Текст книги "Сестра моя – смерть"

Андрею ужасно хотелось дать ему в рожу, но он сдержался: не устраивать же драку в присутствии мертвой с этим тупым ментом. Он только махнул рукой и поспешил уйти. Проходя по коридору, заглянул на кухню. В открытую дверь было видно, как квартирная хозяйка, молодая, разбитная и что-то уж очень потасканная бабенка, дает показания и притворно хнычет, жалуясь на несправедливость жизни. Дожидаться, когда ее отпустят, и разговаривать с ней не имело смысла: ситуация действительно предельно ясна и никакого отношения к Алене Озерской иметь не может.

Андрей вышел из квартиры и спустился на лифте вниз. В газике все так же скучал шофер, во дворе так и не собралась толпа любопытных. Он сел в свою машину, выехал на улицу и только тогда позвонил Бородину – почему-то ему неприятно было разговаривать с ним рядом с этим домом.

* * *

С Бородиным они договорились встретиться вечером, а пока Андрей решил нанести визит Юлиану Озерскому. Погибшая оказалась не Аленой, и значит, рано ему в сторожа, представление продолжается. Непонятно только, на кого он сейчас работает – все еще на Александру или уже на свою совесть против этой самой Александры. Возможно, заподозрил он ее в преступных замыслах тогда сгоряча и она ни в чем не виновата, но все же доверять до конца ей нельзя и посвящать в свои планы тоже. И вообще, неплохо бы за ней проследить, но пока это, к сожалению, невозможно: не может же он разорваться на части. Жаль, нет у него помощника. Кстати, об этом давно пора подумать. Не закрываться ему надо, а расширяться. И офис неплохо было бы завести, а то все переговоры приходится вести в различных кафешках и барах – неудобно и несолидно. Фирма его называется «Инкогнито», а какое уж тут в баре инкогнито?

К дому Юлиана Андрей подъехал в приподнятом настроении – мысли о расширении и благоустройстве фирмы настроили на оптимистический лад. Дверь открыл Артур Генрихович, придворный пес Озерского, бывший начальник службы безопасности – неприятный сюрприз: Андрей был уверен, что с распадом фирмы распался и Артур Генрихович. Отношения у них с самого начала, с первой их встречи, сложились до крайности натянутые, если не сказать – враждебные.

Холодно поздоровавшись, Артур Генрихович проводил его в комнату и сам уселся на стуле у двери – видно, решил присутствовать при их с Юлианом разговоре. Собачья верность старому хозяину – или он все еще у Озерского на службе?

Юлиан сидел в кресле, низко опустив голову и закрыв лицо руками, казалось, он и не заметил прихода Андрея.

– Юлиан Сергеевич, – осторожно позвал Андрей, – здравствуйте.

Юлиан никак не прореагировал на его приветствие, даже не пошевелился и рук от лица не отнял.

– Я вам звонил сегодня.

Никакой реакции.

– Это по поводу вашей дочери…

– Моя дочь мертва, – глухо произнес Озерский, но так и не пошевелился.

– Мертва? – забеспокоился Андрей. Неужели Бородин и ему позвонил по поводу убитой девушки на Машиностроителей? – Нет, нет, у вас неверные сведения, произошла ошибка. Это не Але…

– Моя дочь мертва, – упрямо повторил Озерский. – Зачем вы пришли?

– Видите ли, Юлиан Сергеевич, я частный детектив, Никитин, вы меня помните?

– Помню. Вы – тот человек, который приносит в мой дом несчастья. Прекрасно вас помню. – Юлиан наконец отнял от лица руки и посмотрел на Андрея мутным взглядом. Как же он изменился за эти полгода! Осунувшееся посеревшее лицо, воспаленные глаза, глубокие морщины. Да он постарел лет на десять!

– Я расследую дело…

– Меня это не касается! – грубо отрезал Озерский. – Расследуйте без меня. Зачем вы пришли?

Странно, по телефону он разговаривал вполне здраво и сам согласился на встречу, что же с ним произошло за эти сорок минут? Или, может, он не с Озерским разговаривал, дошло до Андрея, а с Генриховичем? Ну да, скорее всего, так.

– Я вам звонил минут сорок назад, – решил проверить свою догадку Андрей, – вы сказали…

– Я с вами не разговаривал!

Ну да, ну да, так и есть! Значит, Генрихович переквалифицировался в личного секретаря Озерского.

– Это я с вами разговаривал, – подал голос Артур Генрихович.

Что же тогда он не предупредил хозяина о встрече? Или у него какая-то цель? У него конечно же какая-нибудь да цель, у него всегда есть цель. Андрей с неприязнью посмотрел на бывшего начальника службы безопасности.

– Впрочем, это не важно. Очень жаль, что вы не предупреждены о моем визите, но… Юлиан Сергеевич, выслушайте меня, пожалуйста, внимательно, мне нужна ваша помощь. Вернее, ваша помощь нужна Алене.

– Я ничего не хочу знать об этой твари! – в ярости прокричал Юлиан. Землистое лицо пошло багровыми пятнами, рука сжалась в кулак и завибрировала в воздухе.

Ну и как это понимать? Только что убивался о безвременной кончине, а теперь вдруг знать не хочет.

– Юлиан Сергеевич, Алена…

– Убийца! Не хочу о ней слышать, не хочу, не хочу! – Озерский затрясся.

Артур Генрихович резво вскочил со стула и побежал к хозяину. На ходу он оглянулся и одарил Андрея таким взглядом, что ему стало не по себе, ему даже показалось, что Генрихович оскалился и тихонько, но грозно рыкнул, совсем как опасная сторожевая собака.

– Юлиан Сергеевич, – замолол он перед Озерским хвостом, – не нужно так волноваться, Юлиан Сергеевич. Принести вам коньячку?

– Не надо, Артур, спасибо, – скорбно проговорил Озерский. – А с вами, молодой человек, – обратился он к Андрею, – говорить нам решительно не о чем. Так что… – Он величаво повел рукой в сторону двери. – Всего доброго.

– Ну уж нет, Юлиан Сергеевич, – возмутился Андрей, – я никуда не уйду, пока мы не поговорим. Алена в страшной, может быть, смертельной опасности, почему вы не хотите этого понять?

– Она убийца, она мою дочь убила, самое дорогое, что у меня оставалось, единственное, что у меня оставалось.

– Алена убила вашу дочь? – Андрей в изумлении уставился на Юлиана: издерганный, замученный свалившимися на него несчастьями человек, но на сумасшедшего вроде не похож. – Какую вашу дочь? Разве у вас была еще какая-то дочь? Мне казалось, Алена – единственный ваш ребенок.

– Алена не мой ребенок, – Юлиан болезненно сморщился, – вы знаете всю эту грязную историю. Но дело не в том. Она, как недавно выяснилось, даже не ребенок Валерии. Ее настоящую дочь, нашу настоящую дочь, зовут Люба.

Вот так поворотец! Значит, Юлиан в курсе. Кто, интересно, его просветил?

– Э-э… – Андрей замялся. – Я знаю эту историю, но…

– Знаете? – Юлиан оживился. – Вы знаете? Откуда вы узнали? И… как вы могли узнать? Или ты рассказал? – повернулся он к Генриховичу. – Ты нанял его, чтобы он разыскал?…

– Нет, я Андрея Львовича не нанимал. – Генрихович впился в Андрея взглядом, кажется, он тоже был чем-то поражен. – Я собирал информацию по своим каналам и в основном самостоятельно.

– Тогда как же?…

– У меня свои источники, – объяснил Андрей, – раскрывать которые я не хотел бы до поры до времени.

– Но, по крайней мере, скажите, это правда, что моя дочь… что дочь Валерии не Алена?

– А вы в этом сами не уверены?

– Я уверен… Я не знаю… Она очень похожа на Лерочку, Люба. И… он, этот человек, сказал, что есть неопровержимые доказательства… У меня ведь больше нет никого! – Последнюю фразу Юлиан почти прорыдал. Андрею стало его жалко. – Артур меня убеждает, что это невозможно, что никакой такой подмены не бывает и в нашем случае, конечно, тоже не было.

– Ну, безусловно, не было, – проворчал Генрихович. – Я все хорошо проверил. Мошенники!

– Но фотография, фотография! – вскинулся Юлиан. – Она похожа, очень похожа на Леру в том же возрасте. Мы с ней познакомились и поженились, как раз когда ей было двадцать лет, ты знаешь. На этой фотографии у Любы такое же лицо: те же беззащитность и невероятное очарование – очарование беззащитности. Как же можно сомневаться, что она ее дочь? И пусть мне приводят какие угодно доводы, никогда я в это не поверю! – Он сердито посмотрел на Генриховича, потом с непонятной ему теплотой и надеждой на Андрея.

– Так вы никогда с Любой не встречались, только на фотографии видели?

– Да как же бы я встречался? Я не смог ее разыскать. Вернее, вот Артур так и не смог ее разыскать. Мы даже не смогли узнать ее фамилии.

– А откуда вы вообще о ее существовании узнали?

– Откуда? – Юлиан откинулся на спинку кресла и опять прикрыл лицо руками, как в самом начале встречи. – Я получил письмо, анонимное, а потом были звонки, тоже анонимные. Этот человек, аноним, звонил мне чуть ли не через день и все рассказывал, рассказывал о моей дочери. Бедная больная девочка, почти совсем глухая, я так полюбил ее, так хотел встретиться, так хотел помочь. У меня ведь нет никого, я одинокий старик, а тут вдруг появляется дочь.

– У вас есть Алена, – жестко, с нажимом произнес Андрей.

– У меня ее нет! Она Любу убила. Сначала Лерочку, а теперь Любу.

– Она никого не убивала. Ей самой сейчас грозит…

– Меня совершенно не интересует, что ей грозит! – взвизгнул Юлиан.

– Прекратите истерику! – прикрикнул Андрей. – Возьмите себя в руки и перестаньте вопить!

– Что вы себе позволяете?! – рыкнул сторожевой пес, заступаясь за хозяина.

– Ладно, – примирительно улыбнулся Андрей, – всем нам надо успокоиться и держать себя в руках. Продолжайте, Юлиан Сергеевич. Вам звонили и рассказывали о Любе…

– Да, о Любе, – Юлиан улыбнулся какой-то расслабленной просветленной улыбкой, – о Любе, о моей настоящей дочке. – Андрею стало неприятно и ужасно обидно за Алену. – Я стал ждать этих звонков, с нетерпением ждать, хоть он, мой анонимный собеседник, надо мной просто издевался. Ни на один мой вопрос он не дал ответа. Я его спрашиваю: как ее разыскать? – смеется и бросает трубку. Я спрашиваю: как ее фамилия? – говорит, время узнать еще не настало, смеется и отключается. Я спрашиваю: зачем вам понадобилось сообщать мне о Любе, может, вы денег хотите за информацию? Нет, говорит, не надо, смеется и пропадает. Я рассказал все Артуру – не сразу, недели через три после того, как объявился аноним. Он пытался отследить звонки – ничего не вышло. Разыскать мою дочь он тоже не смог. – Юлиан укоризненно посмотрел на Генриховича и покачал головой. – Потерял ты, брат, квалификацию, стареешь.

– Я сделал что мог, – возразил Артур Генрихович, – но найти то, чего нет, невозможно. Никакой Любы нет.

– Вы так думаете? – Андрей усмехнулся.

– Безусловно! Этот аноним – самый обыкновенный мошенник.

– Ну вот, – продолжал Юлиан, – а несколько дней назад мне снова позвонили и сообщили, что Люба погибла и что убила ее Алена.

– И вы, конечно, сразу этому поверили?

– Поверил! Почему я должен был не поверить? – Юлиан с вызовом уставился на Андрея. – На Аленин счет я давно уже не заблуждаюсь, отдаю себе отчет, что вырастил чудовище. Но, – Озерский поднял вверх указательный палец, – сомнения некоторые все же оставались, я не стал обвинять огульно, решил сначала убедиться, так ли это, посмотреть ей в глаза. И что бы вы думали? Все подтвердилось!

– Что, что подтвердилось?

– А то и подтвердилось, что она убийца. Глаза ее преступные мне об этом сказали, голос лживый, преступный, трусливо дрожащий, подтвердил. Артур не видел и не слышал ее, он остался внизу, в машине, я к ней поднялся один, и потому, только потому он мне не поверил. Артур не верит, что Алена убийца!

– Не верю. – Генрихович важно кивнул. – Алена не убивала Любу, потому что никакой Любы не было.

– Вот так он мне и твердит! – пожаловался Юлиан. – Не было, не убийца, а я, видите ли, жертва мошенника, который якобы воспользовался моим положением…

– Разумеется, это так. Кто-то, кто знал о вашем несчастье, о ваших семейных обстоятельствах, воспользовался этим в своих преступных целях. Сначала я думал, что этот человек хочет, чтобы вы признали своей дочерью эту самую Любу, чтобы она унаследовала то, что у вас еще осталось. А когда сообщили о ее гибели, понял, что никакой девушки Любы в природе не существовало, фикция эта Люба, просто кому-то для чего-то нужно окончательно поссорить вас с Аленой.

– Не поссорить, – вмешался Андрей, – дела обстоят гораздо хуже: Алену подставляют. Вы знаете, что она сейчас находится в федеральном розыске?

– Да. – Генрихович болезненно сморщился. Юлиан промолчал.

– Ее подозревают в убийстве Валерия, ее мужа.

– Мы в курсе. – Генрихович едва заметно помотал головой, указывая глазами на Юлиана: не надо развивать тему, тревожить его еще этим. Андрей усмехнулся: что-то не видно, чтобы он особо тревожился из-за Алены.

– Считается, что Алена убила мужа из ревности, а потом сбежала.

– Так, вероятно, и было, – сказал Юлиан со злорадством.

– Нет, не так. Я был рядом с Аленой и знаю: она не убивала и не сбегала, ее подставили и похитили.

Андрей рассказал, как его наняла Александра и как он следил за Аленой – кратко, без подробностей, опуская свои расследования и не выдавая версий. Он скрыл свой разговор с Бородиным, ничего не рассказал ни о своей поездке в Светлогорск, ни о лжесвидетельстве секретарши Галины. Утаил он и факт своего знакомства с Зоей Икониной. Зато поведал о том, как убили Аристову, представив дело так, что Алену и тогда хотели подставить.

На Генриховича рассказ Андрея произвел очень сильное впечатление, несколько раз он менялся в лице и как-то нелепо подергивался. Юлиан же слушал равнодушно. Интересовало его только одно: как он, Андрей Никитин, считает, может ли Люба действительно быть его дочерью или нет? На это Андрей никакого утвердительного ответа не дал. Юлиан стал настаивать, чем совершенно вывел его из себя.

– Да очнитесь вы, наконец! – прикрикнул Андрей на Озерского. – Ваша дочь пропала, неизвестно, где она и что с ней, а вы… Какая Люба?! При чем здесь вообще какая-то Люба? Вам об Алене нужно думать, как ей помочь.

– А как я могу ей помочь? – уныло проговорил Юлиан.

– Ну хотя бы не считать ее убийцей, не воспринимать ее своим врагом. А реально помочь вы ей можете вот чем: если она вам позвонит, не сообщайте об этом в милицию, свяжитесь сразу со мной. Если на вас выйдут люди, которые ее похитили – я все-таки не исключаю до конца шантаж, – постарайтесь с ними договориться, принимайте любые их условия и обращайтесь ко мне. Если она сама у вас появится – как знать, в конце концов, все может произойти, – помогите ей, укройте у себя и немедленно вызовите меня.

– Я вам позвоню, если что, можете не беспокоиться. – В голосе Озерского не чувствовалось никакого энтузиазма. – Но ко мне она вряд ли обратится – не те у нас отношения.

– Уродливые у вас отношения! – не сдержался Андрей.

– Не я в этом виноват.

– Вы, только вы. Может, если бы вы не рассорились с Аленой, не оттолкнули ее от себя, не случилось бы сейчас с ней такого. И с вами бы не случилось. Ладно, не я вам судья. Об одном прошу, обязательно со мной свяжитесь, если от Алены поступит хоть что-то. – Андрей поднялся. – Всего доброго, Юлиан Сергеевич. Значит, мы с вами договорились?

Озерский кивнул и пробормотал нечто невразумительное. Генрихович встал, намереваясь проводить Никитина. Андрею показалось, что он хочет с ним поговорить наедине.

Они вышли в прихожую.

– Мы могли бы с вами встретиться? – прошептал Артур Генрихович, наклонившись к Андрею.

– Ну, в принципе…

– Сегодня в шесть вас устроит?

– Вполне.

– Подъезжайте тогда к «Арлекино».

* * *

Бар «Арлекино» располагался на тихой улочке старого центра. Андрей подъехал туда ровно к шести. Припарковался, открыл дверцу, но выйти из машины так и не успел: Артур Генрихович, появившийся внезапно и неизвестно откуда, словно материализовавшись из воздуха, втолкнул его обратно, приставил к боку пистолет и, запрыгнув в машину, приказал ехать. Все произошло так быстро, что Андрей не успел ничего предпринять.

Такого поворота событий он не ожидал. Он был готов к чему угодно: к тому, что Генрихович связан с людьми, похитившими Алену, к тому, что он сам организовал это похищение, к тому, что Алене удалось сбежать, она обратилась к Артуру Генриховичу за помощью, и теперь он знает ее местонахождение, но хочет использовать это в своих целях, – но о том, что его самого возьмут в заложники, Андрей даже подумать не мог. Не мог подумать и потому совершенно не подготовился.

Как только он договорился о встрече с бывшим начальником охраны Озерского, позвонил Бородину, изложил ему все свои предположения и попросил помочь: дело могло обернуться как угодно. Тот согласился с большим энтузиазмом, пообещал, что подъедет к «Арлекино» с парой надежных ребят – на случай, если в конце концов придется отбивать Алену, – поддержал его в том, что, возможно, это единственный способ выйти на Озерскую и нужно соглашаться на все условия, выдвинутые Генриховичем. Андрей тщательно продумал линию поведения в разговоре, подготовился к различным вариантам, но о личной безопасности совершенно не позаботился. Оставалось уповать на то, что бородинские ребята все видели и постараются прийти к нему на помощь. А пока он послушно выполнял инструкции Генриховича: ехал вперед, не нарушая правил дорожного движения, не дергаясь и не превышая скорости, чтобы не остановили гаишники. Пистолет, который уперся ему в бок, ужасно нервировал, взгляд Генриховича, который уперся ему в лицо, нервировал еще больше. Его оружие лежало в бардачке, и добраться до него не представлялось никакой возможности. Андрей посмотрел в зеркало – как там Бородин со своими ребятами, едет, не едет? – но не смог определить – машины шли сплошным потоком, как легко здесь затеряться, да наверняка они его уже и потеряли.

– Ну и куда мы едем, Артур Генрихович, позвольте узнать?

– Сворачивай на Космонавтов, – буркнул бывший начальник охраны.

– На Космонавтов-то это ясно, свернуть здесь все равно больше некуда, но хотелось бы узнать, какова конечная цель нашей экстравагантной поездки?

– Есть разговор. Конфиденциальный.

– Разговор? – Андрей усмехнулся. – Чего ж тогда в «Арлекино» не пошли, там вести разговоры удобнее.

– Кому как! – Генрихович тоже усмехнулся и с силой ткнул Андрея пистолетом в бок.

– Ну, Артур Генрихович, это уже не разговор, – Андрей кивнул на пистолет, – это уже боевые действия. Чем же я заслужил такое обращение? Кажется, вас я ничем не обидел…

– Не надо было совать свой нос куда не следует! – взорвался Генрихович.

– А куда не следовало? – Андрей насторожился – разговор принимал интересный оборот. Незаметным движением руки он включил диктофон во внутреннем кармане куртки, он у него всегда был наготове. Включил и посмеялся над самим собой: лучше бы пистолет у него был всегда наготове, сейчас бы ему это больше пригодилось.

– Туда, куда ты влез! – Артур Генрихович уже не просто ткнул, а фактически ударил Андрея пистолетом под ребра – он явно испытывал от этого удовольствие.

– Так работа у меня такая – влезать. За то и деньги получаю. А вы как думали? – Андрей чуть отодвинулся от напиравшего на него пистолета. – Вы бы, Артур Генрихович, не очень-то пушкой орудовали. Во-первых, ребра мне переломаете, а во-вторых, выстрелить невзначай можете, вон как руки у вас ходуном ходят, авария, не дай бог, приключится.

– Не волнуйся, раньше времени не выстрелю. Сворачивай здесь! – приказал он.

Они выехали из города по окружной, полуразбитой дороге, которой практически уже никто не пользовался – ясное дело, чтобы миновать пост ГАИ. Здесь Генрихович немного расслабился, взгляд его стал не таким напряженным. Андрей, наоборот, сгруппировался, приготовился к нападению: опасно, конечно, на ходу, но рискнуть можно, если выпадет удобный момент. Надо отвлечь Генриховича разговором. А лучше не отвлечь, а увлечь. Андрей судорожно начал обдумывать, с чего бы начать такой увлекающий разговор, но Генрихович начал его сам:

– Так что ты накопал про Светлогорск?

Светлогорск! Вот оно что! А он-то, дурак, совсем в другом направлении думал. Он-то полагал, что все дело в Алене – так или иначе в Алене, а оказывается, – Светлогорск. Роддом с двойным дном – вот к чему причастен Генрихович. Их было двое, причастных: один – иностранец, другой – русский, если верить мужу Евгении Аристовой. Русский, надо думать, это Генрихович и есть. И это значит… И это значит, что наверняка – почти наверняка – он убил Аристову. Эту тему неплохо бы развить.

– Много чего накопал. – Андрей усмехнулся. – Роддомом, кстати, уже занимается милиция. – Генрихович дернулся, словно его ударили – значит, он, Андрей, на правильном пути, только бы у того от нервного потрясения пистолет не выстрелил. – Аристову, конечно, вы убили?

– А что мне оставалось делать?! – сорвался на крик Артур Генрихович. – Что еще с этой дурой было делать? Столько лет прошло, все давным-давно быльем поросло – и на тебе! – вылезло. Мало того что все это время она хранила данные на всех рожениц и подменышей, мало того что продала сведения этому хрену иностранному, так еще и Алену разыскала и собралась ей все сообщить. Какой скандал мог выйти!

– Вы ведь и организовали этот роддом, правда? – ласково спросил Андрей.

– Да, моя идея, – самодовольно улыбнулся Генрихович. – Я придумал, я организовал, я персонал подобрал (вполне надежных и умных людей, как мне тогда казалось), я охранял свое детище…

– Вы основной доход получали, – подсказал Андрей насмешливо.

– А как же иначе? – возмутился Генрихович.

– Ну да, никак. Кстати, этого иностранного хрена, как вы остроумно выразились, вы тоже в расход пустили?

– Если бы! Не мог я на него выйти. Думал, через Аристову получится, он сам на нее снова выйдет, для того и охрану к ней приставил, о каждом шаге ее мне сообщали – ничего не получилось. Не понимаю, откуда он вообще взялся? Столько лет все было спокойно – и на тебе! – снова стал сокрушаться Артур Генрихович.

Они уже минут пять пробирались по проселочной дороге, совершенно пустынной. Сзади тоже никто не ехал – потеряли их бородинские ребята, надо было выкручиваться самому. Диктофон в кармане еле слышно щелкнул – кончилась пленка, а впрочем, это уже и не важно: главное Генрихович рассказал. Да и пригодится ли кому-то вообще эта пленка? А если пригодится, он, Андрей, вряд ли об этом узнает.

Узнает! И пригодится! Надо только все хорошо рассчитать. Вон там, впереди, маячит лесок – наверняка Генрихович именно туда его и везет. Выходить из машины нельзя, надо действовать здесь, надо действовать на ходу, надо действовать сейчас. Да, да, прямо сейчас!

Андрей чуть отодвинулся от Генриховича, освобождая себе место для размаха, сжал свободную от руля руку в кулак. Отвлечь разговором – и…

– Мы ведь, Артур Генрихович, можем и договориться. Например, денежно…

Андрей размахнулся, нанес короткий, резкий удар по руке, сжимающей пистолет. Генрихович вскрикнул, пистолет выстрелил – в обшивку сиденья. Бросившись на противника всем телом, Андрей повалил его на пол и, исхитрившись, нанес второй удар – по голове.

Потом они долго, изнурительно долго, безвременно долго избивали друг друга. Пистолет отлетел в сторону, завалился за сиденье с той стороны, никто из них не мог до него добраться, как ни старался. А потом вдруг стало оглушительно шумно – Андрей не понял, откуда такой нестерпимый шум, голова болела, все тело болело, противник никак не желал побеждаться. Шум раздражал, от шума тошнило. Но вдруг шум приобрел осмысленность и рациональность – разделился на фразы, а еще через мгновение фразы стали понятны: эти фразы – приказы. Кто-то с таким знакомым, с таким родным, с таким спасительным голосом приказывал им выйти из машины и сдаться. Нет, не им, а его так до конца и не побежденному противнику.

Андрей поднял голову – Бородин. Ну конечно же Бородин, Илья, Илюха и двое его ребят. Они подхватили все еще сопротивляющегося Генриховича под руки и выволокли из машины.

– Ну как ты, Андрюха? – Бородин озабоченно на него смотрел. – Не ранен?

– Кажется, нет. – Андрей поднялся, опробовал ноги, ощупал избитое тело. – Да нет, все в порядке.

– Ехать сам сможешь?

– Смогу.

– Тогда я, пожалуй, пойду. Посмотрю, как там с нашим гавриком. А ты давай за нами. – Бородин повернулся, пошел.

– Подожди! – окликнул его Андрей. – У меня тут для тебя небольшой подарочек. – Он достал из кармана диктофон, вытащил кассету, подал ее Илье. – Чистосердечное признание Артура Генриховича в убийстве Евгении Аристовой. Думаю, тебе пригодится.

– Пригодится, еще бы! С этой штукой, – Илья помахал кассетой, – он у нас теперь и под протокол все расскажет. Спасибо. Как тебе это удалось?

– Да так вот и удалось. – Андрей улыбнулся. – С профессионалом дело имеете, товарищ майор.

– А у меня тоже есть для тебя кое-что интересное. Нашлась свидетельница, которая видела убийцу Аристовой.

– Вот как? Где же она раньше была?

– Да это старуха, безногая, одинокая и немного не в себе. Сегодня ее дальняя родственница, которая ходит за ней ухаживать, позвонила. Мы подъехали, а потом старушку к нам привезли фоторобот составлять.

– И что фоторобот, на кого похож?

– А сам-то как думаешь? Так что мы бы и без твоего признания, – Илья снова потряс кассетой, – справились.

– Ну, – Андрей изобразил обиду – в шутку, – я старался. И потом, там не только об убийстве, Генрихович еще много чего интересного рассказал. Светлогорский роддом – его рук дело. Надо бы бывшего главврача хорошенько потрясти.

– Потрясем. Про роддом мы тоже уже кое-что накопали и с бывшим главным встречались, только он пока в полной несознанке. Ну ничего, признается, куда денется. Генриховичем его припрем, очную ставку организуем.

– Все это хорошо. – Андрей достал пачку сигарет из кармана. – Черт, сломались. Все до одной.

– Возьми. – Илья протянул ему свою пачку. Закурили.

– Так вот, все это хорошо, да только к Алене нас это ни на шаг не приблизило. Где и как ее искать, как не знали, так и не знаем, Генрихович не в курсе, он к ее похищению никакого отношения не имеет.

– Значит, остается одно: надавить на Галину, дальше тянуть невозможно.

– Невозможно, согласен. – Андрей задумался.

Бородин с беспокойством оглянулся на свою машину: как там дела у ребят? Они посадили Артура Генриховича на переднее сиденье, приковали наручниками к дверце.

– Ладно, я пойду.

– Подожди еще минутку! – Андрей словно очнулся от накатившей на него внезапно задумчивости. – У меня возник план, как расколоть нашу секретаршу-любовницу. Только он несколько… Ты сразу его не отвергай, подумай вначале. – И Андрей изложил ему свой план.

Илья сначала категорически отказался участвовать в этой авантюре, кричал (шепотом, чтобы не слышно было в соседней машине), что он не шпана подзаборная, а служитель закона, что такие игры совершенно не по нему, но в конце концов Андрею удалось его убедить.

– Значит, договорились?

– Договорились, – тяжело вздохнув, согласился Илья. – Встречаемся через три часа, уже на месте. Успеешь?

– Успею.

* * *

Фонари не горели. Место было глухим, а в ночное время совсем небезопасным. Местные жители, видно, об этом знали и обходили сквер стороной. Во всяком случае, за те полчаса, которые Андрей с Бородиным просидели в засаде, здесь не появилось ни одной живой души: ни тебе влюбленной парочки, ищущей уединения и оттого ничего не страшащейся, кроме любопытных глаз, ни запоздалого собачника – никого.

– Бессмысленно ждать, не придет она. – Бородин поднялся и, выпрямившись во весь рост, уже совершенно не таясь, стал выбираться из зарослей кустарников. Достал сигареты, хотел закурить, но Андрей ему не дал, возмущенно ткнул его в бок и зло прошипел:

– Ты что, охренел?

– Не придет она, говорю тебе, – стал оправдывать свои неразумные действия Бородин, но пачку все-таки убрал. – Да и какая здравомыслящая женщина отважилась бы явиться ночью в такое мрачное место?

– А какая здравомыслящая женщина отважилась бы ввязаться в такое мрачное дело? – парировал Андрей.

– Ну, не знаю. В любом случае…

– Подожди-ка! – Андрей схватил Бородина за руку и втянул обратно в кусты. – Шаги. Слышишь? Женские. Каблуки цокают.

Оба замерли, прислушиваясь. Цоканье каблуков раздавалось теперь совершенно отчетливо и очень близко от того места, где они засели. Вот шаги на секунду замерли, словно в замешательстве, потом проследовали дальше. Андрей осторожно выглянул.

– Это она.

Галина шла по дорожке, неуверенно, словно крадучись, нервно озираясь по сторонам. Вот она опять остановилась, посмотрела на часы – и вдруг откуда-то из темноты на нее выскочила фигура. Девушка отшатнулась, слабо вскрикнув, начала терять равновесие. Она упала бы, если бы напавший на нее не удержал ее, накинув на шею удавку.

– Быстро! – скомандовал Бородин, и они бросились девушке на помощь.

Андрей добежал первым, сделал подсечку, повалил преступника на землю, осторожно, стараясь все рассчитать так, чтобы он не увлек за собой Галину. Тут подоспел Илья. Но преступник каким-то непостижимым образом вывернулся, оттолкнул Бородина и скрылся в темноте. Андрей было ринулся за ним, но тот как сквозь землю провалился.

Галина в ужасе переводила взгляд с Бородина на Андрея, тряслась и шумно, часто дышала.

– Галина Александровна! – Андрей взял ее за плечи и слегка встряхнул. – Успокойтесь, все кончилось. Ну же!

– Все прошло, все кончилось! – вступил и Бородин. – Все разрешилось благополучно. Пойдемте, мы вас проводим.

Проводить ее удалось только до ближайшей скамейки. Галина как подкошенная рухнула на нее и разрыдалась.

Рыдала она долго и бурно. Илья маялся в сторонке, Андрей пытался ее привести в чувство, но безуспешно.

– Я… Вы… Если бы не вы, – бормотала она, – если бы не вы… Я не знаю.

– Но все ведь прошло, все кончилось. – Андрей погладил ее по плечу. – Успокойтесь, все хорошо.

– Если бы не вы…

– Да! – произнес Илья жестко и подошел к скамейке – видимо, ему надоели эти бесконечные рыдания. – Совершенно верно, если бы нас не оказалось поблизости, завтрашние сводки пополнились бы еще одним несчастным случаем. Теперь вы понимаете, в какое опасное дело ввязались?

– По-понимаю. – Галина мучительно всхлипнула. – Я давно поняла.

– За каким тогда чертом шляетесь по ночам?

– Он позвонил… он сказал… встречу назначил…

– Да вас просто выманили! Выманили, чтобы убить!

– Выманили, – эхом отозвалась Галина. – Если бы не вы… – И она снова разрыдалась.

– Ну все! Хватит плакать! – прикрикнул на нее Илья. – Пойдемте, мы доведем вас до дому, и вы нам все расскажете.

– Пойдемте. – Галина поднялась со скамейки и, пошатнувшись на высоких каблуках, сделала несколько неуверенных шагов по дорожке. Андрей подхватил ее под руку – ему показалось, что самостоятельно, без поддержки, она просто не дойдет. – Я живу недалеко… Да вы, – она посмотрела на Бородина, – знаете.

– Знаю. И он вот, – Бородин ткнул в Андрея, – знает. Вы думаете, мы случайно здесь оказались? Нет, дорогая моя, мы за вами следили. Уже третий день следим, – прибавил он значительно и в упор посмотрел на Галину. Та в испуге отшатнулась. – Да, да, да, следим.