Текст книги "На краю пропасти. Китайская шаль (сборник)"

Глава 21

На следующий день в двадцать минут девятого мистер Дин, дворецкий, перешел из северного крыла в столовую, а из столовой – в кабинет мисс Фейн, чтобы раздвинуть шторы и впустить холодный свет начинающегося дня. Дневного света не хватало, и в столовой дворецкий добавил искусственный. По закону о затемнении включать свет в помещении с незанавешенными окнами разрешалось после 8.24. Мистер Дин подумал, что летнее время зимой, конечно, хорошо для городских – они могут вернуться с работы до начала ночных воздушных налетов, но в деревне это просто нелепо – где это видано, чтобы дом открывали в половине девятого утра?

Продолжая обход, дворецкий прошел через холл в кабинет мисс Лайл и включил там свет. Серебристо-зеленые шторы на окнах – на широком окне прямо перед ним и на двух других, выходящих на фасад дома, – висели тяжелыми ровными складками и не шевелились, но откуда-то дул холодный ветер, и он тут же понял, в чем дело: дверь в восьмиугольную комнату была полуоткрыта, и в нее задувал ветер.

Тогда-то мистер Дин и заподозрил неладное: ведь в это время дня и двери, и окна в восьмиугольной комнате должны быть закрыты. Окна там не отворяли со вчерашнего дня, а дверь он закрыл сам, когда обходил дом после ухода мистера и миссис Мэдисон и возвращения мистера Элистера. Подумав первым делом о грабителях, дворецкий с тревогой осмотрел комнату и заметил, что верхний ящик бюро выдвинут. Он подошел к нему и в самом углу на куче писем обнаружил маленький пистолет. Мистер Дин решил, что это то самое оружие, из которого мистер Хэйзелтон давеча столь неосмотрительно палил и даже разбил один канделябр, которому трудно будет подобрать замену. Конечно, он был пьян, но это его нисколько не извиняет: пугать дам и портить имущество нельзя ни при каких обстоятельствах. Мистер Дин еще тогда сказал миссис Дин: «Если джентльмен, когда он пьян, не может вести себя как джентльмен, то он вовсе не джентльмен».

Дворецкий озабоченно посмотрел на пистолет и подумал, как легкомысленно со стороны мисс Танис оставлять огнестрельное оружие на виду. Случается же, что в дом проникает грабитель или немецкий парашютист, и тогда она, можно сказать, сама дает преступнику оружие в руки.

Он не стал трогать шторы и сразу прошел в восьмиугольную комнату. Ветер дул вовсю. Дверь в церковь была открыта настежь. Через дверной проем лился серый свет и дул этот ужасный холодный ветер. Мистер Дин вышел на лестницу и посмотрел вниз. Там что-то лежало. Ступени лестницы почти упирались в угол между домом и западной стеной, поэтому из-за тени сложно было разглядеть, что это такое. К тому же до рассвета оставалось еще полчаса. Однако там определенно что-то лежало. Нет, не что-то, а кто-то. Женщина. Дворецкого начало знобить и немного подташнивать.

Он спустился по лестнице. Спускался медленно – от страха, и вообще делал это исключительно из чувства долга: мистер Дин всегда старался исполнять свой долг.

На церковном полу, где он теперь стоял, действительно лежала женщина… Это была мисс Танис, и мисс Танис, по всей видимости, была мертва. На ней была черная пижама, которая всегда оскорбляла его чувство пристойного – не к лицу молодой леди такие вещи, – и черный халат, и она лежала лицом вниз, вытянув правую руку вперед, будто упала с лестницы.

Дворецкий оторопел – голова не работала, просто отказывалась думать. Он предположил, что мисс Танис ходила во сне и упала. Может быть, она сломала себе шею?

И только тогда мистер Дин увидел дыру. Маленькую круглую дырочку в шелковом халате – пониже левой лопатки. Внутри у него все оборвалось. Он опустился на колени, потому что они и так подгибались, и взял ее правую руку, чтобы пощупать пульс, который даже не надеялся обнаружить.

Дворецкий понял, что пульса нет, как только дотронулся до руки.

Мистер Дин положил руку обратно на траву и с трудом поднялся на ноги. Чувство долга поддерживало его. Его долгом было уведомить полицию об убийстве мисс Танис Лайл, а затем сообщить эту новость всем домашним.

Он вернулся в гостиную мисс Танис и позвонил в полицию города Ледлингтона.

Глава 22

Первый шок прошел, и наступили унылые, невыносимые будни, протекающие под знаком полицейского расследования. Приходили и уходили люди: полицейский врач, эксперт и фотограф, сделав свое дело, удалились со сцены. Исчезли и останки Танис Лайл – их увезли в машине «скорой помощи».

В кабинете мисс Фейн Рэндал Марч, суперинтендант ледлингтонской полиции, перечитывал полученные им и сержантом Стеббинсом показания. Это был высокий мужчина лет тридцати пяти с приятной внешностью, приятным голосом и приятными манерами, смягчавшими распоряжения начальника полиции. Глаза, решительный подбородок, посадка головы – все выдавало в нем человека, обличенного властью, но приятное обхождение до поры до времени не давало повода об этом задуматься.

Мисс Мод Сильвер, только что вошедшей в кабинет, был оказан теплый прием. К великому удивлению сержанта Стеббинса, она назвала суперинтенданта «мой дорогой Рэндальф» и осведомилась о здоровье его матери и сестер. Они обменялись комплиментами. Сержанта послали брать показания у эвакуированных, которые, возможно, слышали выстрел, и мисс Сильвер заняла его место.

Когда-то мисс Сильвер была гувернанткой у Рэндала Марча и его сестер и с тех пор поддерживала с семьей дружеские отношения. Не далее чем три года назад она имела счастье спасти жизнь бывшему воспитаннику при расследовании весьма опасного и экзотического преступления, где в качестве оружия использовались отравленные улитки. Потом судьба их свела еще раз при расследовании таинственного джернингемского дела осенью тридцать девятого. Однако несмотря на эти нередкие встречи, мисс Мод Сильвер неизменно вызывала в памяти Рэндала Марча те времена, когда он был маленьким непослушным мальчиком с вечно вымазанными в чернилах пальцами и воинственным нежеланием учиться, а она – вместилищем знаний и блюстителем порядка. И он слушался и учился. Мисс Сильвер по сей день вызывала у него чувство глубочайшего уважения.

Когда мисс Сильвер села и достала розовое вязанье из яркой корзинки для рукоделия, он подумал, как мало в ней изменилось за те годы, что сделали его суперинтендантом полиции. Во времена его детства она была, разумеется, гораздо моложе, но мисс Сильвер из детских воспоминаний казалась ему не моложе мисс Сильвер теперешней. Всегда чрезвычайно умная, щепетильная, искренняя и религиозная, она одевалась строго и некрасиво. Мисс Сильвер сохранила пристрастие к вязанию и поэзии Альфреда Теннисона. Она была все так же добра и гуманна, что не помешало ей стать отличным детективом.

При всем уважении к бывшей учительнице, глядя на нее, Рэндал Марч с трудом сдерживал улыбку. Откинувшись в кресле, он отвечал на ее расспросы:

– Маргарет в Палестине вместе с мужем. Ей удалось выбраться туда в самом конце тридцать девятого. Малышка с бабушкой.

Мисс Сильвер кивнула:

– Да, Маргарет на такое способна. Миссис Марч была так добра, что прислала мне несколько снимков.

– Изабель вступила в территориальную армию. Получается, из всей семьи только я в штатском.

Мисс Сильвер неодобрительно кашлянула.

– То, что ты делаешь для поддержания порядка, не менее важно, чем помощь Изабель и Маргарет, – заметила она и резко сменила тему: – Ужасное дело. Очень рада, что имею возможность с тобой поговорить.

– Я тоже. Собрал почти все показания и хотел бы услышать ваше мнение.

Мисс Сильвер некоторое время молча вязала.

– Как жаль, – сказала она, – что мне не удалось встретиться с тобой в Ледлингтоне – я была там на днях. Пришлось оставить тебе записку, что я в Прайори. Я здесь работаю.

– Что?..

Если бы Рэндал Марч оставался ее учеником, мисс Сильвер непременно указала бы ему на то, что в разговоре следует избегать подобных восклицаний. Теперь же она пропустила реплику суперинтенданта мимо ушей.

– Разумеется, это конфиденциальная информация. Мисс Фейн не хочет, чтобы об этом знали.

Рэндал Марч нахмурился:

– Боюсь, я вынужден у вас спросить…

– Конечно, я как раз собиралась объяснить… Люси Эдамс – моя бывшая одноклассница. В юности я бывала здесь, но после того, как начала работать, была так занята, что почти не поддерживала с ней отношений. Да и интересы у нас совсем разные. За последние двадцать лет мы виделись раз десять, но когда не так давно я гостила у Лайл Джернингам, то встретила там Люси. Она очень заинтересовалась моим новым занятием, и в тот же день вечером мне позвонила мисс Фейн, которая попросила меня приехать, что я и сделала на следующий же день – сюда ходит удобный автобус. Мисс Фейн мне сказала, что в доме происходят мелкие кражи денег и что она подозревает эвакуированных. Чувствовалось – мисс Фейн очень важно найти виновного. Она предложила мне взяться за это дело. Я согласилась.

Рэндал Марч улыбнулся:

– И вы довели его до конца?

– Да, – ответила мисс Сильвер серьезным тоном.

Марч пристально посмотрел на нее.

– И эвакуированные здесь ни при чем?

– Нет, конечно же нет. – Мисс Сильвер замотала головой.

Марчу стало интересно.

– И вы мне назовете виновного?

Мисс Сильвер отложила вязанье и посмотрела на суперинтенданта:

– Да, Рэндал. Думаю, так будет правильнее, но пусть это останется между нами.

– Что значит «между нами»?

– Это значит, что я не хочу, чтобы ты заводил уголовное дело – такие проблемы решаются по-другому. Если бы в доме не произошло убийство, я бы об этом даже не обмолвилась, но поскольку оно все-таки произошло, я не вправе утаивать от следствия даже самую незначительную информацию.

– Безусловно. Так скажите же мне: кто вор? Если кражи не имеют отношения к убийству, обещаю хранить молчание.

Мисс Сильвер встала и открыла дверь. По коридору с небольшим подносом проходила горничная мисс Фейн – Перри. Высокая прямая фигура в сером – такой ее увидел Рэндал Марч.

Мисс Сильвер закрыла дверь и вернулась на место.

– Перри, – прошептала она.

– Вы имеете в виду, что сейчас прошла Перри? Горничная мисс Фейн?

– Нет, Рэндал, нет. Перри и есть вор.

– Вот это да! Я думал, она здесь уже сто лет служит.

Мисс Сильвер снова взялась за вязанье.

– Сорок один год верной службы. Она боготворит Агнес Фейн.

– И при этом таскает у нее деньги! – Рэндал недоумевал.

Мисс Сильвер кашлянула.

– Все не так просто. Она невзлюбила эвакуированных и решила от них избавиться. Она специально все это устроила, чтобы их заподозрили в краже.

– Ловко придумано! Вы уверены?

– Полностью. Мисс Фейн я еще не говорила, но придется, раз уж я взялась за это дело. Правда, очень сомневаюсь, что она мне поверит. Мисс Фейн редко прислушивается к чужому мнению, если это идет вразрез с ее собственными представлениями о жизни.

Рэндал нахмурился:

– Я еще не разговаривал ни с ней, ни с мисс Эдамс. Но полагаю, что вы их уже сегодня видели. Как они? Они ведь были очень привязаны к бедняжке?

Слово «бедняжка» показалось мисс Сильвер крайне неуместным. Если бы у нее было время, она бы обязательно его прокомментировала: между Танис Лайл, всегда добивающейся своего, и некоей достойной жалости «бедняжкой» целая бездна.

Мисс Сильвер кашлянула.

– Люси я не видела, она сейчас не в состоянии разговаривать с кем бы то ни было. Что касается Агнес Фейн, я только что от нее. И ты хочешь услышать, как она?

– Да, – ответил Марч, несколько сбитый с толку этим вопросом.

Мисс Сильвер провязала петлю и продолжила:

– Когда я вошла, она писала письмо поверенному.

– Своему поверенному?

Мисс Сильвер кивнула:

– Это некто мистер Меткафф, старый друг семьи. Но она писала ему не как другу, а как адвокату. Просила незамедлительно продолжить переговоры по покупке имения у мисс Лоры Фейн.

Рэндал Марч не находил слов от удивления.

– Но, моя дорогая мисс Сильвер!.. – начал было он, но замолчал. Мисс Сильвер кивнула и начала новый ряд.

После паузы суперинтендант сказал:

– Что ж, вы ответили на мой вопрос. «Привязаны»! – тут он усмехнулся. – Видимо, ни о какой привязанности здесь речи не идет. Ведь она узнала о смерти племянницы каких-нибудь три часа назад!

Мисс Сильвер подняла на Марча глаза.

– Рэндал, ты преувеличиваешь. В том, что Агнес и Люси были привязаны к Танис Лайл, не может быть никаких сомнений. Они возлагали на нее все свои надежды. Им казалось, что у девушки должно быть все то, чего они сами были лишены. Особенно Агнес. Для нее Танис стала своего рода оружием.

– Оружием?..

Мисс Сильвер выдержала паузу, затем спросила:

– А что тебе вообще известно об Агнес Фейн?

– То же, что и всем, – жених ее бросил, а она загнала лошадь в овраг и чуть не сломала себе шею, на всю жизнь оставшись инвалидом. Здесь вам это расскажет каждый встречный. Такие истории не забываются подолгу.

– А главными действующими лицами не забываются никогда. Агнес все время об этом помнит.

– Сколько лет уже прошло?

– Двадцать два года. В то время я работала недалеко отсюда. Я знала мистера Оливера Фейна и девушку, которая вскружила ему голову, – мисс Феррерс. Она тоже приходилась ему кузиной. Очаровательные люди. Их брак расколол семью на два враждебных лагеря. С тех пор у Агнес было, похоже, только одно желание – приобрести собственность, которая принадлежала бы ей, выйди она замуж за Оливера Фейна, и передать ее по наследству Танис Лайл, чтобы эта собственность не досталась его дочери.

– А дочь – это Лора Фейн, которая сейчас тоже здесь?

– Да. Она недавно достигла совершеннолетия и, судя по всему, не хочет продавать поместье. Агнес пригласила ее сюда в надежде на то, что сможет повлиять на ее решение. Она никогда не сдается без борьбы.

Рэндал Марч сделал нетерпеливое движение.

– Так к чему вы мне все это рассказываете?

– Мой дорогой Рэндал!.. – с упреком произнесла мисс Сильвер, но ее собеседник только покачал головой:

– Скажите же, что у вас на уме?

Спицы ударились одна о другую.

– Все очень просто. Было совершено убийство. Я располагаю общей информацией, на фоне которой следует рассматривать действия и мотивы каждого, кто находится в этом доме. И я посчитала своим долгом с тобой этой информацией поделиться.

– Понятно, – сказал Марч и тут же спросил: – Мисс Фейн все еще хочет купить поместье? Почему?

– Чтобы оно не досталось Лоре Фейн. К тому же, как ты, возможно, знаешь, Танис Лайл была замужем. У нее есть ребенок, мальчик шести лет. Если Агнес удастся купить Прайори, она усыновит его и воспитает как наследника.

Рэндал Марч задумчиво посмотрел на мисс Сильвер:

– Удивительная вещь – человеческая природа! Да, я знаю о ее замужестве. Муж – это, конечно, тот Хэйзелтон, который устроил пальбу позавчера? Я уже взял показания у пяти человек: у Дэсборо, Максвеллов, Лоры Фейн и дворецкого. А вы что скажете?

Глава 23

Мисс Сильвер представила свою версию бурного вторжения Джеффри Хэйзелтона. Она выражалась ясно и говорила исключительно по делу. Рэндал Марч перелистывал кипу показаний, периодически посматривая на пожилую женщину. Когда она закончила, он хмыкнул и сказал:

– Да… В описании фактов нет никаких разночтений. Но какого вы мнения об этом парне? Он мог ее убить? Или играл на публику? Или был так пьян, что уже ничего не соображал?

Мисс Сильвер задумалась.

– И первое, и второе, и третье, – сказала она.

– Пожалуйста, поподробнее.

Мисс Сильвер еще немного подумала.

– Мистер Хэйзелтон продолжал любить Танис и переживать по поводу их развода. Полагаю, последнее время он нередко виделся с бывшей женой. Только на днях подходил к ней в «Люксе». Говорят, он пригласил ее на танец, а она отказалась – не думаю, чтобы Танис заботилась о своей репутации, видно, просто не хотела. А мистер Хэйзелтон, наверное, намеренно искал с ней встречи. Перед обедом братья Максвелл видели его в гостинице «Энджел» – он там пил. Сюда мистер Хэйзелтон пришел намного позже, пьяный и полностью поглощенный собственными переживаниями. Он был совершенно определенно не в себе, на пределе физических и душевных сил.

– Думаете, тогда Хэйзелтон мог бы ее застрелить?

– Без сомнения. Он приставил ей пистолет к груди и в любую секунду мог нажать на курок – руки у него тряслись. Если бы Танис попыталась вырваться, вскрикнула, словом, как-нибудь его подтолкнула, уверена, он бы выстрелил в упор. Но она сохранила хладнокровие и осмотрительность.

– Тем не менее вы как будто ее не одобряете. Смею вас спросить: почему?

Мисс Сильвер положила вязанье на колени и взглянула на Марча.

– Мне никогда не приходилось видеть такой бесчувственности, – сказала она. – Даже совершенно чужой человек испытал бы жалость по отношению к мистеру Хэйзелтону. Он рыдал как ребенок и без конца повторял ее имя: совершенно сломленный человек. Но Танис ни на секунду не подумала о нем. Она была возбуждена, довольна собой, чуть ли не горда своей победой. Признаюсь, мне было неприятно все это наблюдать.

Рэндал Марч положил ворох бумаг на стол.

– Да вы сочувствуете преступнику, – сухо заметил он. – От вас я такого не ожидал.

Мисс Сильвер взяла в руки розовую распашонку, измерила ее ладонью и начала закрывать петли.

– Я бы очень удивилась, если бы выяснилось, что преступник – мистер Хэйзелтон, – тихо, но уверенно сказала она.

Суперинтендант Марч чуть не подпрыгнул от удивления.

– Мне казалось, это очевидно.

Мисс Сильвер кашлянула.

– Рэндал, дорогой!..

Марч засмеялся, однако немного покраснел.

– Все-таки в девяти случаях из десяти преступник – как раз тот, кого все подозревают, – возразил он.

Мисс Сильвер снова кашлянула.

– По-моему, процент завышен. Но даже если так, десять случаев из ста – слишком много, чтобы закрывать глаза на все другие варианты, сразу поверив в виновность «очевидного» преступника.

Рэндал мысленно перенесся на двадцать шесть лет назад. На скамье подсудимых – правосудие вершится в кабинете отца – девятилетний Рэндал Марч. Его обвиняют в воровстве груш из старого сада Грегори. Все против него. Мисс Сильвер, как и сейчас, отказывается принимать очевидное. Она стоит на своем, приводит аргументы, выводит на чистую воду настоящую виновницу, Изабель, и, добившись от нее раскаяния, снимает с него несправедливое обвинение – и все это без лишних эмоций, сухо, просто, без заискивания перед взрослыми, без поблажек детям.

Марч посмотрел на мисс Сильвер с уважением и даже нежностью.

– Надеюсь, вы хотя бы не станете отрицать, что Хэйзелтон – один из подозреваемых? И почему вы не верите в его виновность?

Мисс Сильвер закрыла еще пару петель.

– Я верю, что он легко мог ее застрелить в среду вечером. Но на следующий день мистер Дэсборо и мистер Робин Максвелл отправили его в Лондон. И я очень сильно сомневаюсь, что он вернулся в тот же день, убедил мисс Лайл впустить его в Прайори, а затем выстрелил ей в спину – ведь стреляли в спину, не так ли?

– Именно так. Почему вы в этом сомневаетесь?

Розовые петли таяли с поразительной быстротой.

– Он очень любил Танис. На убийство его могла спровоцировать только она сама. Она обязательно стояла бы к нему лицом: оскорбляла бы его, ругала, сопротивлялась. Я совершенно уверена, что Хэйзелтон не смог бы выстрелить ей в спину.

На пороге комнаты появилась Перри. Марч впервые смог ее рассмотреть и обнаружил, что это одна из самых непривлекательных представительниц женского пола, которых ему только доводилось видеть. Плоская, словно выглаженная утюгом фигура. Худое, бескровное лицо. Бесцветные глаза.

Она не закрыла за собой дверь и встала в проеме – длинная, тощая, костлявая. Голос ее звучал недоброжелательно и ехидно.

– Мисс Фейн готова вас принять.

Перри не удостоила Марча обращением «сэр». Не дождется. Полиция есть полиция. Они делают свое дело, и лучше с ними не ссориться, но они не стоят ногтя на мизинце мисс Агнес Фейн.

– Спасибо, я сейчас поднимусь. Мисс Сильвер меня проводит. Можете идти, – произнес Марч своим приятным, но властным голосом.

Когда Перри вышла и закрыла за собой дверь, Марч сказал:

– Пока мне не удалось найти ни одного человека, который слышал бы выстрел. На этот вопрос должен ответить каждый. Вы не могли бы зайти к мисс Эдамс и задать его ей?

Мисс Сильвер порвала нить, продела ее в последнюю петлю и затянула. Затем сложила спицы и готовую распашонку в корзину и поднялась с места.

– Да, Рэндал. Конечно.

Они поднялись наверх.

– Справа, – объяснила мисс Сильвер, – комната Лоры Фейн и комната мисс Норт, у них общая ванная.

Потом идет спальня мисс Лайл, еще одна ванная и восьмиугольная комната. Как видишь, она выдается в коридор. По левую сторону – сначала ванная, потом комната Люси Эдамс, ванная, комнатка Перри и, наконец, комната Агнес Фейн, самая большая. Из всех обитателей дома у нее было больше всего шансов услышать выстрел, так как два окна ее комнаты выходят в сторону церкви. Я бы даже сказала, что она не могла его не слышать, в то время как Люси вряд ли что-то слышала. От той части дома, где было совершено преступление, ее отделяют три комнаты, и в это время года она ни за что не решится спать с открытым окном. Но если ты хочешь, чтобы я ее спросила, не слышала ли она чего-нибудь, я обязательно спрошу.

– Спросите, пожалуйста.

Мисс Сильвер постучала и, не получив внятного ответа, вошла, оставив дверь открытой. Шторы на окнах оказались задернутыми, вся комната была погружена в розовый мрак. Мисс Сильвер ощупью подошла к кровати. Оттуда послышался прерываемый рыданиями голос:

– Кто это? Я не хочу никого видеть – не могу!..

Привыкнув к темноте, мисс Сильвер разглядела на кровати мисс Эдамс, зарывшую лицо в подушки.

– Люси, дорогая, – начала мисс Сильвер доброжелательным, но твердым голосом, – я не хочу тебя беспокоить. Ты же знаешь, как я тебе сочувствую. Но суперинтендант попросил меня задать тебе один вопрос. Он не хочет сам тебя беспокоить, но ему надо знать, слышал ли кто-нибудь выстрел. Просто ответь мне, пожалуйста, слышала ли ты что-нибудь.

Мисс Эдамс продолжала рыдать в подушку.

Мисс Сильвер положила руку ей на плечо – мягко, но настойчиво.

– Люси, давай же. Тебе нужно только сказать «да» или «нет». Ты что-нибудь слышала?

Мисс Люси повернула голову. Глаза были мокрыми от слез, она часто моргала.

– Выстрел… нет… как я его услышу – окна же закрыты… не слышала я никакого выстрела… – слабым голосом проговорила она.

Едва заметный, едва уловимый акцент на дважды повторенном слове заставил мисс Сильвер тут же переспросить:

– Ты не слышала выстрела? Может быть, ты слышала что-нибудь другое?

Ей самой вопрос показался абсурдным. Что еще можно было услышать? Неожиданно мисс Сильвер почувствовала, как Люси Эдамс оцепенела и напряглась, раздраженно стряхнув с себя ее руку.

– Я не могу об этом говорить – не могу! Не спрашивай меня! Я никому не могу сказать! Никому!

Мисс Сильвер вышла из комнаты и закрыла за собой дверь.

– Рэндал, ты уловил, что она сказала?

– Да. Выстрела не слышала, но слышала что-то другое. По-видимому, это «что-то» очень ее расстроило. Интересно, что же это было?

– Она действительно очень расстроена. Для нее это большой удар, но завтра Люси будет лучше. Завтра ты с ней и поговоришь, – очень спокойно сказала мисс Сильвер.