Текст книги "Война и мода. От Петра I до Путина"

Так в народе стали называть дам-военнослужащих, в том числе и тех, кто принимал участие в Гражданской войне. В отличие от «комиссарш», «командирши» выглядели подчеркнуто мужественно, умели носить военную форму, отличались крутым нравом и самоотверженностью. Этот образ появился во многом благодаря Льву Троцкому, который выступал за военное образование для женщин и не был против их службы в армии.

Официально это право дамы получили в январе 1918 года, когда был издан декрет об организации РККА. В пункте № 2 1-го параграфа говорилось: «Доступ в ее (РККА. – О.Х.) ряды открыт для всех граждан Российской республики не моложе 18 лет»[535]535
  Декрет об Организации Рабоче-Крестьянской Красной Армии, 15 (28) января 1918 года в кн.: Декреты Советской власти, T. 1. – М., 1957. – С. 356–357.


[Закрыть]. 22 апреля 1918 года был издан декрет «Об обязательном обучении военному искусству», в том числе и женщин на общем основании.

Один из его авторов, наркомвоенмор Лев Троцкий, громко и развернуто прокомментировал декрет с лекторской трибуны: «В настоящее время мы создаем Рабоче-Крестьянскую Красную Армию. В Центральном Исполнительном Комитете Советов Рабочих, Солдатских и Казачьих Депутатов уже принят закон об обязательном всеобщем воинском обучении, по которому в течение известных восьми или шести недель в год, по два часа в день, каждый гражданин обязан будет обучаться под руководством опытных инструкторов военному делу. В связи с этим мы, товарищи, стояли перед вопросом: ввести ли обязательное обучение военному делу и для женщин? Этот вопрос разрешен так: мы оставили для женщин право обучаться военному делу в зависимости от их собственного желания. Мы хотим в этом отношении произвести опыт. Поэтому в проекте декрета сказано, что женщины, по их желанию, обучаются военному делу на тех же основаниях, что и мужчины»[536]536
  Троцкий Л. Внутренние и внешние задачи советской власти (лекция, прочитанная в Москве 21 апреля 1918 года): http://magister.msk.ru/library/trotsky/ trotl664.htm


[Закрыть].

На тех же основаниях они записывались в боевые отряды и затем отправлялись вместе с мужчинами на фронт Гражданской. Ефросинья Горева описывает, как это происходило: «Зимой в связи с опубликованием Декрета о создании Красной армии Орехово-Зуевский Совет рабочих и солдатских депутатов организовал боевую дружину. Записались и женщины. Дружинники были освобождены от работы на производстве и находились на казарменном положении. В июле мы проводили дружинников на фронт. Они влились в 1-й Московский революционный полк»[537]537
  Горева Е. Г. Отречемся от старого мира // Женщины в революции. Воспоминания. – М., 1959. – С. 150.


[Закрыть].

Троцкий одобрял похвальное рвение дам на войну и говорил, что «раз женщина поставила себя вровень с мужчиной, то она должна будет стать под ружье». Но дамы не только «стали под ружье», они стали почти мужчинами – красными «командиршами» в военной форме и при оружии. Впрочем, тогда никаких четких указаний, как должны одеваться «ставшие под ружье» дамы, не представили, и это развязало дамам руки: они коротко стриглись, носили рубахи и черкески, шлемы и баснословные папахи. В сущности, это был все тот же грубый фронтовой костюм доброволиц Первой мировой, но окрашенный в цвета новой, Гражданской, войны. Случалось, что женщины-фронтовички меняли имена на мужские: Е. Осадчая стала Иваном Хаустовым, крестьянка Пинькова – Иваном Пиньковым, редактор Татьяна Солодовникова – Тимофеем Солодовниковым, политрук Анна Тозыякова подписывалась «Товарищ Шупфер»…

Но в мемуарах и прессе тех лет немало свидетельств фантастических костюмированных перевоплощений. Травестия все-таки – корневое свойство любой гражданской войны. Ольга Минская записалась в Красную армию и в декабре 1918 года отправилась на фронт в мужском наряде: «Винтовку никогда не держала в руках. Стыдно, тем более что вид боевой: синие шаровары, кожаная тужурка. Держусь в стороне, боюсь, чтобы не узнали “бабу”. Морщу брови, сжимаю губы, ежеминутно свертываю козью ножку и курю махру»[538]538
  Воспоминания Ольги Минской // Работница, № 32, 1927. – С. 7.


[Закрыть]. Правда, в штабе конармии зоркие комиссары разглядели подмену и оставили Минскую временно при штабе, сославшись на резолюцию Троцкого не допускать женщин на фронт из-за того, что они «не сумели поставить себя надлежащим образом с бойцами и своим присутствием разлагали части»[539]539
  Там же.


[Закрыть].

Минская в боях не участвовала, но выходила с отрядом штабных «чистильщиков» в деревни и села искать спрятавшихся махновцев. Осенью 1920 года она вновь выдала себя за мужчину, решив поступить на кавалерийские курсы в городе Орел. Документы в штабе конармии ей выдали на мужское имя («удобней так»), но подлог заметили, в поступлении отказали, и только с помощью Александры Коллонтай и по личному распоряжению Льва Троцкого Минскую приняли на кавкурсы и записали под мужским именем. «Постепенно завоевала доверие, – вспоминала она позднее. – Успевала во всем. Постигла езду, вольтижировку, рубку. Ходили в голодовку “по бабам” – “подшамать”, “подрубать”. Меня не выдали».

Разведчик Белугина, одетая в форму красноармейца

Фототипия, конец 1920-х годов. Коллекция О. А. Хорошиловой

Александра Богат, командир разведки 21-го кавалерийского полка 1-й Конной армии

Фототипия, 1927. Коллекция О. А. Хорошиловой

Герой Гражданской войны, наводчица пулемета 35-го кавалерийского полка Павлина Кузнецова. Короткая стрижка и красноармейская форма делают ее почти неотличимой от мужчины

Фрагмент работы художника Л. Котлярова. Открытка, 1960-е годы. Коллекция О. А. Хорошиловой

В 1923 году Минская, по ее утверждению, получила звание краскома, отбыла строевой стаж и в 1924 году вернулась «в бабью шкуру», перешла на штабную работу, затем поступила слушателем в Военную академию РККА, которую успешно окончила в 1928 году. Свою автобиографическую статью для журнала «Работница» она закончила красноречивым абзацем: «Теперь я на третьем курсе (Военной академии. – О.Х.). Не отстаю ни в чем от товарищей. Никаких пропусков, несмотря на то, что имею уже второго ребенка»[540]540
  Воспоминания Ольги Минской // Работница, № 32, 1927. – С. 9.


[Закрыть].

Александра Павловна Богат в своей книге «Работница и крестьянка в Красной армии» описала нескольких травестийных красных амазонок. Крестьянка Пинькова отправилась на Актюбинский фронт с документами на имя Ивана Пинькова. После участия в серии боев ее отправили в пулеметную школу, окончив которую Пиньков-Пинькова снова на фронте, «всегда с пулеметом в цепи, то на одном фланге, то на другом». В бою, прикрывая отход частей, ее зарубили казаки[541]541
  Богат А. Работница и крестьянка в Красной армии. – М., Л., 1928. – С. 25–26.


[Закрыть].

Татьяна Солодовникова, первый редактор газеты «Красная искра», вступила в Петроградский запасный полк под именем Тимофей. Ее быстро раскрыли, а имя превратилось в партийную кличку Тимоша. Сначала работала на Польском фронте, затем – в составе Тамбовской армии «ликвидировала бандитизм». Судя по ее фотографии, одевалась она по-мужски – красноармейская шинель, «богатырка» со звездой. Аналогичную форму носила «неутомимый разведчик» Белугина, принявшая участие в подавлении Тамбовского восстания. Фотография, приведенная Богат в книге, это красноречиво доказывает.

Искусно маскировалась под красноармейца Е. И. Осадчая. В ее родном 209-м стрелковом полку она числилась Иваном Герасимовичем Хаустовым, отлично работала, пуль не боялась, стала командиром взвода. За отличие в бою 15 июня 1919 года получила орден Красного Знамени, но не как Осадчая, а как Хаустов, что и было зафиксировано в общем списке кавалеров, изданном в 1926 году[542]542
  Приказ РВСР № 420 от 1920 года. «Сборник лиц, награжденных орденом Красного Знамени и Почетным революционным оружием». – М., 1926. – С. 262.


[Закрыть]. Кажется, это единственный пример такого рода награждения за всю историю Гражданской войны.

В 1926 году журнал «Молодая гвардия» опубликовал поэму Александра Жарова «Машинистка Нина». В ней описано похожее удивительное перевоплощение девушки в солдата Ивана:

 
Льют бурливой лавиной.
Близок эсеровский стан.
Сзади – с поклажею Нина,
То есть товарищ Иван.
С ночью играются в жмурки.
Жуть притаилась впотьмах.
«Ваня» – в походной тужурке
И рантовых сапогах[543]543
  Жаров А. Машинистка Нина // Молодая гвардия, 1926, № 1. – С. 76.


[Закрыть].
 

Сложно сказать, имел ли поэт в виду Осадчую. Возможно, это собирательный образ, ведь похожих случаев фронтовой травести было немало.

Сугубым фронтовым щеголем была Людмила Мокиевская-Зубок, прирожденная революционерка-подпольщица и командир. «Грубый и властный голос, жесткая дисциплина, решимость и воля» – отнюдь не все ее мужские черты, которые перечисляет Богат в книге. Мокиевская была неуживчивой, своенравной, вспыльчивой, «с большим революционным темпераментом и твердой волей»[544]544
  Антонов-Овсеенко В. А. Записки о гражданской войне. T. 1. – М., 1924. – С. 70.


[Закрыть].

В юности ее чуть было не отчислили из гимназии с «волчьим» билетом за хулиганскую выходку во время встречи императора Николая II. Успешно поступив в Санкт-Петербургский психоневрологический институт, она бросила его на 4-м курсе, скрывалась в Гельсингфорсе. Уже тогда увлеклась подпольной революционной работой, примкнула к эсерам. В октябре 1917 года охраняла Смольный. Благодаря покровительству Николая Подвойского, она быстро получила назначение на Южный фронт, в январе 1918 года стала комиссаром бронепоезда, но в следующем месяце стала командиром бронепоезда «Третий Брянский». Раскатисто матерясь, сверкая щегольским наганом, она едва не застрелила начальника станции, когда тот отказался освобождать путь для прохода ее бронепоезда. Но та же самая вспыльчивая Зубок хладнокровно командовала орудийными расчетами во время обороны станции Ромодан, и Владимир Антонов-Овсеенко[545]545
  Антонов-Овсеенко, Владимир Александрович (наст, фамилия Овсеенко, литературный псевдоним А. Гальский) (1883–1938) – революционер, меньшевик до 1914 года, в 1917 году вступил в партию большевиков, после революции – партийный, государственный и военный деятель, юрист, публицист.


[Закрыть] наградил ее эпитетом «доблестная».

Дисциплина у нее была железная. Авторитетом, волей, а порой ядреным словцом держала расхристанную команду в узде и заставляла работать, пока полуразложившиеся грязные солдатские массы текли серым потоком в тыл. Мокиевская прикрывала их отход и, оказавшись в мешке, благополучно вырвалась на своем «Третьем Брянском». Антонов-Овсеенко не жалел похвал: «Товарищ Мокиевская проявила выдающиеся боевые качества. Постоянно держала команду в строгом порядке, все боевые распоряжения выполняла неукоснительно с полным самообладанием»[546]546
  Ромадин С. Людмила Георгиевна Мокиевская-Зубок, командир бронепоезда: в проблемах биографии, памятниках и памятных знаках // Military Крым, № 14, 2010.-С. 44.


[Закрыть]. В октябре 1918-го ее назначили командиром и комиссаром бронепоезда № 3 «Власть Советам».

Мокиевская не выдавала себя за мужчину, но в списке комсостава бронепоезда значится Мокиевским Леонидом Георгиевичем. Она жестко управляла стальной махиной и одевалась абсолютно по-мужски, с особым военным шиком. «Кто мог узнать в этом командире, в черной папахе, в черкеске, с наганом в руках – пролетарскую женщину?» – задавалась вопросом Богат. Мокиевская почти на всех известных фотографиях позирует в отлично скроенной черкеске с газырями – это был подарок комиссара Воронежских войск Григория Петрова, который и сам ходил в такой же. Зубок дополнила ее кавказским наборным ремнем, подчеркивавшим тонкую женственную талию. Она ходила с неизменным кинжалом и в жирной папахе, сдвинутой на левое ухо. Этот искристый маскарад не мешал ей сражаться. В одном из боев, за станцию Дебальцево, она получила смертельное ранение от разорвавшегося в рубке поезда снаряда.

Сама Александра Богат, описавшая эпизоды участия красных амазонок в Гражданской войне, также отдавала предпочтение мужскому стилю – в боевой работе и костюме. У нее также был богатый послужной список: «Во время Петлюровщины… назначена комиссаром всех госпиталей Красного Креста города Харькова. Одновременно проходила обучение в коммунистическом отряде. С момента отступления из Харькова – 24 июня 1919 года – начинается беспрерывная работа в армии. Сначала в группе войск Сумского направления, затем в 41-й стрелковой дивизии 14-й армии. Участвовала в боях при взятии Глухова, Дмитриева, Дмитровска, Харькова, Николаева, Одессы. Участвовала в ликвидации Махно, где ею был захвачен и доставлен в штаб дивизии лично адъютант Махно с оперативными документами»[547]547
  Сталь Л. Биография // Богат А. П. Работница и крестьянка в Красной армии. – М., Л., 1928. – С. 7–8.


[Закрыть]. Богат не только хорошо знала форму, она умела ее носить, учитывая все нюансы фронтовой кавалерийской «тонности». И даже после окончания Гражданской не смогла от нее отказаться.

Аду Лебедеву, сражавшуюся против белых частей в Сибири, нередко принимали за мужчину. О ней вспоминала участница Гражданской войны Александра Померанцева: «Совсем недавно мы видели нашу Аду на посту с винтовкой в руках. В красногвардейской форме она так была похожа на отважного мальчика-героя»[548]548
  Померанцева А. В. В застенках Колчака // Женщины в революции. Воспоминания. – М., 1959. – С. 236.


[Закрыть]. Она погибла в июле 1918 года под Красноярском.

Одной из самых известных красных амазонок была Павлина Кузнецова, наводчица пулемета 35-го кавалерийского полка, входившего в состав 6-й кавалерийской дивизии знаменитой 1-й Конной армии Буденного. Она неоднократно участвовала в полковых разведках, но весной 1920 года у села Непадовка (Нападовка) полковая команда случайно налетела на разведчиков-белогвардейцев, начался бой, Кузнецова расстреливала противников из пулемета, заставила их отступить и этим спасла положение группы. В 1923 году она получила орден боевого Красного Знамени[549]549
  Приказ РВСР № 160 от 1920 года. «Сборник лиц, награжденных орденом Красного Знамени и Почетным революционным оружием». – М., 1926. – С. 129.


[Закрыть].

В советское время Кузнецова была одной из самых известных среди красных фронтовичек. Это отчасти связано с маршалом Буденным, командовавшим знаменитой 1-й Конной армией, в которую входил и ее 35-й кавалерийский полк. В конце 1920-х во время празднования юбилея революции и формирования РККА Семен Михайлович опубликовал несколько статей, в которых с пафосом академического художника живописал героизм женщин-конноармеек, в том числе и Кузнецовой. Его поддержал историк Д. Ознобишин, посвятив ей часть статьи к 20-летнему юбилею РККА. О ней вдохновенно написала Александра Богат. В 1960-е издали открытку с ее портретом, исполненным художником Львом Котляровым. Сложно сказать, в полной ли мере портрет отражал истинный облик девы-пулеметчицы. Учитывая популярность формы среди красноармеек, а также сложные боевые условия, Павлина действительно могла сражаться в грубой шинели, шароварах, солдатских обмотках. Щегольская шинель с синими кавалерийскими «разговорами» и «богатырка» со звездой вряд ли составляли ее фронтовой гардероб в сложных 1919-м и 1920-х годах, так как эти предметы, введенные в апреле 1919 года, все еще были дефицитом в молодой РККА.

«Это была женщина тридцати двух или тридцати пяти лет, среднего роста, с испитым преждевременно состарившимся лицом, в котором было что-то от скопца или гермафродита. Волосы острижены в кружок. На ней ловко сидел казачий бешмет с газырями. Набекрень надета белая папаха»[550]550
  Цит. по: Савченко В. А. Авантюристы Гражданской войны: историческое расследование. – Харьков, Москва, 2000. – С. 79.


[Закрыть] – так описывал легендарную Марусю Никифорову ее соратник-анархист Чуднов. Ее андрогинность, вводившая многих в заблуждение, удивительным образом соответствовала поступкам и взглядам «атаманши», столь же противоречивым и алогичным.

Фанатично проповедуя анархизм, невероятный в мире прямоходящих и таких земных «людей разумных», Никифорова с удивительной легкостью театрального актера расправлялась с представителями человеческой расы, преодолевала умопомрачительные расстояния: Петроград, Сибирь, Япония, США, Европа. Вчерашняя каторжница сегодня берет уроки рисования и пластики у самого Огюста Родена, а затем учится во французской военной школе и получает «звание офицера», а потом резко выходит замуж за пламенного анархиста Витольда Бжостека[551]551
  Бжостек, Витольд (?—1919) – анархист-коммунист (с 1906 года), активный террорист-«чернознаменец». После поражения революции 1905–1907 годов эмигрировал. В июне 1919 года, после разгрома махновцев красными, вместе с М. Г. Никифоровой создал террористическую группу, планировал серию покушений на лидеров Белого движения. Были арестованы в Симферополе и повешены в сентябре 1919 года.


[Закрыть]. Все это время она легко меняет имена, фамилии, адреса. Мужские профессии (военного, террориста) соединяет с обязанностями благоверной супруги. Хорошая актерская тренировка перед серьезной ролью – анархистки-«атаманши». Она получила ее с помощью своего влиятельного покровителя – Владимира Антонова-Овсеенко, командующего красными войсками на юге России. Никифорова организовала «Вольную боевую дружину», группа не группа, полк не полк, в общем, сборище эффектных и пестро разряженных головорезов, которые считали «атаманшу» большим авторитетом и подчинялись, хотя и не всегда.

Маруся (так она себя любила называть и таким именем подписывала нешуточные приказы) подчинялась красному командованию через силу, так как не принимала политики большевиков, исповедовала чистый анархизм и позволяла своей дружине «пошаливать». О ее работе в штабе Антонова-Овсеенко поступали противоречивые сведения. «У нее были храбрые ребята, только вконец распущенные. Белогвардейцы великолепно использовали это и сумели поднять против нас… почти все население… Маруся Никифорова со своим отрядом анархистов занималась в Елизаветграде митингами и самочинными реквизициями»[552]552
  Антонов-Овсеенко В. А. Записки о гражданской войне. Т. 2. – М., 1928. – С. 66–67.


[Закрыть], – признавал Антонов-Овсеенко.

Противоречиво описывали современники и ее внешность: она то «худенькая, с изможденным испитым лицом, острый нос, впалые щеки», то «чертовка, и впрямь красива, черноволосая, с пышной грудью». Но все одинаково описывают ее полумужской костюм – ловкую черкеску с газырями, папаху, гимнастерку и револьвер. М. Чуднов указывал также, что она переодевалась в «офицерскую одежду». Возможно, ее мальчишеская внешность помогала командовать расхристанными подчиненными. После того как Никифорову осудили красные за неподчинение и «дискредитирование советской власти», она отправилась в Гуляйполе к Махно, а летом 1919 года начала устраивать теракты в белом тылу. «Атаманшу» выследили, поймали и казнили в сентябре 1919 года.

С белыми самоотверженно сражались не только красные кавалерист-девицы и пулеметчицы, но и сестры милосердия, скромные, робкие на вид, в серо-белой удивительно женственной форме, казавшейся неуместным имперским анахронизмом, ведь она так напоминала дореволюционные образцы. Эти барышни, в чепцах и передниках, иногда водили в атаки взводы и роты. Например, Таисия Плотникова, санитарка 19-го кавалерийского полка 4-й кавалерийской дивизии 1-й Конной армии. В тяжелом бою под станцией Егорлыкской был убит командир эскадрона, и контратаку возглавила санитарка – по крайней мере, так описывают ее подвиг современники: «Она выстрелом из револьвера уложила белогвардейского офицера и повела бойцов в атаку, которая увенчалась полным успехом»[553]553
  Орловский С. Женщина в Конной армии // Первая Конная в изображении ее бойцов и командиров. – М., Л., 1930. – С. 194.


[Закрыть], «Едва успели приготовиться к атаке, как группа белых конников карьером понеслась навстречу. Решительный момент. Малейшее замешательство могло погубить весь полк. В этот ответственный момент Таисия Плотникова с криком “вперед, в атаку” бросилась вперед. Выстрелом из нагана она в упор расстреляла офицера. Увлеченные храброй сестрой, бойцы удачной контратакой отбили противника»[554]554
  Богат А. Работница и крестьянка в Красной армии. – М., Л., 1928. – С. 61.


[Закрыть]. За эту атаку Плотникова получила орден боевого Красного Знамени[555]555
  Приказ РВСР № 147 от 1923 года.


[Закрыть]. Семен Буденный, впрочем, указывает, что она была кавалером двух орденов, а также «Красной Звезды» от Бухарского ЦИК и лично из рук Ворошилова получила золотые часы[556]556
  Буденный С. М. Красная конница. – ГВИЗ, 1930. – С. 59; Сестра милосердия, красный боец Тася // Уральский следопыт, 1982, № 4. – С. 15.


[Закрыть].

Орден боевого Красного Знамени – это еще одна «мужская» деталь, красноречиво говорившая о мужественности участниц Гражданской войны. К 1924 году этой наградой были удостоены 29 женщин. В 1928 году в связи с 10-летним юбилеем РККА орден получили еще 32 участницы, тем самым общее число награжденных – 61. Любопытно, что после окончания войны кавалерственные дамы предпочитали носить эту награду на строгих белых блузах, на лацканах полумужских костюмов в стиле «работница» или над карманными клапанами полувоенных блуз, напоминавших по крою юнгштурмовки, популярные в советской России в тот период.

Вольноопределяющаяся Мария Станиславовна Борх-Глазенап (псевдоним – Владимир Борх), участница Первой мировой и Гражданской войн, кавалер Георгиевской медали IV степени

Коллекция О. А. Хорошиловой

Некоторые учившиеся в Военной академии крепили знак на гимнастерки мужского кроя с «разговорами», отчего становились более похожими на своих молодцеватых сокурсников.

Самими известными, воспетыми в мемуарах, «белыми» амазонками были София де Боде[557]557
  Боде, София Николаевнаде (1897–1918) – доброволица, одна из первых женщин-офицеров русской армии, с первых дней Октябрьского переворота приняла участие в вооруженной борьбе с большевиками – в Москве, затем на Дону, первопоходница, погибла при первом штурме Екатеринодара.


[Закрыть], сестры Мерсье[558]558
  Мерсье, Вера и Мария – женщины-юнкера Александровского военного училища. Обе сестры были в пулеметной роте Корниловского Ударного полка и обе погибли.


[Закрыть], Мария Глазенап-Борх[559]559
  Борх, Мария Станиславовна (псевдоним Владимир Борх) (1895–1969) – графиня, в Первую мировую войну сестра милосердия, в 1916 году добровольно вступила в один из латышских стрелковых батальонов. В 1920 году эмигрировала. Оставила воспоминания.


[Закрыть], которая носила отлично скроенную форму и в течение Гражданской войны говорила о себе исключительно в мужском роде.

Таких красных и белых «амазонок», «атаманш», «бой-баб», «красноармеек», «пацанок» было на фронте немало. Эти странные страшноватые половинчатые люди, грубые, лишенные пола, семьи, привилегий уютной жизни, – плоть от плоти Гражданской войны, войны без границ фронтовых и нравственных, без четкого понимания, кто друг, а кто враг.

Хаос и вседозволенность скроили участникам бойни особые костюмы, сумасшедшие, маскарадные. Носили всё – заплатанные шинели Великой войны, английские френчи, сербские пилотки, кумачовые азиатские халаты, венгерские полушубки, черные черкески и патлатые папахи, реквизированные в местечковых фотоателье. Делали невообразимые татуировки, завивали гигантские чубы, дико носились по степям с ухмыляющейся Адамовой головой на черных пиратских знаменах. На этом тотальном фронтовом карнавале никого не удивляли коротко стриженные матерящиеся «бой-бабы» в мужской форме, к ним привыкли, их почти не замечали.

Переодеваться в бойцов женщины стали по нескольким причинам. Во-первых, достать приличные дамские вещи на фронте было невозможно. Лариса Рейснер, отправляясь на разведку в Казань, с большим трудом нашла довоенные юбку и жакет, чтобы выглядеть убедительной беженкой. Почти всегда можно было добыть солдатское обмундирование: отрыть в тыловом складе, подобрать в брошенной врагами швальне, снять с приколотого противника.

Коротко стриглись тоже из-за фронтовых обстоятельств – кругом вши и ужасающая антисанитария, ухаживать за длинными волосами не было никаких возможностей, и от них избавлялись, правда почти никто не брился под солдатский «нуль».

Форма служила амазонкам фронтовой маскировкой. Вседозволенность Гражданской войны испортила и без того грубые нравы солдат, превращала их в животных. Женщин жестоко насиловали, случалось, и своих же, служивших в одном полку или дивизии. Широкие рубахи, шаровары, короткие стрижки, нарочитая грубость и мат защищали, помогали скрыть пол. В этом амазонки, безусловно, повторяли опыт фронтовичек Первой мировой.

Была и еще одна причина популярности военного стиля среди женщин. Некоторые банально обожали форму, чувствовали себя в ней «как в родной шкуре» и, безусловно, умели ее носить. К их числу относились Александра Богат и Ольга Минская. Даже после окончания Гражданской они остались коротко стриженными амазонками и щеголяли в кавалерийской форме, пока все прочие фронтовички наслаждались платьями, сумочками, чулками и даже баловались косметикой.

Впрочем, это была не банальная прихоть красных амазонок. Минская, Богат, а также Матильда Булле, Зоя Мосина, Аделаида Урванцева учились в Военной академии РККА и потому имели полное право носить форму слушателей, ничем не отличавшуюся от той, в которой ходили сокурсники-мужчины. Так как четких предписаний на счет внешности дам, обучающихся в академии, не существовало, они имели полную свободу выбора: стать ли похожей на щеголеватого мужчину или же оставаться женственной. Матильда Булле, известная любительница красивых платьев, терпких духов, знаток светской моды, ушивала гимнастерки в талии, носила юбки чуть ниже колен и делала прически bon ton. На групповой фотографии выпускников, сделанной вместе со Львом Троцким, ее легко узнать. Даже в красноармейской рубахе с разговорами она выглядит соблазнительно женственно. Александра Богат и Ольга Минская, напротив, предпочитали строгие, в полном соответствии с регламентом гимнастерки, высокие кавалерийские сапоги и галифе, сшитые по законам военного стиля – с широченными «ушами» в верхней части и невообразимо узкие в нижней.

Карикатура на даму, служащую в милиции. Подпись к рисунку красноречива: «Тут только я заметила, что мой круглолицый милиционер – женщина». 1920-е годы

Коллекция О. А. Хорошиловой

Дама в морском кителе, брюках и фуражке. Даже в 1930-е годы некоторые советские женщины продолжали испытывать любовь к форме

Коллекция О. А. Хорошиловой

Барышни, служащие в милиции, Херсон, конец 1920-х годов

Частная коллекция

Форму носили тогда не только слушательницы Военной академии, но и, к примеру, сотрудницы милиции и ГПУ, которым полагалось обмундирование, схожее с мужским, включая и брюки-галифе.

Лишь в 1928 году они получили официальное разрешение носить «юбки вместо шаровар и вместо сапог – ботинки черные со шнуровкой»[560]560
  Правила о форме одежды для работников Рабоче-Крестьянской милиции, установленные Приказом НКВД РСФСР № 190 от 6.11.1928. См.: Токарь Л. История российского форменного костюма. Советская милиция. 1918–1991. – СПб., 1995. – С. 36.


[Закрыть].

Примечателен случай с сотрудницей ГПУ, Евгенией Федоровной. В 1918 году она поступила на службу в ЧК и в полном соответствии с жанром Гражданской войны поменяла имя на мужское – стала Евгением Федоровичем. Работала «в следственно-карательных органах», говорила о себе исключительно в мужском роде и носила только мужскую форму и цивильные костюмы. Затем поехала на войну, была, по ее собственному утверждению, «на Южном фронте, участвовала в операциях против банд, вернувшись с фронта, продолжала службу в войсках внутренней охраны и ГПУ»[561]561
  Эдельштейн А. О. К клинике трансвестизма // Преступник и преступность. – М., 1927, Т. 2.-С. 274.


[Закрыть].

В 1922 году она, все еще выдавая себя за мужчину, успешно зарегистрировала брак с женщиной, которая ничего не подозревала и лишь много позже выяснила «истинный пол своего супруга». На «Евгения Федоровича» коллеги подали в суд «за преступление против природы», но дело развалилось и брак расторгнут не был. Позже дама получила пулевое ранение во время стычки с московскими бандитами, вынуждена была оставить службу и с большим нежеланием рассталась с формой, которую обожала. Она стала пить, дебоширить, несколько раз попадала в милицию за хулиганство и за «разгул с женщинами». Ее пытались вылечить психиатры, но, судя по всему, безуспешно.

Благодаря тому что к «бабам в шинелях» привыкли еще во время Гражданской, никого особенно не удивляли угластые мужиковатые басовитые особы в полувоенной форме, которые в мирное время выдавали себя за мужчин, хотя многие легко угадывали их истинный пол. Подобные случаи послевоенной травестии зафиксированы в медицинских сборниках о патологиях и преступности, учебниках судебной психиатрии. Профессор Николай Бруханский исследовал весьма примечательную особу и привел в статье отрывки из ее автобиографии: «Ходить в мужских костюмах я начала с детства. Мужские костюмы я любила. Как-то я написала заявление о приеме меня добровольцем в Красную армию, но Ольга (подруга исследуемой. – О.Х.) его разорвала… Всегда ходила в мужском костюме и шапке… Только по просьбе Ольги ходила в юбке»[562]562
  Бруханский Н. 77. Материалы по сексуальной психопатологии. – М., 1927. – С. 59–60.


[Закрыть].

Другая подследственная, изученная Бруханским, одевалась «в одежду мужского покроя, на голове картуз, брюки в сапоги, с выпущенной русской рубахой, подвязанной поясом»[563]563
  Там же. – С. 64.


[Закрыть]. Любопытно, что эта дама все-таки дополняла свой костюм странным женским элементом: «Поверх брюк – тоненькая короткая юбка».

Психиатр Альфред Штесс описал похожий случай: барышня, уроженка Саратовской губернии, в юном возрасте начала носить мужские вещи, взяла имя Александр Павлович, занималась торговлей до и после Гражданской войны. Несмотря на то что не была на фронте, она стала носить военизированный костюм, вписывавшийся в стилистику того времени: «У исследуемой установился известный вкус к своей одежде, – комментирует психиатр Штесс, – военная защитного цвета фуражка, френч, всегда сшитые клешем брюки, белые полуботинки, большой мужской перстень на мизинце, в руках стек»[564]564
  Штесс А. И. Случай женского гомосексуализма. – Саратов, 1925. – С. 9.


[Закрыть].

Врач разработал особый курс терапии, после которого пациентка вновь ощутила себя девушкой и отказалась от мужской одежды. По крайней мере, так утверждал сам психиатр, поспешивший опубликовать впечатляющие результаты и фотографии в научном журнале.

Показательно, что описываемые андрогинные барышни попали в следственные органы не за их внешний вид и не за то, что выдавали себя за мужчин, а за преступления вполне бытового характера – убийство или попытку убийства вследствие ревности, воровство, азартные игры и так далее. Их необычные костюмы, короткие мальчишеские стрижки, их мужские имена никого не возмущали, органы не пытались их арестовать и осудить за нарушение правил приличия. Эти костюмы и проявленная толерантность, весьма нехарактерная для русской консервативной публики, были следствием, прежде всего, Гражданской войны, участие в которой принимали многие девушки и дамы, а некоторые под вымышленными мужскими именами и в уставной, иногда даже слишком правильной, военной форме. К таким привыкли, и после войны они никого не удивляли.