Текст книги "Время легенд"

Глава 12

Нью-Йорк, август 1984 года

Такси остановилось рядом с одним из длинных черных лимузинов, припаркованных у отеля «Плаза» на перекрестке Пятой авеню и Восточной Пятьдесят девятой улицы. Джейм поднялась с заднего сиденья и торопливо взбежала по ступеням к двустворчатой двери с бронзовыми ручками. Проходя мимо швейцара, который распахнул перед ней дверь, она вежливо кивнула ему и пересекла оживленный холл, направляясь к президентским апартаментам. На ее плече висел фотоаппарат в чехле. Джейм бросила взгляд на часы. Четверть двенадцатого. Она опаздывала на пятнадцать минут. «Наверное, все уже началось», – с беспокойством подумала она.

Она приблизилась к дверям в такой спешке, что не замечала ничего на своем пути, и столкнулась с человеком, подошедшим с противоположной стороны. Джейм подняла голову и увидела перед собой глаза самого густого синего цвета, которые когда-либо ей попадались.

«Да и лицо совсем недурно», – решила она, мгновенно оценив внешность стоявшего перед ней мужчины. Он был высокого роста, дюймов на шесть выше ее, стройный, пожалуй, даже худощавый при таком росте. У него были резкие черты лица и ослепительная улыбка под густыми, но тщательно ухоженными усами. Его светло-коричневые волнистые волосы показались Джейм чуть более длинными, чем следовало. Его парикмахер явно обладал чувством меры и не делал из клиента куклу. «В жизни он выглядит даже лучше, чем на телеэкране», – решила Джейм, узнав Мартина Кэнтрелла, ведущего вечерней передачи новостей канала Ти-би-эс.

– Прошу прощения… – выдохнула она.

– Прошу прощения, – в ту же секунду заговорил он.

Они оба рассмеялись, и мужчина сделал приглашающий жест, пропуская Джейм вперед, и она вошла в переполненные апартаменты. Мужчина двигался следом в сопровождении ассистента и оператора. Джейм услышала, как оператор говорит ему:

– Пожалуй, будет трудновато снять здесь хорошие кадры, Марти.

– Кажется, ты прав, – согласился Кэнтрелл.

– Это нам наказание за опоздание, – полушутя сказала Джейм.

– Меня подвел транспорт, – отозвался мужчина, улыбаясь. – А вы чем можете оправдаться?

– Тем же, – ответила Джейм и огляделась вокруг. – Похоже, мы не единственные опоздавшие. Почетный гость тоже еще не явился.

– Сенатор попал в пробку по пути из аэропорта Ла-Гуардиа, – сказал журналист, стоявший справа от Джейм. – Нас то и дело просят подождать «еще минутку», но, честно говоря, я начинаю сомневаться.

– Кошмар, – отозвалась Джейм, досадливо закатывая глаза.

Мартин Кэнтрелл улыбнулся.

– Пробка там или не пробка, но Я не помню ни одного случая, когда сенатор Мэрлоу успел куда-нибудь вовремя, – сказал он девушке. – Во время последних выборов его называли «почившим сенатором» и заключали шутливые пари, успеет ли он на участок для голосования .

– Политик может опоздать на собственные похороны, но к избирательной урне он не опоздает никогда, – с понимающей улыбкой заявила Джейм.

– Вы говорите так, словно знаете об этом по собственному опыту, – с любопытством в голосе произнес Кэнтрелл.

– В некотором смысле так и есть, – сказала Джейм, кивая. – Мой дед был политиком.

– Как его звали? – заинтересованно спросил Кэнтрелл.

– Гаррисон Колби.

На сцену вышел помощник сенатора Мэрлоу и взял в руки микрофон. Толпа немедленно стихла.

– Сенатор только что прибыл, – объявил помощник. – Он выйдет в зал через минуту.

– Опять пустые обещания, – проворчал кто-то из .репортеров в задних рядах.

Джейм вновь повернулась к Кэнтреллу.

– Все же я надеюсь, что день не пропадет зря, – сказала она.

– По крайней мере для меня, – подхватил Кэнтрелл улыбаясь. – Но при условии, что вы не откажетесь пообедать со мной вечером.

– Какой может быть обед, если мы толком не знакомы? – с притворным возмущением произнесла Джейм.

– Это можно поправить, – быстро ответил он, протягивая руку. – Марти Кэнтрелл, вечерние «Новости», Ти-би-эс.

Джейм рассмеялась.

– Вы всегда представляетесь так, словно завершаете телепередачу?

– Только когда пытаюсь произвести впечатление, – сказал Кэнтрелл.

– Ага. – Джейм медленно кивнула. – Если так, я вынуждена признаться в том, что сразу догадалась, кто вы такой. Вы появляетесь на моем экране каждый вечер. Я Джейм Лайнд, журнал «Уорлд вьюз».

Кэнтрелл улыбнулся:

– Вы всегда представляетесь так незнакомым людям?

– Только когда хочу произвести на них впечатление, – призналась Джейм. – Так вот, насчет обеда…

Джейм редко назначала свидания. Незаживающие душевные раны детства надолго отбили у нее охоту тесно сходиться с людьми. Ей вполне хватало нескольких близких друзей, а вечера она предпочитала проводить в разговорах о плюсах и минусах своей профессии с собратьями по перу. Она не видела причин отказываться от нового знакомства только потому, что очередной ее коллега оказался симпатичным и знаменитым Марти Кэнтреллом, хотя и признавала в глубине души, что находит его весьма привлекательным мужчиной.

– Скажите, о великий глашатай новостей, что заставило такого известного комментатора, как вы, гоняться за дешевыми небылицами вроде кампании сенатора Мэрлоу по искоренению коррупции? – спросила Джейм, усаживаясь против Кэнтрелла на изящном татами в ресторане «Шинбаши» на Парк-авеню.

Кэнтрелл улыбнулся.

– Полагаю, виной тому ностальгия по юношеским временам, когда я был начинающим репортером в родном захолустье, – ответил он, пригубив пиво «Саппоро», налитое из только что откупоренного бочонка.

– Откуда вы?

– Родился в Техасе, потом жил в Бока-Рейтоне, во Флориде, в Майами…

– Да вы настоящий цыган-бродяга! – воскликнула Джейм. – Мужчина моей мечты!

Кэнтрелл посмотрел ей прямо в глаза:

– Надеюсь.

Официант принес сашими, и Джейм поморщилась.

В отличие от большинства коренных жителей Нью-Йорка она не любила сашими. Ей не нравился даже бифштекс с кровью, не говоря уж о сырой рыбе. «На что он намекает?» – подумала она, и Мартин улыбнулся, словно читая ее мысли.

– Это тунец, – сказал он, указывая китайской палочкой на ярко-алые ломти, лежавшие перед ней на блюде. – Здесь подают все самое свежее, никаких консервов или замороженных продуктов, которые вам подсунут где-нибудь в другом месте.

Отведав тунца, Джейм приятно удивилась.

– А это что? – спросила она, тыча палочкой в кроваво-красный комок, окруженный пучком водорослей.

– Морской еж.

– А это?

– Осьминог.

Джейм сморщила нос и осторожно отодвинула блюдо в сторону.

– Нет уж, благодарю. В следующий раз я предпочту ломтик лососины, – робко сказала она.

Впрочем, невзирая на осьминога вечер удался. Марта настоял на том, чтобы отвезти ее домой, и, как ни отказывалась Джейм, проводил ее до самых дверей.

– Вам лучше поспешить, – сказала она, отомкнув дверь ключом и открывая квартиру. – Счетчик продолжает щелкать, знаете ли.

– Знаю. – Кэнтрелл шагнул следом за Джейм. – Пускай себе крутится.

– Это вам будет дорого стоить. – Джейм начинала ощущать неловкость.

– Ничего подобного. – Кэнтрелл мягко прислонил ее спиной к стене. – Я включу счет в командировочные расходы. Пусть компания платит. – Его губы нашли в темноте ее рот.

– И вы думаете, это вам сойдет с рук? – пробормотала Джейм в его губы, которые уже целовали ее.

– М… мм… Да, еще бы. – Язык Кэнтрелла встретился с ее языком, возбуждая Джейм против ее желания. Она почувствовала на своей талии его руки и вдруг с ужасом осознала, что ее соски набухают и твердеют под тонкой шелковой блузкой. Она была уверена, что Кэнтрелл тоже это заметил. Одной рукой он забрался под ее блузку, его пальцы торопливо расстегнули лифчик и легли Джейм на грудь. Джейм чувствовала, как от его ласковых прикосновений у нее уходит из-под ног земля. Кэнтрелл прижимал ее к себе с такой страстью, что у Джейм перехватило дыхание. Она судорожно вздохнула и оттолкнула его от себя.

– Марти… – прошептала она, беспомощно разводя руками.

– Прости, – выдохнул он. – Я совсем не хотел торопить тебя… Я просто подумал…

– Я еще не готова, – сказала Джейм, глядя в пол.

Кэнтрелл кивнул и поскреб в затылке с таким видом, словно его охватило разочарование или раздражение. А может, и то и другое вместе.

– Похоже, я чересчур увлекся, – признался он наконец.

Джейм кивнула.

– Неудачный старт, – добавил Кэнтрелл и улыбнулся. – Но я думаю, мы предпримем еще одну попытку. Начнем все сначала.

Джейм выдавила улыбку:

– Конечно. Почему бы нет?

– Завтра вечером.

Джейм вновь кивнула.

– Куда бы ты хотела поехать? – спросил Кэнтрелл, заметно нервничая.

– Если бы я могла выбирать, то предпочла бы итальянскую или французскую кухню. – Джейм улыбнулась. – Хватит с меня осьминогов.

– Ладно, никаких больше осьминогов, – пообещал он. – Я знаю один отличный итальянский ресторанчик в Ист-Сайде.

– Я люблю итальянские блюда.

– Когда за тобой заехать? В семь часов годится?

Джейм засмеялась:

– Полагаю, к этому времени я уже соберусь с духом.

Напряжение отпустило Джейм лишь тогда, когда Кэнтрелл покинул квартиру и она услышала звук захлопывающейся двери лифта. Уже давно она не позволяла себе даже легкого флирта. И еще дольше не чувствовала такой тяги к мужчине, особенно к такому, с которым только что познакомилась. Джейм удивлялась не столько влечению, которое вызвал у нее Кэнтрелл, сколько той страсти, которую она внушила ему сама. До тех пор пока речь идет о физической притягательности, беспокоиться нечего, сказала себе Джейм.

До тех пор пока плотские чувства не превратились во что-нибудь более серьезное.

Джейм встречалась с Мартином каждый день. Если позволял их суматошный распорядок дня, они вместе обедали. Они ездили в свои излюбленные рестораны, такие как «Манхэттен-маркет», «Фонда ла Палома» или «Глостер-Хаус». Порой они подкреплялись сосисками, купленными прямо на улице, либо отправлялись в Центральный парк, прихватив корзину для пикников. Почти каждый вечер они ужинали вдвоем, а уик-энды посвящали походам по художественным выставкам от Мэдисон-авеню до Сохо. Они объехали вокруг Манхэттена по Серкл-лайн и ездили на пароме на остров Либерти, хотя в то время статуя Свободы была на реставрации и ее со всех сторон окружали строительные леса. Они бывали на балете и посещали спектакли на открытом воздухе. Они искренне наслаждались общением друг с другом, но Мартин больше не предпринимал попыток затащить Джейм в постель.

– Подожду, пока ты не будешь готова, – говорил он.

«Я уже готова», – думала Джейм, глядя на Кэнтрелла и расстилая одеяло на только что открытой «клубничной поляне» в западной части Центрального парка.

В простой желтой рубашке и оливково-зеленых брюках Мартин выглядел столь же привлекательно, как в итальянском костюме в тот вечер, когда водил ее на балет.

«Оглянись, Ромео», – мысленно говорила она ему.

– Нельзя ли узнать, о чем ты сейчас думаешь? – спросил Мартин, извлекая из корзины содержимое. Он откупорил вино. Затем, достав из корзины два стакана, наполнил их и протянул один Джейм. – Судя по выражению твоего лица, тебя одолевают неприличные мыслишки.

Джейм поднесла стакан к губам.

– Откуда тебе знать, приличные у меня мыслишки или нет? – спросила она.

Кэнтрелл растянулся на одеяле.

– Хороший журналист должен разбираться в языке жестов и в выражениях лиц. А на твоем, милая, сейчас играет самая двусмысленная улыбочка, какую я только видел.

– Спасибо на добром слове!

– Я лишь хотел сделать тебе комплимент, – возразил он. – Я обожаю безнравственные улыбки, особенно если они появляются на таких прекрасных лицах, как твое. – Мартин допил вино, отставил стакан и взял стакан Джейм. Когда он опускал его обратно, в стакане оставалось немало вина, и оно расплескалось, залив угол одеяла, но Кэнтрелл не обратил на это внимания. – Иди ко мне, женщина, – охрипшим голосом произнес он, привлекая к себе Джейм. Он поцеловал ее медленно и неторопливо, но в его поцелуе безошибочно угадывалась жаркая страсть. Джейм с неменьшим воодушевлением ответила на поцелуй, обвив руками шею Мартина.

Она хотела его, а теперь и в нем проснулось желание. И только почувствовав, как он гладит ее, Джейм внезапно вернулась к реальности.

– Думаю, нам лучше закусить, – тяжело дыша, сказала она и отпрянула от Мартина.

– Потом, – ответил он, протягивая к ней руки.

Джейм проворно отодвинулась, уклоняясь от его объятий.

– Мы здесь не одни, если ты этого еще не заметил, – сказала она, обводя рукой вокруг. – Вздумай мы продолжать – и ты окажешься в вечернем выпуске новостей, но только не в роли ведущего.

– Согласен. Я всегда любил привлекать к себе внимание, – с отчаянной улыбкой ответил он.

– А я – нет! – Джейм торопливо вывалила из корзины все, что там оставалось, и прикрикнула:

– Ешь, тебе говорят!

– Я славно повеселилась сегодня, – сказала Джейм Мартину, когда они входили в ее квартиру. – Предлагаю как-нибудь повторить эту вылазку.

Мартин поставил корзину на пол.

– А я бы предпочел заняться планами на ближайшее будущее, – ответил он, закрывая дверь.

– Вот как? – Джейм обернулась, бросила на него понимающий взгляд. – И какие же у вас мысли, господин Развратный Борзописец?

Мартин смотрел ей в лицо горящими от желания глазами.

– Ты сама знаешь ответ на свой вопрос, – ровным голосом произнес он.

Джейм медленно кивнула.

– Да. Думаю, да, – чуть слышно ответила она.

– Я ждал, – размеренно заговорил Мартин, делая шаг вперед. – Я старался не торопить тебя. – Он придвинулся еще ближе. – Прошли месяцы, Джейм. Я сдержал слово…

Джейм протянула к нему руки.

– Перестань корчить из себя джентльмена и наконец возьми меня, болван ты несчастный!

В следующую секунду они бросились друг другу в объятия. Мартин жадно впился в ее губы, крепко притиснув Джейм к своему мускулистому телу. Джейм ощущала сумасшедший стук его сердца – или это было ее собственное сердцебиение? Мартин провел руками вниз по ее спине и стиснул пальцами ее ягодицы, прижимая бедра Джейм к своим. Джейм почувствовала, что Мартин хочет ее ничуть не меньше, чем она хотела его, и ее захлестнуло неведомое прежде возбуждение. Мартин оторвал ее от пола, собираясь поднять на руки, однако Джейм воспротивилась.

– Ты очень любезен, милый, но я еще могу ходить сама, – прошептала она и, повернувшись, двинулась к спальне, увлекая его за собой.

Войдя в комнату, она на ходу расстегнула пурпурную блузку и сбросила ее на пол, обнажившись до пояса. Пока Мартин нетерпеливо срывал с себя брюки и рубашку, Джейм аккуратно сняла с кровати шерстяное покрывало, после чего разделась сама.

Мартин зубами вскрыл маленький пакетик с презервативом, изумленно наблюдая за тем, как спокойно и раскованно Джейм разоблачается у него на глазах. В ее поведении не было и следа жеманности или ложной скромности, и это пришлось ему по нраву. Перед ним стояла обнаженная женщина, ничуть не стыдившаяся своей великолепной наготы и не скрывавшая вожделения. Они прильнули друг к другу со страстью, копившейся в них те долгие недели и месяцы, которые они провели вместе, отвергая свои помыслы и желания. Кэнтрелл жадно поцеловал Джейм, и она ответила с пылкостью, изобличавшей ее напускное спокойствие, и принялась поглаживать его худощавое мускулистое тело.

Они вместе опустились на кровать, не разжимая объятий и покрывая лица друг друга поцелуями.

– Ну наконец-то, – шепнул Мартин, проводя губами по подбородку Джейм. – Я уже боялся, что мы с тобой никогда…

– Я не такая глупая, как может показаться, – ответила Джейм, целуя его в лоб после каждого слова. – Я ни за что не упущу возможность удовлетворить свое желание, особенно если мне чего-то очень хочется. Вот как сейчас, к примеру. – Она запустила пальцы в волосы Мартина и пригнула его голову к своей груди.

Он начал ласкать ее соски, дразняще прикасаясь к ним по очереди кончиком языка, и Джейм невольно вздрогнула от удовольствия. Насытившись, Джейм легко оттолкнула Мартина, и он перекатился на спину, увлекая ее за собой. Она вновь и вновь целовала его – сначала в лоб, потом в нос, губы и подбородок, и наконец, зарывшись лицом в ямку на его шее, играючи стиснула его кожу зубами. Удивленный, Мартин чуть отстранился.

– Изголодалась? – спросил он с лукавой улыбкой.

– М… мм… Умираю с голоду, – выдохнула Джейм, отбрасывая с лица свои длинные волосы.

Мартин издал гортанный смешок.

– У меня есть кое-что, способное утолить твой ненасытный аппетит, – хрипло проговорил он, подтягивая голову Джейм к своему набухшему естеству, которое высоко вздымалось, подрагивая от нетерпения. – Думаю, это придется по вкусу нам обоим.

Джейм улыбнулась и, наклонившись, взяла его плоть в рот и стала медлительно облизывать ее, время от времени посасывая и лаская прикосновениями губ и языка, пока не убедилась в том, что Мартин готов. Тогда она внезапно отпрянула и оседлала его, помогая ему в темноте найти свое лоно. Джейм начала раскачиваться на нем, словно верхом на коне, а Мартин крепко прижимал ее к себе, поглаживая ее тело пальцами, пока оба не достигли кульминации.

Джейм без сил опустилась ему на грудь, все еще чувствуя в себе его плоть, и их взгляды встретились.

– Ты очень быстрая женщина, – промолвил Мартин, проводя кончиком пальца по ее нижней губе. – А я рассчитывал растянуть удовольствие на целую ночь.

Джейм посмотрела на него и улыбнулась.

– Я тоже на это рассчитываю.

До знакомства с Марти Джейм спала с мужчинами, ограничиваясь удовлетворением физического влечения к партнеру. Так спокойнее, полагала она – слишком отчетливыми были ее воспоминания о душевных муках, которые привели мать к самоубийству, о том гневе и чувстве беспомощности, которые она испытала, узнав о необъяснимой пропаже отца, человека, которого она боготворила. Время от времени Джейм назначала свидания, но никогда не позволяла себе роскоши полноценных человеческих привязанностей и обескураживала любого, кто пытался с ней сблизиться, до тех пор пока в ее жизни не появился Мартин, обаятельный, красивый, одаренный природной отвагой и замечательным чувством юмора. Она влюбилась, даже не сознавая этого, и теперь мосты сожжены. Она не просто любила его, она верила ему, как не верила до сих пор ни одному человеку. С Мартином ей было спокойно.

Джейм поставила в своей «столовой» (на самом деле это был лишь уголок ее гостиной) маленький столик, покрыв его кружевной скатертью, доставшейся ей от почившей бабки, и расставила на нем фарфор и серебро, которые купила на аукционе в Коннектикуте. Полюбовавшись безупречной сервировкой, Джейм отправилась на кухню присмотреть за цыплятами. Как правило, они с Мартином питались в кафе и ресторанах, почти каждую ночь проводя либо у нее, либо у него на квартире.

Сегодня Джейм захотелось остаться с ним наедине. Менее суток спустя ей предстояла поездка в Чили, и Джейм решила устроить праздничный ужин.

Войдя в спальню, Джейм надела зеленый жакет с воротником шалькой и черные шелковые брюки. К своим повседневным украшениям она добавила ожерелье из крупных золотых самородков и массивный золотой браслет. Чуть тронув лицо косметикой, Джейм распустила по плечам густую копну своих рыжих волос. «Все точно так, как нравится Мартину», – с удовлетворением подумала она, разглядывая себя в зеркале.

Марти появился ровно в семь тридцать.

– Я не опоздал? – спросил он, протягивая Джейм бутылку вина и цветы в тонкой зеленой бумаге.

Джейм поцеловала его.

– В самый раз, – оживленно произнесла она и понесла подарки в кухню, добавив:

– До эфира осталось двадцать секунд.

Мартин вопросительно вздернул брови:

– Ты что, установила дома видеокамеру?

Джейм вернулась в прихожую, шаловливо улыбаясь.

– Там, в спальне, – дразнящим голосом отозвалась она.

Мартин улыбнулся.

– Бесстыдница, – сказал он, привлекая ее к себе. – Но в душе я был и остаюсь эксгибиционистом – ты знаешь об этом?

– Всегда подозревала, – ответила Джейм, обнимая его за талию.

– Все вспоминаешь ту прогулку в парке? – спросил Мартин, обводя кончиком языка ее полные губы.

– Ну да, и еще поход на выставку. – Джейм поцеловала его в подбородок. – И смотровую площадку Центра международной торговли. – На сей раз ее губы коснулись его носа. – И Метеорологическое бюро… – она поцеловала Мартина в губы, – ..и паром до Стейтен-Айленда, и лифт в ресторане «Мейси»… – Ее язык скользнул по векам его глаз. – Господи, ты был бы не прочь заняться этим даже в студии во время одиннадцатичасовых «Новостей»!

Мартин негромко прыснул.

– Раньше это не приходило мне в голову, но теперь, после твоих слов… – Он умолк, принюхиваясь. – У тебя что-то горит?

Джейм испуганно вытаращила глаза.

– О Боже! Цыплята! – воскликнула она, мгновенно возвращаясь к действительности.

Спальня была погружена в темноту. Изнуренные ночью любви, Джейм и Марти лежали, обнимая друг друга, сплетясь ногами и руками. На их разгоряченных телах выступила испарина удовлетворения. Джейм провела указательным пальцем по лицу Мартина, следуя изгибам его профиля.

– Бедненький, – сказала она с легким смешком. – Похоже, ты притомился.

Мартин приподнял бровь.

– А ты нет? – спросил он.

– Ничуть, – оживленно произнесла Джейм.

В ответ Мартин лишь издал вымученный стон.

– В чем дело, Кэнтрелл? – Джейм явно была в насмешливом настроении. – Небось уже жалеешь, что пришел?

– Я пришел с намерением просить твоей руки, – слабым голосом заговорил он. – Но теперь опасаюсь, что ты в самое короткое время сделаешь из меня инвалида.

Джейм уселась прямо и посмотрела на него:

– Это что – предложение?

– Ну, в общем… Да.

С лица Джейм сбежала улыбка. Предложение руки и сердца оказалось для нее полной неожиданностью.

– Что-то я не вижу никакого воодушевления, – заметил Мартин. – Как тебя понимать? Это отказ?

Джейм покачала головой:

– Просто я поражена, и все тут.

Мартин приподнялся на локте.

– Только не говори мне, что ты одна из тех увлеченных работой женщин, которые нуждаются в мужчине только время от времени, чтобы удовлетворить свои… э-э… физиологические потребности, – сказал он, приглаживая свои волосы.

«Ты даже не догадываешься, как близки твои слова к истине – во всяком случае, так было в течение последних лет», – мрачно подумала Джейм.

– Нет, – бесстрастно произнесла она.

– Ты не хочешь выходить за меня, вот и все, – бросил Мартин, посмотрев на нее. – Скажи, я прав?

– Нет-нет, – торопливо отозвалась Джейм. – Причина во мне, Марти. Я боюсь слишком тесных отношений с людьми, боюсь верить им, – едва слышно сказала Джейм. – Боюсь, что мне опять сделают больно.

– Что значит «опять»? – Мартин протянул руку и нежно коснулся ее лица. – Кто причинил тебе боль?

Джейм покачала головой:

– Я не могу говорить об этом. По крайней мере сейчас.

– Но я хочу тебе помочь, – настаивал он. – Конечно, если ты позволишь.

Джейм очень хотелось поделиться с ним своими переживаниями, и все же она колебалась. До сих пор она не обсуждала личные дела с посторонними. Откровенность делала ее уязвимой, она навсегда зареклась откровенничать. Но сейчас…

– Мои родители, – произнесла она наконец, сама удивляясь тому, как прозвучали ее слова. – Они оставили меня одну, исчезли, не предупредив, не сказав ни слова. Просто пропали и не вернулись. – Голос Джейм дрогнул. – Мать покончила с собой, когда мне было шесть лет. Отец очень много ездил по служебным делам. Как-то раз он уехал, и с тех пор я его не видела.

Неожиданно для нее самой слова хлынули настоящим потоком, словно мучения и боль, которые Джейм держала в себе долгие годы, наконец вырвались наружу.

Она рассказывала Мартину все то, о чем никогда ни с кем не говорила – о своих сомнениях в любви матери, о своих догадках о судьбе отца. Наконец она умолкла, и Мартин привлек ее к себе, гладя по волосам, уверяя Джейм, что он ее любит и никогда не покинет.

Утром он предложил ей внимательнее присмотреться к фактам, связанным с исчезновением ее отца.

– Говоришь, ты не сомневаешься в том, что он еще жив. Не кажется ли тебе, что ты должна выяснить это точно?

Джейм посмотрела на него и неуверенно спросила:

– Но как это сделать?

Мартин терпеливо улыбнулся.

– Ты журналист. Воспользуйся своим служебным положением.

– Полагаешь, что-нибудь получится? – спросила Джейм, на мгновение задумавшись.

– На мой взгляд, единственная тайна, которую до сих пор не смогли раскрыть газетчики, – это исчезновение Джимми Хоффы , – ответил Мартин.