Текст книги "Кто-то оттуда"

Глава 5. Тот, кто не спит

1

В то утро Борис проснулся очень рано. На часы не посмотрел, но судя по серому предрассветному небу было часов пять, не больше.

Проснулся от шума автомобильного двигателя. Автомобиль, похоже, находился где-то совсем рядом, так как через открытую форточку доносилось не только урчание его мотора, но и запах гари.

Неожиданно шум двигателя смолк. Хлопнула дверца. Кто-то, чьи шаги отчетливо впечатались в утреннюю тишину, пересек переулок. Грохнула дверь подъезда. Шаги затихли. Борис соскочил с кровати и выглянул в окно. Ни души, лишь водитель в оставленной кем-то на тротуаре черной «Волге». В это мгновение раздался звонок в дверь. Борис схватил брюки и кинулся в прихожую, на ходу продевая ноги в штанины. У порога остановился, застегнул ширинку, снял замок с фиксатора, но в последний момент вдруг замешкался. Что-то мешало ему отворить в дверь и посмотреть в лицо пришедшему. Впрочем, это «что-то» имело название простое и короткое – страх. Тот, который спустился по фиолетовому лучу в студию Центрального телевидения, он был так ужасен! А теперь он стоит где-то здесь, совсем рядом, на лестничной клетке. Затаился под дверью и ждет!

Неожиданно на память Борису пришел один коротенький стишок. Он сочинил его когда-то давно специально для своего младшего брата Васьки. Сочинил – и забыл. А теперь вот почему-то вспомнил. Вспомнил – и словно заклинание, сам даже не понимая, зачем он это делает, начал проборматывать сей нехитрый опус себе под нос:

 
Кто это? Кто-то. Откуда? Оттуда.
Что им здесь нужно? Им нужно два пуда
Знаешь чего? Человечьего мяса.
Мальчик им нужен по имени Вася.
 
 
Уши нужны им его и печенка,
Ребрышки, почки, кишки, селезенка.
Знают они, чтоб здоровье поправить,
Нужно им Васю в желудок отправить.
 
 
Вот и сидят в темноте, выжидают,
Злобные взгляды на Васю бросают,
Брызжут слюной от голодного зуда…
Бойся того, кто приходит оттуда!
 

Вероятно, этот детский стишок каким-то образом подействовал на Бориса, потому что ему вдруг стало стыдно собственного малодушия. Стыдно, и одновременно смешно. Взрослый ведь, в самом деле, мужчина, а нафантазировал себе всякую несусветную ерунду, и сам же собственных фантазий испугался.

Переборов минутную слабость, Борис уже без особого трепета открыл входную дверь. Никаких монстров за дверью, разумеется, не оказалось. Обыкновенный молодой парень стоял у порога. Правда – высокий, плечистый. В темно-синем, с иголочки, костюме. На лице выражение профессиональной непроницаемости. Короче, портрет вполне знакомый.

– Дом семнадцать, квартира десять, Квартальников Борис Михайлович?

Незнакомец вопросительно смотрел на Бориса.

– Ну и что? – вопросом на вопрос ответил Борис.

– Вам на сборы пятнадцать минут. Потом поедете со мной.

– Вы, вероятно, от гведов? – Борис был несколько ошарашен поведением бесцеремонного визитера и потому решил удостовериться, действительно ли перед ним тот, кого он ждал.

Незнакомец кивнул головой.

– Тогда проходите, что вам топтаться у порога. Может, позавтракаете с нами?

– Я останусь здесь, – не терпящим возражений тоном отрезал парень в штатском, давая понять, что жесты гостеприимности в данном случае совершенно излишни.

– Ну, как хотите, – Борис пожал плечами и, прикрыв за собой дверь, оставил молодого человека коротать время на лестничной клетке.

Впрочем, долго себя ждать он не заставил. Душ, завтрак, поспешные сборы – и вот Борис уже в черной «Волге»: впереди – персональный шофер, на сиденье сбоку – персональный охранник, за окном же – просыпающаяся Москва, вскоре, правда, сменившаяся дремучими подмосковными лесами.

Изрядно уже отъехав от города, автомобиль свернул на проселочную дорогу. Минут десять они тряслись по ухабам в зеленом лесном туннеле. Потом деревья неожиданно расступились. Автомобиль выехал на пригорок. Лес остался позади. Впереди – обширный заливной луг. Над лугом, слегка раскачиваясь, словно подвешенный кем-то на ниточке, висел корабль инопланетян. Все открытое пространство, насколько хватало глаз, было забито вперемежку людьми и машинами. Тут же вездесущие телевизионщики со своими громоздкими причендалами, и в довершение картины – небольшая трибуна, возвышавшаяся в самом центре людского моря. Трибуна, правда, пустовала. Судя по всему, торжественная часть уже завершилась, и теперь, как видно, ожидали прибытия самолично Его, Квартальникова Бориса Михайловича. Так, во всяком случае, предположил сам Борис, когда толпа, едва завидев появившуюся из леса черную «Волгу», тысячами глоток слилась воедино в приветственном вопле. Наперерез рванул табун репортеров, засуетились телеоператоры.

– Остановите, пожалуйста, – Борис обратился к тому, что был за рулем, – надо коллег уважить. Эй, вы меня слышите?

Шофер, однако, не слышал, или, может быть, делал вид, что не слышит. Он пер вперед, и всем, кому дорога была собственная жизнь, приходилось разбегаться во все стороны, чтобы не угодить под колеса.

«Чокнутые какие-то, – подумал Борис, – что один, что другой.»

Парни и впрямь были странные. И на гэбистов, по большому счету, не очень-то и похожи. Те, как правило, все-таки люди достаточно вежливые и предсказуемые.

Тем временем, автомобиль взял курс прямо на корабль пришельцев. Массивная туша звездолета быстро приближалась. Когда она заслоняла собой уже полнеба, машина неожиданно вырвалась на довольно обширный участок, свободный от беспорядочно толпящегося люда. Пустив из под колес клубы пыли, автомобиль резко затормозил.

По-видимому, прежде корабль лежал на земле, а потом, когда поднялся в воздух, собравшаяся вокруг толпа то ли из страха, то ли по какой-то иной причине не пожелала заполнить образовавшуюся в своем подвижном теле прореху.

Пропустив черный лимузин под брюхо инопланетного корабля, люди с любопытством стали наблюдать за происходящим, ожидая, судя по их примолкшим ртам и напрягшимся физиономиям, чего-нибудь эдакого. И в своих ожиданиях они отнюдь не обманулись. Те, что стояли впереди, сперва увидели, как кто-то безуспешно дергает заднюю дверцу, пытаясь выбраться из автомобиля. Это был Борис. Он хотел наружу, но дверь почему-то не поддавалась. Потом из корабля вдруг ударил столб густого, фиолетового света, точно такой же, как тогда, над телецентром. Борис успел разглядеть, как толпа сразу подалась назад, и вдруг почувствовал, что почва в прямом смысле уходит у него из под ног. Он поднимался ввысь, вместе с автомобилем, вместе со своими угрюмыми спутниками, поднимался плавно и неторопливо, словно в лифте. Внизу, все уменьшаясь в размерах, бурлила фиолетовая толпа, фиолетовая река уходила за горизонт, извиваясь в фиолетовом лесу, и все это оставалось там, на Земле, над которой Борис возносился все выше и выше, влекомый таинственной силой фиолетового луча. Что ждет его наверху, в чреве сверкающей громадины? Борис этого не знал и знать, естественно, не мог, однако недобрые предчувствия тревожно буравили его мозг.

Внезапно фиолетовый пейзаж исчез, стало темно, и через миг Борис очутился в огромном, совершенно пустом зале, имевшем форму полусферы. Зал был неосвещен, свет пробивался лишь из небольшой ниши сбоку, отчего в этом огромном помещении царил таинственный полумрак.

Неожиданно откуда-то со стороны ниши возникла чья-то сгорбленная фигура. Борис сразу узнал это безобразное создание, с которым он имел сомнительное удовольствие делить полуночный телеэфир. Это был гвед. Он приближался, по крабьи перебирая короткими, кривыми ножками.

Борис открыл дверцу и выбрался из автомобиля. Те двое тоже вышли и, вытянувшись по струнке, уставились на гведа.

– Нет, это не гэбисты, – озадаченно пробормотал Борис.

– Это роботы.

Борис перевел взгляд обратно на пришельца. Тот стоял уже совсем рядом, на расстоянии вытянутой руки, неподвижный и абсолютно чужой. Его огромные, ячеистые глаза смотрели прямо, не мигая, а на влажной их поверхности застыл тусклый отблеск проникающего из ниши света.

– Роботы? – переспросил Борис.

– Да, – гвед достал откуда-то две миниатюрные пластинки, соединенные между собой проводком, и протянул их Борису. – А это коммуникатор. Вот эту пластинку надо прицепить к мочке уха, эту на воротник.

Борис осторожно взял в руки диковинную вещицу и принялся детально ее исследовать, как, наверное, когда-то туземцы с островов Кука исследовали привезенные европейцами стеклянные бусы.

– А с чего это я вдруг стану цеплять на себя эту фиговину? – спросил наконец недоверчивый Борис. – Вас, например, я и так прекрасно понимаю.

– Это потому, что я использую модифицированный коммуникатор с мощным динамиком, создающий иллюзию непосредственного общения. Но он громоздок, и потому как правило используют вот такие, компактные, с индивидуальным микродинамиком, прикрепляемым к уху, и миниатюрным микрофоном, прикрепляемым обычно к вороту комбинезона. Для нормального общения подобный коммуникатор должен иметь каждый из контактеров.

Приведенные доводы звучали вполне убедительно, и Борису ничего больше не оставалось, кроме как подчиниться логике здравого смысла.

– Ну, вот и замечательно, – сказал гвед, глядя, как Борис старательно прилаживает к своему уху крохотную чудо-таблетку. – А теперь добро пожаловать на корабль.

2

Освещенная ниша, разжижавшая темноту огромного зала, оказалась началом длинного коридора. Некоторое время они шли по этому коридору, потом свернули в один из боковых проемов и очутились в небольшом (по сравнению с прежним) помещении, имевшем аналогичную полусферическую форму. В помещении находились люди, человек двадцать землян, вероятно, те самые эксперты, отобранные ООН в состав экспедиции. Кроме них там была еще большая, в пол-стены, панель с разнообразной непонятного назначения аппаратурой и штук двадцать белоснежных лежаков, расположенных, словно лепестки ромашки, вокруг внушительных размеров цилиндрического агрегата. Но что больше всего поразило Бориса – так это освещение. Зал буквально купался в восхитительных голубых лучах, лившихся сверху из какой-то пульсирующей линзы, венчавшей куполообразный свод.

Борис был представлен, хоть в этом и не было особенной необходимости, ибо после своей сенсационной передачи, сотни раз повторенной всеми крупнейшими телекомпаниями мира, он стал персоной весьма знаменитой. Поприветствовали его довольно снисходительно, на что, впрочем, Борис нисколько не обиделся. Он занял место на одном из лежаков и стал наблюдать за гведом, производившим, стоя напротив приборной панели, возле пульта, какие-то непонятные манипуляции.

Некоторое время спустя гвед повернулся лицом к землянам, попросил минуту внимания и произнес:

– Через пятнадцать минут мы совершим прыжок в подпространство, с тем, чтобы вынырнуть в сотнях световых лет от Земли. Прыжок будет длиться считанные мгновения, однако должен предупредить: пребывание в подпространстве весьма болезненно, а для тех, кто пренебрегает специальными мерами защиты – даже опасно.

Гвед взял с приборной панели какую-то пластину со множеством ячеек и продолжил:

– Защита от побочных эффектов, сопутствующих прыжку, осуществляется посредством так называемых биостимуляторов. Вот, посмотрите, – он извлек из ячейки маленький шарик, покрытый многочисленными тоненькими отростками, и поднял его над головой. – Это и есть биостимулятор. Перед погружением в подпространство мы вставим его каждому из вас в носовое отверстие, и он предохранит ваш организм от нежелательных последствий перехода в иное измерение. Итак, сейчас вам надлежит лечь каждому на свой лежак, и мы приступаем.

Процедура вживления оказалась чрезвычайно простой. Гвед последовательно обходил всех землян и при помощи длинной спицы засовывал каждому в нос по одному мохнатому шарику. Когда настал черед Бориса, тот вдруг вспомнил, что забыл предварительно высморкаться (бедняга страдал хроническим насморком), но было поздно. Биостимулятор уже сидел глубоко в пазухе носа, а гвед направлялся к следующему по очереди лежаку.

После того, как гвед закончил обход и, пожелав всем благополучно перенести прыжок, удалился, началась сильная вибрация, а линза, распространявшая прежде очень приятный голубой свет, стала вдруг как бы накаляться. Нестерпимо яркое излучение ударило Борису в глаза, вызвав вполне естественную реакцию: он скривился, задержал дыхание, выдержал паузу и… И оглушительно чихнул. Все это случилось совершенно машинально, а когда Борис осознал, что он наделал, то не успел даже толком испугаться. Он лишь так и подумал: «Что я наделал,» – когда все вдруг завертелось в сумасшедшем водовороте, уши пронзил нечеловеческий свист, а съеденный накануне завтрак подкатил к самому горлу, угрожая вот-вот вырваться на свободу. Борис чувствовал, что теряет сознание, но по кораблю прошла последняя волна вибрации – и все кончилось, столь же неожиданно, как и началось.

Очумелый, вспотевший, со слезящимися от перенесенных нагрузок глазами, Борис чуть приподнялся на локте и стал озираться по сторонам, высматривая, с кем бы обменяться впечатлениями. Однако ученые-эксперты демонстрировали темперамент покойников. Они лежали, каждый на своем лежаке, не проявляя ни малейших признаков жизни. Глаза их были широко открыты и казались остекленевшими, от чего у Бориса неприятно засосало под ложечкой, а в голове начали роиться самые нехорошие предчувствия. В надежде эти предчувствия развеять, Борис встал, подошел к одному из землян и приложил ухо к его груди. Сердце функционировало, хотя и довольно слабо.

Прослушав подобным образом еще несколько человек, Борис тяжело опустился на выступ в приборной панели. Он был совершенно сбит с толку. Все те, кого он осмотрел, были вроде бы живыми, а вроде и нет. Что же, черт возьми, произошло?

Внезапно Борис насторожился. Ему послышались чьи-то шаги, доносившиеся из коридора. Не раздумывая (выстраивать логические умозаключения попросту не было времени), Борис молниеносно прыгнул обратно на свой лежак. Лег, закрыл глаза и притворился, как будто он такой же, как и все, примороженный. Лишь на узенькую щелку приоткрыл один глаз, чтобы наблюдать. И увидел…

В зал вошли двое гведов. Один из них держал в руке какой-то непонятный предмет, что-то вроде вытянутого в длину цилиндра с шарообразным набалдашником на конце. Задержавшись возле ближайшего лежака, обладатель загадочного цилиндра взялся свободной рукой за набалдашник и крутанул его по часовой стрелке. В ответ, почти моментально, покоившийся на лежаке ученый эксперт приподнял правую ногу. Гведы, по-видимому, остались довольны, ибо сразу перешли к следующему испытуемому. И так, по очереди, обходили они всех, неотвратимо приближаясь к Борису, который от волнения был, что называется, ни жив, ни мертв. Он давно уже сообразил, как надо действовать, но очень боялся, не раскусят ли гведы его военную хитрость.

К счастью, все обошлось. Когда настала его очередь, Борис отсалютовал гведам правой ногой и не вызвал у них ни малейших подозрений, сохранив себе таким образом еще на какой-то срок способность действовать и принимать решения самостоятельно.

Тем временем, проверив еще несколько человек, гведы закончили осмотр и направились к выходу. Борис подождал, пока окончательно не затихнет звук их шагов, после чего осторожно соскользнул с лежака, на цыпочках через весь зал прошел к дверному проему и выглянул наружу.

Снаружи, естественно, был коридор. Начинался он в том большом темном зале, куда Бориса припарковали вместе с черной «Волгой», а вот где кончался… Борис поднапряг память. Немного поразмыслив, он пришел к выводу, что это скорее всего так называемый Большой Осевой Коридор, пересекающий насквозь весь корабль и упирающийся прямо в шлюзовой отсек.

Борис оказался перед нелегким выбором. Что делать дальше? Оставаться? Нельзя. Во второй раз наверняка расколят. Бежать? Но куда? Планета необитаема, помочь некому. Как говорится, куда ни кинь – всюду клин. Но притворяться и дрожать от страха, ожидая неминуемого разоблачения – подобная перспектива улыбалась Борису меньше всего. И он принял единственно возможное для себя в подобной ситуации решение – идти к шлюзовому отсеку. А там – будь что будет. В любом случае, всегда можно сдаться в плен, так что терять все равно нечего.

Убедившись, что снаружи некого нет, Борис осторожно ступил в коридор. Там опять огляделся, немного постоял, прислушиваясь, сделал шаг, другой, и так, время от времени останавливаясь и непрестанно озираясь по сторонам, начал продвигаться вглубь звездолета. Шел тихо, крадучись, а когда впереди вдруг замаячила входная ниша, ведущая в какой-то из корабельных отсеков, остановился, испугавшись, что те, чей негромкий разговор доносился из внутреннего помещения через незабранный мембраной дверной про+м, обнаружат его присутствие. Стараясь производить как можно меньше шума, достал из кармана коммуникатор, спрятанный туда перед погружением в подпространство, подцепил его к уху и воротнику, вжался в стену и стал слушать. Говорили двое.

– …Болд, голубчик, мы зря теряем время, я все это знаю не хуже вас. Скажите лучше, как прошла проверка?

– Все в порядке, капитан. С землянами никаких проблем не будет.

– Сколько времени вам понадобится для консервации лобных долей?

– Примерно час, капитан.

– Хорошо. Только смотрите, не переборщите, они не должны вызывать подозрений.

– Будьте спокойны, капитан, не в первый раз.

– Вахтенный доложил, что в мое отсутствие был вызов по экстренней связи из штурманской рубки. Что там у них стряслось?

– Трудно сказать, капитан. При снижении приборы зафиксировали на поверхности планеты неопознанный объект, явно искусственного происхождения. Но что именно – пока что неясно.

– Может быть, кто-то из наших что-то здесь оставил? Полковник Бруд, например? Это ведь его группа последней покидала планету?

– Может быть, капитан. Но маловероятно. Вы ведь знаете, полковник Бруд очень аккуратный человек.

– Да знаю, знаю. Новость, скажем прямо, не из приятных. Не дай бог еще, если это контролер из Галактического Центра пожаловал. Хоть, конечно, это и очень маловероятно, но чем черт не шутит.

Голос на некоторое время затих, затем зазвучал вновь.

– В общем так: заканчивайте с землянами, и через полтора часа я жду вас с вашими людьми в карантинном блоке. Возьмем два катера и проверим, что представляет из себя этот неопознанный объект. Кстати, где он находится, далеко отсюда?

– Не очень, капитан. Километрах, примерно, в пятнадцати от корабля, по направлению к группе доломитовых скал.

– Хорошо. Пока идет консервация, можете отдохнуть. Устраивайтесь прямо здесь. Минут через восемьдесят я вас разбужу.

– Слушаю, капитан.

Разговор прекратился. Борис отцепил коммуникатор. Главное, что он для себя вынес из всего услышанного – надо сматывать отсюда удочки. И чем быстрее, тем лучше. Вопрос – куда и на чем?

Борис задумался. Очевидно, что бежать нужно к тому самому объекту, который так встревожил гведов. Во всяком случае, Борис прекрасно понимал, что это его единственный шанс, ибо в одиночку, на совершенно чужой планете он, конечно же, не выживет.

Второе: на чем бежать? Тут ответ напрашивался сам собой. Борису было известно только одно средство передвижения из тех, что имелись в распоряжении гведов – планетарный катер. Четыре таких катера располагались в шлюзовом отсеке, возле диафрагмы выводного шлюза. Борис имел лишь общее представление о том, как ими управлять, однако большего, пожалуй, и не требовалось: надо было всего-то нажать кнопку пуска и следить по трем шкалам за направлением, высотой и скоростью полета. Впрочем, кто мог дать гарантии, что гведы не утаили от доверчивых земных телезрителей какой-нибудь принципиально важной детали, без учета которой поднять катер в воздух окажется задачей невыполнимой? Вопрос, разумеется, чисто риторический, поэтому Борису оставалось лишь надеяться на беспечность инопланетян, диктуемой абсолютной их уверенностью в собственном превосходстве.

Отдельный вопрос – зачем гведы вообще согласились на съемку внутри звездолета, да к тому же еще взяли на себя роль экскурсоводов. Серьезно об этом подумать у Бориса времени не было, но один по крайней мере из возможных ответов лежал на поверхности. Скорее всего – гведы хотели продемонстрировать людям свою открытость и тем самым еще больше втереться к ним в доверие. При этом можно не сомневаться, никто из пришельцев даже и в мыслях не допускал, что земляне получат когда-нибудь реальную возможность воспользоваться столь легко доставшейся им информацией.

И тем не менее с Борисом у гведов получилась какая-то осечка. В чем именно заключалась их ошибка, Борис не знал и даже не думал об этом, отложив размышления на подобные темы до лучших времен. Пока же перед ним стояли две задачи: программа минимум – выжить, программа максимум – сорвать коварные замыслы гведов, о которых, впрочем, Борис не имел ни малейшего представления.

Тем временем оперативная обстановка изменилась. В помещении, откуда доносились голоса двух пришельцев, воцарилась полная тишина. Прекратилось даже продолжавшееся в течение всего разговора стрекотание какого-то механизма. Видимо, ему тоже решили дать отдохнуть.

Набравшись храбрости, Борис тихонько проскользнул мимо того места, где его через проем входной ниши могли заметить, после чего, убедившись, что никакой реакции со стороны гведов не последовало, по возможности бесшумной походкой устремился вперед, прямиком к шлюзовому отсеку.

Корабль казался вымершим. Ни души, ни звука – только легкий гул вентиляционных компрессоров. Бориса это даже удивляло, но никак не успокаивало. Передвигался он с большой опаской, постоянно останавливался, недоверчиво прислушиваясь к подозрительной, таящей в себе какую-то неопределенную угрозу, тишине. Нельзя, поэтому, сказать, чтобы он расслабился, и все равно, то, что случилось потом, стало для него настоящим шоком.

Это произошло, когда до шлюзового отсека было уже рукой подать, оставалось лишь пересечь небольшое помещение (Борис потом вспомнил его название – карантинный блок). Собственно, ничего такого в карантинном блоке Борис не обнаружил, всего-то – с десяток неподвижных гведов, выстроившихся полукругов вдоль стены. Потрясение, ужас, безысходность – вот, в порядке очередности, те чувства, что одно за другим сменялись в душе Бориса. Но время шло, Борис, бледный, словно гипсовая статуя, и будто статуя неподвижный, стоял на месте, гведы тоже стояли – и ничего не происходило.

Борис был сбит с толку. В конце концов он осмелел настолько, что подошел к пучеглазым страшилищам вплотную и даже дотронулся до одного из них. Результат оказался прежним, то есть никаким. Гведы упрямо не желали реагировать ни на что, даже на прикосновение.

«Манекены какие-то,» – подумал Борис. – «Хотя, стоп, стоп, стоп. Ну ка, прокрутим назад. Так, манекены, манекены…»

И тут его осенило. Роботы! Выведенные из режима функционирования роботы, вот кто это. У Бориса отлегло от сердца, и сразу вслед за этим в его голове, словно грибы после дождя, стали прорастать новые вопросы: те, чей разговор он подслушал, кто они, роботы или хозяева? Если хозяева, то каковы они из себя? Слеплены ли роботы по образу и подобию хозяев? А может быть как раз наоборот? Может быть гведы не хотели открывать землянам свою истинную внешность, и потому использовали специально изготовленных андроидов, подставив их вместо себя?

Короче, вопросов возникало множество, времени же заниматься поисками на них ответов не оставалось совсем. Борис и не занимался. Через полминуты он был уже в шлюзовом отсеке.

Все четыре планетарных катера стояли на месте. Чтобы облегчить себе маневрирование при взлете, Борис выбрал тот из них, что располагался прямо напротив диафрагмы выводного шлюза. Забрался в кабину, надвинул на нее сверху выполненный из какого-то прозрачного материала защитный колпак. Освоившись за пультом управления, включил силовую антигравитационную установку. Едва катер оторвался от стартовой площадки, как моментально сработала специальная автоматическая система, блокирующая шлюзовой отсек и раздвигающая створки выводного шлюза.

Будто завороженный, Борис наблюдал, как за неторопливо раздвигающимися лепестками диафрагмы возникала панорама чужой планеты: плоская, рыжевато-коричневая равнина, на горизонте упирающаяся в группу грязно-белых, столбоподобных скал, четко прорисовывающихся на фоне свинцово-синего неба.

«Это, наверное, те самые скалы,» – подумал Борис. Он легонько нажал на регулятор скорости, и катер стал неторопливо выплывать наружу. Борис давил все сильнее, скорость увеличивалась, корабль остался уже где-то позади. Впереди, все разрастаясь, маячил скальный массив, возле которого Борис рассчитывал найти нечто, поддерживавшее в нем призрачную надежду на выживание в этом внешне угрюмом и неприветливом мире.

То, что он искал, заявило о себе металлическим просверком хорошо отполированной поверхности, тем более заметным на блеклом фоне окружающей равнины. Борис не мог разглядеть, что именно давало этот отблеск, и потому потянулся к регулятору высоты, намереваясь опуститься чуть пониже. Но сталось так, что это оказалось даже излишним. Внезапная вспышка застила вдруг белый свет, и, не успев толком сообразить, что же произошло, Борис провалился в небытие.