Текст книги "Время легенд"

Глава 26

Двадцать четвертого марта, в тот самый день, когда Джейм, Николас и Джек Форрестер покинули Париж, американская армада, состоявшая из тридцати военных кораблей и двух сотен самолетов, пересекла «линию смерти» и начала маневры в заливе Сидра. Как и следовало ожидать, Каддафи выполнил свое обещание открывать огонь по любому иностранному воздушному или морскому судну, нарушившему указанную линию, и пустил в ход ливийские ракеты «земля – воздух» советского производства. Вооруженное противостояние длилось менее двадцати четырех часов, в течение которых американцы потопили два ливийских пограничных катера, серьезно повредили еще три и разбомбили радарный пост, находившийся на суше.

Трое путешественников дожидались окончания конфликта по ту сторону ливийской границы с Алжиром.

Форрестер укрыл спутников в маленьком отеле неподалеку от приграничного города Эджеле и, невзирая на нетерпение Джейм, настоял, чтобы они оставались там до прекращения военных маневров.

– Сейчас они готовы без предупреждения стрелять во всякого, кто похож на американца, – сказал он, – а вам вряд ли удастся сойти за арабку.

– Это еще неизвестно, – с вызовом отозвалась Джейм.

– Что ты задумала на сей раз? – подозрительно осведомился Николас, когда они остались в своей комнате вдвоем.

Джейм лишь улыбнулась:

– Вот увидишь.

Спускаясь к ужину, они встретили Форрестера, который не сумел скрыть своего изумления при виде Джейм. Она надела длинное свободное хлопчатобумажное платье, какие носят арабские женщины Северной Африки: белое поле, расписанное бледно-коричневым и зеленым. Ее рыжие волосы целиком прятались под большим прямоугольным куском материи, повязанным на голове. Глаза Джейм были подведены сурьмой, на ногах были бабуши – остроносые кожаные сандалии.

– Откровенно говоря, я бы не узнал вас, не будь рядом Кенделла, – сказал Форрестер с явным одобрением в голосе.

Николас вопросительно посмотрел на него.

– У меня здесь свой человек, – продолжал Форрестер. – Он раздобудет одежду и припасы и проведет нас через границу в Триполи – это в пятистах километрах отсюда. Чем больше мы будем походить на местных жителей, тем безопаснее будет дорога.

– Тогда я всецело «за», – торопливо ввернул Николае.

Ресторан отеля выглядел так, словно сошел с экрана фильма о Ближнем Востоке: маленькие столики, теснящиеся друг к другу в продымленном помещении; под потолком, поскрипывая, медленно вращаются лопасти вентиляторов. За столиками, беседуя по-арабски и по-французски, сидели мужчины в традиционных джеллабах – свободных рубахах из белого в полоску хлопчатобумажного полотна. Некоторые носили тюрбаны, точно такие, какими были увенчаны головы Николаев и Форрестера. В углу комнаты трое нечесаных, небритых арабов в оливковой военной форме, с кинжалами в застегнутых кожаных ножнах, приглушенными голосами разговаривали с четвертым мужчиной, гражданским. Поглядев на него, Джейм поняла, что он нервничает ничуть не меньше, чем она сама.

Они уселись за столик в противоположном углу помещения. Тут же подбежал официант, и Форрестер на беглом арабском заказал ужин.

– Какие напитки вам принести?» – спросил он, переводя вопрос официанта.

– Двойной виски, – хмуро произнесла Джейм.

Николас незаметно толкнул ее локтем.

– Спиртное здесь под запретом, – шепнул он.

– Принесите всем мятный чай, – сказал официанту Форрестер.

Молодой человек кивнул.

– Шукран, – отозвался он. – Благодарю вас. – И удалился на кухню, унося листок с заказом.

– С этой минуты все разговоры буду вести только я, – сказал Форрестер после ухода официанта. – Чтобы не вызвать подозрений, мы должны говорить на местном языке.

Николас забеспокоился:

– Значит, нам придется изображать глухонемых?

Форрестер отрицательно покачал головой.

– Просто я стану разговаривать за всех троих, когда будет возможно, – промолвил он, понизив голос. – Я научу вас арабским словам, которых хватит, чтобы объясниться.

– Я даже не буду спрашивать, что вы заказали, – произнесла Джейм. Она сильно проголодалась, и ее беспокоило, что пища может оказаться несъедобной.

– Что бы тебе ни предложили, ты должна это съесть, – сказал Николас. – Помни: мы изображаем арабов.

Джейм скривилась:

– Неужели я могу это забыть?

Блюда, которые принес официант, оказались на удивление вкусными – жареная баранина, сдобренная острыми специями, и овощная смесь, а на десерт маленькие квадратные лепешки из тонкого, словно бумага, теста, политые медом и посыпанные миндалем.

– Вы точно знаете, что мой отец до сих пор в Триполи? – спросила Джейм, как только официант оказался вне пределов слышимости.

Форрестер кивнул:

– Во всяком случае, еще вчера вечером он был там.

Джейм и Николас вытаращили глаза, не в силах скрыть изумления.

– Я же говорил вам, что у меня здесь свой человек, – напомнил Форрестер.

Вашингтон, округ Колумбия

Время приближалось к полудню. Гарри Уорнер заперся в кабинете и расхаживал по ковру у своего стола, выплескивая раздражение и гнев. Его парижский агент более двадцати трех часов не выходил на связь. Может быть, что-то пошло не по плану? Что Форрестер рассказал дочери Лайнда? Что, если она решила продолжать свою безумную борьбу и отправилась в Ливию?

« Господи, она не ведает что творит, – сердито думал Уорнер. – С равным успехом она могла бы приставить к виску заряженный пистолет и спустить крючок!

Если Лайнда разоблачат, его ждет неминуемая гибель!»

Уорнер посмотрел на телефон, стоявший на столе, и шумно вздохнул. Ему хотелось позвонить Единорогу в Триполи, но делать этого было нельзя – слишком рискованно. Особенно сейчас. Они вплотную приблизились к цели, а Ливия напоминала пороховую бочку, вот-вот готовую взорваться.

« Ты предоставлен самому себе, дружище, – думал Уорнер, рассеянно глядя в окно на далекий белоснежный купол Капитолия. – В чем наша ошибка? – спрашивал он себя. – Казалось, мы предусмотрели каждую мелочь. Только четыре человека знали всю правду. Как их раскрыли? Кто допустил утечку информации?»

Кто предал Единорога?

– Как я выгляжу? – спросил Николас.

На нем были одна из добытых Форрестером джеллаб – легкая накидка до колен с прорезью у шеи из белой хлопчатобумажной ткани с вертикальными полосками – и тюрбан. Джейм не сумела сдержать смех.

– Не иначе как ты собрался лечь в постель, – ответила она.

– В постель? – Николас скривился.

– Эта штука чертовски напоминает ночную рубашку, – заметила Джейм, продолжая хихикать.

– Считается, что в этой одежде я буду похож на араба.

Джейм кивнула.

– Похож, еще как похож, – заверила она его.

– Между прочим, я не смеялся, когда ты напялила свой кафтан.

– Ты не смеялся, потому что ночная рубашка идет мне больше, чем тебе, – сказала Джейм.

– Спасибо на добром слове, – без всякого воодушевления отозвался Николас.

В эту минуту их разговор был прерван энергичным стуком в дверь.

– Кто это? – встревоженно спросила Джейм.

– Форрестер.

Джейм отперла замок и впустила Форрестера в комнату. На нем тоже были джеллаба и тюрбан.

– Кошелек или жизнь! – весело приветствовала его Джейм.

Форрестер даже не улыбнулся. Он взмахнул рукой, прося запереть дверь, потом поставил на стол карманный радиоприемник и включил его. Передача шла на арабском языке.

– Что они говорят? – озабоченным тоном спросил Николас.

– На борту самолета, пролетавшего над Грецией, произошел взрыв. Убиты четыре пассажира, все американцы, – кратко пересказывал Форрестер. – Каддафи взял на себя ответственность за этот теракт.

Джейм перевела взгляд с Форрестера на Николаса и обратно.

– Это значит… – проговорила она, не в силах закончить фразу.

Форрестер покачал головой:

– Это значит, что мы остаемся на месте. Во всяком случае, пока.

Пятого апреля мощный взрыв сровнял с землей дискотеку» Красотка» в Западном Берлине. Погибли двое – турчанка и американский военный, – и еще около двухсот человек были ранены. Многие из них получили ожоги третьей степени. Обожженные и раненые были разбросаны по всей улице, засыпанной мусором и обломками здания.

Американская разведка доложила о перехвате радиосообщения штаба ливийского национального движения в Берлине, отправленного в Триполи: «Задание выполнено успешно, наш агент не обнаружен».

Напряжение все возрастало…

Утром одиннадцатого апреля в полпятого утра Форрестер вошел в комнату Николаев и Джейм, вырвав их из объятий крепкого сна.

– В чем дело? – сонным голосом осведомился Николае, открывая дверь. – Что-нибудь произошло?

– Одевайтесь, – велел Форрестер. – Мы отправляемся в Триполи. У вас тридцать минут. Жду вас внизу.

Джейм уселась в кровати.

– Я полагала, мы будем ждать, пока не улучшится обстановка в Ливии, – сказала она.

– Она уже не улучшится. – Форрестер был мрачный как туча. – В сущности, она усложнилась до предела.

– Еще усложнилась? Но как же… – заговорил Николае.

– Тридцать минут, – повторил Форрестер. – Если мы хотим добраться до Триполи, нужно выступать сейчас же.

– Думаешь, он знает больше, чем говорит нам? – спросила Джейм, когда они с Николасом торопливо натягивали одежду.

– Готов прозакладывать собственную голову. – Полуодетый Николас замер на месте. – Вообще-то у меня такое чувство, что именно этим мы и собираемся заняться.

Джейм вздохнула.

– Мне очень жаль, что я втянула тебя в это предприятие, – сказала она, отводя глаза.

Николас посмотрел на нее.

– Ты никуда меня не втягивала, – ответил он. – Я поступаю так по своей воле.

– Да уж, – хмуро заметила Джейм.

Николас схватил Джейм за плечи.

– Пообещай мне одну вещь, хорошо?

– Попробую, – ответила она, заставив себя улыбнуться.

– Обещай, что если мы выберемся отсюда живыми, – сказал Николас, тщательно подбирая слова и глядя прямо в лицо Джейм, – то ты выйдешь за меня замуж и мы начнем нормальную жизнь, о которой говорили в Париже: ну, там, парочка детей, домик в Коннектикуте, членство в ближайшем загородном клубе, рождественские праздники на Палм-Бич, отпуска где-нибудь на Востоке…

Джейм обхватила его руками за пояс и прикусила нижнюю губу.

– Будут дети или нет, дом в Коннектикуте или иглу на Юконе… – заговорила она, остановившись, чтобы поцеловать его. – Теперь это безразлично. Ты не бросил меня в трудную минуту.

Николас посмотрел на нее:

– Это согласие?

Джейм кивнула, еще раз целуя его:

– Да, мой будущий супруг.

В вестибюле гостиницы их дожидались Форрестер и его агент, молодой араб, которому можно было дать лет тридцать с лишним, худощавый, среднего роста, с густыми иссиня-черными усами и волосами. Его левый глаз закрывала черная повязка. Он был одет в камуфляжную форму, схваченную на груди красным ситцевым платком. На поясе были подвешены ножны, из которых торчала рукоять мачете, а на плече висела кобура с пистолетом.

– Это Рашид, – сказал Форрестер Николасу и Джейм, как только они вышли из помещения. – Рашид плохо говорит по-английски, поэтому не обижайтесь, если он не ответит на обращенный к нему вопрос.

– Великолепно, – буркнула Джейм.

На улице стоял их автомобиль – потрепанный армейский фургончик, должно быть, служивший еще во времена Второй мировой войны. Надежность машины вселяла серьезные опасения, но, как уверял Форрестер, ее облик как нельзя лучше соответствовал всему, что может встретиться в пустыне.

– Должно быть, именно там эта штука пребывала последние лет сорок, – шепнул Николас, обращаясь к Джейм.

– Вы уверены, что она не сломается? – спросила Джейм, забираясь в кузов.

Форрестер кивнул.

– Машина старая, зато не вызовет подозрений, – пообещал он. – Единственное, что привлекло бы к себе еще меньше внимания, – это верблюд. Если вы предпочитаете…

Джейм замотала головой:

– Нет уж, спасибо. Никаких верблюдов.

Она устроилась рядом с Николасом, Рашид тем временем запустил мотор, и старый фургон, покачиваясь и подпрыгивая на рытвинах, выехал за городскую черту и углубился в пустыню. «Вот оно, начинается», – подумала Джейм. Все, что происходило с ней до сих пор, все, что им довелось пережить, не шло ни в какое сравнение с теми опасностями, которые ждали их впереди.

Мосты сожжены, сказала она себе.

Глава 27

Ливийская граница. Пятница, 11 апреля 1986 года, 5.36

– Спрячьтесь и молчите, – велел Форрестер Николасу и Джейм, когда машина оказалась у границы. – Я сам буду вести переговоры.

– Я буду счастлив уступить вам это право, – пробормотал Николас, пригибая голову. Рашид затормозил, и он дернул Джейм за руку, предлагая последовать своему примеру.

Из своего укрытия в кузове автомобиля Джейм видела трех приближающихся мужчин в армейских рабочих комбинезонах. Один из них окликнул Рашида по-арабски, тот отозвался, после чего в беседу вступил Форрестер. Джейм увидела еще двух мужчин в том же одеянии, появившихся откуда-то сзади. Оба были вооружены винтовками «М – 1». Она затаила дыхание, чувствуя бешеное биение сердца, и инстинктивно прижалась к Николасу. Тот обхватил ее руками.

– Извини, я не хотела, – шепнула Джейм.

– Я только рад, – отозвался Николас, и Джейм поняла, что он имеет в виду.

Они прислушивались к голосам, испытывая тягостную беспомощность от того, что не понимают ни слова по-арабски и не имеют ни малейшего понятия, о чем идет разговор. Наконец один из ливийцев взмахнул рукой, веля Рашиду проезжать, и Джейм с облегчением перевела дух. Как только мотор вновь заурчал и автомобиль отправился в путь, она бессильно привалилась к плечу Николаев.

Они были на вражеской территории и остро ощущали это.

Вашингтон, округ Колумбия, пятница, 11 апреля, полдень

Члены Совета национальной безопасности собрались в Овальном кабинете на встречу с президентом Рейганом. К их удивлению, вице-президента Буша и министра обороны Уайнбергера не оказалось – оба были в заграничных командировках. Один из членов Совета выразил озабоченность по поводу возможности проведения военной акции против Ливии, директор ЦРУ Уильям Кейси прямо заявил о необходимости отзыва его агентов из Ливии до начала этой акции. Однако все присутствующие разделили мнение госсекретаря Джорджа Шульца о том, что США достаточно терпели и пришло время для решительных действий.

Как выяснилось, президент еще два дня назад одобрил ориентировочный план воздушного удара по Ливии. Члены Совета согласились, что удар должен быть внезапным и самолеты-носители должны подняться в воздух, как только авианосцы займут предписанные позиции. Президент Рейган потребовал предпринять все необходимые меры, чтобы свести к минимуму ущерб гражданскому населению противника.

К сожалению, прекращение потока информации и недостаток достоверных фактов привели к тому, что президенту и Совету национальной безопасности пришлось полагаться на домыслы и предположения, и это вынудило их усомниться в возможности нанести внезапный удар. Их озабоченность и сомнения все возрастали, и наконец было решено отложить нападение.

До поры до времени.

Ливийская пустыня, суббота, 12 апреля, 6.42

Старый фургон громыхал по пустыне, поднимая за собой огромное облако пыли и песка. Рашид утопил в пол педаль акселератора, и дряхлый автомобиль угрожающе затрясся.

– Что он делает? Тренируется перед выступлением на «Инди – 500»? – раздраженно осведомилась Джейм, стряхивая песок с платья.

– Рашид пытается наверстать упущенное время, – объяснил ей Форрестер, открывая одну из кожаных сумок, которые он захватил в алжирском отеле, и доставая оттуда две длинные буханки домашнего хлеба и четыре фляги. Задержавшись из-за песчаной бури и неполадок в машине, путешественники более чем на сутки выбились из графика движения.

– Сколько осталось до Триполи? – спросил Николас.

– Трудно сказать. – Форрестер разломил одну из буханок и передал Рашиду половину вместе с фляжкой. – Мы должны были оказаться там еще вчера.

«Он чем-то обеспокоен, – подумала Джейм. – Что он от нас скрывает?»

Форрестер разломил вторую буханку и дал каждому из них по половине. Потом он открыл фляжку и наполнил две оловянные кружки чем-то похожим на молоко.

Измученная жаждой, Джейм сделала большой глоток и проглотила, скривившись.

– Что это? – спросила она.

– Верблюжье молоко, – ответил Форрестер. – Это лучшее, что нам удалось раздобыть при той спешке, в которой мы уезжали, – произнес он, откусывая хлеб и задумчиво жуя.

Джейм внимательно посмотрела на него.

– Что вас тревожит?

– Если вы еще не заметили, милая девушка, нам вот-вот предстоит пройти сквозь адское пламя, – ответил Форрестер. – И если это вас не беспокоит, значит, с вами что-то не в порядке. – Он откусил еще хлеба и с явной натугой задвигал челюстями.

Беспокоит, и даже очень, подумала Джейм.

Вашингтон, округ Колумбия, 12 апреля, 23.15

В конторе Гарри Уорнера царила гробовая тишина.

Уорнер в одиночестве сидел за своим столом, глядя на свой личный телефон. Когда же он зазвонит, черт побери? Проходили минуты, и раздражение Уорнера все нарастало. Он должен был связаться с Лайндом… любой ценой. Вице-президент Буш только что вернулся из Саудовской Аравии. Уайнбергер в эту минуту возвращался с Филиппинских островов в Вашингтон. Представитель США в ООН находился в Лондоне на переговорах с британским премьер-министром Маргарет Тэтчер. Еще днем глава итальянского правительства объявил о том, что примет в понедельник посланника американского президента. «Время уходит», – мрачно размышлял Уорнер.

Труднее всего ему было признаться самому себе, что он совершил непоправимую ошибку и, сам того не ведая, пустил предателя по следу Лайнда и его дочери.

Если бы только он мог сообщить им, что убийца уже в пути!

Триполи, воскресенье, 13 апреля, 8.52

После целого ряда неприятных задержек ранним воскресным утром Рашид вывел фургон на улицы ливийской столицы. Джейм крепко спала в объятиях Николаса в кузове, пребывая в блаженном неведении относительно того, что они наконец достигли цели своего путешествия.

– Рашид пойдет искать Единорога, – сказал Форрестер Николасу. – Теперь нам остается ждать, пока они не вернутся вместе.

Николас посмотрел на него и спросил:

– Не кажется ли вам, что вы должны объяснить нам обстановку?

– Есть вещи, которые вам… точнее сказать, ей лучше не знать, – нехотя отозвался Форрестер, раздвигая полотнища брезента, закрывавшие сзади кузов фургона, и выглядывая наружу.

– Вы сами говорили, что мы находимся здесь между жизнью и смертью, – напомнил Николас, глубоко вздохнув. – Лично я предпочел бы знать, ради чего рискую головой.

Форрестер надолго задумался.

– Пожалуй, вы имеете на это полное право, – решил он наконец и бросил взгляд на Джейм, которая по-прежнему спала. – С того самого дня, когда она приступила к поискам своего отца, кто-то намеренно подкидывал ей дезинформацию, стремясь укрепить ее в решимости выяснить правду. Кто-то подталкивал Джейм сюда, поближе к отцу, чтобы по ее следам найти Единорога, ликвидировать его и сорвать проводимые им операции.

– И вы знаете, кто этот человек?

Форрестер кивнул.

– Вы расскажете ей? – осторожно спросил Николае.

– Нет, если смогу этого избежать, – ответил Форрестер, покачав головой.

Залив Сидра, воскресенье, 13 апреля

Шестой флот США занял позицию у ливийского побережья. Авианосцы «Америка» и «Коралловое море», каждый из которых имел на борту сто шестьдесят истребителей и бомбардировщиков, сопровождали четырнадцать линкоров и два вспомогательных судна. Одно из них, «Тикондерога», было вооружено сложнейшей противовоздушной системой «Эгида». Корабли были в полной боевой готовности, дожидаясь приказа из Вашингтона.

Повисла пауза…

Триполи, воскресенье, 13 апреля, 16.25

– Что будем делать теперь? – осведомилась Джейм.

– Ждать, – лаконично ответил Форрестер. – Рашид найдет вашего отца. Нам нельзя идти к нему, это было бы слишком опасно. Остается только ждать, когда он сам придет.

Форрестер решил, что спокойнее всего будет ждать в британском консульстве, что находится в центре города.

– До сих пор не верится, что я добилась своего, – сказала Джейм Николасу, когда они остались вдвоем в комнате на втором этаже консульства. – Наконец-то после долгих лет разлуки я встречусь со своим отцом.

– Неужели ты нервничаешь? – спросил Николас, недоверчиво посмотрев на нее.

О» Джейм кивнула.

– Немножко, – смущенно призналась она. – Так много времени прошло. Я изменилась, и он, конечно, тоже. Что я ему скажу?

Николас провел рукой по ее волосам.

– А что бы ты сказала ему девятнадцать лет назад?

Джейм улыбнулась.

– Я бы спросила, привез ли он мне какой-нибудь подарок.

Лондон, понедельник, 14 апреля, 14.52

Премьер-министр Британии Тэтчер официально объявила о том, что ее страна одобряет американские планы нанесения внезапного удара по Ливии, добавив, что для Британии немыслимо оставить без поддержки Соединенные Штаты, когда они вынуждены защищаться.

В тот же день восемнадцать бомбардировщиков «F – 111»

Третьего авиасоединения поднялись с трех аэродромов Королевских воздушных сил в Англии и отправились в полет за 2800 морских миль через весь континент – Франция отказалась предоставить им коридор в своем воздушном пространстве, – чтобы присоединиться к Шестому флоту в заливе Сидра.

Время, отпущенное на раздумья, истекало…

Триполи, понедельник, 14 апреля, 20.30

– Он уже здесь, – объявил Форрестер.

Джейм посмотрела на Николаев, и тот показал ей большой палец. На ее лице засияла улыбка.

– Не хочешь ли познакомиться с будущим тестем? – спросила она нарочито беззаботным тоном.

Николас улыбнулся.

– Даже не знаю. Что, если я ему не понравлюсь и он отправит меня в лагерь террористов, чтобы ливийцы упражнялись на мне в стрельбе?

– Нет, папа этого не сделает, – возразила Джейм. – Он сам влепит тебе пулю.

– Именно этих твоих слов я боялся больше всего.

– Как я выгляжу? – спросила она.

– Ни дать ни взять арабская принцесса, – ответил Николас, изучая критическим взором ее ярко расцвеченный наряд.

Джейм глубоко вздохнула.

– Что ж, пойдем.

Они рука об руку спустились по лестнице к кабинету британского консула. Форрестер распахнул дверь, и Джейм увидела своего отца. Ее сердце бешено забилось.

Отец оказался не столь высоким, как представляла Джейм, но ведь и она сама сильно выросла. За это время отец заметно погрузнел, а его волосы побелели. Возраст оставил свой отпечаток на его лице, и все же, глядя на отца, Джейм поняла, что узнала бы его где угодно.

Она осторожно шагнула вперед.

– Папа? – произнесла она прерывающимся голосом.

Отец широко улыбнулся.

– Да, это я, принцесса. – Он протянул ей руки. – Господи, как долго я ждал этой минуты!

– Папа! – Залившись слезами, Джейм бросилась ему на шею. Отец сжал ее в медвежьих объятиях, и они оба разрыдались, не скрывая своих чувств.

Прошедших двадцати лет словно и не было.

Залив Сидра, вторник, 15 апреля, 1.45

В ту минуту в заливе царили тишина и спокойствие.

Шестой флот, выйдя на исходный рубеж, замер в напряженном ожидании, готовый через пятнадцать минут нанести удар. Вплоть до 1.59 у него сохранялась возможность отменить нападение.

В 1.45 он его не отменил.

Вашингтон, округ Колумбия, понедельник, 14 апреля, 18.58

Гарри Уорнер сидел в своем кабинете, с надеждой взирая на часы. В Ливии уже наступила среда. Белый дом продолжал молчать, а значит, решение о нападении все еще было в силе.

Гарри Уорнер никогда не был очень уж религиозным человеком, но в эту ночь он молился.

Триполи, вторник, 15 апреля, 1.58

– Мне бы не хотелось прерывать вашу трогательную встречу, – извиняющимся тоном приговаривал Форрестер, выталкивая спутников из здания британского консульства на улицу, – но мы должны немедленно выбираться отсюда. С минуты на минуту появится Рашид.

– Куда теперь? – спросил Николас.

– В заключительной стадии этой игры лучше всего поставить на Тунис. Мы успеем добраться до тунисской границы за пару часов.

– Если, конечно, у нас есть эти два часа, – задумчиво произнес Лайнд, вглядываясь в зловеще-спокойное черное небо.

Форрестер посмотрел налево и направо, разглядывая темную улицу.

– Проклятие! – нетерпеливо пробормотал он. – Куда задевался Рашид, черт возьми?

Лайнд бросил взгляд на часы.

– Если он не объявится в ближайшие минуты, нам уже некуда будет спешить.

– Они говорят так, словно грядет Страшный Суд, – сказала Джейм, обращаясь к Николасу.

Отец повернул к ней серьезное лицо.

– Еще ближе, – мрачно произнес он.

– Привет, Джим. Давно не виделись, – послышался голос сзади.

Все четверо разом повернулись. Мужчина, стоявший в тени, выглядел ровесником Лайнда и явно был американцем. Только Лайнд узнал его в лицо.

– Привет, Лью, – невозмутимо отозвался он. – Даже сейчас ты чертовски напоминаешь выпускника университета Лиги плюща.

– А ты по-прежнему строишь из себя супермена, – парировал тот.

– В нашей профессии без чувства юмора не обойдешься, не так ли? – произнес Лайнд. – Порой это единственное, что оберегает нас от комнаты с мягкими стенами.

Лью? Джейм похолодела.

– Это Льюис Болдуин? – спросила она, повернувшись к отцу. «Тот самый человек, что погубил так много людей?» – добавила она мысленно.

– Он самый, – негромко ответил Лайнд.

– Настоящий предатель, – вмешался Форрестер, медленно двинувшись вперед.

– На вашем месте я бы не делал глупостей, господин Форрестер, – предостерег Болдуин. Он вышел из тени, и теперь было видно, что у него в руке пистолет. – Удивлены, что я вас знаю? А зря – благодаря решимости вот этой милой девушки во что бы то ни стало найти своего отца я почти с самого начала знал обо всех вас.

Джейм посмотрела на него и перевела взгляд на отца.

Ее глаза округлились от потрясения.

– Это тот самый человек… – заговорила она.

Лайнд кивнул.

– Болдуин продавал Каддафи оружие с тысяча девятьсот восемьдесят второго года, – сообщил он. – Ракеты «ред-ай», винтовки «М – 1», «М – 16», «кольт-кобра», советские автоматы Калашникова и гранатометы «РПГ».

Он мог раздобыть все, что хочешь, – только назови. На этой неделе он переправил ливийцам крупную партию мин «С – 4» с запальными шнурами.

– Извини, дружище, мне пришлось использовать твою дочь, чтобы обнаружить тебя, – сказал Болдуин, злобно ухмыляясь. – Но при всей той секретности, что окружала твою работу здесь, у меня не было выбора. Едва Джейм начала проявлять излишнее любопытство, Гарри решил натравить на нее Харриса, даже не догадываясь, что сует тем самым твою голову в петлю.

– Аллан Харрис? Он работает на тебя? – спросил Лайнд. Харрис был одним из его немногих приятелей во время обучения в лагерях УСС.

– Работал, – поправил Болдуин, цинично пожимая плечами. – Он сделал свое дело, и мне пришлось от него избавиться. Я не мог допустить, чтобы у него со временем развязался язык. – Он помолчал и добавил:

– Мне очень неприятно, но я вынужден избавиться и от всех вас.

– Да, еще бы. – Лайнд отчетливо ощущал револьвер в кармане своей куртки, столь же отчетливо понимая, что Болдуину не составит труда уложить всех четверых за те секунды, которые потребуются, чтобы достать оружие.

– Ненавижу долгое прощания, – заявил Болдуин. – Так что…

Его прервал громкий скрежет тормозов старого фургона, остановившегося всего в нескольких ярдах.

Прежде чем Болдуин успел отреагировать, Рашид спрыгнул с водительского сиденья и открыл огонь из автомата. Повинуясь инстинкту, Николас сбил Джейм с ног и прикрыл ее собой. Лайнд и Форрестер выхватили оружие, но тело Болдуина вдруг задергалось и повалилось на землю, превратившись в окровавленную кучу плоти. Перестрелка закончилась, едва начавшись.

– Ходу! – крикнул Форрестер и помчался к фургону. – Нужно побыстрее уносить отсюда ноги!

– Уже идем, – отозвался ему вслед Лайнд, помогая Николасу поднять с земли Джейм. В тот самый миг темноту ночи прочертила ослепительная вспышка, под ногами затряслась земля, а небо расколол грохот взрывов.

Было слишком поздно.