и две его сообщницы вдруг скоропостижно отрицают все, что ими же было написано в самых решительных выражениях. Вы сообщаете, что друзья уже пишут. Это вполне естественно, ибо и я сам во всех случаях, где нужно было восстановление истины, выступал очень твердо и неотступно. Вспоминаю, как мы с М.Лихтманом посетили Олбани и как радушно мы были там встречены, ибо это светлое начало Учреждения Соединенных Искусств. С тех пор мы видели во многих случаях примененное то же понятие и всегда радовались таким последователям. И теперь вижу, что для Олбани, как видно из Вашего отчета, я остаюсь президентом-основателем. Ведь не вводить же кого-то в Олбани в заблуждение. Вспоминаю, как Вы ездили и хлопотали о «Бел[ухе]», и мы помогали насколько могли в этом деле, ибо всегда радовались открытиям возможностей для Америки. Ведь никто же не скажет – такие возможности не хороши, ибо сколько же подобного осуществляется.

Вы сообщаете о том, что и Вам постоянно выдавались чеки от имени г-на Хорша на Ваше имя, которые по существу принадлежали делам. Не включены ли всякие деловые расходы на личные счета? Ведь если в одном случае так явно проявилось подготовленное злоумышление, то ведь то же самое можно предполагать и ожидать и во многих других случаях. Если убийца был пойман с ножом, с которым он уже ходил накануне, то весьма естественно предположить, что он злоумышлял нечто уже давно. Слава Богу, нам нечего скрывать, всегда мы действовали в добротворчестве и в доброжелательстве. Всегда заботились о дружелюбии, о сотрудничестве, о кооперации. Г-н Хорш сейчас злонамеренно говорит, что все не увенчивалось успехом, но Вы-то знаете и, если нужно, можете доказать, что Ваши поездки были успешны, и лишь недостаток финансовых возможностей, которые были в исключительном заведовании г-на Хорша, не позволял этим начинаниям развиться. Но даже стесненный в средствах «Алатас» все же существует, а «Новый Синдикат»[463]463
  Издательское агентство при Музее Рериха в Нью-Йорке.


[Закрыть] и «Пресс» могут начать развиваться каждую минуту, когда им будут даны средства. Тем же, кто сказал бы, что Школа не развивается, Вы даете письмо Брауна, в котором этот посторонний для нас человек высказывает определенное мнение художника и педагога. Запрещением или умалением лекций тоже ничего удачного достигнуто не будет. Удача лежит в качестве внутренних мыслей, в единстве, в честном сотрудничестве, но не в злонамерениях. Как плачевно видеть людей, которые, не стараясь ознакомиться с истиной, как попугаи, повторяют злонамеренные измышления. Вероятно, злоумышленники думают, что у них достаточно припасено всяких «мануфактурных» документов, но правда выше лжи и Свет побеждает тьму! Мы порадовались высокодружественному письму благородно негодующего Стокса. Слышим о выражениях Косгрэва и Сторка, Сутро, знаем, как говорит Кунц Бэккер, Уайтсайд, Маккаффери и многие другие истинные друзья, которые открыто восстают против темных проделок. Привет ученикам Кеттнера, которые понимают о Гурушип[464]464
  Guruship (санскр., англ.) – духовное руководство.


[Закрыть]. У меня к ним было доброе чувство, приветствуйте их. Приветствуйте всех, кто за правду, за честность, за Свет! Злоумышленники хотят нанести еще одну рану больному сердцу Е.И. – именно они знают, как она больна и как сердце ее реагирует на все темные злодеяния! Убийцы духа и тела, ради своих корыстолюбивых целей они ЗЛОУПОТРЕБЛЯЮТ ДОВЕРИЕМ и тем оказывают самое злейшее преступление против человеческого достоинства. И за Вас болит сердце, когда знаем, каким несправедливым и чудовищным нападкам Вы подвергаетесь ежедневно, когда стоите на Священном Дозоре о делах Культуры! Верю, что юристы примут все необходимые меры, чтобы раскрыть темные махинации и выявить истину. Сейчас они будут бороться не только о деловых отношениях, но о чести и достоинстве. Привет защитникам!

Духом с Вами.

Р[ерих]

163
Н.К.Рерих – З.Г.Лихтман, Ф.Грант и М.Лихтману

6 декабря 1935 г. [Наггар, Кулу, Пенджаб, Британская Индия]

№ 13

Вероятно, уже в следующем письме, которое мы получим от Фр[ансис], будут подробности ее поездки в столицу. Очень одобряем совет, поданный чилийским другом. Ведь в этих странах очень живет понятие о чести и достоинстве, и потому этот друг, конечно, чувствует, почему его совет так важен. У Вас множество материала, чтобы выполнить совет в самой сильной и звучной форме. Даже при воображении не можем представить себе содержание того тайного письма, о котором Фр[ансис] поминает. И на которое сами получившие его предлагают Вам возразить. Как жаль, что мы не имеем здесь изображения того плаката – Знамени, которое во время великой войны было роздано по воинским частям и прикрепляемо к выдающимся монументальным строениям. В середине этого изображения была фигура вандала-разрушителя, а кругом в медальонах были виды разрушенных городов. Таким образом, пикториальное изображение уже было введено в жизнь, а теперь с годами принимает те размеры, которые и предполагались. Говорю об этом уверенно, ибо покойный Государь всегда почитал ценность исторических памятников и, конечно, если бы не жестокая судьба его, он продолжил бы в мировом масштабе мое предложение. И в широких культурных кругах та же моя идея отзвучала. Даже когда мы устраивали выставки Искусства Союзных Народов, в которой я был Председателем Комитета, ее главное назначение было напомнить человечеству о сокровищах творческих, подвергавшихся опасности разрушения. Пусть мне скажут, кто же другой столько писал, читал лекций и активно выступал в защиту памятников творчества. Уже со времен Академии Художеств я исследовал памятники, требующие охранения. В 1903 году мы с Е.И. объехали, можно сказать, все сердце России, запечатлевая ее кистью, а Е.И. – в пятистах фотографиях Пантеон древнего Искусства. В монографиях неоднократно упоминалось о естественности того, что идея охранения культурных сокровищ оказывается связанной с именем художника, лично потрудившегося десятки лет для проведения этой идеи в жизнь. Как это недостойно, что какие-то злоумышленники готовы вредить всей культурной идее, лишь бы нанести вред личный. Какая несоизмеримость всемирной полезной идеи и мелких происков вредителей, лишь бы излить свою злобу. Конечно, я повторяю все то, что Вы уже давно знаете, но не могу еще раз не повторить, как я поражен, что злоумышленники пользуются именно далеким отсутствием, чтобы за это время повредить не только мне, но и самому священному культурному делу. Но друзья не дремлют, сумеют встать за правду.

164
Н.К.Рерих – З.Г.Лихтман, Ф.Грант и М.Лихтману

8 декабря 1935 г. [Наггар, Кулу, Пенджаб, Британская Индия]

№ 14

Дорогие З[ина], Фр[ансис], М[орис]. Сейчас получили Вашу телеграмму от 7 дек[абря]. Телеграфно сообщаем Вам о том, что все налоговые дела и исчисления всецело находились в руках Л.Хорша, что всем было известно.

1. Уже с 1923 года мы можем доказать это, как Вы видите из прилагаемого меморандума о деле налогов. Уже в 23 году все выполнялось офисом Хорша. Затем мы имеем неоднократные свидетельства тому же, например, в 1930 году Хорш подписывается как агент, о 1931 годе он пишет в своем письме от 1932 года, что им внесен мой налог, затем и о 1932 годе Л.Хорш сообщает в авг[усте] 1933 года телеграммою о том, что налога не произошло за недостаточностью к тому дохода. Очень счастливо, что уже в 1923 году до нашего отъезда процедура налоговая выполнялась офисом Хорша.

2. Уже в предыдущей телеграмме мы сообщали Вам о том, что экспедиционные суммы не подлежат налогу, – это я всегда знал. Таким образом, я и не беспокоился. Но если Л.Хорш, мой же доверенный, для каких-то злобных целей своих хочет показывать вещи иначе, то так же все знают, насколько от злонамерения своего же доверенного спастись почти невозможно. Только подумайте, что и до сих пор доверенность остается у него и мы не знаем, кому именно ее выдать с наибольшей пользой для дела и истины.

3. Вы сообщаете, что Л.Хорш Вам чем-то угрожает, чтобы изъять Вас из Учреждений. Решительно невозможно придумать, на чем может быть основано такое злонамерение. К сожалению, каждый злоумышленник может обвинять кого угодно и в чем угодно. Вот на какие мерзости расходуется человеческая энергия.

4. Опять беспокоимся, все ли у Вас документы в порядке? Если перед нами происходят такие преступные действия, то ведь можно ожидать решительно всего. Ведь точно происходит какой-то заговор – конспираси[465]465
  Conspiracy (англ.) – заговор, тайный сговор.


[Закрыть] с участием всяких сил темных. Но наши адвокаты должны твердо усвоить, что в данном случае происходит не только деловой процесс, но именно моральный процесс, который должен вскрыть разъедающие язвы всяких манипуляций с текущими суммами, со всякими переносными счетами, увы, которые могут так широко практиковаться при злонамерении, да еще имея в руках и доверенность, и то полное душевное доверие, которые мы все оказывали Л.Хоршу.

Если адвокаты отнесутся не холодно-формально, но именно с полным сердечным пониманием всех обстоятельств, то выявится характернейший процесс о том, как нападают темные силы, желая разрушить культурную работу. Сегодня к вечеру еще подойдут Ваши письма – подождем их.

5. Пришли Ваши письма от 18–19 ноября. Порадовались мы памятному собранию друзей 17 ноября. Действительно, как говорит Морис, было заложено основание нового Дружества. Скажите друзьям наш самый лучший привет. Фр[ансис] совершенно права в своих южн[о]ам[ериканских] соображениях. И ведь сколько я настаивал, чтобы труды Коэна и прочих представителей были бы отмечены нашим знаком. Ведь и дипломы были уже мною подписаны. Посылаю записной лист «Итоги»[466]466
  Рерих Н. Итоги // Рерих Н. Врата в Будущее. Rīgā: Uguns, 1936.


[Закрыть]. Фр[ансис] может себе перевести последний абзац этого листа, иметь его при себе и при случае показать южн[о]ам[ериканским] друзьям. Она может сказать, что такой мой Дневник готовится к печати. Кроме того, мысль Фр[ансис] о краткой брошюре истории Пакта очень хороша. Конечно, ценные имена во всех частях света должны быть тщательно отмечены.

6. Понимаем из Ваших сообщений, что адвокаты установили случаи фрода предателя, и это даст направление всему делу. Это обстоятельство чрезвычайной важности. «Там, где один подлог, там и другие». Из прилагаемого Меморандума и фотографий (легко поддающихся увеличению до размера оригинала) можно видеть, что Л.Х[орш] все время управлял всеми моими финансами и вопросами налога. Повторяю, что, будучи в Америке за все это время, 13 лет, всего один год, разбитый на три приезда, я, конечно, не мог следить из другой половины земного шара за всеми техническими подробностями и движением сумм. Подчеркиваю, что суммы экспедиционных годов истрачены исключительно на экспедицию и не подлежат налогам. Ведь марки Бёрда, которые продавались, были тоже для экспедиции. Не сомневаюсь, что управление налогами, узнав всю истину, отнесется к делу по справедливости. Кроме того, каждому бросается в глаза, что лицо, облеченное моим доверием, злонамеренно пользовалось моим отсутствием для каких-то злобных и своекорыстных комбинаций. Когда человек, облеченный полным доверием, имеющий моим именем доступ всюду и ко всему, начинает злоупотреблять доверием, тогда из другого полушария уследить невозможно. Адвокаты примут во внимание всю истинную сторону дела. Собирайте в одно досье все Меморандумы и выписывайте себе все сведения из наших писем и телеграмм, теперь получаемых. Пусть за последовательной нумерацией все это хранится в достоверном месте. Более не повторяю, чтобы Вы не скрывали от друзей истину, ибо видим из писем Ваших, что Вы это уже вполне делаете.

Плакат Н.К.Рериха «Враг рода человеческого», созданный во время Первой мировой войны

7. Может быть, кто-нибудь из Вас иногда удивлялся, почему это некоторые посевы, которые должны были бы дать сам-четыреста, давали лишь сам-пять, а иногда и того меньше? Но может ли благополучно идти по горным кручам караван, в котором находится целый отряд предателей и злоумышленников? А ведь сейчас ни для кого не тайна, насколько давно злоумышления подготовлялись. Также теперь Вы понимаете, насколько предатели злоупотребляли полнейшим доверием как Вашим, так и нашим. Хорошо, что было это полнейшее доверие, – тем мерзее предательство. Предатели не могут сказать, что их куда-то не допускали, – наоборот, все было дано, все было предоставлено, именно так, как бывало во времена исторических примеров. Из писем Ваших видим, что Вы это понимаете, но пусть еще и еще раз в архивах хранятся подтверждения о мерзейшем злоупотреблении доверием. Е.И. живет на строфанте и на мускусе, и посягатели это отлично знают. Какая убийственная мерзость! Злоумышленники мешают Вашим нормальным заработкам. Злоумышленники заключили в темницу мои картины, чтобы лишить художника средств к существованию. Устроив какие-то лиины на все мое имущество в Америке, они лишают меня всяких денежных возможностей и лишают прийти сейчас денежно к Вам на помощь. Какое изысканное злоумышление! Настоящее сатанинство! Злоумышленники порочат имя, затрачивая на эту омерзительную деятельность и время, и средства свои. Но также из истории Вы знаете, как Свет побеждает тьму, и Справедливость восторжествует. Итак, зная цену всему происходящему, будем объединенно отражать нападения тьмы. Ждем имя избранного адвоката, надеемся, что он будет с широким взглядом, энергичен и находчив, и оценит в сердце своем всю глубину своекорыстного злоумышления. Сохраните в архиве и копию письма от 4 сент[ября], которое здесь было получено на наше имя, – комментарии излишни.

Тронуты глубоко сердечным отношением Катрин, благодаря которой и Фр[ансис] узнала такие ценные новости и может сейчас легко пресекать их. Очистятся дела от всякой скверны и в обновленных светлых силах пойдут по сужденному пути. Так будет.

Духом и мыслями всегда сердечно с Вами.

Р[ерих]