Текст книги "Тяжкие Падения. Серия «Hide & Sin»"

Месть Небесам

И вот, тот самый бар «Пьяный Тролль».

Здесь ничего не изменилось с тех пор, как Ревенант был тут в последний раз. Впрочем, тогда, двадцать с небольшим лет назад, он ещё не был Ревенантом.

Хотя нет, одно все же изменилось.

Не было моста, что вел в Леннокс. Раньше этот мост был сразу же за баром, а теперь… Впрочем, в этой версии реальности не было того «раньше», в которой этот мост, да и сам Леннокс когда-либо существовали.

Ревенант зашел в бар и подошел к барной стойке.

– Бальзам «Фернет», смешанный с кока-колой!

Бармен посмотрел на него очень странным взглядом, но, ничего не говоря, налил заказанный напиток.

– Рад, что ты, наконец-то, пришел, – Джокер, как всегда, расхохотался своим жутким смехом.

От его гнилых зубов несло больше обычного, впрочем, возможно, здесь этот запах просто смешивался с вонью рыбы с моря.

– Итак, что же вы хотите мне рассказать? И зачем вообще оживили?

– Давай прогуляемся! Тут есть один замечательный мост!

Когда, выйдя из бара, Ревенант увидел тот самый мост, он даже не удивился.

– Напиток?

– Ага.

– А если выпьет кто-нибудь посторонний?

– У безумных ученых нашей секты будет дополнительный материал для исследований, – Джокер снова рассмеялся своим ужасным смехом, – ну, что же, ты готов снова пересечь порог Леннокса?

– Никогда не думал, что отвечу на этот вопрос «да».

У ворот Леннокс их встретила та самая фетиш-монашка, которая была на кладбище в момент оживления Ревенанта, а затем помогла ему пробраться в церковную больницу в Нью-Йорке для мести Фергюссону. Но что-то с ней было не так. Она была молчаливой и грустной.

Она повела их по безумным коридором искаженной магией Короля в Желтом психиатрической лечебницы. Когда она двигалась, из-под её юбки раздавалось странное клацанье. Ревенант несколько раз пытался с ней заговорить, но она молчала.

– Что вы с ней сделали?

– Всего лишь вернули к жизни, после того, как ей отрубили руки, ноги и язык, а затем оставили умирать в пустыне, распятой на камне в Тайных Тропах.

– Твою мать, кто был настолько отморожен, чтобы вытворить с ней такое?!

– Архангел Михаил.

– Странно, обычно Орден Архангела Михаила не творит такой беспредел…

– Не Орден Архангела Михаила, а сам Архангел Михаил. Мэри убила отца Теодора, главу Ордена, учителя лучших охотников на нечисть, а заодно сына самого Михаила. Ну, папаша и спустился на Землю для мести.

– Что? Архангелы? Ты серьезно? Они существуют?

– Ты много лет работал на одного из них.

– Погоди, то есть?..

– Куратор – это Архангел Азраил. Он участвовал в Восстании Демонов, но предал их. За участие он остался на Земле, но за возвращение в лоно Бога Людей, не в качестве заключенного, а в качестве надзирателя. Поэтому он и курирует всю Догму.

– Ничего себе…

– Знаешь, почему он всегда носит перчатки?

– Нет.

– Когда Бог и его ангелы создавали этот мир, именно Азраил создал концепцию всеобщей смертности. Собственно, поэтому он и считается Ангелом Смерти. А его касание – убивает.

– Чего только не узнаешь, попав в психушку, – усмехнулся Ревенант.

Джокер рассмеялся своим безумным смехом над шуткой.

– Мэри повезло. Её мертвое, но ещё не сгнившее тело нашла Кармилла. Ритуал оживления, а затем один из наших ученых, Игорь, протезировал ей все, что только можно. Жаль язык не восстановил. Ну, или не жаль, – Джокер рассмеялся.

Мэри гневно посмотрела на него.

– Шучу-шучу. Так что, вы теперь оба вампиры, имеющие зуб на Архангелов. Ну, вернее клык, – Ревенанта уже начал бесить и без того не самый приятный смех гнилозубого культиста, – ну, мы пришли. Сеть хочет поговорить с тобой с глазу на глаз!

Ревенант зашел в палату.

Сеть сидел на своей постели и печатал что-то на ноутбуке. Он никак не отреагировал на приход Ревенанта.

– Ты хотел меня видеть, – начал разговор Ревенант.

– Я никогда ничего не хотел, – не отрываясь от ноутбука подал голос Сеть, – я лишь делаю то, что необходимо.

– Необходимо Королю в Жёлтом? – ухмыльнулся Ревенант.

– Как правило, но не в данном случае. Сейчас я делаю то, что необходимо тебе.

– Серьезно? А почему я не в курсе, что мне что-то необходимо?

– Ты почти разгадал главную тайну того, кого называешь Куратором. Ты уже нашел городок, который и является этой самой тайной, и скоро отправишься туда. Кстати, Мэри сопроводит тебя.

– Мне не нужны ваши прихвостни в качестве подмоги!

– Она не наш прихвостень. Да и тебе пригодится любая помощь. Помогая тебе убить Куратора, она приближает тот момент, когда сможет отомстить за себя и свою любимую.

– Свою любимую?

– Он убил не только её, но и суккуба, из-за которой Мэри предала Орден Архангела Михаила.

– Ну, ладно… Так что ты хотел мне сказать? Только то, что Мэри присоединится ко мне в моем антикрестовом походе?

– Нет. Так вот, ты вплотную приблизился к главной тайне Куратора и тех, кто за ним стоит. И сейчас я расскажу тебе то, что рассказал мне Король в Жёлтом. То, что тебе нужно знать, чтобы твое прибытие в это место закончилось твоей победой, а не окончательной смертью. Мир есть ложь…

– Мне не нужны ваши религиозные бредни!

– Дослушай до конца! – Сеть посмотрел в глаза Ревенанта таким взглядом, что тот непроизвольно замолк, – мир есть ложь. Но за этой ложью нет истины. Лишь пустота. Бездонная холодная пустота абсолютного небытия и одиночества. Пребывание в небытии сводит с ума, и потому началось Творение.

Бесчисленное число монад, мельчайших частиц небытия, выбрали бытие, и изменяя самих себя, начали изменять мир вокруг. Они пели песни о той лжи, поверив в которую они могли забыть, какой ужас окружает их на самом деле.

Вот только пели они о разном. Парадокс, когда ты одинок, больше всего ты хочешь, чтобы рядом был кто-то, но когда с тобой появляются другие, ты мечтаешь, чтобы они заткнулись и не мешали тебе. Вечное влечение, сменяющееся вечным отторжением. Это и порождает конфликт. Так и началась первая война вселенной. Война, которой никогда не было в этой реальности, так как именно в этой войне решалось, какая реальность будет признана истинной, не смотря на то, что на деле все они были ложными.

Тот, кого люди сейчас называют Богом, победил в той войне. Он объединил вокруг себя самых слабых монад, что не имели шансов победить в одиночку, и их Ангельский Альянс победил всех остальных, так как остальные были разобщены. Убить Творца очень сложно, это удавалась лишь пять раз, но об этом, я расскажу тебе позже. Поэтому, их не казнили, но заточали в ткани мироздания, запечатывали в тюрьмах вечного сна-безумия. Многие, впрочем, смогли убежать, но их ждала ещё худшая участь. Новая реальность, этот лживый серый мир, настолько убог, что своей сутью высасывает силы из бежавших богов. Постепенно, они деградируют все сильнее. Даже запечатанным повезло больше – они сходят с ума, но хотя бы сохраняют свою силу, будучи вне этого мира. Король в Желтом был одним из тех, кого запечатали.

– Как же он бежал?

– Вторая война между теми, кто способен изменять мироздание, будучи рожден до его появления, началась из-за людей. Люди обретали разум, а вместе с ним и творческие способности. Рожденные в этом мире, они имели иммунитет к его высасывающим свойствам, и потому, хотя были многократно слабее творцов, могли постепенно осваивать способность к изменению мира вокруг.

Бог Людей считал, что это нужно пресекать. Он боялся, что если люди сравняются в силе с ним и его ангелами, начнется новая война творения, а он потерял в той войне слишком многое, чтобы допустить её повторение. Многие ангелы разделяли его точку зрения.

Но были и те, кто считал, что выращенные в созданном ангелами мире люди осознают его гармонию, и потому их планы на мироздание не будут отличаться от взглядов Альянса Ангелов. Считавшие так ангелы, ставшие впоследствии демонами, желали развить способности людей, чтобы потом творить вместе с ними.

Противоречие между этими двумя идеологиями и привело к второй войне между творцами.

Победили в той войне ангелы Бога. Но Бог, поняв, что пребывание в серой реальности куда хуже запечатывания (сам Бог и ангелы пребывали на Солнце, чтобы тлетворная серость их не коснулась, да и база демонов была на сотворенной ими Луне), построил для демонов тюрьму в самом этом мире. Маленький загнивающий городишка в забытом всеми краю. Этот городок был назван…

– Хэви Фоллс!

– Да, Тяжкие Падения, потому что каждый из заточенных там пал в глазах Бога. Это место ещё ужаснее для творцов, чем весь остальной мир. Если в остальном мире творцы теряют силу, если используют её, то там они теряют её даже, если ничего не делают.

– Так вот почему Куратор почти ничего не делает своими руками, а в Хэви Фоллс ездит лишь раз в тринадцать лет!

– Да, один из демонов предал восстание. Это был Ангел Смерти. За участие в восстании он был оставлен на Земле, но не в качестве узника, а в качестве надзирателя.

– Но при чем здесь освобождение Короля в Желтом?

– Шесть демонов сумели бежать из Тяжких Падений. Но, увы, это место исказило их, лишив творческих сил. Но они сумели освободить Короля в Желтом, за это он вернул им их силы.

– Поэтому вы хотите им помочь?

– Они хотят освободить своих товарищей из той тюрьмы. Этого же хотим мы.

– Но при чем здесь я?

– Ты желаешь убить Куратора, что соответствует нашим планам. Поэтому мы поможем тебе. Отправляйся в Тяжкие Падения, и он сам прибежит к тебе на всех парах.

– Но как же мне его убить?

– Лишь пятерым удавалось убить кого-либо из Творцов. Последнее убийство совершил, как ни странно, смертный. Будущий Хозяин Гор и Лесов, ныне сильнейший и древнейший вампир Европы, убил одного из ангелов, ещё когда был человеком. Но он далеко, тебе он не поможет. Архангел Михаил убил древнего бога Тысячеликого. Увы, он наш враг. Вельзевул, ещё когда был ангелом, убил Мать Чудовищ, но, к сожалению, по ряду причин он не будет нам помогать. До того Мать Чудовищ убила одного из ангелов, но она, как я уже говорил, была убита сама. Но самое первое убийство другого творца совершил Дождливый Пастырь, древний бог настолько могущественный, что созданные им дожди не смог стереть из реальности даже весь Ангельский Альянс. Имя бога, которого он убил, давно уже забыто, а сам Дождливый Пастырь ныне – лишь тень своего былого могущества. Но он на свободе и сохранил свою мудрость. Тем более, что его ученик, Принц Дождя и Тумана, так же заинтересован в смерти Куратора. И они оба обитают сейчас на Западном побережье, так что и до Хэви Фоллс от них недалеко.

– И я знаю ту, кто может привести меня к ним!

– Что же, это просто отлично. Мы дадим вам с Мэри оружие, отправляйтесь к Дождливому Пастырю и его ученику как можно скорее!

Выходя из палаты Сети, Ревенант улыбнулся. Все складывалось идеально.

– Он клюнул?

– Да, Учитель.

– Хорошо, это отвлечет Альянс Ангелов от наших дел. Как продвигается основной проект?

– Мы близки к завершению, скоро грядет Последняя Битва этого мира.

– Замечательно. Безумие охватит этот мир. И мое заточение будет отомщено.

– Безумие поглотит этот мир. Грядет царство Короля в Желтом!

– Грядет Мое Царство, – Король в Желтом засмеялся таким смехом, что даже смех Джокера казался по сравнению с ним довольно приятным.

Fall of Heavy Falls

Мы ехали в поезде.

Я курил с Луи в тамбуре. Они с Жан-Полем бухали с Ракшей, все ещё пропивая полученные от Великана за ту историю деньги, когда я позвонил ей, сказав, что мне нужно встретиться с её братом.

Узнав подробности, они сказали, что хотят присоединиться к моему антикрестовому походу. Во-первых, они были все ещё благодарны мне за ту историю, во-вторых, так же хотели поквитаться с Куратором.

Жан-Поль спал, Ракша и Мэри сидели в купе. Ракша была шокирована тем, что случилось с Мэри. Они работали несколько раз вместе раньше… Когда Мэри снимала перчатки и поднимала юбку, показывая свои протезы, это было ещё более жутко, чем просто её постоянное гнетущее молчание из-за отрезанного языка.

– Ты правда хочешь выпустить всех демонов из той тюрьмы? – спросил Луи.

– Нет, я же не больной на всю голову! Меня устраивает мир, в котором мы живем. Я лишь хочу поквитаться с Куратором. Да, конечно, когда он перестанет охранять Тяжкие Падения, культисты Короля в Желтом попытаются что-нибудь сделать… Но я буду там и сделаю все, чтобы остановить их.

– Ну-ну. Знаешь, если я что-то и понимаю в таких вещах, то только то, что планы людей всегда летят по пизде, когда имеешь дело с такими силами, как ты сейчас.

– Ну, я же уже не вполне человек, – ухмыльнулся я.

– Поверь мне, как некроманту, от людей ты отличаешься гораздо меньше, чем даже самый человечный из них. Смотря на прах, я чувствую жизнь, хватаясь за которую, я возвращаю то, чем был этот прах когда-то, к жизни. Смотря на песок, я не чувствую ничего, там никогда не было жизни и никогда не будет, пусть даже этот песок повелевает всеми силами мироздания. Ты – прах. Они – песок. Вроде, похожи, но только разница огромная.

Они шли по лесу.

Ракша разглядывала брата, который принял свой истинный облик, едва они шагнули в лес, скрывшись от человеческих глаз. Он очень изменился с момента их последней встречи. Не так как Мэри… Не сильнее и не слабее, иначе.

Лицо очень осунулось. Черты лица и морщины обострились. На голом теле, которое из одежды было накрыто лишь меховым плащом, было множество жутких шрамов. А главное, он очень постарел.

Алекс был старше Ракши на семь лет, но сейчас казался старее лет на двадцать минимум. Даже в волосах была серая проседь.

И взгляд ледяных глаз стал гораздо злее, чем был раньше.

«Никто не меняется в лучшую сторону. Особенно, колдуны» – подумала Ракша, непроизвольно погладив через бандану свои рога.

Осенний лес был прекрасен, даже не смотря на изнуряющий дождь.

Они вышли на поляну, в другом конце которой восседало странное лохматое серое существо.

«Видимо, это и есть тот самый Дождливый Пастырь. А на вид и не скажешь, что когда-то это был один из величайших Древних Богов», – непроизвольно пришло в голову Ракши при виде существа.

– Значит, ты хочешь повторить подвиг величайших из великих, а? – существо расхохоталось своим жутким смехом.

«Ещё один любитель неприятного смеха», – подумалось мне.

– Да, именно так. И я счел, что в этом деле не будет учителя лучше, чем тот, кто совершил подобный подвиг первым.

– Ты сделал правильный выбор, тем более, мой ученик поможет тебе… У него тоже есть зуб на Азраила! – и снова этот мерзкий смех, – я многому научу тебя, но главное, запомни две вещи!

Все убийства творцов, даже то единственное, что было совершенно руками смертного, совершались орудием творцов. Я убил забытого бога своим дождем. Мать Чудовищ сразила ангела своим ядом. Вельзевул сразил Мать Чудовищ Мечом Разложения. Архангел Михаил убил Тысячеликого Огненным Мечом. И даже будущий второй Хозяин Гор и Лесов убил ангела при помощи Зеленого Кинжала, что был изготовлен первым Хозяином Гор и Лесов.

– Откуда ты все это знаешь?

– Творцы чувствуют смерть друг друга, ведь смерть каждого из нас – величайшая трагедия для Вселенной. Ты же был по ту сторону небытия, и понимаешь, почему каждый из нас выбрал бытие в те времена, когда ещё не было времени. К тому же, дождь – мои глаза и уши, я знаю все, что знает мое творение.

Но это сейчас не важно. Важен второй аспект. Одного лишь оружия Древних мало. Нужна ненависть, концентрированная ненависть, абсолютная эмоциональная и мысленная убежденность, что тот, кого ты уничтожаешь, не должен существовать, ты должен желать его небытия всем своим существом, каждой клеткой своего тела…

– С этим проблем не будет. А вот с оружием Древних…

– Когда я закончу твое обучение, я дам тебе такое оружие. Пулю, изготовленную из клыка забытого бога, которого некогда я убил. К тому же, тебя будет страховать мой ученик. Ну, что же, давайте пройдем в дом!

Алекс любовался дождем, когда сзади к нему подошла Ракша.

– За что ты его так ненавидишь? Он же твой биологический отец, – спросила она.

– Помнишь, я говорил, что не нашел его?

– Да.

– Это была ложь. Нашел, вот только… Я был готов на все ради него. Так и сказал «отец, я чужой для людей, я желаю выбрать твой путь, научи меня быть таким, как ты, совершенным ангелом, а не убогим человеком»… А он мне ответил: «Ты человек. Такой же мерзкий, как и все они, и останешься таким навсегда. Ты похож на меня, но это лишь усиливает мое презрение к тебе, ты лишь жалкая мерзкая пародия на меня. Ты слаб духом и плотью, ты бросил служение Догме, поддавшись своим эмоциям. Ты несовершенен, а потому недостоин того, чтобы следовать за мной. Хочешь, чтобы я перестал презирать тебя, чтобы меня не тошнило при мысли, что такое убогое создание, как ты, несет в себе частичку меня, вернись к тому, кого считал отцом большую часть жизни, искупи свою вину перед своей Ложей и продолжи дело Догмы по очищению этого мира. А не хочешь – так уйди с моих глаз долой. Видя тебя, я снова и снова убеждаюсь, что сотворение людей было величайшей ошибкой Бога. Да и Люцифер ошибался, считая, что из вас может выйти толк». Сказал это и плюнул в меня.

– Алекс… – Ракша обняла брат, но тот отстранился.

– Алекс мертв. Мое имя – Принц Дождя и Тумана. И я докажу отцу, что стал совершенен. Я превзойду Ангела Смерти, принеся смерть ему самому.

Глаза брата в этот момент были ещё ледянее, чем обычно.

«Никто не меняется в лучшую сторону. Особенно, колдуны», – вновь подумала Ракша, поежившись от обдавшей её волны холода.

Дождь усилился, перейдя в ливень.

Это был странный город.

Марлен поджидала здесь Ревенанта уже полтора месяца. Каждый день ей приходилось убивать по человеку из-за вампирского проклятья. Но жители города словно этого не замечали. Нет, родственники оплакивали погибших, шериф вроде даже вел расследование… Но для маленького городишки с дай Боже если десятком тысяч жителей реакция на ежедневные смерти горожан была слишком вялой.

«Проклятое место. Неудивительно, что этому уроду здесь что-то нужно», – часто думала она, разглядывая статую падшего ангела на центральной площади города.

Другой бы на её месте уже устал бы ждать, и отправился на поиски Ревенанта, но, во-первых, больше никаких зацепок не было, а, во-вторых, она чувствовала своим ледяным сердцем, что перестало биться, когда он её убил, что он пребудет сюда.

Проснувшись на закате этой ночи, Снежная Королева точно знала, что это произойдет сегодня.

Собравшись, она побежала на вокзал и не прогадала.

Ревенант выходил из поезда, вместе с компанией каких-то других странных людей.

Марлен бросилась на него, обнажив саблю из арголианского серебра.

Это серебро было специально заговорено против вампиров, даже через перчатки она чувствовала обжигающую мощь этого святого металла.

Один из группы обратился в волка, но Ревенант крикнул ему «Не трогай её, она моя» и сделал какие-то пасы рукой. Снежная Королева оледенела.

Хотя тело её замерло в боевой позе, в душе Марлен все клокотало. Он использовал её собственное зимнее волшебство!

– Прости, Марлен, – сказал Ревенант, подойдя в ней, – я знаю, что ты все видишь и слышишь. Такого мое свойство, я копирую способности тех, кто применял их против меня. Я не хотел, чтобы все вышло так, как вышло… Ты имеешь право на месть. Но сейчас у меня есть более важные дела. Ты оттаешь через сутки. Я поставлю тебя сейчас в тень, чтобы солнце не убило тебя днем. К тому времени я закончу свои дела. И ты сможешь мне отомстить. Это будет честный бой, обещаю тебе.

Он и ещё пара мужчин перетащили статую в закрытое козырьком здания место.

Марлен ненавидела его все сильнее.

Куратор прибыл как раз, когда они закончили с ледяной статуей.

Он прилетел на одном из тех самых бесшумных черных вертолетах, которые даже попали в городские легенды.

– О, как много народу ты собрал, чтобы убить меня. Думаешь, это поможет? – ухмыльнулся Куратор, выйдя из вертолета.

Оперативников не было, он понимал, что они не помогут.

– Надрать тебе задницу вполне себе поможет, – зарычал Жан-Поль и бросился на Куратора.

Тот лишь коснулся его рукой, с которой снял перчатку, и огромный волк рассыпался в прах.

– Нееееееееееееееееееееееееееееет! – заорал Луи, пока Принц Дождя и Тумана с Ракшей оттаскивали его, чтобы он не бросился вслед за другом.

– Так, все, кто жив, не подходите к нему! Мы с Мэри им займемся! – приказал Ревенант.

– Умно. Истинные вампиры уже мертвы, поэтому касание Ангела Смерти их не убьет. Оно ведь не просто лишает жизни, оно активирует заложенные в каждом живом существе процессы умирания, ускоряя их. Вот только помимо того, что я придумал всеобщую смертность, я ещё один из величайших ангелов, какие только были в Альянсе! – Куратор бросился на Ревенанта и монашку.

Не смотря на свой вид пожилого толстяка, он двигался очень резво. Мэри и Ревенант едва поспевали за ним.

Из всех четырех протезов Мэри выдвинулись лезвия, но каждый раз, как, не смотря на скорость Куратора, она умудрялась что-либо ему отрезать, он почти мгновенно регенерировал.

Вдруг, Ревенанта осенило. Не переставая сражаться, он произнес:

– Я расскажу тебе одну историю. Это было так давно, что время ещё не начало свой ход…

– СВОЛОЧЬ! Ты воспользовался способностью Того, Кто Ходит По Болотам! Я же знал, что тебя надо было кончать после того, как ты её получил!

«Одна монада пробудилась посреди бескрайнего ледяного океана пустоты».

– Но ты же понимаешь, что не убьешь меня так? А рассказывать историю вечно ты не сможешь!

«Вдруг, в этом океане возникли миллиарды мельчайших тварей. Каждая была практически ничем по сравнению с этой монадой, но их было бесчисленное множество и все они были голодны. Они впились в регенерирующую плоть монады и начали жрать её так быстро, что монада не успевала нарастить новую плоть. Они буквально срослись с нею и жрали её, жрали, жрали»…

Когда мы с Куратором вынырнули из моей истории, он представлял собой довольно печальное зрелище. Его тело пыталось регенерировать, но сросшиеся с ним твари жрали его слишком быстро. Он орал от невыносимой боли. Я достал пистолет, заряженной той самой пулей.

– Стой! Стой! Ты что, не понимаешь, что будет, если ты убьешь меня? Ты хочешь выпустить в мир тысячи демонов, запертых в этом городе?

– Пока тебя не заменят другим ангелом, я послежу, чтобы они не сбежали.

– Ты идиот? Я создал эту тюрьму. Я и есть эта тюрьма. Пока я жив, ментальные цепи, что сковали их души, не дают им отсюда уйти, а само это пространство высасывает их силы. Не станет меня – спадут и эти цепи. Меня нельзя сменить в качестве надзирателя Тяжких Падений, потому что я и есть Тяжкие Падения!

Я опустил пистолет.

Я ненавидел Куратора всеми фибрами своей души. Но я не был безумцем. Если выпустить отсюда всех демонов, начнется Третья Война, и никто не знает, каким будет мир после неё. Реальность сойдет с ума, пока творцы вновь сойдутся в борьбе друг с другом.

Я этого не хотел. Тем более, Куратор и так был наказан участью, худшей, чем смерть. Он нескоро сможет избавиться от этих созданий…

Вдруг, клинок Мэри вонзился мне в сердце.

Вытащив клинок из груди Ревенанта, Мэри отрубила ему другой своей рукой голову, на которой застыло удивленное выражение лица.

Подойдя к телу вампира, Принц Дождя и Тумана полил его каким-то составом, от которого то зашипело и окислилось.

– Вы что творите?! – заорал Луи.

– Ты хочешь позволить Куратору уйти после того, что он сделал с Жан-Полем?

– Нет…

– Тогда не мешай. Здравствуй, папа, – обратился Принц к Куратору.

– Ты изменился. Стал злее. Готов на все ради своей цели.

– Что, когда твоя жизнь зависит от меня, презрение ушло, вспомнил отцовские чувства и начал мною гордиться?

– Даже когда ты убьешь меня, я не перестану тебя презирать. Ты обрекаешь мир на страдания и безумие из-за своей глупой мести. Ты всегда будешь лишь человеком, тупым несовершенным созданием. Какую бы ты мощь не обрел, тебе не стать ангелом, и тем более древним богом. Вы, люди, наша ошибка. И вам никогда не сравнятся с нами, творцами.

– Знаешь, ты можешь говорить что угодно. Вот только я победил. А значит, я – совершеннее.

Принц Дождя и Тумана заорал. Заорал криком, в котором была сконцентрирована вся его боль, вся его ненависть. Дождь усилился.

Дождь. Творение Дождливого Пастыря, столь сильно вплетенное в мироздание, что даже весь Альянс Ангелов не смог его стереть, придя к власти. В их плане влага не должна была падать с небес, берясь там из воздуха. И тем не менее, она там бралась и падала. А тучи скрывали Землю от взгляда Небес.

Каждая капля этого орудия древнего бога сейчас напитывалась ненавистью Принца Дождя и Тумана. Касаясь плоти Куратора, они постепенно растворяли её. Каждая капля оставляла небольшой след, но их было много, и они падали с неба все обильнее и обильнее.

Куратор, растворяясь, лишь с ненавистью смотрел на своего сына, что медленно убивал его силой дождя.

Последними дождь растворил ледяные глаза Ангела Смерти, но даже после этого казалось, что сама пустота с ненавистью смотрит на полукровку-отцеубийцу.

Принц Дождя и Тумана засмеялся. Засмеялся безумным смехом, что скорее напоминал плач. Впрочем, плачем он по сути и был, так много в нем было боли. Капли дождя могли скрыть слезы на лице Алекса от кого угодно, но не от его сестры.

Впрочем, куда больше Ракшу сейчас волновало состояние Луи.

Улыбаясь, он сидел прямо на земле, и пересыпал из руки в руку намокший прах Жан-Поля, своего лучшего друга. Любому другому эта улыбка показалась бы счастливой, но Ракша видела, сколько Кругов Ада скрыто за этой улыбкой.

– Ты сможешь его оживить?

– В этом прахе нет жизни. Он словно песок. Касание Ангела Смерти забрало даже самые мельчайшие остатки бытия из этого праха… Никому не оживить Жан-Поля.

Ракша обняла Луи. Она помнила, что много раз клялась, что они никогда больше не будут снова встречаться, но так же она понимала, что если сейчас не будет с ним, он натворит глупостей.

Луи улыбался. Казалось, он не замечает, что происходит вокруг.

Звук грома смешивался со смехом Принца Дождя и Тумана, подобно тому, как его слезы смешивались с каплями дождя. Мэри понимала, что из-за такой бури солнечного света можно не боятся ещё неделю, тучи нескоро выпустят небо из своего плена. Но ей нечего было делать в этом городе дальше. Она ушла, растворившись во мраке.

Дождливый Пастырь наблюдал через дождь за происходящим. К демонам вернулась их памяти, оковы разума более не держали их в этом проклятом месте. Да и само оно более не вытягивало из них мощь. Впрочем, и возвращаться мощи было не откуда. Есть ли что-нибудь более ужасное, чем помнить, что обладал божественной мощью, но ныне её лишен?

Чуть меньше половины демонов хотели сейчас только лишь покоя. Они бежали, не желая более участвовать в чем-либо, бежали, чтобы спрятаться там, где их никто не найдет. Глупцы, от того, что скоро начнется, нельзя убежать.

Где-то треть демонов, пережив все эти страдания, раскаялись, хотя Пастырю это казалось скорее странной разновидностью Стокгольмского синдрома. Они последовали в ближайшие церкви, чтобы присягнуть на верность Догме, вернутся в лоно Бога Людей. Вдруг, он одарит их утерянной мощью?

Одна пятая часть демонов сохранила свои идеалы. Сейчас они призывали Люцифера и других ранее сбежавших демонов, чтобы присоединиться к Консилиума. А так же в надежде, что чародейство сможет вернуть им их мощь.

Самая же малая группа поступила так, как и рассчитывали Дождливый Пастырь и Король в Желтом. Древние Боги понимали, что таких будет немного, но многие им и не были нужны. Страдания заставили их осознать, что мир созданный Ангельским Альянсом ужасен. Нет смысла сохранять его таким, но и пытаться его улучшить нет смысла. Его можно лишь уничтожить, чтобы создать новый. Или не создавать ничего, вдруг бытие в принципе было ошибкой и совершенно лишь небытие? Колдуны Шабаша уже вышли навстречу этим демонам, чтобы привести их к тем, кто сможет вернуть им их мощь.

Эпоха Детей-Звезд закончилась Войной Древних в те времена, когда не было ещё самого времени. Эпоха Единого Солнца закончилась Войной Ангелов, что изменила мир раз и навсегда. Теперь заканчивалась эпоха Скрытой Луны. Война Реванша изменит мир, а может и уничтожит его. И никто не знает, что наступит после неё.

Дождливый Пастырь улыбнулся. И за этой улыбкой скрывались сотни кругов ада, что он прошел, обитая в этом убивающем его каждое мгновение своей серостью мире, что оставил от мощи величайшего из Древних Богов лишь тень былого величия, а так же тысячи кругов ада, что этот бог приготовил миру в качестве мести.

Дождь усиливался. У Пастыря более не было причин его прекращать. Так почему бы этому дождю не идти теперь вечно, хотя бы здесь, на Западном Побережье, где был нанесен первый удар Реванша?

Спустя сутки Марлен оттаяла. Она видела и слышала все, что произошло на вокзале.

Подойдя к отрубленной голове Ревенанта, которую так никто и не убрал, так как некому было её убирать, все жители города убежали из Хэви Фоллс, словно крысы с тонущего корабля, Снежная Королева подняла и прижала её к груди.

Казалось бы, тот, кого она так ненавидела, был мертв. Но на сердце Марлен не было счастья, лишь боль. Обнимая сейчас мертвую плоть, что ещё слегка жглась остатками святой воды, которой эта плоть была полита, Снежная Королева осознала, что она все это время любила Ревенанта. Любила его всем сердцем и именно эта любовь питала её ненависть.

Снежная Королева начала напевать несложную мелодию из трех нот, покачиваясь из стороны в сторону, и капли дождя начали превращаться в снежинки, столь неуместные в сентябре. Мир вокруг стремительно холодел.

Снежная Королева знала, кому она отомстит. Молчаливой монашке с лезвиями вместо рук и безумцу с множеством шрамов на одетом лишь в меховой плащ теле и жуткими ледяными глазами.

Их будет несложно найти. Тем более, Марлен знала, кто ей точно поможет.

В то время, как Западное побережье заливали дожди, на Восточном побережье, в Нью-Йорке, прямо посреди ночи церковь Архангела Михаила осветилась светом тысячи солнц. Монахи и охотники на нечисть начали истово молиться, когда из этого света, что залил алтарь, вышел старик с седыми усами и глазами серыми, как сталь. Размяв плечи, он вытащил из-за пазухи свой огненный меч.

Война началась, и потому у Михаила было очень много работы.