Текст книги "Сестра моя – смерть"

– Но… но зачем?

– Зачем? – Илья издал губами какой-то смешной звук, он мог означать что угодно: возмущение, удивление ее непонятливостью, презрение, «не держите нас за лохов» и много еще различных смыслов и оттенков. – А затем, что с тех пор, как вы впутались в это нелицеприятное дело, стали интересны одновременно двум сторонам: тем, с кем вы связались, то есть бандитам, и нам, то есть органам правопорядка. Те рано или поздно постарались бы вас убить – как сегодня. Ну а мы пытались выявить ваши связи и защитить, когда такая надобность возникнет.

– Боже мой! – Галина всплеснула руками. – Но я ни во что не ввязывалась. Вы же знаете, я…

– В том-то и дело, что знаю.

– Но вы ведь сами мне говорили… Вы… Разве я виновата, что Алена убила… Я не виновата!

– Алена никого не убивала, – вмешался Андрей, – и вам это очень хорошо известно.

– А главное, это известно нам, – важно проговорил Бородин. – С самого начала было известно. Свою роль вы сыграли совсем неплохо, особенно если учитывать, что это ваш дебют – это ведь ваш дебют, да? – но беда в том, что у Озерской на тот момент было прекрасное алиби: Алена не могла убить и не убивала, и тому есть свидетель.

– Боже мой, как я запуталась! – горестно воскликнула Галина. Ноги у нее опять подкосились, она попыталась повалиться на скамейку, но Бородин ей не дал. Они уже дошли до ее подъезда.

– Запутались, что и говорить! Вашей жизни до сих пор угрожает опасность. Бандиты наверняка предпримут новую попытку вас убить, и эта попытка может оказаться удачной – для них, разумеется, удачной. Это может произойти в вашей квартире, в магазине, на улице – где угодно, и еще не факт, что мы и в следующий раз успеем прийти вам на помощь.

– Да-да, я понимаю, – пробормотала Галина в растерянности. – Но что же мне делать?

– Рассказать все нам.

Они поднялись на третий этаж, где жила Галина. Она открыла дверь, зажгла в прихожей свет.

– Проходите.

Прихожая была маленькой и очень тесной, одежный шкаф заполонял собой практически все пространство. Втроем им было здесь просто не повернуться. Раздеваться пришлось по очереди.

– Я не знаю куда… – проговорила Галина убитым голосом. – В комнату? На кухню? В комнате у меня не курят, а у нас разговор… Да теперь все равно, – безнадежно махнула она рукой, – идемте в комнату. Я только пепельницу принесу. И… у меня есть вино. Хорошее.

– Вина не надо, – решительно отказался Бородин.

– Тогда, может, чаю?

– Галина Александровна, вы что, не понимаете? Мы ведь к вам не в гости пришли.

– Да, да, конечно. Я понимаю. Я… я и сама не знаю!

– Несите пепельницу и давайте начнем.

Наконец все устроились: Бородин с Андреем на диване, Галина – на краешке стула напротив (стул она принесла с кухни, хотя в комнате были кресла), она вообще стала вести себя приниженно, как только они вошли в ее квартиру. Андрей с Ильей сразу же закурили, одновременно, как по команде. Галина дернулась было открыть балконную дверь, но опять безнадежно махнула рукой, пробормотав: «Теперь все равно», – и закурила сама.

– Я не смерти боюсь, – начала она, – просто все это мне осточертело. Я так запуталась! Там, в сквере, я, конечно, испугалась, но… Смерть страшна уже тем, что предстает всегда неожиданно…

– Галина Александровна, давайте-ка опустим философские рассуждения, – не очень вежливо перебил ее Бородин, – и перейдем прямо к делу.

– Да, да, разумеется! Я только хотела сказать, что не из-за страха, не из-за того, что меня могут убить, вам собираюсь все рассказать, я не помощи у вас прошу, а… Я, может быть, и так бы… Я и хотела пойти в милицию, но…

– Но почему-то же не пошли?

– Не так это и просто. Я поступила ужасно! Мне очень стыдно, и на душе так муторно, не передать. А вы меня спасли, и я вам благодарна, хоть смерти и не боюсь. Я не боюсь смерти! Не боюсь! – прокричала она почти в истерике. – Не верите?

– Ну почему же, верим, – пробормотал Андрей – ему отчего-то стало неловко.

– Верим, – с чувством проговорил Илья и с нежностью посмотрел на Галину. – Вы ведь на это пошли из-за денег? – душевным тоном спросил он.

– Из-за денег?! – Галина вспыхнула. – Деньги тут ни при чем, совершенно ни при чем!

– Но ведь вам же обещали заплатить?

– Обещали, но… Но я согласилась не из-за денег. Я… Это была обида, страшная обида, непрощаемая обида! Вы не представляете, как он меня обидел!

– Валерий?

– Да. Он со мной так обошелся!.. Я на все была для него готова, я и делала все и ничего, ничего не просила взамен, а он… Я любила его, по-настоящему любила, а он мною пользовался, как вещью. Но я терпела, все терпела. Все эти полгода терпела! Он совсем со мной не церемонился, он меня в грош не ставил, а я терпела, терпела. Он к Алене уезжал, прощение у нее вымаливать, заботиться о ней, на коленках ползать – а я терпела. Я ему даже однажды психоаналитика для Алены посоветовала, думала, откажется, неудобно ему станет передо мной, – ничего, воспользовался, не поморщился, вот до чего не уважал меня, вот до чего я ему была безразлична. Да он меня вряд ли и за человека-то считал! Но я терпела, все терпела, ничем не показывала, как мне больно. А мне было больно! Очень больно! Вы не представляете, как больно! Выть хотелось! А я улыбалась. Строила из себя этакую беззаботную дурочку. Мужики любят беззаботных дурочек. – Она со злостью посмотрела на Андрея, Бородина, видно в силу его немолодого возраста, не принимала в расчет как мужчину. – Еще бы! С дурочкой проще, с дурочкой приятней, с дурочкой можно не церемониться, с дурочкой можно и самому быть дураком. Да только Валерий и этого не оценил. Пользовался мною то как нянькой, то как девочкой по вызову. Он мог устроить при мне любую истерику. Он плакал, честное слово, плакал при мне, и совсем этого не стеснялся. А какие вещи рассказывал про себя – боже мой! И не стыдно, не стыдно ему было. Нужно выговориться, вот и выговаривался, и наплевать, что мне, может быть, противно слушать. Такого никому не рассказывают! Такого психоаналитику не рассказывают, а он мне рассказывал. Рассказывал, рыдал, по полу в истерике катался, руки кусал. А я утешала. А я убаюкивала, в постельку укладывала, по головке гладила. Я его любила. Такого вот подонка любила. И любила бы до сих пор.

Галина замолчала, затушила окурок в пепельнице, нервно выбила новую сигарету из пачки и жадно закурила.

– Он сам меня прогнал. Сам! Просто взял и вышвырнул. И вот тут… Я не боюсь смерти! Думаете, испугалась, что убьют, и потому признаться во всех своих грехах решила, чтобы защиты попросить? Ничего подобного! Я тогда и сама убить себя хотела. Я серьезно думала жизнь самоубийством кончить, когда Валерий меня из квартиры вышвырнул. Я и сейчас жить не хочу. Что толку жить, когда… Нет у меня больше ничего, и никогда не будет.

– Это вы убили Валерия? – как-то уж очень неуместно сочувственно спросил Бородин. Андрей бросил на него сердитый взгляд: издевается он над Галиной, что ли? Ему ее было по-настоящему жалко.

– Нет, не я. Но и я могла бы. И даже с большим удовольствием. И его, и Алену. Как же я их возненавидела! Впрочем, Алену я всегда ненавидела. Он к ней тогда ходил, когда меня из квартиры вышвырнул, я знаю, что к ней! Эту квартиру я ему сняла, на свои деньги, между прочим, а он меня вышвырнул. Я о нем заботилась, я его спрятала, когда у него неприятности начались, а он меня вышвырнул.

– Неприятности? – заинтересовался Андрей. – Какие неприятности?

– Напали на него и чуть не убили.

– Кто напал и почему?

– Валерий мне тогда ничего не объяснил. Я и подумала, что это связано с его работой: конкуренты там, или еще что-то в этом роде. Но потом… Он попросил меня съездить к нему домой, это когда уже жил в той, снятой мною квартире. Сам ехать боялся, а меня послал. – Галина усмехнулась. – Мне нужно было привезти ему кое-какие вещи и папку с бумагами. В бумаги я заглянула. Ну да, из глупого женского любопытства. – Она опять сердито посмотрела на Андрея, а Бородина проигнорировала. – Ничего интересного на первый взгляд там не оказалось: пустой почтовый конверт без обратного адреса и французский проспект. Валерий пару месяцев назад ездил во Францию. Один. Я сначала думала, что с Аленой, но оказалось, действительно один. Проспект я пролистала, недоумевая, зачем он ему мог понадобиться – проспект как проспект. И тут увидела: черным маркером, жирно, обведено – сеть ресторанов «Иконин»…

– Что? – одновременно воскликнули Бородин и Андрей. – Иконин? Сеть ресторанов «Иконин»?

– Ну да, «Иконин», – кивнула Галина спокойно, равнодушно, как бы и не замечая их волнения. – А рядом приписан номер телефона, шариковой ручкой. Французский номер, это я позже узнала. Валерию я, конечно, не сказала, что рылась в его вещах, отдала, и все, а он тут же стал звонить и говорил по-французски. Он, кстати, отлично говорил по-французски. Он вообще все отлично делал!

– Муж Зои Икониной уехал во Францию, – шепнул на ухо Бородину Андрей. Он ужасно разволновался, просто еле удерживался, чтобы не вскочить, не замахать руками, не кинуться обнимать Галину или не расцеловать Илью. – Двадцать лет назад уехал, мне Венька нарыл данные.

– Потом поговорим, – нетерпеливо отмахнулся от него Илья. – Так что звонок? – обратился он к Галине.

– Звонок его этот, видно, очень расстроил. Да нет, не расстроил, взбесил. Он швырнул телефон и на меня напустился, как будто я была виновата в его неудачах. А еще я поняла, что звонил он туда уже второй раз, если не третий, и что все его проблемы связаны именно с Францией. Может, я и ошибаюсь.

– Не ошибаетесь. – Андрей радостно улыбнулся. – Вероятней всего, не ошибаетесь.

– Да. Во всяком случае, у этого человека, который со мной встречался, акцент был французский. Легкий такой, едва заметный акцент, но точно французский, я в этом немного разбираюсь. И одет он был во все французское – а уж в этом я разбираюсь прекрасно. То есть полностью во все французское, с ног до головы.

– Посмотрите, пожалуйста, – Андрей вытащил из нагрудного кармана и протянул Галине фотографию фальшивого плакальщика, сделанную им на похоронах Любы Икониной и доведенную до ума Вениамином, – это он, тот человек, который с вами встречался?

Галина долго, внимательно рассматривала.

– Во всяком случае, похож на того. Тут плохо видно, и стоит он как-то боком, но мне кажется, он.

– Отлично! – возликовал Андрей. – Как его зовут, он вам не сказал?

– Не сказал, да я и не спрашивала, какое мне дело? Он мне позвонил на мобильный – не знаю, откуда узнал номер, – и предложил встретиться, сказал, что это касается Валерия. Я ответила, что эта сволочь меня больше не интересует, а он засмеялся и сказал, что в таком случае меня должно еще больше заинтересовать его предложение. В общем, мы встретились и обо всем договорились.

– Заложили любимого, выдали его место пребывания? – Бородин нехорошо улыбнулся.

– Это самое малое из того, что я сделала. – Галина ответила ему точно такой же улыбкой.

– Валерия убил он?

– Не знаю, я при этом не присутствовала, но вообще вряд ли, он не похож на человека, который сам станет марать руки, скорее всего, нанял кого-нибудь. Моя задача состояла в том, чтобы, как только Алена выйдет из подъезда, войти незаметно в квартиру и вызвать милицию, ну и разыграть всю сцену – вы ее видели, что пересказывать. – Она опять безнадежно махнула рукой. – Может, все-таки выпьем чего-нибудь? Тошно мне, сил нет.

– Не выпьем. – Бородин сурово на нее посмотрел. – Продолжайте.

– Да что продолжать? Я все уже рассказала.

– Вы знаете, где теперь Алена? – спросил Андрей.

– Не знаю. По плану ее должны были завезти куда-то подальше от нашего города и там оставить – инсценировка побега. Предполагалось, что рано или поздно ее возьмет милиция. Убийство повесят на нее, доказать она ничего не сможет. И чем дольше Озерская пробудет в бегах, тем меньше у нее шансов выпутаться. Да не было вообще у нее никаких шансов!

– Но почему увоз – инсценированный побег, к чему такие сложности?

– А к тому, – Галина осклабилась, – что если бы Алену сразу же, предположим, через час, через два задержали и поставили передо мной, как по-вашему, смогла бы я сыграть свою роль искренне, так, чтобы мне поверили? Не смогла, сорвалась бы! Врать в глаза – это, знаете ли… Ну и экспертиза могла определить по свежим следам, что Алена не убивала. А так, убила, сбежала – что потом-то, через три-четыре дня докажешь?

– Почему через три-четыре дня? – забеспокоился Андрей. – Ее ведь милиция могла задержать и раньше.

– Раньше чем через три дня не задержала бы в любом случае. Ее ведь… – Галина нахмурилась. – Ее ведь трое суток на наркотиках продержали, только после этого… Во всяком случае, мне так сказали.

– А где ее держали, вы знаете?

– Нет. Но точно не здесь, не в городе. В целях безопасности.

– А сейчас? Где она сейчас?

– Сейчас, наверное, выпустили. – Галина пожала плечами. – По идее должны были выпустить.

– Черт! Черт! – Андрей яростно стукнул кулаком по колену. – Что же вы молчали все это время? Вы хоть понимаете, что вы наделали? Она ведь могла умереть от передозировки, ее, в конце концов, могли убить!

– Нет, убить ее не могли в любом случае, на кого тогда убийство спихнуть? Да ничего с ней не случилось, не беспокойтесь! С такой, как она, никогда ничего не случится, такие на свет рождаются счастливыми, защищенными от всяческих бед.

– Да? Что-то я не заметил особого счастья у Алены Озерской. – Андрей иронически улыбнулся.

– Валерий ее так любил! Меня никто никогда так не любил. А она рожу воротила.

– Ваш Валерий – подонок. Кроме несчастья и страданий, он ей ничего не принес.

– Он и мне ничего, кроме страданий, не принес, но это разные вещи. Если бы меня так любили… Ах, да что говорить! Я…

– Хорошо! – резко прервал ее Бородин. – Алену, как мы поняли из вашего рассказа, собирались подставить. Для чего? Только ли для того, чтобы повесить на нее убийство Валерия, или была еще какая-то цель?

– Не знаю… Я не задумывалась. Наверное, была. Хотя… Не знаю. Валерия им точно нужно было убить, а насчет Алены…

– Но ведь могли бы точно так же подставить и вас, если бы дело было только в том, чтобы отвести от себя подозрение в убийстве. Какая разница, кто убил его из ревности – жена или любовница?

– Да не знаю я!

– Вы можете позвонить или каким-то другим способом связаться с этим человеком?

– С французом-то? Нет, не могу, он мне своих координат не оставлял. – Галина усмехнулась. – Сказал, что сам со мной свяжется, да вот уже третий день ни звука.

– А сегодня вы куда пошли, когда мы вас в сквере спасли?

– Позвонил человек, не он, но сказал, что… В общем, я поняла, что от него. Расплатиться обещал. Но вы не подумайте, я не из-за денег!

– Ну да, мы поняли, из личной неприязни.

– Вот-вот! Точно! Из личной неприязни. – Галина расхохоталась. – Отличная формулировка, лучше не скажешь. – Она все никак не могла остановиться, смех просто распирал ее, истерический больной смех.

– Но от денег, значит, вы тоже не желали отказываться?

– А чего ж свое терять? Конечно не желала!

– Сколько, если не секрет, вам пообещали заплатить?

– Не секрет, не секрет! Мы сошлись на штуке баксов. Неплохая сумма, как вы считаете, а? – истерически веселилась Галина. – Или я продешевила? Я ведь девушка неопытная, не знаю расценок. А может, меня облапошить хотели?

– Да вас так и так облапошили. Вы хоть понимаете, что стали соучастником преступления, соучастником убийства?

– Я никого не убивала! Валерия и без меня убили бы. А Озерская… Ну, с ней-то, думаю, все в порядке, скоро объявится. Ваши ее возьмут, или сама в милицию притащится.

– В любом случае вы понесете уголовную ответственность.

– Да я понимаю. – Галина внезапно перестала смеяться и сразу как-то обмякла, растеклась по стулу мягкой массой. – Да, понимаю. Сейчас и повезете?

– Нет, пока дома оставим. Вы должны играть свою роль, пока не найдется Алена. Но для вашей безопасности и нашего спокойствия у вас в квартире поживет наш сотрудник. Вам нельзя будет никуда выходить, продуктами и всем необходимым мы вас обеспечим.

– Да есть у меня продукты! – Галина совсем скисла. – И сколько этот ваш сотрудник у меня будет жить?

– Пока не арестуем преступника.

– Француза? Ну да, понимаю. А потом что? Потом вы меня арестуете?

– Потом будет видно. Только поймите, в ваших же интересах нам помочь, вы не меньше нашего заинтересованы в том, чтобы мы скорее его нашли. Вы точно не знаете, как с ним связаться?

– Зачем мне обманывать?

– Сотрудничество со следствием вам зачтется. И искреннее ваше раскаяние тоже.

– Да с чего вы взяли, что я раскаиваюсь? Нисколько я не раскаиваюсь!

– Вы этого только на суде не говорите, – насмешливо посоветовал Бородин.

– Да хоть и на суде! – запальчиво выкрикнула Галина. – Не раскаиваюсь я, с чего бы это мне раскаиваться? Не раскаиваюсь и не боюсь!

– В сквере вы чувствовали себя по-другому. – Бородин покачал головой. – Ну ладно, не суть. У меня к вам еще вот какой вопрос: как Алену удалось заставить спокойно выйти из квартиры, прихватив с собой орудие убийства, и не позвонить в милицию? И кто ее заставил? В квартире в тот момент кто-то находился?

– Нет, никого там не было, ей позвонили по телефону и сказали, что у них в заложниках ребенок Александры, подруги ее матери.

– Маша в заложницах?! – всполошился Андрей. – Я ничего об этом не знал! Да как же…

– Да нет, не было никакой заложницы, это они так, чтобы Алену выманить, сказали.

– Вы точно знаете, что Маша…

– Совершенно точно.

– Я все же проверю. – Андрей достал телефон и принялся звонить Александре, совершенно не подумав, что время позднее и что своим звонком он может напугать всю семью, скорее всего уже мирно почивающую. К счастью, Александра еще не спала и тут же взяла трубку.

– Саша? Здравствуй, это Андрей.

– Андрей? – разочарованно проговорила она, видно, ждала другого звонка. – А я подумала… Ну что, есть новости?

– Нет пока. У вас все в порядке?

– У нас? – Александра удивилась. – А что у нас может быть не в порядке?

– Как Маша себя чувствует?

– Да нормально. Спит. А что такое, почему ты спрашиваешь? Случилось еще что-нибудь?

– Нет, не случилось. Извини, что побеспокоил. Если что-нибудь узнаю, позвоню. Спокойной ночи.

Андрей нажал на отбой, сунул телефон в карман и огляделся. Галина все так же сидела на стуле, Бородин вышел в прихожую и тоже разговаривал с кем-то по телефону.

– Я вызвал Юрку, – объяснил он, когда вернулся в комнату, – оперативника нашего, ты его знаешь. Должен через пару минут подъехать. Подождем немного и пойдем, здесь мы все уже выяснили. – Он говорил так, словно в комнате находились только они вдвоем с Андреем, не было никакой Галины. Или он уже не принимал ее в расчет как человеческую личность? Это было странно: обычно Бородин вел себя гораздо мягче даже по отношению к настоящим преступникам, пытался найти им оправдание (в узких милицейских кругах за эту особенность его прозвали Адвокатом), а тут и не преступник вовсе, а несчастная, доведенная до отчаяния женщина. «А впрочем, – подумал Андрей, – может, он и прав: чудовище эта Галина, и оправдывать ее совершенно нечего».

Как только приехал оперативник Юра, Бородин с Андреем ушли – Илья даже «до свидания» ей не сказал, что было уже элементарно невежливо.

Во дворе, на лавочке, их дожидался Вениамин.

– Что это вы так долго? Замерз как собака, не лето все-таки, – проворчал он.

– А тебя никто и не просил нас дожидаться.

– Как же не дожидаться? Мне ведь интересно, чем все кончилось. Получилось у нас или нет?

– Получилось. Пойдемте в машину, здесь разговаривать неудобно.

– Да уж, неудобно. А главное, холодно. – Вениамин поежился. – Мой бандитский прикид совсем не греет.

Они вышли на улицу, двинулись в сторону сквера, где Андрей оставил свой «опель».

– Ну, забирайтесь. – Андрей гостеприимно распахнул дверцы. – Я сейчас печку включу.

– Так как все прошло? – Вениамин устроился рядом с Никитиным, на переднем сиденье. – Честно говоря, я совсем не верил в успех нашего предприятия. Сначала думал, что ни за что она не выманится – какая нормальная женщина потащится среди ночи в такое стремное место, пусть даже за деньгами? Потом…

– А она ненормальная, – проворчал Илья. – И как утверждает, не боится смерти.

– Ну да, не боится! Еще как боится! Когда я ее душил, – Вениамин кровожадно ухмыльнулся, – чуть богу душу от страха не отдала. Я даже подумал, не ослабить ли хватку, а то вдруг какой неприличный казус с ней приключится, да вы же сами просили, чтобы все выглядело натурально.

– Все выглядело натурально. – Андрей засмеялся. – Ты, Венчик, прирожденный душитель. Может, тебе в маньяки податься?

– Может быть. Я подумаю, – серьезно проговорил Вениамин, но не выдержал и тоже засмеялся.

Андрей завел мотор, и они тронулись с места. Печка быстро нагревала салон, Вениамин перестал наконец дрожать, блаженно вытянулся на сиденье.

– Куда едем? – Андрей повернулся к Бородину.

– Давай к нашей конторе. Я хотел бы прямо сегодня дать запрос французской полиции на Иконина, очень меня заинтересовала эта тема. А заодно и фотографию твоего похоронного гаврика перешлю. С французами у нас неплохие контакты, уверен, они не откажутся нам помочь. Может, уже завтра часам к двенадцати какой-нибудь ответ получим.

– Я могу в Интернете покопаться, – тут же предложил свои услуги Вениамин. – А в чем там дело-то?

– Покопайся, – согласился Андрей. – Тут вот какая штука получается: мы с Ильей сильно подозреваем, что этот самый Иконин – отец Любы, то есть на самом деле Алены Озерской, и из-за него разгорелся весь сыр-бор.

– А кто он такой вообще? Что за птица?

– Владелец сети ресторанов во Франции, из чего можно предположить, что человек очень небедный. Но это надо бы прояснить.

– И вы думаете, этот ресторанный владелец… Любу до кондрашки довел, Валерия убил, Алену подставил и похитил… – Вениамин с сомнением покачал головой. – Да на хрена ему это понадобилось?

– А вот на хрена – это и предстоит выяснить. Может, понадобилось все это не ему, а кому-то из-за него. Бродят у меня в голове разные предположения, но сначала все-таки неплохо было бы о самом Иконине узнать побольше.

– Узнаю, – пообещал Вениамин. – Все, что смогу, а могу я…

– Мы в курсе!

– Интернет вверх дном переверну, сведения добуду. Это дело мне привычней, чем бандита-душителя изображать. – Вениамин протянул ноги поближе к печке. – Так что там все-таки с Галиной, вы так и не рассказали.

– А что с Галиной? Призналась во всех своих злодеяниях, с готовностью призналась, как я и предсказывал. – Андрей самодовольно улыбнулся. – Великая вещь – психологический фактор. Испугалась – а испугалась Галина именно за свою грешную жизнь, что бы она ни говорила – и все рассказала. Правда, главного она, как выяснилось, не знает: ни где Алена, ни как связаться с человеком, который все это организовал. Но по фотографии она его опознала.

– И что теперь будете делать? Ну, кроме того, что на Иконина собирать досье?

– Да не знаю! – Андрей беспомощно пожал плечами, лицо у него сделалось каким-то по-детски беззащитным.

– Значит, наша операция не удалась, – заключил Вениамин, он тоже очень расстроился. – Я так и думал. Не надо было рисковать. Теперь неизвестно, что с ней будет. А если убьют? Узнают, что Галина все рассказала, и…

– Да как было не рисковать? Что нам оставалось делать?

– Никто и не рисковал, – подал голос с заднего сиденья Илья. – Я знал, когда соглашался на эту авантюру, что Озерская в безопасности. Ну, не то что совсем в безопасности, что с ней и где она – я не знаю, но она не в заложниках.

– Откуда ты мог знать? Об этом нам только что Галина сказала. Да это еще не факт, что так и есть: Галина может быть и не в курсе.

– Это тебе Галина сказала, а я и до этого знал. То есть часов за пять до этого. Нашли мы твой «пежо». На котором Озерскую увезли. И не пустым, бесхозно стоящим на обочине лесной дороги, как можно было ожидать, а спокойно рассекающим по главному проспекту города. – Бородин ухмыльнулся.

– Так ясное дело, машина была в угоне, а теперь вернулась к своему хозяину. Я не понимаю, к чему ты клонишь.

– В том-то и дело, что ни к какому хозяину она не вернулась, сидел в ней один из подельников нашего француза. Тот ему приказал машину после дела бросить, и он вроде бросил, а потом пожалел, решил, чего такому добру пропадать, вернулся и присвоил себе.

– Он что, совсем дебил?

– Совсем. Но это не мешает ему быть довольно известной личностью, в бандитской, разумеется, среде. Шип его кличка, а по паспорту – Вячеслав Шипицын. Потряс я его маленько, припугнул, он мне все и выложил. Увезли нашу Алену в город Северск, три дня продержали на съемной хате на наркотиках, а потом завезли в лесок в окрестностях Северска и там оставили. Где она сейчас, он и сам не знает. Галина, кстати, полностью подтвердила его информацию. В северскую милицию я уже дал ориентировки на Озерскую, ищут ее, прочесывают весь город и его окрестности.

– Подожди! Но почему ты мне об этом раньше не сказал?

– Не успел. Ты мне когда насчет Генриховича позвонил, я только-только с Шипом разговорился, пришлось сорваться и броситься на твою защиту, потом его ребята дорабатывали, то есть к моменту нашей с тобой знаменательной встречи я не располагал полной информацией.

– И все-таки мог хоть намекнуть, – сердито проговорил Андрей. – Я ведь думал, рискуем Алениной жизнью, волновался, а ты… Свинство это с твоей стороны.

– Да ладно, чего ты? – Бородин примирительно похлопал его по плечу.

– Ну чего вы, ребята, в самом деле, – возмутился Вениамин, – сейчас еще поссоритесь.

– Зачем тогда вообще все это было затевать с Галиной, если ты и так был в курсе…

– Да в том-то и дело, что ничего толкового я не узнал, только про Алену. У Шипа тоже связь с французом односторонняя, нет никаких выходов, я и подумал, может, у Галины есть. И потом, мы у нее полезной информацией разжились благодаря твоему психологическому методу. – Бородин улыбнулся. – Нет, ты не прав, затеяли мы все это совсем не зря.

Между тем они доехали до бородинского отделения милиции. Илья поклялся никогда в жизни больше не утаивать от Андрея информации, пообещал, если что узнает, сразу ему звонить, попрощался и вышел из машины.