Текст книги "Байки старого боцмана"

Сено – солома

Егорка Соколов, мальчонка шести лет отроду, с недавних пор почувствовал себя вполне самостоятельным. Который день, приходя из детского садика, Егорка садился в своей комнате и занимался конструктором. Ни у кого из друзей такого не было, и это предавало Егорке гордости. Большая деревянная коробка, разделённая на сотню ячеек, хранила металлические детали разной формы: пластинки и полоски с дырочками для крепления, множество колёсиков, осей, шкивов и прочего. Кроме того, к конструктору прилагалась книжка с чертежами изделий, собираемых из этих деталей, и с подробным описанием процесса сборки. Читать Егорка ещё не научился, а вот разбираться в рисунках и чертежах ему было интересно. Всю неделю, после того как отец подарил ему конструктор, они каждый вечер засиживались допоздна, разбираясь в хитросплетениях деталей, пока мать не начинала ворчать, беспокоясь, что завтра утром им надо рано вставать. После новогодних праздников, отец уехал в командировку, и теперь Егорка уже самостоятельно занимался конструктором. Сборка изделий, после отъезда отца, продвигалась значительно медленнее, однако, от задуманного он не отступал. Очень уж ему хотелось к приезду отца собрать грузовик. Экскаватор они уже собрали вместе и если сделать ещё и грузовик, то можно будет играть вдвоём. Вначале Егорка долго пыхтел, собирая вкривь и вкось самые простые изделия, но со временем, у него всё стало получаться лучше и быстрее. Сборка грузовика подходила к концу, с каждым днём придавая Егорке больше уверенности в своих силах.

Егорка был доволен, что мать, занятая на кухне беседой с соседкой, забыла о нём и не заставляла ложиться спать. Неожиданно в разговоре упомянули отца. Егорка невольно насторожился и стал прислушиваться к их разговору.

– … сена для коровы почти не осталось, скоро совсем кормить будет нечем, – жаловалась мать соседке.

– А что же Василий, скоро приедет? – поинтересовалась та.

– Обещал пораньше справиться с делами, а уж как получится не знаю. Раньше, чем недели через две его и не жду.

– А и приедет проку мало будет, нынче на базаре сена почти нет. Если и привозят так по такой цене, что брать не захочешь, – делилась новостями соседка, бывшая на базаре прошлое воскресенье.

– Придётся, видимо, соломой прикармливать, – сокрушалась мать, – да и соломы-то не ахти как много. Если бы не тёлка, одной корове может, и хватило, а так…

Раньше домашние заботы Егорку не очень-то интересовали, но теперь он считал себя почти взрослым. С тех пор как у него стало получаться что-то сделанное своими руками, он поверил в свои силы, тем более что отец, перед отъездом, хоть и в шутку, поручил ему присматривать за хозяйством. Как-никак в следующем году Егорка должен пойти в первый класс и уже с осени, благо дорогу нигде переходить не надо было, в садик ходил самостоятельно без сопровождения мамы. Узнав о маминых заботах, Егорка решил, что теперь, он сможет по-настоящему помочь ей. Сена, конечно, он нигде не достанет, а вот соломы….

Ещё осенью, они с ребятами бегали за комбайном, который убирал пшеницу с колхозного поля за посёлком. Зерно комбайн высыпал в грузовик, а солому, по мере заполнения бункера, вываливал кучами на поле. Мальчишки с разбегу прыгали на эти кучи и, кувыркаясь и барахтаясь в соломе, частично разбрасывали эти кучи. Сейчас Егорка вспомнил, что не все кучи осенью вывезли с поля, кое-где разбросанные, они остались под снегом и не так давно, когда по случаю оказался возле этого поля, обратил внимания на их бугорки, выделяющиеся на ровном поле.

– Мама, а я знаю, где можно достать соломы, – похвастался Егорка, когда соседка ушла, и мама укладывала его спать.

– Не беспокойся, вот приедет отец и где-нибудь купит сена, а ты спи, завтра рано вставать.

В тот вечер Егорка долго не мог заснуть. Уговорить мать пойти с ним на поле он не надеялся, а чтобы самому решиться на такое, надо всё хорошо обдумать. Времени для этого могло потребоваться много, и необходимо придумать повод, чтобы мама не волновалась за его долгое отсутствие. Поле находилось недалеко от дома, за посёлком, но самое трудное это добраться до уцелевших куч соломы. Правда через всё поле проходила натоптанная тропинка до Нового городка, посёлка в котором жил его дедушка. Егорка решил, если он уйдёт далеко и будет тяжело, он сможет пойти к дедушке, а уж потом вместе с ним вернуться домой. С этим Егорка и заснул.

На следующий день, по дороге в детский сад, он ещё раз посмотрел в сторону поля.

– Не многим дальше чем до садика, а если пройти напрямик, через стадион, то ещё короче, – прикинул он. Правда, существовал соблазн задержаться на этом стадионе. Сколько Егорка себя помнил, каждый год перед новогодними праздниками здесь вырастали ледяные фигуры Деда Мороза, Снегурочки, персонажи различных сказок, и катальные горки, которые привлекали к себе внимание ребятни и молодёжи со всего посёлка. Пройти мимо них, ни разу не прокатившись с высоченной головы богатыря, или с бороды Черномора, не представлялось для него возможным. Обдумав план, Егорка решил дождаться воскресенья, и, отпросившись у матери пойти на стадион, куда его могут отпустить, не опасаясь за долгое отсутствие, отправиться на поле.

– Вот удивится она и обрадуется, когда он привезёт полный возок соломы, – мечтал Егорка. Три оставшихся дня недели пролетели незаметно, и наступило воскресенье. Ещё накануне Егорка пораньше лёг спать и теперь проснулся ни свет ни заря. В обычный день его бы не разбудить, чтобы идти в садик, а в выходные, как назло и себе и остальным, он поднимался раньше всех. Егорка тихонько вылез из-под одеяла и подошёл к окну. Всё стекло было покрыто морозными узорами и ему пришлось долго дышать на одно место, чтобы через проталинку на стекле рассмотреть в предрассветных сумерках, какая на улице погода.

Дым, из труб соседних домов, поднимаясь в небо, отклонялся в сторону, а ветви деревьев, покрытые морозным инеем, слегка покачивались, от небольшого ветра.

– Ничего, – думал Егорка, – солнышко встанет – потеплеет.

Каждый день, примерно в это же время он выходил из дома и утренний мороз вначале обжигал щёки и нос, но уже к середине пути от быстрой ходьбы он так согревался, что в конце не замечал никакого мороза. Постояв у окна, Егорка вновь забрался под одеяло, ожидая, когда проснутся остальные. Вскоре поднялась мама, и Егорка следом за ней. За ночь комнаты выстудило, и первым делом надо было очистить от золы печь, чем он и занялся.

– Ты чего так рано поднялся? – Спросила его мама

– А мы договорились с ребятами пойти на стадион.

– Чего так рано то? – Вновь поинтересовалась она.

– Покатаемся, пока никого нет, а то потом много народу будет.

– Вот так бы каждый день поднимался.

– Да, каждый день не на горку, а в садик.

– Ладно, катальщик, собирайся, я пока завтрак приготовлю, – улыбнулась она, глядя на сына, – да одевайся потеплее, сегодня морозно.

Пока Егорка завтракал и собирался, солнце, по зимним меркам, поднялось уже высоко. Взяв в сенях самодельные деревянные санки и заранее приготовленную верёвку, Он вышел на улицу. С восходом солнца мороз поослаб, однако, стал задувать ветер, который оказался сильнее, когда Егорка вышел на открытое место, на дорогу. Он не стал пролазить через дыру в заборе стадиона, а пошёл вдоль него, огибая стадион. Здесь, за высоким забором, можно укрываться от начинающейся пурги. Основные дороги в их посёлке, связывали между собой Западную, Северную и новую, Южную шахты. Улица, на которой жил Егорка, напрямую соединяла две из них, Южную и Западную. Дойдя до перекрёстка, Он повернул налево к Северной. Ветер стал встречным и норовил забраться под одежду. Егорка покрепче затянул пояс и шарф. Этим летом он не раз хаживал по этой дороге. В конце посёлка, года два назад, вырыли котлован. Всю землю из этого котлована бульдозеры сдвинули в одну большую кучу, у края дороги. Он часто бывал здесь, когда они с ребятами бегали на колхозное поле или играли в царя горы. Зимой, пока ещё на стадионе не были построены катальные горки, и залит каток, ребятишки раскатывали ледяные дорожки с этой насыпи в разные стороны. Вот и сейчас, Егорка решил забраться на эту гору, чтобы высмотреть в поле ближайшее место, где можно набрать соломы, а заодно и скатиться вниз. На вершине этой насыпи ветер задувал ещё сильнее, а по заснеженному полю мела позёмка. Уже изрядно замёрзший Егорка, стал подумывать о том, чтобы вернуться назад, но разглядев ближайшие бугорки оставшейся соломы в полукилометре, решил продолжить начатое, тем более, что большую часть пути можно пройти по натоптанной тропе. Егорка поставил санки так, чтобы в конце спуска они выехали на тропинку, натянул шапку на самые глаза, поудобнее уселся и, наклонив голову, чтобы ветер и снег не слишком хлестали его в лицо, оттолкнулся. Санки понесли его в низ, набирая скорость, и Егорке захотелось, чтобы они ехали по тропинке как можно дальше. Ему удалось миновать опасные места, на которых, обычно, санки сворачивали куда-либо в сторону, и на большой скорости выехать на тропу. Егорка поджал ноги (теперь ему не надо было притормаживать, направляя санки в нужную сторону, с натоптанной тропы они не куда не съедут) и закрыл глаза, ожидая, когда санки полностью остановятся; но они продолжали катиться, и он удивился, что так долго едет. Не открывая глаз, он ощущал движение санок по силе пронизывающего насквозь ветра. Временами ему стало казаться, что немного потеплело. Толи это ветер стал стихать, толи санки остановились, однако думать об этом почему-то не хотелось.

– Ещё немножечко отдохну, согреюсь, а потом пойду дальше, – решил он, засовывая заледеневшие кисти рук в рукава большого, доставшегося ему по наследству от кого-то из родственников, (выросших из этой одёжки), полупальто.

Вскоре ему показалось, что стало ещё теплее.

– Наверное, это не очень хорошо, – подумал Егорка, – мама говорила, так случается когда люди замерзают. Я сейчас встану, я сейчас пойду, вот только ещё чуточку погреюсь, – он даже пошевелился, но вдруг ему почудилось будто уже лето, вокруг много людей, а по дороге движется похоронная процессия. Хоронили какого-то мальчишку, лица которого Егорка не разглядел, однако, почему-то залез в кузов машины, куда поставили гроб, и они поехали, по незнакомому для Егорки месту, а вскоре, совсем неожиданно, он оказался в доме у дедушки. Его удивило, как красиво и светло вокруг. Егорка никогда раньше не видел у дедушки дома столько красивых цветов и растений. Теплый солнечный свет струился изо всех окон.

– Егорка!? – удивился дедушка, – ты что, один пришёл?

– Один, – с гордостью ответил Егорка, – вообще-то, я деда не к тебе, а в поле за соломой собрался. Сено у нас дома кончилось, и корову кормить нечем.

– И как ты не заблудился? – удивился дед.

– А я и твой и свой адрес знаю.

– Ну, и какой же твой адрес?

– Улица Южная дом 17 посёлок Черта, – с гордостью ответил Егорка.

– Молодец, – похвалил его дед, – раз адрес знаешь, тогда поехали домой.

– А за соломой?

– Я тебе дам своей, – и Егорке показалось, что он снова поехал, но уже на своих санках, доверху нагруженных соломой. Успокоившись, он даже задремал, и сквозь дрёму услышал мужской голос: «Мальчонка вот, ваш? Чуть было не замёрз».

Очнулся Егорка уже в кровати. Рядом сидела мама.

– Ну, слава Богу, оклемался, – обрадовалась она, на-ка попей горячего чая с молоком. Она приподняла его голову и стала поить из чашки.

– Мама, а соломы теперь хватит? – первым делом поинтересовался Егорка.

– Какой соломы?

– Ну, той, которую мы с дедушкой привезли.

– Хватит, хватит, – успокоила его мать. Она, слегка задрожавшими руками взяла у него пустую чашку и быстро вышла из комнаты.

Вот теперь папа меня точно похвалит, – подумал Егорка и заснул безмятежным сном.

Китёнок
Сказка-быль

Китёнок был первенцем у мамы. Она долго вынашивала его в своём лоне и, почему-то верила, наверное, как и всякая мама, что её дитя родится самым-самым; самым лучшим, самым способным и необычным. Так оно, в общем-то, и произошло. В положенный срок родился самый любопытный и любознательный китёнок. Как только мама, уверенная, что вокруг безопасно, и нет поблизости этих ужасных касаток, отпускала китёнка подальше от себя, он непременно старался разузнать об окружающем мире как можно больше, а больше всего китёнка интересовали большие железные киты. Так он представлял себе все корабли, которые встречал в океане. Вместе с юркими дельфинами он подплывал к ним совсем близко, иногда подныривал под них, хотя мама предупреждала об большой опасности от этих огромных стальных чудовищ. Больше всего китёнку нравились небольшие суда, неспешно бороздящие воды морей и большие, неторопливые балкеры и танкеры, степенно плывущие по просторам океанов. С ними он играл в догонялки и даже научился разговаривать.

– Ой, а у тебя вмятина в борту, откуда она? – спрашивал он своего нового друга.

– Это случилось во время швартовки, – тяжело вздохнув, ответил балкер, – был сильный ветер, буксир не удержал, и меня навалило на причал.

– Наверное, больно было?

– Не очень, главное, что не пробоина.

Китёнок подрастал, научился быстро плавать, и теперь мог догонять даже большие, быстроходные контейнеровозы и пассажирские лайнеры.

– Здравствуйте, а как Вас зовут? – догнав большое, новое судно поинтересовался китёнок.

– «Ханджин Пенсильвания», – ответил контейнеровоз.

– А что это значит?

– Ханджин, – название судоходной компании, а Пенсильвания – это такой штат в Америке.

Китёнок не знал, что такое штат, но название Пенсильвания ему очень понравилось.

Внезапно китёнок почувствовал трепетное биение сердца. Так бывало в минуты смертельной опасности, когда поблизости появлялись касатки, и он торопливо прятался под брюхом мамы, защищавшей его своими плавниками. Вот и сейчас, почувствовав угрозу, китёнок поднырнул и спрятался под днищем контейнеровоза.

– Ты чего испугался, малыш? – спросил его новый друг, – будь осторожней у меня под днищем, не попади под винт.

– Не знаю, – ответил китёнок, – но мне почему-то страшно. А ты знаешь, что у тебя в трюме вода?

– Знаю, мои датчики работают исправно. Так бывает если погрузка идёт при сильном дожде и воду не успевают откачивать. Вот и сейчас, натекло воды с контейнеров.

– А это не опасно?

– Нет, механики её уже откачивают, – успокоил китёнка контейнеровоз, – правда, если в трюме нет контейнеров с опасным грузом, который боится воды, – неуверенно добавил он.

– Ну, тогда счастливого плавания, «Ханджин Пельсильвания», – пожелал китёнок и поспешил к своей маме.

Внезапный взрыв едва не оглушил китёнка, успевшего отплыть от судна на почтительное расстояние. Он вынырнул и увидел объятый пламенем контейнеровоз, из трюмов которого вылетали горящие контейнеры. Теперь китёнок понял, что его беспокоило. Случилось то, что он слегка как бы заглянул в будущее.

– Ты бы не уплывал далеко от меня малыш, – забеспокоилась мама, когда китёнок вернулся и, как всегда в минуту опасности, спрятался у неё под брюхом.

– А я чувствовал, что должно что-то произойти, мне было страшно, и я сказал об этом моему новому другу контейнеровозу, – немного осмелев, рассказал китёнок маме, – а он не поверил. Он сказал, что всё в порядке, а сам взорвался.

– Вот и не плавай за этими железными монстрами, от них только одни беды происходят.

– Я больше не буду, – успокоил её китенок, и они поплыли своей дорогой в поисках мест обильных планктоном, их излюбленной пищей.

После этого случая китёнок долго не подплывал к судам. Он сам представлял себя большущим балкером и тяжело отдувался, выныривая и выбрасывая фонтан воды.

– Сегодня я загрузился по самую ватерлинию, – объявлял он маме, напившись её жирного молока.

– Вот и хорошо, – отвечала она ему, – быстрее вырастишь.

Играть одному становилось скучно, и китёнок старался завести новые знакомства и новых друзей. Одно время он почти подружился с юркими дельфинчиками. Как и китенок, они любили подплывать к судам, подныривали под корпус и неслись наперегонки у самого форштевня, выскакивая из воды, словно летучие рыбки. Делай как мы, подзадоривали они китёнка, но у него получалось только, повернувшись на бок, выставить над водой плавник и шлёпать им по поверхности. Но зато так шлёпнуть, что дельфинчики испугавшись, улепётывали подальше, посмеиваясь над его неуклюжестью. Гордые альбатросы, вечно парящие над просторами океанов и увлечённые поисками пропитания, почти не обращали на китёнка внимания, хотя и не оставляли без ответа его расспросы, когда он обращался к ним.

– Скажите, а что там впереди?

– Вода, – отвечали альбатросы.

– А там, дальше, за водой?

– Там тоже вода.

– И что же, везде только вода и ничего другого?

– Есть ещё суша, там мы выводим своих птенцов, но её мало и мы туда редко летаем. Там нет рыбы, нашего любимого корма, потому мы и парим над океанами.

Недолго поскучав, китёнок вновь стал подплывать к небольшим судам. Не спеша везли они свой груз по назначению, и охотно вступали в дружескую беседу, рассказывая о своих плаваньях и приключениях. О каждой, услышанной от своих новых приятелей истории, китёнок рассказывал маме в таких подробностях, что казалось, это он сам сдавал задним ходом и навалился на другое судно, стоящее у причала.

Как то под вечер китёнок услышал знакомый звук подрезанных лопастей винта своего хорошего приятеля контейнеровоза и поспешил к нему навстречу. Они познакомились не очень давно, и тогда контейнеровоз рассказал ему историю, как он загнул кончик одной лопасти. Это было во время сложной швартовки в порту Синес. Машина работала на задний ход, когда от перегрева остановились вспомогательные двигатели и генераторы перестали вырабатывать электроэнергию. Главный двигатель тоже остановился. Судно по инерции едва не выскочило на скалы. Хорошо ещё, что буксиры подоспели на помощь. Тогда и помяли корпус и загнули одну лопасть винта, а другую, для балансировки, подрезали уже в доке. С тех пор винт и шепелявил.

– Наверное, было очень больно? – Сочувственно спрашивал китёнок.

– Да нет, не очень, главное, что не пробоина, – успокоил его контейнеровоз.

– Привет, «Сариска», – ещё издали махая плавниками, закричал китёнок приятелю контейнеровозу.

– Привет, китёнок! Как у тебя дела, я смотрю, ты здорово подрос.

– Да, мама тоже говорит, что я уже большой. Я теперь могу догнать и перегнать любое судно.

– Ну, ты просто молодец.

Они поболтали ещё немного, рассказывая об увиденном, и уже прощались, желая друг другу счастливого плавания, как вдруг китёнок почувствовал противный холодок в своём брюхе, заставивший трепетать всё тело, как тогда, когда он познакомился с контейнеровозом «Пенсильвания». На этот раз китёнок не стал предупреждать своего друга контейнеровоза. Что он может это большой железный кит, если им управляют люди, разговаривать с которыми китёнок ещё не научился. Китёнок поспешил к маме.

– Там, там, эти два больших железных кита скоро столкнутся, – ещё издали закричал он.

– О чём ты, малыш, – заволновалась мама, – кто столкнётся, откуда ты это знаешь?

– Знаю, знаю, – затараторил китёнок, – я видел это, как и в прошлый раз. Надо что-то сделать, чтобы они не столкнулись.

– Да кто должен столкнуться?

– Мой друг контейнеровоз и большой белый лайнер.

– Ну что же мы с тобой сможем сделать? Даже если подплывём к борту твоего большого друга и будем бить плавниками в его борт, он мало обратит на это внимания. Твой дядя в прошлом году сильно поранился, когда на него наехал такой же железный монстр.

– Но надо что-то сделать, чтобы задержать его.

– Не знаю, малыш, лучше бы ты подальше держался от них. Я так волнуюсь за тебя.

– Я догадался, я знаю, что надо делать, – воскликнул вдруг китёнок и поплыл наперерез курса контейнеровоза.

– Куда ты, малыш, – закричала мама.

– Главное, что бы не получить пробоину, – донеслось уже издалека.

– Да, да, – твердил китёнок, – теперь я знаю, что надо делать, ведь тогда, когда дядя столкнулся с большим судном, оно почти сразу остановилось. Вот и мне, надо столкнуться, но так, чтобы и самому не сильно удариться и чтобы волной не скинуло с бульбы. Я ведь пока не такой большой, как дядя, и меня может запросто отбросить волной и тогда всё будет напрасно. Надо постараться удержаться, пока меня кто-нибудь не заметит, тогда им точно придётся сбавлять ход или даже остановиться.

– Что ты делаешь, малыш, – увидев быстро приближающего китёнка, крикнул ему контейнеровоз.

– Тебя надо остановить, иначе ты столкнёшься с другим судном, – запыхавшись, выбрасывая фонтан воды, ответил китёнок. Мне нужно повиснуть у тебя на бульбе, чтобы твоя скорость стала меньше.

– Но это очень опасно, ты можешь сильно удариться и даже погибнуть.

– Я знаю, но я должен тебя задержать, иначе будет большая беда, а мне, – мне главное не получить пробоину.

– Ну, тогда делай то, что должен, а я постараюсь меньше причинить тебе вреда, – ответил контейнеровоз и глубже занырнул в догнавшую его волну.

Китёнок

Китёнок набрал побольше воздуха и бросился на бульбу судна. Хоть он и готовился, но столкновение получилось очень жёстким. Самое главное китёнок рассчитал правильно, и повис так, что встречное течение не смогло сбросить его, а только ещё сильнее прижало к корпусу судна, создавая впереди огромный бурун. Давление воды усиливалось, когда нос судна погружался глубже в волну, и становилось меньше, когда поднимался на поверхность. Дышать становилось всё труднее, и труднее, китёнку стало совсем плохо, и он потерял сознание.

– Мостик – электрику.

– На связи мостик.

– Саша, проверь топовый носовой огонь, я сменил сгоревшую лампочку.

– Нормально, работает.

– Хорошо, тогда я спускаюсь с мачты.

Отголоски шторма в ревущих сороковых широтах легким накатом с Юго-запада плавно покачивали судно.

Уже на палубе электрик закурил и стал осматривать поверхность океана в надежде обнаружить фонтаны пары китов, которых он заприметил вдали от судна, ещё находясь на мачте.

– Наверное, отстали, – докурив сигарету и не обнаружив объект своих поисков, решил он, – «…и окурки я за борт бросал в океан…», – напевая припомнившиеся к случаю слова песни, электрик подошёл к борту и, облокотившись на планшир, щелчком выбросил хабарик. Потом достал из кармана перегоревшую лампочку, и, перегнувшись за борт, швырнул её, целясь в якорь, чтобы лампочка разбилась.

– Мать честная, а это что такое? – увидав на бульбе судна тушу кита, воскликнул он от неожиданности.

– Мостик электрику, – снова по рации вызвал он вахтенного штурмана.

– На связи мостик.

– Саня, а у нас кит на бульбе висит, причём это ты его не пропустил. Нарушаешь правила плавания, он был для тебя помехой справа.

– Что ты мелешь, какой кит?

– Какой-какой, приличный кит, метров шесть-семь длиной. Не веришь, иди сам посмотри, а я за фотоаппаратом пошёл. Не каждый день киты на бульбе фотографу позируют.

– Алексей Юрьевич, у нас кит на бульбе висит, – доложил штурман капитану о происшествии.

– Какой ещё кит? В этом районе нет миграции китов.

– Не знаю, электрик с бака доложил, да и скорость упала на пару узлов.

Обдумывая создавшуюся ситуацию, капитан поднялся на мостик.

– Возьми рацию и сам сходи на бак, посмотри, что там за кит.

– Всё верно, – доложил вскоре штурман, – китёнок на бульбе и, похоже, без признаков жизни.

– Я сейчас поверну, может его волной сбросит.

От резкого поворота судно даже слегка накренились на борт, но китёнок так и остался на месте.

– Придётся давать задний ход, – решил капитан и позвонил в машинное отделение. – Сколько времени понадобится, чтобы остановиться и отработать на задний ход?

– По программе снижения оборотов, не менее получаса, – доложил вахтенный механик.

– Хорошо, начинайте снижение оборотов, как будете готовы к маневренному режиму, доложите.

– Принято, начинаем снижение, а что произошло?

– Кита на бульбу подцепили и никак не скинуть, придётся останавливаться.

– И откуда здесь кит? – Закурив, капитан взял бинокль, вышел на крыло, и, заметив невдалеке фонтан ещё одного кита, понял, что это самка с китёнком.

– Ох уж эти мамаши, никогда не могут толком следить за детьми, – вспомнил он свою невестку, так же, по мнению дедушки, недостаточно приглядывающей за внуком.

– Можно маневрировать, – спустя полчаса доложил старший механик.

– Хорошо, сначала остановимся, а если не сбросим кита, будем отрабатывать на задний ход.

– На баке, – вызвал капитан штурмана по рации, – начинаем сбавлять ход.

– Поняли на баке, пока без изменений, скорость ещё большая.

Давление воды постепенно ослабевало, уже не так сильно болели рёбра, и китёнок постепенно начал приходить в сознание.

– Кажется, я переломал себе все шпангоуты, – соскальзывая с бульбы и погружаясь в глубины океана, подумал китёнок.

Сил, чтобы взмахнуть плавниками и подняться на поверхность у него совсем не осталось, да и слишком больно было шевелить левым плавником.

– У него получилось, у него получилось, он остановил железного монстра, – восхищённо закричали подплывшие стайкой дельфины и стали дружно выталкивать китёнка на поверхность, что бы он смог дышать.

– Зачем ты это сделал, малыш? Ты ведь едва не погиб, а эти корабли, они всё равно и сталкиваются и терпят крушения. Разве ты сможешь всем им помочь? – помогая китёнку всплыть на поверхность, мама и жалела и укоряла своего героя.

– Но я, … ой, … но я, … о-ой, я должен был это сделать, – со стоном ответил китёнок.

Мама подняла его на поверхность, и теперь, глотнув воздуха, китёнок начал потихоньку приходить в себя.

Судно дало полный ход и ушло так далеко, что уже почти не было слышно шепелявого винта приятеля контейнеровоза.

– ПАН-ПАН-ПАН, – металлический голос оператора, передающего сообщение о безопасности плавания, внезапно разорвал тишину на ходовом мостике. Вахтенный штурман подошёл к приёмнику аварийных сигналов и, немного уменьшив громкость звука, прислушался к информации. Пассажирское судно потеряло управление и находится в дрейфе. Записав координаты, штурман с немалым удивлением обнаружил, что означенный район находится всего в полутора десятках миль по курсу судна.

– Вот те раз, а ведь мы сейчас должны были бы быть там, – отметил он и слегка изменил курс, обходя опасный район.