Текст книги "Война и мода. От Петра I до Путина"

Русская мода 1860-х годов имела пеструю внешнеполитическую окраску, и главным цветом в ней был красный. Его гневно выплеснули в лицо австрийцам итальянские предводители войны за независимость. В России много писали об этом, восхищались вдохновенным политиком Мадзини[187]187
  Мадзини, Джузеппе (1805–1872) – итальянский политик, патриот и философ, сыгравший важную роль в ходе первого этапа движения за национальное освобождение и либеральные реформы в XIX веке.


[Закрыть], аплодировали королю Виктору Эммануилу[188]188
  Виктор Эммануил (1820–1878) – король Сардинии, первый король единой Италии нового времени.


[Закрыть] лишь за то, что он сумел выдавить тихое «да» на кабинетные сладкие увещевания хитреца Кавура[189]189
  Кавур, Камилло Бенсо ди (1810–1861) – граф, итальянский государственный деятель, премьер-министр Сардинского королевства, сыгравший значительную роль в объединении Италии. Заботясь о поднятии международного значения Сардинии, Кавур склонил Виктора Эммануила принять вместе с Францией и Англией активное участие в Крымской войне 1854–1855 годов.


[Закрыть].

Джузеппе Гарибальди в знаменитой красной рубахе, ставшей символом жестокой борьбы за освобождение Италии

Неизвестное ателье, Западная Европа, 1860-е годы. Архив О. А. Хорошиловой

Джузеппе Гарибальди в головном уборе, получившем его имя

Снимок 1860-х годов по фотографии Надара. Архив О. А. Хорошиловой

Дама в блузке-гарибальдийке и юбке

Неизвестное ателье, середина 1860-х годов. Архив О. А. Хорошиловой

Но главным героем, раскатисто смелым и, как все громкие герои, наивным, был Гарибальди. Вояка до мозга костей, ничего не смысливший в политике, он задался благородной целью вытрясти из «итальянского сапога» всех до единого австрийцев и считал, что сделает это легко, но ему мешали мерзавцы-политики, обманывали и предавали, расставляли чертовы сети, в которых легковерный итальянец путался и задыхался. Но не только австрийцы и французы, весь мир помнил молодецкую оборону Рима, стремительный захват Палермо и триумфальный въезд в Неаполь.

И даже после разлада с Виктором Эммануилом, стычки с его войсками и обидного ранения в ногу (от своей же итальянской пули) Гарибальди остался главным героем Рисорджименто[190]190
  Историко-географический термин, обозначающий национально-освободительное движение итальянского народа против иноземного господства за объединение раздробленной Италии.


[Закрыть].

Блистательный русский свет обсуждал, впрочем, не только его победы, но и броскую внешность. Он и его стрелки-партизаны, его верная «тысяча», прославили красные просторные рубахи во время южно-итальянского похода 1860 года.

Как говорили, эти блузы, предназначавшиеся рабочим аргентинских скотобоен, Гарибальди выкупил за бесценок на складе в Уругвае. Потом они много раз устраивали настоящую кровавую баню ненавистным австрийцам. В начале 1860-х годов эта рубаха стала весьма популярной благодаря императрице Евгении (Франция была союзником Италии в борьбе за независимость). Модную новинку нарекли «гарибальдийкой». Она стала прототипом дамских блуз конца XIX – начала XX века.

Впрочем, гарибальдийка могла быть не только истово-алого цвета. Громкие победы итало-французских войск над австрийцами в 1859 году дали начало новым батальным цветовым оттенкам – пурпурно-красной мадженте и ярко-сиреневому сольферино, которые ворвались в моду благодаря волшебным анилиновым красителям, позволявшим смело экспериментировать с палитрой. «Модный свет» комментировал: «Рубашка (гарибальдийка. – О.Х.) делается из кашемира всех возможных цветов. Самый любимый – синий и сольферино, а бывают и фиолетовые, и коричневые, и белые, вышитые черным шнурочком. Можно также вышивать белым шнурком; можно отделывать перед и рукава кружевами. К рубашке необходим пояс: он прикрывает обшивку рубашки и поддерживает складки, которые падают поверх него. На плечах рубашка делается или сборками, или складками; к вороту пришивается или отложной воротничок, или стоячий»[191]191
  Модный магазин, 1862, № 1. – С. 19–20.


[Закрыть].

Щеголь в модной шляпе-гарибальдийке и венгерке. Он носит бороду в стиле Джузеппе Гарибальди

Неизвестное ателье, Москва (?), конец 1860-х годов. Архив О. А. Хорошиловой

С блузой-гарибальдийкой носили одноименную широкую юбку из черной или серой шерсти, обшитую по низу лентами из кашемира. Иногда ее шили в цвет с рубашкой, но лишь из тканей приглушенных оттенков.

Вдохновенный итальянский революционер стал крестным отцом не только блузок, юбок и платьев. В его честь назвали остромодный в 1860-е годы головной убор – аккуратный фетровый ток с невысокой тульей и жестким бортиком. Иногда его дополняли бахромистым плюмажем. Он походил на знаменитую небрежно-элегантную шляпу, в которой Гарибальди нередко позировал фотографам.

Мода на фетровый ток мгновенно достигла России, однако приобрести его в конце 1850-х – начале 1860-х годов было не так просто даже в столице. К примеру, сестра Петра Ильича Чайковского Александра тщетно искала шляпку в петербургских магазинах и заказала брату купить ее в Берлине. Вскоре она получила неутешительный ответ: «Во всем Берлине мы нашли только одну Гарибальди – и то на самой первой берлинской камелии, а все другие считают это какой-то недосягаемой роскошью»[192]192
  Чайковский П. И. Письма к родным – М.: Государственное музыкальное издательство, 1955. – С. 6.


[Закрыть]. Однако через несколько лет токи-гарибальдийки появились в Петербурге и произвели колоссальный фурор. Один из записных острословов мгновенно отозвался ироничным стихотворным фельетоном:

 
Я гулял с женой намедни
Вдоль по Невскому проспекту –
Боже! Сколько в магазинах
Либерального эффекту!
 
 
От героя нет проходу:
Гарибальди и в газетах,
Гарибальди в дамских шляпах,
Гарибальди на портретах!
 
 
Говорит жена: «Не смей ты
Подходить ко мне ни разу,
Если мне гарибальдийки
Не достанешь по заказу!»
 
 
Я содрал с бедняги взятку,
Взял оброк я с человека,
Но зато доставил шляпку
Не в разлад с идеей века.
 
 
Эта шляпка-гарибальди
Не чета иным банальным:
Эта шляпка и по моде,
И с принципом либеральным!
 

Но были и другие политики. К примеру, Отто фон Бисмарк[193]193
  Бисмарк-Шёнхаузен, Отто Эдуард Леопольд фон (1815–1898) – первый канцлер Германской империи, осуществивший план объединения Германии и прозванный «железным канцлером».


[Закрыть]. Этот моржеусый одутловатый, полнотелый министр поражал неповоротливую Европу начала 1860-х быстротой мысли, дьявольским хитроумием и какой-то феноменальной работоспособностью. Обыкновенно вкрадчивый, спокойный и тихий, он требовал жесткого подчинения, требовал железа, которым ковал новое государство, и крови, чтобы потопить в ней ослушавшихся его стальной воли. Бисмарк не был щеголем, не разбирался в моде и не имел охоты вникать в тонкости придворного этикета, но его боялись, а страх, как и восторг, вдохновляет во все времена.

Россия, в 1860-е годы откровенно заигрывавшая с Бисмарком перед недовольными очами Франца Иосифа[194]194
  Франц Иосиф (1830–1916) – император Австрийской империи и Богемии, король Венгрии, с 15 марта 1867 года – глава двуединого государства – Австро-Венгерской монархии. Правил 68 лет, его царствование стало эпохой в истории народов Дунайской монархии.


[Закрыть], рукоплескала аплодисментами и хвалебными статьями в его адрес, а по паркетам дворцов и усадеб шелестели платья «бисмарк» цвета стали и крови. Тогда же появились костюмы и кофточки, названные в его честь: «Нижняя юбка и пальто сделаны из рубчатого бархата, верхняя юбка – из тафты Бисмарк. Под пальто надевается шелковая рубашка Бисмарк с узкими рукавами. Пальто застегивается косо и образует пуговицами сердцеобразную вставку»[195]195
  Модный магазин, 1867, № 22. – С. 356–357.


[Закрыть]. Простудно-шмыгающей фамилией политика нарекли ворсистые шерстяные накидки и вышивку, их украсившую. Была шляпка Бисмарк «из крепа, отделана гирляндой винограда и маленькими кистями из черного бисера, бархатные ленты завязаны под шиньоном, вуаль и шарф из кружева». Были цвета Бисмарк – серовато-желтый, грязно-палевый и тот особый плацевый шинельно-серый – цвет берлинского неба, отраженного в стальном шлеме железного канцлера.

Франко-мексиканская война и громкое взятие французами города Пуэбла в 1863 году сделали популярным мексиканский стиль, и русские дамы поспешили обзавестись платьями «Пуэбла» из шелковой глянцевитой материи, они не боялись ни дождя, ни пыли и потому пришлись впору заядлым путешественницам.

Шумное и длительное завоевание Алжира звучало гулким отдаленным эхом в моде 1860-х годов. Диковинные и диковатые зуавы все еще впечатляли дам львиной гривой волос под мягкой феской и петушиными красно-синими костюмами с затейливыми вышивками. Русские и европейские красавицы продолжали носить многоцветные зуавы – небольшие аккуратные жакеты. Их стоимость и популярность оставались высокими. «За серенький суконный зуав на лиловой тафте с лиловыми пуговицами с нас спросили 60 р., другой был из черного кашемира на черной же тафте и обшит в три ряда вокруг пестрой шелковой лентой. За этот зуав хотели 40 р.»[196]196
  Модный магазин, 1862, № 1. – С. 20.


[Закрыть] – жаловалась София Мей, редактор журнала «Модный магазин». Под зуавы надевали полотняные или шелковые рубашки с воротничком стоечкой. Были также распространены алжирские юбки, расшитые сутажом[197]197
  Шелковая тесьма, которая состоит из двух шелковых шнуров, соединенных между собою оплеткой, чаще всего вискозной. Цвет оплетки и шнура должен быть одинаковым.


[Закрыть], и бурнусы в североафриканском стиле.

В этой пестрой политической многоголосице едва были слышны маршевая прусская флейта и медные кавалерийские рожки XVIII века. Покойный король Фридрих, Семилетняя война и резвые карусели переодетых в мужской костюм императриц не могли бороться с живой и быстро растущей популярностью современных политиков. Однако и они нашли свое место в эклектичной, перегруженной моде. Носили, к примеру, платья с корсажами «мускотер», цветные глянцевые отвороты которых так напоминали лацканы на офицерских мундирах беспокойного осьмнадцатого столетия. Носили платья со складками Ватто[198]198
  Ватто, Жан Антуан (1684–1721) – французский живописец, его творчество стало прологом общеевропейского стиля рококо.


[Закрыть], куртки-казаки à la Мария Лещинская[199]199
  Мария Лещинская (1703–1768) – королева Франции, супруга короля Людовика XV.


[Закрыть] и зуавы, расшитые гусарскими бранденбургами.

Нельзя сказать, что наша армия была к ней не готова. Конечно, был план стратегического развертывания, намечены операционные линии, обозначены места форсирования Дуная и пункты наших стремительных побед… Но про «овраги», как всегда, забыли. Тыловые части работали скверно. Интенданты яростно воровали, поставщики нагло обманывали. Перед началом кампании никто почему-то не учел, что куцые узкоколейки не справятся с перевозкой боеприпасов и амуниции, а проливные дожди превратят проезжие дороги в глиняное месиво, что война может затянуться, а у наших войск недостаточно теплых вещей, и, как часто бывало, армия сама придумала себе новый, походный, гардероб.

Как только войска переправились через Дунай, возникла проблема – жара. В суконных мундирах и шароварах было нестерпимо душно. Их тихо свернули в ранцы. Офицеры надели полотняные кители, солдаты ходили запросто – в рубахах. На головы нахлобучили чехлы от головных уборов и назатыльники, а вместо сапог натягивали опанки, разновидность балканской обуви. Начальство на эти нарушения закрыло глаза, так как само страдало от жары.

Война, понятно, затянулась. За осенью пришла зима, а наша армия все еще не могла взять Плевну, да и заветный Царьград был где-то далеко, за балканскими хребтами. Теплых вещей катастрофически не хватало. От обморожения и верной гибели спасали смекалка и деньги. Офицеры шили себе толстые наушники из отрезанных концов башлыка, а рукавицы – из турецких килимов и балканских ковров. Обувь придумывали из всего, что было под рукой: скажем, наворачивали куски сукна, шерстяные платки, воловью кожу и стягивали все это жгутами. Некрасиво, конечно, но удобно, а главное – тепло.

Вместо походных шаровар офицеры надели купленные у местного населения войлочные штаны, широкие в шагу: в них было легче лазать по горам. Некоторые хитрые счастливчики обзавелись кожаными пальто и шведскими куртками, которые в небольших количествах получали из отрядов Красного Креста. Именно тогда, зимой 1877/1878 года, в России началась мода на военные кожаные куртки.

Генерал-лейтенант Михаил Дмитриевич Скобелев. Его роскошные бакенбарды имитировали тогда многие русские щеголи

Ателье «Abdullah Freres», Константинополь, весна 1878 года. Коллекция О. А. Хорошиловой

Отличным средством спастись от холода стала борода. Кажется, на Балканах не было ни одного, кто бы не отрастил густые бакенбарды или бороду лопатой. После окончания войны офицеры и генералы не спешили их сбривать, хотя обильные заросли противоречили уставу. Для многих борода стала знаком участия в боях, и ее носили с гордостью.

Среди тех, кто воевал на Балканах, были истинные щеголи. Молодой генерал Михаил Скобелев, раздушенный картавый франт, всерьез думал над тем, в чем покорить горные хребты. «Он заказал себе для перехода через Балканы какой-то необыкновенной длины и теплоты сюртук на черном бараньем меху»[200]200
  Верещагин В. В. На войне в Азии и Европе. Воспоминания. – М., 1894. – С. 153–154.


[Закрыть], – посмеивался Василий Верещагин. Он же подметил и другую модную слабость полководца – любовь к парфюмам. Художник вспоминал: «Когда, снова возвращаясь на Дунай, я зашел к матери Михаила Дмитриевича, она попросила доставить сыну (на театр военных действий. – О.Х.) ящичек, очень нужный. На границе вскрыли ящик, и он оказался битком набитым склянками духов»[201]201
  Верещагин В. В. На войне в Азии и Европе. Воспоминания. – М., 1894. – С. 340.


[Закрыть].

Сам Василий Верещагин, кстати, одевался тоже оригинально, с национальным колоритом. Он купил у балканских торговцев короткий румынский полушубок, ловкий, хорошо сшитый, на бараньем меху. Голову покрывал остроконечной бараньей шапкой, смахивавшей на болгарский «калпаци». Любитель военных деталей, художник был вооружен шашкой на портупее, у борта шубы белел орден Св. Георгия, добавлявший солидности владельцу.

Через три года после окончания Русско-турецкой войны император Александр III, сменивший отца на троне, ввел новую форму, учитывавшую недостатки прежнего обмундирования и «походный стиль» участников войны.

Пока на Балканах русские войска боролись против турок, османский и русский стили гармонично существовали в светской моде. Мужчины, к примеру, полюбили расшитые сутажом фески, украшенные бахромой, а также халаты в турецком вкусе, при этом не брезговали национальными косоворотками, которые надевали вместо утренних сорочек. Истые ура-патриоты наряжались эдакими болгарами и аккуратно отращивали бакенбарды в стиле генерала Скобелева, очень популярного в то время. Кстати, подражая ему, столичные щеголи обзавелись черными меховыми полушубками.

Еще во время сербо-турецкого конфликта 1876 года, ставшего прологом русско-турецкой войны, в России придумали два оттенка синего: «сербинка» – в честь братского народа, угнетаемого османами, и «черняев» – в честь русского генерала Михаила Черняева, командующего сербской армией. После 1878 года они стали настоящими хитами моды. Тогда же были придуманы «султанский красный» – особый кровавый цвет поверженных османов, и «адрианопольский красный» – символ пролитой на Балканах русской крови.

Леонид Александрович Шепелев, сын полковника Александра Шепелева. Запечатлен в костюме с элементами болгарского национального стиля

Ателье «Р. Бейер», Санкт-Петербург, конец 1870-х годов. Коллекция О. А. Хорошиловой

Во время войны портные нашили вещи, посвященные русским генералам, участникам кампании. Появились, к примеру, манто «Черняев», пальто «Тотлебен» (по фамилии генерала Эдуарда Тотлебена) и «Гурко» (в честь генерала Иосифа Гурко). Самой популярной, однако, была шубка «Скобелев», о которой писали: «Она из сукна вроде барашка цвета беж, с опушкой из балканской лисицы. Аграмантовые застежки цвета беж с примесью белокурого бисера замыкают одежду на груди».

Вместе с генералами в моду вошли безымянные образы славянского народа. Портные предлагали пальто и шубки «болгарка», «сербинка», «черногорка», а также блузы и костюмы с восточноевропейской вышивкой. Детишек одевали в костюмчики, почти дословно скопированные с народных балканских.

Красавица в малоросском костюме – блузе, бархатной «керсетке» и бусах. На голове – венок из шелковых цветов

Ателье «Владимир Высоцкий», Киев, конец 1870-х – начало 1880-х годов. Архив О. А. Хорошиловой

Еще одной новинкой, спровоцированной войной, стало «русское платье». Так назвали пестрый псевдонародный костюм – блузу с юбкой или сарафаном, сплошь затканные несложными узорами в украинском, балканском или русском стиле. Модный обозреватель отмечал: «Здесь (то есть в Павловске под Петербургом. – О. X.) начинает преобладать русский наряд на молодых девушках среднего класса: рубашка тонкая, иногда даже кисейная, вышитая красным, передник такой же, юбка почти всегда темно-синяя с разноцветными галунами, много бус, коса свободно спускающаяся до талии, иногда повязка на голове или даже венок из цветов. Мило, приглядно, неприхотливо, но немного поражает среди европейских нарядов»[202]202
  Модный магазин, 1878, № 13. – С. 206.


[Закрыть].

Можно, конечно, подумать, что балканский и турецкий мотивы стали популярны только из-за того, что Россия победила Турцию, но мода – не политика. Она не всегда зависит от пропаганды Русские щеголи баловались османскими вещицами лишь потому что они изысканны и красивы, особенно в сочетании с русскими, и в этом не было ничего от снисходительности победителей. Мода любит красивость независимо от линий фронта. Это ее маленькая слабость и, в общем, ее спасение.

В 1890-е годы внимание царя и политиков было направлено на Дальний Восток, где с фантастическим упорством и невиданными для России темпами прокладывали железную дорогу в Сибири, уже нацеливаясь на Маньчжурию и Порт-Артур. Пока военные инженеры выводили химическими карандашами узоры будущей КВЖД, русские модницы терпеливо переводили с бумаги на шелк замысловатые китайско-японские орнаменты. Желтый, цвет Дальнего Востока, стал главным в крикливой гамме русского маскарада. Он же дал имя новому забавному костюму «Желтоцвет»: «Представляет модный теперь цветок. Оттенки его очень разнообразны – от желтого до красного. Рассеянные цветы можно написать или вырезать из набитой материи и приклеить. В боковой прорехе верхнего платья видно нижнее белое, покрытое большими зубчатыми листьями. Вершина прически украшена букетом свежих цветов на форме из проволоки. На веере написаны желтоцветы»[203]203
  Модный свет, 1892, № 1. – С. 7.


[Закрыть].

Восток, рассветные лучи которого лишь бегло озаряли моду ушедшего десятилетия, начал мягко, но весьма настойчиво проникать в дамский гардероб в 1900-е годы. Появились утренние накидки и халаты в стиле кимоно, кофточки с запахом налево во вкусе маньчжурских «магуа», зонтики-парасоли, затянутые тонким китайским шелком, укладка волос, имитирующая прически гейш.

Дама в прогулочном туалете с зонтиком из китайского шелка, середина 1900-х годов

Коллекция О. А. Хорошиловой

Впрочем, заимствовав экзотические формы, мода не спешила менять цветовую гамму. В дневных и вечерних нарядах доминировали пастельные оттенки, сочные экстатические краски Востока были оставлены для маскарадов.

Светская мода не оставалась безучастной и к военным конфликтам. Китайский поход русской армии 1900–1901 годов открыл новые пути экспорта экзотических восточных костюмов и аксессуаров в Россию. По только что построенной Китайско-Восточной железной дороге в города империи мчались вагоны, наполненные дивными шелками, фантастическими кимоно, пестрыми «чаофу», «чипао», изысканными и удобными «магуа» и тысячами сказочных предметов из баснословного Китая.

В коллекции автора есть уникальный альбом – любопытное свидетельство влияния Китайского похода на моду России. Он принадлежал хорунжему 1-го Читинского полка Забайкальского казачьего войска. Лакированный, богато инкрустированный альбом был куплен в Мукдене, где в период с 1900 по 1901 год располагался полк. В книге – более ста фотографий, отображающих архитектуру и повседневную жизнь старого Мукдена. На некоторых снимках – друзья хорунжего, а также его супруга, позирующие в традиционных маньчжурских костюмах и головных уборах, приобретенных в Мукдене.

Не только супруги офицеров, служивших и воевавших на Дальнем Востоке, но и столичные дамы с большим удовольствием стали покупать маньчжурские костюмы у китайских продавцов, количество которых в России увеличилось после похода 1900–1901 годов. Лев Успенский[204]204
  Успенский, Лев Васильевич (1900–1978) – русский советский писатель, лингвист и филолог, публицист, переводчик.


[Закрыть] описал первую свою встречу с одним из них: «Мягко ступая по паркету войлочными подошвами, в комнату входил вкрадчиво кланяющийся узкоглазый китаец в синей “дабе”. У китайцев… были за спинами огромные, но все-таки конечных измерений, необыкновенно плотно и аккуратно упакованные, точно машиной увязанные, тюки с товаром. Они… сваливали их на паркет посреди нашей “детской”, опускались рядом с ними привычным движением на колени, быстро, легко, профессионально расстегивали многочисленные пряжки, развязывали узлы, и из кубического пакета вдруг появлялось содержимое вполне приличного небольшого магазина тканей… Мои пальцы невольно цеплялись ногтями за неприятную, какую-то оскоминную, поверхность чесучи. С тех годов не могу выносить этого ощущения – ногтями по шелку! Считалось, что это нам покупают на рубашки для лета. Но каждый раз в доме после этого оставался еще кусок какого-то золотистого шелка, маме на капот-кимоно, а на кухне – мелкоячеистые, из аляповато раскрашенной папиросной бумаги, веера, а у меня в руке – резанная из дешевого жировика, но очень милая обезьянка, а у бабушки – какой-то пряно пахнущий лакированный челночок для кружев из светло-желтого незнакомого дерева»[205]205
  Успенский Л. В. Записки старого петербуржца. – Л., 1970. – С. 35–36.


[Закрыть].

Любопытно, что после Китайского похода в России стали популярны слуги-китайцы. Их нанимали богатые петербургские и московские семьи, а также дорогие рестораны, владельцы которых пытались привлечь публику экзотическими официантами. Эту моду отражают и многочисленные фотооткрытки с изображениями послушно позирующих китайских мальчиков-слуг. Такие, к примеру, издавала фирма «Шерер, Набгольц и К°».

Во время и сразу после Русско-японской войны восточные ноты усилились в светской моде. Ее участники привозили сувениры и трофеи, в том числе маньчжурские костюмы, китайские шелка и японский фарфор. Царскосёл Борис Моисеев вспоминал: «Взрослые переживали неудачи Русско-японской войны, позор Цусимы.

Молодой человек в полном маньчжурском облачении мандарина

Санкт-Петербург, середина 1900-х годов. Коллекция О. А. Хорошиловой

Слушали рассказы друга семьи Елены Георгиевны, которая из патриотических соображений поехала на эту войну сестрой милосердия. Помню японские сувениры, привезенные Еленой Георгиевной, особенно синюю лакированную трость с яркими драконами»[206]206
  Моисеев Б. Н. Воспоминания. Рукопись. Архив К. И. Финкельштейна (США).


[Закрыть].

Обозреватели светских журналов заметили увеличение интереса к дальневосточным темам: «Наша нынешняя мода характеризуется японским жанром, и насколько велико в этой области влияние восточной Азии, доказывается тем обстоятельством, что даже парижанки, которые долго не решались расставаться с высокими плечами, наконец, признали низкие длинные плечи. Блузы, платья, верхние вещи – все это имеет характер японского: это впечатление иностранного усиливается еще металлической или пестрой шелковой вышивкой. Японские фасоны, составляющие отличительную черту нынешней моды, обильно украшаются кружевом, что, в общем, очень красиво и грациозно»[207]207
  Новое веяние моды // Вестник моды, 1907, № 25. – С. 1.


[Закрыть].

В те годы стали популярны «японские», «китайские» платья, как бы имитировавшие кимоно и «чипао». Появились рукава à la гейша, широкие в пройме, лежавшие на специальных буфчатых подкладках. Дамам пришлись по вкусу и «японские» накидки с лопастями, перекрещивавшимися на груди. Их шили из мягкого сукна, крепдешина и отделывали тафтой, велюр-шифоном, атласом. Популяризации Китая и Японии способствовал французский кутюрье Поль Пуаре в начале 1910-х годов. В тот период он ввел в моду так называемые хромые юбки, вдохновившись семенящей походкой маньчжурских дам с крохотными деформированными ступнями. Их носили многие петербургские щеголихи, но терпеть не могла императрица Александра Федоровна и строго-настрого запретила фрейлинам появляться в них в Зимнем дворце.

Японский стиль проник в область аксессуаров и парфюмерии: стали весьма популярны зонтики «японского образца с пестрой вышивкой и резной деревянной ручкой». В 1913 году Пуаре представил аромат «Китайская ночь», завоевавший популярность среди художественной богемы Санкт-Петербурга.

Подполковник Андрей Петрович Половцов во время Русско-японской войны. Позирует в лисьей сибирке, 1905.

Коллекция О. А. Хорошиловой

Шапки-сибирки, спасавшие от холода солдат и офицеров на Маньчжурском фронте во время Русской-японской, перекочевали в гардеробы сочувствующих нашим военным усилиям патриотов. Иногда их носили и дети. Моду на высокие пухлые прически, а также необычайную популярность солнечных зонтов из тонкого шелка можно тоже объяснить влиянием Страны восходящего солнца. Восточный колорит расцветил и столичные маскарады: «На Рождестве Маргарита Кирилловна устроила для своих детей костюмированный бал. Я была одета китаянкой и имела забавный вид в расшитом золотом и яркими цветами кимоно. На высоко зачесанных волосах дребезжали приделанные к пружинкам серебряные украшения (все эти аксессуары были привезены Васей Оболенским, мужем маминой двоюродной сестры Наты, из Китая и одолжены мне по случаю маскарада)»[208]208
  Аксакова-Сиверс Т. А. Семейная хроника. Кн. 1. – Париж, 1988. – С. 94.


[Закрыть].

Впрочем, в XIX – начале XX века Россия лишь изредка, украдкой поглядывала на Восток. В костюме доминировали европейские тенденции, и моду определяли французские кутюрье.