Текст книги "Путеводитель по Кронштадту: Исторические очерки"

Аптекарский остров – единственный из так называемых в настоящее время «островов» оставался собственностью государства. Все остальные острова – Каменный, Петровский, Крестовский и Елагин – побывали и в частой собственности, так как Петр Великий раздавал их или членам своей семьи, или приближенным, а один из этих островов, Петровский, о котором сейчас будет речь, даже оставил в свое личное владение, что и явствует из названия самого острова.

Положение Петровского острова прямо противоположно только что описанному Аптекарскому. Этот последний лежит на север от Петербургского острова, ныне Петроградской стороны. Петровский же остров находится на юго-западе и омывается водами Малой Невы, Малой Невки и Ждановки. Поверхность острова возвышается над ординарным уровнем воды от 0 до 5 ½ футов, т. е. этот остров сильно подвержен наводнениям.

На планах прошлого столетия изображения Петровского острова более чем всех других островов Невской дельты отличается от изображения его на новейших планах.⁶⁹

На плане 1701 года он показан состоящим из трех островов, отделенных между собой неширокими протоками, причем западная оконечность острова, лежащая к заливу, показана на плане на 24 сажени восточнее той же оконечности на плане 1777 года и почти на одной высоте с планами 1738 года. Юго-восточная оконечность острова, лежащая к Большой Неве, показана на плане 1710 года в 320 саженях по прямой линии от западной оконечности крепостного острова, а на плане 1738 года расстояние это равно 292 саженям. Наконец, на плане 1777 года Петровский остров показан состоящим из четырех частей-островов. Если сравнивать эти 4 части острова с планами 1738 года и 1870 года, то увидим, что очертание первых двух островов от залива совершенно сходно с очертанием таковых же на плане 1738 года. Последние же два острова, соответствующие третьей части Петровского острова плана 1738 года, на плане 1870 года соответствуют двум выступам западного берега Петровского острова. Таким образом, эти острова, как и еще два маленькие плана 1738 года, на восток от описанных, совершенно слились с материком Петровского острова.

Измеряя площади Петровского острова по планам 1701, 1738, 1777 и 1864 годов, мы найдем, что площадь острова увеличилась очень значительно – на 45 678 кв. сажень, что составляет почти ⁴/₅ часть площади острова, а окружность острова в то же время возросла более чем на версту, на 533 сажени. Конечно, остров продолжал и продолжает расти и в наши дни.

От XIII века нам сохранился воспроизводимый здесь план Петровского острова. Трудно, конечно, судить, насколько этот план соответствует действительности и не является ли он лишь проектом, который никогда и не был приведен в действительность, но если это не проект, то нельзя не признать, что остров был устроен красиво. Двумя полукруглыми каналами из общего материка Петровского острова был выделен особый круглый остров, в центре которого находился дворец. Этот маленький круглый остров представлял из себя разбитый парк с рядом лужаек, на которых были выкопаны небольшие пруды с посаженной рыбой, главным образом стерлядью.

Петровский остров. План

Но если от XIII века мы обратимся к нашему времени, к сравнительно недавним дням, то картина резко изменяется и вместо пусть даже несколько фантастического плана, который все-таки ясно свидетельствовал о заботливости, о желании что-то сделать красивое, изящное, мы оставляем нашим потомкам картину запустения, картину нашей халатности и небрежности. Воспроизводимый нами снимок (к сожалению, в данном издании опубликовать его невозможно из-за плохого качества. – Прим. ред.) представляет собой фотографию пожарища, которое истребило каким-то чудом сохранившийся до начала XX века дворец императрицы Екатерины II, неправильно слывший под именем Петровского…

Почему Петр Великий выбрал для себя из всех остальных островов Невской дельты едва ли не самый низкий, самый заливаемый наводнениями Патса-Саари,⁷⁰ т. е. Столбовой остров, большая часть которого была поросшей исключительно камышом, – мы не знаем. Можно, конечно, допустить, что и в этом случае, предполагая заняться этим островом, превратить его во вполне культурный, Петр Великий думал дать еще один лишний пример своим поданным, как нужно делать и работать, чтобы «финские болота» превратились в «парадиз».

Но, конечно, это наше предположение, и только.

Фактических данных для его подтверждения мы не нашли. И первое фактическое сведение о Петровском острове мы находим в журнале Петра Великого – этот журнал соответствует нынешним камер-фурьерским журналам – от 19 мая 1708 года.⁷¹ Под этим числом записано: «Петр ночевал на Петровском острове». Далее под 14 мая 1714 года значится:⁷² «Петр был на Петровском острове», и, наконец, под 20 ноября 1714 года:⁷³ «На Петровском острове умер король Самоятский».

Дворец на Петровском острове. Фото начала ХХ века

Вот и все фактические сведения, которые мы имели о Петровском острове времени Петра Великого. Их мы можем еще дополнить рассказом Вебера из его записок от 1714 года и, наконец, выпиской из доклада первого петербургского обер-полицмейстера Девиера от 1723 года.

Рассказ Вебера не длинен, и мы его приводим почти целиком.⁷⁴ «Прослышал я, что на острове Петра живут самоеды, я отправился туда вместе с некоторыми друзьями моими. У царя там два увеселительных домика, из которых первый находился на самом краю берега, состоял из 6 тесных покоев, ничем особенно не убранных, кроме мебели из нескольких стульев, столов и множества павлинных перьев. В этом домике постоянно живут 2 русских сторожа. На выстрел далее дом русского смотрителя, а близ него – жилье самоедов с небольшой надворной постройкой. В последней стояло более 20 коров… даже надворные строения, в которых жили 2 крестьянина-финна, надзиравшие тут за коровами и дюжиной павлинов… наконец, была небольшая рощица из дубовых деревьев…»

Таким образом, мы видим, что Петр Великий выстроил себе небольшой домик где-то на берегу. Домик этот был настолько прост и обыкновенен, что им даже Вебер не мог восхищаться, вообще же Вебер не упускал случая выразить дань восторга всем начинаниям Петра Великого. Построив домик, Петр Великий тотчас развел небольшую рощу дубов. Известно, что у Петра Великого было большое желание добиться культуры дуба как в самом Петербурге, так и в его окрестностях, отсюда и Дубки под Сестрорецком. Затем Петр Великий развел на острове павлинов и переселил сюда из тундры несколько семей самоедов с оленями и назначил для этих самоедов королем какого-то выходца-поляка.

Из указания Вебера, что увеселительный домик Петра Великого стоял у самого берега, ясно, что этот домик не соответствовал позднейшему дворцу, известному под названием Петровского и сгоревшего в наши дни. Точно определить, где находился этот домик Петра Великого, мы лишены возможности.

В докладе Девиера⁷⁵ – доклад был представлен вследствие возбуждения вопроса об установлении поземельного сбора в Петербурге – мы читаем такие строчки: «На Аптекарском, на Каменном, на Крестовском, на Мишином, на Петровском островах, на Выборгской стороне по Черной речке и за речкою Черною загородные дворцы мерою 1695 погонных сажень и 141 756 квадратных сажень, в том числе на Петровском острову государыни царицы Прасковьи Феодоровны два дома».

Как видим, в 1723 году Петровский остров уже не принадлежал Петру Великому, он был в собственности царицы Прасковьи Федоровны.

Произошла эта перемена вследствие довольно курьезного обстоятельства. Петр Великий пожаловал Крестовский остров одновременно и князю Меншикову, и царице Прасковье Федоровне. Не желая обижать никого из пожалованных, Петр Великий уступил царице Прасковье Федоровне лично ему принадлежавший Петровский остров. Безусловно, можно утверждать, что вдова брата Петра Великого царя Иоанна Алексеевича царица Прасковья Федоровна, умершая 13 октября 1823 года, ничего не построила на Петровском острове. Затем в течение 18 лет по 4 декабря 1731 года судьба Петровского острова совершенно неизвестна, а 4 декабря 1731 года⁷⁶ последовал указ «о пожаловании царевне Екатерине Иоанновне Петровского острова». Таким образом, Петровский остров перешел как бы по наследству к дочери царицы Прасковьи Федоровны. Царевна Екатерина Иоанновна вскоре умерла, и 22 сентября 1733 года⁷⁷ был издан новый указ «О принятии по кончине сестры нашей блаженной памяти царевны Екатерины Иоанновны (указ был дан императрицей Анной Иоанновной. – 77. С.) Петровского острова в дворцовое владение».

С этого приблизительно времени, хотя Петровский остров считался частной собственностью Императорской фамилии, он начинает обслуживать и нужды города Петербурга. Первоначальный его характер, данный Петром Великим, – «увеселительный остров» – сменяется ролью «служебного острова», на нем начинают возникать «восковой белильный завод», «мундирный магазин» и «ряд амбаров для складки удобовоз-гораемых припасов».

Первоначально пеньковые амбары, амбары для сала и других «удобовозгараемых» припасов помещались на Васильевском острове по набережной Малой Невки, недалеко от Тучкова моста. Но купцы, для которых строился в это время новый Гостиный двор (на этом месте теперь воздвигнуты две громады – здания Министерства торговли и промышленности и Библиотеки Академии наук), указывали, что они боятся занимать лавки в этом новом Гостином дворе, так как близость пеньковых амбаров заставляет их бояться пожаров. И появился указ «О переносе и постройке пенечных амбаров на отмелях Малой Невы и на Петровском острову согласно приложенному плану». Указ датирован 30 декабря 1738 года.⁷⁸ Этот указ повторился 21 января 1739 года,⁷⁹ 21 сентября того же года.⁸⁰ К постройке же этих амбаров хотели приступить не ранее 1741 года, по крайней мере 7 апреля 1741 года было напечатано такое объявление:⁸¹ «На Петровском острову, где ныне имеется важня для поклажи сала, масла, смолы, дехтю и прочих опасных от огня товаров, на первой случай надлежит построить 20 анбаров, ниских, рубленых из бревен и мшенных: того ради ежели кто оные анбары своим или козенным коштом строить пожелает, те бы для договору в государственной Комерц-коллегии у архитектора Осипа Треоина немедленно явились». Таким образом, в 1741 году важня (т. е. большой амбар для дегтя, смолы, масла и сала), мундирный магазин (как будет видно ниже) уже существовали на Петровском острове и было намерение выстроить пеньковые амбары. Это намерение оставалось таковым до 1749 года, когда опять-таки⁸² «сим объявляется, чтобы желающие построить 20 анбаров для поклажи пеньки и льна на Петровском острову, при них браковальный анбар и важню и к тому строению поставить разные припасы и вещи явились в Комерц-коллегию». В этот раз дело повели более серьезно и осенью того же 1749 года определили место (ниже амуничных магазинов) и цену на постройки, а именно за амбар – ниже 95 рублей, за важню – ниже 124 рублей 50 копеек, за браковальню – ниже 234 рублей 50 копеек и за битье свай под амбары «менее 13 рублей 37 копеек за каждое сто дерев».⁸³ Сенат нашел эти просимые подрядчиком цены «несоразмерно высокими». И приказали Комерц-коллегии назначить новые торги, которые и протянулись до 1754 года,⁸⁴ когда, как кажется, наконец-таки были амбары выстроены, по крайней мере в 1764–1765 годы эти амбары ремонтировались.⁸⁵ Приблизительно в это же время на Тучковом буяне были построены те каменные амбары, которые в наши дни известны под именем «Дворец Бирона», и деревянные пеньковые амбары Петровского острова перестали функционировать. К этому же времени (конечно, приблизительно) стал негоден по ветхости к употреблению мундирный, или амуничный, магазин, который был учрежден на Петровском острове с 1739 года, что видно из следующего документа, датированного 7 сентября 1739 года:⁸⁶ «Начатая продажа находящимся в магазине на Петровском острову близ церкви Николая Чудотворца негодным мундирным вещам будет продолжаться на всякой неделе во вторник да в субботу, о чем уже многократно хотя и публиковано, только охотников к тому почти никого не явилось, о чем чрез сие еще раз подтверждается, дабы желающие иные негодные мундирные вещи купить явились в помянутом магазине по уреченным дням, то есть в субботу и во вторник, без отлагательства». Таким образом, существовал следующий порядок. Войсковые части должны были свозить пришедшие в негодность амуничные вещи в магазин на Петровском острове, где их принимал под расписку особый смотритель, сюда же должны были являться и желающие покупать эти вещи.

С. Ф. Галактионов. Склады Винного городка на Малой Неве. Начало 1820-х годов. Справа Воскобелильный завод гофинтендантской конторы

Такой порядок продолжался до первых годов царствования Императрицы Екатерины II, когда разрешили каждой войсковой части продавать негодную амуницию у себя, а деньги записывать в экономические суммы. С прекращением существования на Петровском острове казенных амбаров было сделано (уже в начале XIX века) несколько попыток устроить частные амбары. Так, 3 мая 1801 года⁸⁷ какой-то предприниматель указывал, что «поелику получение товаров, кои от Невского монастыря в Кронштадте на судах отправлять должно, сопряжено с великими затруднениями, то купечество через сию извещается, что для облегчения того сделано у берега Петровского острова подле восковой белильни, напротив сельдяных амбаров, род гавани, где барки с товарами не токмо безопасно от бурь и непогод стоять и укреплены могут быть, но и выгружение из оных на корабли производить быть может с величайшею удобностью. Желающие сим пользоваться могут проводить барки туда прямо и являться к караульному того места».

Таким образом, первоначально было устроено место для перегрузки товаров из барок в корабли, затем предприниматель тут же устроил «амбар с обширным местом для сушения подмоченных товаров» и, наконец, что-то вроде небольшой верфи «для починки и строения купеческих кораблей».⁸⁸ Но, кажется, это предприятие постигла неудача. Охотников пользоваться гаванью и местом для сушения товаров не находилось.

Воск в XIII столетии играл громадное значение в обиходе, заменяя современные электричество и газ, и воску шло для царских дворцов громадное количество. Так, «про дворцовый расход в нынешнем 1744 году и впредь про запас потребно желтого воску 500 пудов».⁸⁹ Уже 10 ноября 1719 года Петром Великим было издано распоряжение о переводе в Санкт-Петербург восковых, белильных заводов, бывших на Ижоре,⁹⁰ где помещались эти заводы первое время, мы не знаем, но в 1752 году на Петровском острове был построен восковой завод деревянный, в 1777 году его перестроили в каменный,⁹¹ а в 1792 году пристроили еще один каменный корпус, постройка которого по смете должна была обойтись в 5135 рублей.⁹² Завод этот функционировал до 5 декабря 1836 года, когда, наконец, была признана его ненужность,⁹³ в 1839 и 1840 годы некоторые постройки воскового завода были приспособлены для дачи генерал-инженера Готмана, которому была поручена разбивка Петровского парка.⁹⁴ И наконец, в 1847 году завод был продан купцу Полякову, который в нем и устроил «трактирное заведение». Перед продажей была, конечно, составлена опись построек. Из этой описи мы узнаем, что здесь был двухэтажный каменный дом на 14 ½ сажень длины, 7 сажень ширины, в нижнем этаже было 17, а в верхнем 22 окна, затем каменный двухэтажный флигель на 10 сажень 4 вершка длины и 6 сажень 2 аршина ширины (очевидно, дом был построен в 1777 году, флигель в 1792 году), далее каменная кладовая, дощатый сарай и сарай из кокор.⁹⁵ Наконец, с 1817 года часть Петровского острова была отдана в ведение Александровской мануфактуры. На этом участке существовала устроенная Департаментом уделов для своей полотняной фабрики красильня.⁹⁶ Когда фабрика закрылась, то красильню передали в Александровскую мануфактуру, а в 1830 году ее сдали в аренду некоему мещанину Ульянову за 2500 рублей в год, но «он (т. е. мещанин Ульянов. – 77. С.) в том же году сделался несостоятелен» и, конечно, арендной платы не вносил – строение красильни пустовало и приходило в ветхость. Вообще надо заметить, что история наших казенно-дворцовых учреждений, подобных упомянутым восковому заводу, полотняной фабрике, Александровской мануфактуре и ряду других, заслуживает гораздо большего интереса, чем на нее обращали до сих пор. Пожалуй, нигде не было такой вакханалии кражи, воровства, бросания на ветер денег, как на этих учреждениях, устраиваемых не только для удовлетворения нужд дворцового ведомства, но главным образом для того, чтобы быть образцом других подобных учреждений, но заводимых частными лицами. Конечно, de facto эти учреждения если и могли служить примером, то только того, как нельзя вести дело.

Для хозяйственных нужд, как видим, Петровский остров не особенно пригодился. Все или почти все, что на нем устраивалось, в конце концов переставало функционировать. Но с Петровским островом связана еще одна попытка, представляющая безусловный интерес для Императорского Общества садоводства.

30 мая 1801 года состоялся следующий указ Санкт-Петербургскому военному губернатору графу Палену:⁹⁷ «Внять прошению Вольно-Экономического Общества и желая споспешествовать распространению в России хозяйственных и земледельческих познаний, признали Мы за благо для произведения новых опытов в разных частях его упражнения пожаловать ему место на Петровском острове состоящее и на плане при сем прилагаемом буквой А обозначенное, с садом и ветхим дворцовым строением, и вследствие сего поручаем вам (т. е. гр. Палену. – 77. С.), введя общество сие в неотъемлемое оным лицом владение, снабдить его надлежащей на оное данною».

Таким образом, Вольное экономическое общество получило в «неотъемлемое» (подчеркиваем это слово) владение западную половину острова. Вольное экономическое общество деятельно приступило к опытам и 5 сентября 1802 года поместило в «Санкт-Петербургских Ведомостях» во всеобщее сведение, как тогда говорилось, следующий отчет, который мы ввиду его бесспорного интереса приводим текстуально:⁹⁸ «Его Императорское Величество, обращая неусыпное внимание свое на все полезные для Государства заведения, всемилостивейшее благоволил пожаловать Вольному Экономическому Обществу по всеподданейшему представлению усердного президента сего общества господина Тайного Советника и Кавалера Андрея Андреевича Нартова часть Петровского острова для произведения на оном разных земледельческих опытов. Таковым Всемилостивейшим благоволением ободренное Экономическое общество приступило к обделыванию сей части того острова, отделило одну десятину земли, обросшую крупным всякого рода хвойным и лиственным лесом, на коей осенью прошлого 1801 года наемными работниками вырублен оный лес, и место сие очищено от кореньев и пней, причем употребляемо было с немалым облегчением орудие, модель которого хранится в оном Обществе: каковая работа и производилась под смотрением оного же общества господ членов Генерал-Лейтенанта и Кавалера Андреевского и Надворного Советника Рогенбука; оное же место перекопано, от всех мелких кореньев очищено и разбито в четыреугольники, на которых оставшийся мелкой хворост сожжен и употреблен на удобривание сверх полученной от сего золы еще 15 сотен навозу, несколько глины и алебастра и, обделав сие место хозяйственно, посеяны вместе с овсом, ячменем и яровою рожью кормовые травы, еспарцет, луцерна, дятловина красная и белая, Phleum pratense, или так называемая Тимофеева трава, спаржа полевая, сверх того рассажено в парнике вырощенное красильное растение Isatis tinctoria, или Вайда, для синей краски и ворсяные щетки, употребляемые на суконных фабриках, масленные растения, горчица, лен и конопля, дикорастущие в Сибири гречиха, карлик называемая, и всякие огородные овощные растения и душистые травы, одни без хлебных растений. А сколько именно разных растений в первый раз на сей новой земле посеяно и посажено, сему прилагается роспись. Впрочем, хотя в рассуждение поздней отделки в нынешнюю осень и по причине сделавшейся в мае месяце сухой погоды, все, что ни посеяно было, сперва всходило медленно, а наипаче мелкие семена кормовых и душистых трав; однако помощью продолжительных дождей все посеянное и насажденное произрастает благоуспешно и любопытному хозяину предоставляет доказательство, что правильно распоряжение обрабатывание новой и не весьма хорошей земли с прибавлением недостающего незема и не употребляя чрезмерность расходов награждает с избытком труды. Сверх того сие место обсажено вокруг рябиною, акациею и шиповниками, дабы со временем вырастала живая изгорода, и по дорожкам насажена смородина, которая все и принялись и в нынешнем еще лете дали плод. Земля по свойству своему хотя и иловатая, но в примеси своем имеет превосходную часть песку, от чего как она по новости скорее высыхает, то при первом всходе посеянного, равно как и насаженных растений, надлежало опасаться остановки о произращении; но есть великая надежда, что все посеянное и насажденное в конце осени достигнет, может быть, желаемой зрелости. Сей первой опыт служит доказательством, что кормовые травы могут родиться во всякой земле и могут быть разведены около Петербурга с пользою как по умножению плодородия полей, так и к замене почти всеобщего недостатка навоза, когда только сделано будет в сельском хозяйстве распоряжение, сему заведению сеяния кормовых трав соразмерное и свойственное.

Росписание

Что именно в нынешнем 1802 году посеяно и насажено на Петровском острову на новотделенном огородном месте

I. При входе в огород на правой руке по дорожке.

1. Овес и Medicago sativa, или медуница, Spergula arvensis, или полевая спаржа, Phleum pratense, или Тимофеева трава.

2. Яровая рожь и дятловина красная, Trifolium pratense pur-pureum.

3. Ячмень двустрочной, Hordeum dystichon, и дятловина белая.

4. Полба, Trlticum spelta и Hedisarum onobrychis, ослянка или петушьи головки.

5. Свекловица, Beta cicla altissima.

6 Картофель, Solanum vulgare.

7. Isatis tinctoria, Вейда.

8. Apium graveolens, сельдерей.

9. Brassica Botrytis cauliflora, цветная капуста.

10. Brassica oleracea capltata, кочанная капуста.

11. Brassica laciniata, зеленая и синяя кудрявая капуста.

12. Cucumis sativus, огурцы простые.

13. Cucurbita Реро, тыква.

14. Cichorium Intybus, цикорий дикий.

15. Phaseolus vulgaris, турецкие бобы высокие и низкие.

16. Pisum sativum, разный, высокий и низкий горох.

17. Три рода Херокейских бобов низких.

18. Зеленый горох высокий

19. Lepidlum sativum, кресс-салат.

20. Картофель Американский.

17-20. Присланы поздно из Англии и посажены 20 июня.

21. Sinapisbrassicata alba, горчица белая.

22. Poterium sanguisorba, синеголовник.

23. Scandex cerefolium, кервель.

24. Portulaca oleracea, кортулак.

25. Lactuca sativa, салат кочанной.

26. Beta hortensis rubra, свекла красная.

27. Daucus carotta, морковь.

28. Apium petroselinum, петрушка.

29. Cucumis hollandicus, голландские огурцы.

30. Tragopogon porrifolium, козелец.

31. Spilnacea oleraeca, шпинат.

32. Allium schoenoprasum, каменной луг.

33. Mentha crispa, мята душистая.

34. Menta pipereta, мята перичная.

35. Satureia hortentis, чебр.

36. Hyssopus officinalis исок.

37. Sal½a officinalis, шелфей.

38. Melissa officinalis, мелиа-цитронной.

39. Anethum graveolens, укроп.

40. Майоран.

41. Ervum lens, чечевица.

42. Nasturcium indicum, кресс-натурция.

43. Fragaria Hispanica, клубника.

44. Редька разная.

45. Карлик, или в Сибири дикорастущая гречиха, Polygonum tataricum.

II. При входе на остров по левую руку.

46. Hordeum nudum, голый ячмень, Hedysarum onobrychis, ослянка, или петушьи головки.

47. Spergula arvensis, полевая спаржа одна.

48. Phleum pratense, Тимофеева трава.

49. Nigella, чернуха.

50. Avena elatior, высокий овес.

51. Hedysarum onobrychis, или ослянка одна.

52. Trifolium pratense album, дятловина белая.

53. Trifolium pratense purpureum, дятловина красная.

Вокруг сей огород обсажен рябиной, акацией, шиповником, малиной, и все деревцы принялись, и рябина с плодом».

Из этого первого отчета видно, что общество взялось за дело очень энергично. Точно такое же впечатление выносим и из отчета за 1803 год." Оказывается, что в этот год над опытным огородом имели надзирание члены общества генерал-лейтенант Иван Иванович Андреевский и надворный советник Кузьма Иванович Дараган. Опытный огород был увеличен и разделен на 11 отделений, которые и были засажены следующими растениями:

В 1-ом отделении 34 сортами семян огородных растений.

Во 2-ом 27 сортами салатов.

В 3-ем 23 сорта семян капусты и брюквы.

В 4-ом 9 сортов моркови и петрушки.

В 5-ом 5 сортов редиса и редьки.

В 6-ом 9 сортов репы.

В 7-ом 7 сортов огурцов и артишок.

В 8-ом 8 сортов лука.

В 9-ом 16 сортов гороха.

В 10-ом 16 сортов бобов.

В 11-ом 9 сортов кормовых трав.

6 сортов масляничных растений.

11 сортов зерновых растений.

1 сорт хлопчатой бумаги.

3 сорта картофеля.

Были выстроены уже сравнительно значительные оранжереи, в которых «родились отменно хорошо» дыни разных сортов и арбузы, а в разводимый сад насажено до 100 кустов орешника, который весь принялся. Точно так же принялись лиственница, пихта и кедр сибирский, но ломбардские орехи и шелковичные деревья погибли. О лиственнице в то время были большие заботы, и мы думаем, что современному читателю, особенно садоводу, будет небезынтересно прочитать нижеследующее воззвание Вольного экономического общества о лиственнице.¹⁰⁰

«Императорское Вольное Экономическое Общество, получив семена полезного дерева листвяницы (курсив подлинника. – 77. С.) и желая к распространению пользы отечества испытать разведение оного в окрестностях столичного города Санкт-Петербурга, приглашает почтенных господ, имеющих дачи в окрестностях сего города, приступить к таковым благонамеренным опытам, к чему желающие могут получить безденежно и семена в доме сего общества от надзирателя Миллера. Экономическое Общество усердно просит особ, кои получат сии семена, известить в свое время об успехах своих опытов, в наставление же к производству оных прилагается при сем нижеследующая Выписка о свойствах и способах разведения листвяницы (курсив подлинника. – 77. С.). Листвяница (Pinus Larix) – древо довольно высокое и прямое, имеющее кору толстую, темно-красную, снизу истрескавшуюся, а тело всегда темно-красное и весьма смолкое. Сучья выходят из ствола непорядочно и висят одни над другими к земле наклонено. Иглы на сучьях сидят пучками по двенадцати и более вместе, собою мягкие, к концу заостренные и спадают каждую осень. Плод их составляют шишки красно-фиолетовые, круглопродолговатые, кои торчат вверх и состоят из шероховатых чешуек, внутри по два крылатых семечка заключающих. Дерево довольно прочное в земле, воде и воздухе и по великой своей смолкости не столько легко повреждается от червей. Большие стволы употребляются на корабельное строение и мачты при корабельном строении и Женевцы предпочитают его всякому другому дереву. Переклады (то есть стропила), как то новейшие опыты показывают, вдесятеро больше поднимают тяжесть, нежели дубовые, сверх сего употребляется на столбы, мельничные колеса, водяные трубы. В воде живет долее, чем на свободном воздухе, и, по объявлению господина Гмелина, получает в ней почти каменную крепость, почему она знатное имеет преимущество при солокопном, рудокопном и мельничном строении, только при выкладывании шахтов и штолен должно с нее шкуру сдирать. В Сибири и Швейцарии делают из нее пивные и винные бочки. Также можно из дерева вытесывать доски и употреблять на столярную работу, если стволы не смолисты, также с пользой ее употребляют на прочную дрань. Уголья ее тяжелые и сильнейший дают огонь, нежели еловые и сосновые, а дрова очень сильно нагревают.

Из листвяничной смолы, чрез насекание стволов, добывается настоящий венецианский терпентин; смола, сама собою выступающая, называется Bijon.

Сии древа, когда в них наиболее соку бывает, производят белые, мелкие, дающие так называемую бриансонскую манну. Сверх сих смоляных соков, находящихся особливо в верхних древесных кругах, старое дерево содержит во внутренности своей камедь, подобную арабской и в России известную под именем Оренбургской камеди.

У нас в России листвянница растет в Сибири и северной части Европейской России, больше по местам нагорным и многою травою поросшим, на равнинах и низменностях редко; где и достигает в вышину сажень до двадцати: земля под ней потребна с хрящом смешанная. Есть, однако, места, в которых видимы великие лиственницы по низменностям даже в сырых местах. Сажение семян ее можно производить весною и осенью, на особливых грядках, не глубже вершка, в расстоянии между собой на четверть аршины. Взошедшие растения требуют опалывания от трав и через два года – пересадки осенью или весной, не как прочие иглистые деревья (хотя Линней и полагает оную в природе сосен и растения в половину разлученною между собой пола), кои следует сажать, когда они роняют листы, то есть в июне месяце, ибо лиственница роняет листы осенью к зиме».

Пропагандируя таким образом культуру лиственницы, Вольное экономическое общество само показывало пример, сажая лиственницу в большом количестве на Петровском острове.

Кроме культуры различных растений общество делало большие опыты и удобрения почвы, причем испытывались разные туки, проводились испытания различных земледельческих орудий, присылаемых из разных мест, словом, общество стремилось к тому, чтобы его опыты «служили только для доставления живых примеров растений, не довольно известных, и к показанию потребного за ними ухода».¹⁰¹

Конечно, мы можем отметить, что среди этих опытов был ряд таких, которые представляют яркую характеристику более чем столетием отделенной от нас эпохи. Нашим предкам очень хотелось добиться культуры каких-либо особенных заморских растений, хотя a priori можно было утверждать, что опыты в этом отношении будут бесплодны. И сажали и «шелковицу», и «кунжут», и «хлопок» и т. д. Радость – когда, например, член общества Дараган, культивируя «вайду», добыл синюю краску, сходную с американским индиго, но не из листьев, как обыкновенно, а из шелухи, заключающей в себя зерно, и красил ею разные материи в присутствии многих членов общества, – была чрезмерная, этим опытам приписывалось громадное значение, хотя, конечно, в результате эти опыты представляли только игру, забаву, не могущую принести практических результатов. Но таков был дух времени, тогда именно стремились сеять пшеницу на Камчатке, чтобы приучить камчадалов к хлебу вместо их обычной пищи – сушеной рыбы; доказывали возможность взрощения винограда под Петербургом без помощи теплиц и ряда других таких же маниловских благоглупостей. От этого признака времени не могло избавиться и Вольное экономическое общество в своих опытах на Петровском острове, но необходимо указать, что эти опыты были исключением, большинство опытов принесло безусловную пользу. Испытав какое-либо растение в ряде опытов и убедившись в несомненной его пользе, общество выписывало семена этого растения в большом количестве и производило продажу их на Петровском острове. Так, 6 июня 1825 года¹⁰² «Императорское Вольное Экономическое общество сим объявляло, что оно во уважение изъявленного желания многими г.г. помещиками иметь по примеру прошедшего года для посева семена так называемой Вазской ржи, разводимой в Финляндии близ города Вазы, и зная превосходство семян сих по высокому росту, большим колосьям и обильному от них урожаю, вновь выписано чрез посредство тамошнего г. генерал-губернатора 200 мешков, или около 175 четвертей, лучшей семенной Вазской ржи, в мешках запечатанной и засвидетельствованной в точности тамошним начальством, которая рожь и находится ныне на Петровском острову, в доме, принадлежащем Экономическому Обществу. Желающие иметь сию семенную рожь благоволят явиться или присылать к члену общества г-ну майору Федору Ивановичу Китаеву, по распоряжению коего и можно получать оную в мешках, запечатанных, содержащих в себе до 7 четвериков, каждый мешок в 30 рублей».