Текст книги "Царский сплетник и шемаханская царица"

24

То, что дальше творил «царь», не лезло ни в какие ворота. Краснели не только Василиса и Янка, краснел даже Виталик. Обрадованные возвращением за «стол» царя, шемаханы поспешили накрыть по новой «поляну», и «державный» сметал с нее все! Виталик прекрасно слышал восторженный шепоток общины шемахан, чьи физиономии периодически появлялись в дверных проемах, ведущих в подсобные помещения, и, судя по этому шепоту, они делали ставки:

– А вот это осилит или нет?

– Теперь уже вряд ли…

Как же! Вряд ли… «Царь-батюшка» осилил и это, и то, запивая вином прямо из горлышка кувшина, игнорируя стоящие рядом кубки. При этом он чавкал так, что за ушами трещало. В конце концов Виталик этого не выдержал, сделал страшные глаза Василисе, и та на правах супруги вонзила «благоверному» локоток куда-то в область печени. Жучок поперхнулся.

– Что, опять плохо? – сочувственно спросил Виталик.

– Нет, мне хорошо, – упрямо мотнул головой «державный», сдернул со стоящего перед ним блюда последнюю баранью ляжку, обгрыз ее, обкусал кость и начал ковыряться ею в зубах.

Закончив с санитарной обработкой полости рта, он одним махом допил свой кувшин вина и запел: «Ой, цветет кали-и-ина-а-а в поле у ручья». Виталик поспешил вскочить со своей подушки и начал поднимать захмелевшего «царя», одновременно переводя шемаханскому послу смысл песни.

– Царю-батюшке все у вас понравилось, и, если бы не болезнь, что его подтачивает, да государственные дела, он бы еще посидел.

– А что, у них еще что-нибудь есть? – удивился «державный», с трудом поднимаясь на ноги, и чуть не рухнул обратно носом вниз прямо в дастархан. Раздувшийся живот сместил центр тяжести, и захмелевшему Жучку трудно было удержать равновесие. К счастью, царский сплетник успел его подхватить.

– Болеет благодетель наш, болеет, – сокрушенно сказал он шемаханскому послу, – в постельку его надо, домой.

Янка с Василисой тоже поспешили подняться.

– Вы не волнуйтесь, – любезно расшаркалась перед Атабеком царица, – мы его сами до палат царских довезем.

– Да, – сердито буркнула Янка, – мы с ним сами разберемся, нас провожать не надо.

Откланявшись, Василиса кинулась помогать сплетнику транспортировать до кареты «мужа». Она подхватила его под ручку с одной стороны, царский сплетник – с другой, сзади хвостатого подталкивала Янка, сердито шипя на ходу, что теперь-то она точно уроет урода. Вот только до подворья своего доберется и лично ухватом уроет, причем, возможно, не один раз.

– А это уже произвол, я буду жаловаться царю! Да что там царю, я пожалуюсь Василисе, а это больнее! – громогласно возражал ей упившийся в зюзю Жучок, не соображая, что «жена» пыхтит рядом, словно ненароком втыкая ему локоток под ребра.

К счастью, они были уже на улице, и Виталик поспешил затолкать «державного» в карету. Туда же забрались и Янка с Василисой.

– А ты чего застыл? – спросила царского сплетника Янка. – Залезай!

Однако Виталик загружаться не спешил. Он еще на выходе из шемаханского посольства заприметил Кощея Бессмертного, о чем-то беседовавшего с немецким послом на веранде летнего кафе, и у него появилось желание присоединиться к их беседе.

– Извини, дорогая, но у меня здесь есть более серьезные дела, чем хлопотать над этим пьяным идиотом.

– Какие еще могут быть в этом борделе дела? – гневно спросила Янка.

– Тайные, – строго ответил царский сплетник. – Не забывай, что разговариваешь с главой очень серьезной фирмы под названием ЦРУ.

– А с Гордоном теперь как? – спросила Василиса. – Может, пора его из твоих терм вытаскивать?

– Ни в коем случае! Пока он не путается под ногами, мы тут всех на чистую воду выведем. Скоро шемаханы у меня попляшут!

Как ни тихо говорил Виталик, стоявший неподалеку в ожидании команды стрелецкий воевода Федот его последние слова все-таки услышал.

Деликатно кашлянув, он подошел поближе.

– Может, не стоит с этим делом тянуть? – рискнул вмешаться он в беседу. – Если шемаханы заговор готовят, мы их вмиг в оборот возьмем. Вы только прикажите, царь-батюшка, – заглянул он в карету.

Однако «царь-батюшка» ответить ему не соизволил, так как дрых уже без задних ног, откинувшись на спинку сиденья.

– Хороший ты вояка, Федот, – грустно вздохнул Виталик, – только вот гибкости в тебе нет, широты мышления не хватает. Скрутить шемахан не сложно, а доказательства намерений злых где? А без доказательств это уже оскорбление страшное. Ты что, хочешь Русь в бессмысленную, никому не нужную войну втянуть? Нет, друг мой, в таких случаях надо стрелять наверняка. Так что оставь это дело профессионалам. Давай сопроводи лучше карету на Янкино подворье и помоги ей выгрузить туда Гордона. Нечего ему в таком виде в палатах царских делать, а потом царицу в ее апартаменты доставь. И вот еще что. С этого момента охрану всех членов царской семьи утроить.

– Что, все так серьезно? – тревожно спросила Василиса.

– Береженого Бог бережет, – уклончиво сказал царский сплетник, захлопывая дверцу кареты, и направился прямиком к Вилли Шварцкопфу и Кощею.

Те, не прерывая беседы, с любопытством поглядывали на отъезжающую от шемаханского посольства карету и топавшего по направлению к ним царского сплетника. Вернее будет сказать, с любопытством поглядывал немецкий посол. Кощей на сплетника и своих родственниц, уже подъезжавших к выходу из посольской слободы, смотрел со снисходительной усмешкой.

– Ай молодец, – приветствовал его Кощей, – намеки с полуслова понимаешь. Одна короткая беседа, и ты уже у шемахан. Янка в тебе не ошиблась.

– Ничего себе намеки, – фыркнул Виталик, подсаживаясь к ним за стол. – Чуть в сосульку меня не превратил.

– Ну как, все вопросы с шемаханами решил?

– Ну если честно, не успел, – начал выкручиваться Виталик. Ему очень не хотелось сообщать дедушке Янки, что мировая с шемаханами не входила в его планы. Он собирался конкретно вытурить их всех с Руси при первом же удобном случае и был уверен, что этот случай скоро подвернется. – Я только пальцы веером хотел загнуть, но тут ворвался Васька, устроил всем нам эротическое шоу, и вопрос решился сам собой. Да и вообще я там был не просто так, а по приглашению. Сам понимаешь, в присутствии Василисы с Гордоном да Янкой терки с шемаханами вести несподручно.

– Ну-ну, – неопределенно хмыкнул Кощей.

Вилли с любопытством прислушивался к их разговору, пытаясь понять, о чем речь.

– Мошет пыть, айн чашка кофэ тля майн либен царский сплетник? – любезно спросил он Виталика.

Юноша поймал себя на мысли, что хочет ответить ему на чистейшем немецком языке. У него даже соответствующая фраза в голове сформировалась, но он вовремя сдержал свой порыв. Зачем глупо афишировать свалившиеся на него способности молниеносного освоения доселе неизвестных языков? Такие козыри надо беречь и лелеять. Когда-нибудь они помогут выиграть решающую партию.

– Буду очень тебе благодарен, Вилли.

– Я обслужить царский сплетник сам, – торжественно сказал немецкий посол. – Это тля меня гроссе честь.

Как только посол скрылся на кухне, Кощей сразу подался вперед, поближе к Виталику.

– Это что там за цирк вы устроили с Жучком?

– Во, блин! – расстроился юноша. – А я думал, его никто не опознает.

– Чтоб я свой подарок на шее хвостатого не заметил? Так что там с Гордоном случилось?

– Да понимаешь, – замялся царский сплетник, – царь немножечко устал…

– Ага… короче, забухал, – сообразил Кощей.

– Ну да. Только вот с радости или с горя, пока никто не знает.

– Может, потому, что он мне вчера двадцать тысяч задолжал, чтоб с шемаханами расплатиться? – задумался Кощей.

– Ого! Да, это для него удар.

– Какие-то жалкие двадцать тысяч – удар? – презрительно фыркнул Кощей.

Виталик не стал объяснять дедушке Янки про заклятие «синдрома Плюшкина», наложенное кем-то на царя. Раз Янка с Василисой своему родственнику об этом не сказали, значит, у них была на то причина. Его как самого главного агента ЦРУ в данный момент гораздо больше интересовал другой вопрос.

– Где играли?

– А здесь вот и играли, – кивнул на шемаханское посольство бессмертный злодей. – Шемаханы, оказывается, в игровом бизнесе большие мастаки. Их клуб «Котел удачи лепрекона» – это что-то!

– Верю. Ну а с царем-то что дальше было? – нетерпеливо спросил царский сплетник.

– Да ничего. Продулся в карты и с казначеем куда-то свалил.

– Ага… А вот это, выходит, нечто вроде пропуска в этот клуб? – Виталик вытащил из кармана золотую пластинку, полученную от Василисы.

– Совершенно верно, – кивнул Кощей. – Туда ведь не каждого пускают. Это клуб только для состоятельных клиентов.

– Это я-то состоятельный? – фыркнул Виталик.

– Конечно! Ты же сейчас практически второе лицо в государстве. Боярин всей Заовражной низменности, Сварожской гати и Засечного кряжа. Главный криминальный авторитет Великореченска. О том, сколько тебе денежек от царя, бояр, святой церкви да криминального бизнеса откатывается, уже легенды ходят. Даже меня, знаешь, завидки берут, – честно признался Кощей.

– Ты слухам-то не верь. Брехня все это… Стоп, но я ведь там только что был, – нахмурился юноша, покосившись на шемаханское посольство, – и не видел ни игровых столов, ни рулеток…

– Правильно. И не увидишь. Первый этаж – это фасад, шемаханское посольство, а подвалы, где раньше книги хранились, – игровой клуб. И работает он только по ночам. Вчера было что-то вроде его открытия.

– Я не я буду, если не устрою его закрытие, – еле слышно пробормотал себе под нос царский сплетник.

– Что? – не понял Кощей.

– Так, ничего. Мысли вслух.

– Да-а-а… Отлично мы там провели время. Все удивлялись, что тебя не было. Карточку шемаханы тебе через Гордона должны были передать.

– Я ее получил. Только не вчера, а сегодня, и не через Гордона, а через Василису.

– Тогда понятно. Надеюсь, сегодня вечером придешь. Я лично непременно буду. Так приятно нервы пощекотать, пока шарик катится по рулетке, или мозги напрячь за карточным столом. Ты знаешь, оказывается, покер довольно премудрая игра. Гораздо сложнее нашего дурачка.

– Не может быть! – округлил глазки юноша.

– Точно тебе говорю. Да ты приходи вечером. Я тебя обучу. Первую партию играем просто так, а потом начнем на интерес.

– Заметано. Во сколько начинается это мероприятие?

– Вчера началось с десяти, но многие подошли к девяти, за три часа до полуночи. Ну для разминки сначала была выпивка, танцы…

– Все понятно. Приду.

– Можешь, если сильно чем-то занят будешь, подходить к полуночи. Мелочь всякая к тому времени уже проиграется, а в полночь начнется настоящая игра. По крайней мере, вчера было именно так.

К столику вернулся немецкий посол с чашечкой дымящегося кофе в руках. Кощей поднялся ему навстречу.

– Ну все, Вилли, мы с вами договорились. Часа через два мои мальчики подгонят телеги под товар и доставят вам деньги. Всю сумму целиком.

Кощей кивком попрощался и, поигрывая тросточкой, неспешно удалился.

– О! – восхищенно сказал Вилли Шварцкопф, ставя перед Виталиком кофе. – С вами рапотать отин утовольствий! Я получать отшень балшой прибыль. – Тут он увидел золотую карточку, которую Виталик задумчиво вертел в руках. – О та. Я знать, что ви тоже ест игрок. Царь Гортон вчера очень расстраиваться, что его царский сплетник за игра нет. Мы отшень хорошо вчера играть. Правта, царь Гортон был немножко не в фавор. Шемахан проиграль, мне задолжаль…

– И много он вам проиграл? – заинтересовался Виталик, прихлебывая горячий кофе.

– Он не проиграть. Он занимать. Пятнатцать тысяч.

– Ого! Это сколько же он шемаханам продул?

– Я не знать. Герр царский сплетник, кута вам тоставить ваша толя?

– От сделки с Кощеем?

– Та.

– А вон туда и доставь, – ткнул пальцем в шемаханское посольство юноша. – Мне же нужен первоначальный капитал для серьезной игры.

– Я все стелать как ви сказаль.

– Добро. Ну Вилли, до вечера.

Виталик допил свой кофе, поднялся и направился к выходу из посольской слободы. Здесь пока ему больше делать было нечего. Теперь, пожалуй, стоит навестить царя и, если он успел прийти в себя, заняться его воспитанием. Хорошо хоть Дон пока что в шемаханские расклады не лезет… Дон…

– Что-то о Доне давно ничего слышно не было, – внезапно озаботился Виталик. – Как в воду канул. А может, за всем этим бардаком именно он и стоит?

25

Царский сплетник шел по Великореченску, погруженный в свои мысли. Встречный люд, увидев на его голове лихо сбитую набекрень боярскую шапку, начинал земно, в пояс кланяться. Виталик чисто автоматически приветственно кивал в ответ, не останавливая движения.

– Большой человек, а к простым людям с уважением, – краем уха слышал сплетник шепот за своей спиной.

– Это да… Пешочком не брезгует пройтись, не то что наши бояре, каждому карету со свитой подавай!

Виталик на эти перешептывания внимания не обращал. Он целенаправленно двигался к термам, сунув под мышку боярский посох. При этом юноша, опять-таки чисто автоматически, придерживал его одной рукой, словно боевой шест, готовый в любой момент зарядить им в лоб любому, кто осмелится напасть на второе, по мнению Кощея, лицо в государстве. Царский сплетник прокручивал в голове все, что с ним случилось с момента появления тухлого осетра на крыше терема Янки Вдовицы. Его не покидало ощущение, что он что-то пропустил в суматохе последних дней. Что-то очень и очень важное. Но это что-то постоянно ускользало от него, хотя юноша чувствовал, что оно, это что-то, лежит на самом виду. Надо только нащупать его и нанести по нему сокрушительный удар, одним махом разрушив заговор. И еще он знал, можно даже сказать, печенками чувствовал, что, пока до конца не разберется в ситуаци, никаких карательных мер против шемахан начинать нельзя, если он не хочет поставить под удар царскую семью. Есть во всей этой истории какая-то хитрость. И то, что шемаханы так стремительно развернулись в Великореченске, говорит о том, что они действительно долго готовились.

За размышлениями время летит незаметно, и Виталик скоро уперся в закрытые ворота банного комплекса.

– А еще говорили: мы уже открылись, – фыркнул парень, уставившись на корявую надпись «Санитарный день», начертанную мелом на металлических воротах банного комплекса. – Откуда только слова-то такие знают? Неужели я опять по пьяни чего-нибудь наговорил?

Тем не менее царского сплетника такая формулировка не устроила, и он начал долбиться в закрытые ворота.

– Да тише ты, – прошипел кто-то с другой стороны ворот, – не видишь, что ли? Занято…

– Вы что здесь, нужник, что ль, устроили? – разозлился Виталик.

– Тут это… в смысле, уборка помещений… Ой! Это же голос шефа… Кэп, это ты?

– Я, я, открывай скорей.

Загремел засов, ворота приоткрылись, и как только юноша просочился внутрь, тут же захлопнулись за его спиной.

– Что тут у вас происходит? – сердито спросил сплетник Василия, накладывающего на ворота изнутри засов.

– Дык… ты ж сам сказал… – Василий поозирался и поманил шефа за собой.

Виталик послушно двинулся вслед за банщиком. Отойдя от ворот на достаточное расстояние, чтоб их не слышали с улицы, Василий зашептал:

– Ты ж сам сказал, шеф, чтоб про царя никто не знал из посторонних.

– Ну?

– Ну нам и пришлось здесь все прикрыть. Купчишек да бояр, что ночью отдыхать сюда приперлись, подпоили и по домам отправили. А то царь-батюшка, как проснулся, все в народ рвался…

– Понял. Молодцы. Так здесь сейчас никого лишних?

– Никого. Только наши люди да Гордон с казначеем.

– Очень хорошо, – облегченно выдохнул Виталик. Его люди работали на удивление грамотно. – Слушай, расскажи подробней, как вам удалось заполучить клиентов в первый же день?

– Так, говорю ж, слух по базару пустили, что для состоятельных клиентов открываются термы, в которых чуть царя-батюшку не замочили. А на базаре завсегда полно слуг купцов да бояр всяких. Вот после полуночи состоятельный клиент и потянулся. А уж после часу ночи вообще косяком пошел.

– А почему именно после полуночи? – заинтересовался Виталик.

– Это мы уже знаем, – гордо сказал Василий. – Тут в посольской слободе шемаханы какой-то игровой клуб открыли для местных богатеев. Самых состоятельных людей туда пригласили. Вот те, кто не все до конца там спустил, к нам после полуночи остатки пропивать и заворачивали.

– А царь? Как при таком скоплении народа он незамеченным остался?

– Царские номера мы с самого начала решили держать только для Гордона. Так, на всякий случай. Ну а когда он появился, сразу в них его и провели. Для него же отдельный вход предусмотрен.

– Да? А я и не знал.

– Ну вот, царь-батюшка первым делом потребовал вина…

– И вместе с казначеем отрубился, – закончил за банщика Виталик. – Значит, народу ночью было много?

– Полно.

– Отлично. Значит, наше заведение начинает приносить доход. А в плане ЦРУ есть результаты? Бояре да купцы меж собой ни о чем интересном не говорили?

– Говорили.

– Что?

– Что царь-батюшка у шемахан крупно проигрался.

– Крупно – это как? Озвучь цифру.

– Сто тысяч золотом продул.

– Ох и ни фига себе! – ахнул Виталик.

В голове царского сплетника возник вполне естественный вопрос: если державный столько шемаханам продул, то почему тогда до сих пор жив? При патологической жадности Гордона, навеянной вражеским заклятием, он после такого проигрыша просто обязан был удавиться.

– Веди меня к нему, – приказал Виталик.

Василий поспешил распахнуть перед ним двери парадного входа комплекса и повел его за собой. Царь оказался в своих апартаментах. В окружении полуголых девиц он блаженствовал в обнимку с початой бутылкой водки, одновременно попыхивая кальяном, и, судя по всему, был уже наполовину в нирване. Тем не менее сквозь узкие щелки припухших век сумел разглядеть Виталика.

– О! Царский сплетник! – заорал он и начал пинать дрыхнувшего неподалеку на шелковых подушках казначея. Абрам Соломонович пару раз хрюкнул во сне, но просыпаться категорически отказался. – Э… – досадливо махнул рукой державный. Из зажатой в руке бутылки во все стороны полетели брызги. – Хлипкий народ! Совсем пить не умеет. Не то что мы! Помнишь, сплетник, как мы трое суток с тобой…

– Из запоя не выходили? Помню, – успокоил царя Виталик, обвел грозным взглядом полуголых девиц, повернулся к Василию. – Всех лишних отсюда вон. И этого тоже, – ткнул он пальцем в казначея. – Мне с царем-батюшкой ряд вопросов приватно перетереть надо.

Приказание было исполнено молниеносно. Девиц как ветром сдуло, а казначея Василий легко, как мешок с картошкой, перекинул через плечо и потащил его к выходу. Из кармана Абрама Соломоновича выпала золотая пластинка. Пропуск-визитка в шемаханский клуб. Василий, не заметив этого, скрылся со своей ношей за дверью и аккуратно закрыл ее за собой.

– Нет, как прикажешь все это понимать? – начал возмущаться Гордон. – Кто тут у нас царь: я или ты?

– Вот и я об этом думаю, – сердито откликнулся Виталик, которого уже фокусы державного достали. – Ты что вытворяешь, царь? Супруга твоя все глаза проплакала. Кормилец опять пропал, а ты тут, как последний алкаш, с бабами водку пьянствуешь? – начал напрягать он Гордона. – Ну расслабиться иногда можно. Как мужик я тебя понимаю, но казну-то государственную на хрена по ветру пускать? Сто тысяч за один вечер продул!

– Подумаешь! – фыркнул Гордон. – Какие-то жалкие сто тысяч. Да я щас пару указов нарисую, бояре в десять раз больше в казну принесут. Али налоги подниму…

Царь мутными глазами посмотрел на зажатую в руке бутылку, одним махом добил ее содержимое, откинулся на подушки и захрапел.

– Охренеть… – Воспитательная работа закончилась, едва начавшись. Разговор с державным оказался на удивление коротким.

Однако это было что-то новенькое. Царь-батюшка в одночасье превратился из жмота в мота. Наложенное на него заклятие либо полностью спало, либо заработало в другую сторону. Скорее всего, второе. Вряд ли нормальный царь будет так относиться к собственной казне. Юноша поднял с пола золотую пластинку казначея, засунул ее в карман. Покосился на царя. Обшаривать карманы державного не хотелось. Да и смысла особого не было. Первое лицо государства в клуб запустят и без визитки. Это ведь самый денежный клиент на Руси. А значит, надо сделать так, чтобы он в этот клуб не попал ни при каких обстоятельствах, по крайней мере до тех пор, пока его верный слуга царский сплетник с шемаханами конкретно не разберется.

Юноша покинул апартаменты, сердито захлопнув за собой дверь.

– Василий!

Из соседней комнаты царских апартаментов выскочил банщик.

– Что, кэп?

– Глаз с него не спускать! – приказал царский сплетник. – Девочек сюда побольше, и пару компаньонов, чтобы с ним и казначеем беседы умные вести по типу «ты меня уважаешь?».

– На такие беседы у нас все завсегда готовы, – оживился Василий.

– Самим не нажираться! Главное, подливайте казначею и царю. Себе меньше, им больше. Надо, чтоб они отсюда не вышли и чтобы их никто из посторонних не увидел впредь до особого распоряжения.

– Чьего?

– Конечно, моего!

– А если он упрямиться начнет, на волю рваться? Его это… – Василий сжал правую руку в кулак и стукнул им по раскрытой ладони левой.

– С ума сошел? Очень на кол хочется? Это же оскорбление действием царя. Даже я себе такого не позволяю. Говорю же тебе, подливайте чаще, беседы умные ведите, и куда он тогда в таком состоянии после этого пойдет? Ну, а на самый крайний случай, пусть его наши девки в постель затащат и сделают ему эротический массаж. Это не страшно. Мы Василисе ничего не скажем. Главное, чтобы он раньше времени отсюда не ушел. Все понял?

– Ага, – кивнул Василий.

– Тогда проводи меня. Запрешь за мной ворота. И никого сюда не пускать. На время прекращаем деятельность нашей бани.