Текст книги "10 гениев живописи"

Ольга, стремясь безраздельно завладеть вниманием мужа, периодически закатывала ему беспричинные сцены ревности, добиваясь, разумеется, прямо противоположного результата. Пикассо, которому порядком надоела светская жизнь, замкнулся в себе и словно отгородился от жены невидимой стеной. Главной его страстью всегда было искусство, ради которого он был готов пожертвовать всем. Художник очень любил историю о французском керамисте шестнадцатого века Бернаре де Палиси, который для поддержания огня в печи во время обжига бросал туда свою мебель, и видел в ней пример настоящего «горения» во имя искусства. При этом мастер добавлял, что бросил бы в печь и жену, и детей – лишь бы не дать угаснуть пламени.

В эти годы Пикассо – непревзойденный рисовальщик. Еще на рисунке 1918 года он продемонстрировал, что для него не существует трудностей в классическом рисовании – на небольшом пространстве рисунка непринужденно располагаются 15 фигур купальщиц, и лист при этом не выглядит перегруженным. Его знаменитый непрерывный контур не сковывает фигуры, а наоборот – освобождает, они словно движутся. Пикассо все чаще делает серии, циклы. Рисунки можно рассматривать как стадии какого-то сюжета, но при этом каждый из них остается самостоятельным и самоценным. Часто такая серия начинается с рисунка реального, похожего на натуру, потом следует цикл «разрушений», деформаций. Так выглядит его серия «Художник и модель» (причем в художнике мы без труда узнаем Рембрандта с его невестой) – привычный вначале облик великого голландца постепенно тонет в сплошной сети штрихов, которые в последнем рисунке серии словно дымятся. Пикассо очень любит «Метаморфозы» Овидия, которые импонируют его натуре. В 1930-м он создал шедевры графики – циклы иллюстраций к «Метаморфозам» Овидия и «Лисистрате» Аристофана. Здесь в полную силу проявились уникальные возможности полюбившейся художнику плавно льющейся непрерывной линии.

И в это самое время его искусство претерпевает еще одну метаморфозу – на сей раз это поворот к жестокости.

Произведения Пикассо 1925–1926 годов производят впечатление вулканического взрыва после долгого спокойствия. В картине «Танец» мы видим настоящую оргию смерти, исступленную пластику трех палкообразных фигур. «Гитара» (завершающая длинную вереницу «Гитар») – выглядит как кусок грубой мешковины с дыркой, прибитый гвоздями к листу картона. Более того, художник собирался сделать еще и обрамление из лезвий бритвы – намек на то, что искусство опасно.

С середины 20-х годов образы Пикассо – это сплав презрения, сострадания и предостережения. Уже в это время они предвосхищают «искусство жестокости», «искусство абсурда», которое сложилось после Второй мировой войны. Еще не зная того, Пикассо идет к «Гернике». «Герника» – вот цель жестоких работ художника, кульминация его будущего гнева, вершина его гуманизма.

Пикассо часто говорил, что работает, не думая ни о прошлом, ни о будущем, а лишь выражая то, что чувствует в настоящий момент.

В апреле 1925 года он вместе с Ольгой и сыном поехал в Монте-Карло к Дягилеву. Там на репетициях художник снова стал рисовать балерин. Может быть, вернувшись в мир русского балета, он надеялся обрести утраченную гармонию отношений с женой?

Попытка не удалась. Мир не восстановился ни в семье, ни в душе.

В 1925-м начинается один из самых сложных и неровных периодов в творчестве Пикассо. После эпикурейского изящества мы попадаем в атмосферу конвульсий и истерии, в ирреальный мир галлюцинаций, что можно объяснить, отчасти, влиянием поэтов-сюрреалистов. На протяжении нескольких лет воображение Пикассо, казалось, могло создавать только монстров, неких разорванных на части существ («Сидящая купальщица»), орущих («Женщина в красном кресле»), раздутых и потерявших форму («Купальщица») или воплощающих метаморфические и агрессивно-эротические образы («Фигуры на берегу моря»).

Насколько на художника повлияли окончательно разладившиеся отношения с женой, трудно сказать. Возможно, это одна из причин такого изменения мировоззрения. Очевидно, основной причиной расторжения брака Пабло и Ольги, поначалу счастливого и вдохновляющего, было то, что Ольга пыталась направить его на путь респектабельности и салонного искусства, к которому он был органически не способен.

А в январе 1927 года в толпе, выходящей из метро, неподалеку от парижского магазина «Галерея Лафайет» Пикассо увидел красивую девушку с серо-голубыми глазами. «Он схватил меня за руку и сказал: "Я Пикассо! Вы и я вместе совершим великие вещи"», – вспоминала впоследствии Мари-Терез Вольтер. Ей было тогда 17 лет. Она ничего не знала ни об искусстве, ни о Пикассо. Ее интересы были совершенно другими – плавание, гимнастика, велосипед, альпинизм. Поскольку она была несовершеннолетней, Пикассо приходилось скрывать свою связь с ней. Это была страсть, возбуждаемая секретностью, окружавшей их отношения. В 30-е годы художник даже писал стихи. Пикассо приобрел старинный замок Буагелу в Нормандии, устроил в бывших конюшнях огромные мастерские, чтобы вволю заниматься скульптурой, поселил там Мари-Терез, и она стала его единственной моделью. Одна из скульптур, сделанных с нее, – «Женщина с вазой» – сегодня стоит на могиле мастера, похороненного в местечке Вовенарг.

В 1930–1934 годах Пикассо самовыражается именно в скульптуре: бюсты и женские ню, в которых иногда заметно влияние Матисса («Лежащая женщина»), животные, маленькие фигурки в духе сюрреализма («Мужчина с букетом») и особенно металлические конструкции, имеющие полуабстрактные-полуреальные формы и выполненные порой из грубых материалов, которые он создает с помощью своего друга, испанского скульптора Хулио Гонсалеса («Конструкция»).

Летом 1931 года произошло главное событие парижского сезона: ретроспективная выставка работ Пикассо, открывшаяся в Галерее Жоржа Пети. Впервые художнику удалось собрать вместе 236 полотен, написанных им на протяжении последних десятилетий. Пикассо сам сгруппировал свои работы и проследил за тем, как и где они будут развешаны. Накануне выставки мастер очень волновался, обошел один за другим все залы и внимательно осмотрел каждую картину.

В начале 1935 года Мари-Терез сообщила, что ждет ребенка. Ребенок – это прекрасно, но для этого он должен был окончательно порвать с Ольгой. А там тоже ребенок и риск лишиться половины имущества…

Женщины и Пикассо – на Западе этой теме посвящены многие серьезные исследования и работы, имеющие скандальный характер. За свою долгую жизнь художник, обладавший, по словам А. Стасинопулос-Хаффингтон, огромным «сексуальным магнетизмом», имел сотни любовных связей, а в его творчестве в разные периоды исключительную роль сыграли семь женщин. В этом отношении жизнь Пикассо, считает американская писательница, как бы подтверждает пословицу, согласно которой Испания – это страна, в которой мужчины презирают секс, но живут ради него. Тем более, это касается художника, черпающего свое вдохновение в отношениях с женщинами.

Сам Пабло Пикассо однажды признался, что он делил всех представительниц прекрасного пола на «богинь» и «половые коврики».

Ольга, его первая официальная жена, оказалась в числе редких исключений. «Я думаю, что умру, никогда никого не полюбив», – сказал однажды художник. По его словам, он не находил в женщинах того ответного чувства, которое так искал.

«Каждый раз, когда я меняю женщину, – заявлял Пикассо, – я должен сжечь ту, что была последней. Таким образом я от них избавляюсь. Они уже не будут находиться вокруг меня и усложнять мне жизнь. Возможно, так я возвращаю свою молодость. Убивая женщину, я уничтожаю прошлое, которое она собой олицетворяет». Художник любил повторять, что жизнь продлевают только работа и женщины.

Едва ли эти заявления мэтра стоит принимать за чистую монету. В них много эпатажа, свойственного ему стремления мистифицировать. И все же в отношениях с любимыми людьми, возможно, даже вопреки его желаниям, часто брало верх именно деструктивное начало. Покончили с собой Мари-Терез Вольтер и его вторая жена Жаклин, нервной депрессией многие годы страдали Ольга и художница Дора Маар, которая была его любовницей во время создания «Герники». Отравился его внук Пабло…

Но все это еще предстоит. А сейчас в его жизни две женщины. Одна – 24-летняя Мари-Терез, пока еще любимая, с будущим ребенком, вторая – опостылевшая 44-летняя жена с законным сыном и правом на половину его имущества (а значит, и картин). Раздражение и неприязнь к ней выливались в живописи. В серии картин, посвященных корриде, Пикассо изображал ее то в виде лошади, то старой мегеры. Объясняя впоследствии причины их разрыва, художник сказал: «Она слишком много от меня хотела… Это был наихудший период в моей жизни».

Теперь вдруг выяснилось, что у них различаются даже гастрономические вкусы. «Ольга, – сетовал впоследствии Пикассо, – любит чай, пирожные и икру. Ну а я? Я люблю каталонские сосиски с фасолью».

Тем не менее, он не хотел развода. Полный разрыв хотя бы с частичкой прошлого для него означал маленькую смерть. А смерть на протяжении всей жизни вызывала в нем трепетный страх.

Первой сдалась Ольга. После очередной особо тягостной семейной сцены в июле 1935 года она вместе с сыном покинула дом на улице Ла Боэти.

Возможно, напряжение, вызванное скандалами в семье, и тревожная обстановка стали причиной того, что в середине тридцатых годов искусство Пикассо развивается под знаком «обнаженного лезвия».

В 1934 году он путешествует по Испании, в результате чего коррида вновь занимает значительное место в его творчестве. Но теперь уже в зловещей экспрессионистской трактовке. На картинах художника бык вспарывает живот лошади – нет предела жестокости, краски яростны до крика. В некоторых композициях убийство лошади быком приобретает сходство с половым актом. В это время Пикассо часто рисует сцены насилия мужчины над женщиной. Эти картины в каталогах стыдливо именуются объятиями, но они гораздо больше похожи на убийства.

Скульптурные произведения Пикассо тоже принимают странную загадочную форму, открывающую смысл не сразу и с неожиданной стороны. Однажды он создал сложную запутанную композицию из проволоки, которая при освещении под определенным углом отбрасывала тень, похожую на профиль его натурщицы и подруги Мари-Терез.

Наряду с этими фантасмагорическими творениями Пикассо создал гравюры к Овидию и Аристофану, свидетельствующие о постоянстве его классического вдохновения и все возрастающем мастерстве рисунка.

В 1930–1937 годах Пикассо создает «Сюиту Воллара». В числе ста офортов, составляющих этот цикл и продолжающих традиции Рембрандта и Гойи, – сцены с человеко-быком, где мифологический обитатель Лабиринта Минотавр превращается в «миф Пикассо».

Вероятно, тема боя быков возникла в творчестве Пикассо во время двух уже упомянутых поездок в Испанию в 1933 и 1934 годах, причем облекается она в достаточно литературные формы: образ Минотавра то и дело возникает в красивой серии гравюр, созданных в 1935 («Минотавромахия»). Образ смертоносного быка завершил сюрреалистический период в творчестве Пикассо, но в то же время определил главную тему «Герники», его самого знаменитого произведения.

В 1935 году несколько сюрреалистов, в числе которых были Андре Бретон и Поль Элюар (Пикассо с ним связывали многолетние дружеские отношения) выпустили первый номер «самого красивого журнала по искусству», который они назвали «Минотавр».

Сюрреалисты видели в Минотавре «противоестественное, сверхчеловеческое и сверхреальное». Пикассо же любил это чудовище как раз за его «человеческую, слишком человеческую натуру». Образ Минотавра художник вынашивал начиная с 1927 года – на одной из его картин появляется полуобнаженный человек, который корчится в кресле. В том же году он еще раз рисует бычью морду – на этот раз на фоне человеческих ног. Но из всех его полубыков наиболее интересными представляются работы из серии «Слепой Минотавр». В этом образе Пикассо сплавляет воедино быка, себя и своего покойного отца. Принципиальное значение в серии «Слепой Минотавр» имеет образ девочки-поводыря, которой по замыслу должна была быть Кончита, умершая в детстве сестра художника. На второй гравюре девочка прижимает к груди голубя, любимую птицу дона Хосе. И теперь эта девочка ведет Минотавра – дона Хосе, отошедшего в мир иной, на встречу с Пикассо, к той зыбкой грани, которая разделяет эти два мира.

«Я не знаю, хороший ли я живописец, но я хороший рисовальщик», – так в 1935–1936 годах говорит о себе сам художник. И действительно, в основном он рисует, почти перестав писать картины.

В 1936 году Пикассо официально расстался с Ольгой. Через некоторое время с помощью адвокатов они разделили имущество, но разводиться официально не торопились, и Ольга, с точки зрения закона, до самой своей кончины продолжала считаться женой Пабло Пикассо. Самое интересное, что с Мари-Терез – основной причиной домашних скандалов – Пабло тоже почти перестал поддерживать отношения, хотя в 1935 году она родила ему дочь Майю. Ребенка назвали Марией Консепсьон в честь той самой умершей сестры Кончиты. Малышку при этом записали как дочь неизвестного отца, а художник согласился быть ее крестным (!).

Пикассо покинул и Париж, и поместье Буагелу, переселился в местечко Трембле под Версалем и жил уединенно. Здесь он большей частью писал натюрморты с горящей свечой возле окна, книгами и бабочкой на подоконнике – гимн тишине.

Он обеспечивал обеих своих женщин деньгами, но на людях предпочитал появляться с третьей дамой – югославской художницей и фотографом Дорой Маар. Она стала главным источником его вдохновения в предвоенные годы. Их связь продлится до 1946 года.

Но до 1946-го еще надо дожить. Мир в Европе весьма неустойчив. Первая мировая война не только не решила, а наоборот, обострила проблемы. В Германии вовсю цветут реваншистские настроения. В Италии буйствуют чернорубашечники.

Пикассо с нетерпением следил за событиями на родине. Когда в 1936 году Правительство Народного фронта предоставило автономию Стране Басков, он, как за самого себя, радовался за гордый народ, никогда и никому не покорявшийся еще со времен мавров. Но вскоре франкистский режим упразднил автономию. В 1936–1939 годах на родине Пикассо разгорелась братоубийственная гражданская война. В это время республиканское правительство Испании попросило Пикассо стать директором мадридского музея Прадо. Он согласился, писал картины, продавал их, а вырученные деньги вносил в фонд обороны. В январе 1937 года художник написал памфлет «Мечты и ложь Франко» с иллюстрациями, по накалу страстей, лаконичности и броскости напоминающими плакаты (серия акватинт «Мечты и ложь генерала Франко», отпечатанная в виде открыток, разбрасывалась с самолетов над позициями франкистов).

А 26 апреля 1937 года всех потрясло сообщение о бомбежке Герники. Герника – небольшой баскский город с двумя заводами – машиностроительным и оружейным – оказался почти стертым с лица земли бомбардировкой германской авиации.

Еще в январе 1937 года Пикассо получил заказ республиканского правительства на панно для испанского павильона на международной выставке в Париже. Он долго не начинал работать над этим заказом, все откладывая и откладывая за другими заботами и картинами. Но потрясенный бомбежкой Герники Пикассо взял невероятные темпы. За какой-нибудь месяц он создал полотно 1,5 метра в высоту и 8 метров в длину. 1 мая он закончил черновой набросок, 11 мая приступил к работе над холстом, а в начале июня картина уже висела на выставке. Дора стояла рядом и фотографировала создание «Герники» этап за этапом.

Это полотно можно считать главным событием середины тридцатых годов и, пожалуй, самой значительной работой Пикассо за всю его жизнь. Все основные элементы «Герники» уходят корнями в испанскую почву. Истоки этой картины можно увидеть в полотне Гойи «Расстрел повстанцев в ночь на 3 мая 1808 года», но одновременно в ней преломились и глубоко личные впечатления художника, нарисовавшего когда-то на стене мансарды Сабартеса (его друга еще с 1899 года, а с 1935 года – личного секретаря и биографа) «бычий глаз». Тайна выразительности «одинокого глаза» давно преследовала художника – еще с тех пор, как он увидел на фреске Микеланджело «Страшный суд» человека, закрывшего один глаз рукой. Его поразил невыразимый ужас, сосредоточенный в другом глазу. Светлые и темные монохромные краски словно доносят до нас жар от всполохов пожара. В центре композиции, наподобие фриза, в соединении кубистическо-сюрреалистических элементов показаны павший воин, подбегающая к нему женщина и раненая лошадь. Здесь же изображена плачущая женщина с мертвым ребенком, за ее спиной – бык со сверкающим глазом и женская фигура с воздетыми вверх руками, охваченная пламенем. В темноту маленькой площади, над которой висит фонарь, протягивается длинная рука со светильником – символом надежды. (До 1981 года это поразительное полотно находилось в Нью-Йорке, в Музее современного искусства, сейчас оно хранится в музее Прадо.)

Уже всем стало ясно, что Европу вот-вот охватит война. Поднялась волна экономического кризиса, начались биржевые лихорадки, в прессе то и дело сообщали об аферах неслыханного масштаба, самоубийствах. Роковую беспомощность индивидуума хорошо ощущал Кафка, но он умер, не дожив до конца 1920-х, поэтому не мог увидеть собственными глазами и описать все это. И тогда появились монстры Пикассо.

Их подлинная сущность – безволие. Оно в их анатомии, бескостной, бесстержневой, как у чапековских саламандр («Сидящие женщины», «Купающиеся с мячом», «Спасение», «Женщина на берегу моря»).

Пикассо издевается над своими моделями. Он в который раз насмехается над окружающим миром, но это невеселый смех. 1938–1941 годы – это период исступленной ипохондрии в творчестве Пикассо.

Первое, что приходит в голову при взгляде на серию «Сидящих женщин», – здесь похозяйничал безумный хирург (даже маленькая дочь и старый друг Сабартес выглядят на портретах расчлененными каким-то маньяком). Глумливые дьявольские деформации достигают апогея в 1940 году – в год оккупации Парижа. Самое же отталкивающее впечатление, пожалуй, производит «Причесывающаяся женщина», а зловещая «Кошка, поймавшая птицу», просто наводит дрожь.

3 апреля 1940 года Пикассо подал официальную просьбу о предоставлении ему французского гражданства. 25 мая он получил официальный отказ. В документах полиции Третьей Французской Республики, принявшей такое решение, он назван анархистом, «так называемым современным художником, пропагандирующим коммунистические идеи». «Во время гражданской войны в Испании он перечислял значительные суммы денег социалистам» и даже грозился завещать все свое состояние СССР. Заключение звучит так: «Этот иностранный гражданин не имеет ни единой причины для получения французского гражданства и является личностью подозрительной с точки зрения национальной безопасности».

Мнение комиссара полиции 8 округа о жителе улицы Боэти как о достойном гражданине и ручательство служившего в армии Жоржа Брака изменили позицию чиновников полицейской префектуры: Пикассо был бы плохим французом. Через несколько лет после окончания войны, ближе к 1950-м, когда художественную славу Пикассо уже не могли игнорировать даже государственные институции, он с легкостью получил бы французское гражданство (да и любое другое тоже) – если бы выразил таковое желание. Но художник так и не захотел сделать этого. С началом войны американское посольство во Франции предложило Пикассо и Матиссу переехать в Соединенные Штаты, но оба мастера отказались. В те годы Пикассо чувствовал себя настолько одиноким, что даже стал время от времени заходить к Ольге, якобы поговорить о сыне, который тогда жил в Швейцарии.

Правда, оккупация не повлияла на работоспособность художника: он продолжал создавать портреты, скульптуры («Человек с агнцем»), скудные натюрморты, которые порой с глубоким трагизмом выражали безысходность эпохи («Натюрморт с бычьим черепом»). Однажды во время оккупации фашисты явились в мастерскую художника. Увидев «Гернику», один из гестаповцев спросил: «Это вы сделали?» На что Пикассо ответил: «Нет, это сделали вы». Немудрено, что фашисты объявили его искусство дегенеративным. Ему было запрещено выставлять свои работы.

В годы войны Пикассо сблизился с коммунистами – участниками Сопротивления. Одним из организаторов движения был его знакомый писатель Луи Арагон, да и с Максом Жакобом, Семюэлем Беккетом и многими другими людьми искусства, воевавшими с захватчиками, его связывали давние приятельские отношения. Ну, а многие борцы Сопротивления носили с собой как талисман маленькие репродукции его «Герники».

А жизнь, несмотря на оккупацию, текла своим чередом – в 1943 году в парижском ресторанчике, находившемся напротив мастерской Пикассо, художник познакомился с молоденькой художницей Франсуазой Жило. Живая, энергичная девушка покорила Пабло и вскоре появилась на его полотнах.

Последнее трагическое произведение Пикассо – это картина «Бойня», написанная мастером в 1944–1945 годах. В августе 1944-го произошло долгожданное освобождение Парижа. Осенью того же года художник публично заявил о своем вступлении в коммунистическую партию, хотя не проникся ее идеями настолько, чтобы выражать их в своих крупных исторических произведениях. Уже в октябре в Осеннем салоне была устроена выставка под названием «Салон освобождения». Целый зал занимали произведения Пикассо – 74 картины и 5 скульптур. Несколько лет, проведенных художником в отрыве от публики, и тягостное мироощущение военных лет не прошли бесследно – его работы не понравились. Возмущенные обыватели требовали: «Объясните эту бессмыслицу! Верните деньги!»

Впрочем, мэтру не привыкать к таким эксцессам. Он почти не обратил внимания на инцидент в Салоне. Знаменитому художнику уже 75. Рядом – восхищенная молодая художница. Да, он немолод, но его пристальный «взгляд палача» по-прежнему действует на женщин завораживающе. Он в очередной раз влюбляется, и она отвечает ему взаимностью. Пикассо устраивает мастерскую в замке Гримальди и обретает там вторую молодость с Франсуазой. В течение следующих десяти лет юная художница была женой Пикассо. Символом их союза стало создание картины «Женщина-цветок». Франсуаза позировала не более часа. Весь этот час Пикассо просидел перед ней, не притрагиваясь к карандашу. Потом сказал: «Не надо больше позировать. Я вижу, как рисовать».

Франсуаза весьма скоро забеременела и в мае 1947 года подарила мэтру сына Клода. Это был очередной удар для Ольги Хохловой. Ее молодость давно прошла, сын не радовал. Зарабатывать деньги не было особой необходимости – ими бывшую жену снабжал Пикассо. И все, чем ей оставалось заполнять свою жизнь, – это продолжать ревновать бывшего мужа ко всем новым связям. Она строчила ему гневные записки на смеси испанского, французского и русского языков, содержание которых сводилось к тому, что Пикассо ведет себя низко. Часто она прикладывала к посланиям портреты Рембрандта или Бетховена и объявляла ему, что он никогда не станет таким же великим, как эти гении.

В 1947 году Пикассо приехал в городок Валлорис – традиционный центр керамики на юге Франции – и открыл для себя радость солнца, пляжа, моря. Художник начал работать на местной фабрике «Мадура», он изготовил здесь множество блюд и сосудов самых разнообразных форм, декоративных тарелок, антропоморфных кувшинов и статуэток в виде животных («Кентавр»), иногда несколько архаичных по манере, но всегда полных очарования и остроумия. Особенно оригинальны созданные в тот период скульптуры («Беременная женщина»). Некоторые из них («Коза», «Обезьяна с малышом») сделаны из случайных материалов (например брюхо козы он сделал из старой корзины) и считаются шедеврами техники ассамбляжа. Перед старинным романским собором на торговой площади Валлориса установили статуя его работы «Человек с ягненком»; а в крипте храма в 1952 году разместили живописные панно «Война» и «Мир».

Летом Ольга отправилась вслед за Пикассо на юг, где художник жил с Франсуазой и их сыном Клодом, и начала преследовать по пятам молодую женщину. Та старалась не обращать внимания на оскорбления, а порой и оплеухи стареющей женщины.

В 1949 году Франсуаза родила дочку Палому. Пикассо в очередной раз стал отцом, получив новый толчок к созданию многочисленных семейных картин, мощных и очаровательных. А еще три недели спустя Пикассо превратился в деда – у Поля родился сын, которому в честь художника дали имя Пабло, но потом обычно звали Паблито. Со старшим сыном Пикассо связывали сложные отношения. Он не слишком интересовался его судьбой, так как не мог простить Полю того, что он оказался ординарным человеком, лишенным талантов. Поль Пикассо, проведя всю войну в Швейцарии, вернулся в Париж лишь после освобождения. Работы у него не было, зато было дорогостоящее пристрастие к наркотикам и алкоголю. Деньги на все это он с завидным постоянством выпрашивал у отца.

А тот в 1949-м нарисовал знаменитого «Голубя мира», который в 1950 году вместе с «Юностью» – плакатом Конгресса сторонников мира, посвященного запрету атомного оружия, сделал художника легендарной личностью. В 1951-м создал картину «Война в Корее». Если бы не неприятности с сыном, послевоенный период жизни Пикассо можно было бы назвать счастливым. Все произведения, созданные им в 1945–1955 годах, – очень средиземноморские по духу, для них чрезвычайно характерны античные мотивы.

Но в 1953 году Франсуаза Жило и Пикассо расходятся. (Много лет спустя Франсуаза в своей скандальной книге «Жизнь с Пикассо» сведет с ним счеты и напишет, что художник постоянно издевался над ней, а когда она заболела, продолжал добивать ее, повторяя: «Ненавижу больных женщин».)

Этот разрыв стал для художника началом тяжелого морального кризиса, который эхом отдался в замечательной серии рисунков, написанных в конце 1953 – феврале 1954; в них Пикассо в своей озадачивающей и ироничной манере выразил горечь старения и свой скептицизм по отношению к самой живописи. В 1954 году после тяжелого воспаления легких старший сын Пикассо Поль, живший тогда с матерью в Канне, оказался на грани смерти. Доктор послал Пикассо телеграмму с просьбой срочно приехать. Ответа не последовало. Может быть, ему помешало то, что в том же 1954-м мэтр повстречал 34-летнюю Жаклин Рок – свою последнюю любовь, изящный профиль которой напоминал сфинкса.

Ольге Хохловой, которая в полном одиночестве жила в Канне, в это время становилось все хуже. Она, как и Ева Хумберт, страдала от рака. Ольга долго и мучительно болела и наконец 11 февраля 1955 года скончалась в городской больнице. На похороны пришли только ее сын и несколько друзей. В это время в Париже Пикассо заканчивал картину «Алжирские женщины» по мотивам Делакруа и не приехал.

Слава художника все ширилась. В 1956 году посетивший Францию американский фоторепортер Дэвид Дуглас Дункан попросил у Пикассо разрешения сделать серию его фотографий. До того Дуглас был одним из ведущих корреспондентов нью-йоркского журнала «Лайф», но в 1955 году решил уйти на вольные хлеба и стать свободным фотографом. Это оказался самый правильный шаг в его жизни. Его встреча с Пабло Пикассо и сделанные тогда фотографии обеспечили Дугласу место в истории и энциклопедиях. В 1958-м он выпустил серию «The Private World of Pablo Picasso» («Частный мир Пабло Пикассо»), в 1961-м – «Picasso’s Picasso» («Работы Пикассо»), в 1974-м – «Goodbye Picasso» («Прощай, Пикассо») и в 1976-м – «The Silent Studio» («Тихая студия»).

Примерно в это же время французский режиссер Анри Жорж Клузо, известный экспериментатор, решил создать свою пятую по счету картину в жанре кинонаблюдения за Пабло Пикассо, с которым был дружен уже более двадцати лет. И в том же 1956 году фильм под названием «Тайна Пикассо» завоевал специальный приз на Международном кинофестивале в Канне (а в 1984-м французское правительство объявило этот фильм национальным достоянием). Клузо и его оператор Клод Ренуар (племянник знаменитого художника) установили камеру позади холста, на котором работал маэстро. Благодаря изобретению уникальной техники рисунка, видимого с обратной стороны полотна, им удалось запечатлеть рождение шедевров. В фильме Клузо видно, как, шутя и играя, художник фиксирует оттенки чувства и вспышки фантазии, успевая за их метаморфозами.

В 1956–1957 годах Пикассо выполнил новый заказ – монументальную композицию «Падение Икара» для здания ЮНЕСКО в Париже. В курортном городке Антибе к востоку от Канна он создал ряд произведений для музея Гримальди, который вскоре получил название «музей Пикассо».

В 1957 же году Пикассо написал серию работ на тему Веласкеса под названием «Менины». Всего в те месяцы художник написал 45 работ, которые могут считаться вариациями на тему картин Веласкеса, серию из 9 работ «Голубь», три пейзажа, картину «Пианино» и несколько вдохновенных портретов жены (Жаклин Рок, на которой он женился, будучи почти 80-летним старцем). А она, заботясь то ли о его, то ли о своем спокойствии, запретила всем его детям и бывшим подругам видеться с маэстро, лишь Мари-Терез позволила переписываться с ним.

В 1957-м мэтр купил замок Вовенарг, где написал еще одну вариацию на тему классических живописных работ – на этот раз «Завтрака на траве» Мане. А в 1961 году уже порядком уставший от жизни Пикассо уединился на своей вилле Нотр-Дам-де-Ви в Мужене, что в Приморских Альпах. В мае 1968 года Пикассо передал серию «Менин» в дар барселонскому музею, носящему его имя. Никто из критиков не смог адекватно прокомментировать своеобразные дерзкие интерпретации знаменитых картин (в 1950-м были написаны «Портрет художника, в подражание Эль Греко» и «Девушки на берегу Сены. По Курбе»), в которых Пикассо дал волю своей неуемной фантазии, то убирая фигуры, то добавляя вымышленные, превращая картины в шарады.

Вскоре художник ощутил, что возраст дает о себе знать. У него – всегда здорового и крепкого, начинаются нелады со здоровьем. Небрежно написанные холсты «позднего Пикассо» представляют любимые им сцены: художник и модель, образы античной мифологии, натюрморты, цирковые мотивы и мотивы боя быков, женский портрет.

30 июня 1972 года Пикассо выполнил последний автопортрет цветными карандашами.

Последние месяцы, проведенные в Нотр-Дам-де-Ви, он уже не слышал и не видел, а Жаклин мыла и кормила его… 8 апреля 1973 года не стало одного из самых выдающихся художников двадцатого столетия. Пикассо прожил почти 92 года и оставил после себя более 80 тысяч полотен, рисунков и скульптур. Он похоронен возле своего замка Вовенарг.