Текст книги "Рональд Лэйнг. Между философией и психиатрией"

Сейчас люди не знают, что сказать обо мне. Они думают, что я отошел от дел или что я разбит. О, это совсем не так. Я по-прежнему пишу книги. Только американцы больше их не читают[466]466
  Ibid.


[Закрыть].

Именно в конце 1970-х начинают активно поговаривать, что Лэйнг давно сошел с ума, спился или разложился от наркотиков. Он действительно все больше и больше пил, и его поведение становилось все более и более непредсказуемым. Закончилось все не очень хорошо. 18 сентября 1984 г. около 11.30 утра на углу Этон-роуд, проходя мимо Центра Бхагавана Шри Раджниша (Ошо), он бросил полную бутылку вина в окно. После этого он присел на бордюр тротуара поблизости и принялся сыпать ругательствами. Его арестовали и препроводили в отделение полиции. В участке оказалось, что Лэйнг вдребезги пьян, а при обыске у него в кармане обнаружилось несколько граммов коричневого вещества, оказавшегося гашишем. Когда инспекторы пытались выяснить, что заставило его бросить бутылку в окно центра, Лэйнг лишь отвечал, что поступок этот был движим причинами духовного порядка.

Сын Лэйнга Адриан выступал адвокатом по этому делу. После нескольких телефонных разговоров с адвокатом Раджниша было достигнуто соглашение, что Лэйнг возместит стоимость разбитого стекла и заплатит за посещения Центра с целью работы над озвученными им духовными проблемами, которые подвигли его на этот поступок. Лэйнг за все заплатил, посещать Центр с визитами для проработки проблем он, естественно, не собирался. Центр снимал свои претензии, но гашиш, найденный в кармане Лэйнга, полиция ему простить не могла.

Было предъявлено обвинение в хранении 6,98 г смолы гашиша. Адвокатом опять выступал сын Адриан. На предварительное слушание Лэйнг явился изрядно пьяным. Инспектор, быстро сообразив, в каком состоянии находится обвиняемый (а обнаружить это было немудрено), вести слушание отказался и посоветовал тихо уйти, поскольку слушание дела за хранение наркотиков в присутствие пьяного обвиняемого было чревато многочисленными осложнениями. Однако Лэйнг начал возмущаться, и Адриану с трудом удалось уладить спор.

Решающее слушание состоялось 27 ноября 1984 г. Лэйнг упорствовал и отказывался признавать себя виновным. Адриан был вынужден обратиться к более опытному адвокату – своему старшему коллеге и другу Питеру Морришу. Именно он представлял Лэйнга на суде. Морриш хотя и с трудом, но все же убедил Лэйнга признать свою виновность. На суде просто каким-то чудом ему удалось добиться практически номинального приговора – двенадцать месяцев условного заключения. Лэйнгу очень повезло.

В это время у него еще оставалась надежда на возвращение популярности. В издательстве «Macmillan» лежала его новая книга «Мудрость, безумие и глупость»[467]467
  Laing R. D. Wisdom, Madness and Folly: The Making of a Psychiatrist. London: Macmillan, 1985.


[Закрыть]. На сей раз это была автобиография. Издатель предполагал хорошие продажи и еще до выхода книги заключил с ним контракт на второе издание – на случай, если первый тираж будет хорошо продаваться. Но надежды не оправдались. После выхода было продано лишь несколько сотен экземпляров. За несколько лет, при жизни Лэйнга, в Великобритании было реализовано лишь три тысячи экземпляров в мягкой обложке.

Эта книга была весьма важна не только для поклонников Лэйнга и его читателей, но и для него самого. В ней он пытался осмыслить свое детство, события своей юности и понять, что сделало его тем Р. Д. Лэйнгом, которым он стал. Книга была написана с явно депрессивными настроениями. Лэйнг откровенно обвинял своих мать и отца и стремился представить себя жертвой жестокого воспитания. Этой книгой он окончательно закрепил свой конфликт с матерью, сделав его фактом внимания широкой общественности. Он упоминал только плохое, с пристрастием интерпретировал события раннего детства, по сути, изображая свою семью такой же, какими он представлял семьи будущих и настоящих шизофреников. Пытался ли он таким образом солидаризироваться с ними или просто хотел очередной раз обратить на себя внимание тысяч своих поклонников, непонятно.

Если посмотреть на книгу беспристрастно, можно увидеть факты, которых сам Лэйнг не замечал. Мы видим, что он вырос в достаточно обеспеченной семье, по крайней мере, бедности ему знавать никогда не приходилось. Родители многое сделали для того, чтобы дать ему хорошее воспитание и образование. Они с самого детства предъявляли к нему весьма высокие требования и устанавливали высокие стандарты. Он учился в лучших школах, которые могла позволить себе не каждая семья его достатка, получил блестящее музыкальное образование. Он посещал библиотеку, вместе с отцом регулярно ходил в гольф-клуб. Нельзя сказать, что родители его воспитанием не занимались. Об этом говорит сама книга. Поэтому автобиография была воспринята большинством не в пользу Лэйнга и восторженных отзывов и рецензий, вопреки ожиданиям автора и издателя, не получила.

Неуспех новой книги окончательно лишает Лэйнга надежды на возвращение былой популярности. Более того, его финансовое положение становится все более и более удручающей. После продажи дома на Этон-роуд его состояние составляет около 100 тысяч фунтов стерлингов, процентные отчисления за все его книги дают еще около 15 тысяч в год. Он по-прежнему живет на широкую ногу: так, как жил в шестидесятые и семидесятые, но его доходы, по сравнению с теми, оставляют желать лучшего. В надежде заработать он запускает два новых проекта. Он решает попробовать себя как издатель газет, запустив «Journal of Original Ideas» и «Fleet Street Journal», а также открывает Институт исследования сновидений, но из-за рекламы этого предприятия в одной из местных газет выходят немалые неприятности с Общим медицинским советом. В итоге ни один из проектов так и не реализуется.

В конце концов, Лэйнг прибегает к традиционному заработку. В 1985 г. он снова едет в мировой мини-тур с лекциями, посещая Ольборг, Дублин, Сиэтл, Ванкувер, Вену, Будапешт и Афины. В декабре 1985 г. в Финиксе (Аризона) он принимает участие в конференции «Развитие психотерапии». Конференция была организована Фондом Милтона Эриксона и приурочена к столетию с начала частной практики Фрейда в Вене. Событие было более чем масштабным: было подано около 10 тысяч заявок, но выбраны лишь семь тысяч участников. Лэйнг стал одной из звезд этой конференции.

На этой конференции Лэйнг проводил, если можно так сказать, открытый терапевтический сеанс: терапевтическую беседу с бездомной женщиной по имени Лейла, больной параноидной формой шизофрении. Он обнаружил ее перед лекционной аудиторий, заговорил с ней, и впоследствии они переместились в отдельную комнату, где стояли камеры, и более тысячи врачей следили за этой беседой в прямом эфире. Лэйнг демонстрировал свое мастерство широкой аудитории профессионалов. Один из присутствующих там психиатров, семейный психотерапевт Сальвадор Минухин тогда сказал, что эта беседа стала одним из самых замечательных примеров психотерапии, которые он когда-либо видел[468]468
  См.: Schneider K. J. R. D. Laing’s Existential-Humanistic Practice: What was He Actually Doing? P. 591.


[Закрыть]. Лэйнг мастерски общался с Лейлой, отбрасывая терапевтические стереотипы и ведя ее к улучшению. Присутствующими было отмечено, что по завершении беседы Лейла, в начале разговора открыто заявляющая о своих идеях преследования, значительно успокоилась, стала сотрудничать с Лэйнгом и весьма премило с ним беседовала. Как это называется в терапевтическом мире, «рапорт» был установлен[469]469
  Этот случай открытого консультирования вызвал многочисленные отклики у последователей Лэйнга. В частности, была записана расшифровка беседы, которая издана вместе с комментаторскими и аналитическими статьями отдельным сборником: Hermeneutic Research on Psychotherapy. Methods: Ajournai For Human Science. Special Issue / Ed. M. J. Packer. University of Dallas, 2000.


[Закрыть].

Это блестящее выступление на конференции словно бы вернуло былое признание, но Лэйнгу не суждено было вновь возвратиться на гребень волны. После возвращения с конференции в Лондоне его ждал неприятный сюрприз. В своем почтовом ящике он обнаружил письмо Общего медицинского совета, являвшегося одним из подкомитетов Тайного совета и имевшего дисциплинарные полномочия в отношении практикующих врачей. В письме сообщалось о жалобе одного из пациентов Лэйнга, характер которой, а также обстоятельства указанной в жалобе ситуации указывают на возможную профессиональную некомпетентность и некорректное профессиональное поведение доктора Лэйнга. По заявлению истца, в октябре 1983 г. он пришел на анализ в кабинет Лэйнга на Этон-роуд и обнаружил, что тот изрядно пьян и, как было очевидно, находился в таком состоянии уже не один день. Лэйнг предложил клиенту присоединиться, но тот отказался. При этом он был в отличной форме, отлично держался и был весьма приветлив. Клиент прождал около часа и решил уйти, Лэйнг требовал деньги. Началась перепалка. Лэйнг с силой бросил свой стакан об дверь и схватил клиента за локоть… Лэйнгу вменялись оскорбление и нападение на истца. Дело было пренеприятным. На 17 января Совет назначил предварительное слушание, на котором собирался официально поставить вопрос о профессиональной непригодности Лэйнга. По причине фигурирования в деле фактов частого употребления алкоголя Совет просил его также представить медицинскую справку о профпригодности для врачебной практики.

3 февраля Совет сообщил Лэйнгу, что тот имеет право выбрать по собственному желанию трех «ревизоров», которые должны оценить его профессиональную пригодность. Лэйнг попросил об этой услуге профессора Дублинского университета Айвора Брауна, профессора Морриса Карстэрза и профессора Энтони Клэра. Вдобавок к ним Совет назначил двух своих докторов-экспертов.

В это время истец вновь обратился в Совет и сообщил о желании отозвать жалобу. В августе Совет вернул жалобу в Предварительный комитет. Лэйнг успокоился и перестал следить за делом. Он присоединился к проекту Дэвида Гоулдблатта и теперь жил в его терапевтическом сообществе Берч Хаус. Однако дело закрыто не было.

1 сентября 1986 г. Совет сообщил Лэйнгу, что, несмотря на отзыв истцом своей жалобы, рассмотрение дела будет продолжено ввиду появления новых фактов. Совет обратил свое внимание на условное заключение Лэйнга и осуждение его в 1984 г. за хранение наркотиков. Но было и еще кое-что…

В марте 1985 г. профессор Энтони Клэр попросил Лэйнга о серии интервью. Было записано несколько бесед и после редактирования и сокращения 14 июля они транслировались на «Radio 4». Лэйнг и Клэр говорили на различные темы, но в силу недавнего выхода автобиографической книги Лэйнга его жизнь и ретроспективный взгляд на нее стали доминирующей линией беседы. Лэйнг откровенно признавался, что его доминирующим жизненным настроением была депрессия:

Мне кажется, что депрессия была единственной вещью, которая на самом деле сопровождала меня всю мою жизнь… Я думал, что мог бы очень многое написать о так называемом запое, или алкоголизме, и о депрессии… Я весьма типичный носитель ретардантной крипто-психомоторной депрессии…[470]470
  Laing A. R. D. Laing: A Biography. P. 223.


[Закрыть]

Такие заявления были весьма в духе Лэйнга, и никто не обратил на них внимания. И Лэйнг, и Клэр были вполне довольны проделанной работой и получившимся интервью. Но у Общего медицинского совета было другое мнение. Эти несдержанные заявления были использованы против самого Лэйнга. Дело затянулось.

В январе 1987 г. Совет сообщил, что его случай будет рассматривать Комитет здравоохранения. 26 февраля Комитет вынес свое решение: ввиду имеющихся фактов (осуждения за хранение наркотиков, заявлений в интервью Клэр) профессиональная пригодность Лэйнга сомнительна, и ему следует запретить вести врачебную практику. 20 мая имя Лэйнга было исключено из медицинского регистра. Чтобы возобновить право на медицинскую практику, Совет требовал прохождения медицинской и профессиональной экспертизы, не исключая при этом положительного решения по возможному запросу Лэйнга в дальнейшем. Больше он практиковать не мог, и это была настоящая трагедия. Все-таки он был признанным специалистом и всемирно известным психиатром.

Это было даже как-то комично – лишить лицензии психиатра, так много сделавшего для самой психиатрии и бывшего центральной фигурой процесса реформирования, в результате которого эта психиатрия восьмидесятых и обрела собственное лицо. Когда-то Лэйнг практиковал ЛСД-сеансы, и это считалось весьма прогрессивным методом психотерапии, когда-то он был одним из первых психиатров, который стал говорить, что психически больные – это тоже люди и что к ним нужно относится так же, как к остальным, соблюдая их права. В восьмидесятые уже было нельзя первое и можно второе. Теперь он был пойман с наркотиками и обвинен в чрезмерном употреблении спиртного, и все это запустила жалоба его же пациента на нарушение прав. Во многом дело в том, что в этой психиатрии Лэйнгу не было место. И отбирая у него лицензию, Общий медицинский совет подтвердил это официально.

Трагедии на профессиональном поприще в конце 1986 г. дополнились личными потерями. 10 ноября умерла мать Лэйнга Амелия. Последние годы своей жизни она жила в полном одиночестве: без общения с родными, без привычных вещей. Она избавилась от всего, в доме были лишь белые стены, кровать, стол, несколько стульев и телевизор. Она любила лишь телевизор и не уставала повторять, что он изменил ее жизнь, – теперь она могла видеть, что представляет собой мир за пределами ее комнаты. За несколько лет до этого Амелия послала Лэйнгу прощальное письмо, в котором умоляла его больше никогда не искать связи и встречи с ней и говорила, что больше никогда в жизни не желает его видеть. В ответ она получила листок бумаги, на котором было нарисовано большое сердце, а под ним стояло одно-единственное слово – «обещаю». Обещание он сдержал, ибо встретились они только на ее похоронах.

Пытаясь как-то справиться со свалившимися на него несчастьями, Лэйнг начинает работу над новой книгой «Обман любви». Тема любви, имплицитно присутствующая во всех его произведениях, теперь наконец-то стала объектом специального исследования. По сути, эта книга была задумана еще в 1982 г., но только ближе к середине 1980-х гг. Лэйнг вплотную приступил к исполнению замысла. В декабре 1986 г. был готов первый черновой набросок, в мае 1989 г. книга была полностью завершена, оставалось только выправить некоторые стилистические моменты. Лэйнг работал над правкой вместе со своим секретарем Маргерит, и для улучшения чувства стиля они читали друг другу сонеты Шекспира. Планировалось окончательно закончить с правкой текста в 1989 г., а затем отдать рукопись для чтения и критических замечаний Теду Хьюзу, поэту-лауреату Англии. Однако эта книга так и осталась неизданной.

Сам Лэйнг считал эту работу самой оригинальной своей работой после «Разделенного Я» и «Узелков». Объясняя, чему она посвящена, он любил рассказывать историю, которую услышал от одного из своих коллег. Его пациент спрашивал совета о возможности продолжения отношений с одной леди, которую тот недавно повстречал в поезде. Дело было в странном совпадении. Его глаза повстречались с глазами приятной незнакомки как раз перед прибытием в пункт назначения, они даже не успели обменяться ни словом, а лишь передали друг другу номера своих телефонов. Через несколько дней эта незнакомка сообщила, что ровнехонько в 3.32, в то время, когда перед выходом на их станции их глаза встретились, у ее мужа случился сердечный приступ[471]471
  См.: Gans S. Awakening То Love: Ronnie Laing’s Phenomenological Therapy. P. 527–547.


[Закрыть]. Такие коллизии любви и отношений его и интересовали.

Существовало множество версий «Обмана любви». Лэйнг постоянно перерабатывал книгу, и часто одна версия отличалась от другой. Во всяком случае, Адриан Лэйнг говорит о книге из шести глав, Теодор Иттен, ссылаясь на Архив Лэйнга в университете Глазго, излагает план версии № 8 от 1988 г., названной «Обман любви и любовь к обману» и состоящей из десяти глав в 192 страницы.

В эту книгу вошли некоторые фрагменты написанной ранее (в 1967 г.), но так и не опубликованной книги «Шизофрения: болезнь или стратегия», касающиеся грамматики отношений. Лэйнг здесь отходит от двухэлементных отношений и развивает исследование треугольников отношений отца, матери и ребенка, связывая эти взаимодействия с другими разновидностями коммуникации, в которые человек вступает в детстве и во взрослой жизни. Фактически, Лэйнг развивает проект картографии. Теодор Иттен приводит следующий отрывок из рукописи, хранящейся в отделе коллекций университета Глазго:

Если мы как «а» «b» или «с» изучаем ситуацию/треугольник (t) и находимся внутри нее, нет никакой возможности сформировать такую картину, в «истинности» которой мы бы были уверены. Извне «t» может быть сформирована другая картина, но она будет более узкой. Вопрос о том, можно ли находиться одновременно и снаружи, и внутри этого, я оставляю открытым. Моя картина «t» изнутри – сама является частью «t» и моя («а») картина картины «b» моей («а») картины картины «с» является частью «t»…[472]472
  Itten Th. Laing in Austria // Janus Head. 2001. Special Issue: The Leg acy of R.D. Laing (http://www.janushead.org/4–1/itten.cfm).


[Закрыть]

Как видим, Лэйнг по-прежнему играет с тотализацией и пытается вписать ее в картографический проект.

Исследование представлений древних и современных философов совмещается в работе с собственными наработками Лэйнга. В итоге она дает не только широкий обзор философии любви, но и продолжает идеи предшествующих книг Лэйнга. Он пишет о страсти и верности, ненависти и ревности, предательстве и мести – обо всем том, что, на его взгляд представляет различные грани любви, уделяя пристальное внимание не позитивным, а негативным, низменным ее сторонам. Примечательно, что в этом проекте он движется в том же русле, что Мишель Фуко. В чем-то он развивает его идеи, в чем-то повторяет его путь, оставив после смерти неизданную книгу о любви и сексуальности.

Лэйнг надеялся на эту книгу так же, как надеялся на все остальные. На заработанные с ее помощью деньги он планировал купить для свой семьи дом в Шотландии. Там бы он снова занимался частной практикой и писал. Однако эта книга вряд ли повторила бы успех ранних работ: литературный агент Лэйнга связывался с некоторыми лондонскими издательствами, и они высказали сомнение относительно ее широкого успеха.

Кроме любви, во второй половине 1980-х Лэйнг обращается и к другим вечным темам, в частности, начинает все больше и больше говорить о вере и о Боге. В мае 1986 г. в «The Times Literary Supplement» выходит его статья «Бог и психиатрия», в которой он пытается рассуждать о Боге с позиции психиатра:

Я намерен писать о Боге с позиции психиатра-теоретика и психиатра-практика. Но мы не можем сколь-либо глубоко погрузиться в тему, если не оговорим то, что мы вкладываем в слова «Бог» и «психиатрия». Давайте начнем с самого простого. Я негативный богослов. Я могу определить Бога только через то, чем он не является. Он не подпадает ни под одно понятие, которое я могу помыслить. Он не мужчина и не женщина, не то и другое одновременно. Его нельзя назвать никаким именем из тех, которыми нам бы хотелось его именовать, включая и «он». В то же время я верю в Бога, потому что не могу представить, что Бытие, превосходящее мое воображение, мышление и опыт Бытия-как-Такового, может не быть. По причине отсутствия всяких наименований я верю в Бога[473]473
  Laing A. R. D. Laing: A Biography. Р. 233–234.


[Закрыть].

Священник и друг его последних лет Дональд Макдональд после его смерти утверждал, что в свои последние годы Лэйнг вернулся в лоно церкви. В это, правда, трудно поверить. Бог Лэйнга был достаточно своеобразным. Одна из его пациенток Мина Семьен рассказывает:

Однажды когда я спросила его: «Когда Вы молитесь, к кому Вы обращаетесь?» Он ответил: «Действительно, к кому?» Через несколько лет я как-то услышала, что он сказал: «Молитва – это слушание тишины собственного сердца, ожидание или сосредоточение, которые не требуют ничего конкретного. Невозможно получить большее»[474]474
  Semyon М. Take As Long As It Takes / R. D. Laing: Creative Destroyer.


[Закрыть].

В статье «Отвращение к здоровью» Лэйнг соединяет тему духовности и религии с занимавшей его всю жизнь темой здоровья, словно бы строя мост между прежними интересами и настоящими идеалами. В этой статье Лэйнг говорит о психофобии, которую он обозначает как боязнь непосредственного и живого опыта, живой души, боязнь потерять рациональный контроль за нерациональными по своей природе душой и опытом. На его взгляд, подобная психофобия – характерная черта западной культуры. Восточный мир, в частности мир буддизма, свободен от всяких фобий и не помещает опыт и душу в тиски тоталитарного контроля. Буддизм здоров, западная же культура больна и боится здоровья:

Я смею утверждать, что мы боимся и ненавидим всецело здоровый благочестивый опыт. Пока или до того как мы сможем оградить себя от тела смерти, мы ужасно боимся смерти тела. <…> Мы боимся своих душ, наших живых душ. Мы – психофобики. Я подчеркиваю, что до тех пор, пока мы не переживем наше собственное «я» и наш мир как единство, мы будем бояться это сделать. До тех пор, пока мы погружены в это состояние обособленности от нас самих, друг от друга, от космоса, мы можем лишь жаждать этого затягивания разрыва сознания/тела, предмета/объекта, «я»/другого, «я»/космоса, которое характеризует шизоидный опыт. <…> В грехе, в своем невежестве мы ненавидим здоровье и боимся его. Наша культура институционализировала эту ненависть и страх. Но это длинная история. Мы не смогли бы бояться и ненавидеть здоровье, если бы не желали того, чего мы так боимся и так ненавидим[475]475
  Laing R.D. Hatred of Health / Journal of Contemplative Psychotherapy. 1987. Vol. IV. P. 77–78.


[Закрыть].

К слову сказать, статья эта становится его последней опубликованной статьей, поэтому такое объединение тематики и такой ракурс более чем символичны.

В целом, тогда Лэйнг живет обычной жизнью, правда, жизнью без практики, без популярности, без книг. Спутницей последних лет его жизни становится его секретарь Маргерит. 6 января 1988 г. она родила ему сына Чарльза – его десятого и последнего ребенка.

Теперь у Лэйнга было девять детей: четверо от Энн, трое от Ютты и двое от Сью Коллир и Маргерит. Его старшей дочери Фионе было около 36-ти, вместе со своим приятелем она жила в Глазго, третья дочь от Энн Карен была замужем, и у нее было двое сыновей – Уильям и Марк. Первый сын Лэйнга Пол был моложе Карен на полтора года, он работал в нефтяной промышленности, консультантом при строительстве нефтяных вышек. Последний ребенок от Энн Адриан, ставший впоследствии автором его биографии, работал адвокатом и был вместе со своей женой Деборой автором книги по правовой поддержке телевизионных контрактов. Старший сын от Ютты Адам, которому тогда было около 21 года, был лыжным инструктором и колесил по горнолыжным курортам[476]476
  В 2008 г. Адам был найден мертвым на одном из островов Средиземного моря. Рядом валялись бутылки со спиртным, говорили, что в крови были обнаружены наркотики. Медицинская экспертиза пришла к заключению о сердечном приступе. В свои сорок один Адам не имел ни семьи, ни детей, 11 раз пересекал океан и после разрыва с возлюбленной переживал глубокую депрессию. Его смерть широко обсуждалась в прессе и была, разумеется, использована, чтобы в очередной раз бросить камень в самого Лэйнга.


[Закрыть]. Наташе было восемнадцать, и тогда она еще не определилась с профессией, правда, испытывала тягу ко всему индийскому Видимо, путешествие на Восток, проделанное ею в раннем возрасте, не прошло бесследно. Максу было пятнадцать, он учился в Международной школе в Лондоне и жил вместе с Юттой в Хайгейте. Бенджамину, сыну от Сью Занкель было четыре с половиной. Маргерит только что родила ему Чарльза. Любимая дочь Сьюзи умерла в 21 год. Оглядываясь назад и окидывая взглядом свою большую семью, Лэйнг тогда говорил:

Теперь это уже не модно. У моего прапрадеда из Австралии было 24 ребенка… Но моя семья, обе семьи, не продолжили этой линии. На уровне моих родителей у меня было только двое кузенов по материнской линии и никого по отцовской; в семье отца было четверо детей, но только он один женился и у него одного был ребенок. Поэтому, возможно, с моей стороны как единственного ребенка это было своеобразное восполнение упущенного. Но если это и было так, то это не было сознательным и преднамеренным решением.

Ни одна из женщин, с которыми я встречался, не желала делать аборт. Узнавая о своей беременности, все они хотели родить этого ребенка, и мне никогда не казалось, что они должны пойти на аборт. Я был убежден, что это их дело[477]477
  Mullan B. Mad to be Normal. P. 74.


[Закрыть].

Конец восьмидесятых подвел его к разбитому корыту. Ему было запрещено практиковать, у него не было собственности (дом на Этон-роуд был продан), никакого постоянного дохода, продажи его книг были минимальны. В середине восьмидесятых он дважды пережил легкие сердечные приступы. Впоследствии он рассказывал, что они сопровождались пограничным опытом и что во время одного из них он практически пересек границу жизни и смерти. Кроме того, его постоянно беспокоили ректальные кровотечения, которые не поддавались лечению. Симптоматика и анализы указывали на рак прямой кишки. Так что возраст и увлечения спиртным и наркотиками давали о себе знать. В июле 1986 г. в Париже в возрасте пятидесяти пяти лет умер Дэвид Купер, Лэйнг потерял своего единственного единомышленника и ясно почувствовал приближение конца.

Начиная с 1986 г. Лэйнг много путешествует. Он часто наведывается в Америку, участвует в Европейской конференции по гуманистической психологии. В письме к Теодору Иттену он пишет: «Мы… первое поколение людей, которое так перемещается по земле… По моему, это Кант когда-то заметил, что путешествие сужает сознание»[478]478
  Itten Th. Laing in Austria // Janus Head. 2001. Special Issue: The Legacy of R. D. Laing (http://www.janushead.org/4–1/itten.cfm).


[Закрыть].

Последний год жизни можно, наверное, назвать тихой жизнью стареющего человека. В конце 1988 г. Лэйнг купил домик в маленькой деревушке Гоинг, в десяти минутах на запад от Китцбюэля, в Австрии, теперь известной как горнолыжный курорт. Он был совершенно счастлив. Он бросил пить. Маргерит удалось сделать то, что не удавалось сделать его предыдущим женщинам. Она выдвинула ему ультиматум: или он полностью бросает пить, или она берет Чарльза и возвращается в Новую Зеландию. В свои «за шестьдесят» Лэйнгу очень не хотелось вновь терять семью.

Теперь Лэйнг «ходил» по хозяйству. Дом отапливался старенькой железной печкой, и он заготавливал для нее дрова. Кроме того, он часто готовил. Чарльз подрастал, и Маргерит фиксировала все события его только начинающейся жизни в специальном дневнике. Предполагалось, что этот материал станет основой будущей книги Лэйнга с хрестоматийным названием «Детство. Отрочество. Юность». Лэйнг вел умиротворенную жизнь и много гулял.

В то время, в 1988–1989 гг., продюсер Боб Маллан начинает развивать проект биографии Лэйнга. Лэйнг подписывает контракт о сотрудничестве, получая взамен две тысячи фунтов стерлингов, и они записывают несколько сотен часов интервью, которые будут изданы уже после его смерти. Эти интервью станут бесценным изданием, позволяющем увидеть события жизни Лэйнга его глазами. Тогда Маллан проводил с ним много часов, впоследствии вспоминая:

…Для меня это было трагедией, я прочитал о нем еще будучи студентом, а потом в конце его жизни провел с ним много времени, и я никогда не забуду этот последний образ, который так отличался от всех других его образов, – это был человек в изгнании, человек, которого ненавидел истеблишмент, недооцененный, бросивший писать, неустанно борющийся с болезнью, растящий маленького ребенка. Это произвело на меня очень сильное впечатление, знаете, каково это наблюдать, как может быть разбита жизнь людей[479]479
  Redler L., Gans S., Mullan В. Remembering Ronny // Janus Head. 2001. Special Issue: The Legacy of R.D.Laing (http://www.janushead.org/4–1/redler.cfm).


[Закрыть].

Последние годы Лэйнга были отражены не только на аудио, но и на видео. Приблизительно тогда же Томас Шейндел и Кирк Тугае снимают телевизионный фильм под названием «Did you used to be R.D.Laing?», вышедший на экраны в 1989 г.

В 1988 г. Лэйнг вместе с Брайаном Бейтсом развивает проект нового журнала под названием «Шаман: Международный сетевой институт шаманских исследований и терапии». Предполагалось, что Лэйнг будет отвечать за «терапию», Бейтс – за исследования. Задача издания состояла в интеграции шаманского мировоззрения с новыми парадигмами европейского мышления и в адаптации шаманского модуса бытия для разработки новых исследовательских и терапевтических подходов. Совместно с Теодором Иттеном он затевает новую книгу «Политика истины», планируя продолжить серию своих «Политик».

В 1989 г. Рональд вместе с Маргерит задумывают большое путешествие: планируют посетить Санкт-Гален, Цюрих, Лондон, Райнбек (США), Афины, остров Крит, Амстердам, Антверпен, Брюссель, Нью-Йорк, Филадельфию, Париж, Рим, Болонью, Милан и Мельбурн. Однако завершить его Лэйнгу было не суждено.

Несмотря на то что жизнь, казалось, шла к своему закату, смерть Лэйнга стала внезапной. На последней неделе августа 1989 г. он проводил уикенд в Сен-Тропезе, на юге Франции, у своего весьма обеспеченного приятеля Боба Файерстоуна, компанию ему согласились составить дети Ютты – Адам и Наташа. Днем 23-го августа они с Файерстоуном держали продолжительный теннисный матч в одном из теннисных клубов. Внезапно Лэйнг почувствовал себя плохо и сказал Бобу, что вынужден прервать партию и немного отдохнуть. Он сильно побледнел. Были посланы телеграммы Маргерит, позвонили Наташе. Но никто из них не успел. Когда примчалась Наташа, он был уже мертв. Несколькими минутами ранее сильно перепуганный Файерстоун спросил слабеющего Лэйнга: «Может, вызвать врача?» и услышал в ответ: «Доктор, какой к черту доктор». Что ж, это были последние слова, достойные антипсихиатра.

Лэйнг похоронен в Глазго – городе, где он родился, вырос и начал свой профессиональный путь. На его надгробье начертаны строки из предисловия ко второму изданию «Разделенного Я» с аллюзией на Боба Дилана: «Хоть я и старею, теперь я моложе»[480]480
  «If I am older I am also now younger». См. сноску 28 на с. 130.


[Закрыть].