Текст книги "Война и мода. От Петра I до Путина"

Глава 3
XX – начало XXI века

Летом 1914 года, как только Россия вступила в войну, русская бело-сине-красная гамма стала главной в оформлении интерьеров и отделке костюмов столичных модниц: «Патриотический подъем, воодушевляющий всех нас, отразился даже на таком мирном занятии, как рукоделие, и в большой моде теперь предметы, вышитые национальными цветами или украшенные национальными флажками»[209]209
  Модный свет, 1914, № 17. – С. 10.


[Закрыть]. Дамы облачаются в простые «народные» платья-рубашки с вышивкой в крестьянском стиле или носят ансамбли из белого хлопка с набивными синими и красными полосками. Патриотический подъем столь высок, что в 1914–1916 годах в Петрограде и Москве устраивают выставки-конкурсы одежды в русском стиле. Одну из таких организовал весной 1916 года «Союз русских женщин». Были представлены домашние ансамбли из рубашки с кустарной вышивкой и сатиновых блузки и юбки, а также наряды, практически скопированные с традиционных сарафанных комплектов.

Маскарадные патриотические костюмы на тему Великой войны

Фотооткрытка. 1915. Коллекция О. А. Хорошиловой

Маскарадные патриотические костюмы на тему Великой войны

Фотооткрытка. 1915. Коллекция О. А. Хорошиловой

Жюри, между прочим, отметило второй премией кафтаноподобные тайеры[210]210
  Комплект состоял из двух предметов: жакета и юбки, сшитых из недорогих, практичных темных тканей – сукна, шерсти и драпа. В начале 1900-х годов к ним присоединилась блуза, которую шили из льняных материй и отделывали вышивкой или кружевом.


[Закрыть] с национальной вышивкой, а также зимние пальто-бекеши[211]211
  Долгополое пальто сюртучного кроя, отрезанное в талии, со складками и разрезом сзади.


[Закрыть] из тонкого драпа, отороченные мерлушкой.

Зинаида Судакова в «русском» пальто

Фотоателье «И. Смирнов», Петроград. 1915. Архив О. А. Хорошиловой

Девушка в национальном костюме, созданном в начале Великой войны

1914. Коллекция О. А. Хорошиловой

Благодаря Надежде Торби[212]212
  Торби, Надежда Михайловна де (1896–1963) – вторая дочь великого князя Михаила Михайловича и его морганатической супруги Софии Меренберг. По отцу – правнучка императора Николая I, по матери – правнучка А.С. Пушкина.


[Закрыть] в Европе стали вновь актуальны подвенечные платья в русском стиле. Весной 1917 года петербургская красавица сочеталась законным браком с принцем Георгом Баттенбергским. Ее платье было сшито из серебряной парчи, традиционного материала подвенечных и коронационных нарядов русских императриц. Подневестницы Надежды Торби шествовали за ней в облачениях, созданных мадам Хендли-Сеймур, прославленной британской портнихой королевских особ. «Вестник моды» комментировал: «Все туалеты подневестниц в русском стиле. На атлас цвета аквамарина накинуты пышные, плиссированные юбки из бледно-голубоватого тоном темнее атласа тюля, окаймленные соболем и русским шитьем с примесью красных тонов. Головные уборы в казачьем стиле из голубого бархата, окаймленные соболем с ниспадающей на спину фатой из голубого тюля в цвет платья. На боках клинообразные нашивки, окаймленные соболем и вышивкой»[213]213
  Русско-английский «союз» // Вестник моды, 1917, № 6. – С. 82.


[Закрыть]. Патриотичными стали и маскарадные костюмы, имитировавшие русский стиль, а также античный облик богини победы и французской святой Марианны.

Показательно, что в те годы русский стиль проник и в европейский костюм. К примеру, уже осенью-зимой 1914-го во французской моде появилось понятие «manteau russe» – пальто, «русскость» которого выражалась, прежде всего, наличием меховой опушки на воротнике, манжетах, по борту и подолу, а также перенесенной на левую сторону застежкой, как на косоворотках.

Народный стиль, однако, был менее популярен военного с его униформичностью, функциональностью, рационализмом и скупым колоритом. Дамы бредили цветом «хаки». Они заказывали строгие дневные платья, городские костюмы и пальто непременно в оливково-серой, коричнево-зеленой, серо-синей гаммах русских и союзнических войск. «Как вы уже знаете, все резкие цвета не в моде, ибо свидетельствуют о легкомыслии, совершенно не подходящем к теперешнему настроению, – сообщала светская обозревательница Domino Rose. – Модными оттенками являются – темно-синий, темно-серый (taupe), “слоновый” серый, песочный и коричневато-зеленыи, известный под названием “letard”. Есть еще новый оттенок синего – синевато-черный, который получил название “bleu loffre”»[214]214
  Письмо из Парижа // Модный свет, 1915, № 8. – С. 6.


[Закрыть].

Дама в костюме а-ля казак. Справа на открытке красноречивая надпись по-французски: «Россия. За Бога и царя». Подобные пропагандистские открытки, издававшиеся во Франции, провоцировали моду на русский военный стиль

Около 1916 года. Коллекция О. А. Хорошиловой

Пользуясь военным моментом и отсутствием любимых мужчин, дамы стали экспериментировать с их гардеробом, выбирая самое интересное и элегантное. На улицах и в парках все чаще видели модниц, одетых в стиле «милитари». Они носили фланелевые серо-зеленые блузки с воротником стоечкой и большими накладными карманами, будто споротыми с офицерского кителя. Платья украшались скрещенными на груди перевязями, как бы имитирующими пулеметные ленты и ремни военного снаряжения. К широким кушакам пришивали карманы, по ширине сравнимые с офицерскими планшетами. «Военные пелерины отделаны золотой тесьмой и золотыми пуговицами, – сообщал «Модный свет». – Длинные пальто, у которых углы передков застегиваются назад, как у шинелей наших солдат, высокие воротники военного фасона, обшитые золотой тесьмой, – все это отзвуки настоящей войны»[215]215
  Парижская мода // Модный свет, 1915, № 1. – С. 6.


[Закрыть]. Дамы носили пальто, похожие на шинели, к примеру à la Наполеон: колоколообразное пальто с высоким стояче-отложным воротником эпохи французской Директории, пристроченным кушаком, с одной или двумя пуговицами и двумя большими накладными карманами по бокам. На плечах дам появились погончики и даже эполеты, талию охватывал широкий кушак-триколор с маскарадными кистями и вился по лифу, рукавам и подолу, сплетаясь в сложные венгерские узлы, гусарский шнур.

В 1915–1916 годах стало модным отделывать застежки на платьях, жакетах и пальто так называемыми патами, похожими на бранденбурги, но без кистей. С них ведут свое начало красноармейские «разговоры». Военный стиль и униформа в ловких ручках столичных модисток преобразились в каскетки минерв, шлемы готических божьих дев, в черные двууголки призрачного романтика-сира и очаровательные «боннэ де полис» неврастеничек-жирондисток.

Другими качествами военной моды были простота и удобство, ведь приходилось экономить, да и одеваться с шиком и блеском в то время, как отцы и мужья сражались на фронте, считалось аморальным. На страницах журналов мод все чаще публиковали лаконичные определения современного стиля: «простой облик», «скромное изящество», «функциональная одежда», «дешево и удобно». «Трудность условий современной жизни на каждом шагу отражается во всех отраслях нашего существования, – с грустью отмечала обозревательница Виолетта. – Страдает от нее и мода. В фасонах господствует по-прежнему простота»[216]216
  Хроника моды // Модный свет, 1916, № 6. – С. 1.


[Закрыть]. Светские журналы наперебой сообщали о новых прямых силуэтах и элегантно-скромной отделке дневных и вечерних нарядов из хлопка, саржи, бумажного бархата и «всяких мягких шерстяных тканей».

Русским дамам эпохи Великой войны, подобно их европейским современницам, приходилось больше и быстрее работать. Узкие юбки начала 1910-х, салонные, игриво-хромающие, стали банальны, глупы, неуместны. Женщины возомнили себя труженицами тыла, и следовало держать военный шаг. Пришло время широких и недлинных (по щиколотку) юбок и «военных кринолинов», мягко поддерживавших эти плиссированные колокола новых тыловых амазонок. «Главной особенностью этой модной юбки, – сообщала Domino Rose, – является то, что она короткая, даже очень короткая, и прилегающая у бедер. Поэтому очень многие модные юбки делаются с гладкой широкой бедренной кокеткой, к которой уже пришивается юбка, расширяющаяся книзу. Благодаря этим юбкам-клеш получается совершенно новый женский силуэт»[217]217
  Письмо из Парижа // Модный свет, 1915, № 6. – С. 6.


[Закрыть]. На их основе в 1917 году возникли бочкообразные юбки-«тонно», визуально расширявшиеся в коленях и немного сужавшиеся книзу.

«Военные кринолины» представляли собой нижние тюлевые юбки со вшитыми на уровне бедер и колен обручами-«стальками». Прошло тридцать лет, и молодой стеснительный романтик и ретроман Кристиан Диор возродил эти юбки и кринолины, а лаконичная Кармель Сноу[218]218
  Сиоу, Кармель (1887–1961) – главный редактор американского издания Harper’s Bazaar с 1934 по 1958 год. Она первой начала работать с Кристианом Диором, творчество которого навсегда окрестила с легкостью случайной фразы. «It’s а new look!» – воскликнула Кармель на одном из его показов, и выражение стало названием целого периода модной истории.


[Закрыть] нарекла их «new look». К 1947 году старое было уже действительно хорошо забыто.

Вместе с короткими юбками пришла мода на высокие сапоги, шнурованные ботинки и гетры: «Уже теперь мы видим прелестную обувь, настолько же элегантную, насколько и удобную, благодаря круглым носкам. Очень красивы сапоги с черными лакированными носками и белыми голенищами. Из-под широкой модной юбки ножка в элегантном башмачке и нарядном чулке будет выглядеть еще меньше и изящнее»[219]219
  Письмо из Парижа // Модный свет, 1915, № 6. – С. 8.


[Закрыть].

Дамам некогда заниматься собой и часами щебетать у парикмахерской о милых банальностях светской жизни. Длинные волосы мешают и не соответствуют моде на высокие «военные воротники», они требуют тщательного ухода, умащиваний, укладок, горячих щипцов. Решить вопрос кардинально, с помощью ножниц, не могли и не хотели. На короткие стрижки отваживались в России только женщины ударных батальонов, странные существа 1917 года. Остальные, желавшие иметь короткие волосы и сохранить блистательную женственность, нашли своеобразный способ – укладывать волосы с помощью греческой ленты. Парикмахеры 1920-х годов ничего не придумывали, они создавали то же, но быстрее и посредством ножниц. Знаменитая «buby köpf» – короткая мальчишеская стрижка ар-деко – тоже дитя Великой войны.

Первая мировая заставила русских дам облачиться в печальные черные траурные костюмы жертв вооруженных конфликтов. Пожилым особам рекомендовали надевать следующее: «Прямой черный шерстяной жакет с отрезным тюником спереди вырезан уступом, а сзади доходит до талии. Фасон этот тем более удобен, что скрадывает излишнюю полноту и придает стройность пожилой фигуре. Согласно последним требованиям моды, вуаль делается не из крепа, а из газа шифона и лишь обшивается крепом»[220]220
  Модный свет, 1916, № 2. – С. 4.


[Закрыть].

Элегантная столичная пара в дневных нарядах эпохи Первой мировой войны. На даме – жакет, имитирующий мужской смокинг. Волосы аккуратно уложены и убраны, что создает ощущение короткой стрижки

Фотоателье «А. Lorens», Петроград. 1915. Коллекция О. А. Хорошиловой

Барышни наряжались в черные шелковые юбки и блузы, отделанные лентами из крепа, а также черные шерстяные или суконные платья без блеска, тоже с креповыми вставками.

Во время Великой войны русские дамы примерили униформу. Эмансипированные особы, охваченные патриотическим чувством, уверенные, что могут сражаться не хуже мужчин, отправились на фронт в неладных защитных рубахах, мятых фуражках, шароварах и сапогах. Любопытно, что с началом боевых действий в среде русских женщин заметно вырос интерес к униформе и появилось желание носить ее или хотя бы в ней позировать для фотоснимков. Весьма показательную в этом контексте историю рассказал на страницах «Всемирной панорамы» Г. Л. Кучинский. В 1914 году в Петрограде курсистка С. П. Юрьева решила организовать отряд русских амазонок для участия в военных действиях. На заседании собрались около двадцати девушек-добровольцев. После нескольких минут конструктивного обсуждения проекта отряда новоиспеченные амазонки с пылкостью светских модниц принялись рассуждать о своем будущем обмундировании и посвятили этому важнейшему разговору все оставшееся время заседания: «“А какая будет форма?” – слышится из угла комнаты. Несмотря на скромный тон вопроса, он все же сразу овладевает всеобщим вниманием. “Я думаю, что самое лучшее – черкеска… Это и удобно, и красиво, и…”. “А на голове – папаха… Да-да, папаха! Не нужно будет шпилек, и волосы великолепно держатся”…»[221]221
  Русские женщины-солдаты // Модный свет, 1914, № 14. – С. 15.


[Закрыть]

Но все же тех, кто отважился отправиться на линию фронта, суровых женщин-добровольцев, были единицы, хотя их воспевала военная пропаганда и прославляла верноподданническая пресса. Только в диком, пестром, маскарадном 1917 году (френчи и заткнутая за борт бонапартистская рука Керенского, черепа и кости ударных частей, кожанки и красные банты социал-демократов) появились женские батальоны смерти, целые отряды, составленные из бритых андрогинов, выглядевших такими обреченными в грубой солдатской форме.

Гораздо более распространенной среди русских дам была форма сестер милосердия. Как только прогремели первые орудия и газеты опубликовали списки и фотографии первых павших в скорбно-торжественных рамах, раздался призыв: «Русские женщины, вступайте в ряды РОКК». Тогда всем была знакома эта музыкально-раскатистая аббревиатура: «Российское общество Красного Креста». На страницах журналов моды публиковались очерки о сестрах милосердия, участницах громких сражений, свидетельницах великих побед русского оружия. Можно было встретить, между прочим, статьи и фототипии самой, пожалуй, известной сестры – Екатерины Михайловны Бакуниной, которая в составе Крестовоздвиженской общины приняла участие в обороне Севастополя в 1855 году…

Н. Горюшкин-Сорокопудов. «На подвиг»

Фототипия. 1916. Коллекция О. А. Хорошиловой

РОКК был самой масштабной и сложной по структуре организацией, принявшей активное участие в Великой войне. В его состав входили разнообразные милосердные общины: Крестовоздвиженская, Георгиевская, Свято-Троицкая, Евгеньевская, Кауфманская, Александровская, Елизаветинская, Архангельская и другие. С целью окончательной унификации костюмов общин Елавное управление РОКК в марте 1915 года издало специальные «Правила ношения формы». Отныне каждая «крестовая» сестра, то есть прошедшая соответствующие испытания и имевшая официальное звание сестры милосердия, зимой носила шерстяное коричневое платье длиной до щиколотки с белыми широкими манжетами. Поверх надевался полотняный передник с двумя лямками (или без них) и широким нагрудником, в центре которого алел крест. Г олову и плечи сестры покрывали белым платком. В теплое время носили серое полотняное платье с теми же атрибутами и аксессуарами… Строгому, сухому, канцелярскому описанию поэт Сергей Михеев подыскал изящно-поэтическую альтернативу: «У нее коричневое платье, / Белый фартук с символом Христа, / Ее вера радостно проста:/ Все вокруг – ее родные братья…»

Кто не имел звания сестры милосердия РОКК и входил в состав женского санитарного персонала, носили такую же форму, но без креста на груди. И те и другие при исполнении служебных обязанностей надевали широкую белую повязку с красным крестом на левый рукав платья (или верхней одежды). Некоторые сестры милосердия и санитарки участвовали в сражениях, получали раны, но самоотверженно выносили раненых с поля боя, за это их награждали георгиевскими медалями и крестами, которые дамы не без удовольствия и гордости носили на своей форме.

Распространенной верхней одеждой женщин, служащих в РОКК, были драповые или суконные пальто, не лишенные светского шика. Однако со второй половины 1916-го и особенно в 1917 году сестры милосердия стали предпочитать остромодные черные кожаные куртки, называвшиеся «шведскими». Однако дамы не только служили сестрами милосердия. Некоторые работали на заводах в скучных серых халатах, впрочем, они выглядели в них весьма элегантно.

Мужской костюм эпохи Великой войны не претерпел серьезных изменений, оставаясь таким же удобным, рациональным и лаконичным, каким был до 1914 года. К тусклой городской гамме добавились «полевые» оттенки – оливково-серый, коричнево-зеленый, болотный, хаки, а также появились отдельные виды одежды и аксессуары, заимствованные из военного обмундирования. Ширилась и росла мода на английские «норфолки», с которыми носили широкие «кникербокеры», бриджи с застежкой под коленом, или галифе, а также кожаные военного образца краги с ботинками.

Отец и сын позируют в военной форме

1915. Коллекция О. А. Хорошиловой

Помимо кепок и мягких полуспортивных шляп-«трилби», на головах мужчин появились оливково-серые английские фуражки, какие носили шоферы в нашей и союзнических армиях. Во второй половине 1916 года с фронта пришла мода на английские френчи с пухлыми нагрудными и боковыми карманами. Они были более темных, осенних расцветок – зелено-коричневые, кирпично-коричневые, бурые, темно-серые. Одновременно столичные франты обзавелись и английскими рубашками с отложным воротником, накладными карманами, нарукавными хлястиками и кожаными пуговицами. Тогда же стали популярны и высокие узкие сапоги с застежкой на два ремешка под коленом. Модные мужские аксессуары военного времени – большие шоферские очки, планшеты (вместо портфелей), часы, переделанные из карманных в наручные и покоившиеся в массивных кожаных футлярах на ремне (их иногда дополняли стальными противоударными сетками, также весьма популярными в то время). Наручные часы во время войны появились и на хрупких дамских запястьях, и счастливые их владелицы, позируя фотографу, не забывали продемонстрировать любимые аксессуары.

В те годы мальчишек одевали в солдатские косоворотки и оливково-серые штанишки. Иногда отцы, приехав в отпуск с линии фронта, привозили пару маленьких, заказанных у полкового мастера, полевых погон, аналогичных тем, какие носили сами. Девочки одевались в белые платьица с довоенной заниженной линией талии и украшенные по моде того времени патриотичной народной вышивкой. В целом же наряды детей практически не изменились в эти сложные, драматичные годы Великой войны.

Артист Владимир Максимов в английском военном френче, гетрах и фуражке, Петроград

1916–1917 годы. Архив О. А. Хорошиловой

Само название политики «военного коммунизма», проводимой с 1918 по 1921 год Советским государством, говорит о том, какой стиль доминировал в обществе. Все тогда были военными или носили форменные вещи, отчасти потому, что они нравились, отчасти потому, что другие достать было сложно. Пальто-честерфильды[222]222
  Классическое английское пальто, обычно однобортное, из шерсти, с потайной застежкой и двумя боковыми карманами.


[Закрыть] и грубого, кислого сукна шинели (пообтертые, как бы фронтовые), фуражки служащих или шапочки-«пирожки», фронтовые френчи, галифе, кожаные гетры – все это составляло мужской гардероб.

Некоторые счастливчики добывали «маскарадный реквизит» в армейских цейхгаузах, где еще в Великую войну скопились ткани, сукна, кожаные куртки, галифе и защитного цвета рубахи. Правда, доступ в эти заповедные склады был строго ограничен, там копошились партийцы и сытые граждане с волшебными пропусками. Выходили они из цейхгаузов без пяти минут наркомами, одетые добротно, ловко, с иголочки. Этим щеголям придумали даже кличку – «кожаные куртки». «Комендант Наркомпроса товарищ Ган – весьма колоритная фигура, – писала Наталия Сац[223]223
  Сац, Наталия Ильинична (1903–1993) – советский театральный деятель, режиссер, первая в мире женщина – оперный режиссер, писатель, драматург, педагог.


[Закрыть], – коренастый, одетый во все кожаное, с кобурой на поясе»[224]224
  Сац Н. И. Жизнь – явление полосатое. – М.: Новости, 1991. – С. 120.


[Закрыть].

Бывшие офицеры, служившие в императорской армии и перешедшие на сторону красных, донашивали прочные вещи превосходного качества – шинели и полушубки, толстые шерстяные бриджи и галифе из равентуха, «шведские» кожаные куртки, фуражки, папахи, финские шапки, валенки и бурки. Появилась традиция награждать вещами, к примеру Михаил Павлович, преподаватель Военной академии РККА, получил из «собственных рук» Николая Подвойского[225]225
  Подвойский, Николай Ильич (1880–1948) – революционер, большевик, советский партийный и государственный деятель, народный комиссар по военным делам РСФСР.


[Закрыть] папаху и кожаную куртку, «по тем временам весьма ценные и полезные подарки»[226]226
  Военная академия за пять лет, 1918–1923: сборник. – М., 1923. – С. 45.


[Закрыть]. Позже он отправился в них на фронт.

Лев Лунин, командир 2-го эскадрона 1-го Отдельного конного полка, в рабочем кабинете. На нем военная куртка и фуражка

Петроград, февраль 1919 года. Коллекция О. А. Хорошиловой

Среди большевистских лидеров также были поклонники «марсианского» стиля одежды. Военные френчи носили Владимир Ленин и Анатолий Луначарский. Иосиф Сталин выглядел суровым фронтовым аскетом – военные куртки и френчи, шаровары, заправленные в сапоги, фуражка, даже нижнее белье его было солдатским. Позже, во время Великой Отечественной, он серьезно изменил свои костюмы, оставаясь, тем не менее, верным военному стилю. В марте 1943 года Сталин возложил на себя золотые с жирным блеском погоны маршала, надел соответствующий мундир и широкие брюки с красными лампасами. На этом, однако, не остановился: в июне победного 1945 года Сталину присвоили специально для этого учрежденное звание Генералиссимуса Советского Союза, и вождь надел новый мундир. По крою он повторял генеральский, но был светло-серого цвета и имел вместо стоячего отложной воротник с красными петлицами, которые до революции украшали воротники военных тужурок и шинелей. Эту форму Сталин носил вплоть до своей смерти.

Служащий в солдатской шинели, которую он, вероятно, раздобыл на одном из петроградских военных складов

1921. Коллекция О. А. Хорошиловой

Ярым приверженцем милитаризма в одежде был Лев Троцкий, с 1918-го по 1925-й состоявший на должности наркомвоенмора.

Он носил регламентированные формы обмундирования, рубаху и шинель с «разговорами», зимний шлем-буденовку. Троцкий был тонким знатоком военного шика, к которому присматривался еще в период Великой войны, и часто форсил в черных и коричневых (с красновато-кирпичным оттенком) кожаных комплектах – фуражке, куртке, галифе и крагах. Одним из любимых вариантов верхней одежды долгое время оставался плащ-«непромокайка» из габардина. В период Великой войны такие носили русские офицеры, генералы и великие князья, участники войны. В «непромокайке» от Burberry щеголял великий князь Александр Михайлович. Возможно, тот плащ, что носил Троцкий, тоже был английским по происхождению.

Лев Троцкий во френче

1920-е годы

Наркомвоенмор Троцкий во время парада

1920-е годы

Наркомвоенмор прекрасно понимал силу воздействия военной формы и потому не нуждался в помощи профессионалов. Но однажды он все же вызвал консультанта – художника Юрия Анненкова[227]227
  Анненков, Юрий Павлович (1889–1974) – русский и французский живописец и график, художник театра и кино, заметная фигура в русском авангарде, литератор. Литературный псевдоним – Борис Темирязев.


[Закрыть], вместе с которым придумал костюм специально для портрета. График оставил интересные воспоминания об этом совместном проекте: «Когда все мои эскизы к портрету Троцкого были закончены и я должен был приступить к холсту, уже стоявшему на мольберте в доме Толстого, Троцкий, разговаривая со мной в Реввоенсовете, сказал полушутя, полусерьезно:

Лев Троцкий и Юрий Анненков во время работы над портретом

1923. Коллекция О. А. Хорошиловой

Наркомвоенмор Лев Троцкий. Фрагмент работы художника Ю. Анненкова

1923. Фототипия. Нахождение портрета неизвестно

– А как же мне нарядиться для портрета? Позировать в военной форме мне бы не хотелось. Могли бы вы набросать что-нибудь соответствующее для нашего портного?

Я набросал карандашом темную, непромокаемую шинель с большим карманом на середине груди и фуражку из черной кожи, снабженную защитными очками. Мужицкие сапоги, широкий черный кожаный кушак и перчатки, тоже из черной кожи, с обшлагами, прикрывавшими руки почти до локтей, дополняли этот костюм.

Вспоминаю, как во время одной из примерок я сказал:

– В этом нет ничего военного.

Троцкий улыбнулся:

– Но в этом есть что-то трагическое.

– Не трагическое, – ответил я, тоже рассмеявшись, – но угрожающее.

В этой “одежде революции” Троцкий позировал мне для своего четырехаршинного портрета. В этом же костюме Троцкий был снят рядом со мной правительственным фотографом. Этот снимок у меня сохранился до сих пор.

Последняя примерка костюма Троцкого происходила в его ставке. Часов в одиннадцать утра портной уехал в Москву. Я остался завтракать у Троцкого и должен был уехать только около трех часов пополудни. Перед моим отъездом Троцкий оглядел меня с головы до ног и заявил:

– Что же касается вашего собственного костюма, то он мне не нравится; в особенности ваши легкие городские ботинки: они вызывают во мне страх при теперешнем тридцатиградусном морозе. Я вас обую по-моему.

И он повел меня в особую комнату, служившую складом, полным всевозможных гардеробных подробностей: шубы, лисьи дохи, барашковые шапки, меховые варежки и пр.

– Это все подарки и подношения, с которыми я не знаю, куда деваться, – пояснил Троцкий, – пожалуйста, не стесняйтесь!

И он выбрал для меня замечательную пару серовато-желтых валенок на тонкой кожаной подкладке и с неизносимыми кожаными подошвами. Валенки были мне несколько велики и подымались почти до самого верха бедер. Мне казалось, что я обулся в легендарные семиверстные сапоги. Внутри валенок было выбито золотыми буквами следующее посвящение: “Нашему любимому Вождю, товарищу Троцкому – рабочие Фетро-треста в Уральске”.

– Прекрасно! Теперь мы сквитались, и моя совесть очистилась! – улыбнулся Троцкий.

К барашковой тужурке, подаренной мне годом раньше К. Станиславским, прибавились теперь валенки Троцкого. Я сохранял их в моем шкафу как “исторические ценности” до самого отъезда за границу»[228]228
  Анненков Ю.П. Дневник моих встреч. Цикл трагедий. В 2 томах. Т. 2. – М.: Искусство, 1991. – С. 272–274.


[Закрыть].

Гражданская война и «военный коммунизм» в определенной степени повлияли на развитие авторской моды двадцатых годов. Художники и портные, оставшиеся в советской России, жили, как и многие тогда, в тяжелых экономических условиях и учились экономить, пытались уместить титанические идеи в жесткие рамки возможного и дозволенного властями. Многие, повинуясь обстоятельствам, начали рассуждать о целесообразности, функции, утилитарности и даже «идеологической составляющей» костюма. Надежда Ламанова[229]229
  Ламанова, Надежда Петровна (1861–1941) – русский и советский модельер, художник театрального костюма. Имела звание «Поставщик Ея Императорского Величества». Стояла у истоков российской и советской моды XX века.


[Закрыть] сочиняла теоретические трактаты о функции одежды и шила платья из кустарных тканей и владимирских полотенец. Александр Родченко[230]230
  Родченко, Александр Михайлович (1891–1956) – русский и советский живописец, график, скульптор, фотограф, художник театра и кино. Один из основоположников конструктивизма, родоначальник дизайна и рекламы в СССР. Работал совместно со своей женой, художником-дизайнером Варварой Степановой.


[Закрыть] пропагандировал прозодежду и фасонил в рабочем костюме из шерсти и кожи со множеством удобных (и красивых) накладных карманов. Варвара Степанова, соавтор этого произведения, также размышляла на тему удобного массового платья, сочиняла проекты рабочих и спортивных костюмов.

Знание военной формы помогло Владимиру Татлину[231]231
  Татлин, Владимир Евграфович (1885–1953) – русский и советский живописец, график, дизайнер, художник театра. Один из крупнейших представителей русского авангарда, родоначальник конструктивизма.


[Закрыть] разработать проекты «нормаль одежды» – то есть универсальной повседневной одежды, целесообразной, удобной, легко трансформируемой в зависимости от климата и времени суток. К примеру, он предлагал пальто из непромокаемого материала с двумя отстегиваемыми подкладками – фланелевой для осени и меховой (бараньей) для зимы[232]232
  Новый быт // Красная панорама, 1924, № 23.


[Закрыть].

Агиттекстиль «Ледокол»

1930. Иваново

Агиттекстиль «Самолеты»

1929–1930 годы. Иваново

Молодой комсомолец в юнгштурмовке

1928. Коллекция О. А. Хорошиловой

Текстильные эксперименты Варвары Степановой и Любови Поповой[233]233
  Попова, Любовь Сергеевна (1889–1924) – русский и советский живописец, художник-авангардист (супрематизм, кубизм, кубофутуризм, конструктивизм), график, дизайнер, театральный художник.


[Закрыть] вдохновили студентов Вхутеина и Московского текстильного института. Во второй половине 1920-х с одобрения старших товарищей из АХРРа и при поддержке партийцев они начали проектировать сверхинформативный агиттекстиль на темы труда и обороны. Были среди сюжетов и военные – стреляющие броневики, пикирующие бипланы, крейсера и ледоколы, красные кавалеристы в буденовках.

Каждый значок, шестеренка, боец и задастая крестьянка должны были означать мощь молодого Советского государства и предчувствие скорой победы коммунизма. Авторы полагали, что одежда из этих пестрословых материй будет вызывать у их носителей и всех вообще острое желание работать, вступать в партию и всеми силами приближать светлое будущее.

Не вышло. Часто повторенные советские символы обратились в какофонию и обесценились, лозунги превратились в чудно звучащую монотонную бессмыслицу. Получилась опасная антиагитация. Это поняли партработники и в начале тридцатых свернули производство текстиля, но опыт был не забыт: похожие ткани создавали в период Второй мировой войны в США, Европе и Японии.

Пролетарская молодежь двадцатых, далекая от этих авторских авангардных идей, тоже любила военный стиль. Во второй половине 1920-х годов она примерила «юнгштурмовки», эффектную форму, которую в 1924 году надели члены немецкой молодежной коммунистической организации «Юнгштурм». Она состояла из широкой военизированной рубашки с застежкой по центру до груди, отложным воротником и накладными карманами, юбки для девушки и шаровар для юноши, а также эффектной фуражки с широким козырьком и подбородочным ремнем. Многое в этом костюме было подсказано Первой мировой.

Элементы военного стиля присутствовали в советской одежде и в тридцатые годы. Женщины носили блузы, перешитые из форменных рубах, жакеты, похожие на френчи 1920-х годов с накладными нагрудными и боковыми карманами, кое-кто даже щеголял в галифе и косоворотках. Однако, несмотря на милитаризацию общества, мода не спешила становиться в армейский строй. Военные элементы присутствовали в ней лишь потому, что были дешевыми и носкими. Женщинам, бесспорно, хотелось обновления самого мирного характера, им хотелось платьев из веселого ситца, удобных элегантных костюмов для работы, ноской, теплой и непременно женственной верхней одежды, им хотелось красивых шляпок, туфелек на каблучках, перчаток и милых сумочек. Но в начале тридцатых все это были мечты: легкая промышленность восстанавливалась крайне медленно, одежда и обувь распределялись по карточкам.

Ситуация стала меняться в середине тридцатых годов. Начал расти уровень жизни, на производствах появилось больше современных станков, печатались издания об одежде и швейной промышленности, открывались дома моделей. Словом, настало время «реанимации моды». Если в костюмах тех лет и присутствовал легкий военных шик, то лишь потому, что он был популярен в Европе, оказывавшей на советскую моду второй половины тридцатых определенное влияние.

Иллюстрация из журнала «Модели сезона»

1941. Коллекция О. А. Хорошиловой

Обложка журнала «Модели сезона»

1940. Коллекция О. А. Хорошиловой

Начавшаяся Вторая мировая внесла свои коррективы – военный стиль вновь зазвучал в цивильном костюме. На страницах журналов «Моды», «Модели сезона», «Костюм и пальто» можно встретить изображения жакетов полувоенного кроя с характерными карманными клапанами, сумки через плечо, скопированные с противогазных, ловкие шляпки-«токи», напоминающие пилотки или военные береты, перчатки с крагами и костюмы-комбинезоны. Впрочем, этим изданиям не стоит слишком верить: они не отражали сложной военной действительности. В сентябре 1941-го началась блокада Ленинграда, зимой немцы уже были под Москвой. Думать в такое время о моде было просто невозможно, поэтому дамы, оставшиеся в тылу, в основном донашивали качественные вещи конца тридцатых годов. Кто отправился на заводы и фабрики, сменив ушедших на фронт мужчин, едва напоминали женщин в своих грубых ватниках, суровых гимнастерках, теплых стеганых штанах и валенках.

Среди эвакуированных вглубь страны жителей западных и центральных городов были модницы, которые увезли с собой часть гардероба образца тридцатых годов. Именно они стали «агентами столичной культуры», источниками информации о костюмах и моде[234]234
  Журавлев С., Гронов Ю. Мода по плану. История моды и моделирования одежды в СССР, 1917–1991 гг. – М., 2013. – С. 90–91.


[Закрыть]. Своими впечатляющими рассказами, а еще больше изящно скроенными вещами они подтолкнули местных портных к экспериментам, их соавторами иногда становились и сами дамы, «носители столичной моды».

Другой любопытный феномен, спровоцированный войной и возникший в 1944–1945 годах, – это знаменитая «трофейная мода», не раз становившаяся темой анекдотов. Но это отнюдь не только комбинации и кружевные пеньюары, которые советские дамы принимали за вечерние платья и спешили показаться в них на раутах и в театрах. «Трофейная мода» – это отличного качества западные вещи и текстиль, о них в Советском Союзе слыхом не слыхивали. Это также вывезенные немецкие фильмы о красивой довоенной жизни, столь восхищавшие победителей Гитлера. Это великолепно изданные цветные журналы, наряды из них столь тщательно копировали портнихи.